Заключим пари?

ГЛАВА ВТОРАЯ

Люк открыл дверь собственного номера, вошел внутрь и бросил белую ковбойскую шляпу на кровать. Он все еще думал о недавно приехавшей на ранчо гостье.

Эта мисс Карли Карпентер забавляла его своим остроумием и мешковатым одеянием. Она не похожа на знакомых мне женщин, подумал он, вот в чем ее привлекательность. Никакого жеманства и раболепия.

Вероятно, она не знала, кто он, так же как и остальные жители ранчо, за исключением его старого университетского приятеля Карсона Бенедикта.

Всю свою жизнь Люк был в центре внимания. После смерти брата Филиппа европейские папарацци присосались к нему как пиявки, лишив покоя. Американская пресса, с увлечением описывавшая краткое пребывание Люка в университете, могла выследить его и в этой поездке.

Карсон любезно согласился охранять его уединение и, в сущности, спрятал друга на все это лето.

Люк потер шею, чтобы избавиться от возникшего напряжения, и направился к компьютеру, стоящему на небольшом столе у окна. Он был не очень требователен к местам проживания, но этот номер оказался приятным и сверкал чистотой. Обои с хвойным орнаментом, широкая кровать, покрытая ярким лоскутным одеялом в красно-синих тонах, на полу — большой ковер, сбоку — маленькая ванная комната.

Люк жалел своего старого друга, который по натуре был замкнутым человеком. Каково ему это — постоянно натыкаться на посторонних в собственном доме. В Принстонском университете оба — и Карсон, и Люк — были довольно нелюдимыми, они и подружились оттого, что оба искали уединения и тишины.

Люк проверил электронную почту, ожидая письма из дворца в Монтавии. Он обещал своему отцу, королю Александру, что станет часто писать и в случае возникновения кризиса в стране вернется домой. Но возвращаться слишком скоро ему не хотелось, хотя он любил свое государство, сердечных и кротких людей, живущих в нем, понимал и лежащую на нем ответственность.

В тот год, когда отец позволил Люку посещать иностранный университет, они с Карсоном приехали в Оклахому. За годы, проведенные в Штатах, Люк полюбил эту страну. Здесь он защитил диплом по теме «Развитие курортного бизнеса» и надеялся применить свои знания для упрочения положения своей небольшой страны в мировой экономике. Тем не менее пресса высмеивала его увлечение, называя это забавой младшего принца.

Его называли принц-плейбой, и, хотя это было не так, он невольно подыгрывал прессе, получая наслаждение от жизни. Автомобильные гонки, лошадиные скачки, лыжные соревнования — он повсюду был на вершине славы.

Всего за несколько дней до своего двадцатисемилетия наследный принц Монтавии Филипп, брат и лучший друг Люка, погиб. Это произошло во время рождественских каникул в Альпах, где они оба катались на лыжах.

Ценой огромного усилия воли Люк лишь недавно перестал вспоминать тот день, кровь на снегу, необычную тишину и ужасное понимание своей вины.

Так Люк Жардин, второй сын короля Монтавии, стал наследным принцем. И с этого момента его жизнь полностью изменилась.

Как принц, Люк был воспитан для службы в армии и управления страной в случае необходимости, но никто и предположить не мог, что с Филиппом может произойти подобное. Мать и отец обучали обоих сыновей управлять государством, но Люк равнодушно относился ко всем международным саммитам и официальным обедам, на которых присутствовал.

Филипп же был чрезвычайно серьезным, разумным и в отличие от Люка очень ответственным. Именно Филипп мог бы стать решительным и мудрым королем. Страна потеряла будущего короля, а Люк — брата. Даже сейчас сердце Люка обливалось кровью от тоски по нему.

Он потер рукой внезапно затуманившиеся слезами глаза. Филипп, как никто, был достоин занять трон, а вот Люк считал себя не способным управлять страной.

Вскоре после смерти Филиппа отец отправил Люка на военную службу. Это укрепило его характер, он стал менее безрассудным, возмужал. Но понять, будет ли он способен управлять страной, Люк так и не смог. И до тех пор, пока не разберется в этом, он не сможет принять корону своего отца.

Компьютер сообщил о прибытии почты. Это было письмо от его сестры Анастасии. Если она узнает, где он находится, это сейчас же распространится по Европе и Америке. Его обожаемая сестра не умела хранить секреты.

Люк! Где ты? Граф Бруссар совершенно обезумел из-за твоего исчезновения.

Люк нахмурился. Граф Бруссар — королевский советник и личный наставник наследного принца — был главной причиной побега Люка в США.

Граф был приставлен к Люку с детских лет, а уж после смерти Филиппа и вовсе глаз с принца не спускал, что очень раздражало. Без Бруссара Люк не мог ни принять решения, ни отправиться куда-нибудь. А то, что Люк все-таки ухитрялся делать самостоятельно, тут же осуждалось графом. Это заметил даже отец и согласился с желанием Люка провести время в одиночестве, подальше от дворца, прессы и графа.

Преодолев чувство беспокойства, Люк продолжил читать.

Противный старый Питер ничего не скажет мне, отец отмахивается от меня, как от надоедливого насекомого. Я непременно умру, если не услышу от тебя новостей.

Склонность Анастасии все драматизировать вызывала улыбку. Как и Бруссар, младшая сестра не должна была знать о его местонахождении. Анастасия была слишком словоохотливой, особенно с прессой Монтавии.

Следующее письмо — от слуги, доверенного лица и просто надежного человека Питера. Его сообщение было богато новостями и полно юмора, что вызвало у Люка желание вернуться домой. Питер напоминал Люку, что леди Присцилла все еще злится на него. Прочтя это, Люк громко расхохотался и написал ответ.

Леди Присцилла, дочь графа Бруссара, была постоянным источником беспокойства и мучений принца. Отец Люка и граф ничего так не хотели, как поженить Люка и Присциллу. Время шло, безгласное давление на Люка — необходимость жениться на подходящей женщине и произвести на свет наследника — становилось все сильнее.

Но у Люка не было никакого желания остепеняться.

Он вспомнил привлекательную особу с чемоданом, которую встретил в вестибюле. Она совсем не похожа на леди Присциллу, но есть подозрение, что под мешковатой рубашкой, юбкой из мягкой ткани и походными ботинками скрывается стройная, соблазнительная фигура.

Люк покачал головой и улыбнулся. Карли не на шутку разожгла его интерес. У этой женщины такое необычное и даже противоречивое сочетание внешности попрошайки, остроумия и сексуальной манеры растягивать слова. А какие у нее полные, чувственные губы…

Внезапно ему захотелось отправиться на вечеринку по случаю дня рождения Карсона.

Карли пыталась расслабиться в своем уютном номере, оформленном в деревенском стиле. Впрочем, усталости девушка не чувствовала. А меланхолия, которой она первоначально собиралась предаваться, почему-то не приходила. Карли была довольно сильным человеком и никогда не позволяла эмоциям брать над собой верх.

Может быть, у нее больше никогда не будет работы, мрачно принялась размышлять Карли. В двадцать восемь лет она станет никому не нужна и проведет остаток жизни под мостом, в коробке из-под холодильника, отыскивая по мусорным бакам недоеденные сэндвичи и окурки.

Впрочем, ее дорогая сестра Мэг не позволит этому произойти. Она будет кормить и поить своего Эрика, мило сердиться на него, дарить ему страстные взгляды, и, возможно, вскоре Карли вернется к своей работе…

Карли выключила телевизор и посмотрела на наручные часы. Скоро начнется вечеринка, и она сможет по крайней мере отвлечься от своих невеселых мыслей. Она перекинула лямку фотоаппарата через плечо и направилась по коридору к лестнице.

Проходя мимо комнаты номер шесть, где проживал ковбой, она остановилась. А Люк Гарднер пойдет на барбекю? Недолго думая, Карли подняла руку, чтобы постучать в дверь, но, услышав легкий стук по клавишам компьютера, решила не беспокоить его. В любом случае это была довольно глупая идея.

Невероятно любопытная, она все же не выдержала и приложила ухо к двери. Не то чтобы Люк заинтересовал ее. Карли раздразнил его акцент, и она поставила себе цель выяснить о нем как можно больше. Что он там делает? Работает на компьютере? Он что, трудоголик-бизнесмен, который не может оставить работу даже на время отпуска?

За дверью внезапно наступила тишина, затем послышался звук отодвигаемого кресла. Не желая быть застигнутой, Карли рванула вниз по винтовой лестнице. На последней ступеньке она подвернула ногу и на веранду выскочила, прыгая на одной ноге.

Она еще не очень хорошо ориентировалась на ранчо, но ведь детективу не нужно много времени, чтобы определить, откуда доносится запах коптящегося мяса. В животе у Карли урчало, лодыжка болела. Прихрамывая, она прошла по тропинке из красного кирпича вокруг дома и оказалась на широком заднем дворе.

Зона отдыха занимала всю территорию. Карли заметила бассейн и волейбольную сетку. В центре располагалась коптильня размером с цистерну. Вокруг она увидела достаточно много мужчин в ковбойских шляпах. Женщин было раз в десять меньше.

Ей следовало бы восхищенно ахнуть от возможности покрутиться в обществе стольких представителей противоположного пола, но этого не произошло. Карли уже давно смирилась с ужасной истиной, что мужчины не находят ее привлекательной. Существуют женщины красивые, а есть разумные, к которым она себя и относила.

— Карли, — навстречу ей устремилась экспансивная и радушная Тедди Бенедикт. Карли будто увидела цыган, кружащихся вокруг костра с бубнами. — Пойдемте, познакомитесь со всеми. Ужин почти готов.

В течение следующих нескольких минут Карли представляли то одному, то другому ковбою. От количества услышанных имен у нее закружилась голова.

Она огляделась. Интригующего ее Люка не было видно.

Тедди повела ее к огромному тенистому дереву, где в стороне от толпы стояли мужчина и маленький мальчик, а между ними сидела, наверное, самая уродливая из собак на планете, которая не сводила своих страшных, но обожающих глаз с ребенка.

— А это, — с ликованием объявила Тедди, — мой старший брат, именинник Карсон.

— С днем рождения, мистер Бенедикт, — сказала Карли. — Спасибо за приглашение на вечеринку.

Высокий, темноволосый, черноглазый ковбой с мрачным выражением лица сердито посмотрел на Карли.

— Добро пожаловать на ранчо Бенедикт, — буркнул он.

Карли моргнула. Для именинника мистер Бенедикт выглядит не очень-то счастливым.

— А этого мальчика зовут Гейвин, — продолжала Тедди, указывая на уменьшенную копию Карсона Бенедикта. На мальчике помимо всего прочего были надеты ковбойские сапоги и шляпа, а пряжка на поясе закрывала почти весь живот.

— Добро пожаловать на ранчо Бенедикт, — сынок Карсона с официальной учтивостью протянул гостье руку.

Зачарованная Карли наклонилась, чтобы посмотреть ребенку в глаза.

— Ну, спасибо, сэр. Думаю, вы и есть владелец это прекрасного ранчо.

Ребенок просиял, а истинный хозяин выдал ответ недовольным тоном:

— Гейвин однажды унаследует эту роскошь вне зависимости от моих обязательств.

Подумав, что такой ответ незнакомому человеку звучит довольно странно, если не сказать — грубо, Карли что-то пробормотала и отошла в сторону. Карсон Бенедикт дружелюбен, как гремучая змея! Казалось, ему противно принимать гостей на своей земле. Если уж сейчас, на празднике, у него такое настроение, то не хотелось бы оказаться рядом, когда он раздражен.

— Не обращайте внимания на Карсона, — сказала Тедди, догоняя ее. — Его плохое расположение духа — просто игра.

— Ну, в таком случае у него хорошо получается. Он никогда не задумывался о карьере актера?

— Думаю, он слишком занят этим ранчо, — Тедди сладкозвучно рассмеялась.

— Сколько человек можно сюда пригласить? — спросила Карли, смотря на необъятные зеленые пастбища и проволочные заграждения.

— Максимум тридцать, — промолвила неугомонная Тедди Бенедикт. В лучах вечернего солнца ее каштановые волосы отливали красным цветом. — Помимо этого дома у нас есть еще два со спальнями. Один для гостей, другой для работников ранчо.

— Так это настоящее ранчо, как и описано в брошюре?

— Совершенно настоящее. При желании вы даже можете поездить верхом или поработать на земле, принять участие в запланированных мероприятиях. Это место превосходно подходит для одинокой женщины. Вы ведь не замужем?

— Нет.

Восприняв одиночество Карли как нечто, заслуживающее празднования, Тедди хлопнула в ладоши и чуть ли не пустилась в пляс.

— Прекрасно, Карли. Здесь вы окружены мужчинами, — она указала рукой на компанию ковбоев, которые поедали свиные ребрышки с бумажных тарелок. — Выберите одного и проведите романтический отпуск. Может, вы даже найдете настоящую любовь. Здесь это возможно.

Карли подняла руку, останавливая восторженную речь Тедди.

— Спасибо, но о любовной связи я думаю меньше всего.

Ей нужны были не мужчины, а удачное расследование, чтобы доказать зятю свою способность выполнить любое задание.

Только разве такое возможно в коровьем пристанище?

В этот момент Карли увидела Люка Гарднера, идущего по тропинке из кирпича, и забыла, о чем говорила. Он шел, засунув большие пальцы за пояс, и выглядел просто восхитительно…

— Люк! — взорвалась Тедди, и все ее украшения, колыхнувшись, звякнули. — Я так рада, что ты решил присоединиться к нам!

— Аромат американского барбекю может свести человека с ума.

— Именно этого мы и добивались. Слушай, ты ведь уже встречался с Карли?

Люк посмотрел на Карли своими голубыми, как море, глазами и улыбнулся.

— Приятно видеть тебя снова, Карли.

— Да, приятно, — безвольно пробормотала она.

— Так, Люк, дорогуша, ты составишь Карли компанию сегодня вечером и поможешь ей познакомиться со всеми? — вмешалась Тедди, не дав Карли выставить себя посмешищем.

— В этом нет необходимости, — попробовала возразить Карли, растерявшись от столь откровенных интриг Тедди.

— Я сделаю это с удовольствием, — игнорируя ее протест, ответил Люк.

Тедди сжала предплечье Люка.

— Я знала, что ты согласишься. Ты такой милый. Если позволите, я пойду поприветствовать семью из Огайо.

Она исчезла, подобно блуждающему огоньку, оставив Карли и Люка одних. Какой конфуз! Как неуютно, наверное, чувствует себя Люк! Теперь весь вечер он будет вынужден провести с такой не сексапильной девушкой! А то, что она не сексапильна, Карли нисколечко не сомневалась. Семья все время пыталась сосватать ее, но ничего не получалось…

— В самом деле, Лю… Люк, — промолвила она, внезапно начав заикаться. — Я позабочусь о себе сама.

— Но я здесь тоже один и с удовольствием составлю тебе компанию, — это прозвучало так, будто они обедали в дорогом отеле с икрой и шампанским. — Если ты согласна.

Согласна ли она? Скорее испытывает восторг! И не потому, что Люк намного привлекательнее всех мужчин на ранчо, а его акцент волнует ее. Она хотела узнать, отчего такой человек находится здесь, в одиночестве, вдали от цивилизации. Это было простое любопытство.

— Ты не станешь возражать, если я сначала поприветствую хозяина ранчо? — продолжал Люк. — Составишь мне компанию?

После встречи с Карсоном у Карли не было желания разыгрывать дружелюбие перед мрачным владельцем ранчо.

— Я пас, — она состроила гримасу.

— Вы уже виделись? — Люк иронически посмотрел на нее.

— Несколько мгновений назад. И должна сказать тебе, что именинник не самый радушный хозяин.

— Карсон? — Люк посмотрел на владельца ранчо, который теперь сидел за столом со своим сыном. От них никуда не отходил невероятно уродливый голубоглазый пес. — Он немного замкнут для владельца гостиницы, но тем не менее хороший человек.

Ответ удивил Карли. Каким образом гость ранчо составил такое суждение о его хозяине всего за два дня?

— Так поздоровайся с ним, а я пока возьму нам чая со льдом, — она указала на стол, покрытый красной рифленой клеенкой. — И буду ждать тебя там, под деревом.

— Отличная идея, — Люк наклонил свою белокурую голову, будто король, удостаивающий вниманием своих подданных.

Люк отправился прочь, а Карли пошла в затененное место, где администраторша Мэйси разливала сладкий чай. Позади нее на стеганом одеяле сидел ребенок с ангельским личиком и грыз банан.

— Чья это милашка? — поинтересовалась Карли.

Мэйси просияла.

— Это моя дочка Ханна. Ей два года.

Голубоглазая девочка с белокурыми вьющимися волосами помахала Карли своей пухленькой ручкой и произнесла:

— Привет.

— И тебе привет, — сказала Карли и посмотрела на Мэйси. — Она прелестна.

Мэйси наполнила чаем большую пластиковую чашку и протянула ее Карли.

— Спасибо. Я тоже так считаю, — тихо промолвила она.

Давным-давно, когда Карли еще верила в сказки, она мечтала о том времени, когда у нее появятся свои дети. Подрастая, она обнаружила, что лучше совать нос в чужие дела, но не поддерживать с мужчинами продолжительных отношений. Что уж тут говорить о браке…

Взяв чай, Карли направилась к огромному дереву и уселась под ним. Попивая чай со льдом, она посмотрела на Люка и недружелюбного владельца ранчо и не поверила своим глазам. В компании Люка раздражительный Карсон смеялся и вел себя непринужденно. Вот он похлопал Люка по плечу, будто они были старыми друзьями… И где они могли познакомиться?

— Итак, — сказала Карли спустя непродолжительное время, сидя за столом напротив Люка и втыкая вилку в кусок мяса, политый острым соусом. — Вы с мистером Бенедиктом друзья?

Нет ничего лучше, чем прямой вопрос. Она больше привыкла брать интервью, чем поддерживать беседу. Если сосредоточиться на деле, то неудобство оттого, что ее навязали Люку, как даму кавалеру на школьном балу, уйдет.

Люк медлил с ответом.

Сегодня он выглядел даже привлекательнее. Оттенок рубашки гармонировал с цветом его глаз, а закатанные рукава обнажали мускулистые предплечья.

Люк снял шляпу, и Карли чуть не подавилась. Белокурая шевелюра натолкнула ее на мысль о сексуально привлекательной кинозвезде или гонщике.

— Карсон и я какое-то время учились в одном университете, — промолвил он. — Поэтому, решив провести отпуск в США, я связался с ним.

Чувствуя разочарование, Карли отрезала ножом очередной кусок мяса и отправила его себе в рот. Она надеялась услышать более интригующий ответ.

— Кое-кому здесь удалось превратить жареное мясо в произведение искусства, — изрекла Карли.

— Карсон в этом специалист. Помню, как он пригласил меня сюда несколько лет назад и не мог дождаться, когда я отведаю блюдо, приготовленное по семейному рецепту. Еда была восхитительна.

Карли снова услышала акцент в его речи.

— Ты так и не скажешь, откуда родом?

— Нет, — он улыбнулся, стараясь уклониться от ответа.

— У тебя приятный акцент, — сказала она. — Французский?

Ее любопытство переходило в назойливость, но Люк расценил ее вопрос как нечто обычное.

— А у тебя хороший слух, — произнес он. — Ты, возможно, говоришь по-французски?

— Да, — ответила она по-французски, напрягая мозг, чтобы показать ему хотя бы то немногое, что помнила. — Я изучала его в лицее.

Люк, удивленный, просиял.

— У тебя почти нет акцента, — сказал он по-французски.

Карли улыбнулась комплименту и ответила:

— Не дразни меня. Я из Техаса.

Люк наклонился вперед, отложил вилку и внимательно посмотрел на Карли.

— Я поражен, мадемуазель, — промолвил он и спросил ее по-испански, не говорит ли она и на этом языке.

Карли лихорадочно соображала. Пусть она не красотка, зато умна.

— Нечестно перескакивать на другой язык, не предупредив меня, — она указала на него вилкой. — Я немного знаю испанский, но мои познания — это большей частью язык обывателей. Я обучилась ему, живя и работая среди испанцев в Далласе.

— Может быть, ты обучишь меня? — спросил он.

Умственная гимнастика с образованным человеком взволновала Карли. Большинство из знакомых ей мужчин пугались ее живого ума, но с Люком все было наоборот.

— Я с удовольствием обучу тебя языку обывателей, если только ты его вынесешь.

— Буду рад, — сказал он и задал вопрос по-немецки.

Она покачала головой.

— Здесь я пас. Что это, немецкий?

— Да, — он взял вилку и нож и аккуратно отрезал кусочек мяса.

— Так сколько языков ты знаешь? — Карли наблюдала, с какой ловкостью он орудует вилкой и ножом. Мускулы, манеры, удивительный ум. Кто этот парень?

— Свободно говорю на шести. А ты?

— На шести? Теперь я удивлена. Где ты им обучился?

Выражение лица Люка оставалось дружеским, но его улыбка стала напряженной.

— В школе, во время путешествий, — он взмахнул рукой, в которой держал вилку. — Ну, сама знаешь.

Нет! Этого она не знала. Но, будучи детективом, уловила, как тщательно он подбирает слова для ответа.

— Французский, немецкий, испанский, английский. Какой еще язык ты знаешь? — Она одарила его самой пленительной из улыбок.

— Итальянский и китайский.

— Этих языков я не знаю. Китайский язык действительно невероятно трудный?

— Да, но в моей… — он на мгновение прервался, — китайский язык важен для нашего семейного бизнеса.

— Твоя семья ведет бизнес по всему миру?

— Можно сказать, большей частью занимается связями с общественностью.

— А в мировом масштабе?

— Мир превратился в общий экономический рынок. Любой крупный бизнес сейчас расценивается в мировом масштабе. А ты, Карли, чем занимаешься в Техасе?

— Я защитила диплом в области маркетинга, — правдиво сказала она. Год работы по графику с девяти утра до пяти вечера в этой области чуть не свел ее сума.

— Тебе нравится?

Она пожала плечами и почувствовала, как с плеча сполз рукав ее рубашки.

— Раз на раз не приходится.

— Извини? — Люк вопросительно посмотрел на нее.

— О, — она махнула на него рукой. — Это обычная работа. Я стойко переношу превратности судьбы. Моя жизнь скучна, а твоя со всеми этими поездками по миру, должно быть, увлекательна. Расскажи мне о своей стране.

Выражение глаз Люка стало еще мечтательнее.

— Наша страна, — сказал он, — маленькая, но живописная, окруженная горами, с множеством старинных деревень и сердечными, дружелюбными людьми.

Солнечный свет, пробивающийся сквозь листву деревьев, запутался в волосах Люка. Карли пыталась не замечать этого. Слушая его низкий голос, произношение с легким акцентом, она испытывала странные ощущения. Смотреть на Люка было сладким мучением.

— Ты рассказываешь, будто читаешь туристическую брошюру.

— Может быть, — уголки его роскошных губ изогнулись. — Монтавия — это неизвестное сокровище. Крошечный альпийский рай. И я хочу, чтобы весь мир узнал мою страну как первоклассный курорт.

— Монтавия? — Название показалось Карли знакомым. — Где это?

Люк поморщился и отбросил прядь волос со лба назад.

— Около Швейцарии, — промолвил он наконец и, взглянув на стол с закусками, перевел разговор на другую тему: — Хочешь праздничного пирога?

Да, Карли съела бы пирога, и еще она хотела услышать больше информации. Она вскочила из-за стола, неловко задела свою чашку, и та опрокинулась на стол. Рубашка Люка оказалась забрызганной чаем.

Простонав от испуга, Карли схватила свою салфетку и бросилась исправлять то, что наделала. Ведь Люк может уйти переодеваться и… больше не захочет видеть ее.

А между тем… Выяснение, кто такой Люк, помогло бы ей отвлечься от своих неудач, а если совсем повезет, то он стал бы олицетворением ее мечты… Правда, если только до этого она не прикончит его своей неуклюжестью.