Забыть о мести

Глава 14

Хлою обуревали сомнения, что случалось с ней крайне редко. Но сегодня было о чем беспокоиться. Столько решений необходимо принять! Слишком много даже для женщины, не привыкшей пасовать перед трудностями.

Выходя у дома из машины, Хлоя оглядела себя и обнаружила, что даже не удосужилась переодеться! На ней по-прежнему был спортивный костюм Томаса. Интересно, заметил ли отец? Нет, он, конечно, не преминул бы упрекнуть дочь… прежде чем придушить.

— Хлоя!

Услышав знакомый голос с чувственными нотками, так хорошо ей знакомыми, Хлоя обернулась. Томас грелся на неярком полуденном солнышке, присев на поребрик тротуара.

— Что ты тут делаешь?

— Ты забрала мой автомобиль, забыла? — отозвался Томас, кивнув в сторону «ягуара».

Обнаружив, что крошечная автостоянка пуста, Хлоя удивленно осведомилась:

— Как же ты сюда добрался?

Томас встал и шагнул ближе. Солнечные лучи заиграли в его темных очках.

— На такси.

Ветер развевал длинное пальто, ерошил его темные густые волосы. Когда Томас снял очки, выяснилось, что, хотя взгляд его и оставался серьезным, он не был ни озабоченным, ни настороженным. Значит, вовсе не зол, как Хлое показалось вначале.

— А откуда ты узнал, где я буду?

Он вдруг оказался так близко, что Хлое пришлось откинуть голову. Темно-синие глаза медленно скользили по ее лицу, телу — до самых носков домашних туфель и обратно. К тому времени, когда их взгляды снова встретились, напряжение между Хлоей и Томасом заметно возросло.

— Где ты раздобыла эти шлепанцы?

— В «Домашней выпечке». Они всегда стоят в моем кабинете. Было бы странно расхаживать в спортивном костюме и туфлях на высоких каблуках, не находишь?

При намеке на прошедшую ночь Томас заметно помрачнел. Внешнее спокойствие куда-то испарилось.

— Откуда ты узнал, где меня искать? — настойчиво переспросила она.

— Считай, что мне повезло.

— Вот как?

Он даже не побрился. Пробившаяся щетина придавала ему зловещий вид. Смертельно опасный человек… И такой неотразимый! Господи, почему при виде Томаса у нее душа в пятки уходит?

— Ну… я… — Он рывком притянул ее к себе. — Не могу ни о чем думать, пока не сделаю этого.

— О чем ты?

Но он уже впился в ее губы жгучим, пламенным, упоительным поцелуем, от которого земля под ногами покачнулась. Хлоя, почти теряя сознание, прижалась к нему, чувствуя, что тает, растворяется в этом пламени. Сердце выбивало бешеную дробь.

Но тут Томас внезапно отстранился. Хлоя, спотыкаясь, отступила и уставилась на него.

— Вот это да!

— Именно, — согласился он, однако выглядел при этом не таким потрясенным, как Хлоя. — Сильная, однако, штука. Крепче виски.

Сердце, казалось, вот-вот выскочит на волю, и, чтобы немного успокоиться, Хлоя прижала руки к груди.

— Что это на тебя нашло?

— Не знаю, — пробормотал Томас смущенно. В этот момент у него был настолько несчастный вид, что Хлоя немедленно прониклась к нему жалостью. Ей было легко понять и распознать, что происходит между ними, ведь сама она росла, окруженная любовью и добротой. В отличие от Томаса.

Она в который раз вспомнила то давнее прощание в роще и внутренне сжалась. Тогда лицо Томаса украшал багровый синяк, а в глазах был океан горечи — это чудовище, его отец, зверски избивал мальчика. Нет, он так и не узнал, как прекрасна может быть любовь.

Должно быть, ему очень трудно и страшно испытывать даже малую часть того, что чувствует она. Терпение, напомнила себе Хлоя. Терпение и нежность.

— Может, попробуем еще раз? — предложила она. — Всего один поцелуй, чтобы определить, куда он нас заведет. Хочешь?

— Только чтобы посмотреть, куда он нас заведет? — сухо осведомился Томас, хотя ей показалось, что глаза его смешливо блеснули.

— Угу. — Хлоя облизала губы и заметила, с какой жадностью Томас смотрит на ее рот. — Только чтобы посмотреть.

— Мы оба прекрасно знаем, что случается, стоит нам оказаться на расстоянии пятидесяти футов друг от друга.

Господи, что делает с ней этот глубокий бархатный голос! У Хлои мгновенно пересохло во рту.

— И что же случается?

Томас тихонько провел пальцем по ее щеке, и желудок Хлои свело от волнения.

— Мы жаждем друг друга, Худышка. Стоит мне увидеть тебя — и я весь в огне. И чем ближе ты ко мне, тем сильнее этот огонь. Потом мы целуемся, и…

Он стиснул зубы и покачал головой, не переставая, однако, бережно гладить ее лицо.

— А дальше?

— Я становлюсь похожим на наркомана, у которого началась ломка. Чувствую, что должен получить тебя, чего бы это ни стоило. Знаю, что умру, если не добьюсь этого. А когда заставляю себя оторваться от тебя, терплю муки ада… — Он отпрянул и, выругавшись, сунул руки в карманы. — Черт, стоит лишь заговорить об этом…

— Но это же прекрасно.

Томас пронзил ее настороженным взглядом.

— Мне пора.

— Значит, ничего не изменилось, — пробормотала Хлоя, отворачиваясь.

— Что? — нетерпеливо переспросил Томас, не давая ей уйти. — Я не расслышал, что ты сказала?

— Ничего… — Как может он после такого поцелуя отказываться от всего, что было между ними? — Почему ты пришел?

Томас вздохнул и, нахмурившись, оглядел убогий дом, где она жила.

— Я хочу подняться к тебе. Всего на минуту, — сухо сообщил он, видя, как встрепенулась Хлоя. — Мне просто нужно проверить, насколько холодно в комнатах.

— Очень мило, что ты обо мне беспокоишься, — спокойно ответила она, расправляя плечи знакомым горделивым жестом, неизменно трогавшим Томаса. — Но я могу затопить камин. — Она зябко обхватила себя руками, напоминая, что стоит на холоде в одном спортивном костюме. — Так что не стоит тревожиться.

— Черт возьми, как тут не тревожиться! — взорвался Томас. — Мне что, ждать, пока ты окоченеешь?

— Я же сказала, разведу огонь в камине.

— Ну а я хочу подняться наверх, — угрюмо настаивал Томас.

Он так и не смог найти мастера, который согласился бы починить отопление сегодня. А это означало, что не видать ему покоя целые сутки, а то и двое. Так что он не уйдет, пока не узнает, достаточно ли тепло в ее квартире. Если нет, предстоит еще одна бессонная ночь. Снова лежать в постели, представляя, как совсем близко, всего в нескольких ярдах вниз по коридору тревожно мечется во сне Хлоя. Прошлой ночью Томас не отрывал взгляда от циферблата часов, терзаясь воображаемыми восхитительными, бесстыдными, грешными видениями. Он представлял теплое и мягкое податливое тело, раскинувшееся на простынях, густые волосы, разметавшиеся по подушке. И аромат, чудесное легкое благоухание, наполняющее комнату…

Еще одна такая ночь прикончит его.

— Я поднимусь.

— Ясно, — кивнула Хлоя, вручая ему ключи от машины. — Прости, что не успела вернуть «ягуар» до того, как ты уехал из дома. Извини, не хотела тебя затруднять.

Так вежливо, так отчужденно… Что произошло с милой, доброй, веселой Хлоей? С той, которая, самозабвенно откинув голову, выкрикивала его имя и исступленно сжимала его ногами, чтобы поглубже вобрать в себя? Которая смотрела на него нежным любящим взглядом и заставляла его смеяться и грустить.

Исчезла, оставив взамен себя неузнаваемо спокойную, словно замороженную Хлою. Неужели он всему причина?

— Ты вовсе не затрудняешь меня, — пробормотал Томас.

— Неправда.

Томас с трудом подавил обиду и раздражение.

— Но ведь я сам дал тебе ключи, — заметил он, неожиданно для себя и Хлои сжимая ее руку.

— Пойдем.

Не успели они подняться на площадку второго этажа, как дверь квартиры Торнтона приоткрылась. Хлоя на мгновение замерла, но тут же потянула Томаса за угол и прижалась к стене.

— Что ты делаешь?

— Шшш, — прошипела она. — Не нужно, чтобы он тебя видел.

Торнтон широко распахнул дверь. Хлоя затаила дыхание, ее прозрачные зеленые глаза умоляли Томаса молчать. Томас стоял совсем близко, чувствуя, как напряжена Хлоя, как сильно волнуется. Ему казалось также, что он ощущает жар, исходящий от ее тела, но, может, это лишь игра воображения? Как же трудно вынести ее близость!

Дверь захлопнулась, и Хлоя, облегченно вздохнув, расслабилась. Но, взглянув на Томаса, снова занервничала.

— Э-э-э… спасибо.

— Что все это значит?

И, прежде чем Хлоя успела ответить, Торнтон снова появился в вестибюле. Хлоя не колеблясь, схватила Томаса за руку и потащила вверх по лестнице.

— Скорее, — прошептала она, нервно оглядываясь. — Он не должен тебя видеть.

Их шаги гулко отдавались на ступеньках, но Хлоя уже ничего не замечала. Добежав до своей квартиры, она принялась дрожащими непослушными руками вставлять ключ в замочную скважину.

— Подожди, — нетерпеливо сказал Томас и, осторожно отодвинув Хлою, без труда открыл дверь. Наконец-то они в безопасности. Томас слегка обнял поникшие плечи Хлои, дожидаясь, пока та поднимет голову. Лицо ее пылало, но Томас почему-то понимал, что дело вовсе не в усталости или чрезмерном напряжении.

— Да объяснишь ты связно, что здесь творится?

Хлоя отвернулась и молча направилась в глубь комнаты.

— Нет, — тихо бросила она. — Не стоит.

В квартире было холодно, как в морозилке, и при каждом вздохе изо рта вырывалось облачко пара.

— Ты так и не заплатила за квартиру?

— Жаль, конечно, что тебе пришлось из-за меня сделать такой крюк. Но сейчас уже все в порядке. Спасибо. Только постарайся, чтобы на обратном пути тебя не увидел Торнтон. Но хочу, чтобы он знал о твоем приезде.

Она выгоняет его. Вежливо и учтиво, но смысл от этого не меняется. Ни один человек на свете, кроме нее, не осмелился бы на подобное. Не будь он так потрясен, наверняка посмеялся бы над такой неслыханной дерзостью.

— Иными словами, ты показываешь мне на дверь? — Из горла Хлои вырвался какой-то странный звук, но Томас не видел ее лица и не мог понять, что это — отчаяние или злорадство. — Но мы так ни о чем и не договорились, Худышка.

— У меня создалось впечатление, что нам не о чем договариваться. Тебе понадобилась машина, и я отдала ключи. Еще раз огромное спасибо.

— Ты, я вижу, хочешь от меня избавиться? Не выйдет. Я и с места не тронусь.

— Как хочешь. Но здесь довольно прохладно.

Она подошла к камину и принялась разводить огонь.

— Точнее говоря, я никуда не пойду без тебя. — Какого дьявола ему взбрело в голову говорить это?! Опять все сначала? Однако внутренний голос на этот раз не сумел уберечь Томаса. — Сложи вещи. Ты вернешься сюда, когда отопление заработает.

— Должно быть, ты привык отдавать приказы, Томас, — равнодушно бросила Хлоя, скомкав листок бумаги на растопку, — но я не обязана тебе подчиняться.

— Чудесно. Прошу, погости у меня, пока отопление не починят. — Вместо ответа она чиркнула спичкой. — Пожалуйста, Хлоя.

Вконец растерявшаяся Хлоя, не знал, что ответить, совсем забыла о спичке.

— Черт, — вскрикнула она, сунув в рот обожженный палец.

— Неужели ты и ругаться умеешь, Худышка? — удивленно спросил Томас.

— Не часто, — призналась она, — но бывает. А в последнее время, похоже, именно потому, что слишком много общаюсь с тобой.

— Выходит, я настолько плох?

— Хуже, чем ты думаешь, — сообщила Хлоя, поднимаясь.

Томас, больше не в состоянии бороться с собой, подошел к ней и неясно поцеловал обожженный палец. Глаза Хлои широко раскрылись от удивления и удовольствия, и Томас лишь сейчас понял, как мало тепла дарил он этому необыкновенному созданию.

А вместе с этой мыслью пришла и вторая, куда ужаснее: он попросту ее не заслуживает. Отпустив руку Хлои, Томас шагнул к двери.

— Пойдем.

— Не помню, чтобы я соглашалась пойти с тобой.

— Так ты отказываешься?

Томас не услышал ни звука, но ощутил, что Хлоя стоит сзади. И когда она обвила руками его талию и прижалась лицом к спине, лишь сверхъестественным усилием воли он вынудил себя не двигаться.

— Разве так уж трудно признаться, что ты тоже хочешь меня, Томас?! И, возможно, — всего лишь возможно! — ты так же одинок без меня, как я без тебя?

Ее напрягшиеся соски своими уколами обжигали Томаса чувственным пламенем. Тугие бедра прижимались к ногам.

— Ты не о том говоришь. Просто я не желаю, чтобы ты жила в этом холоде, — осторожно заметил он.

— И все? — разочарованно вздохнула Хлоя.

Томас кивнул, боясь, что, заговорив, не выдержит и во всем признается. И, стоит только повернуться, предательски вздутые спереди брюки мгновенно выдадут его.

— Конечно… — Но он не смог больше притворяться равнодушным, не мог дольше намеренно ранить ее чувства. — Господи, Хлоя, да прекрати же! Только утром я пытался объяснить тебе, что я испытываю.

— Из твоих слов я сумела понять лишь одно — ты требуешь держаться от тебя как можно дальше. Но при этом сам приходишь ко мне. Нет, — попросила она, едва Томас попытался отодвинуться, — пожалуйста… Это дает мне маленькую надежду.

Томас в отчаянии прикрыл глаза.

— У нас нет ни надежд, ни будущего. И чем скорее ты это поймешь, тем лучше.

— А чем скорее ты поймешь, что можешь во всем мне довериться, тем лучше. — Она потерлась щекой о его спину. — Ты можешь рассказать мне все. И ничего не бояться.

— Не могу.

— Значит, тебе есть что скрывать.

Томас, застонав, отстранился и направился к выходу.

— Собирай вещи, Худышка, и едем.

— Томас…

И тут он совершил непоправимую ошибку — взглянул на Хлою. Голова опущена, руки судорожно сцеплены. Такая грустная, печальная, такая несчастная, и… черт возьми… покинутая.

— Хлоя…

— Ничего, Томас. Ничего… Ты пытался объяснить, а я упрямо не слушала, потому что не желала слушать. Я тебе не нужна. Ты меня не хочешь.

— Какое отношение имеет…

— Пойду, соберу вещи. И больше не буду так глупо приставать к тебе. Даю слово.

— Взгляни на меня, — попросил он. Хлоя медленно подняла глаза. — Нет, посмотри как следует, Худышка.

Хлоя с любопытством взглянула на Томаса. Он молчал, в глазах его горел почти слепящий свет, причины которого она сначала не поняла.

Томас уловил то мгновение, когда ее вдруг осенило, и, опустив глаза, она наконец заметила, в каком он состоянии. Потрясенная Хлоя залилась краской смущения, но выражение неподдельного интереса в ее взгляде лишь усилило возбуждение Томаса.

— И ты утверждаешь, что я к тебе равнодушен? Безразличен? Не хочу тебя?

Ошарашенная Хлоя молчала.

— Отвечай же, — скомандовал Томас.

— Я… то есть… — Она закусила нижнюю губу, но глаз не отвела. — Нет. Конечно, нет.

Ее хрипловатый голос вызвал вполне определенную реакцию.

— Продолжай смотреть на меня вот так, — едва выговорил Томас, — и я действительно опозорю нас обоих.

— Но мне совсем не стыдно, — прошептала Хлоя, продолжая наблюдать за той частью его тела, которая мгновенно и послушно еще больше вздыбилась под ее взглядом. Хлоя облизала губы, и Томас громко простонал.

— Что ты чувствуешь?

— Чувствую… — Она оттянула ворот спортивного костюма. — Что-то здесь жарковато становится.

— Вот именно, — подтвердил Томас и, на мгновение забыв об осторожности, потянулся к Хлое. Она тут же шагнула к нему, их руки жадно сплелись. Ноги к ногам, живот к животу, грудь к груди. Восхитительная улыбка разлилась по лицу Хлои, и Томас поцеловал ее крепким, жарким, опьяняющим поцелуем.

Все беды и заботы сразу отступили. На душе Томаса стало легко. Его решимость держать Хлою на расстоянии уступила место первобытной страсти, стремлению завладеть ею. Должно быть, Хлоя ощущала то же самое. Ее пальцы судорожно впились в его плечи, она тихо застонала. Томас никогда еще не слышал более чувственного звука.

В дверь кто-то постучал, но он не обратил на это внимания. Сейчас главным для Томаса была эта обольстительная женщина, которую он сжимал в объятиях. Та самая, что буквально сводила его с ума.

Прошло несколько секунд, прежде чем дверь распахнулась и кто-то вошел.

— Хлоя… О, простите!

Хлоя вздрогнула, услышав знакомый голос, и отстранилась.

— Конрад!