Защити меня от… себя! (СИ)

Глава 14

ВЛАД

Я вернулся после отпуска. Он получился совершенно спонтанным, но я не пожалел об этой поездке.

Неожиданный звонок от знакомой из турагентства со словами: Влад, через неделю горящий тур, десять дней, море, всё включено. Берёшь?' и я сорвался.

Всё бросил и уехал, оставив на своих замов. А почему бы и нет, если всё равно нормально работать не могу?

Казалось, идеальный шанс отключиться, перезагрузиться, наконец разложить по полкам весь этот бардак в голове. Всё-таки последние месяцы я жил как на автопилоте: работа, переговоры, ночные клубы, пустые взгляды, пустые разговоры.

Думал, море, солнце, коктейли помогут. Но не помогло.

Погода, конечно, не подвела. Море — тёплое, как парное молоко. Песок — горячий, обжигающий пятки. Небо — без единой тучи, будто нарочно выкрашенное в пронзительную синеву.

Но в голове оставался тот же один сплошной винегрет.

Потому что Наташа — эта чертовка так и не вышла из моих мыслей. Даже на другом конце света!

Я сам себя не понимаю. Но самое главное — даже объяснить себе не могу: что в ней такого?

Вроде самая обычная девчонка. Не модель, не светская львица, не та, кого я обычно замечаю в толпе. Но почему-то именно её лицо всплывает перед глазами, когда я закрываю их под шум прибоя.

И самое бесячее — её эмоции! Она их прячет, а я не хочу, чтобы прятала. Потому что вижу: она хочет меня.

Она думает, что может скрыть это, но у неё отвратительная актёрская игра.

Я вижу всё: и злость, когда намеренно довожу её до белого каления. И страх, когда понимает, что зашла слишком далеко. И любопытство, когда я делаю что-то неожиданное.

А сколько в ней страсти было, когда я целовал её.

Да, своё желание она совершенно точно отчаянно пытается задавить, и это, на удивление сводит меня с ума.

Возможно, потому, что отвык от «натуральности» в этих эмоциях? Возможно, потому, что последние пару лет вокруг меня — только однотипные куклы: накачанные силиконом, с губами-подушками, идеальным загаром и абсолютно пустым взглядом.

Они не злятся по-настоящему. Не боятся. Не горят. Ведь им всё равно, кто я. Лишь бы счёт был толстый.

А эта… Она словно боится меня, но при этом не может оторвать глаз.

И я не могу оторвать глаз от неё. Я вроде адекватный человек, на женщин не бросаюсь, а рядом с ней остановлюсь дико голодным. Хочу её, хочу, чтобы она была моя.

И то, что её взять не могу, и добровольно не отдаётся, это приводит в ярость.

Вот такой вот проклятый парадокс…

… — Ты же с отпуска, должен быть добр, доволен и весел. А сидишь как сыч. Отдых не пошёл тебе на пользу?

— Да сам удивлён, если честно. Всего пару недель пролетело, как вернулся, а я уже уставший, словно и не отдыхал. Слушай, а что там с этим уродом, который въехал в мою машину? — возвращаюсь в тему с ДТП.

— Ничего. Без толку всё. Непробиваемый. И главное, поведение-то какое-то не мужское. Говорит, у дочери доверенность на все действия от моего имени, вот и решайте. А я старый и больной, меня беспокоить нельзя. Направил ему претензию.

— Быстро ты.

— А чего ждать? Там не будет решён вопрос, если не через суд. Только чувствую, и там толку не будет. Он безработный официально, получает пенсию только. А девчонка, как понял, для него главный козырь в рукаве. С имуществом там не всё гладко. Зависят они как-то друг от друга в этом вопросе.

— То есть он всё так же все вопросы спихивает на неё? А она как, соглашается?

— Я на неё больше не выходил, как ты распорядился. Но если надо, выйду и прижму. Пусть продают что хотят, хоть собственные почки, но деньги отдают.

— Я сам решу, кто что продавать будет, — мне неожиданного неприятно, когда мой юрист говорит в таком тоне о Наташе.

Я и так весь измучился, что мы расстались как-то по… не знаю, как, короче. Плохо расстались.

— Ну что, не трогать её или трогать? — пристаёт ко мне.

— Сам разберусь с ней, — на самом деле просто ищу шанс поговорить с ней снова лично. — Слушай, а бывало у тебя так, чтобы девка из головы не выходила?

— Не помню, если честно. На пару дней — да, возможно.

— А дольше?

— Насколько, дольше?

— На месяцев… парочку, например.

— Нет, такого не бывало.

— У меня тоже. А здесь случилось…— полная ерунда. — Умом понимаю, что ничего общего нет, а тянет к ней.

— Зачем тебе эта простушка? Ты же к другим женщинам привык, — смеётся.

— Хватит ржать надо мной. У тебя, что, ни разу не было бабы, которую бы ты хотел, но которую не мог тронуть?

— У меня — нет. Оно мне зачем? Ты напрасно нервничаешь. Эта девочка очень милая. Уверен, она будет идеальной женой и матерью, — я знаю, что друг шутит, а я готов дать ему за такие шутки в лоб.

— Очень смешно. Куда тебя понесло. Какая жена? Какая мать? Я её даже ни разу не трахнул. Я бы просто предложил ей хорошо проводить время. Одену, обую, учёбу оплачу, жизнь нормальную обеспечу. Классно же, согласись! Всё, как девки хотят.

— Она на такую роль не подходит. Сразу тебе говорю.

— Знаток, блин, женской психики. Подходит, не подходит.

Только чувствую я, что он прав…

— Тебе девок мало?

— Уймись с воспитательными беседами о моральной стороне вопроса. Ты хороший специалист, неплохой друг, вот в таком статусе и оставайся. А мораль — это не ко мне, забыл? Жена мне больше на фиг не нужна, наелся. Я хочу её в любовницы.

— Не получится у вас ничего.

— Посмотрим, — всё-таки верю в успешность своего мероприятия.

— Разные вы.

— Поживём, увидим. А это и к лучшему, что он на неё доверку сделал, есть повод съездить снова. Правда, мы в прошлый раз поговорили не очень хорошо, но месяц прошёл, может, остыла, — улыбаюсь другу, но на душе тоска. Безумно хочу её увидеть.

Но как в этом признаться ему? Как сказать вслух, что не могу выкинуть из головы какую-то девчонку, которая, по всем разумным меркам, не должна занимать мои мысли? Это же смешно. Постыдно.

Я ведь не мальчишка, чтобы страдать от навязчивых фантазий.

Но всё равно сажусь в машину, завожу двигатель и еду по её адресу, даже не зная, что скажу, когда она откроет дверь.

Припарковываюсь возле её дома, несмелым шагом поднимаюсь к ней по ступенькам, не дожидаясь лифта, но услышав между этажами, недалеко, где живёт Наташа, застываю.

Быстрым шагом иду в сторону голосов и плача девушки. А то, что это плачет девушка — нет сомнения ни на минуту.

Замечаю картину, на которую в это мгновение даже не знаю, как реагировать.

Отец Наташи держит её за волосы, трясёт, орёт что-то прямо в лицо, она пытается вырваться, но он сильнее.

У меня в голове полное непонимание ситуации, ведь в моей семье никогда не поднимали руку на женщин.

Мама, бабушка, сестра — все они были под защитой мужчин.

Отец с детства вбил в меня простую истину: «Женщины — это святое. Их берегут. Их холят. Их лелеют». Я и к жене также относился всегда. Обижать их — табу!

Шок — пожалуй, единственное, что я испытываю в это мгновение.

Это же та самая девчонка, которая не выходит у меня из головы. Та, что смотрела на меня то со злостью, то со страхом, то с тем самым скрытым желанием, которое сводило меня с ума.

А сейчас этот ублюдок трясёт её, как тряпку она плачет.

— Не слышу! — мужской голос.

— Усекла, — да, её.

— Неблагодарная дрянь! Отец в беде, а она разгуливает с молокососами по свиданиям!

— Эй, урод, руки убрал, — мне хотелось матом, но я не решился. Надо же, застеснялся…

Её отец быстро расслабляет хватку и убирает руку от её волос.

Наташка ревёт, размазывая тушь по лицу.

— Ты что, тварь, делаешь! — практически набрасываюсь на него и хватаю за грудки.

Он практически приседает, ожидая удара от меня, но я вовремя останавливаюсь. При Наташе не решился, он её отец.

Может потом не простить этого мне.

— Ты дочь свою, что ли, бьёшь? Урою!

— Она заслужила!

— Ты охренел? Что значит — заслужила? — Наташа не производит впечатление той, кто заслуживает мужского кулака.

— Спроси у неё.

— Иди в квартиру, — единственное, что могу ей сказать.

Она убегает, а я тяну его на себя, желая заглянуть в глаза.

— Ты пил, что ли, опять? Выхлоп от тебя. Фу, дышать невозможно.

— С ней разбирайся! У неё доверка! И юристы пусть твои с ней всё решают! А ко мне не лезь! У меня такие связи, что ты обгадишься от страха!

— Заткнись! Ещё раз тронешь её, я тебя убью!

Вызываю лифт и закидываю его туда, нажимая кнопку первого этажа.

Пусть валит, пока не пришиб. Злость во мне кипит.

Я и так человек крайне неуравновешенный, а здесь, как увидел эту картину, голову захотелось ему проломить.

Захожу в квартиру и наблюдаю, как Наташа сидит на полу и плачет. Смешная, на панду похожа с тушью размазанной вокруг глаз.

— Он тебе причинил какой-то вред?

Молчит.

— Наташа!

— А?

— Спрашиваю, бил?

— Нет.

Встаёт и уходит в ванную. Слышу шум воды, наверное, красоту с лица смывает.

Выходит обратно, растерянная, расстроенная.

Лицо отворачивает, молчит.

— Прости, что тебе пришлось наблюдать такую картину.

— Расскажи, что произошло.

— Ты же говорил, что мы не должны лезть друг другу в душу, — удивляется на моё предложение рассказать, что между ними случилось и позволяет ли он себе распускать руки.

— А, да, это так.

— Я готова принять эти правила, Влад, — говорит тихо, смотрит прямо мне в душу. — И готова к… — недоговаривает, но я понимаю.

А я смотрю на неё в ответ такую нежную, тихую, заплаканную и внезапно меня накрывает волной желания прикоснуться к ней. А следом вдохнуть её запах, почувствовать тепло кожи, прижать так близко, чтобы ни миллиметра между нами не осталось.

Соскучился! Всё, больше отрицать этого не могу. Капитулирую!

Когда в последний раз я по-настоящему хотел кого-то? Не просто физически — а так, чтобы внутри всё сжималось от одного взгляда? Не помню. А сейчас больше не могу терпеть.

Пусть выгонит меня, уйду, но всё равно прикоснусь к ней хоть на мгновение.

Я никогда ни у кого не спрашивал позволения. И сейчас не собираюсь начинать.

Шаг вперёд — и мои руки уже на её талии, резко притягивая к себе.

Она не сопротивляется.

Напротив — её ладони неуверенно ложатся на мои плечи, пальцы слегка впиваются в ткань рубашки.

Смотрит на меня и без слов говорит мне: согласна…

Её кончики пальцев скользят по моей щеке — лёгкое, почти нерешительное прикосновение. Но этого хватает, чтобы по спине пробежала волна мурашек, а внизу живота зажглось жгучее тепло.

Всё, не сдерживаюсь.

Мои губы находят её шею, зубы слегка сжимают нежную кожу. Она вздрагивает, но не отталкивает — наоборот, её тело выгибается навстречу, будто просит больше.

— М-м-м… — урчит ласковой кошкой.

Губы её прикушены, дыхание ровное — или она старательно делает вид, что так и есть. Но я чувствую, как её сердце бьётся, словно хочет вырваться из груди, как пальцы дрожат на моих плечах.

Чувствую, Наташа словно стыдится своей реакции на меня, пытается контролировать свой стон, дрожь, но у неё не выходит.

Да, я верно почувствовал её, не ошибся. Но я помогу ей расслабиться.

И вот я уже слышу её прерывистое дыхание, когда мои губы скользят ниже ключицы, новый тихий стон, который она тут же подавляет, но я не позволяю ей сдерживать себя.

Зачем? Она ведь хочет меня.

Я наслаждаюсь каждой её реакцией: каждой дрожью, каждым сдавленным вздохом, каждым невольным движением её тела, которое выдаёт её с потрохами.

Нет, девочка, ты не устоишь. Я не дам тебе опомниться, не позволю передумать. Возьму то, что давно хочу. Но и тебя не оставлю обделённой.

Я доведу тебя до того состояния, когда ты уже не сможешь думать ни о чём, кроме моих рук на твоём теле, и будешь просить ещё и ещё.

Заставляю трепетать подо мной до той грани, где ты не захочешь вырываться.

На миг отстраняюсь, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Не останавливайся…

И этот её шёпот для меня как искра в бензине. Я прижимаю её сильнее, чувствуя, как её тело отвечает мне.

— Я и не собирался, — улыбаюсь ей в губы.