Зеркало смерти, или Венецианская мозаика

ГЛАВА 27 РЫЦАРЬ

Синьор Альдо Савини, хранитель редких книг в библиотеке Сансовиниана на площади Сан-Марко, был слегка удивлен, когда прекрасная блондинка попросила его помочь спустить с полки записи гильдии ремесленников, изготавливавших стекло и зеркала в XVII веке. Но надо полагать, она зарегистрированный читатель. Он посмотрел ее только что заламинированный билет. Судя по имени, она венецианка. Библиотекарь пожал плечами и выдал ей тонкие хлопчатобумажные перчатки.

— Вам нужно надеть их, синьорина. Книги очень ветхие. Укладывайте их на подставку, чтобы не повредить переплет, а страницы переворачивайте только за ламинированные закладки. К самим страницам не прикасайтесь.

Синьорина серьезно кивнула. Глаза у нее были зеленые с серебристыми пятнышками возле зрачков, цвета оливковых деревьев на ферме, где вырос Альдо Савини. Библиотекарь вдруг почувствовал, как забилось сердце, и повыше поднял очки — так он делал всегда, когда волновался. Альдо Савини не было еще сорока, и под его вязаной жилеткой билось сердце романтика. Он помог синьорине снять древние книги, при этом ее золотые волосы касались его руки, а аромат кокосового шампуня смешивался с запахом старинного пергамента. Когда она улыбнулась и поблагодарила его, Альдо подумал, что ради синьорины Манин готов сразиться с драконом.

В течение следующих нескольких месяцев Альдо Савини часто видел «принципессу», как тайно называл ее про себя. Она каждый раз обращалась к нему с необычной просьбой, которая стимулировала его как библиотекаря почти так же сильно, как ее внешность стимулировала его как мужчину. Записи гильдий, реестры, завещания, приходские книги, письма, счета — все это он с энтузиазмом искал и находил для нее. Ее вопросы, заданные на превосходном венето, интриговали его не меньше. Они всегда были связаны с одним и тем же человеком — Коррадо Манином. Даже Альдо Савини, ведший жизнь затворника, слышал об этом человеке. Принципесса засыпала его вопросами, потому что быстро узнала, что Альдо преподавал палеографию в университете Болоньи и читал старинные документы. Упоминалось ли в этих документах имя Коррадо Манина? А зеркало, которое контесса Дандоло оставила церкви Фрари,[81] — работа Манина? Упомянута ли люстра Манина в счете за работы для палаццо Бруни? В каком году был построен этот дворец? В корабельном журнале стоит фамилия Манин или Марин? Символ в свидетельстве о смерти означает ртуть или другое вещество? Альдо Савини увлекся этой темой, потому что его увлекла сама женщина. По всей видимости, ей помогали и в Ка'Фоскари, потому что из библиотеки она ходила за советом в университет и возвращалась с новыми вопросами. Вскоре библиотекарь узнал, что ее консультирует Эрманно Падовани, известный ученый, многие работы которого хранились в библиотеке. Иногда по воскресеньям принципесса не приходила, и Альдо знал, что она продолжает поиски в других местах. Профессор наверняка выхлопотал для нее пропуск в самые секретные архивы города.

В своих романтических мечтах Альдо Савини сделался рыцарем прекрасной принципессы. На ристалище библиографических знаний он противостоял черному рыцарю Эрманно Падовани и надеялся, что раскроет для нее тайну Коррадо Манина прежде профессора. Тогда он станет ее героем.

Зимой фантазии Альдо Савини разгорелись с новой силой: стало ясно, что принципесса беременна. Он видел, что ее живот увеличивается в размерах, а лицо округляется. Однажды он заметил, как, вглядываясь в корабельный журнал и перебросив волосы через лебединую шею, она записывает что-то в тетрадь, лежащую на животе. Сердце у него екнуло. Он, Альдо Савини, защитит ее от мерзкого соблазнителя, кем бы тот ни был. Он поможет ей завершить поиски. Ему нужно думать над прорывом. И однажды его посетила идея.

Альдо заметил, что в последние несколько недель в их поиски вкрался французский элемент: вопросы о судоходстве, о Версальском дворце, о производстве стекла в Париже, о дворе Короля-Солнца Людовика XIV. И тут Альдо осенило, что, если принципессу интересуют королевские дворы Европы XVII века, ей поможет один вездесущий уроженец их родного города.

Посол Венеции.

Принципесса сильно взволновалась, когда он показал ей документы. Прочитав их трижды, она отнесла подшивку писем к своему столу так поспешно, что он испугался за нее, ведь срок ее беременности был уже немалым. Она упросила его сделать копию, и он согласился: взял документы в святая святых, где стояли специальные сканеры и принтеры, дорогие машины, умевшие снимать копии с самого ветхого пергамента с помощью инфракрасной лазерной технологии. Грубые офисные ксероксы для таких целей не годились. Альдо Савини принес копии принципессе. Она прижала их к животу обратной стороной, словно не хотела, чтоб их прочел ребенок. Леонора выглядела взволнованной, но не слишком счастливой. И все же, будучи хорошо воспитанной, она одарила библиотекаря лучезарной улыбкой.

— Благодарю вас, синьор Савини, — сказала она.

Он вздернул очки, набрался храбрости, но она уже отвернулась, прежде чем он успел пробормотать: «Альдо».

Она его не услышала и пошла прочь, о чем-то глубоко задумавшись. Рыцарь Альдо Савини больше никогда ее не видел.