Заставь меня поверить (СИ)

Глава 45

Максим

Моя девочка сладко спит на моей груди, а я прижимаю её к себе. Она очень устала, хоть и не подаёт вида. Последние два месяца всё тащит на своих хрупких плечах. С того момента как меня сбила Аня, Вика окружила меня заботой.

До сих пор не укладывается в голове на что пошла Аня и для чего. Она ведь прекрасно осознавала что между нами поставлена жирная точка. Отношения фактически закончились ещё больше трёх лет назад, но она всё на что-то надеялась. Если раньше я думал что на больные поступки её толкала жажда денег и может быть кусочек от фирмы отца, то сейчас я уверен что она психически больна.

Приход Магдалины меня разозлил. А ведь я считал женщину умной и даже уважал её. Если бы мы поменялись ролями, то она точно не стала бы играть в добренькую. Сделала бы так, чтобы впаяли максимальный срок. А за дочь пришла просить. Простите её. Серьёзно? Простите? А потом ходите и оглядывайтесь гадая сделает она что-то или угомонилась.

Естественно я был категорически против, вызвав у женщины настоящий гнев. Но мне плевать. Меня волнует безопасность моих близких и точно Аня в их число не входит.

Аня потеряла связь с реальностью. Не побоялась средь бела дня на оживлённой дороге при огромном количестве свидетелей совершить наезд. А потом ещё и кричала о том, что должна была умереть Вика. Свидетелей было много, следствию предоставили записи с камер регистратора. В общем материала было много. У Ани был крутой адвокат, который в прошлый раз её отмазал. Магдалина рассчитывала и в этот раз отделаться малой кровью.

Кстати, выяснилось что с рехаба Петрова сбежала, а мать её с радостью приняла. Теперь Ане уже не сбежать. Её отправили на психиатрическое освидетельствование и выявили сильнейшее расстройство личности. А её зависимость от транквилизаторов усугубила проблему. Лечение в рехабе особо не помогло.

Впрочем выяснилось что и там было не всё гладко. Некоторые сотрудники превышали свои должностные обязанности. Несколько пациенток жаловались своим родным на неподобающее поведение медбратьев. Не знаю как дела были у Ани, может она подверглась там насилию, но факт остаётся фактом: нахождение там не пошло ей на пользу. А теперь её и вовсе закроют в лечебнице для душевнобольных. Её посчитали опасной для общества и только от неё зависит сможет она вернуться к нормальной жизни или нет.

На оглашении приговора по её делу нас с Викой не было. Мы решили для себя что хватит вариться в этой истории. Эту страницу мы перевернули и в этот раз навсегда. Так что нас совсем не интересует что будет дальше с Аней и Магдалиной. Главное что их нет в наших жизнях.

К обычной жизни студента мне не даёт вернуться Вика. Она так испугалась за меня в тот день, что теперь опекает как мать своё дитя. Все предписания врача выполняла беспрекословно. Купила мне коляску, чтобы я не утруждал ногу, следила чтобы не напрягал глаза. А ещё много готовила и очень вкусно кормила. Мне кажется что теперь я похож на колобка, но Вика отмахивается, говоря что просто вредный.

На самом деле я ворчу просто так. В тот момент, когда я открыл глаза в машине скорой помощи и увидел сидящую напротив меня Вику, моё сердце сжалось. Она была белая как мел, огромные глаза полны слëз. Они же скатывались непрерывным потоком по щекам. Она что-то шептала, но разобрать что я не мог. У меня адски болело всё тело, буквально каждый миллиметр тела, но это было неважно.

Мои пальцы в руке Вики, вот что было важно. Она осторожно сжимала их и старалась согреть, пробовала передать своё тепло. Именно это придало мне сил.

Я чувствовал себя человеком лишь выпив обезболивающее, но как мог держал себя в руках. Не мог позволить себе стать слабаком. Моя сильная девочка была рядом когда я открыл глаза в скорой, она была рядом в больнице. И покидала её чуть ли не со скандалом. Она готова была забросить учёбу лишь бы быть рядом со мной. И ни разу она не пожаловалась что ей тяжёло.

Сейчас я разрабатываю ногу и заново учусь ходить. И Вика рядом. Она держит меня за руку и сжимает мои пальцы в знак поддержки.

— Ты чего не спишь, — сонно бормочет мне куда-то в подбородок.

— Думаю, — улыбаясь отвечаю.

— О чём?

Вика сразу же встрепенулась и подняв голову впилась в меня внимательным взглядом.

— О нас.

— И что же ты надумал?

— Что я всё равно самый счастливый человек на земле даже не смотря на то, что мы пережили.

— Сотрясение всё же дало о себе знать?

Усмехается Вика, а я резко её переворачиваю и начинаю щекотать. Она отбивается, вырывается и хохочет. Наша морская свинка начинает беспокойно пищать. Мы напугали её.

— Инди разбудили, — говорит Вика, когда я останавливаюсь. — Нужно её покормить.

Выбираюсь из-под одеяла и иду к клетке. Насыпаю корм и чешу за ушком. Зверёк успокаивается. Я оборачиваюсь, Вика сидит на кровати. В комнате полумрак, включена только лампа на моей тумбочке. Но даже при таком свете я вижу как глаза Вики блестят от счастья.

— Может мы тоже? — спрашиваю лукаво.

— Что мы? — не понимает Вика.

— Поедим?

— Ночь на дворе, а ты есть собрался?

— Я же тебя не о времени спросил.

— Напомни мне завтра отобрать у тебя телефон, а то эти «умные» фразочки из соцсетей меня бесят.

— Ок. Ну так что?

— Ну пойдём, поедим, — усмехаясь говорит она и встает с кровати.

Сейчас она такая уютная и забавная, еë розовые волосы взъерошенным облаком лежат на плечах. Она уверенно идёт к дверям, а я иду след в след. Потом не выдерживаю и поймав Вику в коридоре, закидываю на плечо и таким образом несу на кухню.

Заходя в помещение, включаю свет, а Вику усаживаю на стол. Она возмущается, но я быстро целую её. А отстранившись иду к холодильнику. Разглядываю содержимое и перечисляю вслух что есть. Останавливаем свой выбор на оливье и отбивных. Сегодня у нас были гости: Остап познакомил нас со своей девчонкой.

Вытаскиваю контейнеры, открываю их и взяв вилки подхожу к моей девочке.

— А тарелки?

— Из них не так вкусно.

Вика смеётся, но берёт вилку. И вот мы уплетаем наш поздний ужин на нашей кухне глядя друг другу в глаза. Скорее всего диетологи пришли бы в ужас, но мне всё что сейчас происходит в кайф. Хочу чтобы вот так было всегда.

— Теперь так и будет, — тихо говорит Вика, поглаживая меня по щеке.

— Я сказал это вслух? — удивляюсь я.

Я моя девочка лишь улыбается. Откладывает в сторону вилку и контейнер и обнимает меня. Повторяю за ней.

— Может по пирожному заточим? — спрашивает Вика.

Теперь смеюсь я. Убираю контейнеры назад в холодильник и достаю пирожные. Их сегодня привёз Остап, когда приезжал в гости. Сейчас мы видимся редко, всё его внимание сосредоточено на Теоне. И Вика очень рада, что брат больше не один.

Закрываю холодильник. На двери под магнитом висит письмо. Сегодня Вика нашла в ящике и оставила его мне. Смотрю на письмо пару секунд, а потом выдергиваю его из-под магнита и выкидываю в ведро.

— Это же письмо от твоей мамы, — ахает Вика.

— У меня нет мамы. А Марта ничего хорошего написать не могла.

Вика внимательно смотрит на меня. Её глаза всегда так смотрят, словно она заглядывает в саму душу. Ей бесполезно врать, теперь она чувствует меня даже лучше чем я сам. Она пытается найти намёки на беспокойство или боль, а когда их не находит, просто кивает.

— Ну где там десерт? — спрашивает она.

Отдаю Вике сладости, она держит их одной рукой, а вторую протягивает мне. Непонимающе смотрю на неё.

— Пойдём есть в кровати, — играет она бровями.

Я смеюсь и подхватываю её под попу. Вика оплетает талию ногами и в последний момент успевает схватить наши вилки. Заношу её в комнату и усаживаю на кровать, сам устраиваюсь рядом. Она протягивает мне вилку и открывает коробочку с пирожными.

Мы начинаем есть. Но это не просто приём пищи, это что-то личное и очень интимное. Полумрак, глаза в глаза и улыбки на наших губах. За окном сладко спит город, а в этой квартире существует своя собственная вселенная. Только для двоих.