Запретное пламя

ГЛАВА 18

Когда Рэйф проснулся, было темно. Попы­тавшись сесть, он тихо застонал… Все тело бо­лело и было невыносимо больно двигаться. При свете луны он видел темные ссадины от уда­ров.

Он посмотрел на небо. Судя по звездам, было около десяти вечера. Он проспал больше две­надцати часов.

Рэйф встал и, прихрамывая, пошел к род­нику. Как следует утолив жажду, он немного облегчил этим голод. Возвратившись в лощи­ну, он сел, тихо ругаясь, так как каждое дви­жение отзывалось непереносимой болью.

Ему нужно что-то придумать, но боль меша­ла сосредоточиться. «Отдых, – подумал он, – мне нужен отдых». Потом свернулся на земле и уснул.

Летний Ветер ворочалась всю ночь. В полу­сонном состоянии она видела Крадущегося Вол­ка, его худощавое бронзовое тело, как он бе­жал, сгорбившись, спасая свою жизнь. Ей снились гневный стук барабана, резкие шлеп­ки палок и дубин, избивающих живое челове­ческое тело, кровь, стекавшая по бокам Краду­щегося Волка, когда копья вонзались в него.

Не важно, что он сделал, но он не заслужил этого жестокого наказания.

За час до рассвета она оставила вигвам Шинте Галеска и направилась к реке. Любой, кто увидел бы ее, подумал, что она подчиняется зову природы. В складках своей юбки она пря­тала штаны, которые похитила у Шинте Га-леска, несколько кусков вяленого мяса и бан­ку с целебной мазью.

В сны Рэйфа проникло радостное щебета­ние голубой сойки, и он сразу проснулся, гля­дя на зеленый полог над головой и не пони­мая, где находится.

Он сел, к нему тут же вернулась боль, и он вспомнил все.

Рэйф встал и прислонился к дереву. Потом, двигаясь скованно и медленно, точно старик, пошел к роднику. На этот раз вода не облегчи­ла голод.

– Крадущийся Волк.

Рэйф резко обернулся на звук знакомого голоса, и его глаза загорелись нескрываемой яростью.

– Какого черта ты здесь делаешь? – резко спросил он. – Тебе мало того, что ты натворила?

– Я пришла помочь.

– Ты хочешь, чтобы я поверил тебе?

– Это правда, – она вынула вяленое мясо, нож и штаны, сделанные из кожи волка. – Это тебе.

– К чему это? Ведь меньше, чем два дня назад ты жаждала крови.

– Я поступила плохо. Я позволила гневу овладеть моим сердцем.

Он подозрительно рассматривал ее, не же­лая верить.

– Возьми, – сказала она и сунула ему в руки вяленое мясо. – Ты, должно быть, голоден.

– Скорее всего, отравленное, – пробормотал он, но тем не менее стал есть.

Летний Ветер смотрела на него, чувствуя угрызения совести. На его руках, спине, ногах и плечах не осталось живого места; все тело было в кровоподтеках и распухло.

– Я принесла мазь для твоих ран, – сказала Летний Ветер, когда он поел.

Крадущийся Волк кивнул. Он лег на живот, закрыл глаза, и Летний Ветер стала втирать в его спину густую темно-зеленую мазь. Мазь хо­лодила кожу и быстро вытягивала огонь из из­раненного тела. Ее руки были нежны, когда она втирала мазь, растирала его спину, шею и ноги.

Глубоко вздохнув, Рэйф сел.

– Спасибо, – пробормотал он, сам удивля­ясь, что благодарит ее. Ведь это она во всем виновата.

– Ты уверен, что мы не сможем жить вмес­те? – спросила она, и в ее голосе послышалась мольба.

– Это было решено еще тогда, – слабо отве­тил Рэйф. «И посмотри, к чему привела моя слабость», – горько подумал он.

– Я знаю, – легко поднявшись на ноги, Летний Ветер бросила штаны ему на колени. – Прощай, Крадущийся Волк.

Он вскочил, уронив штаны на землю.

– Летний Ветер, подожди.

Она посмотрела на него с надеждой в глазах, и он чертыхнулся про себя. Как может мужчина просить женщину, которую он отверг, привести другую женщину, ту, которую он любит?

Летний Ветер наклонила голову набок, и у нее возникло неприятное подозрение.

– Летний Ветер, я… не могла бы ты…

– Это она! – злобно вскричала Летний Ве­тер. – Ты хочешь, чтобы я привела ее сюда!

– Я знаю, что прошу слишком много, но…

– Нет, я не сделаю этого.

– Черт возьми, ты должна мне помочь. Я не могу оставить ее.

– Нет.

Рэйф выругался про себя. Чертова упрямая баба. Ясное дело, если он не принадлежит ей, то не будет принадлежать и Кэтлин!

– А если я на коленях попрошу тебя?

Искорка удовольствия мелькнула в глазах Летнего Ветра и потом исчезла.

– Правда?

– Я должен это сделать?

– Ты слишком многого хочешь от меня, – заметила она, слегка покачав головой.

Рэйф нахмурился и жестом показал на свои многочисленные раны на теле.

– Я думаю, у меня есть такое право.

Чувство вины охватило Летний Ветер. Воз­можно, она была несправедлива. Все-таки Крадущийся Волк спас ее от этого ужасного челове­ка, Бича, и она знала, что Кэтлин – его жена. Крадущийся Волк никогда не лгал ей, никогда ничего не обещал. Сейчас было совсем нетрудно держать Кэтлин от него подальше, и все же…

– Ты действительно встанешь на колени и будешь меня умолять? – спросила она.

– А ты как думаешь?

– Я думаю, что мне это понравится.

– Я уверен, что понравится.

Летний Ветер посмотрела на него. Он был привлекательным мужчиной. На него было приятно смотреть даже сейчас, когда он весь был в синяках и кровоподтеках.

– Мне надо идти, – резко сказала она. – Я ничего не обещаю насчет твоей женщины.

– Понятно.

Он смотрел, как Летний Ветер исчезает из вида, гадая, увидит ли он когда-нибудь Кэтлин.

Кэтлин провела бессонную ночь. Страх за Рэйфа не давал ей спать. Тонкалла и его жена сладко похрапывали. Она думала, насколько опасны раны Рэйфа, нашел ли он кров на ночь, и насколько ему больно.

Но утром, когда она вышла из вигвама в предрассветные сумерки, ее подгонял страх за собственное будущее. Теперь Рэйф больше не сможет спасти ее. Она была предоставлена са­мой себе и больше ни дня не собиралась оста­ваться в жилище Тонкаллы.

Еще раньше Тонкалла настоял, чтобы она оделась, как женщина чеинн. Тогда она про­тивилась, но сейчас была благодарна ему за это. Одетая в накидку из оленьей кожи и в мокаси­ны, закутав голову в одеяло, чтобы спрятать светлые волосы, она покинула деревню и на­правилась к реке. Она двигалась осторожно, в любой момент ожидая, что Тонкалла схватит ее за руку или кто-нибудь из сторожей подни­мет тревогу, но ничего не случилось.

Когда Кэтлин дошла до реки, она поверну­ла на юг, следуя направлению, которым по­шел Рэйф, когда уходил из деревни. Он не мог уйти далеко, ведь он ранен. Если она пойдет достаточно быстро, то сможет, наверное, до­гнать его.

Проходили часы, небо светлело. Она бежа­ла, пока не закололо в боку, потом шла и сно­ва бежала, постоянно оглядываясь, чтобы по­смотреть, не гонятся ли за ней.

Утром Тонкалла спросил жену, где белая женщина.

– Она пошла за едой, – ответила Малень­кий Олень, зная, что это ложь.

Тонкалла что-то проворчал под нос и вре­менно забыл о Кэтлин, пока Маленький Олень накрывала завтрак. Позже, когда муж пошел навестить дядю, Маленький Олень старатель­но уничтожила у реки следы белой женщи­ны.

– Беги быстрее, – пробормотала Маленький Олень. – Беги быстрее и дальше и хорошо прячь­ся. Моему мужу хватит одной женщины.

Рэйф спал почти все утро. После полудня он пошел к роднику и своим неожиданным появлением испугал двух лошадей, отбивших­ся от табуна чеинн.

Подумав, Рэйф сел у воды и начал плести аркан из ползучих растений, что росли побли­зости.

Лошади, которых влекли к ручью жажда и любопытство, снова возвратились. Опустив го­ловы и прядая ушами, они смотрели на чело­века, сидящего рядом с водой.

Они осторожно раздували ноздри, приню­хиваясь к его запаху, и подошли ближе. Ди­кие лошади не вернулись бы, но эти лошади не были дикими. Они захрапели и стали бить копытами, когда Рэйф встал, но не ускакали. Тихо говоря что-то на языке чеинн, Рэйф при­близился к лошади, которая стояла ближе к нему, и набросил аркан ей на шею. Лошадь помотала головой и позволила Рэйфу почесать у себя за ушами.

– Дела пошли лучше, – пробормотал Рэйф. Крупный конь гнедой масти послушно после­довал за Рэйфом до лощины. Вторая лошадь, кобыла с коротким туловищем и гладкой шку­рой, тоже пошла за ним.

Впервые в жизни Кэтлин хотелось быть индейской женщиной. Возможно, тогда она смогла бы найти Рэйфа. Только индеец может идти по следу через прерию, на которой для белого не остается следов. Она посмотрела во­круг и увидела только море травы. Потеряв вся­кую надежду, Кэтлин подумала, что никогда не найдет его. Она никогда не найдет Рэйфа и никогда не вернется к нормальной жизни.

Она устала, ей было жарко, и ее мучила жаж­да, когда услышала фырканье лошади за своей спиной. Смирившись с судьбой, Кэтлин оберну­лась, ожидая увидеть преследующего ее Тонкаллу. Вместо него появилась Летний Ветер.

Две женщины смотрели друг другу в глаза: Кэтлин – с опаской, Летний Ветер – с досадой.

– Ты, глупая женщина, – отрывисто сказа­ла Летний Ветер. – Что ты делаешь здесь?

– А тебе какое дело? – защищаясь, выкрик­нула Кэтлин.

– У нас нет времени спорить, – перебила ее Летний Ветер. – Маленький Олень уже боль­ше не может придумывать отговорки, чтобы оправдать твое отсутствие. Поспеши, нам надо идти.

– Куда?

– К Крадущемуся Волку.

– Рэйф! Ты знаешь, где он?

– Да, – Летний Ветер протянула руку. – За­лезай.

Кэтлин, дрожа, взяла руку Летнего Ветра и запрыгнула на лошадь. У Кэтлин не было при­чин доверять этой женщине, но даже вернуть­ся к Тонкалле будет лучше, чем погибнуть в этой глуши.

Но Летний Ветер не поехала в деревню. Она поскакала к группе деревьев, окружавших те­нистую лощину. Там они нашли Рэйфа, скры­вающегося от посторонних глаз.

Кэтлин соскользнула со спины лошади и упала в его объятия.

– Рэйф, о, Рэйф, – бормотала она.

– Кэти, – он крепко обнял ее, скорчив гри­масу боли, когда Кэтлин слишком сильно сжа­ла ему спину. Ему все еще было больно, но такую боль он мог перенести.

Рэйф посмотрел на Летний Ветер и улыб­нулся:

– Ле пила мита. Спасибо.

Летний Ветер кивнула.

– Вам лучше идти. Маленький Олень весь день придумывает причины, почему нет белой женщины. Скоро Тонкалла заподозрит неладное.

– А что будешь делать ты?

– Я думаю, что останусь с чеинн.

– Будь счастлива, Летний Ветер.

– Доброго пути, Крадущийся Волк. – Она еще немного посмотрела на него, сожалея, что между ними все так повернулось, а потом по­скакала к деревне.

– Нам нужно спешить, – сказал Рэйф, при­жимая Кэтлин к себе. – Ты можешь ездить без седла?

– Если нужно, смогу.

– Теперь нужно.

Рэйф взял у Кэтлин одеяло и разорвал его на несколько длинных полос, которые она пре­вратила в поводья и уздечки.

– Готово? – спросил он.

– Да.

Он на секунду обнял ее, прижался губами к волосам, потом посадил на кобылу и дал само­дельные поводья. Затем вскочил на своего гне­дого, и они поскакали в прерию.

Рэйф ободряюще улыбнулся Кэтлин и пе­решел на рысь, зная, что их единственная на­дежда – подальше уйти от чеинн.

Они скакали и скакали под лучами ослепи­тельного солнца, иногда останавливаясь, что­бы дать лошадям передохнуть. Не было ни пищи, ни воды, но Кэтлин не жаловалась. Они были свободны. Все остальное не имело значе­ния.

Рэйф остановился на ночлег, когда сильно стемнело.

Кэтлин соскользнула с лошади, чувствуя слабость во всем теле. Она нашла поддержку в руках Рэйфа и положила голову ему на плечо, чувствуя, что наконец вернулась домой.

– Ты думаешь, они преследуют нас? – спро­сила она.

Рэйф пожал плечами:

– Я не знаю, – он приподнял ее подбородок и внимательно посмотрел в глаза. – Тонкалла приставал к тебе?

– Нет, – Кэтлин улыбнулась. – Он попытал­ся один раз, но Маленький Олень побила его палкой.

Рэйф засмеялся.

– Благодарение Богу за всех ревнивых жен, – сказал он и крепко обнял Кэтлин, зная, что никогда не простил бы себе, если бы ей причинили вред. Правой рукой он гладил ее спину и плечи, а левой – обнимал. Кэтлин спря­тала голову на груди Рэйфа. Они долго стояли так. Внезапно Кэтлин почувствовала, как меж­ду ними возникает напряжение, как ее груди тяжелеют в том месте, где они касаются его груди, и ощутила все возрастающее давление его мужского естества.

– Кэти, – тихо и умоляюще начал Рэйф. – Да?

– Ты устала?

Она кивнула, и в уголках ее губ появилась улыбка.

– Сильно?

– Очень, – поддразнила она.

Он гладил ее волосы губами, а рукой лас­кал спину, изгиб бедра. Он опустил другую руку ниже и прижался бедрами к ее бедрам, позволяя ей почувствовать мощь его желания.

– Очень устала? – Рэйф горячо дышал в ухо Кэтлин, его язык был влажным, когда он по­кусывал ей мочку уха.

– Что у тебя на уме? – невинно спросила она.

– А ты что думаешь? – прорычал он, теснее прижимаясь к ней.

– А, это, – теперь она смеялась, и глаза ее сияли, когда она откинула голову назад, что­бы лучше видеть его лицо.

– Да, это, – ответил Рэйф, и не успела она и глазом моргнуть, как он припал к ее губам. Его поцелуй был пылким, настойчивым и просто чудесным. Кэтлин прильнула к нему, обвив руками его шею и сливаясь с ним. Она чув­ствовала огонь его желания через складки юбки, и этот огонь подстегивал ее собственное желание, делая ее податливой.

Рэйф ослабил бретельки на ее плечах, и платье соскользнуло на землю. Он снял брю­ки, потом встал на колени и снял с нее мока­сины, руками лаская ее ступни.

Он поднял одну руку, и Кэтлин положила на нее свою. Потом Рэйф уложил Кэтлин на зем­лю рядом с собой. Руки Кэтлин скользили по бицепсам, по плечам, по груди, снова знакомясь с силой и мощью человека, который был ее му­жем. Она буквально упивалась тем, как вздува­ются его мускулы у нее под пальцами, как он судорожно дышал, когда она гладила внутрен­нюю сторону его бедра, заставляя его замирать, пока он не взвыл от наслаждения. Распростер­шись на нем, Кэтлин целовала его лицо, кончи­ками грудей щекотала его грудь, проводя ими как по разогретому железу.

Рэйф позволял ей прикасаться к нему, драз­нить и изучать его, пока чуть не взорвался. Он перевернул ее на спину и возвратил все до еди­ного прикосновения и поцелуя, пока оба не задохнулись. Наконец, они слились, устремля­ясь в тот блистающий рай, где на один крат­кий волшебный миг два человека становятся единым целым.

После, когда Кэтлин увидела ужасные сса­дины и рубцы на спине и плечах Рэйфа, она тихо заплакала. Длинный красный шрам рассекал ягодицы, ноги были в ссадинах и рас­пухли от кровоподтеков. Кэтлин удивилась, как он мог скакать весь день без седла и тер­петь такую адскую боль.

– Со мной все нормально, Кэти, – подбод­рил ее Рэйф. – Не плачь.

– Что случилось, Рэйф? Почему они избили тебя?

– Летний Ветер точно с ума сошла из-за того, что я не хотел разводиться с тобой и жениться на ней. Она рассказала Шинте Галеска, что лакота изгнали меня за убийство и что я будто бы похитил вас обеих из форта Ларами. Чеинн поступили так, как сочли нужным.

Рэйф улыбнулся:

– Я думаю, что у Летнего Ветра проснулась совесть, и она пошла искать меня. Я попросил ее привести тебя.

Кэтлин уютно устроилась в его объятиях, благодаря небо за то, что Летний Ветер нашла ее, за то, что она снова со своим мужем.

Вздохнув, она посмотрела на полную луну, ярко сияющую над головой.

– Красивая, да?

– Да. Видишь темные пятна на луне? У чеинн есть легенда о Солнце и Луне, в которой рассказывается, откуда взялись эти пятна.

– Правда? Расскажи.

– Ну, кажется, когда Солнце была моло­денькой девушкой, у нее был брат Луна, кото­рый жил на западе. У Солнца был возлюблен­ный, который каждый месяц приходил к ней в темноте, когда Луны не было. Он приходил только ночью и уходил перед рассветом, и хотя она разговаривала с ним, никогда не видела его лица, и он не говорил ей, как его зовут. Солнце очень хотела узнать, кто же ее таин­ственный возлюбленный.

В конце концов она придумала, как сде­лать это. Когда он пришел в следующий раз, и они сидели в темноте, она сунула руку в золу в очаге и провела пальцами по его лицу, гово­ря: «У тебя холодное лицо, наверное, был силь­ный ветер». Немного погодя возлюбленный ушел, а на следующую ночь, когда появился Луна, его лицо было покрыто пятнами, и так его сестра узнала, что это он приходил к ней.

Ему было так стыдно, что он убежал от нее на другой конец неба. С тех пор он старается держаться от Солнца подальше, и когда случа­ется, что ему нужно появиться рядом с ней на западе, он становится тонким, как лента, что­бы его едва можно было заметить.

– Чудесная легенда, – заметила Кэтлин. – А ты знаешь, кроме этой, какие-нибудь еще?

– Да. Индейцы любят рассказывать исто­рии. Зимними ночами они часами рассказыва­ют истории и легенды.

– Расскажи мне еще.

– Я лучше придумаю собственную легенду, – пробормотал Рэйф, гладя ей подбородок, – о Кра­дущемся Волке, сильном воине, который всю ночь занимался любовью со своей женщиной.

– А я стану мешать созданию легенды, – отозвалась Кэтлин с соблазнительной улыбкой на губах, и Рэйф снова накрыл ее своим телом.

Кэтлин облегченно вздохнула, когда уви­дела знакомые межевые знаки. Наконец-то, после трех недель, проведенных на тропе, они были дома! Путь от деревни чеинн был длинным, но они благополучно завершили его. Иногда они ложились спать голодными, но почти всегда Рэйфу удавалось найти до­статочно пищи и воды, чтобы поддержать силы. Они дважды видели индейцев, но всег­да в отдалении. Кэтлин очень боялась, что Тонкалла отыщет ее и вернет в деревню. Она узнала индейцев и с другой стороны, поня­ла, что они вовсе не дикари, что они могли любить и смеяться, радоваться и плакать, но у нее не было никакого желания снова встречаться с ними.

Перегон скота, который должен был принес­ти ранчо выгоду, обернулся крахом, печально подумала она. Четверо убито, восемьсот голов скота угнано индейцами. Вместо того, чтобы получить прибыль почти в девять тысяч дол­ларов, они разорились. Как теперь восстано­вить стадо, уныло думала она. Где они возьмут денег, чтобы вернуть заем, заплатить работни­кам, купить зерно и другие необходимые вещи?

И все же, несмотря ни на что, Кэтлин по­чувствовала, как сердце подпрыгнуло в груди, когда она увидела ранчо.

– Наконец-то мы дома, – сказала она и по­смотрела на Рэйфа, который ехал рядом с ней.

– Иногда мне казалось, что мы никогда не до­беремся.

Рэйф кивнул. Снова увидеть ранчо, после всего, что они пережили!

Поли и Расти вышли их встречать, но ра­дость в их глазах сменилась недоумением, когда они увидели, что Рэйф и Кэтлин оде­ты в шкуры. Поли посмотрел на дорогу и нахмурился, когда понял, что Рэйф и Кэт­лин одни.

– Где Скотт? – спросил Поли. – И Уэб, и остальные? – Поли посмотрел на короткие шта­ны из волчьей шкуры, которые были на Рэйфе. – Что это за одежда на тебе?

– Долгая история, – ответил Рэйф. Он слез с лошади сам, помог слезть Кэтлин и отдал Поли поводья лошадей.

– Иди в дом, Кэти, – сказал он, – а я введу Поли и Расти в курс дела.

Кэтлин кивнула. Многое нужно было обсу­дить, но она не могла думать ни о чем, кроме горячей ванны и стакана холодного молока.

Рэйф подождал, пока уйдет Кэтлин, а по­том стал задавать Поли вопросы, которые тер­зали его с тех пор, как они оставили чеинн.

– Пока нас не было, ничего необычного не произошло?

Поли покачал головой.

– Нет. А что?

– Ты ни за чем не ездил в город?

– Пару раз ездил.

– Ты видел Уайли?

– Нет, но я не искал встречи с ним.

– К чему все эти вопросы? – спросил Расти.

Рэйф кратко рассказал о перегоне, о напа­дении индейцев на стадо, об утверждении Уэба, что с индейцами он видел Уайли.

– И ты думаешь, что за нападением стоял Уайли, – заметил Расти. – Но зачем ему это? Что он выгадает, помогая шайке индейцев украсть наш скот?

Рэйф пожал плечами.

– Я не знаю. Месть, наверное.

– Месть кому? – спросил Поли.

– Я бы сказал, что я самый подходящий для этого человек, – скривившись, предпо­ложил Рэйф. – Я побил его на танцах в День Независимости и стал причиной его ухода с ранчо, на которое он имел виды.

– И увел его девушку, – добавил Расти. – Он всегда был уверен, что мисс Кэтлин выйдет замуж за него.

– Я не знаю, – сказал Поли, помотав голо­вой, – не могу представить, что Абнер, пере­одетый индейцем, угнал стадо.

– А я могу, – убежденно сказал Расти. – Ну, и что мы будем делать?

– Пока ничего, – сказал Рэйф. – У нас нет других доказательств, кроме слов человека, который сейчас мертв. – Рэйф провел рукой по волосам и по щетине на подбородке. – Скотт и Нейт должны вернуться со дня на день. Я ду­мал, что они уже здесь.

– Ты выглядишь сильно избитым, босс, – заметил Поли. – Почему бы тебе не подняться в дом и не привести себя в порядок?

– Да, это хорошая мысль. А вы смотрите в оба. Боюсь, что у нас еще будут неприятности, прежде чем мы избавимся от этой.