Глава 3

Возвращаясь из пещеры нагруженная продуктами, Рива едва-едва переставляла ноги. Тяжело дыша, она вошла в дом через черный ход, ибо понимала, что больше раздражать майора Бэнкса нарушением его приказов уже просто опасно для жизни. Зайдя на кухню, она пересеклась взглядами с двумя солдатами, смотревшими на нее то ли как на героиню, то ли как на сумасшедшую. «Всего по чуть-чуть», — грустно согласилась про себя Рива. Но если она и стала такой, то только из-за этого несносного майора, которого все здесь боялись как черт ладана. Если она не сумеет постоять за себя и тетю Тео, то кто за них вступится?

Внезапно у нее заурчало в животе. Да, пожалуй, голод — единственная очевидная и бесспорная вещь здесь и сейчас, в оккупированном Виксберге.

Выложив продукты из сумки, Рива задумалась: что же ей лучше приготовить, — наступило время обеда, а ни у нее, ни у ее тети еще маковой росинки во рту не было.

Впрочем, тетя Тео вряд ли проголодалась: хорошо, если вообще удастся убедить ее поесть. А вот Рива чувствовала себя жутко голодной.

В этот момент на кухню зашла негритянка, и Рива даже вскрикнула от удивления:

— Милли? Что ты здесь делаешь?

— А, мисс Рива! — добродушно улыбнулась Милли. — Рада увидеть здесь хоть одно знакомое лицо.

Вслед за негритянкой в комнату вошла ее дочь, и Рива ласково поприветствовала стеснительную пятнадцатилетнюю девчушку:

— Здравствуй, Сара, как поживаешь?

В ответ девочка смущенно зарделась, и Милли ответила за нее:

— Поживаем-то мы не очень, мисс Рива: вы же знаете, что после смерти миссис Кортни, которая, бедняжка, не пережила осады, нам некуда податься. — Она обернулась к Саре: — Давай-ка, милая, принимайся за работу, скоро офицеры потребуют обед.

— Обед? — Рива нахмурилась. — Так вы теперь обе работаете на янки?

— А что делать? — вздохнула Милли. — Мы теперь свободные люди. Вернется, Бог даст, мистер Кортни, может, позовет нас обратно на плантацию, так мы не откажемся. А сейчас надо чем-то зарабатывать на хлеб — вот и кухарничаем для янки.

— А что случилось с малышом Джеббом? Милли расплылась в широкой улыбке:

— Ангелочка забрала к себе его тетя, леди Фиби Томас: она сказала, что будет заботиться о нем, пока не вернется мистер Кортни.

— А как же вы с Сарой? — Рива знала, как Милли обожала свою хозяйку и ее маленького сыночка.

— Ну а что мы… Мы теперь сами по себе, мисс Рива. Женщины еще немного повздыхали, и Рива принялась выкладывать остатки продуктов на стол. Милли всплеснула руками:

— Боже, не хотите ли вы сказать, что будете это есть, мисс Рива? А мисс Теодора — у нее такой чувствительный желудок!

Риве стало неловко, но все же она ответила по возможности бодро:

— Не беспокойся, Милли, я что-нибудь придумаю. Это продукты, которые я вчера получила для нас с тетей Тео…

— И это вы называете продуктами? — Негодованию Милли не было предела. — Нет уж, мисс Рива, будьте любезны есть то, что мы с Сарой приготовим.

— Но это невозможно! Дом нам больше не принадлежит, мы живем здесь из милости офицера-янки, и если станет известно, что ты готовишь для нас, он еще больше разозлится.

— Но это же безумие, мисс Рива!

— Может быть, но такова теперь наша жизнь. Милли осуждающе покачала головой и, продолжая что-то тихо ворчать себе под нос, занялась обедом.

Рива приготовила легкий суп из консервов, наломала галет, отрезала тонкий кусок хлеба от буханки, которой должно было им хватить на несколько дней. Завернув надрезанную буханку в полотенце, она решила, что хлеб можно оставить прямо в комнате тети Тео, так что если той захочется перекусить в отсутствие Ривы, то хотя бы хлеб будет у нее под рукой. Заворачивая хлеб, она с ностальгией вспомнила сладкий джем и прочие вкусности, которые булочник Генри приносил им к завтраку вместе со свежим хлебом.

Внезапно перед ее внутренним взором возник образ майора Бэнкса, и Рива едва сдержалась, чтобы не чертыхнуться вслух. Да что ж это такое! Нигде от него не скрыться, даже в стране сладких воспоминаний о довоенном времени! Ей вспомнилась удивительная улыбка, с которой он разговаривал с тетей Тео, улыбка, вмиг преобразившая его жесткие черты лица. Черт возьми, он наверняка знает всю силу обаяния этой своей улыбки и пользуется ею, чтобы ввести в заблуждение доверчивых женщин относительно своей мерзкой натуры, предстать перед ними этаким очаровашкой…

Ну почему, почему, почему он так чертовски привлекателен? Будь он старым, лысым, толстым — как легко было бы его презирать и ненавидеть, как легко было бы смеяться над тупым янки, возомнившем о себе бог весть что. Так нет же, как назло, офицер армии северян, вытеснивший их с тетей из собственного дома, был высоким чернооким красавцем, от которого и так-то глаз не отвести, а уж когда улыбается, тогда вообще смерть всем бастионам женского сердца.

Несомненно, майор пользуется бешеным успехом у женщин. Более того, он привык к легким победам, привык получать все, что захочет, после первого же щелчка пальцами. Грубый, холодный, бесчувственный тип и абсолютно не джентльмен… но Боже, как же хорош!

Краска бросилась Риве в лицо от таких мыслей, и она изо всех сил постаралась выкинуть из головы майора Бэнкса. Лучше думать о Фостере, о его судьбе, о том, где он сейчас и что с ним. Сегодня надо обязательно навестить Чарлза и узнать, нет ли у него каких-нибудь новостей о ее пропавшем брате. Разумеется, она не расскажет Чарлзу о своих проблемах с майором — ей, слава Богу, пока самой удается справляться, а у Чарлза полно забот в госпитале. Нет, она не станет его тревожить и скажет, что все у них с тетей замечательно… насколько это сейчас вообще возможно.

Вернувшись к мыслям о тете, Рива подумала, что ничего страшного не случится, если она попросит для нее немного меда у Милли. От янки не убудет, а тетя Тео такая сладкоежка! Пусть мед хотя бы слегка поднимет ей настроение. Разумеется, Рива сама и капельки их еды в рот не возьмет, даже если сам майор Бэнкс будет упрашивать ее на коленях.

Госпиталь встретил ее ни с чем не сравнимым запахом боли, страдания, кровоточащих ран. Несколько медсестер ловко курсировали между поставленными вплотную кроватями, раненые стонали и просили пить.

Дорога до госпиталя была ужасна — весь город наводнили «синие мундиры». Но если бы только это! Вслед за победителями в город набежала масса бродяг, попрошаек, откровенных бандитов, и из-за них на улицах было более чем небезопасно.

Рива оделась очень бедно и скромно, но даже в таком виде мужчины провожали ее жадными взглядами. Впрочем, она, конечно, немного постаралась для Чарлза — ей хотелось предстать перед ним в лучшем виде. Он так переживает за нее, бедный милый Чарлз, и он не побоялся прийти к ним в пещеры в самый разгар бомбардировок, чтобы помочь ей и тете Тео! Как же она сможет отблагодарить его, как сможет выразить ему свою безграничную признательность?

Рива с улыбкой вспомнила, что в детстве Чарлз являлся для нее настоящим кумиром. Чарлз — истинный джентльмен, всегда был обходителен, остроумен, вежлив и добр и никогда не скрывал своего восхищения Ривой. Его неловкое признание в пещерах только подтверждало, что его чувства к ней глубоки и искренни. Риве льстила его забота, она всегда чувствовала теплоту и нежность к Чарлзу. Не это ли первые признаки зарождающейся любви? Впрочем, сейчас не время думать о таких пустяках. Когда война закончится и янки уберутся из Виксберга, а южные джентльмены с победой вернутся домой, тогда придет и время для любви.

А сейчас продолжалось время страдания, боли, и лучше всего это было видно в госпитале армии конфедератов. Тоска и отчаяние навалились на девушку при виде страдающих людей; она едва нашла в себе силы добрести до стула и тяжело опустилась на него.

И тут ее окликнул знакомый голос:

— Рива! — Чарлз заметил ее и направился к ней легкой уверенной походкой. — Как же я рад тебя видеть! Я все собирался сходить навестить вас с тетей Тео, но здесь столько дел — ни на минуту невозможно оторваться. — Он взял Риву за руку и повел в свой кабинет.

Едва они переступили порог, как Чарлз захлопнул дверь, и Рива оказалась в его объятиях. Он придвинулся к ней вплотную и жарко проговорил:

— Я думал о тебе каждую минуту… и о тете Тео, конечно. Как вы?

Девушку ничуть не напугали его объятия, но от мысли, что по ее измученному лицу Чарлз может догадаться, что дела у них идут далеко не блестяще, ей стало не по себе, и она постаралась не встречаться с ним взглядом.

— У нас все хорошо, Чарлз. Один из офицеров-янки выбрал Лонгворт-Хаус своей резиденцией и разместил там штаб и некоторых своих солдат. К счастью, он разрешил тете Тео остаться в ее комнате и позволил нам пользоваться кухней. Кроме того, я получила десятидневный паек, и у нас теперь есть все необходимое, так что тебе не о чем волноваться. Единственное, что меня беспокоит, — тетя Тео по-прежнему неважно себя чувствует. Я хотела, чтобы ты осмотрел ее, но офицер-янки сказал, что не разрешит тебе пройти в дом.

— Что за ерунда! Если тете Тео плохо, я сейчас же пойду к вам!

— Нет-нет, он все равно не позволит тебе пройти. Кроме того, он прислал сегодня с утра своего доктора.

Чарлз нахмурился.

— И как это перенесла тетя Тео?

— Она отлично держится, Чарлз, и старается воспринимать все как данность. Она и меня просила исполнять все приказы янки.

— Приказы? — Чарлз заметно напрягся. — О каких при казах идет речь?

— Ну, на самом деле все просто. Они потребовали, чтобы мы не появлялись нигде в доме, кроме кухни и комнат которые они нам отвели, и чтобы мы пользовались черны ходом. Это все.

— Все? — Голос Чарлза оставался напряженным.

— Чарлз! — Рива вспыхнула. — О чем ты подумал? В конце концов, они офицеры и даже мнят себя джентльменами.

— Янки — джентльмены?

— Ну… в каком-то смысле да. По крайней мере майор и лейтенант очень вежливо вели себя с тетей Тео. Майор даже вызвал ей доктора. Я, конечно, была против, но в глубине души мне ясно, что он хотел как лучше.

Только договорив фразу, Рива поняла, как глупо выглядит. Она защищает ненавистного майора Бэнкса, более того — называет его джентльменом! Да что же с ней происходит, Господи!

Рива быстро сменила тему:

— Чарлз, я пришла сюда не просто так… То есть я, конечно, хотела повидать тебя и сказать, что у нас все в порядке, но главное, что я хочу узнать, нет ли вестей от Фостера? Ты что-нибудь знаешь о нем?

— К сожалению, нет. — Чарлз огорченно развел руками, а затем нежно коснулся ее щеки. Он старался, чтобы жест выглядел проявлением заботы, но на самом деле едва сдерживал охватившую его страсть. — Милая, дорогая моя Рива, как бы я хотел утешить тебя, как бы хотел наверняка знать, что с Фостером все в порядке! Но пока нам остается только верить, только надеяться. Прошло еще слишком мало времени: я уверен, он жив, но у него пока не было возможности передать нам весточку. О, он обязательно найдет такую возможность, и он вернется, Рива! Вернется и увезет вас с тетей Тео в безопасное место. Даже не думай в этом сомневаться!

— Да, Чарлз, я верю, но мне очень хотелось бы знать наверняка! Я хочу уехать прочь из этого города, а вернуться только тогда, когда здесь не будет растре клятых янки!

— Мы дождемся этого, Рива! И ты всегда можешь рассчитывать на меня, ты ведь знаешь.

Слова Чарлза звучали так уверенно и спокойно, что Рива позволила себе немного расслабиться. Да, она будет верить — больше все равно ничего не остается. В этот момент она почувствовала, что объятия Чарлза из нежных и ласковых становятся требовательными и страстными, но не стала противиться. Сейчас ей как никогда было необходимо знать, что есть на свете человек, которому она может верить и на которого может положиться.

Девушка покорно прильнула к Чарлзу, позволив себе утонуть в его добрых карих глазах, но прежде чем их губы слились в первом трепетном поцелуе, за их спиной раздался знакомый бархатный баритон:

— Так-так, мисс Синклер!

При первом звуке этого голоса Рива буквально отскочила от Чарлза, отчего-то чувствуя себя жутко виноватой и негодуя на ничем не оправданное чувство вины. В чем она провинилась перед майором Бэнксом на сей раз?

Голос тем временем продолжал:

— Полагаю, вы решили проведать милейшего доктора Уайтхолла, чтобы обсудить с ним здоровье вашей тетушки, не так ли?

Чарлз не дал Риве времени ответить:

— Я капитан армии вооруженных сил Конфедерации южных штатов доктор Чарлз Уайтхолл, в моем ведении находится этот госпиталь. А вы, позвольте спросить, кто такой? И по какому праву вы врываетесь в мой кабинет и требуете объяснений личного характера от мисс Ривы Синклер?

Голос Чарлза прозвучал угрожающе, но майор Бэнкс, кажется, даже не заметил закипавшего в молодом человеке гнева.

— Меня зовут майор Джеффри Бэнкс, — холодно и учтиво ответил он. — Я командую оккупационными силами, в ведении которых в данный момент находится Виксберг. В госпиталь я приехал с плановой проверкой для последующего доклада генералу Макферсону. И должен сказать, — учтивость в его голосе моментально сменилась уничижительным сарказмом, — не могу назвать ваше поведение достойным вашего звания и занимаемой должности.

— Сэр, ваш сарказм совершенно неуместен. — Чарлз уже не скрывал своего гнева. — Мы с мисс Синклер старинные друзья, и наши отношения вас совершенно не касаются.

Продолжая делать вид, что не замечает бурных эмоций Чарлза, майор Бэнкс неторопливо прошелся по комнате и остановился прямо перед Уайтхоллом.

— Вы ошибаетесь, капитан. Мисс Синклер сегодня на славу постаралась испортить мне день своими скандальными выходками, так что я считаю вполне уместным для себя поинтересоваться ее делами. Уже то, что она живет под моей крышей…

— Под вашей крышей?.. — почти выкрикнул Чарлз, метнув пораженный взгляд на Риву, и она мгновенно поняла, что ей пора вмешаться.

— Я бы посоветовала вам тщательнее подбирать слова, майор Бэнкс, — как можно спокойнее сказала она. — Скорее это вы живете под моей крышей, или если уж совсем честно, то под крышей моей тети. Этот дом всегда принадлежал семейству Лонгворт, майор!

— А теперь он находится в моем ведении, мисс Синклер, и я уже полдня потратил на то, чтобы объяснить вам эту простую вещь!

— Ох, ради всего святого, — отмахнулась Рива, — я больше не желаю этого слушать! Как бы то ни было, тетя Тео попросила меня навестить нашего старинного приятеля доктора Уайтхолла, поэтому я здесь. И больше никаких объяснений я давать вам не намерена. Скажите спасибо, что я вообще с вами разговариваю!

— Что ж, я принимаю ваши объяснения, мисс Синклер, несмотря на ту форму, в которой вы их преподнесли. — Майор улыбнулся. — Впрочем, заметьте, я сказал, что принимаю ваши объяснения, но не сказал, что верю им.

— Майор Бэнкс, — с холодной яростью в голосе выкрикнула Рива, — мне совершенно наплевать, во что вы там верите, а во что нет! — Повернувшись к Чарлзу, она сказала ему уже более спокойным голосом: — Прости, Чарлз, я должна вернуться домой: ты понимаешь, тетя Тео будет волноваться, поэтому я…

— Не так быстро, мисс Синклер! Я не могу отпустить вас одну, поэтому вас будет сопровождать мой человек. Капрал! — командным голосом выкрикнул Бэнкс, и в дверь тут же просунулась рыжая голова со всклокоченными волосами. — Приказываю доставить мисс Синклер в Лонгворт-Хаус и тут же вернуться обратно.

— Да как вы смеете! — воскликнула Рива. — Я не появлюсь на улицах Виксберга в сопровождении «синего мундира». Никогда в жизни!

— Раз так, мисс Синклер, я предоставляю вам выбор: либо вы остаетесь здесь, пока я не закончу свои дела с доктором Уайтхоллом, и возвращаетесь в Лонгворт-Хаус вместе со мной, либо изменяете своим жестким принципам и уходите сейчас в сопровождении капрала. Выбор за вами, что вы решите?

Рива упрямо тряхнула головой, а майор, словно не замечая ее гнева, насмешливо обернулся к Чарлзу:

— Милейший доктор Уайтхолл, может, хоть вы повлияете на свою неразумную пациентку добрым советом?

И тут неожиданно Чарлз согласился с майором Бэнксом: « — Рива, милая, в данном случае офицер абсолютно прав: в этой части города неспокойно, так что тебе лучше вернуться домой в сопровождении капрала. — Шагнув к девушке, он мягко произнес: — Ты ведь знаешь, что во всем можешь на меня рассчитывать? Как только я разберусь с делами в госпитале…

— Я бы не был в этом так уверен, доктор Уайтхолл, — самым наглым образом прервал его майор. — Какую, интересно, помощь вы можете предложить мисс Синклер и ее тете? Вы сами находитесь в городе на птичьих правах и исключительно благодаря милости нашего высшего руководства. Как только «разберетесь с делами в госпитале», вы сразу покинете Виксберг. Итак, мисс Синклер, что вы выбираете?

Рива перевела взгляд с Чарлза на майора Бэнкса и сквозь зубы сдавленно произнесла:

— Хорошо, согласна, майор. Я пойду в сопровождении вашего солдата, но только сегодня! И запомните: я не ваша узница, и вы не можете распоряжаться мной, как привыкли делать это по отношению к своим солдатам. — С этими словами Рива резко повернулась и быстро зашагала к двери. Капрал, отдав честь майору, отправился следом.


Ночь выдалась душной, воздух был почти неподвижен. Майор Бэнкс ворочался в постели и не мог уснуть. Мысль о том, что он спит в постели Ривы Синклер, не давала ему покоя. Черт бы побрал эту вздорную бабенку! И почему он не может выкинуть ее из головы? Постель все еще хранила едва уловимый аромат юного женского тела, и его воображение тут же услужливо предложило ему самые невероятные картины.

К тому же сцена в госпитале все никак не выходила у него из головы. И почему его так волнует, что происходит между ней и этим докторишкой с меланхолическим взором? Может, у них и правда роман… Впрочем, ему-то что за дело?

И все же он чувствовал, что его это тоже касается. Не в силах справиться с охватившим его беспокойством, майор поднялся, быстро оделся и направился в комнату, которую отвел Риве. Однако комната была пуста. Он заглянул к ее тете, решив, что, возможно, девушка осталась на ночь возле ее постели, но Теодора Лонгворт уже спала.

Вне себя от охватившего его гнева, Бэнкс стрелой спустился по лестнице. Видит Бог, если она решила нарушить его приказ и тайком сбежать из дома на свидание со своим любовником, им обоим не поздоровится!

Однако охрана доложила, что мисс Синклер давно отправилась спать… на чердак!

Ну и упрямая эта красавица! Кажется, гнев майора уже граничил с бессилием. Сегодня днем она выглядела изможденной, жаловалась, что жара на чердаке вконец доконала ее хрупкое здоровье, а сейчас ей будто нет до этого дела! Сорок семь дней осады, голод, лишения — откуда у нее берутся силы на спесивые выходки?

Тяжело вздохнув, майор вернулся в свою комнату. Выходит, мисс Рива Синклер спит прямо у него над головой! Шорохи и скрип кровати позволяли предположить, что сон ее тяжек и неспокоен. Он поймал себя на желании взять ее на руки, согреть и утешить, почувствовать тепло ее объятий. А еще ему захотелось, чтобы она благодарно прошептала его имя: «Джефф, мой Джефф…»

Он снова тяжело вздохнул и перевернулся на другой бок. Что ж, придется подождать, когда у нее не останется сил на упрямство: чего-чего, а терпения и упорства Джеффу Бэнксу не занимать.

Рива открыла глаза и поняла, что уже утро. Ночь прошла ужасно. Она долго не могла заснуть, а потом всю ночь ей снились кошмары. Однако пора было вставать и идти в пещеру, чтобы взять еще немного провизии. За вчерашний день тете Тео стало заметно лучше, и хороший завтрак только прибавит шансов на ее скорейшее выздоровление.

Усилием воли Рива заставила себя подняться и тут же почувствовала легкое головокружение. Гордость дорого ей стоила. Легко было бросить гневные слова в лицо майору Бэнксу, но теперь приходилось ночевать на душном чердаке. И все же она не должна отчаиваться: все это скоро закончится. Сейчас необходимо думать только о здоровье тети Тео — больше ни о чем.

Умывшись, Рива оделась и стала спускаться вниз. Проходя мимо своей комнаты, где теперь спал майор, она не могла сдержать раздражения. Уж Бэнкс-то наверняка замечательно и комфортно провел минувшую ночь!

Остановившись возле комнаты Теодоры, девушка глубоко вздохнула и, взяв себя в руки, тихонько приотворила дверь.

Теодора еще спала, и Рива некоторое время с любовью смотрела на нее. Сцены из детства одна за другой проносились перед ее глазами. Тетя Тео столько сделала для них с Фостером после внезапной кончины их родителей! Если бы не она, вероятно, их детство не было бы таким беззаботным и радостным. Видно, теперь пришел их черед позаботиться об этой доброй женщине. Рива была уверена, что, когда Фостер приедет домой, их жизнь вернется в прежнюю колею.

Она затворила дверь и, выйдя в коридор, услышала, что из-за двери комнаты, в которой теперь жил майор, донесся какой-то шум. Девушка поспешила миновать коридор, чтобы не встречаться со своим врагом. Он, бесспорно, заметит следы тяжелой, почти бессонной ночи на ее лице — темные круги под глазами, пугающую бледность и, несомненно, будет торжествовать, что она расплатилась за свою гордость. Ну уж нет, сначала надо подышать свежим воздухом и позавтракать, а уж потом вступать в очередную перепалку с этим несносным типом.

Но, добравшись до пещеры, Рива испытала настоящий ужас — провизии на месте не было: кто-то украл все продукты, которые Рива заботливо припрятала и как следует замаскировала.

Холодный пот выступил у нее на лбу. Ей внезапно вспомнилось, что когда она поднималась на холм с продуктами в тележке, ее посетило странное ощущение, что кто-то идет следом. Она даже обернулась и внимательно посмотрела по сторонам, но никого не заметила. Вчера майор Бэнкс говорил, что в городе полно опасных типов, от которых можно ждать какой угодно подлости и мерзости; вероятно, один или несколько таких мерзавцев проследили за ней, а потом вернулись, обыскали пещеру и забрали продукты. Теперь тетя Тео осталась даже без тех крох, которые Риве удалось выпросить для нее у бездушного майора!

Вернувшись домой, Рива почувствовала опустошение и беспомощность. Она поднялась на чердак, села на постель и разрыдалась. Слезы лились и лились, казалось, им не будет конца… и вдруг отчаяние сменилось гневом. Нет, это не ее вина в том, что случилось. Во всем виноваты проклятые янки! Разве гарнизон северян не был обязан защищать жителей Виксберга от мародерства? И разве это не была прямая обязанность майора Бэнкса?

Да, она пойдет к Бэнксу, расскажет о случившемся и потребует помощи для тети Тео. Самой ей ничего не надо, но пожилая женщина не может остаться без еды. Плевать на всех, она добьется этого разрешения, чего бы ей это ни стоило!

Майор Бэнкс сидел за письменным столом в своем кабинете — бывшей библиотеке Теодоры Лонгворт — и читал только что полученное донесение. Геттисберг пал! Какое облегчение! Наконец-то федеральные войска могут радоваться реальным победам, а не своим масштабным планам. Миссисипи теперь полностью находилась под их контролем.

Появилась надежда, что скоро все будет кончено.

За время войны отношение майора к конфликту между Севером и Югом претерпело значительное изменение. Разумеется, он по-прежнему глубоко верил в то, что с рабовладением в его стране должно быть покончено раз и навсегда; однако тяжелые кровопролитные бои, в которых ему довелось принимать непосредственное участие, поколебали его уверенность в том, что за это необходимо платить такую высокую цену. Спесивые южные «джентльмены» никогда не нравились Бэнксу, но это не значило, что он был готов убивать их сотнями и тысячами только лишь по политическим соображениям.

Американцы уже не были братьями — вот что его удручало больше всего; Север и Юг ненавидели друг друга всеми фибрами души, и лучше всего это было видно на примере юной зеленоглазой красотки мисс Ривы Синклер. Если бы им довелось встретиться в другое время и при других обстоятельствах, то…

В этот момент непонятный шум за дверью отвлек его от философских размышлений. Сомнения были развеяны, как только Джефф услышал знакомый женский голос, безапелляционно требующий сейчас же, не медля ни секунды, допустить обладательницу этого звонкого голоса к майору Бэнксу по важному делу.

Первой реакцией Джеффа была улыбка, но он тут же стер ее со своего лица. Нет, так дело не пойдет! Он должен научить эту девчонку хорошим манерам! Скоро подчиненные начнут смеяться у него за спиной: только ей он позволяет вести себя с ним подобным хамским образом!

Майор быстро поднялся, пересек комнату и резко открыл дверь. Его глазам предстала до боли знакомая сцена: несчастный капрал пытался уговорить Риву уйти, а та ни в какую не соглашалась и продолжала кричать, что должна срочно увидеть майора.

— Что происходит? — жестко спросил Бэнкс.

Рива повернула к нему бледное, измученное лицо, и Джефф тут же пожалел о своей жесткости.

— Майор, безотлагательное дело требует вашего внимания, и я хотела бы…

— Мисс Синклер, — Бэнкс попытался выдержать баланс между строгостью и мягкостью, но голос его прозвучал излишне насмешливо, — как я уже успел понять, жизнь каждый день преподносит вам очередной сюрприз, требующий моего безотлагательного вмешательства. Я готов терпеливо решать ваши проблемы, но не могли бы вы выбирать более подходящее время для…

— Подходящее время? — На бледном лице вспыхнули две зеленые злые звезды горящих глаз. — О каком подходящем времени вы говорите, майор, если вся наша жизнь превратилась в один сплошной кошмар после того, как ваша армия вошла в город? Неужели вы не понимаете, майор: если я говорю, что дело срочное, значит, так оно и есть! Вы полагаете, что я стала бы отвлекать вас от важных дел по пустякам? — Рива наконец взяла себя в руки, и ее голос прозвучал довольно саркастично, но Бэнкс сделал вид, что не заметил сарказма.

— Очень хорошо, мисс Синклер. Итак, что вам нужно на этот раз?

— Разрешение на паек, — на одном дыхании выпалила Рива.

— Разрешение? — Майор округлил глаза. — Но вы уже получили от меня это разрешение на днях.

— Продукты украли, майор!

— Неужели? — Бэнкс нахмурился. — И вы хотите меня убедить в том, что продукты были украдены из этого дома? Это невозможно, мисс Синклер.

— Да нет же, я спрятала продукты в пещере, где мы укрывались во время осады.

— Это было крайне неосторожно с вашей стороны.

— А что сделали бы вы? Хранили бы их на чердаке, чтобы они испортились на следующий же день?

— Комната вашей тети вполне подходит для…

— Когда я получала продукты, майор, я и моя тетя были вынуждены ютиться на чердаке благодаря вашим «заботам», — отрезала Рива. — Поэтому я отнесла продукты в пещеру. А теперь эти оборванцы, что пришли вслед за вашей армией в Виксберг, обокрали меня! Поэтому я требую, чтобы вы выписали мне новое разрешение на получение пайка!

— Вы требуете? — Майор насмешливо приподнял бровь. — А как я могу быть уверен, моя дорогая мисс, что вы не продали эти продукты или не передали их одной из банд беглых конфедератов, скрывающихся где-то в окрестностях города? Вы не получите нового пайка, мисс Синклер. Я понятно все объяснил?

С минуту Рива и Джефф Бэнкс неотрывно смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова, а затем, выдержав паузу, майор добавил:

— Однако, учитывая плачевное здоровье вашей тетушки… да и ваше тоже… — он окинул Риву притворно-небрежным взглядом, — я разрешаю вам питаться на нашей кухне.

— Да ни за что в жизни!

— Дело ваше, мисс Синклер. Нет так нет. А что насчет вашей тети?

Рива вздернула подбородок.

— Тетя Тео больна. Разумеется, она примет вашу помощь, майор, но я скорее умру, чем возьму хоть крошку в рот с вашего стола.

— Что ж, посмотрим, что вы скажете завтра. Голод лечит даже такую безнадежную болезнь, как ваша спесь.

Рива взглянула на него с откровенным вызовом:

— Майор Бэнкс, вы просто мерзавец!

Подавив мгновенно вскипевший гнев, Джефф как можно спокойнее ответил:

— Как вам угодно, мисс Синклер.


Четыре дня спустя кухарка Милли попросила майора Бэнкса принять ее «для важного разговора».

— Что-то случилось, Милли? — рассеянно бросил Бэнкс, отрывая взгляд от бумаг.

— Ума не приложу, что мне делать. Мисс Рива четыре дня ничего не ест — просто беда!

Майор отложил ручку и пристально посмотрел на негритянку:

— Что ты сказала?

— Четыре дня подряд она приходит ко мне на кухню и берет еду — ту, что я готовлю для мисс Теодоры. Только одну маленькую тарелку — и все. Иногда она приносит остатки еды обратно со словами, что мисс Тео сегодня не голодна. Я боюсь за нее, мистер Бэнкс: так ведь можно и умереть!

— Ты уверена, Милли, что она ничего не ест?

— Конечно, я не слежу за ней, мистер, но с каждым днем бедняжка становится все бледнее и уже едва держится на ногах. Меня она не слушает, говорит, что еда у нее есть, но по ней этого не скажешь.

— Ладно, я сам разберусь с этим, а ты, Милли, можешь идти.

Едва дождавшись, пока негритянка закроет за собой дверь, Бэнкс вскочил на ноги и нервно заходил по комнате. В окно ласково светило жаркое июльское солнце, война шла к победному для северян концу — и только битва в Лонгворт-Хаусе никак не затихала. Надо признать, мисс Риве Синклер весьма успешно удалось превратить его жизнь в доме ее тети в сплошной кошмар.

Внезапно майор вспомнил, как столкнулся с упрямой красоткой на лестнице два дня назад. Дел в последнее время накопилось так много, что он почти не бывал дома и не видел Риву. Ее вид ужаснул его: бледная, словно тень, она, кажется, едва держалась на ногах, но не прекращала упрямиться.

Тогда он взял ее за руку и повторил, что, несмотря ни на что, не отменит своего приказа и ей придется подчиниться, но Рива ответила, что ее жизнь его не касается и он может убираться со своей помощью ко всем чертям. На том они и расстались.

И вот теперь выясняется, что строптивая девица за эти дни крошки в рот не брала. Так что же ему с ней делать? Нет, вероятно, что-то ей все-таки удавалось перехватить, пока никто не видел; хотя черт ее знает… Может, гордячка и впрямь голодает? На секунду Бэнкс предположил, что она берет еду у доктора Уайтхолла, но интуиция подсказывала ему, что гордость не позволит ей этого сделать.

Бэнкс нахмурился. Через час ему предстояла встреча с генералом Макферсоном, но до того он намеревался решить-таки проблему с Ривой Синклер.

Выйдя из кабинета, майор направился на чердак, но по дороге его остановил знакомый разъяренный женский голос, доносившийся из кухни. Он неохотно повернул обратно и вошел в кухню. Ситуация была такова: двое солдат с коробками в руках пытались покинуть дом, но бравая мисс Синклер перегородила им дорогу и кричала что есть мочи. Увидев Бэнкса, она тут же направила весь свой гнев на него:

— Вы сказали мне, майор, что лично отвечаете за порядок в этом доме; значит, это вы ответственны за то, что меня только что хотели ограбить!

— Опять ограбить? И что намеревались похитить на сей раз, мисс Синклер?

— Эти люди хотели украсть наш китайский фарфор! Когда я вошла в кухню, чтобы взять немного еды для тети Тео, они паковали фарфор в коробки. Я спросила, что происходит и куда они собираются забрать мои вещи, на что они сказали, что в этом доме мне больше ничего не принадлежит и у меня нет права голоса.

— Все было не совсем так, — нерешительно заметил один из солдат. — Мы просто хотели убрать фарфор в коробки, чтобы ничего не разбилось. Мы же понимаем, как он дорог для мисс Синклер.

Ложь! — вне себя от ярости выкрикнула Рива. — Этот мерзавец сказал, что если я не уберусь с их пути, то мне не поздоровится, а этот ублюдок, — она указала на второго солдата, стиснувшего зубы, но не произнесшего ни слова, — этот добавил, что он лично разберется со мной, если я буду им мешать. Они хотели, понимаете ли, позаботиться о моем фарфоре! Чушь собачья! Я уже видела, как такие же мерзавцы выбрасывали фарфор на улицу и топтали сапогами на глазах у хозяев, и я не позволю, чтобы тете Тео довелось пережить такой же ужас! — Внезапно ее огненный взор остановился на Бэнксе. — Это вы, вы во всем виноваты! Вы позволили этим мерзавцам беспрепятственно заходить в мой дом и творить здесь все, что угодно. Вы монстр, чудовище! Бессердечный мерзавец! — Рива бросилась к майору и стала молотить его кулачками по груди.

Пытаясь защититься, Бэнкс крепко схватил ее за руки.

— Мисс Синклер… Рива… У тебя нервный срыв. Немедленно возьми себя в руки и успокойся. Я обо всем позабочусь.

Голос Джеффа звучал нежно и уверенно, но, несмотря на это, Рива продолжала вздрагивать и биться в истерике. Попытавшись высвободиться, она царапнула его по лицу, и только вид моментально выступившей на его щеке крови привел ее в чувство. Она отшатнулась и затихла.

Бэнкс схватил ее в охапку и потащил в свой кабинет, на ходу бросив двум растерявшимся солдатам, что он разберется с ними позже. Бесцеремонно втащив девушку в кабинет, он угрожающе прохрипел ей на ухо:

— Веди себя прилично, маленькая ведьма, или мне придется научить тебя хорошим манерам.

Рива тяжело дышала, и взгляд ее не предвещал ничего хорошего. Тем не менее Бэнкс проговорил уже спокойнее:

— Прекрати, Рива: я ведь тоже не железный и не буду терпеть твои выходки бесконечно.

Он слышал, как бешено стучит ее маленькое сердечко. Гнев и страх — кажется, сейчас все поделилось пополам. Девушка выглядела совсем хрупкой: четырехдневное голодание вконец ее измотало, однако не смягчило бунтарский характер. И все же сейчас эта птичка чувствовала себя пойманной в клетку: ресницы ее трепетали, как крылышки, грудь тяжело вздымалась, губы дрожали.

Внезапно Джефф почувствовал непреодолимую тягу успокоить и защитить ее.

— Сию же секунду отпустите меня, майор Бэнкс! — дрожащим голосом потребовала Рива.

Что ж, она, кажется, понемногу успокаивается, и это уже хорошо. Джефф заглянул ей в глаза и твердо сказал:

— Я отпущу вас, мисс Синклер, если вы пообещаете вести себя, как полагается леди. Ведь вы считаете себя леди, не правда ли?

— Вы не имеете права судить меня после всего, что сделали в этом городе, — холодным и уже более уверенным голосом ответила Рива.

— Прекрасно. — Джефф кивнул, выпуская ее из своих рук. Направившись к шкафу, он достал оттуда бутылку виски и, плеснув немного в стакан, подал его Риве. — Вот, выпейте.

— Что это? — подозрительно спросила она.

— Виски. Пейте.

— Еще чего!

Бэнкс почувствовал, что снова начинает злиться.

— Пейте, я вам сказал! А если будете упрямиться, клянусь, я сам залью его вам в глотку.

Рива неохотно взяла стакан и выпила.

— Это все, майор Бэнкс?

— Нет, не все. — Джефф поставил стакан на стол. — Я со всей ответственностью предупреждаю вас, что не потерплю в этом доме ваших истерик. Если вы сталкиваетесь с какой-то проблемой, будьте любезны сразу поставить меня в известность, а не пытаться решить ее самостоятельно.

— Теперь все?

— Нет, черт побери, не все! Посмотрите на себя: вы стали похожи на привидение из-за своего глупого упрямства. Я требую, чтобы вы переехали в гостевую комнату и брали еду у Милли. Вам ясно?

— Я не стану этого делать, майор.

Нет, станете! — Потеряв контроль над собой, Бэнкс почти кричал. — Если вы будете продолжать свои выкрутасы, то ваша тетя останется без довольствия и без крыши над головой. Теперь вам ясно? Мне надоело ваше ребячество, мисс Рива Синклер. Сегодня я приглашаю вас и вашу тетю на ужин.

— Я не буду сидеть с вами за одним столом!

— Значит, вы обе останетесь без куска хлеба. Вопрос решен, и дважды я повторять не буду.

Рива бросила на него ненавидящий взор и столкнулась с совершенно непроницаемой маской, в которую превратилось его лицо. Прикусив губу и немного помолчав, она тихо проговорила:

— В котором часу я должна присоединиться к вам за ужином?

— Ужин будет подан в семь.

Не проронив ни слова, Рива круто повернулась и вышла из кабинета, после чего Джефф собрал свои бумаги и отправился на встречу с генералом Макферсоном, хотя мысли его витали слишком далеко от военных дел.

Загрузка...