Заставь меня поверить (СИ)

Глава 26

Максим

Такси тормозит рядом с каким-то пафосным баром. Ярко-розовая неоновая вывеска зазывает уставших за день горожан заглянуть внутрь. И мы с Остапом принимаем это молчаливое приглашение.

В баре полумрак и играет приятная музыка, вроде это джаз. Здесь довольно многолюдно, хоть сегодня и будний день. Осматриваюсь по сторонам и найдя свободный уединённый столик, двигаюсь в его сторону. Остап идёт за мной и поймав по пути официантку, просит принести виски и два бокала.

Едва мы опустили свои задницы на удобный диванчик, как заказанный алкоголь уже был на столе. Девушка оказалась очень расторопной.

— Сегодня Jack Daniel's наш лучший друг. Ему можно даже поныть, но не долго, — заявляет Остап.

Смотрю на него и слегка охреневаю. Я даже не понимаю как мне относится к этому парню. Он мне кто? Друг или не совсем враг? Он помогает мне с какой целью? И помощь его для галочки или от чистого сердца?

— Максик, я конечно знаю что красавчик, но соррян, мне нравятся хрупкие особы с трепетным взглядом, — стебётся этот клоун.

— Ты разбил мне сердце, — фырк в ответ. — Даже не знаю как переживу такое разочарование.

— Я верю что ты справишься. Ты сильный.

Клоун разливает алкоголь по стаканам и подталкивает ко мне мою порцию. Вообще-то сейчас я хочу находится в другом месте и с другим человеком. Предпочёл бы чтобы Вика кричала на меня вместо того, чтобы напиваться в сопли с её братом. Но истина такова, что он знает её лучше. Они прожили вместе три года, тогда как нам с ней было уготовано лишь несколько месяцев.

Беру в руку стакан, гоняю по стенкам терпкую жидкость и вглядываюсь в неё. Вспомнилась песня про глаза цвета виски, у Вики они темнее. Её глаза цвета шоколада. И раньше они были такими тёплыми, когда она смотрела на меня. Сейчас в них лишь арктические льды. Но в этот раз я её не отпущу. Не дам возможности сбежать, в этот раз никаких секретов. Мы переживëм с ней вместе каждую бурю.

— За раскрытие тайн, — говорит тост Остап и сразу же выпивает содержимое своего стакана.

Повторяю за ним. Виски обжигает внутренности и возвращает меня в реальность. Я осознаю что мне будет очень нелегко, я словно между двух огней. С одной стороны Аня и её приспешники, с другой стороны Вика, которая считает меня самым ужасным человеком на земле. Желание напиться и забыться очень велико и как тут отказаться, когда тебе так услужливо подливают в стакан.

— Её нельзя оставлять одну. Сейчас она себя накрутить, надумает ещё чëрт знает что и я вообще никогда не смогу нормально с ней поговорить.

— У вас на разговоры ещё полно времени. Вика, конечно, с некоторых пор защищается как может и прячет свои чувства, но надолго её всё равно не хватает. Уверен что уже завтра-послезавтра она захочет отомстить за загубленные мечты.

— Прекрасно. Отомстить она может быть и захочет. А я?

— Нужно ждать, — пожимает плечами Остап. — Девочки иногда такие девочки. Иногда они такие хрупкие словно тончайший фарфор, неосторожно дунешь и всё — хана.

— А что если я не готов больше ждать?

— К чему такая спешка? Три года же жил себе спокойно.

— Тогда я отпускал её навсегда. Был уверен, что мы больше никогда не увидимся. Думал что она будет жить с дядей за границей. А раз она вернулась то всё изменилось. Теперь я верну её чего бы мне это не стоило.

— Я в тебе не сомневался. Ты добьёшься всего что захочешь.

— Зачем ты сейчас сидишь со мной? А не дома с сестрой?

— Сейчас я ей не нужен. В принце уже сделал всё что должен был.

— И что же ты сделал?

— Да так, всего лишь привёз её на родину и привёл к тебе. Считаешь мало?

— Зачем тебе это? Ты явно не питаешь ко мне тёплых чувств?

— Да нет. Я вижу в тебе своего будущего родственника, — пожал плечами Остап.

Посмотрел на меня и начал ржать от моей реакции. Моя челюсть отъехала куда-то в сторону пола.

— Ты как только появился в универе, изображал из себя парня Вики.

— Ну есть за мной грешок: люблю щекотать людям нервишки. А ты такой милаш когда ревнуешь, я прям немногу.

Чтобы не прибить его, схватился за свой стакан и в пару глотков осушил его. Остап сразу же налил мне новую порцию алкоголя. Посмотрите на него, любит трепать нервишки, тоже мне затейник. Очень надеюсь что и ему кто-нибудь хорошенько потреплет нервы.

— Кстати, всё хотел спросить, — говорит Остап, привлекая моё внимание. — Что за любовь к белому?

Смотрю на него в недоумении: о чём он вообще? Клоун закатывает глаза и выдаёт:

— Ну ты же явно не от природы блондин.

— А это. Спор. Никогда не спорь с друзьями, чья девушка тебя не особо любит.

Остап начинает хохотать. И смеётся долго, чем злит ещё больше.

— А ты рисковый пацан. Если бы сказали перекраситься в жёлтый? Ты сейчас был бы цыплёнком.

— Главное что не розовый, — пробурчал я.

— Зато с Викой отлично сочетались бы.

Мы прикончили виски и начали собираться домой. Алкоголь слегка затуманил мозг и лишил мои движения чёткости. Наш глупый разговор, который должен был усыпить бдительность не помог. Все мои мысли так и крутились вокруг Вики, которая сейчас находилась одна дома и которая в одиночку переваривала новую для себя информацию.

— Я вызвал такси, — сообщает Остап. — Сначала отвезем тебя, потом уже меня.

— Нет, я еду с тобой.

— Ну так я так и сказал, дурья бошка.

— Я еду к тебе домой.

— Всё ещё на что-то надеешься? Сказал же люблю хрупких красоток.

— Отвали, я еду к Вике.

— Ну я так и понял, — пробурчал Остап.

Таксист явно был не рад двум бухим парням, которые всю дорогу трындели о чём-то. Как только мы вылезли из машины, сразу же сорвался с места.

— Глянь какой нервный, — изумился Остап.

— Пойдём уже. Вика там одна и ей нужна поддержка.

Парень посмотрел на меня серьёзным взглядом, словно в миг протрезвел и открыв подъездную дверь, пропустил меня вперёд. В квартире стоял полумрак — горели лишь настенные светильники. Остап разулся и прошёл на кухню.

— Систр то, похоже, вызывала на шабаш своих ведьм.

— Вика пьёт? — удивился я.

— Никогда. А вот еë ведьмы помимо человеческой крови ещё и винишком балуются.

Этот чувак умеет нормально разговаривать или из его рта вылетает только стёб? Прошёл на кухню и увидел на полу две пустые бутылки от вина. Они сиротливо стояли рядом с раковиной. Остап залез в холодильник и вытащил на стол тарелки с закусками.

— Ты будешь есть в темноте? — спросил у него.

— Где ты видишь темноту? Это интимный полумрак, — отозвался парень, засовывая в рот кусочек, кажется мяса. — Спальня Вики самая дальняя дверь. Сладких снов, крашенный.

Закатил глаза и вышел с кухни, оставляя клоуна один на один с едой. Мне есть не хотелось. Сейчас я жаждал лишь одного — оказаться рядом со своей девочкой.

Дверь в комнату Вики была приоткрытой и я острожно, чтобы не разбудить её, проскользнул внутрь. У неё тоже горел настенный светильник, давая мне возможность осмотреться по сторонам.

Комната у неё была просторной с огромной кроватью. Обычный интерьер для комнаты студентки: кровать, шкаф, стол, кресло, просто всё дорогое и очень стильное. Единственное что бросалось в глаза это висящая в углу груша, а на ней перчатки. Вика верна своим привычкам. Думаю она каждый день вымещает на ней свою злость. И чаще всего на месте снаряда представляет моё лицо. Надеюсь я смогу это исправить.

Вика спит свернувшись калачиком на самом краю огромной кровати. Одеяло сбилось в ногах и я вижу её милую пижаму с котятами. Волосы разметались по подушке, закрывая от меня её личико. Подошёл к кровати и наклонившись, осторожно убрал пряди волос от лица. Не удержался и погладил по щеке мою девочку. Еë кожа такая нежная на ощупь, словно гладишь самый дорогой бархат. Хотел коснуться её губами, но не стал рисковать.

Вернулся в прежнее положение и взявшись за одеяло укрыл Вику. Направился к столу, над ним висел светильник, хотел его выключить, чтобы его свет не мешал спать. Опустил глаза на стол и увидел открытую тетрадь. На первый взгляд мне показалось что это просто какие-то записи. Не знаю что толкнуло меня взять эту тетрадь в руки.

Но вот я держу её в своих пальцах и листаю. Это тетрадь со стихами. Нет, не переписанными стихами известных писателей, а с личными, созданными самой Викой строчками. Не знал, что она пишет стихи. В этот тетради вся её боль, все переживания и эмоции. Что-то зачеркнуто, а что-то ярко-ярко обведено.

Вернулся к кровати с тетрадью и сел на пол, облокотившись на неё и продолжил читать. Похоже писать она начала после нашего расставания, каждый стих был посвящён мне. Вчитывался в строки, наполненные её болью и переживал всё это вместе с ней:

Мой мальчик, ты помнишь наш первый закат?

Нежный весенний солнца восход?

Касание пальцев, объятие рук.

Мы были одни в этом мире, мой друг.

Шептал мне на ушко, что любишь меня,

Что не останусь одна я ни дня

Ты так умело меня приручал

Уверял, с тобой мне броня не нужна

Я верила глупо — тебя полюбила

Но ты вдруг ушел, моё сердце разбилось

Украл у меня кусочек души,

Погружая во тьму, разбивая мечты,

Это расплата моей слепоты.

Небо обрушилось наземь дождём, чувства твои смывая водой…

Оставив лишь боль — мой спутник.

Шаг без неё ступить невозможно.

Скажи, как можно любить, потом вдруг забыть? Разве такое возможно?

Да, я тоже помнил каждую минуту что прожил с Викой. Записал их себе на подкорку и в минуты самой сильной душевной боли прокручивал на репите. Помню наш первый учебный день в качестве соседей по парте. Помню как она на меня фыркала и шипела словно нахохленный ёж. При каждой возможности кололась и кусалась. Вика всегда обладала острым язычком. А ещё она самая невероятная, в ней столько всего спрятано, что уверен за тем наши недолгие месяцы, не смог разгадать её всю.

Достаю телефон и делаю снимок стиха. Да, знаю, что нельзя копаться в чужих вещах, читать личные дневники и стихи. Я готов понести наказание за вторжение в личное пространство Вики, но вернуть тетрадь на место и не дочитать, уже не могу. Мне кажется, что через эти строчки чувствую и понимаю все эмоции моей девочки. Всё что она пережила за эти три года.

Тетрадь исписана практически вся, осталось лишь пару чистых страниц, значит о нас она вспоминала часто. Обо мне думала. Выходит она не забыла меня и не стёрла из памяти всё что мы пережили.

Из тетради выпадает белый конверт. Он не подписан и не заклеен. Открываю его и высыпаю на колени содержимое. Внутри лежало фото. Наше с Викой фото, здесь мы счастливые и наши глаза искрятся счастьем. У меня есть такое же. Возвращаю фото обратно в конверт и переворачиваю страницу тетради и нахожу последний написанный стих:

Милый мой, прошу расскажи

Что за печаль у тебя внутри?

Плещется тьмою с долей раскаяния.

В глазах столько боли, тоски и отчаяния.

Что так гложет тебя в ночной тишине?

Внутри толкая к безмолвной борьбе,

Стирая улыбку днем, смех подавляя

Ты живешь как во тьме, с каждым днем угасая.

Что за тайна внутри, что хранишь на душе?

Может могу помочь я тебе?

«Ты слышишь меня?» — шепчу, заклиная.

Я готова, я справлюсь, теплом согревая.

Меня пронзает разряд тока. Этот стих буквально выворачивает наизнанку, вытаскивая наружу всë что прятал глубоко в себе. В носу немного пощипывает, а в глазах собирается влага. Не думал что меня можно так сильно разбередить стихами.

Осознаю что этот стих Вика написала уже после своего возвращения на родину. После того как мы увиделись вновь. Теперь я точно знаю что ей не всё равно, что ничего не отболело и не забыто. Делаю снимок и этого стиха, встаю с пола и иду к столу. Походка нетвёрдая, алкоголь и долгое сидение на полу сделали своё дело.

Усаживаюсь за стол и порывшись в ящиках, за моё вторжение в личное пространство, мне и так грозит личный котёл в аду. Ещё один мой личный косяк роли не сыграет. Нахожу ручку и возвращаюсь к тетради.

Вика узнает что я копался в её стихах, видел её личные мысли и читал их. Но я просто не могу не ответить ей на последний стих. Меня буквально выворачивает от необходимости написать ей ответ. Иногда на бумаге удаётся выложить больше, чем вылетает через рот. Рифмоплетством баловался ещё в классе седьмом, потом забросил, а сейчас слова сами складывались в строчки. Я хочу, чтобы Вика знала, что три года назад я не врал ей о своих чувствах, что всё это время любил лишь её и что только она живёт в моём сердце. Скорее всего это действие алкоголя и без него вряд ли бы взялся за ручку да и сунул бы свой нос в личную тетрадь. Но пока мне море по колено, я пишу:

Малышка моя, я услышу всегда

Даже если в ночи ты шепчешь слова,

Даже если лишь мысленно вспомнишь меня

Моё сердце в ответ отзовется любя.

Ты спросишь, что ранит, что гложет меня,

Лишает жизни, покоя и сна?

Отвечу, в глаза заглянув, не тая:

«Без тебя я брожу на краю острия».

Ты ушла навсегда, унесла целый мир

Мои цели, мечты, вдохновение и пыл.

Без тебя не живу, без тебя я лишь тень

Но я сделал свой выбор, был честный обмен.

Если всё это плата за твой покой,

Приклоню я колено перед судьбой

Боль приму с честью, без жалоб, без страха,

Для твоей лишь улыбки, восстану из праха.

Но честно, душою я всё же кривлю, потому что без «нас» я уже не смогу

Вернись, умоляю, меня отыщи.

Пусть будешь в гневе: кричи, колоти

Но лишь запусти моё сердце в груди.

Отложил ручку и размял шею. Писал я долго, но сейчас чувствую некое подобие облегчения, словно смог раскрыть перед Викой свою душу. Что готов на что угодно лишь бы МЫ вернулись.

Поднялся из-за стола, погасил, наконец, светильник и прошёл к кровати. Завтра, вернее уже сегодня утром, у нас с Викой будет новый раунд борьбы, разговоров или чего-то в этом духе. И буду готов её убеждать что всё будет хорошо. Но сейчас я чертовски устал и единственное чего хочу — это быть рядом с моей девочкой. Аккуратно забираюсь на кровать поверх одеяла прямо в одежде и повернувшись лицом к Вике закрываю глаза.