Замуж за миллионера

ГЛАВА 25

Камрин

Я прогуливаю работу, что совершенно не в моем характере, а еще у меня кружится голова. Чувствую себя такой непокорной и живой. Держу Стерлинга за руку, и мы почти вприпрыжку бежим по нью-йоркским тротуарам, пока не добираемся до парковки. Стерлинг останавливается.

— Моя машина стоит здесь. — И тянет меня за собой.

— Мы покидаем город? — Я не думала, что мы поедем куда-нибудь, поэтому немного удивлена.

— Увидишь. — Стерлинг нажимает кнопку на брелоке, и спортивный черный седан перед нами мигает фарами.

— Парень, у которого есть план. Мне это нравится.

Мы садимся в кремового цвета кожаный салон, который так восхитительно пахнет знакомым одеколоном, что я едва не издаю стон.

— Это я впускаю тебя в еще одну часть моей жизни. — Он грустно улыбается.

— Я не знаю, что и сказать.

— Скажи «да». Обещаю, верну тебя домой к ужину.

— Да.

Мы едем сорок минут и через мост въезжаем в Нью-Джерси. Я не спрашиваю, куда мы… не потому, что мне не любопытно. А потому, что доверяю Стерлингу, и хочу, чтобы он знал это.

— Что это за группа? — спрашиваю я.

На фоне тихо играет компакт-диск. Это атмосферный рок, и мне нравится настроение, которое создает музыка — болезненно нежное и глубокое, но наполненное обещаниями.

— Это моя любимая группа, называется Broken Bells. — Стерлинг смотрит прямо перед собой, наблюдая за шоссе, и я не могу не чувствовать, что мыслями он далеко отсюда. (Примеч.: Broken Bells — американский инди-поп-дуэт, состоящий из вокалиста группы The Shins Джеймса Мерсера и продюсера, а также участника группы Gnarls Barkley Брайана Бёртона, более известного под псевдонимом Danger Mouse).

Мы, наконец, выезжаем и делаем несколько поворотов. Я не узнаю этот район и до сих пор не имею ни малейшего понятия, что нас ждет. Когда Стерлинг притормаживает и останавливается на улице перед зданием, на вывеске которого написано «Дом престарелых Уэстбрука», мое сердце ухает вниз.

Все становится ясным, как божий день. Это как открыть глаза после погружения. Что бы это ни было, кто бы здесь ни жил — это важная часть его жизни. И он решил поделиться этим со мной.

Стерлинг глушит двигатель машины, и нас охватывает напряженность момента. Я перестаю тянуться к дверной ручке, и когда вижу, что он просто смотрит прямо перед собой, опускаю руку на колени.

Мое сердце колотится, когда я осознаю важность момента.

— Стерлинг…

Наконец он облизывает губы и поворачивается ко мне.

— Возможно, это была плохая идея.

Я снова смотрю на здание, потом опять на него.

— Ты боишься, что отпугнешь меня или я не смогу справиться с тем, что внутри?

— Что-то типа того. Просто начал сомневаться по этому поводу.

— Я никуда не уйду, — заверяю я и ободряюще сжимаю его руку.

— Ладно. Давай сделаем это. — Выражение его лица становится решительным.

— Не хочешь сначала сказать, что мы здесь делаем? — Я пытаюсь улыбнуться.

— Верно. — Стерлинг смеется, открывая дверцу машины. — Пойдем. Я все объясню.

Пока мы идем к зданию, Стерлинг рассказывает, что у его мамы ранняя деменция. Он говорит об уходе отца и о том, что в некоторые дни его матери лучше, чем в другие. Стерлинг говорит, что, получив наследство, первым делом перевезет ее в более приличное место, поближе к дому. К тому времени, когда мы отмечаемся на стойке регистрации, мое сердце тает.

Наконец, мы направляемся к комнате 302.

Кажется, все здесь знают Стерлинга, он здесь завсегдатай. От уборщика, подметающего пол, до медсестер и директора — все они знают его. И для них он не тот красивый и успешный адвокат, о котором в последнее время пишут в новостях. Он просто преданный сын, который любит свою маму.

Стерлинг останавливается у двери и поворачивается ко мне с мрачным выражением лица.

— Наверное, мне следовало предупредить маму, что ты приедешь. Черт, наверное, мне следовало сказать ей, что я приеду. — Он потирает затылок.

Я переминаюсь с ноги на ногу, не в силах придумать, что сказать в этот момент.

— Не бери в голову. Все будет хорошо. Вперед.

Мы входим в тускло освещенную комнату. Женщина с длинными серебристыми волосами сидит в кресле-качалке в углу и читает книгу. Сама комната крошечная, в ней едва хватает места для двуспальной кровати, комода и кресла, на котором она сидит. Узкое окно, задернутое пыльной занавеской, выходит на стоянку внизу.

— Стерлинг! — Она сияет, когда видит его. Встает, и мы встречаем ее в центре комнаты.

— Мам, это Камрин Палмер. Камрин, это моя мама — Джиллиан.

— Приятно познакомиться. — Я протягиваю руку и беру ее маленькую ладошку в свою.

— Очень приятно, дорогая. — Она отпускает мою руку и смотрит на сына. — По какому случаю?

Стерлинг пожимает плечами.

— Без повода. Просто подумал, что приглашу двух лучших девочек на мороженое.

Джиллиан расплывается в счастливой улыбке, как будто этот мужчина — маленький мальчик (который теперь возвышается над ней) — весь ее мир.

— Замечательно. Я только возьму сумочку.

Мы отправляемся в старомодный магазин мороженого за углом. После заказа мы усаживаемся в кабинку. Стерлинг сидит рядом со мной, а его мама — напротив.

На самом деле это довольно мило — наблюдать за Стерлингом и его мамой.

Мне нравится, что он делится частичкой себя, которую раньше скрывал. Я пыталась отрицать это эти недели, но теперь знаю — я очень сильно влюблена в него.

Прошлые выходные вышли из-под контроля. Я никогда не хотела, чтобы все зашло так далеко, но, когда самый великолепный мужчина, которого ты когда-либо встречала, хочет доставить тебе удовольствие — ты не можешь сказать «нет». И это потрясающе. Большинство парней не понимают, что они делают, словно вагина — это какая-то чужая враждебная территория, на которую они должны попасть и выбраться как можно быстрее. Стерлинг был полной противоположностью. Я чувствовала, что ему действительно нравится доставлять мне удовольствие, и он делал бы это часами, если бы я позволила. При этой мысли мне становится жарко.

После прошлых выходных я приняла сознательное решение не заниматься с ним сексом. Этого я допустить не могу. Я не могу отдаться ему полностью, не зная, чего он от меня хочет, тем более, что через несколько месяцев может оказаться под венцом с другой.

— Скажи мне, Камрин, чем ты занимаешься? — спрашивает Джиллиан, вырывая меня из моих мыслей.

Поскольку я ни за что не скажу ей, что должна играть роль свахи для ее сына, то отвечаю просто:

— Я работаю в отделе по связям с общественностью одной фирмы в центре. Еще со времен колледжа.

— И тебе это нравится? — спрашивает она, осторожно пробуя банановый сплит.

— Я люблю свою работу. Мне очень повезло. И я получила возможность работать со Стерлингом над специальным проектом, так что это здорово.

Его мама проявляет особый интерес ко мне и моей жизни, и поначалу я не знаю, что и думать. Затем понимаю, что это ее способ узнать женщину, которая, как только что сказал ей сын, много значит для него.

— Значит, так вы познакомились? — спрашивает она Стерлинга.

Он качает головой.

— Я познакомился с Камрин несколько лет назад через Ноя и Оливию.

Джиллиан усмехается.

— Этот Ной сплошная беда. — Она подмигивает мне. — Слишком красивый и непослушный. Я прошла через ад с ним и Стерлингом, пока они росли.

Я хихикаю.

— Держу пари, так и было.

— Теперь Ной женат, мам. И у них скоро родится малыш, — говорит Стерлинг, будто они уже говорили об этом раньше.

Джиллиан откусывает еще кусочек мороженого, не замечая, как мы со Стерлингом обмениваемся взглядами.

— О, я бы с удовольствием сходила в кино, если ты приедешь на следующих выходных, дорогой, — говорит Джиллиан Стерлингу. — На «Индиана Джонс». Думаю, он понравится нам обоим.

— Отличный фильм, — говорю я.

— Ты его видела? Он только что вышел. — В голосе Джиллиан слышится недоверие.

Я растерянно смотрю на Стерлинга, а потом просто решаю подыграть.

— Да, я уже посмотрела его. Он превосходный. Может, как-нибудь мы сможем посмотреть его все вместе.

— С удовольствием, — говорит Стерлинг, сжимая мою руку под столом в безмолвной благодарности.

Затем мы болтаем о фильмах и наших любимых десертах и даже обнаруживаем, что Джиллиан разделяет со мной любовь к шоу «Охотники за международной недвижимостью». А потом неожиданно наступает время уходить. Стерлинг так легок и беззаботен, пока мы возвращаем ее домой, что даже насвистывает. Мы высаживаем Джиллиан, и она целует нас обоих в щеки.

— «Индиана Джонс». В следующие выходные. Принеси попкорн.

Стерлинг смеется, и мы прощаемся.

— Твоя мама великолепна, — говорю я, когда мы отъезжаем.

— Ты ей понравилась.

— Думаю, это просто замечательно — то, как ты о ней заботишься.

Стерлинг продолжает смотреть на дорогу перед собой.

— Хотел бы я делать это лучше…

— Для этого и нужно наследство. — От осознания этого кошки скребут на душе.

Он кивает.

— Почему твоя мама живет там, если ты не хочешь этого? Почему не может переехать к тебе?

С тихим вздохом, который говорит, что Стерлинг много об этом думал, он барабанит пальцами по рулю.

— Если бы это было возможно. Я часто задерживаюсь на работе, и у меня слишком много забот. Мама может выйти из квартиры, пойти в продуктовый магазин и забыть, как добраться домой. Забыть, что она оставила плиту включенной и устроить пожар. Есть так много вещей, которые могут пойти не так. — Взглянув на меня, он добавляет: — Я не хочу, чтобы у тебя сложилось впечатление, что это плохое место. Тут заботятся о ней, обеспечивают трехразовым горячим питанием, следят за приемом лекарств, наблюдают, когда случаются приступы, и мама забывает, где находится. Я не могу сделать это для нее дома. Вот почему она здесь.

— Я понимаю.

— Но я хочу для нее лучшего, большего, — продолжает Стерлинг. — Поселить ее где-нибудь, где она может заниматься садом и ходить на прогулки, у нее будет своя квартира, а не просто маленькая комната с кроватью. Настоящая община, а не место, похожее на больницу. В часе езды отсюда есть община, к которой я присмотрелся. У них есть команда врачей, одни из лучших в вопросах лечения слабоумия.

— Это замечательно, Стерлинг.

Но самый главный момент, который мы не обсуждаем, заключается в том, что для того, чтобы это произошло, мы должны закончить наши игры, и Стерлинг должен жениться.

Протянув руку, я сжимаю его колено.

— Ты делаешь все, что в твоих силах. Ты хороший сын.

Стерлинг кивает, теперь уже улыбаясь. Мы едем, а на фоне тихо играет музыка.

Похоже, визит к маме и то, что мы с ней поладили, пошли ему на пользу.

Но есть еще кое-что, о чем мне нужно с ним поговорить. В волнении от того, что Стерлинг застал меня врасплох в офисе и увез на прогулку, а затем, черт возьми, представил своей матери, это отошло на задний план. Теперь пришло время получить некоторые ответы.

— Мне нужно спросить у тебя кое-что.

— Конечно. — Стерлинг барабанит пальцами по рулю.

— Выписки по кредитным картам на моем обеденном столе... они пропали после того, как ты был у меня в прошлые выходные.

— Заметила, да?

— Ты взял их?

Я потрясена, и мой голос выдает это. Подумала, что в худшем случае Стерлинг увидел их, когда я отходила в туалет, и, возможно, отодвинул куда-нибудь, чтобы не смущать меня тем, что оставила свои личные бумаги разбросанными.

— Ты расстроена? — Стерлинг все еще смотрит на шоссе, безумно привлекательный, но и еще больше приводящий в бешенство.

— Я… — Смущена. Напугана. — Зачем ты это сделал?

Он с трудом сглатывает.

— Я увидел препятствие, стоящее на твоем пути. Увидел возможность расчистить тебе его. Я только хотел помочь. Прости.

— Подожди. — Я поднимаю руку. — Что именно ты сделал?

— Как адвокат, я иногда помогаю людям консолидировать долги, подать заявление о личном банкротстве и тому подобное. Я договорился с кредитным консультантом в своей команде, стереть эти астрономические проценты и свести все к одному низкому ежемесячному платежу. Теперь ты сможешь расплатиться гораздо быстрее.

Мое лицо искажает гримаса ужаса. Он что, совсем спятил? Он украл счета, составил план вопреки моим желаниям, а теперь ждет, что я похлопаю его по спине?

— Я понятия не имею, как это называется там, где ты работаешь, но это было серьезное вторжение в частную жизнь. Это совершенно неуместно, неэтично и просто... не нормально.

Стерлинг съезжает на обочину и останавливается у станции техобслуживания, а затем поворачивается ко мне лицом.

— Я никогда не имел в виду ничего такого. Честно говоря, именно над такими вещами я и работаю. Для меня это совершенно нормально. Это не было похоже на вторжение, иначе я бы не... — Он запускает руки в волосы. — Черт. Ты сердишься?

Мое сердце все еще колотится, а пульс быстро бьется. Я в бешенстве. У меня такое чувство, будто этот мужчина проехался бульдозером и взял ситуацию в свои руки, словно я какая-то девица в беде.

— Просто отвези меня домой, — бормочу я.

После очередного проклятия Стерлинг нажимает на педаль газа и мчится дальше по дороге.

Чем скорее я смогу выбраться из машины этого самонадеянного придурка, тем лучше.