Завоеватель

Глава шестая

Бернард заставил себя не думать о набеге. Он догадался, чего ждет от него Лилиан Морган — заявить права на Факстон.

Его отец Гранвилл Фицгиббонз владел Факстоном вместо лорда Одо Сеттона за жалованье рыцаря и за двадцать бочонков соленой рыбы в год. В свою очередь Сеттон являлся владельцем Факстона от имени епископа Дерли, но за какое жалованье, Бернард не знал.

В случае смерти Гранвилла земля возвращалась к Сеттону, а после смерти Сеттона — к епископу Дерли. Почти всегда, если у владельца оставался сын, ему жаловали во владение отцовские земли.

Что касается Бернарда, то Сеттон решил взять на себя владение Факстоном, а сына покойного рыцаря приютить в своем замке. Это было право Сеттона как сюзерена.

Лилиан, должно быть, это знала, но так выразительно смотрела на Бернарда, словно он силой воли и взмахом меча мог снова превратить Фалленвуд в Факстон.

— Я не могу требовать того, что мне не принадлежит. А при моих с Сеттоном отношениях надежд нет, — сказал Бернард.

Она попыталась возразить, но он ее остановил:

— Я привез сюда Клэр за снадобьем от кашля. Как только она его получит, мы уедем. Я не хочу подвергать опасности ни тебя, ни кого-либо из людей моего отца.

— Ты только что сказал: «людей моего отца». Как его сын, ты должен остановиться в господском доме.

— А дом еще стоит?

— Его нужно чинить, но твой отец строил прочно, чтобы хватило на его жизнь, и на твою, и твоего сына. Нужно приложить немного усилий, и он будет пригоден для жилья. Бернард покачал головой.

— Приготовь лекарство для Клэр.

Лилиан замахала руками, собираясь спорить, но Бернард вышел из домика.

— Упрямец, — сказала Лилиан, обращаясь к Клэр. — Весь в сэра Гранвилла.

Бернард оглядел дорогу к дому своего детства. Там его ждут как радостные, так и страшные воспоминания. Он так и не простил себе, что выжил во время набега, в то время как родители погибли, хотя умом сознавал, что глупо себя винить. Но сердце тоскливо сжималось и спрашивало: почему?

Возможно, они с Клэр проведут в доме пару дней. Люди Сеттона непременно туда вернутся, — не сразу, а лишь после того, как обыщут другие места. Уж одну-то ночь они с Клэр могут спокойно там пробыть. Он поймает кролика и выловит угря на ужин.

Он и Клэр. В каменном барском доме. За трапезой. Он покачал головой: хотя бы на одну ночь часть его мечты сбудется.

Вчера у него мелькнула мысль попросить Сеттона вернуть ему это место в качестве награды. Но он оглянуться не успел, как очутился в темнице, откуда его вызволила Клэр.

Он так и не знает, почему она это сделала. Из сострадания? Или чтобы позлить отца? Или по его приказу?

Бернард пошел в огород и, нагнувшись, стал полоть сорняки, выросшие среди кустиков петрушки.

Мальчиком он часто приходил сюда. Последний раз он был здесь в светлую летнюю ночь. Отец велел ему бежать, и он повиновался.

И до сих пор ты все еще бежишь, сказал себе Бернард. А может быть, ты уже остановился? Находясь на Святой земле, он размышлял о собственном доме, а мысли неслись к особняку, который он так давно покинул. Он даже представил себе Клэр с малышами у камина, где обычно сидела его мать.

Клэр всегда была в его мечтах. И вот сейчас он отвезет ее туда, где она виделась ему женой, любовницей, матерью его детей…

Как это глупо!

Долго там они не пробудут, так как их неизбежно обнаружат. К тому же он должен послать кого-нибудь в Дассет с требованием выкупа. Ему даже пришла мысль попросить Лилиан найти посыльного, но он тут же ее отбросил, так как человека из Фалленвуда обвинят в пособничестве Бернарду Фицгиббонзу. Лучше нанять чужака.

Ему необходимо ехать в Дерли, но в городе придется быть очень осмотрительным. Сеттон точно послал туда своих людей и, возможно, оповестил шерифа. Саймон, конечно, удивится и даже рассердится на поведение Бернарда.

Но, тем не менее, нужно найти посыльного, а также продать кое-что из реликвий, чтобы купить еду. Осмелится ли он посетить кафедральный собор? Ведь наверняка на месте Терстана служит новый епископ.

Дело с выкупом оказалось сложнее, чем он предполагал вначале.

— Так что вы думаете о нашем Бернарде?

Следя, как Лилиан мнет листья и цветочные лепестки в деревянной миске, Клэр уловила нотки гордости в вопросе.

— Наш Бернард? Вы с ним родственники?

— Я помогала его появлению на свет, так что у меня к нему материнские чувства. Мальчиком он вечно крутился под ногами. Прибегал, чтобы прополоть сорняки в моих лекарственных травах. Он это делал тогда, когда бывал чем-то расстроен. Не удивлюсь, если сейчас у него полны руки сорняков.

Клэр чуть было не встала и не выглянула в окне. Но у нее своих забот хватает. Она сделала для него что смогла и теперь должна вернуться в Дассет. Скоро свадьба и турнир… и с отцом надо помириться. Не поможет ли ей Лилиан?

— Люди отца сказали, почему они нас ищут?

Лилиан поставила миску на стол и подошла к очагу. С железного крюка над огнем она сняла котелок.

— Стражники сказали только, что Бернард убежал из подземелья и по пути похитил вас. — Лилиан улыбнулась и погрузила в котелок оловянную кружку. — Вам повезло.

— Повезло? В том, что он меня похитил?

Лилиан усмехнулась.

— Почему Сеттон бросил его в подземелье?

Не найдя сочувствия, Клер обиделась и сердито сказала:

— Бернард потребовал от отца награды за то, что ходил в Крестовый поход. А отец заявил, что ничего ему не обещал. Бернард начал с ним спорить, и отец разозлился.

Лилиан бросила щепотку травы в чашку с кипящей жидкостью.

— О, он, должно быть, выглядел потрясающе. Я имею в виду Бернарда.

Совершенно верно, подумала Клэр, но отец так не посчитал.

Она взяла из рук Лилиан чашку и сделала глоток. Настой приятно обволакивал горло. Эта женщина с ее снадобьями — просто чудо, но ее легкомысленное отношение к поведению Бернарда недопустимо.

— Бернард оттолкнул двоих стражников, с угрожающим видом приблизился к отцу и потянулся к сабле. В результате он получил удар по голове и очутился в темнице, так что ничего потрясающего в его действиях не было.

— Он всегда отличался смелостью, наш Бернард. Хотелось бы мне все это увидеть.

Клэр поставила чашку на стол.

— Смелостью? Бернард? Тот Бернард Фицгиббонз, которого я знала, никогда не стал бы угрожать моему отцу. Неужели мы говорим об одном и том же человеке?

— Я говорю о мальчике, который еще не поселился в Дассете. Смерть родителей очень сильно его потрясла. Я надеялась и молилась, что он придет в себя. Судя по всему, так и случилось.

А Клэр всегда считала Бернарда бесхарактерным. Он покорно выполнял то, что ему приказывали, никогда не протестовал, но при этом всегда выглядел… одиноко.

Если эта женщина знала, в каком подавленном состоянии находился Бернард, то почему ни разу не пришла в Дассет навестить ребенка, к которому, по ее же словам, питала материнские чувства? Клэр вообще не помнила, чтобы кто-либо приходил навестить Бернарда. Она знала многих людей из других деревень, но никого из Фалленвуда.

— Кто-нибудь отсюда приходил повидать Бернарда?

Лилиан покачала головой.

— Ваш отец не позволил бы этого. Он заявил, что мальчик еще больше расстроится. Мы-то этому не поверили, но повиновались. Как ваше горло?

Клэр сглотнула: горло очистилось от мокроты, и кашель прошел.

— Намного лучше, — сказала она. — Большое спасибо.

Лилиан снова порылась в сундуке и вытащила маленький кожаный мешочек. Она насыпала туда смесь трав.

— Если вдруг начнется кашель, добавьте немножко травы в теплый бульон.

Клэр засунула мешочек во внутренний карман плаща, понимая, что сможет это сделать только дома.

— Госпожа Морган, я…

— Леди Клэр, называйте меня Лилиан. Меня все так называют.

— Хорошо, Лилиан, — согласилась Клэр и продолжила разговор: — Я вижу, вы любите Бернарда и не хотите, чтобы его поймали и отправили в Дассет. И я желаю ему всего наилучшего. С другой стороны, я должна вернуться туда как можно скорее…

— Зачем? Я-то думала, что вам нравятся приключения, — улыбнулась Лилиан. — Вы ведь так любите романтические истории из жизни Алиеноры Аквитанской.

У Клэр зарделись щеки. Неужели всем известно ее девичье увлечение великой Алиенорой, женой французского короля Людовика VII, а затем английского — Генриха Плантагенета?

— Откуда вы знаете?

— Ну-ну, Клэр. Вы — самая младшая и самая своевольная из всех детей лорда и леди Сеттон и наверняка представляете, что о вас много говорят.

— Сплетничают, вы хотите сказать.

— Ну, это как вам угодно.

— Бернард увез меня из Дассета против моей воли и собирается взять за меня выкуп. Ничего себе романтическая история!

— Разве Алиенору не похищал знатный лорд и не требовал за нее выкуп?

Дело обстояло не совсем так. Алиенору удерживали в замках знатных лордов по просьбе собственного мужа, чтобы она не вмешивалась в его дела, и никакого выкупа за нее не давалось. Лишь смерть мужа избавила Алиенору от заточения.

Клэр поднялась с кресла.

— Нет, Лилиан, за нее никогда не требовали выкупа. Я должна сегодня же вернуться в Дассет. Вы мне поможете?

— Ах, дитя! Что может сделать старая женщина против желания мужчины получить причитающееся ему вознаграждение?

— Понятно. Я запомню ваше нежелание помочь мне, госпожа Морган.

Старушка грустно улыбнулась.

— Я в этом не сомневаюсь, Клэр. Не забудьте добавлять травы в теплый бульон.

С высоко поднятой головой, обиженная и обескураженная, Клэр вышла из домика.

Бернард, стоя на коленях, полол огород.

Тогда Клэр приподняла юбки и побежала в противоположную сторону.

— Клэр! Клэр, остановись!

Бернард не удивился тому, что Клэр его не послушалась. Но, по крайней мере, бежит она в нужном направлении, и Кабалу будет легче нести на себе одного ездока, а не двоих по пути в особняк.

— Это я расстроила ее, Бернард, — сказала Лилиан. — Она очень рассердилась на меня за то, что я не прогнала тебя и отказалась отвезти ее к отцу. Будь с ней поосторожнее.

Бернард нагнулся и чмокнул старушку в щеку.

— Ты дала ей что-нибудь от кашля?

— Да. Смешивайте травы с теплым бульоном. Куда ты поедешь?

— На сегодняшнюю ночь — в особняк. А потом? — Он пожал плечами. — Возможно, в Дерли, а, возможно, в Йорк. Остерегайся людей Сеттона. Пусть кто-нибудь из мужчин засыплет следы коня.

— Не волнуйся. Возвращайся, когда сможешь.

Он отдал ей пучок сорняков.

— Я прополол петрушку. А базилик тоже нужно прополоть.

Она засмеялась.

— Иди-иди, пока ее светлость не убежала слишком далеко.

Бернард ехал по дороге, изредка бросая взгляд на следы Клэр. Судя по их глубине, она бежала изо всех сил.

Ясно, что ей нужно вернуться домой, но он не может ее отпустить до тех пор, пока не получит выкуп.

Впереди он увидел облачко пыли. Это Клэр. Тогда он пришпорил Кабала.

Она бежала так быстро, что плащ развевался подобно огромным крыльям. Услыхав топот копыт, она обернулась, но не замедлила бег.

Вдруг она юркнула в лес. Бернард набросил поводья Кабала на ветку дерева и пошел следом за Клэр.

— Клэр! Нет смысла убегать!

Ответа он не услышал — только хрустнула ветка. Она быстроногая, этого у нее не отнимешь, но скоро она устанет и начнет задыхаться и кашлять. Бернард прибавил шагу, а затем, увидев ее, побежал.

— Клэр, остановись. Ты либо упадешь, либо снова начнешь кашлять.

— Оставь меня в покое! — крикнула она в ответ и припустила во всю мочь.

Он поймал ее за плащ, когда она нагнулась, чтобы пролезть под нависшей веткой. Клэр метнулась в сторону, Бернард от неожиданности оступился и упал вместе с ней.

Клэр лежала на спине, а Бернард перекинул ногу через ее туловище и схватил за кисти рук.

Она тяжело дышала, а он не сводил с нее глаз, завороженный тем, как ее выпуклая грудь, обтянутая изумрудной тканью платья, вздымалась и опадала в такт дыханию. У него зудела ладонь — так хотелось заключить в нее один из этих бугорков.

Он распустил шнурки у нее на плаще, чтобы ей легче было дышать, задев при этом пальцами нежную, пульсирующую кожу на шее.

Глубоко внутри его жгло желание овладеть ею.

— Клэр, — хрипло произнес он, и само ее имя прозвучало для него как божественная музыка.

Она с негодующим видом повернула к нему лицо — прозрачные янтарные глаза горели гневом.

— Ненавижу… тебя.

— Нет, это не так, — самодовольно ответил он.

— Ненавижу.

Бернард не мог поверить, что женщина, которая спала в его объятиях прошлой ночью, может его ненавидеть. Да и вообще трудно вообразить, что Клэр способна на ненависть.

— Верю, что ты очень на меня сердита, но не поверю в то, что ты меня ненавидишь.

— Придется поверить, — с трудом дыша, произнесла она.

— Я знаю, что ты хочешь вернуться домой и попытаешься вынудить меня отвезти тебя в Дассет.

Она отвернулась и сказала:

— Возможно.

Бернард придвинулся поближе и извлек листик из ее волос.

— Лилиан не смогла бы тебе помочь, даже если бы и захотела, — сказал он. — Я бы этого не позволил.

— Да она и не пыталась. Я — дочь ее сюзерена, а она подчинилась тебе, а не мне.

— Лилиан занимает особое место в моей душе, так же как я — в ее. Она не предаст меня.

— Ты зря столь привязан к ней. Она говорит о материнских чувствах, которые питает к тебе, но ни разу не пришла в Дассет, чтобы повидать и узнать, как тебе живется. Никто из Факстона не приходил к тебе. Ты им не нужен.

Бернард понял, чего она добивается, но его веру в дорогих ему людей не поколебать никакими словами.

— Когда твой отец увез меня в Дассет, Лилиан сказала мне, что если она или кто другой из Факстона мне понадобится, то мне стоит только прийти и прополоть ее огород. Я этого ни разу не сделал, так что, выходит, я сам их покинул, а не они меня.

— Ты был тогда маленьким мальчиком.

— Странно как-то: ты заявляешь, что ненавидишь меня, и тут же находишь мне оправдания.

Она дотронулась пальцами до его щеки.

— Тогда ты был мальчиком, а сейчас нет.

Да, он уже не мальчик, и его тело горит от страсти. Сознает ли она, как искушает его? Он провел рукой по ее животу, как раз под грудью, которую ему не терпелось погладить, чтобы почувствовать, как напрягутся соски. Она не отстранилась и не убрала руку с его щеки. Ее глаза смотрели вопросительно. В ответ он коснулся ее лица губами. Клэр вздрогнула. Ее рука переместилась на его затылок, и она легонько притянула его за голову. Такого поощрения он и ждал. Его поцелуй был крепким и долгим. Неловкость Клэр говорила о том, что она невинная, неопытная девушка. Но когда он захотел поднять голову, она тоже крепко поцеловала его. Тело Клэр изогнулось под ним, и он осмелился погладить ее. Она такая полненькая и мягкая. Его Клэр.

Забыв обо всем на свете, Бернард отдался во власть ее поцелуя. Ему было все равно, почему она тоже его целует и даже прижимается к его ладони, ласкающей ее грудь. Да она его обольщает! Он раздвинул языком ее губы, а когда она приоткрыла рот, он уже ничего не соображал.

Но Клэр создавала, что происходит: она лежит в лесу на траве, губы Бернарда прильнули к ее рту, а его руки обшаривают ее тело. Боже милостивый, да как она посмела лежать рядом с человеком, от которого только что убегала! Куда подевался ее разум? И ее гнев? Все сгорело в огне греховной похоти, о которой ее предупреждали. Теперь понятно, как святой превращается в грешника, и только развратная женщина не отвергает интимных ласк мужчины.

Выходит, она — распутница, о чем никогда не подозревала. А может, поцелуи Бернарда способны заставить любую даму забыть о чести?

В глубине сознания надоедливый голосок молил одуматься. Ведь она помолвлена и скоро выйдет замуж. Юстас Маршалл пришел бы в ужас, увидев ее сейчас, задыхающуюся от поцелуев Бернарда.

Один раз она поцеловала Юстаса, но не почувствовала никакого желания. Вот с Бернардом совсем по-другому.

Но это плохо, и к тому же бессмысленно. Пора с этим кончать.

Бернард убрал руку с груди Клэр и снял сетчатую шапочку, которая удерживала ее кудри. Он зажал в кулак длинные пряди волос, продолжая целовать ее.

Клэр оттолкнула его, но, не ощутив больше его теплых губ, почувствовала себя покинутой.

— Бернард, я не могу… — начала было она, и тут у нее от приступа кашля сжалось горло.

Он отодвинулся. Туман в голове рассеялся, он приподнял Клэр, усадил ее и стал гладить по спине, пока приступ не кончился.

— Ну ладно, — сказал он. — Может быть, в следующий раз.

Она покачала головой.

— Следующего раза не будет. Я не позволю тебе совратить меня.

— Совратить тебя? Извините, но я с вами не согласен, миледи. Ты не только ответила на мой поцелуй, но и не дала понять, что он тебе неприятен. Тебе хотелось целоваться так же, как и мне.

— Я тебя не поощряла, — ответила она, решив не спорить, поскольку он сказал правду. — Но ты перешел далеко за рамки поцелуя.

— Признайся, что тебе это понравилось.

Она ничего на это не ответила и, подобрав шапочку, запрятала волосы под сетку.

— Я почти замужняя женщина. Настоящий рыцарь с уважением отнесся бы к моему обручению.

— Понятно, почему ты так стремишься вернуться — из-за свадьбы с Юстасом Маршаллом. — Он встал и стряхнул листья с туники и штанов. — Он тебя получит, но не раньше, чем я получу свое вознаграждение. Со своей предприимчивостью ты бы лучше придумала, как удачнее получить выкуп, а не обольщала бы меня для того, чтобы я отвез тебя обратно.

Клэр вскочила на ноги.

— Я тебя не обольщала. Это ты обольщал меня!

— Да ну? — Он взял ее лицо в ладони и снова поцеловал.

Поцелуй был жесткий и требовательный. У нее потемнело в глазах и подкосились колени. Она уцепилась за его тунику, чтобы не упасть.

Бернард неожиданно оборвал поцелуй и оттолкнул ее.

— Если я когда-либо решусь соблазнить вас, миледи, то сделаю это основательно, и ваш кашель меня не остановит. Обещаю — вы станете просить меня доставить вам удовольствие в полной мере.

Он махнул рукой в сторону дороги, указывая, куда идти. И она пошла — ноги у нее дрожали, а его слова еще долго отдавались эхом.