Заложница

13

— Почему они не отвечают на звонки?!

События так изменили Денди, что вместо ревущего баса он теперь говорил высоким голосом, то и дело срывающимся на визг. Он не мог совладать с собой.

Выстрелы в магазине повергли всех, собравшихся в фургоне, в состояние, сходное с паникой. Коул Дэвидсон выбежал на улицу, но через несколько секунд вернулся и принялся кричать на Кэллоуэя, обвиняя его в том, что он задействовал части специального назначения.

— Вы же обещали! Вы сказали, Ронни не пострадает! Если вы будете на него давить, если он почувствует, что кольцо сжимается, он может… он может сделать что-нибудь вроде того, что он сделал когда-то.

— Успокойтесь, мистер Дэвидсон. Я принимаю такие меры предосторожности, какие считаю необходимыми. — Кэллоуэй поднес трубку к уху, но те, кто находился в магазине, все еще на звонки не отвечали. — Черт возьми, кто-нибудь может хоть что-то разглядеть?

— Там какое-то движение, — сказал один из агентов, у которого был бинокль. — Но неясно, кто что делает.

— Держите меня в курсе.

— Да, сэр. Вы собираетесь сказать мальчишке о Хуерте?

— Это еще кто? — немедленно влез в разговор Денди.

— Луис Хуерта, один из первой десятки разыскиваемых по всей стране преступников. — Он повернулся к агенту с биноклем. — Нет, я не собираюсь им об этом говорить. Это может вызвать у всех панику, включая самого Хуерту. А он способен практически на все.

Ронни наконец снял трубку.

— Не сейчас. Мы заняты! — бросил он, и в трубке раздались короткие гудки. Кэллоуэй от души выругался и сразу же снова набрал номер.

— Один из мексиканцев там, в магазине, — опасный преступник? — Коул Дэвидсон все больше расстраивался. — Что же он сделал?

— Он нелегально перевозит мексиканцев через границу, обещает им хорошо оплачиваемую работу, а затем продает их, как рабов. Прошлым летом пограничная таможня получила наводку и села ему на хвост. Хуерта и пара его приятелей, сообразив, что дело может кончиться плохо, бросили фургон в пустыне и разбежались, как поганые тараканы. Ни одного не поймали.

— Ну, это еще не самое страшное преступление, — заметил Дэвидсон.

Кэллоуэй нахмурился.

— Фургон нашли только через три дня. Сорок пять человек, мужчины, женщины, дети, были заперты в нем снаружи. Жара внутри фургона, должно быть, достигала двухсот градусов по Фаренгейту, если не больше. Так что Хуерте предъявлено обвинение в сорока пяти убийствах и других разных мелочах.

— И что же, с тех пор о нем не было слышно?

— Почти год он прятался где-то в Мексике. Власти Мексики сотрудничают с нами, они не меньше нас хотели бы его прищучить, но Хуерта — хитрая бестия. Есть только один способ выманить его из норы — деньги. Причем много денег. Значит, если он появился здесь, то можно почти не сомневаться, что где-то поблизости имеется человеческий груз, готовый к продаже.

Дэвидсон выглядел так, будто его вот-вот вывернет наизнанку.

— А кто второй?

— Один из телохранителей, скорее всего. Они очень опасные и безжалостные ублюдки, а их товар — живые люди. Меня только удивляет, почему они не вооружены. А если вооружены, то почему давно оттуда не выбрались.

Грудь Денди шумно вздымалась.

— Послушайте, Кэллоуэй, я тут подумал…

Кэллоуэй резко обернулся. Денди выглядел очень расстроенным, казалось, вот-вот потеряет над собой контроль. Он уже давно не выступал и не задирался.

— Слушаю вас, мистер Денди.

— Пусть только они оттуда выйдут в целости и сохранности. Это сейчас самое главное. Скажите Сабре, пусть оставляет себе ребенка, я не стану вмешиваться. Эта запись с моей дочерью… — Он провел ладонью по слезящимся глазам. — В общем, ничто другое значения не имеет. Я хочу одного: чтобы моя дочь была в безопасности.

— У меня такая же цель, — поддержал его Кэллоуэй.

— Соглашайтесь на все условия мальчишки.

— Я постараюсь с ним договориться. Но сначала мне надо, чтобы он взял трубку.

Телефон продолжал звенеть.

— Ронни!

Парень вздрогнул, увидев, что Док держит пистолет. Очевидно, во всей этой суматохе он забыл про спрятанный пистолет Кайна. Док поднял руку, и Ронни шарахнулся в сторону. Донна взвизгнула и тут же зажала себе рот обеими руками.

Но Док взял пистолет за ствол и протянул Ронни:

— Я тебе его отдаю. Этим я хочу показать, насколько я верю, что ты примешь правильное решение.

Ронни выглядел сейчас совсем юным и неуверенным в себе. Он взял пистолет и, нахмурившись, сунул его за пояс джинсов.

— Вы мое решение уже знаете, Док.

— Самоубийство? Это не решение. Это дерьмо и трусость.

Парень удивленно моргнул, услышав такую грубость из уст Дока. Но это не поколебало его решения.

— Я не хочу об этом спорить. Мы с Саброй уже договорились.

— По крайней мере, сними трубку и ответь, — велел ему Док. — Расскажи, что случилось. Они же слышали выстрелы. Они понятия не имеют, что, черт побери, здесь происходит, и, скорее всего, думают худшее. Развей их страхи, Ронни. Иначе в любой момент сюда ворвется отряд специального назначения, и кто-нибудь обязательно будет ранен или даже убит.

— Какой отряд специального назначения?! Вы лжете!

— Зачем мне отдавать тебе пистолет, а потом врать? Я видел, как эти люди занимали позиции вокруг магазина, когда ты был занят мексиканцами. Отряд уже здесь и ждет сигнала от Кэллоуэя. Не давай ему повода их задействовать.

Ронни подошел к окну, но разглядеть ничего не смог, кроме возросшего числа машин, сгрудившихся у бензоколонки и создавших пробку на шоссе.

— Давай я отвечу на звонок, Ронни, — предложила Тайл, почувствовав его нерешительность. — Мы должны узнать, как на них повлиял просмотр видео. Их реакция может показаться положительной. Вдруг они звонят, чтобы сказать, что согласны на твои условия?

— Ладно, — пробормотал он, кивнув на телефон.

Она с радостью схватила трубку, прекратив этот жуткий звон.

— Это Тайл, — сказала она.

— Мисс Маккой, кто стрелял? Что происходит?

Резкость Кэллоуэя говорила о его беспокойстве. Не желая трепать ему нервы, Тайл поспешила объяснить, что стреляли из пистолета Кайна.

— Пару минут здесь было очень неприятно, — призналась она. — Но сейчас ситуация под контролем. Те двое, которые все это затеяли, нейтрализованы.

— Вы имеете в виду двух мексиканцев?

— Да.

— Они обезврежены?

— Да.

— И где сейчас пистолет агента Кайна?

— Док отдал его Ронни.

— Простите, не понял.

— Он хотел показать Ронни, что доверяет ему, мистер Кэллоуэй, — обиженно сказала она, защищая Дока.

Агент ФБР с шумом выдохнул воздух.

— Чертовски основательно он ему доверяет, мисс Маккой!

— Он поступил правильно. Надо быть здесь, чтобы это понять.

— Судя по всему, — сухо отозвался он.

Краем уха Тайл слышала, как Док продолжает уговаривать Ронни сдаться. Она слышала, как он сказал:

— Ты теперь отец. Ты несешь ответственность за свою семью. Сабра в критическом состоянии, а я больше ничем не могу ей помочь.

— Он вам как-то угрожает? — спросил Кэллоуэй.

— Абсолютно нет.

— А кто-нибудь из заложников в опасности?

— На данный момент нет. Но я не могу предсказать, что случится, если сюда ворвутся эти парни в бронежилетах.

— Я не собираюсь отдавать такого приказа.

— Тогда зачем они здесь? — Он медлил с ответом, и у Тайл возникло четкое ощущение, что он что-то скрывает, что-то очень важное. — Мистер Кэллоуэй, если есть что-то, что мне нужно знать…

— У нас тут изменилось мнение.

— Вы собираетесь и уезжаете? — На данный момент она ничего бы так сильно не желала.

Кэллоуэй не обратил внимания на ее подначку.

— Видеозапись произвела впечатление. Рад вам сообщить, что результат был именно таким, на какой вы надеялись. Мистер Денди тронут мольбой дочери и готов пойти на уступки. Он хочет, чтобы все кончилось мирно, чтобы никто не пострадал. Мы все тоже. Как там Ронни?

— Док пытается на него воздействовать.

— Получается?

— Думаю, получается.

— Хорошо. Это приятная новость.

Он вздохнул с облегчением, и снова Тайл показалось, что федеральный агент что-то утаивает.

— Как вы думаете, он сдастся?

— Он же назвал условия, на которых согласен сдаться, мистер Кэллоуэй.

— Денди готов признать, что это был побег, а не похищение. Но, разумеется, остальные обвинения никто отменить не сможет.

— И он не будет претендовать на ребенка?

— Денди несколько минут назад именно так и сказал. Если Дэвидсон согласен на эти условия, я лично гарантирую, что сила применяться не будет.

— Я все передам Ронни. Перезвоните через десять минут.

— Договорились.

Она повесила трубку. Ронни и Док повернулись к ней. По сути дела, все внимательно прислушивались. Получилось, что ей выпала роль главного переговорщика, и Тайл была не очень этому рада. Слишком большая ответственность. Допустим, при всех благих намерениях что-нибудь не заладится? Если эта заварушка в конечном итоге закончится катастрофой, всю свою оставшуюся жизнь она будет корить себя за то, что допустила трагедию.

Тайл вдруг поняла, что за последние два часа ее приоритеты изменились. Это произошло постепенно, незаметно, она до последней минуты этого не осознавала. Передача отошла на второй план. Когда же это случилось? Когда она увидела кровь Сабры на своих руках, одетых в перчатки? Когда Хуан угрожал хрупкой Кэтрин?

Как бы то ни было, участники этой истории стали для нее куда важнее, чем передача о ней. Цель написать первоклассный, эксклюзивный отчет и обеспечить себе премию и новое заветное место работы потеряла свою значимость. Ей хотелось, чтобы итог всей этой трагической истории дал повод радоваться, а не горевать. Если же она сделает что-то не так…

Она не имеет на это права, вот и все!

— Обвинение в похищении снято, — сообщила она Ронни, который с надеждой смотрел на нее. — Конечно, тебе придется ответить по другим пунктам обвинения. Но главное — мистер Денди согласился разрешить Сабре оставить ребенка. Если ты принимаешь эти условия, мистер Кэллоуэй лично гарантирует, что сила применяться не будет.

— Это хорошая сделка, Ронни, — сказал Док. — Соглашайся.

— Я…

— Нет, не надо!

Сабра говорила еле слышно и хрипло. Она каким-то образом умудрилась встать и теперь тяжело опиралась о дверцу морозильника. Глаза у нее ввалились, лицо было белое как мел. Она походила на человека, которому наложили искусный театральный грим для сцены восстания из гроба.

— Это ловушка, Ронни. Одна из ловушек папы.

Док кинулся к ней, чтобы поддержать.

— Я так не думаю, Сабра. Просто твой отец растрогался, увидев видеозапись.

Она с благодарностью оперлась на руку Дока, но усталые глаза ее не отрывались от Ронни.

— Если ты меня любишь, не соглашайся. Я не уйду отсюда, пока не буду уверена, что всегда смогу быть с тобой.

— Сабра, а как же девочка? — мягко спросила Тайл. — Подумай о ней.

— Вы ее возьмете.

— Что?

— Вынесите ее и отдайте кому-нибудь, кто о ней позаботится. Что бы ни случилось с нами, с Ронни и со мной, я обязательно должна быть уверена, что с Кэтрин все будет в порядке.

Тайл с надеждой взглянула на Дока, но он, казалось, чувствовал себя таким же беспомощным.

— Значит, так оно и будет, — твердо заявил Ронни. — Вот что мы сделаем. Мы позволим вам вынести Кэтрин, но сами не выйдем, пока они не пообещают отпустить нас на все четыре стороны. Никаких компромиссов.

— Они никогда на это не согласятся! — в отчаянии воскликнула Тайл. — Пойми же, это неразумные требования!

— Вы совершили вооруженное ограбление, — добавил Док. — Тебе придется за это ответить, Ронни. Но существуют смягчающие обстоятельства, и у тебя есть недурной шанс выйти сухим из воды. Самое худшее, что ты можешь сейчас сделать, это сбежать. Тогда все пойдет насмарку.

Тайл взглянула на Дока и задумалась: советы-то он дает хорошие, но следует ли им сам? Разве три года назад он не сбежал, бросив все, чему посвятил свою жизнь?..

— Мы с Саброй поклялись друг другу, что нас ничто не разлучит. И это вполне серьезно.

— Ронни, твой отец…

— Я не хочу об этом говорить! — огрызнулся юноша, повернувшись к Тайл. — Вы согласны вынести отсюда Кэтрин и передать им мои слова?

— А остальные? Ты их отпустишь?

Ронни оглянулся на других заложников.

— Только не эту парочку мексиканцев. И не этого типа. — Он показал на Кайна, который пришел в сознание, но все еще неважно соображал после удара по голове. — Старики и кассирша. Они могут уйти.

Донна сложила похожие на птичьи лапки руки на груди.

— Благодарю тебя, господи!

— Я не хочу уходить, — заявила Глэдис. Она все еще держала на руках спящую девочку. — Я хочу видеть, чем все закончится.

— Нам лучше его послушаться, — возразил Верн. — Мы можем подождать остальных снаружи. — Он помог Глэдис встать с пола. — Я думаю, Сабра захочет попрощаться с Кэтрин, прежде чем мы уйдем.

Пожилая дама отнесла девочку к Сабре, которая по-прежнему стояла, тяжело опираясь на Дока.

— Мне известить Кэллоуэя о твоем решении? — спросила Тайл у Ронни.

Он посмотрел на Сабру и ребенка.

— Да, конечно. Скажите, что я даю им полчаса. Пусть решат и перезвонят мне. Если через полчаса они нас не отпустят, мы… выполним то, что собирались, — тихо закончил он.

— Ронни, пожалуйста!

— Это все, мисс Маккой. Скажите им.

Кэллоуэй схватил трубку на середине первого звонка.

— Я выхожу с ребенком, — сказала Тайл. — Обеспечьте медицинский персонал. Со мной идут трое заложников.

— Только трое?

— Трое.

— А остальные?

— Я все объясню, когда выйду.

И она повесила трубку.

Когда Тайл подошла к Сабре, молодая женщина плакала.

— Прощай, моя маленькая Кэтрин! Моя замечательная, самая красивая на свете девочка. Мама тебя любит. Очень сильно…

Сабра наклонилась над малышкой, вдыхая ее запах, и несколько раз поцеловала личико Кэтрин. Потом спрятала лицо на груди Дока и зарыдала.

Тайл забрала девочку у Глэдис и поднесла ее к Ронни. Молодой человек посмотрел на ребенка, и его глаза наполнились слезами. Нижняя губа дрожала, он ничего не мог с этим поделать. Он очень хотел казаться крутым, но так и не преуспел в этом.

— Спасибо вам за все, что вы для нас сделали, — сказал он Тайл. — Я знаю, Сабре рядом с вами было легче.

Тайл умоляюще смотрела на него.

— Не верю, что ты так поступишь, Ронни. Я отказываюсь верить, что ты сможешь нажать на курок и убить себя и Сабру!

Он предпочел не отвечать, только поцеловал девочку в лоб.

— Прощай, Кэтрин. Я тебя люблю. — Затем он быстро зашел за прилавок и нажал на выключатель, открывающий дверь.

Тайл пропустила остальных вперед. Прежде чем переступить порог, она оглянулась через плечо и нашла глазами Дока. Он уже снова уложил Сабру, но как раз, когда Тайл взглянула на него, поднял голову. Будто она его позвала. Их глаза встретились на долю секунды, но даже такой мимолетный взгляд успел сказать о многом.

Затем Тайл скользнула в дверь и услышала, как защелкнулся замок.

Из темноты сразу же выбежали санитары. Они явно были распределены по двое на каждого заложника. Верн, Глэдис и Донну окружили и засыпали вопросами, на которые Донна отвечала с радостной готовностью, а Глэдис довольно ворчливо.

Перед Тайл появились двое в одинаковых халатах. Женщина потянулась было к Кэтрин, но Тайл не спешила отдавать девочку.

— Кто вы такие?

— Доктор Эмили Гарретт, заведующая отделением для новорожденных в больнице Мидленда. А это доктор Лэндри Джайлс, наш главный акушер.

Тайл кивнула.

— Я хочу сразу предупредить вас: что бы вы ни слышали от других лиц, родители категорически отказываются отдать ребенка на усыновление.

Выражение лица доктора Гарретт было твердым и непреклонным — как раз таким, какое бы хотелось видеть Тайл.

— Я вас понимаю. Мы будем ждать появления матери.

Тайл поцеловала Кэтрин в макушку. Она чувствовала, что с этим детенышем у нее образовалась связь, какой, возможно, не будет ни с одним человеческим существом: она видела, как девочка родилась, слышала ее первый вздох и первый крик…

— Позаботьтесь о ней как следует.

— Даю вам слово.

Доктор Гарретт взяла малышку и побежала с ней к ожидающему вертолету, лопасти которого уже крутились, поднимая ветер. Доктору Джайлсу пришлось кричать, чтобы Тайл его услышала:

— Как мать?

— Неважно. — Тайл коротко рассказала ему о родах и описала нынешнее состояние Сабры. — Док больше всего беспокоится из-за потери крови и возможной инфекции. Сабра совсем ослабла. Он говорит, что давление у нее падает. Не можете ли вы что-нибудь ему посоветовать, доктор?

— Отправить ее в больницу.

Тайл тяжело вздохнула.

— Мы пытаемся, — мрачно сказала она.

Человек, приближающийся к ним большими, решительными шагами, мог быть только Кэллоуэем. Высокий, подтянутый, он даже в рубашке с короткими рукавами производил впечатление начальника.

— Билл Кэллоуэй, — представился он, подтверждая догадку Тайл. Они все пожали друг другу руки.

Галли подбежал к ней, переваливаясь с боку на бок на своих кривых ногах.

— Господи, детка, если я сегодня ночью не помру от инфаркта, я буду жить вечно.

Тайл обняла его.

— Ты нас всех переживешь.

Во все увеличивающейся толпе вокруг она заметила коренастого человека, одетого в белую ковбойскую рубашку с перламутровыми пуговицами. В руках он крутил ковбойскую шляпу, похожую на шляпу Дока, в лице его было что-то знакомое. Но прежде чем она успела ему представиться, его грубо оттолкнули в сторону.

— Мисс Маккой, я хочу с вами поговорить!

Тайл сразу узнала Расселла Денди.

— Как там моя дочь?

— Она умирает.

Хотя это заявление и прозвучало слишком резко, Тайл не испытывала ни малейшего сочувствия к миллионеру. Она знала: если хочешь пробиться через его броню, бить следует изо всех сил.

Кип стоял в стороне, снимая на видео их неожиданное совещание. Свет, установленный на камере, слепил глаза. Впервые в своей карьере Тайл почувствовала отвращение к этому яркому свету и к вмешательству в личную жизнь людей, которую он символизировал.

Ее резкий ответ на мгновение заставил Денди замолчать, что дало возможность Кэллоуэю представить Тайл Дэвидсона. Ронни оказался очень похожим на своего отца.

— Как он? — обеспокоенно спросил Коул.

— Держится решительно, мистер Дэвидсон. — Она помолчала и перевела взгляд на Расселла Денди. — Эти молодые люди действительно сделают то, о чем говорят. Они дали друг другу клятву и намереваются ее выполнить. Теперь они знают, что Кэтрин в безопасности, что она в руках медиков, так что их ничто не остановит, не удержит от самоубийства. — Она специально подбирала слова, чтобы донести до них всю серьезность ситуации.

Кэллоуэй сохранил профессиональное спокойствие и заговорил первым:

— Шериф Монтез сказал, что Док — мужчина крупный и сильный. Разве не мог он просто отнять у Ронни пистолет?

— И рисковать чьей-то жизнью? — возмутилась Тайл. — Двое мужчин сделали такую попытку некоторое время назад. Окончилось все кровопролитием. Мне кажется, я могу говорить за Дока — он такой попытки не сделает. Он постоянно пытается уговорить Ронни разрешить все проблемы мирным путем. Он потеряет доверие мальчишки, если внезапно попытается на него напасть.

Кэллоуэй провел ладонью по редеющим волосам и внимательно взглянул на вертолет, который уже поднялся в воздух.

— Заложникам что-нибудь грозит? — спросил он.

— Не думаю. Хотя отношения у Ронни с Кайном и двумя мексиканцами оставляют желать много лучшего.

Присутствующие неловко переглянулись, но прежде чем Тайл успела спросить, что это значит, Кэллоуэй сказал:

— Короче, эти ребятишки ставят на кон свои жизни.

— Вот именно, мистер Кэллоуэй. Меня послали, чтобы сказать, что у вас есть полчаса.

— Для чего?

— Для того чтобы проявить милосердие и отпустить их на все четыре стороны.

— Это невозможно.

— Тогда вам придется иметь дело с двумя мертвыми ребятишками.

— Вы же разумная женщина, мисс Маккой. Вы должны знать, что я не могу заключить такую сделку с правонарушителем.

Тайл вдруг почувствовала страшную усталость.

— Я знаю и, если честно, понимаю ваши затруднения, мистер Кэллоуэй. Но я ведь только посредник и повторяю то, что сказал Ронни. Но должна вас предупредить: я нутром чувствую, что он собирается сделать то, что обещает. И даже если он блефует, Сабра вполне серьезна. — Она многозначительно взглянула на Денди. — Если Сабра не сможет жить с Ронни свободно, она лишит себя жизни. Если, конечно, еще до этого не умрет от потери крови. — Она снова повернулась к Кэллоуэю. — К несчастью для вас, от моей уверенности ничего не зависит. Не мне принимать решение. Это ваша обязанность.

— Не совсем! — заявил Денди. — Я тоже имею право сказать свое слово. Кэллоуэй, ради бога, пообещайте мальчишке все, что угодно! Только вытащите мою дочь оттуда!

Кэллоуэй взглянул на часы.

— Полчаса, — коротко сказал он. — Не слишком много времени, а мне надо кое с кем связаться.

Все дружно двинулись к фургону, стоящему на парковочной площадке. Галли первым заметил, что Тайл не пошла вместе со всеми. Он обернулся и с удивлением взглянул на нее:

— Тайл!

Она шла к магазину.

— Я возвращаюсь.

— Ты что, рехнулась?

Восклицание Галли выразило общее отношение. Все смотрели на нее с нескрываемым изумлением.

— Я не могу бросить Сабру.

— Но…

Она решительно покачала головой, продолжая идти. Расстояние между ними все увеличивалось.

— Мы будем ждать вашего решения, мистер Кэллоуэй.