Запутанное озлобленное сердце

ГЛАВА 8

ДЖЕЙН

Восемнадцать лет

Искусство субъективно.

Это знали все.

Однако, если хочешь зарабатывать на жизнь как художник, нужно нравиться большому количеству людей. Но даже если это не так, оно не делало человека менее искусным художником. Просто ему было суждено стать менее успешным в коммерческом плане.

Каждый студент художественного факультета в колледже Помон хотел быть успешным в своем искусстве. Я верила в это. Неважно, было ли это цифровое искусство, фотография, изобразительное искусство, скульптура, графический дизайн или перформанс. Мы хотели блистать.

Уже сейчас, спустя всего несколько месяцев после первого семестра обучения на первом курсе колледжа, я открывала для себя новые навыки и способы самовыражения, которые раньше мне никогда не нравились. Однако, пока еще ничто не затмевало мою любовь к изобразительному искусству. Хотя мой немногочисленный курс считал, что рисование с натуры — это слишком элементарно, мне нравилось.

В маленькой группе было слишком легко подслушать, как профессор обсуждает с соседом его работу.

Мольберт Кэсси Ньюман стоял рядом с моим, и я перевела взгляд со своей работы на ее.

Нашей моделью была студентка-танцовщица. Лола разделась без видимой неуверенности в своей наготе и расположилась, как балерина на отдыхе. Справедливости ради, ее купальник был настолько откровенным и не скрывал практически ничего, что с таким же успехом она могла быть просто голой.

Ее волосы были собраны в тугой пучок, голова наклонена вперед, как будто она рассматривает свою ногу. Одна нога выпрямлена, другая согнута в колене, стопы в пуантах. Ее руки лежали на стройных бедрах, а выражение лица выглядело задумчивым.

Ни Кэсси, ни я не создали зеркального отражения танцовщицы на бумаге.

Мы по-разному интерпретировали то, что видели.

Мои мазки были свободными, создавалось впечатление, будто молодая женщина вот-вот поднимется в танце — движение, которое не соответствовало выражению лица. Как будто она чувствовала себя в ловушке жесткости традиций и хотела вырваться на свободу. Я выбрала мягкие серые, персиковые и бледно-розовые тона с жесткими серыми линиями. И изобразила позади нее зеркало и станок. В отражении ее спина была резко выгнутой, руки распахнуты, одна нога согнута, а другая прямая. Движение в стиле современного танцора, а не балета.

Мазки кисти Кэсси изображались еще менее четкими, чем мои. Намного. Ее картины были абстрактными — это ее стиль. Я знала, что профессора Пулмана беспокоило не это.

— Я просто… — Он наклонил голову в сторону и вздохнул. — Я сомневаюсь в вашем выборе цвета. Объясните причину.

Тон и вправду смотрелся темным, даже готическим, тяжелым и предчувствующим. Мне понравилось. В нем отражалось настроение.

Но наш профессор с этим явно не согласился.

Кэсси хмурилась, глядя на свою работу, не желая смотреть на профессора Пулмана. Если честно, он постоянно ставил под сомнение ее выбор. Хотя он поощрял студентов, которые не разделяли его особый стиль, Кэсси была совсем другой. Казалось, он не ценил ее.

А ему и не нужно было. Он просто должен поддерживать ее и направлять. Верно?

Я постаралась не вздохнуть громко, когда он предложил ей начать все сначала.

— Почему?

— Потому что я в это не верю. — Он постучал пальцем по работе. — Я не могу увидеть вашу точку зрения на бумаге. Не могу ее понять. И вы не можете мне объяснить.

Я остановилась, не желая смотреть, но с трудом удерживаясь. Все остальные тоже прислушивались.

Кэсси хмурилась.

— Прекрасно. Знаете, что я вижу перед собой? Я вижу годы долбаных уроков балета, которые я ненавидела, годы обучения и годы, когда мне говорили, что я не могу есть то, что хочу. Вот что я вижу, черт возьми.

Я нахмурилась.

Ничего себе. У нас разные воспоминания о балете, да? Я задумалась, так ли я относилась к балету. Сейчас у меня была грудь и задница, что, похоже, в какой-то момент могло стать для меня проблемой.

— Не надо дурно выражаться. — Профессор Пулман фыркнул в напыщенном негодовании. — И что дальше?

Я попыталась скрыть свой хмурый вид и, вероятно, не смогла. Что за проблема у него была с Кэсси?

— Время вышло! — Он повысил голос и шагнул к модели. — Спасибо, Лола.

Лола схватила халат, натянула его, быстро улыбнулась профессору и скрылась в чулане, чтобы переодеться.

Одногруппники перенесли свои мольберты в конец комнаты. Я последовала за Кэсси, которая сутулила плечи, что мне не нравилось. Я задержалась, когда несколько человек попрощались со мной и вышли. Лола ушла с профессором, и в классе остались только я, Кэсси и парень по имени Девин, с которым мы обе находились в приятельских отношениях. Девин стоял в дальнем углу и не спешил покидать класс.

Я хотела попасть домой и не стала ждать, чтобы сказать то, что хотела. К черту. Я подошла к Кэсси, которая тоскливо рассматривала свой рисунок.

— Кэсси.

Она повернула голову и удивленно моргнула.

— Я не знала, что ты все еще здесь.

Я положила руку ей на плечо, и она наморщила лоб.

— Мне нравится твоя картина.

Она прикусила губу.

— Ты просто так говоришь.

— Нет. — Я вздохнула. — Профессор не должен был тебя так обижать. Как художник, он должен знать, что искусство субъективно. Если он этого не понимает, не значит, что для такого нет места.

Кэсси пожала плечами.

— Я должна рисовать то, что я чувствую об объекте. Я смотрю на Лолу и слышу, как мадам Рене ругает меня за то, что я набрала килограмм. Я помню, как мама выхватывает у меня из рук шоколадку и дает вместо нее морковку. Я вижу распухшие и израненные ноги, ногти на ногах больно вдавливаются в кожу под давлением пуантов. — Она бросила на меня кислый взгляд. — Я танцевала десять лет, и у меня хорошо получалось. Но я ненавидела каждую минуту. Страдания. Все время чувствовать себя не достаточно хорошей. Всегда испытывать голод. Нужно слишком любить балет, чтобы пройти через такое. Для меня это было сдерживающим фактором, и я умирала от желания вырваться на свободу. Что я и сделала. И это был гневный, обидный, громкий взрывной спор между мной и мамой. После между нами не было прежних отношений. Вот что я чувствую, когда смотрю на Лолу. Это то, что изображено на бумаге.

— Значит, ты нарисовала то, о чем просил профессор Пулман. Так сделает каждый. Ему нужно отступить.

— Вы правы.

Я напряглась при звуке голоса профессора. Глаза Кэсси расширились. Поморщившись, я нерешительно повернулась.

Позади нас с нечитаемым выражением лица стоял профессор Пуллман.

— Как бы мне не нравилось обсуждение за моей спиной, — сказал он, приподняв одну бровь, — ваша подруга права, Кассандра. — Он вздохнул. — Я… я неправильно истолковал ваш выбор. — Он жестом указал на картину. — Джейн права. Как художник, я должен понимать. Простите, если я был строг с вами. Я просто… я хотел убедиться, что вы действительно пишете из своего нутра, а не как подросток-эмо… неважно.

— Эм… спасибо… — Помрачнела Кэсси.

— Джейн, Девин, не могли бы вы оставить нас на минутку? — спросил он.

Я совсем забыла о присутствии Девина в комнате. Я бросила взгляд на Кэсси, и она ободряюще мне улыбнулась. Собрав свои вещи, я одарила профессора натянутой смущенной улыбкой и поспешила из класса вслед за Девином.

В холле Девин подождал, пока я его догоню.

Я познакомилась с Девином Олбрайтом на первой неделе изучения истории искусств. Он попросил одолжить ручку, и мы обменялись несколькими фразами, пока ждали начала занятия. Высокий, долговязый и симпатичный парень из инди-рок-группы, Девин увлекался цифровыми медиа.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Я в порядке. Немного стыдно за то, что меня поймали, когда я говорила гадости о своем профессоре. — Я хихикнула. — Но я в порядке.

Я не могла дождаться, когда расскажу Джейми. Он посмеется от души.

Девин улыбнулся мне с высоты своего роста, в парне было что-то под два метра.

— Это был добрый поступок. Разговор с Кэсси и то, что ты заступилась за нее. Всем остальным было наплевать, что профессор уже несколько недель постоянно задевает ее. А Кэсси выглядела так, будто вот-вот разрыдается.

— Ну, по крайней мере, он извинился.

— Да, из-за тебя и того, что ты сказала. Я все еще думаю, что он козел.

Я пожала плечами.

— А я думаю, он просто жесткий критик. Козел бы не признал, что был неправ.

— Ты всегда видишь в людях только лучшее?

Достаточно ли Девин был рядом со мной, чтобы понять это? Я бросила на него взгляд. Он рассмеялся.

— Я замечаю тебя, Джейн. Ты мила со всеми. А такие люди как ты, не нуждаются в том, чтобы быть милыми с кем-то.

Я раздраженно отмахнулась:

— Это немного цинично и поверхностно, не так ли?

Меня беспокоило, что люди автоматически предполагают что-то о человеке, основываясь на его внешности. Кэсси сначала даже не хотела со мной дружить, потому что решила, что я одна из тех «великолепных чирлидерш», с которыми у нее нет ничего общего. Я дала ей еще один шанс, несмотря на ее осуждение. Мы жили в поверхностном мире, и он влиял на нас, независимо от того, хотели мы этого или нет. Даже Скай однажды попросила меня пройти прослушивание для «Колдуна». И видит бог, я не проявила никакого актерского таланта, так что это предложение было основано на том, насколько хорошо, по мнению ее агента, я могу выглядеть на экране, и ни на чем другом.

Я должна сделать Девину поблажку.

— Я не это имел в виду. — Он провел рукой по темным волосам и остановился.

Я замешкалась, но остановилась вместе с ним, пока он с трудом подбирал слова. Мое сердце забилось быстрее, подозрения усилились.

Девин нервно облизнул губы.

— Так, ладно, я просто скажу это, чтобы перестать путаться. Джейн, ты бы… ты бы пошла со мной на свидание?

Я почувствовала, как мои щеки стали горячими.

— У меня есть парень, Девин, — напомнила я ему. — Ты знаешь об этом.

Он кивнул, его шея покраснела.

— Я просто… я просто подумал… я не знал, серьезно ли ты настроена, а у нас много общего…

Разве?

Я перебирала в уме все наши разговоры. Мы с Девином общались в колледже. Мы часто обедали вместе с несколькими другими однокурсниками, включая Кэсси, но я не могла вспомнить, чтобы у нас были какие-то глубокие содержательные разговоры.

— Что ж, я ценю это, но я люблю своего парня. Мне жаль.

Девин сильно покраснел, потирая шею.

— Хорошо. Конечно. Ладно. Пока. — Он зашагал прочь, оставив меня в ужасной неловкости.

Черт.

Я надеялась, что между нами не будет недопонимания.

Я все время говорила о Джейми. Он даже несколько раз обедал со мной в колледже. Все мои друзья, как и мои одногруппники, знали, что у меня есть парень. Я не ожидала, что меня пригласит на свидание кто-то, кто знал о Джейми.

Означало ли это, что и девушки приглашали Джейми на свидания в университете Южной Калифорнии?

Конечно, означало.

Там училось намного больше народу, и они не могли знать, что у Джейми есть девушка.

Навязчивое чувство беспокоило меня, когда я шла из колледжа к автобусной остановке.

Я доверяла Джейми. Но мне не нравилась мысль о том, что вокруг него крутятся девушки. А они точно есть. Он был заботливым, сексуальным, остроумным, талантливым. Броской звездой легкой атлетики.

«Но он также и мой», — напомнила я себе с полной уверенностью.

Я улыбнулась, вставляя наушники и перематывая последний плейлист. «Seven Nation Army» группы White Stripes гремела в моих ушах, пока я шла к автобусной остановке. Колледж Помона находился всего в сорока минутах езды на автобусе от дома, в котором я теперь жила с МакКенна.

Несмотря на мои отстраненные, но вежливые отношения с Уиллой и Ником, они предложили мне пожить у них, пока я учусь в колледже. По закону они не были обязаны это делать, так как я стала совершеннолетней, так что это был жест доброй воли с их стороны, и это было мило. Однако Джейми поговорил со Скай, и она предложила мне комнату Лорны, которая теперь училась на юридическом факультете Колумбийского университета в Нью-Йорке.

Я ухватилась за этот шанс. Если Джейми был не против, чтобы я жила с ними, то я была только за.

Скай настояла на том, чтобы у меня была своя комната — некая граница — но я проводила каждую ночь в постели Джейми. Комната Лорны стала моей художественной студией. Был момент, когда я забеспокоилась, что слишком сильно вторгаюсь в пространство Джейми, и предложила спать в своей комнате. Он разозлился и сделал то, что всегда делал, чтобы я не обсуждала ничего, что его раздражало.

Он поцеловал меня и вытряс из меня всю мою неуверенность.

Я совсем не возражала против его методов. Они становились проблемой, только если он избегал разговора о чем-то, что я очень-очень хотела обсудить.

Я нашла свободное место в автобусе и, прикусив губу, уставилась в окно, чувствуя на себе призрачные руки и рот Джейми. Последние восемь месяцев были пьянящими. Я не могла подобрать лучшего слова.

Наш аппетит друг к другу оказался ненасытным. Секс только сильнее затягивал нас в наш маленький пузырь из двух человек.

Да, мы тусовались с друзьями, в основном с его товарищами по команде (даже с Вексом, который довольно быстро преодолел свою влюбленность в меня), но когда мы были вместе, редко обходились без прикосновений. Я знала, что его друзья доставали его по этому поводу, но Джейми было все равно.

Я была всем его миром.

А он был моим.

Автобус высадил меня в квартале от дома, октябрьское солнце сильно било мне в спину, пока я счастливо шагала домой.

Это был первый дом, который я по-настоящему обрела с тех пор, как мне исполнилось семь лет.

Когда Лорна уехала, ужасная атмосфера, которую она создавала, ушла вместе с ней. Я чувствовала себя предательницей, но не могла отрицать, что нам с Джейми было спокойнее без нее.

Я знала, что Скай скучает по ней, и мне было бы не по себе, если бы я подумала, что мы с Джейми прогнали Лорну. Но Колумбийский университет являлся школой мечты Лорны с четырнадцати лет. В том, что она не поддерживала тесный контакт со старшей сестрой, не было ничьей вины, кроме Лорны.

Она всех отталкивала. Но все равно я скучала по своей лучшей подруге.

Не по той, какой она стала сейчас, а по маленькому ребенку, который без колебаний окутал меня своей любовью и предложил мне дом.

Я скучала по той Лорне.

Это единственная вещь в моей жизни, которая теперь была омрачена печалью. Тем не менее, это не могло повлиять на мое общее счастье. Я поступила в выбранный мной колледж, жила с людьми, которых любила, и была такой… влюбленной, какими другие люди могли только мечтать стать или только читали в книжках или видели в фильмах.

Казалось, что судьба пыталась компенсировать наше трудное начало жизни, когда подарила нас с Джейми друг другу.

Что касается Скай, то она получила роль в популярной телевизионной больничной драме. Рейтинг одобрения ее персонажа был высок, и она уже подписала контракт на следующий сезон. Поэтому Скай настояла, чтобы Джейми арендовал машину. Он не выбрал ничего модного и ездил на практичном гибриде. Скай же разъезжала на блестящем белом кабриолете мерседес.

Две недели назад у дома появилась женщина, которая попросила автограф у Скай. Как она узнала адрес Скай, мы не знали, но это напугало Джейми. Он хотел, чтобы мы переехали. Скай относилась ко всему спокойно. После сьемок в шоу число ее подписчиков в социальных сетях увеличилось в геометрической прогрессии, и она снова появилась на странницах желтой прессы, то и дело засвечиваясь в Голливуде со своими друзьями. Скай приняла внимание таблоидов близко к сердцу. Ее разозлило, когда опубликовали фото ее и Джейми, намекая на то, что у нее есть мальчик-игрушка, но это был единственный раз, когда я видела, как ее преследовала растущая слава.

При виде машин Джейми и Скай, припаркованных у дома, я улыбнулась. Теперь они были моей семьей, и я ценила возвращение в дом, где меня ждали близкие люди. Я очень надеялась, что никогда не потеряю эту благодарность. Считаю, что такая благодарность — ключ к счастью.

Внутри дома с кондиционером было пусто, и я слышала громкие голоса, доносившиеся с заднего двора. Погода этой осенью была особенно жаркой, и мы наслаждались редкой передышкой от дуновения ветров Санта-Ана, поэтому меня не удивило, что брат с сестрой наслаждались бассейном. Окно кухни было открыто, их разговор остановил меня на пути к ним.

— Ты начинаешь нападать, — простонала Скай.

Я нахмурилась.

— Ты только что сказала, что не хочешь, чтобы Джейн жила здесь.

Мое сердце остановилось. Что?

— Я так не говорила, — шипела она. — Я сказала, что хочу прекратить ваши ночевки в одной комнате.

— Почему? Мы оба взрослые.

— Нет, Джейми. Тебе двадцать, а ей восемнадцать. Я согласилась, чтобы Джейн жила здесь, потому что я люблю ее, и хочу, чтобы она была там, где она чувствует себя нужной. Но Джейн также твоя девушка, и я немного обеспокоена тем, что мой младший брат живет со своей девушкой в таком юном возрасте. Ты сказал, что Джейн будет жить в комнате Лорны, а она не спит в комнате Лорны. Я не идиотка. Я знаю, что она у тебя. Каждую ночь.

О, боже… мы были… громкими?

— Что за чертова проблема?

Я знала этот тон: Джейми вот-вот взорвется.

Я подумала, не выйти ли мне туда, но мне было слишком больно, чтобы двигаться. Все это время я думала, что Скай более чем довольна нашим соглашением, а я пребывала в блаженном неведении.

— Джейми, я не пытаюсь тебя расстроить. Я люблю вас обоих, и просто… я беспокоюсь, что вы слишком молоды, чтобы так сильно увлечься друг другом. Я была рада за вас обоих, когда вы только начали встречаться. Но я никогда не видела ничего подобного, как у вас двоих. Я имею в виду… вы зависимы друг другом. Как выздоравливающий наркоман, поверь мне, когда говорю, что тебе нужны и другие интересы, помимо Джейн.

Наступила тишина.

Скай намекала на то, что наши отношения так же нездоровы, как наркотическая зависимость?

— Она не мой гребаный наркотик. А я не ее. Это не разрушительная зависимость…

— Джейми, пожалуйста, не ругайся.

— Ты только что намекнула, что у меня плохие отношения. Ты сравнила нас со своей зависимостью. — Его тон отразил мою обиду.

— Боже, это не так.

— То, что ты никогда не любила кого-то так, как я люблю Джейн, не означает, что это нездорово. Ты просто не понимаешь.

Я вздрогнула, чувствуя ужас за Скай. Иногда, когда злился, Джейми мог жестко отбрить человека.

— Ты прав. — В ее голосе звучала грусть. — Ни один парень никогда не любил меня так, и наоборот. Мне жаль. Я не… Я не должна была сравнивать твои отношения с моей зависимостью. Я просто… Я бы хотела, чтобы у каждого из вас были и другие интересы.

— У нас есть другие интересы, — возразил Джейми, в то время как я пробормотала то же самое себе под нос.

Мои руки были покрыты краской от моего другого интереса.

Искусство, Джейми и книги. Вот мои интересы. Что в этом плохого?

— Ты знаешь, о чем я. Я думаю, что Джейн должна спать в кровати Лорны с этого момента, и что вы двое должны практиковать небольшую дистанцию. Я не хочу, чтобы вы потеряли себя друг в друге. Это пугает меня.

Тон Джейми смягчился.

— Что тебя пугает?

— Любовь — это одно. Нам всем она нужна. Но… мы должны стоять на своем. Выживать самостоятельно. Джейми, не дай бог, если с кем-то из вас что-то случится… Я вижу, как вы относитесь друг к другу, и я так беспокоюсь о том, что будет с тобой, если что-то случится с Джейн. Или с Джейн, если что-то случится с тобой.

К моему удивлению, Джейми захихикал.

— Скай, в тебе говорит мелодраматичная актриса.

— Не будь снисходительным.

— Прости. Я не хотел, — рассмеялся Джейми.

— Я знаю, ты думаешь, что я беспокоюсь по пустякам, но я увидела тебя сегодня с той девушкой и подумала… может, вам с Джейн не стоит закрывать все свои возможности. Разве ты не из-за того поступил в Калифорнийский университет, чтобы быть ближе к ней? И я знаю, что она выбрала Помону, чтобы быть ближе к тебе. Но что, если бы Джейн не сделала этого? Что, если бы она последовала за Лорной в Нью-Йорк? Может быть, ты бы встретил другую. Ту, в кого бы ты не так вцепился. Кого-то попроще… Ты же обращаешь внимание на других девушек. Например, сегодня.

— Во-первых, Лейси — моя партнерша по проекту. Ничего больше.

— Ей так не показалось.

Что? Я знала, что Лейси Гиббинс работает с Джейми над презентацией по детской литературе.

— Ну, для меня это так.

— Я просто говорю, что вы двое, кажется, отлично ладили. А что насчет Джейн? Ей всего восемнадцать, Джейми. И она не обычная девочка-подросток. В ее жизни не было любви, и, возможно, поэтому она так цепляется за отношения с тобой. Возможно, для нее было бы полезнее быть на свободе, развлекаться.

— Развлекаться? — Его тон снова стал язвительным. — Ты имеешь в виду, трахаться с другими парнями?

— Не будь грубияном. Я имела в виду свидания.

— Она не хочет. Она хочет меня. А я хочу ее. Конец истории. Господи, Скай, она делает меня счастливее, чем я когда-либо был. Какого черта я должен от этого отказываться? Почему ты хочешь, чтобы я отступил?

Мои щеки вспыхнули от его слов, сердце заколотилось в знак признания того, что он чувствует, потому что я чувствовала то же самое.

Вода заплескалась, и его голос прозвучал чуть ближе к дому:

— Джейн смотрит на тебя. Она слушает тебя. Если ты будешь говорить ей всякую ерунду и морочить ей голову… Клянусь, Скай, я не прощу тебя.

— Джейми, прости. Это… Я вываливаю на тебя все свое дерьмо. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты был счастливым. Я хочу, чтобы Джейн была счастлива. — Ее голос сорвался. — Я просто беспокоюсь о тебе. Пожалуйста, не сердись на меня.

Я выглянула в окно и увидела, что брат и сестра обнимаются.

Я воспользовалась этим моментом, чтобы исчезнуть наверху и бросить свою сумку.

Сидя на кровати в комнате Лорны, я уставилась невидящим взглядом на картины, которые загромождали комнату. Я задавалась вопросом, права ли Скай. Неужели мы с Джейми подставили себя под удар?

Погрузившись в свои мысли, я не заметила, как Джейми сел рядом со мной на кровать. Я испуганно вдохнула.

Наши глаза встретились. Он прищурил глаза.

— Ты слышала, не так ли?

Я кивнула.

Разочарование изобразилось на его лице, но я знала, что оно направлено не на меня.

— Я создаю для вас двоих странные условия.

— Нет. — Он поцеловал меня. Крепко, глубоко, пытаясь затянуть меня в свои чары, чтобы я забыла об их споре.

— Джейми, — я отстранилась, — вы со Скай в порядке?

— Мы в порядке, — заверил он меня, заправляя мои волосы за ухо. — И ты не будешь спать здесь, так что даже не думай об этом. — Его губы коснулись моих, когда он нежно обвил рукой мою шею. Он требовал, доминировал, и это заставляло меня дрожать. — Ты знаешь, что я нужен тебе ночью, — поддразнил он. — Я должен быть легко доступен для тебя.

Я закатила глаза. Самодовольный подлюка. Часто я просыпалась посреди ночи, желая его. Это я целовала его, когда он находился в полудреме. Это я лежала на нем в темноте ночи, отчаянно желая обладать им.

— Черт, ты меня возбуждаешь, — резко прошептал он, схватив меня за бедра.

Я нахмурилась, отгоняя воспоминания.

— У нас действительно много секса. Это нормально?

Джейми разразился смехом, притягивая меня к себе.

— Джейми.

Мой раздраженный тон только заставил его смеяться сильнее. Наконец, он поднял голову, но только для того, чтобы поцеловать мои сжатые губы.

— Ты спишь в моей постели, и ты будешь тянуться ко мне в любое время, когда захочешь. Обсуждение окончено. — Он встал, положил свою руку на мою, пытаясь подтянуть меня к себе. Я дернулась, отказываясь двигаться. — Что?

— Что Скай имела в виду, говоря о Лейси?

Джейми вздохнул и отпустил меня. Провел рукой по волосам.

— Джейн…

— Ну?

Он скрестил руки на груди и пожал плечами.

— Она была здесь сегодня днем. Мы обсуждали нашу презентацию на завтра.

— Ты ей нравишься?

— Она поцеловала меня.

Мое сердце заколотилось.

— Я бы и без помощи Скай рассказал бы тебе. — Увидев мое сомнительное выражение лица, он наморщил лоб. — Господи, Джейн, ты же не думаешь, что я действительно хотел, чтобы она меня поцеловала.

Я покачала головой.

Все равно мне была ненавистна мысль о том, что чужие губы могут находиться рядом с его губами.

Губы Джейми были моими.

Мои руки сжались в кулаки на коленях, и взгляд Джейми упал на них.

— Джейн, я оттолкнул ее. Я сказал ей, что этого никогда не будет. Скай вошла в этот момент. Это было ужасно для Лейси. Мне было жаль ее.

Я сложила руки на груди.

— Она знает, что у тебя есть девушка. — Это был не вопрос. — Мне не жаль ее. Она не думала о моих чувствах, когда целовала тебя. — Я встала и бросила на него недовольный взгляд. — Я голодна.

Я услышала его тяжелый вздох, когда он пошел вслед за мной.

— Доу, девушки будут подкатывать ко мне. Приглашать на свидания. Парни будут делать то же самое по отношению к тебе. Это ничего не значит. Кроме этого, мы оба бесконечно неотразимы.

Мои губы подергивались от его поддразнивания, пока я спускался по лестнице. Скай нигде не было видно. Я открыла холодильник и сказала:

— Ну, раз уж ты был со мной откровенен, я должна признаться, что меня сегодня пригласили на свидание.

Я взяла морковь и хумус, закрыла дверцу и повернулась к Джейми, пытаясь скрыть улыбку.

Его лицо потемнело.

— Кто?

Я постаралась не рассмеяться над его изменившимся тоном.

— Что случилось с «это ничего не значит»?

— Ты разыгрываешь меня, или кто-то реально пригласил тебя на свидание?

— Девин. — Я пожала плечами. — Он надеялся, что у нас с тобой ничего серьезного. Я его расстроила. — Я обмакнула морковку в хумус и с хрустом откусила кусочек, наслаждаясь явным раздражением Джейми. Мне стало легче.

— Высокий бандитского вида придурок?

— Он не придурок. — Я предложила ему морковку. — Мне было жаль его.

Джейми нетерпеливо отмахнулся от предложенной морковки.

— Мне его не жалко. Он знает, что у тебя есть парень. — Он повторил мои слова. Затем выражение лица Джейми стало подозрительным. — Ты говоришь правду?

— Да, — ответила я. — Он пригласил меня на свидание. Я сказала, что влюблена в своего парня. Заметь, однако, он не целовал меня. На моих губах нет отпечатка чужих губ.

Внезапно Джейми бросился на меня и перекинул через плечо. Я завизжала, выронив морковку.

— Джейми! — Мир пронесся мимо меня вверх тормашками.

Джеми поднимался по лестнице, переступая две ступеньки за раз. Мой возбужденный смех наполнил коридоры, когда он помчался в свою спальню.

Меня быстро бросили на двуспальную кровать, и мои хихиканья поглотили голодные поцелуи Джейми. Вот так наш мир сжался до нас двоих.

Какая-то часть меня слышала голос Скай в моей голове, когда Джейми двигался внутри меня. Возможно, наша любовь действительно была всепоглощающей. Возможно, она поглотит нас.

Но когда Джейми, смотря мне в глаза, снова и снова повторял, как сильно меня любит, ее голос исчез вместе с моими опасениями.

Какая разница, поглотит ли нас любовь?

По крайней мере, мы умрем счастливыми.