Зимняя сказка в Венеции

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Пьеро подошел к лежащей женщине и легонько толкнул ее. Она издала тихий стон. Пьеро нахмурился.

— Эй! — Он снова толкнул лежащую. Женщина немного откатилась, и он увидел ее лицо. Оно было бледное и худое — это все, что он смог различить в полутьме. — Пошли со мной, — сказал Пьеро по-итальянски.

Некоторое время женщина смотрела на него ничего не выражающим взглядом, и он засомневался, поняла ли она сказанное. Потом она стала подниматься, не протестуя и не задавая вопросов.

Пьеро повел ее прочь от моста по холодным узким улочкам.

Идущая с ним женщина, казалось, не замечала ничего вокруг. Один раз она споткнулась, и Пьеро поддержал ее, пробормотав:

— Мы почти пришли.

Она увидела, что они приблизились к какому-то зданию. Света едва хватало, чтобы понять: это дворец. Пьеро прошел мимо огромных, богато украшенных дверей и подвел свою спутницу ко входу много меньшего размера.

Дверь поддалась с трудом. Пьеро освещал остаток пути фонарем.

Шаги гулко отдавались на выложенном плитками полу, создавая ощущение величественного здания.

Да, это дворец, но дворец неухоженный, заброшенный.

Пьеро привел женщину в небольшую комнату, где стояло кресло и пара диванов, и мягко подтолкнул ее к одному из них.

— Спасибо, — прошептала она, впервые заговорив.

Он с удивлением разглядывал ее.

— Англичанка?

Она сделала над собой усилие.

— Si. Sono inglese.

— Вам нет необходимости напрягаться, — сказал он на безупречном английском. — Я говорю на вашем языке. Между прочим, меня зовут Пьеро. А вы…

Она замешкалась с ответом, и он продолжил:

— Годится любое имя — Синтия, Анастасия, Вильгельмина, Джулия…

— Джулия, — сказала она. Имя как имя, не хуже других.

В углу комнаты стояла высокая изразцовая печь белая, с позолоченными украшениями. В нижней ее части находились две дверцы. Пьеро открыл их и стал закладывать внутрь дрова.

— Электричество отключено, — объяснил он, так что мне повезло с этой старой печью. Беда лишь в том, что кончилась бумага для растопки.

— Вот, возьмите. У меня осталась газета с самолета.

Пьеро не выказал удивления тем, что человек, который мог себе позволить купить билет на самолет, потом ночевал на улице. Он просто чиркнул спичкой, и через несколько секунд растопка загорелась.

Наконец они могли рассмотреть друг друга.

Она увидела старика, высокого и очень худого, с копной совершенно седых волос. Старое пальто было подвязано веревкой вокруг талии, шея обмотана ветхим шерстяным шарфом. Старик выглядел как нечто среднее между огородным пугалом и клоуном. У него было очень бледное, почти мертвенное лицо, по контрасту с которым ярко-голубые глаза казались необыкновенно живыми.

Пьеро увидел женщину лет тридцати пяти, как ему показалось. Может, немного старше, а может, моложе.

Она была высокого роста, и ее фигуру в джинсах, свитере и куртке из-за излишней худобы нельзя было назвать идеальной. Длинные светлые волосы падали ей на лицо, мешая рассмотреть его как следует. Только один раз она отвела их в сторону, открыв измученное страданием большеглазое лицо, выражающее недоверие ко всему миру. В нем была и красота, но она шла от огня, горевшего далеко-далеко в глубине ее глаз.

— Спасибо, что подобрали меня, — сказала она наконец тихим голосом.

— К утру вы бы умерли, если бы остались лежать там.

— Наверное… А где мы?

— Это Палаццо ди Монтезе, дворец графов ди Монтезе на протяжении девяти веков. Он пустует, потому что нынешний граф не может позволить себе роскошь жить в нем.

— И поэтому вместо него живете вы?

— Верно. И никто мне не мешает, потому что все боятся привидения, — с удовольствием прибавил он.

— Какого привидения?

Пьеро пошарил позади стула, где на полу валялась какая-то старая простыня, набросил ее себе на голову, вскинул руки и завыл. Женщина слабо улыбнулась.

— Очень страшно, — сказала она.

Старик радостно захихикал, словно довольный ребенок.

— Если бы люди с самого начала не верили в этого призрака, то никто на меня не обратил бы внимания. Но здесь все слышали об Аннине.

— И кто же была эта Аннина?

— Она жила семьсот лет тому назад. Венецианская девушка, с огромным состоянием, но без титула, а в те времена это имело большое значение.

Она без памяти влюбилась в графа Руджеро ди Монтезе, но тот женился на ней только из-за денег.

Когда она родила ему сына, он заточил ее в темницу. Впоследствии ее тело выловили из Большого канала. Кое-кто говорил, что ее убили, другие считали, что она бежала в маленькой лодчонке и та перевернулась. Теперь думают, что она обитает здесь в качестве привидения. Говорят, что можно услышать ее голос, доносящийся из подземелий, умоляющий выпустить ее и позволить ей увидеть ребенка.

Пьеро остановился, так как у женщины вырвался сдавленный стон.

— С вами все в порядке? — встревоженно спросил старик.

— Да, — прошептала она.

— Я не испугал вас, а? Неужели вы верите в привидения?

— В такие — нет, — тихо ответила Джулия.

Пьеро взялся за приготовление ужина. Огонь уже весело пылал, так что он установил решетку над горящими поленьями и поставил разогревать кофе.

— Вот тут сосиски. Я жарю их над огнем на вилке. А еще булочки. У меня есть друг, владелец ресторана, он отдает мне вчерашний хлеб.

Когда они оба уселись и приступили к еде, женщина заговорила:

— Почему вы подобрали меня? Вы же обо мне ничего не знаете.

— Вы нуждались в помощи. Что еще надо знать?

Она поняла. Старик принял ее в братство отверженных, где ничего не надо объяснять. Прошлого не существует.

Итак, она официально принята в бездомные бродяги. Не так уж плохо. По сравнению с тем, как она провела последние несколько лет, это, пожалуй, на ступеньку выше.

— Вот. — Женщина сунула руку в сумку и достала оттуда маленькую пластиковую бутылочку с красным вином. — Это оставил мужчина, сидевший в самолете рядом со мной.

— Не будет бестактным с моей стороны, если я спрошу, не этим ли путем вы приобрели билет на самолет?

Тут она улыбнулась по-настоящему.

— Хотите верьте, хотите нет, но я его не украла.

Если знать, в какую компанию обратиться, то можно приобрести билет из Англии до Венеции почти задаром. Но когда выйдешь из самолета…

— Сейчас в гостиницах действуют зимние цены, заметил Пьеро.

— Все равно я не собираюсь тратить ни пенса без абсолютной необходимости. — Ее голос вдруг стал жестким и упрямым. — Но здесь я буду платить свою долю.

— Это дешевле, чем в гостинице, — согласился старик.

— И окружение здесь — блеск. Сразу видно, что это настоящий замок.

— Вы понимаете толк в дворцах, не так ли?

— Мне доводилось работать в нескольких, — осторожно сказала она. — Удивительно, что никто не купил этот и не превратил его в роскошный отель.

— Такие попытки не прекращаются. Но владелец не хочет продавать.

Она встала и подошла к высокому окну, через которое проникал какой-то отсвет, хотя была уже ночь. Она поняла, в чем дело, когда посмотрела из окна и увидела, что оно выходит на Большой канал.

Даже в конце ноября, даже после полуночи на этой водной магистрали царило оживленное движение. Морские трамвайчики-вапоретти все еще деловито сновали по всему каналу, и на обоих берегах ярко светили фонари.

— Вы все время живете здесь? — спросила она у Пьеро, принимая чашку кофе из его рук.

— Да, здесь хорошо. Конечно, все удобства отключены. Ни отопления, ни освещения… Но насос снаружи все еще работает, так что у нас есть свежая вода. Есть даже ванная, — добавил он с гордостью.

— Вот это действительно роскошь, — торжественно согласилась Джулия.

На нее вдруг накатила жуткая усталость. Пьеро посмотрел на нее проницательными, добрыми глазами.

— Совсем выдохлись? Ложитесь на том диване, а я лягу на этом. — Он встал в театральную позу. Прекрасная леди, не бойтесь разделить комнату со мной. Можете быть уверены, я не стану приставать к вам, пока вы спите. Этот огонь во мне давным-давно угас, но даже и в свои лучшие времена он был не сильнее скромного пламени.

Джулия не могла не улыбнуться в ответ на его шутливый монолог.

— Вы отнеслись ко мне по-доброму, и я знаю, что могу вам доверять.

Он вздохнул.

— Вон там подушки, а здесь одеяла. Крепкого вам сна.

Поблагодарив его, она свернулась под одеялом на диване и через секунду уже спала. Пьеро тоже собрался было ложиться, но вдруг услышал шаги за окном. Минуту спустя вошел человек, появление которого вызвало у старика радостную улыбку.

— Винченцо! — тихо поприветствовал он. — Рад снова тебя видеть.

Вошедший, человек лет под сорок, у которого было худое лицо с резкими чертами, спросил:

— Почему мы разговариваем шепотом?

Пьеро показал на диван.

— Кто она такая?

— Откликается на имя Джулия, англичанка. Она одна из нас.

Винченцо кивнул и принялся разгружать два пакета, которые принес с собой.

— Кое-какие остатки из ресторана, — объяснил он, выкладывая булочки, упаковку молока и несколько ломтиков мяса.

— А твой босс не возражает, чтобы ты это брал? спросил Пьеро, радостно загребая принесенное.

— Это положенные льготы. Кроме того, я умею справляться с боссом.

— Ты настоящий храбрец, — сказал Пьеро и многозначительно подмигнул. — Говорят, он ужасный тип. Но если он попытается выбросить нас на улицу, я думаю, что ты и тут справишься.

Винченцо широко улыбнулся.

— Уж постараюсь.

Это они играли в такую игру. На самом деле Винченцо и был графом ди Монтезе, владельцем этого палаццо, а также ресторана. Пьеро это знал, а Винченцо знал, что он знает. Но им обоим нравилось, что между ними остается такая вот недосказанность.

Джулия на диване шевельнулась и что-то пробормотала. Винченцо подошел поближе и сел, глядя на нее.

— Как ты ее нашел? — тихо спросил он.

— Съежившейся от холода в каком-то уличном закутке. И это странно, потому что она говорит, будто прилетела сюда на самолете.

— Прилететь в Венецию только ради того, чтобы свалиться на улице? — размышлял Винченцо. — Тут какая-то тайна…

— Может, она потом мне расскажет, — сказал Пьеро. — Но только если я не буду расспрашивать.

Винченцо кивнул, понимая тот кодекс, по которому жили Пьеро и такие, как он. Заглядывая иногда в свой пустующий дом, он привык видеть находивших там убежище самовольных жильцов.

Он знал, что разумный человек выставил бы их, но, несмотря на внешнюю суровость, у него не хватало на это духу. Винченцо заходил время от времени, чтобы присматривать за домом, но обнаружил, что Пьеро лучше всякого сторожа и здание при нем в хороших руках. Теперь целью его визитов стала в равной мере и забота о благополучии старика.

Джулия опять пошевелилась и повернулась так, что стало лучше видно ее лицо. Двигаясь бесшумно, Винченцо опустился рядом с ней на колени и стал ее рассматривать.

У нее был крупный, щедрый рот, созданный быть подвижным и выразительным. Винченцо знавал женщин с такими губами. Они охотно смеялись, хорошо говорили, славно целовались, и дыхание их было теплым и приятным.

А эта женщина выглядела так, словно редко улыбалась, и то лишь из вежливости. С этого лица нежность была стерта грубой силой…

Тут на него вдруг нашло странное ощущение словно сам воздух пришел в движение, а земля вздрогнула у него под ногами. Винченцо зажмурился, потряс головой, и это ощущение исчезло.

Затем торопливо отошел.

— Что случилось? — спросил Пьеро, подавая ему чашку кофе.

— Ничего. Просто мне на секунду показалось, что я видел ее раньше. Но где?.. — Он вздохнул. Должно быть, привиделось.

Винченцо выпил свой кофе и собрался уходить.

У двери он остановился и дал Пьеро денег.

— Позаботься о ней, — сказал он тихо.

Когда Винченцо ушел, Пьеро завернулся в одеяло и улегся на другой диван. Через некоторое время он уснул.

Двери снова и снова захлопывались с металлическим лязгом. Это был какой-то ужасный, гулкий звук, и скоро он стал мучительным.

Она бросилась на одну из этих железных дверей, стала колотить в нее и кричать. Но никто не ответил, не пришел на помощь.

Окна были забраны решетками. Она дотянулась до них и стала смотреть на мир, к которому ей не было доступа.

Она увидела свадьбу. Ей не было странно видеть такую сцену в этом мрачном месте, потому что она улавливала во всем этом некую связь.

Она увидела жениха, молодого и красивого, улыбающегося почему-то коварной улыбкой.

А вот и невеста — вся светится от торжествующей любви. Джулия в ужасе вцепилась в решетку, когда та наивная девушка откинула назад фату, открыв лицо…

Ее собственное лицо.

— Не надо, — хрипло сказала она. — Не делай этого. Не выходи за него, ради всего святого, не выходи за него!

Последние слова превратились в крик, и вдруг оказалось, что она сидит в постели, разбуженная ужасом кошмара, ее лицо залито слезами, а Пьеро стоит возле нее на коленях и обнимает за плечи.

На следующее утро Пьеро приготовил завтрак, поразивший Джулию изысканностью.

— Откуда все это? — спросила она, глядя на булочки с ломтиками мяса.

— От моего друга из ресторана, я вам о нем рассказывал. Он приходил прошлой ночью.

— Похоже, это настоящий друг. Он — один из нас?

— В каком смысле?

— Ну, тоже на мели?

— Вообще-то крыша над головой у него есть, но в другом смысле его можно назвать севшим на мель. Он потерял всех, кого когда-то любил.

За завтраком она дала ему денег.

— Здесь, правда, немного, но хоть какая-то помощь. И вы наверняка знаете, где можно купить дешевле.

— Прекрасно. Сходим вместе?

Джулия получше закуталась и вышла вслед за стариком на дневной свет. Он повел ее через лабиринт узеньких улочек. Неужели кто-то может находить здесь дорогу? — подумала она.

Неожиданно они вышли к мосту Риальто. Она была здесь прошлой ночью и чуть не осталась здесь навсегда…

Она пришла на это место, чтобы разыскать кого-то…

Джулия огляделась вокруг, но от мелькания лиц у нее закружилась голова. Впрочем, он, может быть, здесь вообще никогда не появлялся.

Баржи, нагруженные продуктами и товарами, прибывали к рынку под открытым небом, который располагался у основания моста Риальто. Пьеро делал покупки с невероятной расторопностью.

— Что ж, мы с вами неплохо потрудились, — наконец сказал он. — Теперь нам.., да вы вся дрожите. Наверняка застудились на тех камнях прошлой ночью. Вам надо в тепло.

Джулия попыталась улыбнуться, но с каждой минутой ей становилось все хуже, и она была рада вернуться обратно.

Дома Пьеро захлопотал вокруг гостьи: затопил печь и напоил ее горячим кофе.

— У вас жуткая простуда, — произнес он с сочувствием. — Мне надо выйти ненадолго. Не отходите от печки, пока меня не будет.

Старик торопливо ушел. Джулия села возле печки на пол и задремала.

Вдруг Джулия услышала чьи-то шаги. Она резко открыла глаза. Пьеро? Нет, это были шаги кого-то помоложе.

Дверная ручка стала поворачиваться. Это заставило Джулию вскочить и метнуться в тень, где незваный гость не смог бы ее увидеть. Она стояла не шевелясь, с дико колотящимся сердцем.

Дверь открылась, и вошел мужчина. Поставив на пол сумку, он огляделся вокруг, словно ожидая кого-то увидеть, затем шагнул, и на него упал свет из большого окна. Свет был слабый, почти сумрачный, но ей удалось разглядеть стройную фигуру незнакомца.

Вдруг он насторожился, словно поняв, что не один.

— Кто здесь? — спросил мужчина. — Я знаю, что вы где-то здесь. Вам нет нужды прятаться от меня.

Потом он быстро отдернул одну из длинных занавесей, висевших рядом с окном, и обнаружил ее.

Она стояла, прижавшись к стене; в ее широко раскрытых глазах были страх и враждебность.

Он протянул руку, но женщина отшатнулась.

— Не прикасайтесь ко мне, — хрипло сказала она по-английски.

Мужчина сразу опустил руку.

— Извините, — ответил он тоже по-английски. Не бойтесь меня. Почему вы прячетесь?

— Я.., не.., прячусь. Просто я.., не знала, кто вы такой.

— Меня зовут Винченцо, я друг Пьеро. Я приходил вчера, но вы спали.

— Он говорил мне о вас, — нетвердым голосом сказала Джулия, — но я не была уверена…

— Простите, если я напугал вас.

Он говорил ласково, стараясь успокоить ее, и постепенно Джулия почувствовала, как ее страх улегся.

— Я услышала ваши шаги, — сказала она, — и… Приступ кашля заглушил остальные слова.

— Идите туда, где тепло. — Винченцо кивнул в сторону печки.

Джулия все еще не решалась, и тогда он взял ее ладони в свои. Его руки, теплые и сильные, потянули ее вперед, и она не смогла им сопротивляться.

Он усадил ее на диван, но не отпустил, а взял ее за плечи и сжал их — сильно, но не грубо.

— Пьеро говорит, вас зовут Джулия.

Она ответила после секундного колебания:

— Да, верно. Джулия.

— Почему вы дрожите? — спросил он. — Неужели вам так плохо?

— Да, плохо, — хрипло проговорила она. — И всегда будет плохо. Это как лабиринт. Я все еще думаю, что должен быть какой-то выход, но его нет.

Прошло столько времени. Слишком поздно, я знаю, что слишком поздно, и если бы я послушалась здравого смысла, то уехала бы и забыла. Но я не могу забыть.

Ее бессвязная речь привела Винченцо в замешательство. Он крепко прижал женщину к себе.

— Я могу вам помочь?

— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи!