Замок, жених и другие проблемы попаданки

Глава 18

Преподавать детям?! Это еще хуже, чем катапульты с кораблями чинить! Я никогда не мечтала стать учительницей и даже в детстве не играла в школу. Вместо этого я предпочитала играть в магазин, где вместо денег рассчитывались дубовыми и кленовыми листьями, а роль меда исполнял мелкий речной песок, который мы с дворовыми ребятами тщательно просеивали через старое сито. Своих детей я, конечно, хотела бы… когда-нибудь… в будущем. Но не прямо сейчас и уж точно в ограниченном количестве — максимум двух, а лучше одного, чтобы можно было уделять ему достаточно внимания.

Пока я в ужасе соображала, как бы деликатно, но твердо отбрить Верховного, чтобы не нажить себе могущественного врага, но и не попасть в ловушку его предложения, мне на выручку неожиданно пришел Янис. Его голос прозвучал низко и угрожающе:

— Синор Астров, его величество доверил подготовку синариты Миловой к Совету мне, а не вам. Попрошу не вмешиваться в учебный процесс. — И глянул на Верховного таким ледяным взглядом, что, кажется, даже иней пробежал по стенам, а от воды в бокале свело зубы.

Астров сделал театральный жест, прижимая длинные бледные пальцы к груди там, где на шелковой мантии поблескивал знак Ордена Жизнелюба.

— Даже не помышлял вставать на вашем пути, генерал Град! — с преувеличенным возмущением воскликнул Астров, но его глаза оставались холодными и расчетливыми. — Я просто навестил синариту и подбросил пищу для размышлений. Ведь содержание школы-интерната будет щедро оплачиваться Орденом. У синариты мгновенно пропадут все денежные проблемы. — Он многозначительно посмотрел на мой скромный наряд, явно намекая на мое небогатое состояние.

Янис резко выдохнул через нос, его широкие плечи напряглись под кожей формы.

— Но вместо них придут новые, — с нажимом парировал он.

Валенсия, до этого молча ковырявшая вилкой в кусочке яблочного пирога, вдруг оживилась и подняла голову.

— А разве директриса школы-интерната не должна принять сан и обет безбрачия? — уточнила она, нахмурив аккуратный носик и с недоумением глядя на Верховного большими голубыми глазами.

Лицо Астрова мгновенно помрачнело, будто на него упала тень.

— К вашему сведению, синарита Валенсия, жизнь куда объемнее, чем создание маленькой ячейки общества и возни внутри неё, — нравоучительно пробубнил он с холодной снисходительностью. — Куда увлекательнее посвятить себя тысячам детей, воспитать из них достойных личностей и по праву гордиться их достижениями...

Верховный собирался развивать свою пламенную речь дальше, но я, почувствовав, что ситуация выходит из-под контроля, решительно перебила этот неудачный рекламный спич.

— Простите, синор Астров, но я считаю: для того, чтобы стать действительно выдающейся директрисой школы-интерната, одних лишь сил Болтолюба и Знаниялюба недостаточно. — Я старалась, чтобы голос звучал твердо, несмотря на предательскую внутреннюю дрожь. Мои пальцы невольно сжались на ножке бокала. — Для этого нужно врожденное призвание, особый склад характера, а у меня его, к сожалению, нет. Мой талант… — сделала я небольшую паузу, — лежит совершенно в другой плоскости.

Астров наклонился вперед, его хищный взгляд загорелся любопытством.

— В какой же? — пытливо спросил он.

У меня по спине пробежали противные мурашки. Но прежде, чем я успела открыть рот, Янис, видимо, из опасений, что я выложу Верховному весь свой тщательно продуманный бизнес-план, перехватил инициативу:

— Синарите всего девятнадцать лет, — произнес он подчеркнуто медленно, словно вбивая каждое слово гвоздями, — большую часть которых она прожила в стесненном и зависимом положении. Дайте ей наконец вздохнуть полной грудью, оглядеться по сторонам и определиться. — Он подался всем телом в сторону Астрова, и его тень угрожающе увеличилась, накрывая незваного гостя. — А вздумаете давить — я не постесняюсь вызвать вас на суд Жизнелюба, и пусть он решает, кто из нас прав…

Валенсия тихонько охнула, прикрыв рот изящной ладошкой, а лицо Верховного помрачнело ещё больше — видимо, угроза была действительно серьезной и задела за живое.

Я не могла не восхищаться Янисом в этот момент. Он так горячо и самоотверженно меня защищал! Ни на секунду не задумываясь, встал за меня стеной, бесстрашно переча могущественному Верховному магу. От этого мое сердце билось так сильно, что его стук, мне казалось, слышат все. В такого мужчину просто невозможно не влюбиться — особенно когда ты привыкла всю жизнь тянуть все на своих хрупких плечах и не ждать ни от кого поддержки.

Этот нежданный и неуместный трепет в груди одновременно радовал и пугал. Я поспешила свернуть лавочку, грациозно (очень надеюсь, что именно так, потому что изо всех сил старалась) промокнула губы салфеткой и поднялась.

— Я вынуждена просить прощения за то, что оставляю вас за столом одних, — сказала, стараясь придать голосу легкие, почти непринужденные нотки и изображая виноватую улыбку, — но у меня еще очень много важных дел сегодня.

И, вежливо пожелав всем приятного аппетита, поспешно ретировалась из столовой, чувствуя на себе тяжелый взгляд Астрова. Но я ведь и не соврала — дел у меня и вправду еще целая гора. Меня ждало продолжение крайне интересного разговора с хранителем о тьмовниках и шахтах, а еще нужно было наконец как следует изучить все возможности Болтолюба, чтобы завтра не ударить в грязь лицом перед Янисом.

Не успела я переступить порог своей комнаты, как прямо из-под пушистого обновлённого ковра, покрывавшего каменный пол, вырос Лун. Его переливающаяся чешуя мерцала в свете зажжённых магических ламп, а глаза горели, как два чистейших изумруда.

— Ничего не говори! Все слышал! — зашипел он, размахивая перед собой когтистыми лапами. — Ишь чего захотел, старый хитрец! Сначала школу ему открой, а потом Орден и Семь камней к рукам приберёт, потому что наследников у тебя своих не будет! — Дракончик так разволновался, что из его ноздрей повалил легкий дымок.

Я прикрыла дверь и привалилась к косяку, чувствуя, как усталость наваливается на плечи. Собраться, Катя! Спать некогда!

— Но у него же не получится меня вынудить, да? — спросила с опаской, скидывая надоевшие туфли у порога.

Только что думала, что главная опасность позади, а теперь хранитель нагнал нового страха. Лун задумчиво почесал за ухом задней лапой.

— Не получится, — наконец ответил он, — но лучше генерала себе взять.

Я настороженно замерла, перестав разминать босые пальцы.

— В каком смысле?

— Ну… пусть он станет твоим мужем, — бесхитростно пояснил дракон и добавил, облизнувшись: — Нравится он мне. Давно такого хозяина эти стены не видали.

Я усмехнулась и прошла к дубовому столу, заваленному книгами и тетрадями. Сгребла всё, что выдал Актор, и перенесла их на широкую кровать. Плюхнулась на покрывало и сладко потянулась, зевнув украдкой.

— Ты мне лучше расскажи, отчего сделал такие большие глаза, когда прочитал про шахты? — спросила я, устраиваясь поудобнее среди подушек.

Лун легко вспорхнул ко мне на кровать:

— Так вспомнил же, что видел его! — воскликнул он и принялся устраиваться удобнее рядом со мной. — Очень давно, даже не помню при каком хозяине, прорвался через нашу шахту один тьмовник! — Дракончик оживился, его хвост отстукивал мерный ритм — вот кому спасть совершенно не хотелось. — Я тогда был полон сил и надёжно охранял Семь камней. Первым с башни увидел, как упала корова, которая травку щипала около входа в шахту. — Лун сделал драматическую паузу. — Когда скотинка иссохла прямо на глазах, будто из нее все внутренности через трубочку высосали, я сразу поднял тревогу…

Я невольно сглотнула, представляя эту жуткую картину.

— …Помню, из гарнизона примчались вояки и двое суток гоняли тьмовника по горам, пока не исхитрились загнать в ловушку. Но суть не в этом. — Лун понизил голос до шепота. — Тогдашний генерал страшно на хозяина ругался за то, что не научил рабочих технике безопасности, и кто-то из них взял с собой на работу хлебный квас.

Я приподняла бровь:

— И что?

— Иглозубые мрачные тьмовники страсть как его любят и чуют его запах с большого расстояния. Он тварь и приманил. — Дракон мрачно кивнул. — Вояки это поняли, когда нашли пустой бутыль рядом с обескровленными телами старателей.

Я задумалась, пытаясь понять, в чем тут несостыковка, и вдруг хлопнула себя по лбу.

— А чего же тогда в книге пишут, что их сложно поймать? Чего уж проще — взять приманку и сидеть ждать? — спросила я, перебирая пальцами бахрому на покрывале.

Лун фыркнул, выпустив струйку дыма из ноздрей:

— Ну ты скажешь тоже! Тьмовник умный и хитрый, умеет становиться невидимым и передвигаться бесшумно. Он ловушку увидит и стороной обойдет.

Я вздохнула и с силой потёрла глаза:

— И как нам его изловить? — спросила глухо и разочарованно.

Лун оживился и подобрался к стопке книг. Его когтистые лапы быстро перебирали фолианты.

— Так ты почитай, как другие ловили-то. Наверняка все случаи описаны. Я даже знаю где!

И он торжествующе протянул мне книгу в пёстрой обложке с вычурным тиснением на корешке: «Самые яркие случаи получения силы с разбором всех этапов».

Мне захотелось в голос поорать! Такого завала с чтением я не припоминала даже во время учебы в университете! Даже перед самой страшной сессией! Даже когда приходилось сдавать все хвосты в последний день!

Но вместо этого я лишь поджала губы, глубоко вдохнула, три раза медленно выдохнула (как учил делать в моменты стресса мой тренер по йоге), а затем быстренько разложила книги по приоритетам: сначала изучу, как счастливчикам удалось получить силу Тайнолюба; потом возьмусь за Болтолюба; а потом уже пробегусь по остальному справочнику, чтобы определиться с «любом», которого предъявлю совету магов.

Я читала усердно, уткнувшись носом в пожелтевшие страницы, пока глаза не стало резать от усталости. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь стрёкотом ночных цикад и равномерным дыханием Луна, который сполз с подушек и дремал у меня в ногах, свернувшись калачиком, словно большая каменная кошка. Его чешуйчатый хвост время от времени подрагивал, будто даже во сне он продолжал охранять Семь камней.

Когда прочитанное в голове начало путаться, а буквы перед глазами расплываться, я отложила книги. Приготовившись ко сну, потушила свет и устроилась поудобнее на мягкой перине. Но мысли так и продолжили свой круговорот. Тогда я принялась тихонько рассуждать вслух — и для себя, и для Луна, который, судя по шевелению ушей, всё равно меня слушал, даже сквозь сон.

— Подавляющее большинство случаев получения силы Тайнолюба произошло в ходе военных операций, — заговорила я, глядя в темный потолок. — Если монстр прорывается в поселение, то вызывают боевых магов, те загоняют его в угол, и тогда кто-то заранее выбранный всаживает в него ритуальный кинжал. — Я перевернулась на бок, чтобы было удобнее. — Загоняют маги с силой Светолюба — они просто шарахают лучами направо и налево, стараются встать так, чтобы образовать сеть, и надеются, что монстр в нее попадёт, станет видимым и застынет. А маги с силой Громолюба просто встают в круг спинами внутрь и пускают низкочастотные волны во все стороны — опять же в надежде, что монстра накроет. Сверху территорию оглядывают воины на грифонах.

— Это нам не подходит, — сонно проворчал Лун. Его хвост лениво шлёпнул по одеялу.

— Знаю, просто систематизирую прочитанное, — отмахнулась я. — Но вот известен случай, когда тьмовник наткнулся на семью, которая выехала на пикник. — Я приподнялась на локте, вспоминая интересную деталь. — Мать укладывала ребенка вздремнуть после обеда и пела ему колыбельную. Каково же было их удивление, когда из леса вышел тьмовник и, словно под гипнозом, побрел к ним!..

Лун приоткрыл один глаз, заинтересовавшись — словно зелёный фонарь включился.

— …Женщина от ужаса замолчала, и монстр, тут же очнувшись, исчез. Приготовился нападать. Хорошо, что муж сообразил и приказал жене петь снова. Она запела, монстр проявился, и главе семейства удалось убить одурманенного тьмовника. — Я сделала паузу для важного уточнения. — Я забыла сказать, что женщина обладала силой Болтолюба.

В темноте комнаты вспыхнул второй зелёный фонарь, потом оба потухли и зажглись снова — Лун внимательно слушал.

— Итого мы имеем: шахту, хлебный квас, колыбельную с использованием силы Болтолюба и ещё силу Громолюба на всякий случай. — Я удовлетворённо вздохнула. — В общем, я готова завтра ночью рискнуть и сходить на охоту.

— А почему не сейчас? — Лун окончательно проснулся, приподнял голову, его крылья зашуршали.

— Во-первых, нужен хлебный квас — завтра закажу его Витольду, — перечислила я по пальцам, — а во-вторых, хочу завтра на занятиях потренировать объединение Болтолюба и Громолюба. Я хочу убедиться, что смогу быстро пустить в свою песню низкочастотную волну. В-третьих, поговорю с Актором — может, он даст какой-нибудь ценный совет или артефакт.

Я громко зевнула, чувствуя невыносимую усталость.

— А, ну это правильно, — одобрительно кивнул Лун, снова укладываясь. — Давай спать.

Я вообще-то ещё хотела обсудить с ним силу, которую приглядела для себя в качестве третьей, официальной, но язык уже не ворочался — сон сморил меня, как младенца в разгар игры.

Мне снились жуткие тьмовники, которые танцевали под мои песни брейк-данс, неестественно выкручивая свои костлявые конечности. Потом явился Астров в сверкающей мантии и разогнал нашу вечеринку. Вместо тьмовников он привёл отряд сорванцов в одинаковых мундирчиках и велел учить с ними патриотические песни во славу Жизнелюба и короля Сигизмунда. Я озиралась по сторонам, пытаясь понять, куда бежать и прятаться, как вдруг появился Янис. Он прогнал Верховного вместе с его отрядом, резко притянул меня к себе и поцеловал! Глубоко, жадно, так, что у меня подогнулись пальцы на ногах, а в животе ожили бабочки. Потом он оторвался и сказал... голосом Витольда:

— Синарита Катарина, просыпайтесь, пора на занятия!

Я резко открыла глаза, обнаружив себя на кровати, а не в объятиях генерала. За окном уже вовсю светило солнце, а у двери стоял Витольд с подносом, на котором стоял запотевший кувшин с мутноватой белёсой жидкостью и стакан. По комнате поплыл знакомый с детства запах домашнего кваса. Я поморгала. Он подслушивал, или мои мысли материальны?

Впрочем, неважно. Одной задачей меньше. Я откинула одеяло и вскочила с кровати в новый день.