Замуж вокруг света. Путешествие вокруг света в поисках мужа

Глава 11 Что, если мне сделают массаж, эпиляцию и укладку?

Сегодня утром вот что меня поразило (не в прямом смысле).

1. В последние недели было столько волнений, переживаний и паники, что я каким-то образом похудела на десять фунтов (это еще ничего, посмотрим, как я похудею на тысячу фунтов за время марафона в поисках бывших женихов). Единственная проблема в том, что похудела и грудь, которая теперь висит до самого пола, как мешок с песком. В сильную грозу я помогу людям блокировать двери. Выбрасываю вандербра и срочно ищу поддерживающий бюстгальтер.

2. Я безнадежно перестала ухаживать за собой. Мои ноги такие волосатые, что в этих дебрях заблудились бы маленькие дети, а из бровей можно связать кофту. Что до зоны бикини, то это и вовсе не паханная территория, куда не ступала нога человека (и, посмотрим правде в глаза, нога мужчины действительно здесь не ступала, и очень давно). Мои поры закупорились, и теперь придется выкапывать грязь лопатой; ногти выглядят так, как будто их сжевал на обед хомяк, а волосы похожи на солому, торчащую из помойного бака.

В панике звоню Кэрол. К счастью, сегодня у нее нет работы, и она соглашается взять меня на полный комплекс спа-процедур в салон «Массажный рай» (название очень подходящее). Час спустя ослепительная блондинка с фигурой, как у Клаудии Шиффер, берет у меня куртку у входа. Она похожа на ходячую рекламу этого места. Я тут же начинаю приглаживать волосы, втягиваю живот и засовываю руки в карманы. Ну и что, утешаю я себя, легко так выглядеть, когда в твоем распоряжении миллион косметических услуг целый день! Завидую ли я? Да я уже позеленела, как брюссельская капуста. Кэрол замечает меня в тот момент, когда я уже оцениваю расстояние до двери и планирую побег.

— Купер, ну у тебя и видок! Как будто месяц спала на скамейке, — нетерпеливо шепчет она. Вот так друзья иногда могут внушить уверенность в себе. — Сядь и веди себя нормально.

И это она мне говорит! Решаю, что капитуляция — единственный выход. Если что, выберусь попозже через окно в туалете. Я сажусь, и ко мне подходит Шанталь, которая представляется моим личным консультантом.

— Итак, — спрашивает она, — какие процедуры вы планируете на сегодня?

— Мне нужно все. Все, что у вас есть, со мной и сделайте. Чтобы когда я вышла отсюда, выглядела великолепно.

Смотрю на Кэрол в поисках поддержки: она гордо улыбается, как будто я ее первенец и только что выиграла забег на спортивном соревновании в школе.

Но судя по лицу Шанталь, у нее больше шансов сотворить из воздуха буханку хлеба и пять рыбин, а потом пройти по воде в местном бассейне, неся на руках излеченного ею от проказы больного, чем заставить меня «выглядеть великолепно».

Мы выстраиваем план. Сперва займемся телом. Шанталь возьмет столько воска, что хватило бы на свечи для целой церкви, и удалит все волоски с моих ног, линии бикини и подмышек, а потом сделает песочный скраб, чтобы удалить омертвевшую кожу. За этим последует обертывание для удаления токсичных свободных радикалов (прямо террористическая группировка какая-то) из моего полуразрушенного организма, и в завершение — автозагар, который сделает мою кожу сияющей, как у бронзовой богини.

Теперь лицо: Шанталь вдыхает поглубже, ищет глазами штукатурку и не находит, после чего рекомендует провести глубокое очищение проволочной щеткой и моющим средством, нехирургическую подтяжку лица, коррекцию формы бровей, окраску ресниц и — снова автозагар. Волосы не под силу даже ей, с ее несомненными талантами, и она вызывает подкрепление.

Жак, которого на самом деле наверняка зовут Берт, мальчик голубее поля незабудок, охает и шепчет, что лишь радикальная стрижка с мелированием, тонированием и колорированием спасет дело.

Я уже думаю, не послать ли Кэрол домой за вещами, потому что ясно, что я здесь с ночевкой. Меня уводят в отдельную комнату в глубине салона, видимо, для того, чтобы никто из клиентов не перепутал меня с человеком после процедур и не сделал ноги.

Я ложусь и закрываю глаза, а Шанталь принимается за работу. Я же проверяю в голове свой подготовительный список. Филе-о-Фиш отправились в дом приемных родителей, а лампа со светодиодами заняла гордое место в гостиной миссис Смит, рядом со шкатулкой для вязания и коллекцией тарелочек из приморских городов Британии. Ей там самое место.

Мамааааа! Шанталь отдирает три слоя кожи и шерстяной покров с моей левой голени. Тот, кто сказал, что красота требует жертв, явно побывал в этом салоне.

Теперь в моей квартире нет личных вещей, так как все мои пожитки свалены поверх детских велосипедов, газонокосилки и комплекта чемоданов из четырнадцати предметов в гараже Кейт. Осталось лишь самое необходимое: одежда, косметика, электрические приборы для укладки. Все то, что отправится со мной в мое путешествие.

Мамочкаааааа!!! Шанталь занялась линией бикини. Я вдруг понимаю, что мне, вероятно, придется отменить поездку, так как я ни за что не позволю ни одному человеку больше прикоснуться к этому месту: боль просто чудовищна. Я хотела просто удалить пару волосков и не заказывала химический пилинг! Мне срочно нужно виски! Знаю я таких женщин. Шанталь из тех, кто наряжается в лаковый костюм с клепаным воротником и остроносые сапоги, берет кнут и превращает несчастных мужчин в фарш.

Так вот, вернемся к моему приключению. Теперь рассматриваю эту затею как всего лишь одно большое приключение. Не считая приступа паники на прошлой неделе, я ни разу не усомнилась в том, что поступаю правильно. Наверное, я кажусь вам наивной, как туземец с далекого острова, но я просто убеждена, что должно произойти что-то грандиозное. Ну правда, не может же все быть плохо. Допустим, меня будут отвергать раз за разом. Но при этом я целый год не буду работать, увижу потрясающие страны и получу кучу новых впечатлений! И пусть в конце концов мое финансовое положение будет плачевным — это же всего лишь деньги. Посмотрим правде в глаза: если моя затея окончится позорным провалом, я с радостью буду трудиться на трех работах до конца жизни, только бы выбраться из дому (или из картонной коробки, в зависимости от условий проживания).

С подмышками закончено. Шанталь достает шкурку, чтобы как следует меня отшлифовать.

Так, о чем я думала? Ага, маршрут у меня разработан. Если я выживу после сегодняшней эпиляции, то завтра верну ключи хозяину квартиры, найду вьючную лошадь и поеду с чемоданом к Кейт, где меня будут ждать к обеду Джесс и Кэрол (интересно, когда она работает?). Весь день мы будем есть, пить и готовиться к моей финальной прощальной вечеринке у Пако, которая состоится завтра вечером.

Бедняга Пако напряжется сильнее, чем молния на моих джинсах, когда увидит нашу развеселую компанию. Мы велели ему ожидать пятьдесят человек, но число приглашенных как-то выросло, и их уже восемьдесят пять. Уверена, я незнакома даже с половиной из них. Будем надеяться, что Пако приготовит шведский стол с запасом или, если повезет, к нам в гости явится куча худеющих.

«Садо-мазо госпожа» намазала меня гнусно воняющей липкой массой (я не решаюсь спросить, что это) и теперь обертывает бинтами. Может, это для того, чтобы не было видно ожогов после воска? Нет, заверяет она меня с безумной улыбочкой серийного убийцы, это и есть обертывание для тела.

Утром после вечеринки, если, конечно, моя голова оторвется от подушки, я уеду в Шотландию. Последний известный мне адрес Ника Руссо был в Сент-Эндрюсе, поэтому я решила на пару дней остановиться у мамы, после чего надеть дождевик, взять блокнот и лупу, ведро и лопатку и отправиться на побережье.

Шанталь снимает бинты. Слава богу, а то я уже начала паниковать: вдруг в салоне случится пожар, а я не смогу выбежать? Мое тело найдут уже мумифицированным. Вот что называется ирония судьбы.

Так, на чем я остановилась? Ах да, на том, как я буду строить замки из песка.

Надеюсь, мне понадобится не больше недели, чтобы разыскать Ника. Сент-Эндрюс не такой уж большой город, так что, даже если мне придется останавливать каждого его жителя и стучаться в каждую дверь, у меня обязательно появится ниточка. Ну вот, я уже говорю, как комиссар Коломбо!

Шанталь намазывает меня автозагаром. Я пролежала здесь уже три часа, и у меня такое ощущение, будто меня отбили, выпотрошили и завернули в целлофан. Теперь я знаю, как чувствует себя полуфабрикатный цыпленок.

И что будет, когда я найду Ника? Бросится ли он мне на шею, как в сцене из дурного фильма, крича, что так никогда и не полюбил другую женщину и все эти годы ждал моего возвращения? Вряд ли. Может, посмотрит на меня без тени узнавания и спросит, что я продаю. Вот это уже ближе к правде. А может, он просто поднимет на руки одного из своих тринадцати детей и спросит, не из социальной ли я службы.

Автозагар подействовал. От шеи и ниже я стала легкого оттенка пепперони. Мисс Шелковый Кнут приступает к лицу и массирует его очищающим кремом. Я советую ей применить отбеливатель и вантуз, но она игнорирует меня с той самой снисходительной улыбкой, которую политики приберегают для пенсионеров. Даже не знаю, как эта женщина спит по ночам?

Я еще не забронировала рейсы, потому что никак не могу распланировать все по времени. Придется применить чутье, если после сегодняшнего я вообще смогу хоть что-то почувствовать. Шанталь наносит моему телу такие увечья, что не удивлюсь, если выйду отсюда деформированной, как генетически измененная морковь.

Думаю, что максимальное время, которое я могу посвятить этому безумному плану, — год. Именно столько потребуется, чтобы кредитные компании догадались, что я занимаю у Питера, чтобы заплатить Полу (то есть занимаю в «Мастеркард», чтобы оплатить счета «Американ Экспресс»).

Шанталь приближается ко мне с двумя зондами, подсоединенными к электрическому устройству. А мне казалось, что электрошоковая терапия нелегальна. Ее вроде применяли к душевнобольным в шестидесятых, разве нет? Пусть только пискнет что-то насчет лоботомии — я вылечу отсюда быстрее, чем пойманный магазинный воришка! Не могу поверить, что я еще плачу деньги, чтобы со мной такое вытворяли!

Я сложила весь доступный кредит на картах, и получилось двенадцать тысяч фунтов. Все карточки предоставляют возможность снять деньги наличными, так что, когда пойдут счета, я просто буду снимать наличные с одной карты и платить за другую. Тут меня пронизывает леденящая мысль. Вдруг это незаконно? Иметь большую задолженность по кредитке и не иметь никаких средств, чтобы ее покрыть, — это ведь не уголовное преступление? Только этого мне не хватало: остаться без средств и одновременно оказаться в списке самых опасных преступников Скотленд-Ярда. Это будет последним ударом.

Шанталь выщипывает мне брови, словно стервятник, ковыряющий труп. Мне хочется связать ее и начать выдергивать ей волосы из носа пинцетом. Она что, не понимает, что мои нервные окончания кричат от боли? Подобное можно проделывать только под общим наркозом!

Я обдумываю худший и лучший сценарий. Худший: через год я опять окажусь здесь, и у меня не будет ничего: ни мужчины, ни денег, ни дома, ни работы, ни самоуважения. Будет только долг больше, чем у Перу.

Мне ужасно хочется поморгать, но тогда я разбрызгаю стойкую краску для ресниц и следующие два месяца буду ходить с щеками в черную крапинку.

Лучший сценарий: один из моих бывших оказывается моей второй половинкой, я оседаю в домашнем раю и начинаю размножаться, как крольчиха. Никаких серьезных стрессов в моей жизни нет. Единственное, что меня тревожит, — это список гостей к следующему званому ужину и где одевать детей: в «Бэби Гэп» или «Бэби Некст».

В команде спецов по красоте произошла замена, и теперь Жак порхает вокруг меня, как спятивший попугайчик, а Шанталь идет точить ножи и готовится принять следующую жертву. Я оглядываюсь в поисках Кэрол, но она, судя по всему, свалила на ланч. Вот такая у меня подруга! Я так проголодалась, что авокадно-кокосовый кондиционер уже кажется мне весьма аппетитным.

Жак наносит оттеночный гель на пряди моих волос и заворачивает их в фольгу. Он говорит, что потом посадит меня в сушилку, чтобы ускорить процесс. Итак, полуфабрикатного цыпленка замариновали, побрызгали жиром и сейчас засунут в духовку. Двадцать минут на пятой отметке.

Итак, мы имеем двенадцать тысяч фунтов, двенадцать месяцев, шестерых парней и склонность к попаданию в катастрофические ситуации, по опасности для человечества сравнимую с истощением озонового слоя. У меня такое чувство, будто я лишилась всего, кроме одного последнего фунта, и сейчас как раз собираюсь купить на него лотерейный билет. Никогда в жизни я не шла на такой крупный риск. Напомните, чтобы я положила в багаж кроличью лапку, веточку белого вереска на счастье, клевер-четырехлистник и медаль Святого Христофора. Кажется, божественное вмешательство мне не помешает. Интересно, у безумных авантюристов есть свой святой? Святой камикадзе какой-нибудь.

Жак снял фольгу, расплел мои пряди, обкромсал мои локоны, высушил их и вылил на них столько лака, что они застыли, как мотоциклетный шлем. Вот он отходит в сторону и любуется своей работой, а потом театральным жестом разворачивает меня лицом к зеркалу.

О боже мой! Видимо, Всевышний пропустил ту часть моих размышлений про божественное вмешательство. А если не пропустил, значит, чувство юмора у него извращенное. Я выгляжу так, будто меня высадили на тропический остров на полгода. Лицо обветрилось, волосы словно в жизни не расчесывали. Нет ни одной прядки длиннее дюйма, и все они торчат в разные стороны! Переверните меня вверх ногами, и мной можно подметать пол!

Я плачу по счету и бегу в ближайший магазин шапок, по дороге заглянув в ближайший паб, где полупьяная Кэрол клеится к официанту. Выражение ее лица, когда она сгибается пополам и хватается за живот, говорит о многом. Я хочу напомнить ей, что это все ее вина, но понимаю, что это бессмысленно: все равно что закрыть дверь конюшни уже после того, как жеребчик сбежал, выиграл Национальный кубок и обрюхатил соседскую кобылку.

Если это предзнаменование будущего, то меня ждут большие неприятности. Дайте мне, пожалуйста, самую большую шляпу, которая у вас есть! Желательно со съемной маской для лица, чтобы малыши на улице меня не пугались.