Заря страсти

Глава 8

Когда Рива открыла глаза, вовсю светило солнце. Крошечные солнечные зайчики метались по стенам, отгоняя прочь грустные мысли. Первым делом Рива подумала о том, что Фостер выздоравливает, и на душе у нее сразу потеплело.

Она быстро встала, оделась и постучалась к тете Тео.

— Рива, милая, это ты? — раздался из-за двери дребезжащий голос. — Входи, я уже почти готова к завтраку.

Тетя Тео, судя по всему, тоже проснулась в прекрасном расположении духа. Пока пожилая леди заканчивала утренний туалет, они с Ривой поговорили о здоровье Фостера и о том, как хорошо, что майор Бэнкс согласился помочь им.

При упоминании о майоре все благодушие вмиг покинуло Риву. Ей вспомнилась вчерашняя ночь и то, как однозначно она дала ему понять, что не хочет близости. Да, он пошел у нее на поводу, но, возможно, лишь для того, чтобы уже сегодня укорить ее в том, что она не держит своих обещаний.

От этих мыслей Риву слегка передернуло. Если Джефф сейчас откажется помогать им и распорядится переправить Фостера обратно в госпиталь конфедератов, то все усилия доктора Райта пойдут насмарку.

Теодора еще продолжала что-то говорить, но Рива уже думала только о том, как заставить майора Бэнкса поверить в то, что она не обманет его. Наконец она пришла к выводу, что ей необходимо срочно поговорить с ним о случившемся… вернее, о не случившемся.

Дослушав последнюю реплику Теодоры, девушка как можно небрежнее произнесла:

— Тетя, я подумала, что перед завтраком у меня еще есть время зайти к майору Бэнксу и осведомиться, нет ли каких-то вестей о здоровье Фостера: майору должны обязательно передать, если в состоянии брата наметятся какие-то изменения.

Теодора согласно закивала:

— Конечно-конечно, милая моя, это прекрасная идея. Я буду готова минут через десять — за это время ты как раз успеешь переговорить с нашим любезным майором.

По дороге в библиотеку Риве вспомнился сон, который снился ей перед самым рассветом: в этом сне Фостер уплывал от нее на пушистом облаке, а она не могла ни догнать его, ни остановить. А потом в ее сне появился сероглазый доктор Райт и, доверительно наклонившись к самому ее уху, внушительно произнес:

— Жизнь твоего брата зависит только от тебя, запомни это. Подходя к библиотеке, Рива поморщилась. Отбросив мысли о странном сне, она полностью сосредоточилась на предстоящем разговоре, который обещал быть крайне неприятным.

Кивнув дежурившему на привычном посту капралу, она подождала, пока тот доложит майору Бэнксу о ее приходе, и, получив разрешение войти, немного нервничая, переступила порог кабинета.

Как только дверь позади нее захлопнулась, Джефф бросился к ней и заключил ее в объятия.

— Радость моя, как я счастлив тебя видеть! — пылко воскликнул он, осыпая ее лицо поцелуями. — Я ушел, когда ты еще сладко спала: не хотел тревожить твой сон. Ты себе не представляешь, как мне не хотелось уходить, но… — Джефф заглянул ей в глаза и кротко улыбнулся, — я пересилил себя, чтобы дать тебе отдохнуть еще пару лишних часиков. Но как же я ругал себя потом за эту свою чрезмерную осторожность! И все думал, как бы мне выкроить пару минут, чтобы побыть с тобой наедине до того, как мы пойдем в госпиталь.

— Мы? — не веря GBOHM ушам переспросила Рива. — Ты тоже пойдешь, Джефф?

— Разумеется, — кивнул он. — У меня есть личное поручение от генерала Макферсона наблюдать за состоянием твоего брата и тут же доложить ему, когда… — Джефф замялся, — когда можно будет его допросить. — Почувствовав неловкость, он отвел глаза. — А почему ты спрашиваешь об этом? У тебя были другие планы на утро?

— Другие планы? — Рива всплеснула руками. — О чем ты говоришь, Джефф? Какие другие планы у меня могут быть? Разумеется, я собиралась к Фостеру; более того, тетя Тео вчера вечером сказала, что хочет пойти в госпиталь вместе со мной. Просто я не ожидала, что и ты составишь нам компанию.

— Вот как? — Джефф слегка нахмурился. — А чьей же компании ты ожидала, Рива? Капитана Уайтхолла, я полагаю?

— Боже, ну при чем здесь Чарлз! — Рива раздраженно пожала плечами. — Я думаю, он уже давно вернулся к себе в госпиталь: у него ведь так много работы. Он и так сделал для нас гораздо больше, чем… — Здесь она запнулась и тревожно взглянула на Джеффа. — В общем, я думаю, что Чарлза там сегодня не будет, и… я пришла поговорить совсем не об этом, — решительно добавила она.

— Вот как? — Майор слегка отодвинулся и с интересом взглянул на нее. — О чем же ты пришла поговорить, моя дорогая?

Рива смутилась от его откровенного взгляда и опустила глаза.

— Дело в том, — нерешительно начала она, — что я хотела поговорить о вчерашнем… вчерашней ночи…

— О, — улыбнулся Джефф, — вчера ночью ты заснула в моих объятиях, и я охранял твой сон. Поверь мне, так теперь будет всегда. Я больше никогда не оставлю тебя одну, Рива Синклер…

— Но, Джефф, — мягко уточнила она, — я имела в виду, что вчера ночью не выполнила своих обязательств перед тобой. За это я пришла попросить прощения и уверить тебя, что больше этого не повторится. Я просто очень устала, чувствовала себя крайне измотанной и благодарна тебе за то, что ты проявил чуткость ко мне.

Черные глаза Джеффа сверкнули, словно холодные лезвия. Рива до сих пор не могла привыкнуть к тому, как быстро менялось его настроение, стоило ей сказать что-нибудь, что пришлось ему не по вкусу.

— Интересно, — насмешливо проговорил он, и в его голосе появились гневные нотки, — почему это я должен верить твоим обещаниям?

Его глаза мерцали двумя манящими темными огоньками, и Рива почувствовала, как к ее горлу подступил неприятный комок. Поняв, что ситуацию надо исправлять немедленно, она порывисто шагнула вперед и прижала палец к губам Джеффа, а затем, приподнявшись на цыпочки, легко коснулась губами его губ.

— Ты должен верить мне, Джефф. Пожалуйста, верь мне…

И вдруг все вокруг закружилось. Рива просто представить себе не могла, что волна страсти может накрыть ее так мгновенно и неожиданно. От прикосновения к его губам у нее по спине побежали мурашки и мучительно заныло где-то внизу живота. Испугавшись, что вот-вот упадет в обморок, она обхватила его руками за шею и, после того как ее тело соприкоснулось с его горящей плотью, окончательно забыла, где находится и зачем пришла сюда. Неведомая дотоле жажда заставляла ее крепче прижиматься к Джеффу; в полузабытьи она ерошила его темные волосы, гладила шею, льнула к нему, как кошка.

Подняв на руки, Джефф понес ее на кушетку и, не переставая целовать, осторожно стал снимать с нее платье, лаская каждый дюйм ее тела. Откинув голову, Рива вкушала неземное удовольствие его трепетных ласк, а все ее естество желало лишь одного — чтобы сейчас, прямо в это мгновение, их тела стали единым целым.

Однако на сей раз ее желанию было не суждено сбыться, потому что вслед за негромким стуком из-за двери раздался робкий голос капрала:

— Майор Бэнкс, мисс Теодора Лонгворт просила передать, что она ждет вас и мисс Синклер в столовой.

Джефф нервно клацнул зубами и сдавленно произнес:

— Спасибо, капрал, мы сейчас будем.

Когда шаги капрала стихли, они вновь кинулись друг другу в объятия. Джефф опустил лиф платья и стал ласково целовать ее грудь, чуть покусывая соски. Рива застонала. Выдерживая медленный ритм, он поводил языком вокруг сосков одной груди, слегка сжимая другую… но в тс? момент, когда Рива уже была готова молить его овладеть ею, он внезапно отстранился.

— Рива Синклер, — хриплым прерывающимся голосом заговорил Джефф, — запомни раз и навсегда: ты моя женщина, и ни один другой мужчина на земле не посмеет прикоснуться к тебе. Я был твоим первым мужчиной, и так останется навсегда. Что бы ты себе ни придумывала, как бы ни старалась уверить себя, что ничего ко мне не чувствуешь, я знаю: ты таешь от моих поцелуев, тебе приятны мои ласки, и ты не можешь устоять против меня так же, как я не могу контролировать себя рядом с тобой. Мы созданы друг для друга, и мне все равно, сколько времени тебе понадобится, чтобы понять эту простую истину.

Рива тяжело дышала и не осмеливалась поднять на него глаза, а Джефф все продолжал говорить:

— Твоя тетя ждет нас, и мы не будем заставлять ее волноваться, не правда ли? Я мог бы овладеть тобой сейчас, но не хочу ставить твою репутацию под сомнение. Мне достаточно быть уверенным, что ты в моей власти и знаешь об этом.

Глаза Ривы заволокли слезы, и Джефф осторожно прикоснулся губами к ее губам.

— Не надо плакать, моя хорошая. Ты знаешь, что я схожу с ума от твоих глаз и готов бежать куда угодно по первому твоему зову. Тебе не надо продавать себя или заключать со мной соглашение. Одно ты должна помнить всегда: если ты снова попытаешься убежать от меня, я найду тебя на краю света, так и знай. Найду и верну обратно, потому что ты — моя женщина, Рива Синклер.

— Что это за место, Рива? Где я?

Рива готова была плакать от радости, когда Фостер произнес слабым голосом эти слова. Теперь она была окончательно уверена, что с ним все будет в порядке. А ведь еще вчера ему предрекали скорую смерть; зато сегодня…

— Ты в госпитале янки, Фостер, и ты очень болен. Чарлз сделал все, что было в его силах, но он не мог тебе помочь, поэтому единственной надеждой на выздоровление стал доктор Райт из госпиталя федералов. Он спас тебе жизнь, и теперь ты идешь на поправку, — торопливо проговорила Рива и приложила прохладную ладонь к горящему лбу брата.

— Доктор Райт? — едва шевеля губами, повторил Фостер. — Но как же это? Неужели Чарлз доверился янки?

— Чарлз все время был с тобой во время операции — он не покидал тебя ни на минуту.

— Операции? — Фостер вздрогнул и, с трудом приподнявшись, окинул свое тело беспокойным взглядом, а затем вновь откинулся на подушку. — Слава Богу, — прошептал он, — я думал, что стал инвалидом.

Нет-нет, что ты. — Рива покачала головой. — Ты был ранен в грудь, и ранение очень тяжелое. Тебе сразу оказали медицинскую помощь, а потом приехал Чарлз и вынул пулю; но раны не заживали, и возникло заражение. Вот тогда Чарлз и сказал, что необходимо показать тебя врачу-янки. У янки в госпитале уже были случаи выздоровления в такой же безнадежной ситуации, как твоя.

Услышав за спиной тихий всхлип, Рива обернулась и, взяв расплакавшуюся тетю Тео под руку, подвела ее вплотную к больничной койке, на которой лежал Фостер.

— Боже, какая же я эгоистка, бормочу и бормочу что-то и даже не дала тете Тео слово вставить. Она очень переживала за тебя все это время. Мы не находили себе места, ожидали худшего. Ах, Фостер, как же я счастлива, что все обошлось!

— Мой дорогой мальчик, ты жив! — сквозь слезы произнесла тетя Тео. — Сколько ночей я проплакала, умоляя небеса сжалиться над нами и вернуть нам тебя живым и невредимым, когда завершилась осада Виксберга. Бог внял моим мольбам и привел тебя домой, а потом вновь чуть не отнял у нас. — Слезы текли по ее морщинистому лицу. — И вот теперь ты снова с нами, мой милый племянник.

Фостер протянул к ней руку и слабым движением нежно погладил ее по плечу.

— Тетя Тео, если Бог и может прислушаться к чьим-то мольбам на земле, то это будут ваши мольбы, ибо лишь вы одна заслуживаете милости Божьей.

Теодора порывисто прижала к мокрым глазам кружевной платок и поспешно вышла из комнаты, а ее место возле кровати занял Чарлз. Покачав головой, он задумчиво произнес:

— Фостер, с каждой минутой ты восхищаешь меня все больше и больше. Еще вчера у нас не было никакой надежды на твое выздоровление, а сегодня ты уже быстро идешь на поправку.

Фостер широко улыбнулся:

— Хорошо, если так: ненавижу чувствовать себя беспомощным котенком, которого любой мерзавец может за шкирку выкинуть в канаву. Ты лучше вот что скажи мне, Чарлз, — лицо Фостера приняло озабоченное выражение, — мои дела действительно так плохи, как можно бы предположить, слушая все эти бодрые речи?

— Плохи? — Чарлз прищурился. — Вовсе нет. Вот вчера ты действительно заставил нас поволноваться; зато теперь я как врач со всей ответственностью могу заявить, что скоро ты встанешь на ноги.

Дверь в палату открылась, и вошел доктор Райт. Взглянув на Фостера, он дружелюбно улыбнулся:

— Рад, рад, что мои усилия не пропали даром. А теперь дайте-ка я осмотрю вас, молодой человек…

Чарлз отошел от постели и повернулся к Риве:

— Если не возражаешь, я хотел бы поговорить с тобой, Рива. Почему бы нам немного не прогуляться, пока доктор Райт будет проводить осмотр?

Девушка удивленно вскинула на него глаза:

— А разве ты не останешься с Фостером?

— В этом нет необходимости. — Чарлз продолжал пристально смотреть на нее. — Судя по твоему виду, тебе следует больше бывать на свежем воздухе. Что хорошего, если ты сляжешь сразу после того, как Фостер встанет на ноги?

Рива пожала плечами:

— Ладно, давай поговорим.

Наслаждаясь солнечным теплом, Рива и Чарлз не торопясь шли в сторону холмов. Украдкой поглядывая на своего спутника, Рива пыталась угадать, о чем он собирается говорить с ней, но его лицо оставалось непроницаемым, плотно сжатые губы свидетельствовали о том, что он чем-то сильно недоволен.

Почувствовав ее тревожный взгляд, Чарлз повернулся к ней и обеспокоенно спросил:

— Скажи честно, у тебя что-то случилось? Фостер пошел на поправку, но ты…

— Нет-нет, — быстро отозвалась Рива. — Просто я очень устала за эти дни.

Чарлз замолчал. Вскоре они поднялись на холм и присели на траву. Рива всем своим существом впитывала солнечный свет, пытаясь хоть на минуту отключиться от неприятных мыслей, но Чарлз не дал ей такой возможности. После недолгой паузы он обиженно проговорил:

— Видишь ли, я заметил, что в последнее время ты меня избегаешь. Что-то изменилось между нами после осады Виксберга?

Рива тряхнула головой:

— Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь. — Она сорвала травинку и задумчиво стала водить ею по руке. — У меня были тяжелые времена, и ты знаешь об этом лучше других, но теперь…

— Теперь ты окончательно отдалилась от меня, — не отступал Чарлз. — И мне кажется, что это связано с майором Бэнксом.

Рива вздрогнула:

— При чем здесь Джефф Бэнкс?

— Об этом я и хотел у тебя спросить. — Чарлз напряженно ждал ответа.

— Не понимаю, на что ты намекаешь, — с достоинством ответила Рива, хотя для нее все было ясно. Однако она еще надеялась, что ее холодный тон предотвратит дальнейшее развитие этой неприятной темы.

Тем не менее Чарлз, по-видимому, не собирался сдаваться.

— Я намекаю на тот след у тебя на шее, происхождение которого можно объяснить только одним — это след от поцелуя.

Девушка вспыхнула:

— Что вы себе позволяете, Чарлз Уайтхолл! — Она попыталась подняться, но Чарлз крепко схватил ее за руку.

— Послушай, я ничем не хочу тебя обидеть, — спокойно продолжал он. — Но мне необходимо прояснить ситуацию. Ты отлично знаешь, что я влюблен в тебя и, если бы не началась война, давно предложил бы тебе руку и сердце. Однако я считал нечестным связывать женщину обязательствами, уходя на фронт: мало ли что может там случиться. Одно дело — быстрая смерть, и совсем другое — когда человек возвращается с войны инвалидом…

Рива нетерпеливо перебила его:

— Все это не имеет для меня никакого значения, Чарлз, и я считаю…

— Подожди, — мягко прервал он ее, — позволь мне договорить. Так вот, если бы не началась война, я признался бы тебе в своих чувствах и попросил стать моей женой. Но моя любовь не была секретом ни для тебя, ни для Фостера. Насколько я понимаю, весь ужас моего положения заключается в том, что, пока я колебался, другой мужчина успел занять мое место.

— Чарлз, прекрати… — умоляюще прошептала Рива.

— Возможна, я ошибаюсь, — упрямо продолжал он, — но все говорит о том, что мои выводы верны. С появлением майора Бэнкса ты стала вести себя со мной по-другому. А теперь еще этот след у тебя на шее… — Молодой человек запнулся, и Рива незамедлительно перешла в наступление:

— Чарлз, я понимаю твои сомнения, но неужели ты совершенно не уважаешь меня? Неужели ты думаешь, что у меня может быть что-нибудь с человеком, который обручен с другой? Ведь ты же знаешь, что у майора Бэнкса есть невеста на Севере: она приезжала к нему в Виксберг и…

— …И как раз в это время ты сбежала из города! — негодующе воскликнул Чарлз.

— Да что же это такое! — Рива с досадой всплеснула руками. — Я сбежала, когда появился Фостер…

Чарлз покачал головой:

— Нет, Рива, причина, по которой ты сбежала, другая, и я даже могу с уверенностью утверждать, что теперь, когда ты вернулась, ваша связь с майором Бэнксом возобновилась.

— Ну что за чушь! — Рива наконец вырвала у него свою руку и вскочила на ноги. — Я не собираюсь больше говорить об этой ерунде, Чарлз. У тебя богатое воображение, вот и все. Джефф помог нам, когда мы больше всего в этом нуждались; как после этого ты можешь осуждать меня за то, что я вежливо с ним обхожусь?

Вежливо? — Встав рядом с ней, Чарлз обхватил ее за талию. — Ты называешь его по имени и позволяешь ему вести себя так, как будто являешься его собственностью, ты даже позволяешь ему целовать себя! — Он провел дрожащими пальцами по ее шее. — Тот след уже исчез, и знаешь, что я сделаю теперь? — Он резко наклонился и впился ей в шею страстным поцелуем, а когда оторвался от нее, на шее Ривы остался пламенеющий след.

Девушка в ужасе отскочила в сторону.

— Боже, что ты наделал! — воскликнула она. — Как же я объясню…

Чарлз снова наклонился и прошептал ей на ухо:

— Так же, как ты объяснила это мне, дорогая.

Рива готова была разрыдаться; она просто не знала, что ей теперь делать.

Опустив голову, Чарлз некоторое время молчал, а потом печально произнес:

— Рива, я полюбил тебя с первого взгляда. Знала бы ты, сколько раз я представлял себе тот момент, когда сделаю тебе предложение. Увы, война смешала все карты. Все, что мне теперь остается, — это только умолять тебя поверить в мои чувства. Я схожу с ума, когда вижу тебя рядом с майором Бэнксом, я каждую минуту боюсь потерять тебя, моя дорогая.

— Ох, Чарлз, — тихо отозвалась Рива, — видит Бог, я действительно тебя понимаю, но и ты должен меня понять. Ты совершенно прав: война смешала все карты, и не в наших силах вернуть прежнюю прекрасную спокойную жизнь, наполненную неспешными прогулками, светскими беседами и развлечениями. — Переведя дыхание, она продолжила: — Сейчас я не могу тебе ничего обещать. Более того, я хочу тебя попросить: не говори мне больше о своих чувствах. Ты очень близкий для меня человек, но пока я не могу предложить тебе ничего, кроме дружбы. О, Чарлз, — прошептала она, смахивая слезу, — ты и представить себе не можешь, как мне сейчас нужен искренний друг, на которого я могла бы положиться.

Нежно проведя рукой по ее щеке, Чарлз со вздохом произнес:

— Хорошо, Рива, пусть будет так. Если тебе нужен друг, я буду твоим другом. Если ты хочешь, чтобы я не говорил о любви, я не буду о ней говорить. Я только хочу, чтобы ты знала: ты действительно всегда можешь на меня рассчитывать; в любой момент я в полном твоем распоряжении, и так будет всегда… пока я нужен тебе. — Он прикоснулся легким поцелуем к ее щеке и добавил: — А теперь, мой милый друг, нам пора возвращаться в госпиталь: мне еще необходимо переговорить с доктором Райтом…

— И почему в Вашингтоне не прислушались к мнению генерала Гранта! — Возмущению майора Бэнкса не было предела. Сидевший напротив генерал Макферсон только печально развел руками.

— Как бы там ни было, Джефф, мы имеем то, что имеем, — медленно проговорил он. — Отряды генерала Роузкранса в беде. Генерал отправил депешу о том, что ему требуется срочная помощь.

Майор еще раз подумал о том, какой же блистательный со стратегической точки зрения план предлагал Вашингтону генерал Грант. По его задумке, необходимо было бросить ударные войска на взятие Мобила. Поскольку это один из важнейших стратегических объектов противника, то на защиту Мобила были бы оттянуты войска с других позиций, в частности со стороны Брэгга, а ведь именно в Брэгге неприятности и застигли генерала Роузкранса.

В это время появился капрал Грей, которого Джефф отправил сообщить Риве о том, что он задержится и не вернется к обеду.

Извинившись перед генералом Макферсоном, майор отозвал капрала в сторону и с нетерпением спросил:

— Вы передали мое послание мисс Синклер?

— Никак нет, — отрапортовал капрал. — Я не смог ее найти.

— Что значит — «не смог найти»? Где вы ее искали?

Везде, сэр! — невозмутимо отрапортовал капрал. — Сначала я отправился в госпиталь. По словам доктора Райта, мисс Рива Синклер была там некоторое время назад, но уже ушла. В Лонгворт-Хаусе я ее тоже не застал. На всякий случай я заглянул в дом к миссис Эмили Дансворт, где, по словам мисс Лонгворт, могла находиться мисс Синклер, но и миссис Дансворт ничего не знает о ее местонахождении. Джефф нахмурился. Отпустив капрала, он повернулся к Макферсону и увидел, что тот внимательно смотрит на него.

— Дорогой Джефф, — мягко обратился к нему генерал. — Похоже, нам с вами надо серьезно поговорить, и в данном случае речь пойдет о боевых действиях совершенно особого рода. К сожалению, я все более укрепляюсь в своем мнении, что вы принимаете судьбу этой прекрасной южанки мисс Ривы Синклер слишком близко к сердцу.

Джефф покраснел.

— Да-да, — как ни в чем не бывало продолжал генерал, — я краем уха слышал ваш разговор с капралом, из чего смог предположить, что вы сильно беспокоитесь о том, где сейчас находится эта юная леди.

— Никак нет, сэр, — спокойно возразил Джефф, — я всего лишь хотел получить информацию о состоянии здоровья Фостера Синклера.

— Получить информацию у мисс Синклер, Джефф? Намного резоннее было бы справиться об этом у нашего славного доктора Райта, не так ли? — Глаза генерала насмешливо блеснули, и Джефф покраснел еще сильнее.

— Вы совершенно правы, генерал, но… Макферсон остановил его нетерпеливым движением руки.

— Вы ничего не обязаны мне объяснять, майор. Пока — не обязаны, — подчеркнул он. — Я только хочу вас предостеречь от излишней эмоциональной привязанности. Вы не должны забывать, что брат мисс Синклер — шпион, который будет осужден по нашим законам, что не прибавит вам популярности в глазах этой своенравной леди. Мне остается только надеяться, что вы не пойдете на поводу у своих чувств и не станете защищать предателя. А теперь, — чуть помолчав, заключил генерал, — вы можете быть свободны.

Не говоря ни слова, Джефф повернулся и вышел за дверь.

Повторив маршрут капрала Грея, Джефф лично убедился, что в данный момент никто не имел ни малейшего представления о том, где находится мисс Рива Синклер.

В сердцах хлопнув дверью своего кабинета, он бросил шляпу на стул и подошел к окну. Бессмысленно глядя на сонную полуденную улочку Виксберга, уходящую в сторону холмов, майор мучительно размышлял, куда могла подеваться Рива.

Если верить ее словам, она боялась оставить своего брата одного в палате даже на секунду — и это несмотря на то, что в госпитале полно квалифицированного персонала, который в любой момент может оказать ему всю необходимую помощь.

И вот теперь Рива куда-то исчезла. При этом больше всего Джеффа угнетал тот факт, что доктора Чарлза Уайтхолла видели выходящим из здания федерального госпиталя вместе с ней.

Итак, куда могла деться беглянка? Где эта сладкая парочка нашла себе укрытие для своих постыдных забав? Сердце Джеффа бешено стучало в груди, страшные сомнения заставляли его кулаки яростно сжиматься.

Некоторое время он бесцельно брел по улице, не разбирая дороги, как вдруг неожиданно взгляд его упал на зеленые холмы вдалеке. И тут Джефф вспомнил, что именно там укрывались жители во время осады города; там, в пещере, Рива впервые спрятала свой продовольственный паек, разрешение на который он сам ей выдал.

Не медля ни секунды, Джефф спустился на кухню и спросил у Милли, где находится та пещера, в которой прятались во время осады мисс Лонгворт и мисс Синклер. Милли отвечала с явной неохотой; в ее тоне сквозило неподдельное удивление и даже порицание, однако Джеффу было не до того: получив разъяснения, он стрелой выбежал из дома. Путь его теперь лежал к пещерам на холме. Если Рива решила встретиться с кем-нибудь тайно, то лучшее место для этого трудно было себе придумать.

Джеффа душила ревность; в голове его звенели последние слова генерала Макферсона о том, что Рива — сестра предателя и шпиона, занимавшегося в Виксберге подрывной деятельностью. Вполне возможно, что там, в пещере, она сейчас встречается с одним из подельников своего брата.

И все же на этот раз политика меньше всего беспокоила майора Бэнкса. Перед его глазами мелькали сцены, в которых неизвестный мужчина в рваной одежде прижимал к себе его женщину. Видит Бог, если это правда, то он разорвет на маленькие кусочки их обоих.

Если же она решила изменить ему с доктором Чарлзом Уайтхоллом, им обоим также придется жестоко пожалеть об этом. Даже если Рива не любит его, она обязана хотя бы придерживаться того чертова соглашения, которое сама же с ним заключила. Она клялась, что все время, свободное от пребывания в госпитале рядом со своим тяжелобольным братом, будет проводить с ним. И что же? Едва ее брату стало немного лучше, едва появилась робкая надежда на то, что он пойдет на поправку, как она тут же решила предать его!

Но почему, почему, почему? Зачем ей понадобилось искать утешения в чужих объятиях, если он всеми силами жаждал ее утешить, успокоить, защитить ото всех невзгод этого мира?

Джефф был уверен, что с ним Рива обрела настоящее счастье и что никто другой не сумеет обращаться с ее неопытным юным телом, заставить ее взлететь к небесам от наслаждения так, как он. Он чувствовал себя готовым на что угодно, лишь бы Рива оставалась с ним. Даже этого доктора Уайтхолла он готов был терпеть рядом с ней, черт бы его побрал! Неужели же за все, что ему удалось для нее сделать, он получит такое вознаграждение? Нет, этого не может быть. Этого просто не может быть!

Попрощавшись с Чарлзом, Рива решила пока не возвращаться в госпиталь. После всего происшедшего ей просто необходимо было побыть одной, и лучше всего там, где никто не найдет ее, никто не станет требовать объяснений, никто ни в чем ее не обвинит.

Последние дни вконец измотали ее. Казалось, ее организм выработал весь свой внутренний потенциал и теперь молил лишь о минутах покоя и тишины.

Необходимо было найти надежное убежище, в котором можно спокойно обдумать сложившуюся ситуацию, и лучшее место, которое подходило для этих целей, — пещера на холмах, где они скрывались от бомбардировок янки.

Очутившись вновь в привычном укрытии, Рива в темноте нашла лампу, несказанно обрадовавшись, что в ней еще осталось немного масла. Сначала она собиралась зажечь свет, но внезапно ей захотелось немного побыть в кромешной темноте, которая обволакивала пещеру.

Темнота создавала иллюзию одиночества, и Риве казалось, что в целом мире сейчас нет никого, кроме нее. Все проблемы остались за порогом этого славного убежища; здесь же она могла просто думать, молиться, размышлять о содеянном за последнее время.

Перед ее глазами возникло лицо Чарлза: ласковые глаза смотрели отчаянно и укоряюще. Ей нечем было перед ним оправдаться, впрочем, как и перед самой собой. Она не заслуживала его любви, не заслуживала его прощения. Все, что она сделала, было ужасно — как по отношению к Чарлзу, так и по отношению к Джеффу.

Сначала она рассердилась на жестокий порыв Чарлза, но теперь поняла, что он имел право так отреагировать. Он верил ей, любил ее многие годы, заботился о ней нежно и трепетно, не решаясь рассказать о своих чувствах, а когда появился офицер-янки, все его надежды вмиг потерпели крах.

Рива не могла осуждать Чарлза, хотя теперь из-за его порыва ей будет нелегко объясниться с Джеффом. Майор будет в ярости, если заметит след от поцелуя… а он, разумеется, заметит, как бы она ни пыталась это скрыть.

Может, ей повязать шейный платок и не снимать его в течение дня, рассчитывая на то, что во время своего ночного визита Джефф так увлечется своим занятием, что ничего не заметит…

Рива осторожно потрогала след на шее: он все еще горел, хотя и не так сильно, как после страстного поцелуя Джеффа. Ей вспомнился покаянный вид Чарлза, когда тот пришел в себя и понял, что он наделал. Нет, она не заслуживает любви такого прекрасного человека, как Чарлз. Она никогда не сумела бы сделать его счастливым, так что, может, и к лучшему, что война не позволила ему объявить ей о своих чувствах и связать ее обязательствами.

Даже в этом он поступил благородно, милый Чарлз! Что бы она сейчас делала, если бы была его официальной невестой? Могла ли бы она поставить на карту не только свою честь, но и честь своего жениха, если бы обстоятельства сложились подобным образом? У Ривы не было ответа на этот вопрос. Возможно, будь она связана обязательствами с Чарлзом, она никогда не оказалась бы в Лонгворт-Хаусе рядом с этим невыносимым человеком Джеффри Бэнксом, и он не лишил бы ее невинности…

О Боже… Ее мысли перенеслись к той ночи, когда она стала женщиной. Ривадо сих пор не могла понять, силой ли взял ее Джефф, или она сама дала ему на то разрешение? Оба варианта казались ей ужасными. Да, она слаба и беспомощна, но ведь и он прав, говоря, что она шептала его имя и просила не останавливаться.

Что ж, слава небесам, он пока хотя бы не потерял к ней интерес. Если это случится, она уже никогда не сможет помочь Фостеру. Одна только мысль о том, что она может потерять своего горячо любимого брата, заставила ее горько расплакаться.

Наконец, когда слезы перестали литься из ее глаз, Рива удобно устроилась на циновках, свернулась калачиком и прикрыла глаза. В пещере было довольно прохладно, так что вскоре она сменила позу и, положив несколько циновок друг на друга, забралась на них. Прикрыв глаза, она постаралась расслабиться и не думать ни о чем. Сейчас ей нужны были лишь покой и тишина. Потом она наберется сил, выйдет из своего укрытия и вновь окунется в водоворот событий, так круто изменивших ее жизнь в последние несколько недель, ну а пока побудет одна и немного отдохнет.

Неслышно подкравшись к входу в пещеру, Джефф заглянул внутрь. Рива была в пещере одна и сидела на циновке, скрестив ноги.

Не в силах больше выдержать пытку сомнениями, он вошел внутрь, и Рива, вздрогнув, обернулась.

— Кто там? — тревожно спросила она.

— Это я, Джефф, — хрипло произнес он. — И мне очень интересно, кого ты здесь ждешь.

Девушка поспешно вскочила на ноги:

— Джефф? Что ты здесь делаешь?

— Видишь ли, я искал тебя повсюду, Рива, и никто не знал, где ты находишься.

— Я… я просто хотела побыть одна.

— Побыть одна? — Джефф подошел и сел с ней рядом на циновку. — Не смеши меня. В твоем распоряжении комната в Лонгворт-Хаусе, где ты прекрасно можешь побыть одна, так что для этого тебе не надо было забираться в эту пещеру.

— Лонгворт-Хаус? — возмущенно отозвалась Рива. — Как я могу чувствовать себя спокойно, когда кругом полно солдат-янки!

— Ни один из этих солдат не переступит порог твоей спальни.

— Ни один? — Рива невесело усмехнулась.

— Если ты говоришь обо мне, то ты прекрасно знаешь: я возвращаюсь домой только поздно вечером. Так что, если ты сбежала из дома в пещеру, значит, у тебя скорее всего были другие причины.

— Не было у меня никаких других причин, — вяло отмахнулась Рива. — Я просто очень устала и хотела спрятаться от людей, вот и все.

— Лучше не ври мне, — не унимался Джефф. — У меня есть подозрение, что ты решила подобрать знамя, выпавшее из рук твоего брата.

— О чем ты? — Рива вскинула на него непонимающий взгляд.

— Ты прекрасно понимаешь о чем. После того как твой брат был схвачен, повстанцы остались без информации о том, что творится в городе. Я не исключаю вероятности, что именно ты решила стать для них новым информатором.

Рива фыркнула:

— Не смеши меня, Джефф! Не думаешь же ты, что мне сейчас до политики. У меня совсем другое в голове.

— Да кто там разберет, что у тебя в голове, — поморщился майор. — Не понимаю, для чего тебе было забираться в эту чертову пещеру, если ты здесь никого не ждешь. Ты прекрасно знала, что я хвачусь тебя и отправлюсь на поиски, и скорее всего планировала вернуться раньше, чем я узнаю о твоем отсутствии, но что-то тебя задержало.

— По-моему, у тебя слишком буйная фантазия, Джефф…

— При чем здесь моя фантазия? Фантазия мне рисует совершенно иные картины, но я даже не желаю об этом говорить! Особенно яркой эта картина представляется тогда, когда я думаю, что из госпиталя ты ушла под руку с доктором Уайтхоллом.

— Джефф, умоляю тебя… — В голосе Ривы послышалась неуверенность, и майор сразу напрягся.

— Пытаешься обмануть меня, верно? Не трудись. Куда бы и с кем бы ты ни захотела сбежать от меня, я везде найду тебя, так и знай.

— Но я не собиралась никуда сбегать. Я даже не думала, что ты станешь меня искать! Сперва я хотела отлучиться из госпиталя всего на полчаса, просто чтобы подышать свежим воздухом, а когда вышла на улицу, то поняла, что не могу прямо сейчас вернуться обратно. Мне нужна была короткая передышка, просто немного времени, чтобы прийти в себя.

— Времени для чего, Рива? Этот вопрос меня интересует больше всего.

Чтобы собраться с мыслями — только для этого и ни для чего иного, поверь. И вообще, я не понимаю, на что ты намекаешь, не понимаю, о чем речь. Неужели ты настолько не доверяешь мне, что даже короткая отлучка может вызвать у тебя гадкие подозрения? Я заключила с тобой договор и со своей стороны остаюсь ему верна.

— Со своей стороны? Значит, у тебя есть какие-то претензии к тому, как я исполняю условия… нашего договора? — В голосе Джеффа послышались тягучие, соблазнительные нотки, и сердце Ривы учащенно забилось.

— Я не могу докладывать тебе о каждом своем шаге, — пытаясь взять себя в руки и не поддаться его животному магнетизму, проговорила она. — Иногда мне просто нужно побыть одной. В последнее время столько всего случилось, и я…

— И ты? — Джефф коснулся ее руки, и по спине у нее побежали мурашки.

— И я совсем потерялась.

— А почему ты решила искать себя в этом Богом забытом месте? — немного смягчаясь, поинтересовался Джефф.

— Здесь тихо и спокойно, — охотно объяснила Рива, радуясь, что разговор принял более мирный оборот. — Меня ничто и никто не отвлекает, и я могу просто подумать о том, что происходит с моей жизнью.

— Может быть, ты хочешь поговорить об этом со мной? — Джефф вкрадчиво улыбнулся.

— Пока нет.

— Почему? Может, потому, что говорить не о чем, а, Рива? Может, потому, что все твои красивые слова — всего лишь способ отвлечь мое внимание от чего-то более важного?

— Более важного?

— Да! Вполне вероятно, что у тебя здесь назначена встреча с одним из бандитов! — Джефф наклонился к ней и, глядя ей прямо в глаза, твердо произнес: — Рива, если ты предашь меня, я…

Она поспешно отстранилась.

— Я не понимаю, о каком предательстве идет речь. Единственное, в чем ты можешь меня упрекнуть, — это в несоблюдении условий договора, но в данном случае я ни в чем перед тобой не виновата.

— Что ж, тогда расскажи, почему ты ушла с Чарлзом Уайтхоллом?

— Боже, Джефф, Чарлз для меня только друг, и не более того.

— И ты еще рассказываешь мне об этом? — насмешливо отозвался Джефф. — Ты, случайно, не забыла, что я был свидетелем той сцены между вами в госпитале Конфедерации? Может быть, ты хочешь мне сказать, что для тебя это обычное поведение, принятое между друзьями? В таком случае я тоже твой друг, я твой самый близкий друг, не правда ли?

Щеки Ривы зарделись. Ей оставалось только надеяться, что в темноте Джефф не заметит ее смущения, но он вдруг произнес:

— Почему ты сидишь в темноте? Здесь что, нет лампы?

— Есть, — отозвалась Рива. — Просто я не хочу зажигать свет.

— Это очень странно, — произнес он.

— Что именно?

— Очень странное поведение для человека, который просто хочет подумать о жизни, и вполне объяснимое для человека, который ищет убежище от чужих глаз.

— Разве это не одно и то же? — Девушка упрямо вздернула подбородок.

— Вовсе нет. Боюсь, у тебя все же была какая-то тайная цель, которую ты не хочешь мне раскрывать…

— А я боюсь, что у тебя мания преследования.

— Вот как? А разве я не говорил тебе, что хочу быть на сто процентов уверен в главном — ты принадлежишь мне, и только мне!

— Мое тело принадлежит тебе…

— Да, потому что ты мне его продала. Но мне этого мало, бесконечно мало, Рива.

— Мало? Чего же ты хочешь?

— Тебя — целиком.

— Послушай, Джефф, — Рива едва сдерживала ярость, — насколько я знаю, у тебя есть определенные обязательства перед твоей невестой. Твое поведение, между прочим, ставит под удар не только мою репутацию, хотя я понимаю, что тебе до этого нет дела! Ты же понимаешь, что наша связь не может остаться незамеченной, и…

— И мне глубоко наплевать на то, что ты называешь репутацией… Да, у меня есть определенные обязательства перед Маршей, но теперь обстоятельства настолько изменились, что едва ли я по-прежнему могу руководствоваться этими обязательствами в своих поступках.

— И как же изменились обстоятельства, Джефф? — с дрожью в голосе спросила Рива.

— Как? Разве тебе еще надо об этом спрашивать? — Джефф поднялся, взял лампу и зажег ее, а затем, вернувшись к Риве и нежно проведя рукой по волосам, прикоснулся легким поцелуем к ее щеке. — Рива, я теряю голову рядом с тобой! Неужели ты не видишь этого, дорогая? — жарко прошептал он ей на ухо. — Моя страсть подвергает опасности не только меня. Сегодня я говорил с генералом Макферсоном: он повторил мне, что наша с тобой связь может быть опасна.

— О Боже, — прошептала Рива. — Так он знает о нашей связи?

Джефф усмехнулся:

— Пока не знает. Но он проницательный человек и может делать правильные выводы из своих наблюдений.

— Остальные тоже могут, — в тон ему ответила Рива.

— Для меня это совершенно не важно, моя дорогая, лишь бы быть рядом с тобой. Ты не представляешь, как я жду наступления ночи, чтобы утолить свою страсть, как прислушиваюсь к каждому шороху ночного дома, чтобы убедиться, что все заснули и я могу беспрепятственно попасть к тебе в комнату. Но больше я не желаю ждать и таиться. Ты будешь моей здесь и сейчас. — Он накрыл ее губы своими губами, и Рива негромко застонала.

— О нет, Джефф! — прошептала она, выскальзывая из его объятий. — Только не здесь! Кто-нибудь может войти и увидеть нас. Будь благоразумен, умоляю.

— Благоразумен? Ты лишаешь меня разума своей красотой, но клянусь, если ты обманула меня, если ты встречалась здесь с кем-то еще, я узнаю и отомщу…

— Но я уже сказала, что была одна…

— И для всех будет лучше, если ты не соврала, моя дорогая.

— Я не вру, Джефф, но многие в Виксберге знают это место, и нас на самом деле могут здесь застать.

— Брось, никто не придет, Рива. Люди прятались здесь, когда в этом была необходимость, но теперь такой необходимости больше нет, и я не вижу смысла кому-то приходить сюда. Вот почему меня так насторожило твое поведение…

— Мне здесь хорошо и спокойно, поверь, — прошептала Рива.

— Я и не собираюсь разрушать магию этого места. — Джефф усмехнулся. — Разве что добавлю еще немного красок.

Порывисто прижав Риву к себе, он стал страстно целовать ее, одной рукой обнимая за талию, а другой нежно лаская ее грудь. Затем он скользнул губами по ее щеке, дразнящим движением добрался до мочки уха, потом стал спускаться ниже вдоль шеи — и вдруг замер.

Его взгляд упал на свежий след у нее на шее, и Джефф, ухватившись за прядь волос, резко притянул девушку к себе.

— Что это, Рива? — прорычал он. — Кто целовал тебя, отвечай!

Рива задрожала, как осиновый лист.

— Черт бы тебя подрал, маленькая потаскушка! — в сердцах завопил Джефф. — Ты выглядишь как сама невинность, и я знаю, что ты была невинна, когда я впервые прикоснулся к тебе, но в душе ты сущий демон, соблазняющий мужчин!

От несправедливой обиды у Ривы в глазах заблестели слезы.

— Джефф, ты несправедлив ко мне, — прошептала она.

— Я? Несправедлив? Тогда объясни мне, откуда этот след у тебя на шее? Откуда, Рива?

Она опустила голову.

— Это Чарлз, — едва слышно проговорила она. — Он хотел отомстить тебе, хотел заставить тебя ревновать. Это был порыв, а потом он извинился передо мной, и мы договорились, что останемся друзьями.

— Друзьями? — Казалось, Джефф не находил себе места. — Просто дружеский поцелуй, я понимаю! — Повалив Риву на циновку, он прижал ее всем телом и тяжело прохрипел прямо ей в лицо: — Что ты делаешь со мной, похотливая сучка? Неужели ты не видишь, что я схожу с ума каждый раз, когда прикасаюсь к тебе? Черт возьми, я схожу с ума, даже когда думаю о тебе, вот до чего все дошло! Но я не позволю тебе водить меня за нос. Твой милый Чарлз больше близко к тебе не подойдет, ты хорошо меня поняла? Если он ослушается, то угодит за решетку, так и знай. А теперь, — Джефф откинул ей волосы, пристально глядя на след чужого страстного поцелуя, — я выкину из твоей прекрасной головы даже воспоминание об этом недоумке.

Он впился ей в губы неистовым поцелуем, утопив пальцы в ее густых волосах, и стал нетерпеливыми движениями срывать с нее одежду, а потом сжал руками маленькую грудь, осыпая ее безумными поцелуями. Боль и наслаждение смешивались, создавая непревзойденный коктейль эмоций, заставивший Риву забыть обо всем на свете. Теперь в мире для нее существовал только этот единственный мужчина, сходивший по ней с ума и сводивший с ума ее саму.

Освободившись от одежды, Джефф требовательными поцелуями довел Риву до полузабытья, и, прижимаясь к нему всем телом, извиваясь, содрогаясь каждой своей клеточкой, она полностью отдалась этому властному человеку.

Джефф более не сдерживал себя: его мужское естество горело одним желанием — жаждой насытиться ее телом, проникнуть в нее, заставить ее кричать в экстазе, забыв обо всем и обо всех. А когда он почувствовал сокровенные судороги оргазма, то выкрикнул в тишину заброшенной пещеры ее имя. «Рива, моя Рива, будь всегда со мной!» — зазвучало вокруг, и эхо подхватило этот призыв.

Когда все закончилось, Джефф, не выпуская ее из объятий, лег рядом с Ривой и долго смотрел на нее из-под полузакрытых век, наслаждаясь созерцанием изгибов ее прекрасного тела, прикосновениями к ее мягкой и нежной коже, неповторимым ароматом любимой женщины.

Она не открывала глаз, и он тихонько позвал ее:

— Рива, девочка моя! Никакого ответа.

Он нежно провел рукой по ее плечу.

— Сладкая моя, нам надо собираться…

Рива неохотно открыла глаза, отстраненно глядя на мужчину, только что вознесшего ее к небесам.

— Я понимаю, родная, ты устала, — нежно проговорил Джефф, — но нам действительно пора идти. О тебе будут беспокоиться тетя Тео и Милли, а меня ждут еще кое-какие дела. Кроме того, мне надо заглянуть в госпиталь и осведомиться о состоянии твоего брата.

Повернув голову в его сторону, Рива тихо произнесла:

— Надеюсь, ты не будешь мстить Чарлзу? Джефф сжал губы.

— Я не имею ничего против Чарлза, пока он не имеет ничего против меня и держится от тебя подальше. Если его глупый поступок действительно был случайным порывом, то я готов его простить, но если я замечу, что он продолжает проявлять к тебе интерес, то разговор у нас с ним пойдет уже по-другому. В любом случае я не хочу говорить об этом с тобой. — Джефф замолчал, но, взглянув в полные мольбы глаза любимой, добавил уже мягче: — Девочка моя, я всей душой хочу тебе верить, но и ты должна помочь мне.

Рива твердо посмотрела ему в глаза:

— Я клянусь тебе, Джефф, что Чарлз больше не приблизится ко мне.

— Вот и хорошо. — Он улыбнулся и поцеловал ее в губы. — Сегодня ночью, мисс Синклер, вы снова будете спать в моих объятиях, и никто на всем белом свете не сможет этому помешать.