Завоевание куртизанки

Глава 16

«О Боже, нет!»

Что это было, мольба или проклятие? Кайлмор не знал. Крик Верити звенел в его ушах. Он бросился на колени и пополз к краю обрыва. Каждая секунда казалась часом. Каждый падавший камень звучал как раскат грома.

– Слава Богу, – прошептал он, заглянув вниз.

Она ухватилась за шаткий выступ склона где-то на глубине в дюжину футов. Склон не был отвесным, но она могла в любую минуту сорваться на острые камни на дне ущелья.

– Держись. – Он смотрел прямо в ее испуганные глаза, стараясь передать ей все свои силы.

– Конечно, я держусь! – сердито откликнулась она.

Это было так на нее похоже, так естественно, что он чуть не улыбнулся. Она боролась со своим страхом, как только могла. Кайлмор понимал ее. Но невысказанный ужас сжимал ее пухлые губы, руки судорожно цеплялись за камень. И собственный ужас, как кобра, обвился вокруг сердца герцога. Если она не выдержит, все будет кончено. Кайлмор старался говорить спокойно.

– У меня нет веревки. Но я спущу тебе свое паль-то, ты поднимешься по нему наверх.

Он приподнялся и дрожащими руками стянул с себя пальто. Все это время он не спускал с нее глаз, как будто мог удержать ее одной лишь силой воли.

– Быстрее, Кайлмор. – В ее голосе уже не было бравады.

– Не смотри вниз, – приказал он. – Смотри на меня.

Она закрыла глаза, словно напрягая волю. Потом снова открыла их, ее взгляд не отрывался от его лица.

– Доверься мне. Я вытащу тебя отсюда, – сказал он.

Пусть это станет правдой, пусть это станет правдой, молило его сердце.

Он как можно ближе подобрался к краю обрыва и, крепко вцепившись в один рукав, спустил вниз свое длинное пальто. Даже когда он вытянул, насколько было возможно, руку, пальто коснулось земли в добрых четырех футах выше Верити. Кайлмор тихо выругался.

Бесполезно. Пальто было слишком коротко.

– Верити, скоро сюда подъедет Хэмиш. Ты сможешь продержаться? Если я спущусь к тебе, весь холм может обрушиться.

Небольшой камнепад возле ее руки подтвердил его слова.

– Я не уверена.

По ее лицу он видел, что она не надеялась выжить.

Если одна лишь решимость сможет спасти ее, то, с помощью Бога и всех его ангелов, он вытащит ее. Кайлмор внимательно осмотрел острые камни, отделявшие от нее пальто.

– Подожди. – Он вскочил на ноги и подбежал к жеребцу.

Чистокровное животное чувствовало отчаяние хозяина и беспокойно переступало ногами, когда тот снимал с него седло. С ловкостью, вызванной необходимостью, Кайлмор снял седло и быстро пристегнул друг к другу ремни.

Это заняло слишком много времени. С каждой секундой промедления возрастала опасность, что Верити сорвется.

– Верити? – окликнул он.

Там ли еще она?

– Да. Скорее!

Он торопливо проверил длину своей самодельной веревки. Он так надеялся, что веревки хватит, что она выдержит. И что у Верити хватит сил ухватиться за нее.

Все, что ему оставалось, – это надеяться. Как он будет жить, если не спасет ее? Он не мог думать о неудаче. Он обязательно спасет ее.

Тяжело дыша, он бросился обратно к обрыву и, став на колени, заглянул вниз. Слава Богу, Верити все еще была там.

Но она теряла силы. Ее руки, перевязанные грязными тряпками, как когти впивались в камень, и даже на расстоянии он слышал ее короткое неровное дыхание.

Верити посмотрела вверх и даже смогла неуверенно улыбнуться.

– Вас посетило неожиданное вдохновение? – Она все еще старалась изображать спокойствие, но слова давались ей с трудом.

– Надеюсь, – возбужденно сказал он. – Черт, как я надеюсь.

Он сбросил вниз это нелепое сооружение из ремней. Оно застряло как раз над ее головой. Ударившись о камни, веревка вызвала еще один камнепад. Кайлмора охватил ужас, он понял, что вот-вот начнется оползень.

– Дотянись, Верити, – просил он. И настоящая мольба вдруг вырвалась из самой глубины его души. – Дотянись, любовь моя.

Живи, любовь моя!

Ее глаза, в которых были страх и отчаяние, широко раскрылись, когда она услышала это неожиданно ласковое обращение. Затем она поняла, что сможет ухватиться за ремни, если оттолкнется от углубления в камне, которое помогало ей держаться.

– Давай же, Верити. С тобой все будет в порядке. – В глубине своей никчемной души он надеялся, что так и будет.

Он увидел, как Верити нервно сглотнула. Выражение страха застыло на ее лице.

– Я не могу.

– Можешь. – Он старался придать уверенности своему голосу. – Не подведи меня. Ты еще никогда не сдавалась.

Она прикусила губу и кивнула. Он с замиранием сердца смотрел, как она отпустила руки и потянулась вверх. Изменился центр тяжести, и потоки камней покатились мимо нее.

– Еще немножко, – подбодрил он.

У него от напряжения побелели костяшки пальцев.

От усилия она охнула и с криком, пронзившим его до костей, подпрыгнула и ухватилась за ремень.

И как раз вовремя. Камни вокруг нее дрогнули и с оглушительным шумом посыпались вниз.

– Кайлмор! – закричала она, окруженная каменным хаосом. – Кайлмор, помогите!

– Я держу тебя. – Он отклонился назад, чувствуя тяжесть ее тела.

Бесконечно тянувшуюся минуту Верити раскачивалась в воздухе.

– Держись, я тебя вытащу, – сказал Кайлмор, когда самый страшный момент миновал.

Его мускулы напряглись, удерживая ее, а кожа ремней возмущенно заскрипела.

Медленно, осторожно, но, слава Богу, уверенно он дюйм за дюймом поднимал Верити на вершину.

Наконец он перетащил ее через край обрыва. Ноги и руки у него горели как в огне. Но он был так чертовски рад, что не замечал боли. Он со стоном встал с колен и заключил ее в свои объятия.

– Никогда больше так не делай, – хриплым от волнения голосом сказал он и непослушными, дрожащими руками прижал ее голову к своей груди.

Боже мой, как от него хорошо пахло! Теплом. Жизнью. Особым запахом Кайлмора. Рыдая, Верити уткнулась носом в его испачканную грязью рубашку и закрыла глаза, ощущение реальности медленно возвращалось к ней.

Она не лежала разбитая и покалеченная на дне ущелья. Она была с Кайлмором.

Она пыталась пожалеть, что ее отчаянная попытка побега кончилась неудачей, но все, что Верити чувствовала, – это невыразимую благодарность за то, что эта попытка не закончилась ее смертью. Невыразимую благодарность и грешную радость от того, что Кайлмор был рядом. Она ведь думала, что больше никогда не увидит его. Боль от разлуки с ним отягощала каждый шаг, отдалявший ее от долины.

Обнимая его, Верити находила убежище в его объятиях. Ее сердце громко стучало от пережитого ужаса, а от слабости она не могла сдержать слез.

Она плакала от перенесенного ею испытания. Она плакала еще и потому, что напрасно так упорно и долго не сдавалась.

Вопреки всем ее усилиям, всем испытаниям, перенесенным ею, она по-прежнему оставалась пленницей Кайлмора. По мере того как жар его тела согревал ее, она начинала понимать, что никогда не будет свободной.

– Тише, mo cridhe. Тише. Все хорошо, – шептал он, гладя ее по спутанным волосам, успокаивая рыдания. – Ты в безопасности. Ты со мной. Ничто не причинит тебе вреда.

– Кроме тебя, – беззвучно прошептала она.

Но даже сознание этого не могло заставить ее оторваться от него.

Верити ожидала, что он будет в ярости, как в Уитби. Но он только предлагал ей бесконечной утешение. Она говорила себе, что его мимолетная доброта ничего не значит, но не могла помешать своему измученному сердцу откликаться на каждое его слово.

Она не знала, как долго они так стояли на коленях, на засыпанной камнями земле, подобно людям, спасшимся во время кораблекрушения. Прижавшись к его груди, она слушала, как постепенно затихает биение его сердца.

Он казался таким спокойным, таким уверенным, когда вытаскивал ее из ущелья. Но теперь Верити знала, что он тоже пережил страх.

– Ваша светлость? – Голос Хэмиша нарушил их молчаливую близость, близость, полную благодарности, радости и чувств, которые она никогда не осмелилась бы назвать.

Верити удивленно подняла голову. Она настолько забылась в объятиях Кайлмора, что даже не услышала приближения пони.

Старик сошел с пони и стоял в нескольких футах от них, наблюдая. Верити не могла ошибиться: на его морщинистом лице была радость.

– Ох, слава тебе Господи, ты нашел ее.

– Да, Хэмиш.

Верити ожидала, что Кайлмор скажет что-то еще, может быть, похвастается своим героизмом. Только его мужество, сила и ум спасли ее.

Но он лишь сказал:

– Найди остальных. Я отвезу мадам. Мы все можем вернуться домой.

Домой, да. Уединенный особняк теперь воспринимался как дом. Как все стало просто после того, как она перестала сопротивляться неизбежному.

Кайлмор осторожно освободился из ее объятий и встал. Мир вне его объятий был холодным.

Возвышаясь над нею, Кайлмор тихо сказал:

– Я знаю, ты боишься лошадей, Верити. Но если я посажу тебя перед собой, то обещаю, с тобой ничего не случится.

О, если бы только это было правдой, с болью подумала она.

Она взяла протянутую руку и рывком встала на ноги. Боль пронзила ее тело в тысяче мест, и Верити не сдержала стона.

Ее молчаливая покорность, должно быть, встревожила его, потому что он пытливо взглянул на нее.

– Ты не ранена, Верити?

– Нет.

Она дрожала, у нее безумно кружилась голова. Верити пошатнулась.

Как глупо. Но она не могла остановить то находившие на нее, то отступавшие волны головокружения, все расплывалось перед ее глазами.

Откуда-то издалека до нее донеслись тихие проклятия Кайлмора. Затем он схватил ее на руки и поднес к огромному жеребцу. В каком-то тумане Верити почувствовала, как Кайлмор передал ее Хэмишу.

– Тише, миледи. Скоро мы привезем вас домой.

Неожиданно ей стала приятна забавная картавость шотландского произношения Хэмиша.

Она смутно видела, как герцог собрал седло и надел его на спину жеребца. Затем, очень осторожно, Хэмиш передал Верити Кайлмору. Герцог бережно усадил ее перед собой, и его руки обхватили ее с уверенностью, обещавшей уберечь от всех бед.

«Бедная, глупая Верити, верить в такую сентиментальную чепуху», – подумала она почти равнодушно.

Откинувшись на подушки, Верити лежала на большой кровати, на которой у нее было так много схваток с герцогом Кайлмором. Схваток, которые она неизбежно проигрывала. Яркое пламя в камине хорошо согревало комнату.

Горячая ванна, благоухавшая розовым маслом, расслабила ее напряженные мышцы. Затем Мораг и Кирсти помогли ей надеть простую белую ночную рубашку; вызывающие наряды, заказанные Кайлмором, все еще лежали ненадеванными в стоявшем у стены гардеробе. С сочувственными возгласами на певучем гэльском языке горничные смазали все царапины целебной мазью, перевязали раны на руках и оставили Верити отсыпаться после тяжких испытаний.

Чего больше всего хотелось бы Верити, так это встречи с Кайлмором, но после того, как он внес ее в дом и положил на постель с такой нежной осторожностью, словно Верити была хрупкой принцессой, она его больше не видела.

Теперь, с неожиданно легким сердцем, она смирилась со своим поражением. Когда герцог ночью придет к ней, она примет его без насмешки или неприязни. Женщина, отвергавшая каждую его ласку, осталась где-то далеко в горах.

Верити изменилась. Она больше не была неуступчивой пленницей. Не была даже покорной любовницей, которую он содержал в роскоши в Лондоне.

Хотела бы она знать, что от нее осталось.

И осталось ли что-нибудь?

Она нервно перебирала пальцами простыню. Кайлмор беспокоился и заботился о ее спасении. Но теперь у него было время вспомнить, что она снова сбежала от него.

Его гнев еще не остыл? Господи, помоги ей.

Дверь открылась, избавив ее от дальнейших размышлений по этому поводу. В дверях стоял Кайлмор, одетый, как обычно, в белую рубашку и бриджи.

Он стоял и пристально смотрел на нее. Пытается сдержать гнев, предположила Верити. Она опустила глаза, затем какая-то сила заставила ее преодолеть дурное предчувствие и снова посмотреть на него.

Она жадно оглядывала его прямые плечи. Поджарое красивое тело. Узкие бедра. Длинные мощные ноги.

Он действительно был мужчиной, при взгляде на которого у женщины перехватывало дыхание.

Верити перевела взгляд с его груди на крепкую шею, затем на лицо. Она пристально вглядывалась в его поразительные аристократические черты.

Сегодня, возможно, из-за того, что ее собственная предубежденность опасно ослабела, она увидела в нем нечто большее, чем только бесконечное стремление властвовать и обладать.

Она увидела следы прошлых страданий. Он мог прятать свои мучения при дневном свете, но они преследовали его в ночных кошмарах. Она видела гордость и ум. Видела страсть, которая делала его, как и ее саму, своей жертвой.

Странно, но она не находила гнева на его лице. И удивлялась почему.

Кайлмор тяжело вздохнул и вошел в комнату.

– Как ты? – Его темные глаза вглядывались в ее лицо. – Кейт говорит, что у тебя нет лихорадки.

– Я прекрасно себя чувствую. Я никогда не болею.

Крепкие йоркширские предки одарили ее железным здоровьем. Верити посмотрела на герцога. Вид у него был утомленный и несчастный.

– А как вы?

– Я? – Он явно был удивлен ее вопросом.

Ее поразила мысль, что он никогда ни от кого не ожидал такой простой вещи, как доброта.

– Да, – настаивала она. – Ведь вам тоже пришлось нелегко.

Ироническая улыбка, которой за последние дни Верити научилась дорожить, мелькнула и исчезла.

– Меня согревали воспоминания о моих грехах.

Он подошел к кровати и провел рукой по блестящим волосам, заплетенным в косу. В этом жесте чувствовалась необычная нежность.

Он отступил назад, унося с собою тепло своего прикосновения.

– А теперь спи.

От изумления она на несколько секунд лишилась дара речи, и Кайлмор успел подойти к двери.

– Ваша светлость?

– Спокойной ночи. – Он даже не повернулся.

«Спокойной ночи?»

Она неуклюже, не обращая внимания на боль в мышцах, сползла с постели.

– Подождите, ваша светлость.

Он обернулся, взгляд его был непроницаем.

– Да, в чем дело? – спросил он спокойно, ровно, равнодушно.

Что же происходит? Она приготовилась встретить гнев, презрение, оскорбление, месть. Но это безразличие привело ее в недоумение.

– А вы… разве вы не намерены остаться? – неловко спросила она.

Сорайя нашла бы что сказать, чтобы соблазнить его. Верити, однако, растерялась.

Он покачал головой, но по крайней мере не уходил.

– Нет.

«Нет?»

Должно быть, она сошла с ума. Неужели ненасытный любовник отвергает ее?

Преодолевая слабость в ногах, Верити подошла и положила руку на его плечо.

– Ваша светлость, – тихо спросила она.

– Мадам, я устал, – холодно сказал он, по-прежнему не глядя на нее.

Невероятно, но он отвергал ее. Ей было больно. Так больно.

Неужели она причиняла ему такую же боль каждый раз, когда отказывала? Нет, конечно, нет. Он не был таким уязвимым, как она. Каком мог быть таким? Ее отказ лишь задевал его гордость.

– Понимаю, – медленно произнесла она, всеми силами стараясь скрыть свою боль. – В таком случае прошу прощения за то, что задерживаю вас.

– Господи, дай мне сил! – почти неслышно прошептал он. – Ты схватишь воспаление легких!

Он подхватил ее на руки и понес к постели. Ей хватило и минуты, чтобы почувствовать жар и запах его тела. Кайлмор заботливо накрыл ее одеялами, а затем повернулся к двери.

– Увидимся завтра, – не глядя на нее, сказал он.

– Я не понимаю, – прошептала она, приподнимаясь на подушках.

– Черт побери, – пробормотал он и повернулся к ней лицом. – Чего тебе надо, Верити?

Она не знала. Она не думала, что ее желания что-то значили для него. До сих пор по крайней мере.

– Я вообразила, что вы сердитесь на меня за то, что я опять сбежала от вас, – неуверенно объяснила она.

– Я знаю, почему ты убежала, – спокойно сказал он. – В этом была моя вина, а не твоя. Во всей этой проклятой истории виноват я.

Она ничего не могла понять.

– Так вы не сердитесь на меня?

– Нет. Я не сержусь на тебя. Мы поговорим утром.

– Ваша светлость, если вы не против… я хочу сказать, я… Я не буду возражать, если вы хотите…

– Нет, – твердо заявил он, как будто ничто не могло заставить его изменить свое решение.

Опора, на которой строилась вся жизнь Верити, с мощным грохотом рухнула, и обломки рассыпались вокруг.

Безусловно, она знала, что этот день наступит. В конце концов, ни один мужчина не посвящает всю свою жизнь одной любовнице.

Вчера он хотел ее. Сегодня не хочет.

Перемена была слишком внезапной. Верити не была готова встретить свою отставку с гордым равнодушием или самообладанием.

– Значит, все кончено? – прямо спросила она.

На его щеке дрогнул мускул. Кайлмор с такой уверенностью отвергал ее, но это предательское подрагивание говорило совсем о другом.

– А разве не этого тебе хотелось?

Опасный вопрос, на который Верити не хотела отвечать.

– Так вы больше не желаете меня?

Он коротко и с горечью засмеялся.

– Верити, после того как я встретил тебя, не было и секунды, когда бы я не желал тебя.

Продолжение этого разговора постепенно лишало ее мужества. Перевязанными руками она вцепилась в одеяло, которым он так заботливо укутал ее.

– Но что изменилось?

Какое-то сильное чувство исказило его лицо и придало ему почти свирепое выражение.

– Бога ради, конечно, это не изменилось.

– Но я приглашаю вас в свою постель, – беспомощно сказала она, удивляясь, почему он не пляшет от радости.

Он поклонился ей, сразу же напомнив об условностях, которые они соблюдали в Лондоне.

– Благодарю вас за предложение, но, к сожалению, вынужден его отклонить.

Он уже подходил к двери, когда она спросила:

– Так вы меня отпускаете, ваша светлость?

Его рука, лежавшая на деревянном косяке двери, сжалась в кулак.

– Не знаю. Я должен. Отпущу. – Верити видела, как напряглись его плечи, словно он готовился встретить мощного врага. – Отпущу. Только не сегодня.

Она, нахмурившись, смотрела на его прямую спину. Происходило нечто большее, чем просто безжалостное изгнание любовницы, которая слишком надолго задержалась в этом доме. Верити чувствовала его вожделение. Хотя бы это не изменилось.

Так почему Кайлмор сразу же не повалил ее на кровать, которая была их полем сражения?

– Пожалуйста, объясните мне, в чем дело, ваша светлость, – спокойно попросила она.

– Господи, Верити! – Он резко обернулся и посмотрел ей в лицо. – Меня зовут Джастин. Кайлмор, если тебе так хочется. Только перестань изводить меня этим чертовым «ваша светлость». Не надо вдалбливать мне в голову эту идею.

– Какую идею? – спросила она, смущенная, но, как ни странно, не испуганная.

Его губы иронически скривились.

– Я хочу тебя. Ты не хочешь меня. Но ты смирилась с тем, что побег невозможен, и поэтому находишь пользу в этой скверной ситуации, угождая мне. Не могу ставить это тебе в вину. Это разумный выбор. Может быть, будь я разумным человеком, мне бы тоже этого хватило.

– Вы думаете, я расчетлива?

– А разве нет? – В его изумительных глазах, читалось смятение.

Верити подумала, что наконец поняла его.

– Вам хочется вернуть Сорайю. Вам недостаточно меня, – с грустью сказала она.

Он глубоко и громко вздохнул.

– Да, мне хочется вернуть Сорайю. Но я хочу и Верити. Они же обе одна и та же личность, дурочка ты этакая.

От такого неожиданного выпада она выпрямилась на подушках.

– Нет, это не так, – резко возразила она.

Он горящим взглядом смотрел ей в глаза.

– Да, одна и та же женщина. Ты создала Сорайю, потому что тебе было необходимо кого-то обвинять в своих поступках, во всем, чего благочестивая Верити не могла одобрить. Сорайя продавала свое тело. Сорайя получала удовольствие от любовных утех. Сорайя не боялась.

Он снова вздохнул, не отрывая от нее взгляда.

– Вот тебе и разгадка тайны, Верити Эштон. Сорайя – это ты. Врожденная чувственность и страсть к приключениям – это тоже ты. Верити нежна и добродетельна, а Сорайя – женщина, которая добивается своего без сожалений или страха. Эти две женщины соединились в тебе. Пока ты не признаешь этого, ты не нужна мне, как и себе самой.

– Чего вы хотите, Кайлмор? – неуверенно спросила Верити.

Был ли он прав? А если да, то что же ей делать?

Не глядя на нее, он говорил очень медленно и отчетливо:

– Я хочу, чтобы ты желала меня так, как я желаю тебя. Я хочу, чтобы ты пришла ко мне и сказала об этом. И чтобы доказала мне, что это правда.

Она была готова уступить ему в эту ночь, но не рассчитывала, что рискует последней крепостью, оставшейся в ее душе. Он был слишком требовательным и ненасытным.

– Вы просите слишком много, – прошептала Верити, потрясенная его требованиями.

– Да. Прошу, – сказал он и оставил ее одну в комнате, освещенной огнем камина.