Завоевать сердце гения

Глава 3. Контракт

– И быстрее, – добавил он.

Впервые мужчина попросил меня одеться сразу после прелюдии, но, кажется, у гениев свои причуды. У Маккамона так их точно хватает.

Он включил кофеварку и к тому времени, когда я оделась, подхватил готовый кофе, по-прежнему не предлагая кофе мне, и толкнул двери кухни. У входной двери не было ни души, сегодня эскорт элитных агентств потерпели поражение. Один ноль в пользу обычных женщин.

Белый мрамор в холле был блестящим и скользким, как каток. Маккамон определенно питал слабость к заменителям льда и его дом чем-то напоминал дворец Снежной Королевы. Или Синей Бороды. Словом, ничего хорошего ждать не приходилось.

Высоко под потолком блестела и переливалась пятиярусная хрустальная лампа. Вся, как из крохотных льдинок. Сейчас она не горела. Дневной свет шел из больших панорамных окон с левой стороны у лестницы, которая мягким изгибом уводила на второй этаж.

Маккамон завернул у лестницы направо.

Это оказалась мужская берлога. И нет, это не было мастерской, которой я, честно говоря, немного опасалась.

Кабинет был оформлен мрачными, глубокими темными оттенками – ковер цвета мокрого асфальта, мебель в цвет штормового моря. Обтянутые диван и кресла из блестящей черной кожи. В стеллажах цвета венге корешки книг, обтянутые все, как одна, темным бордо.

Подавление. Доминирование. Иными словами – глубокая депрессия и тотальная скука.

Маккамон сел за темный блестящий стол, с массивными резными фигурами на ножках. Пресс-папье, подставка для ручек и бумаги – все наводило на мысли о том, что этим вещам место в музее. Сам Маккамон удивительно органично смотрелся рядом с этим вычурным, аристократичным пережитком. Даже в рубашке с подвернутыми рукавами, свободных джинсах и с легким безобразием в волосах.

Стояк у него, кстати, никуда не делся. Я заметила его явное желание, когда он обошел стол и опустился в кресло.

Ему удавалось игнорировать собственный член даже больше, чем мне. Пока Маккамон не сел, мой взгляд неизменно возвращался к зверю, который рвался из штанов на волю, но, похоже, сегодня у него, как и у меня, не было никаких шансов.

– Присаживайтесь.

Маккамон указал на высокое кресло из темной кожи. Туда бы подушечку, самую малюсенькую. Малинового или салатового цвета. Хоть какая-то отдушина была бы.

Я села и поежилась. Вот я снова мерзну рядом с ним, хотя льдин не наблюдается, а за окном, обрамленным тяжелыми бордовыми портьерами, даже светит солнце. Но на сорок втором этаже, рядом с замкнутым (и чокнутым?) гением казалось, что мы выше солнца, чьи лучи сюда никак не добивают.

– Если я попрошу вас, описать вдохновение, что придет вам на ум, мисс Стоун? – спросил Маккамон.

– Радуга.

– Почему именно она?

– Сначала ты творишь через силу, превозмогая шторм, дождь, другие катаклизмы, а после входишь во вкус, тучи рассеиваются, и в ярком небе вспыхивает яркая цветная радуга. Этот миг для меня и есть вдохновение.

Маккамон внимательно смотрел на меня поверх сложенных домиком пальцев, пока я говорила.

– А для вас?

– Для меня вдохновение – это колодец.

Сырая темная дыра в земле. Кто бы сомневался.

– Избитый пример, – сказала я вслух.

– Возможно, но колодец можно наполнить, а радугу вызвать вам не под силу. Только довериться милости небес.

– Логично. И как вы пополняете вдохновением в своем колодце?

– Женскими оргазмами.

Аж в подушечках пальцев закололо. Вот он, эксклюзивный материал, ради которого я сюда пришла. Чутье не подвело Элеонору.

Но сейчас меня, как крайне заинтересованную сторону, волновало и кое-что еще…

– Женскими, – повторила я многозначительно.

– Только женскими, – подчеркнул Маккамон.

– То есть вы с женщинами не спите, можно я все-таки спрошу об этом прямо?

– Можно. И мой ответ – нет.

– Ни с одной?

– Это не имеет отношение к делу. Я спал с женщинами, разумеется, но вдохновляет меня только женский оргазм. Мои оргазмы вас волновать не должны. И предвосхищая ваши вопросы, нет, я не сплю с мужчинами.

– Кх-м, – прокашлялась я, – ладно. Вот для чего вам необходимо первое правило – «не сдерживать эмоции во время секса»?

Он едва заметно улыбнулся.

– Думал, придется повторить все заново. Рад, что вы меня слышали.

Несмотря на то, что извивалась от его пальцев, как мартовская кошка. Спасибо, мистер Маккамон, что упомянули об этом.

– А вы вызываете у женщин только приятные эмоции или негативные тоже, мистер Маккамон?

– Мы можем обговорить это, поскольку я не знаю вас, а вы не знаете меня, и мы не знаем, какие эмоции может пробудить в вас наше взаимодействие.

Какая обтекаемая фраза… Больше конкретики, мистер. Со мной такое не пройдет.

– Например? Плетки, избиение, подчинение?

– Только если вы сами попросите об этом. Это входит в один из других подпунктов контракта.

– Там много пунктов?

– Десять.

– Как заповедей?

Он снова улыбнулся.

– Я не господь Бог, а вы не похожи на Моисея, мисс Стоун.

– Ладно. Первый мы обсудили. Теперь второй.

Он замолчал, позволяя самой вспомнить его слова. Что ж, на память я не жаловалась.

– Никогда не заниматься сексом вне работы. И без вас.

– Хорошая концентрация, мисс Стоун, – похвалил он. – Да, у вас не должно быть других партнеров во время нашего соглашения. Только рядом со мной вы должны получать наслаждение. Но в этом правиле есть исключение, разумеется. Рано или поздно, вам захочется большего. Вы захотите полноценного мужчину. Или женщину, зависит от вас. Я не могу вам дать этого, но мы можем найти вам пару.

Вашу ж мать! Он это серьезно?!

– То есть вы… – вдох-выдох. – Вы никогда не займетесь со мной сексом, но найдете мне мужчину, который сможет оттрахать меня не только пальцами?

На лице Маккамона не дрогнул ни один мускул, когда он ответил:

– Да.

Собственно, а чего ему нервничать? Я ведь далеко не первая, кому он это предлагает. И вряд ли последняя, кто обсуждает с ним собственные же оргазмы. Женщины для него… ну как фабрики по производству оргазмов.

И нужны они ему ради высокого искусства, разумеется.

– Но раз все мои оргазмы ваши, то, получается, что трахать меня этот мужчина или женщина будут у вас на глазах?

Сжал челюсти. Эмоция. Какая-никакая, а эмоция.

– А если мне захочется расслабиться дома, под душем… – продолжала я.

Он прервал меня:

– Мастурбация в одиночестве запрещена. Все ваши оргазмы с момента подписания контракта принадлежат мне. Вы не должны тратить свое сексуальное желание попусту. Это ясно? Тогда перейдем дальше.

– Допустим, я соглашусь, то попаду в вашу мастерскую? Прямо сейчас?

– Нет. Еще рано. Вы абсолютно не готовы к полноценной сессии. К тому же… – он сцепил руки и наклонился над столом ближе. – Вы ведь не из эскорта.

Это не было вопросом.

Я коснулась растрепавшихся волос, которые, конечно, до сих пор были огненно-рыжими. «Я не беру рыжих», но что-то заставило его передумать и отменить это правило. А Маккамон явно не из тех, кто просто так отказывается от установленных правил. Если до сих пор держится за свой абсурдный контракт.

Ладно, придерживаемся легенды, которую выдумала Элеонора.

– Я из индивидуалок.

Маккамон расхохотался.

– Мисс Стоун, я повидал на своем веку достаточно проституток. И прежде всего, я насмотрелся на то, как они кончают.

Кажется, мои щеки вспыхнули.

– Ну, я недавно решила этим заниматься…

Он буквально вдавил меня в кресло своим серьезным тяжелым взглядом. А ведь даже пальцем не тронул. Только посмотрел. Дрессура на высшем уровне.

– Мне плевать, кто вы по профессии, – сказал он, – хотя Эйзенхауэр все равно это выяснит. Мне нужны вы. И я согласен на сопряженный с этим риск.

– Мои оргазмы.

– Что?

– Вам нужна не я. Вам нужны мои оргазмы.

– Верно.

Вездесущий Эйзенхауэр действительно очень скоро выяснит, кто я. А Элеонора сказала действовать по обстоятельствам. И полагаться на свое чутье.

Я получила достаточно информации. И если я хотела опубликовать ее, пришло время идти ва-банк.

– Я журналист, мистер Маккамон.

Он пожал плечами.

– Хоть монашка, мисс Стоун. Как мне уговорить вас?

– Уговорить, чтобы я не публиковала того, что только что узнала?

– Нет. Как мне уговорить подписать контракт.

– Боюсь, это невозможно.

– Все возможно, если подобрать верную цену.

– Мои оргазмы не продаются.

Маккамон откинулся назад, сложив руки на груди.

– Продается и покупается абсолютно все, – сказал он. – Просто назовите свою цену, мисс Стоун.

– Ни за какие деньги меня не будет трахать кто-то другой у вас на глазах!

– Хорошо, аннулируем этот пункт, – пожал плечами Маккамон. – Если не мужчина, тогда, может, вибраторы или игрушки? Только в моих руках. Только один на один.

Вот теперь я вспыхнула от корней волос до самых кончиков пальцев, а между ног снова заныло. Интересно, его возбуждает этот разговор так же, как и меня?

– Вы ненормальный.

– Я гений. И именно ваши оргазмы помогут мне создавать шедевры.

– Нет-нет-нет, мистер Маккамон! Меня этими возвышенными речами не проймешь. Плевать я хотела на современное искусство, если оно создается таким способом.

– Вы ничего не теряете, мисс Стоун. У вас никого нет. Вы пришли сюда и с легкостью отдались незнакомцу в первый же раз. Можете говорить, что это было по заданию редакции, но я видел ваши глаза и ваши эмоции.

Маккамон наклонился ближе и сказал по слогам:

– И я знаю, что вам. Было. Мало.

– Конечно, мало! – вспыхнула я. – Я люблю секс. От начала и до конца. От прелюдии и до глубокого проникновения!

Он сглотнул и ничего не ответил.

– У вас ведь стоит, мистер Маккамон. Так в чем же дело?

– В принципах.

– Тогда наши принципы одинаково сильны. Я готова дарить оргазмы за секс. С вами, – ткнула я в него пальцем.

– Этому не бывать.

– Тогда… Оргазмы я получу где-нибудь еще, а материал все равно опубликую.

Я ждала хоть какой-то реакции. Испуга. Страха. Паники. Такие замкнутые гении должны хоть чего-то бояться? Общественного порицания и возмущения? Отлучения от церкви?

Он снова пожал плечами. Ему действительно было все равно.

Маккамон боялся только секса. Не только со мной, слава богу, а то я бы сгрызла себя от беспокойства. Со всеми женщинами. Именно взаимного секса с проникновением.

О-о-о-чень странно.

Глядя на меня в упор, он спросил:

– Как вы думаете, почему люди готовы платить миллионы за мои картины?

Потому что они уже знают, где он черпает вдохновение? Нет, не может быть этого быть. Тогда Элеонора тоже бы знала про женские оргазмы!

– Вы блефуете, – твердо произнесла я.

– Вы так думаете? Мне подсказать или вы сами поймете, чем станет для меня такая статья?

Долго думать не пришлось. Я прошептала:

– Рекламой.

Он холодно улыбнулся.

– Именно так. Мое предложение остается в силе, мисс Стоун. По времени ограничений нет. Контракт перед вами на столе. Можете взять. И не говорите, что вы берете для статьи.

– Тем не менее, – кашлянула я. – Я возьму его как раз ради статьи.

– Не забудьте рассказать читателям о своем оргазме.

Я как раз поднялась и остановилась как вкопанная, глядя на него.

– А вы ведь… – во рту пересохло. – Не станете рисовать после того, что было на кухне?…

– Из вашего оргазма выйдет великолепная картина, мисс Стоун, – отозвался он, прожигая меня взглядом. – Вы не сможете запретить мне делать то, что я умею делать лучше всего. Как и я не могу запретить вам.

– Прощайте, – процедила я.

– До скорого, – ответил он.