Заставь меня поверить (СИ)

Глава 25

Вика

В ушах до сих пор стоит противный голос Марты. То что я не понравилась матери Макса с первого взгляда прекрасно знала, чувствовала исходящий от женщины негатив. Но то что она по-настоящему ненавидела меня, даже предположить не могла. Что я сделала ей не понятно. И выбор сына она явно не уважала как и его самого.

Пытаюсь переварить всё что видела на экране телевизора и никак не могу. Как женщина может говорить подобные вещи? Я просто в ужасе. Эти трое какие-то нелюди, как им спится по ночам? Совесть совсем не мучает?

Хотя это глупый вопрос, конечно не мучает. Аня то вообще приспокойно живёт. Каждый день в университете изображает из себя королевишну.

Я слышала тихие голоса Остапа и Макса, они о чём-то переговаривались, а вскоре оба покинули квартиру. Но меня не волновало сейчас ничего. Даже тот факт что мой брат общается с Максом. Похоже Остап знал правду, может не всё, но многое. Только сейчас осознала, что он никогда не обвинял Макса, нет не защищал, но и не делал его виноватым во всё что произошло тогда.

Никогда не придавала этому значения, а сейчас задалась вопросом. Почему? Насколько много известно брату? И почему он всё время молчит как партизан?

А главное: как давно Макс и Остап знают друг друга?

— Вот чëрт!

Только сейчас поняла что наплела Лощинину о том, что Остап мой парень. Знатно повеселила этого засранца.

Мысли хаотично перескакивали с одной на другую и я никак не могла собраться. Одно поняла точно, тогда, три года назад Макс спас меня от огромной трагедии.

Но ведь я попала в такую ситуацию из-за него. Во-первых, Аня хотела его себе, а я была помехой и от меня решили избавиться очень изощрённым способом. А во-вторых, именно Макс ведь тогда поставил Петрову на колени. Я просто хотела забыть всё что было в раздевалке и жить дальше, а ему нужна была вендетта. И вновь пострадала я.

«Так-то он тоже не в шоколаде все эти три года жил» шепнул мне мой внутренний голос, чем знатно разозлил. Приказала ему заткнуться и вышла из своей комнаты. Хотела сделать себе чай. Проходя мимо гостиной, обратила внимание что телевизор был включён. Вошла в комнату, взяла пульт в руку и включила повтор.

Макс не забрал флешку. Видео включилось заново. Села на пол, облокотившись головой о диван и уставилась в экран. Не отрываясь следила за происходящим на экране, только на этот раз всматривалась в лица говорящих. И меня пугала их реакция. Они говорили ужасные вещи, а на лицах была радость. Какой-то невероятный восторг.

Меня начало мутить. В первый раз это видео вызвало шок, неверие и какую-то апатию. У меня словно выключили все эмоции. То сейчас меня начало трясти. Я вдруг осознала в какой опасности находилась. Если бы Макс ослушался свою мать, то сейчас меня могло бы и не быть в живых. После группового изнасилования вероятность вернуться к нормальной жизни ничтожно мала. Вернее её нет совсем. Не могу представить как после подобного можно спокойно выходить на улицу и общаться с людьми.

Это осознание вызывает непрошенные слëзы. Сначала по щеке стекает одна крупная слеза. Она обжигает мою кожу. Следом катится ещё одна, а затем ещё. И уже через минуту я рыдаю. Не могу успокоиться, моя истерика лишь набирает обороты.

Не пытаюсь успокоить этот непрекращающийся поток слëз. Подтягиваю колени к груди и обхватила руками. Просто отпускаю свою боль через эти слëзы.

Я очень давно не была в таком состоянии. Уже два года слëзы у меня вызывали лишь мелодрамы.

У меня была чётко сформированная картинка этого мира: Макс урод, что использовал меня для своего проекта, чтобы заработать очков для своей характеристики. А теперь мне нужно принять новую действительность. Переварить и принять тот факт, что Макс ещё учась в школе поступал как мужчина. Защищал как мог меня и мою семью.

На самом деле это тяжело принять. Или может я просто слишком вредная чтобы изменить своё мнение.

Видео закончилось, смотрю на чёрный экран и прокручиваю в голове увиденное. Ведь эта женщина потратила время и силы, чтобы раскопать информацию о моей семье. Про то что пережила моя мама знали лишь единицы. Крёстная и её муж задействовали все свои связи, чтобы минимизировать последствия для нашей семьи. Это должно было быть тайной. Но Марта узнала и насмехалась над моей матерью. Она считала что это забавно. Как бы она относилась к изнасилованию, если бы сама его пережила? Так же весело и беспечно? Или всё же осознала что изнасилование накладывает отпечаток на всю жизнь жертвы?

Наверное, я очень злой человек, ведь хочу чтобы и Марта, и Аня ощутили на своей шкуре как это — пережить изнасилование. Насколько это «весело» и посмотреть как быстро они смогут отойти.

Слëзы высохли, неприятно стягивая кожу в тех местах, где текли интенсивнее всего. Хочу умыться. А ещё не хочу быть одна. Но ни Остапа, ни Макса видеть не хочу. Брат достал со своими тайнами. Он столько знает, но меня не торопится ставить в известность. Всё шухарится и секретничает, а ведь это всё касается меня и моей жизни. Почему нельзя было всё мне рассказать? Зачем он придумывает какие-то изощрённые планы для раскрытия тайн. Мне хочется оторвать ему голову.

Что касается Макса, то я не готова делать сейчас хоть какие-то выводы. Не готова и не хочу. Ведь нужно будет решить как нам общаться дальше. Делать вид что мы не знакомы он не планирует, а я не уверена что хочу общаться. Блин, да, я эгоистка, но, чëрт возьми, мне за это не стыдно.

Поднимаюсь на ноги и слегка заплетающейся походкой иду в ванну. Умываюсь ледяной водой, смываю макияж, а потом и вовсе забираюсь в душ. Смываю в месте с водой тяжесть этого дня и все мысли. Не хочу ни о чём думать. Хочу быть маленькой девочкой.

Укутавшись в полотенце набираю Тане и зазываю её к себе. Подруга не задаёт никаких вопросов. До сих пор считаю её присутствие в своей жизни самым невероятным подарком судьбы. Более отзывчивого человека я ещё не встречала.

Регина отреагировала также. И примерно через час на пороге моей квартиры стояли обе подруги с огромными пакетами из магазинов.

— Вы что, ограбили продуктовый магазин? — вздернула брови.

— Это так, психологическая помощь и терапия от всякого вида боли, — пожала плечами Регина.

— Другими словами бухло? — уточнила я.

— Тебе яблочный сок. Мы помним что ты не пьëшь, — закатывает глаза Регина.

— Здесь суши, пицца, фрукты, торт. Нам вина, а тебе сок. Может уже впустишь? Сама же звала, _ спрашивает Таня.

— Ах да, простите.

Отхожу в сторону пропуская девчонок в квартиру и закрываю дверь. Пока проворачиваю ключ в замке, задаюсь вопросом куда ушли Остап и Максим. Их нет уже давно, значит ли это, что скоро братец заявится? Или он опять умчит по своим делам?

Девчонки разуваются и сразу же идут на кухню. Её они находят легко, словно уже бывали в этой квартире. Но это не так.

На кухне они начинают хозяйничать, быстро раскладывая по тарелках еду. Находят бокалы, вскрывают вино и разливают его. Мне наливают сок. Мы рассаживаемся по своим местам.

— Ну рассказывай что случилось, — говорит Регина устремив на меня серьёзный взгляд.

— Девочки, я узнала что произошло в тот вечер перед выпускным.

— Как?

— От кого?

Хором спросили девчонки, переглянувшись друг с другом и вновь устремив на меня взгляд. В их глазах читались любопытство и тревога.

— Максим рассказал, вернее показал.

— В смысле показал? Устроил театрализованное представление в лицах? — спросила Таня.

Я аж прыснула от смеха, умеет она разряжать обстановку.

— Он включил запись с камеры, снявшую тот вечер в его доме.

— И что там было?

— А видео у тебя?

Опять хором спросили девчонки. Я лишь кивнула, они с нетерпением уставились на меня, намекая что тоже не против посмотреть то самое видео. Встала со своего стула и поплелась в гостиную. Девчонки вскочили и быстрым шагом направились за мной.

— Клёвый интерьер, — вскользь заметила Регина, бегло осматриваясь по сторонам.

Таня бросила на неё сердитый взгляд и подтолкнула к дивану. Девчонки расселись, приняв максимально удобную позу и приготовились смотреть. Села рядом с ними и включила «play».

Я это видео смотрела уже в третий раз и в этот раз всё моё внимание было приковано лишь к Максиму. Могу сказать что ему было плохо. Реально плохо, его буквально штормило. Лицо было невероятно бледным, с него сошли все краски жизни. А глаза потухли.

На самом деле это было страшно: в первые мгновения видео он был счастливым. Глаза сверкали и казались самыми прекрасными на этом свете. В конце видео эти же глаза были пустыми и безжизненными. В них не было души, её убили, разорвали в клочья.

Девчонки отпускали очень яркие эпитеты в адрес действующих лиц с этого видео. И в какой-то момент уже были готовы идти на разборки с Мартой. Мои любимые девчонки так близко к сердцу приняли всё что увидели, словно это произошло лично с ними.

— Простите, но это пздц, — сказала Таня, когда видео подошло к концу.

Обычно она никогда не использовала в своей речи ненормативную лексику. А тут высказалась так смачно и громко, что мы с Региной уставились на неё во все глаза.

— Что? — спрашивает она. — Это реально пздц. Этих троих нужно сдать в дурку. Им нельзя соседствовать рядом с нормальными людьми. Я серьёзно. У Петровой на лицо какое-то расстройство личности. Она неадекватная и опасная.

— Согласна, — подтверждает Регина.

— Чëрт! Выходит Дамир всё знал всё это время? Знал и мне не сказал. Хана ему.

— А вот и первые жертвы, — сказала Регина. — Не трогай парня. Мстить нужно не ему точно.

Девчонки уже строили планы мести. А я думала что может выкинуть эта троица теперь. Я вновь в стране, Макс демонстрирует всем и каждому что я ему интересна, а вот Аня нет. Когда ждать от них новый подарочек и что это будет.

— Как вы думаете? Что они предпримут? Я в стране. Они это знают и на Макса вновь можно надавить. Теперь они заставят его жениться на Ане?

Почему-то мысль о том, что Макс может жениться отдалась болью у меня в груди. Не хочу даже думать почему. Но я не хотела бы чтобы он женился на ком-то, тем более на этой гадкой Петровой.

— Я думаю Макс приготовился к их подаркам. Он же три года не в потолок плевался, — размышляет Таня. — Он всё время что-то делает. Сидеть на месте это не про него. Думаю он в этот раз не позволит загнать себя в угол. Тебе нужно узнать что он хочет делать.

— Подожди, — перебила её Регина. — Вы помирились?

Я аж округлила глаза. Что она такое говорит? Мы даже не договорили до конца. Да я даже не до конца ещё осознала что именно видела на видео.

— Нет. Я выгнала его из дома после того как посмотрела видео.

— Почему? — не унималась подруга. — Теперь ты знаешь что это точно не он, так почему не простила?

— Да потому что это так легко и просто не делается, — закатила глаза Таня. — Это ещё нужно принять внутри для самой себя и понять как относится к нему имея эти данные. А ты сразу — простила. Может ещё и на шею бросится?

— Можно и на шею. Как минимум благодарственный поцелуй.

— Не слушай её. Слушай только своё сердце. Макс конечно молодец, что спас тогда тебя. Но если бы не он, то и тебя никто бы не трогал.

— Таня! Ты что несёшь? Макс не виноват что у него мать невменько. Ты сама говорила, что после отъезда Вики он был вечно мрачный. Так может потому что он страдал? — принялась защищать Макса Регина.

— Ты, выходит, его уже простила? — уточнила Таня.

— Не вижу за что его нужно казнить. Да, Вике было больно, её уничтожили те слова, но ведь могла быть в миллион, нет в миллиард раз хуже. Что хуже? Пара обидных фраз или уничтоженная жизнь? Я считаю что это даже не соизмеримо. Да, решать Вике, но честно говорю: я считаю что вам нужно помириться и поговорить. У вас сейчас есть возможность начать всё с чистого листа.

Девчонки ещё какое-то время спорили между собой, каждая приводила свои доводы. И что самое удивительное, я соглашалась и с одной и со второй. К моменту когда они покинули квартиру я так и не пришла ни к какому решению. В душе была настоящая неразбериха, думала девчонки помогут принять решение, но они сошлись лишь на том, что эту троицу нужно уничтожить и позвать на помощь дядю Мишу.

Спать ложилась совершенно разбитая, долго металась по кровати, укладываясь удобнее и всё время думала пялясь в потолок. Как провалилась в сон не знаю. Но сквозь сон почувствовала лёгкое прикосновение к своему лицу.