Знак любви

3

Карло отпустил Лили и подошел к отцу; тот положил руку на его плечо.

— Я же сказал, что я ненадолго и что ты должен ждать меня в машине, — сказал Витторио хриплым голосом. «Интересно, — подумала Лили, испытывает ли он чувство вины, хотя вряд ли, — такие мужчины, как Росси, этим не страдают». — Теперь иди обратно и сделай так, как я тебе сказал.

— Но, папа, там так жарко, и я…

Витторио сжал плечо мальчика, и ребенок замолчал. Лили наконец пришла в себя.

— Ты, должно быть, хочешь пить. Сейчас я дам тебе чего-нибудь.

Карло вопросительно посмотрел на отца; тот кивнул. Лили налила ребенку попить, объясняя его отцу:

— Мы познакомились в самолете… Сидели рядом и подружились…

— Папа, почему Лили?..

И снова Карло замолчал. Лили стояла к ним спиной и не знала, что заставило мальчика замолчать. Ее сердце сжалось, отец у мальчика такой… Она безуспешно пыталась подобрать нужное слово, но все определения казались ей слишком слабыми.

Карло взял стакан, который она предложила, залпом выпил и вернул его, пробормотав:

— Спасибо.

Лили наблюдала за ним молча, стараясь не встречаться взглядом с Витторио.

— Ты поедешь с нами на пикник? — спросил Карло.

Лили и Витторио ответили одновременно:

— Нет.

Лили поспешно добавила:

— Я очень занята, Карло.

Витторио столь же поспешно сказал:

— Пойдем, Карло, у нас еще много дел.

— Но, папа, почему Лили здесь? Ведь этот дом принадлежит Нонно.

Он задал свой вопрос так стремительно, что Витторио не успел его остановить.

— Он принадлежит теперь Лили, — как бы мимоходом ответил Витторио и, словно боясь, что его перебьют, тут же добавил: — Теперь выйди и подожди меня в машине.

Карло улыбнулся девушке.

— Хорошо, я рад, что этот дом теперь твой. Я буду часто навещать тебя.

— У Лили нет времени для назойливых мальчиков, — незамедлительно вмешался Витторио. — А теперь иди на улицу, Карло.

На этот раз мальчик повиновался; незаметно улыбнувшись Лили, он вышел. Она успела поймать его взгляд: Карло, несмотря на слова отца, понял, что здесь ему будут рады.

Лили посмотрела на Витторио, не стараясь скрыть осуждения за то, то он так вел себя с мальчиком.

— А кто такой Нонно? — спросила она холодно.

— Дедушка… — сказал Витторио, — так он называл вашего отца, который был самым близким ему человеком.

Лили не знала, что и подумать. Мальчик, с которым она летела из Англии, был ближе ее отцу, чем она сама. Эта мысль причинила ей невыносимую боль. Лучше бы она никогда сюда не приезжала, никогда не знакомилась с этой итальянской семьей, которая была так тесно связана с ее отцом.

— Понятно, — пробормотала она, слишком потрясенная, чтобы спросить его о жене, хотя она была готова вначале задать этот саркастический вопрос.

Витторио сделал шаг к ней, и у Лили прервалось дыхание, когда их глаза встретились. Только сейчас ей бросилась в глаза разительная похожесть сына и отца.

— Я должен ехать. Я обещал провести день с Карло. Приеду опять, если вам что-нибудь будет нужно.

— Ничего! — Она замотала головой. — Мне ничего не нужно!

В его глазах мелькнуло раздражение, и она возненавидела его еще больше. Как он смеет злиться на нее после того, что произошло? Витторио повернулся и вышел, а Лили закрыла глаза. Она чувствовала себя такой ослабевшей, что боялась потерять сознание.

Услышав шум трогающейся машины, она перевела дыхание и налила себе еще кофе. Витторио Росси женат, очаровательный Карло был его сыном, а красивая женщина в аэропорту — его женой. Счастливы ли они? Возможно, нет. Лили цинично рассмеялась. Она не вчера родилась. Такой человек, как он, наверняка перебрал много любовниц, хотя это никак не помешало его счастливому браку. Возможно, он очень любит жену, просто слишком много темперамента в его итальянской крови.

Лили не могла заставить себя не думать о нем; не оставляла ее и мысль о мальчике. Жизнь — странная вещь, и в ней происходят самые невероятные совпадения. Время уже шло к полудню, и Лили решила: хватит. Хватит терять время на размышления о семье Росси, пора вернуться к проблемам собственной семьи, разобраться в личных вещах отца.

Лили прошла в его кабинет и долго задумчиво стояла там. Почему Витторио не распорядился его вещами, если был таким близким другом? Видимо, он не считал это необходимым, полагая, что вилла не будет продана. Ведь он говорил, что два года ждал ее приезда. Да, именно она должна заняться всем этим, но как это лучше сделать и с чего начать? Она касалась рукой его письменного стола, его книг, и эти вещи волновали ее до глубины души. Все личное имущество отца, весь окружавший его мир вещей помещался в этом кабинете…

Наконец она покинула кабинет, взбежала наверх и долго, не решаясь войти, стояла перед спальней отца, которую он делил с… Эмилией.

Лили осторожно открыла дверь. Комната оказалась именно такой, какой она ее себе представляла. Комната любовников. Повсюду кружева и антикварная мебель, неяркие ворсистые ковры на полу, акварели на беленых стенах.

Она присела иа край кровати и на прикроватном столике увидела фотографию в серебряной рамке. Лили всегда представляла себе подругу отца молодой и предприимчивой любовницей известного писателя, но лицо женщины на фотографии не было молодым, хотя она привлекала спокойной, зрелой красотой. Она была элегантна и, по-видимому, очень счастлива: об этом говорили ее темные глаза. Лили почувствовала зависть. Зависть не к тому влиянию, которое имела Эмилия на отца, а к тому, что она по-настоящему его любила.

— Итак, чем вы занимались после того, как я был у вас в последний раз?

Лили издалека увидела, как Витторио шел к ее дому через виноградники. Она в это время кормила бездомных кошек, которые, почувствовав, что вилла стала обитаемой, во множестве стали появляться во дворике. Она подкармливала их каждый день остатками со своей тарелки, молоком и мясом, которые приносила из деревни.

«Жила», — хотелось ей ответить, но она отделалась шуткой, чтобы он не смог ощутить, что в доме своего отца она чувствовала себя чужой.

— Удочерила нескольких кошек, — сказала она, выпрямившись навстречу ему.

— А это что такое? — Витторио кивнул на картонную коробку у ее ног, наполненную сухой травой, которую она собрала в винограднике.

— Коробка.

— А для чего она?

— Одна из кошек должна скоро окотиться, и я подумала…

Он сухо рассмеялся.

— И вы решили, что она будет котиться в ней?

— Почему бы и нет? — неуверенно ответила она, почувствовав нелепость такой заботы о кошке, которая всю свою жизнь провела в виноградниках.

— Вы, англичане, очень сентиментальны по отношению к животным. Жаль, что это не относится к вашим родственникам…

Лили почувствовала физическую боль от его слов.

— Посмотрите лучше на себя, прежде чем обвинять других, — зло ответила она.

— Что вы имеете в виду?

Лили хотела уйти, но он удержал ее за руку, его глаза потемнели. Лили освободила руку и презрительно посмотрела на него.

— Не стоит так обращаться со мной. Мне не семь лет, и меня нельзя заставить замолчать силой.

— Что вы хотите сказать? — повторил он. — Что я применяю силу по отношению к сыну?

— Да, именно это. Когда вы в прошлый раз были здесь и Карло вбежал в дом, вы пытались заставить его молчать! Вы не хотели, чтобы я знала о том, что у вас есть жена и сын!

Она повернулась и пошла к двери, которая вела во внутренний дворик. Она была уже почти у прачечной, когда поняла, что он следует за ней. Девушка взорвалась.

— Смешно, правда? — с ненавистью в голосе закричала она. — Не вижу ничего смешного в том, что женатый человек пытается соблазнить другую женщину!

Он стоял под фиговым деревом, держась рукой за ветку и широко улыбаясь.

— Это не смешно, — согласился он с ней. — Смешна ваша реакция. Очень забавно.

— Вам забавно то, как вы поступали со мной против моего желания? — Она была поражена его грубостью.

— Вы имеете в виду поцелуй? — уточнил он. — Но вы вовсе не возражали, когда я поцеловал вас.

Она-то возражала, ее разум противился этому, но ее сердце действительно по каким-то неизвестным причинам вело себя иначе.

— Я тогда не знала, что вы женаты!

— Что еще раз доказывает, что нужно быть очень осторожной. Нужно задавать вопросы до, а не после. Потом может быть слишком поздно.

Действительно, бывает поздно, когда перестаешь владеть своим сердцем. К счастью, этого не произошло, так что ничего ужасного не случилось.

— Но мы ведь не совершили прелюбодеяния, — спокойно сказал он; тема разговора его явно забавляла.

— …Как бы вы этого хотели, — горячо возразила Лили. — Иначе, зачем поцелуй? Одно действие приводит к другому. Сегодня поцелуй, а завтра постель.

— Я вижу, что мир ушел далеко вперед от меня за эти годы…

— О, не стройте из себя пуританина, Витторио Росси, — взорвалась Лили. — Не забывайте, что именно римляне изобрели оргию!

Его глаза прямо-таки лучились от веселья:

— Какое наследие оставлено бедным итальянцам…

— И вы достойны его. — Девушка повернулась, вбежала в дом и с удовольствием захлопнула бы дверь перед его носом, если бы она не была заложена камнем. Лили знала, что он следует за ней, чувствовала его присутствие и ненавидела себя за то волнение, которое он начинал возбуждать в ней.

— Вы опять здесь? — едко спросила она, вымыв руки. — Положите это на место! — приказала она, когда он взял со стула ее наброски; однако Росси словно и не слышал ее слов.

— Вы хорошо видите цвет, — похвалил он, рассматривая эскиз в разных ракурсах.

— А вы, очевидно, не умеете смотреть, — сказала она решительно, поворачивая набросок так, как надо.

Он улыбнулся.

— О да, теперь я вижу. Столько красоты в таком незаметном цветке.

— Незаметном? Он очень экзотичен, — проговорила Лили, вытирая руки.

Витторио покачал головой.

— Цветок маленький и незаметный, и в нем нет такой богатой игры цвета. И в жизни бывает, когда что-то на самом деле оказывается не тем, чем думаешь. — Он смотрел на Лили так, словно взглядом хотел ей что-то сказать.

— Люди тоже оказываются не тем, чем кажутся сначала, — откликнулась она.

Он, улыбаясь, кивнул.

— Именно. Кажется, я ошибся в вас. Вынес приговор, не испытав.

Его голос был спокойным и мягким, Но Лили была бдительна. Он просто пытается загладить свою грубость. Витторио — женатый человек, который уже предпринимал попытки атаковать ее и наверняка повторит их. Девушка отодвинулась от него подальше, к холодильнику.

— Как вы справедливо сказали, нужно быть осторожной; я рада, что вы признаетесь в своей ошибке относительно меня.

— В чем же я ошибался?

— Во всем. — Она открыла холодильник и достала сок. — Не хотите немного?

— Сока?

Конечно, сока, хотелось ей крикнуть, а не чего-то еще. Наполнив два стакана, она твердо сказала:

— Я не собираюсь продавать дом, и вы были не правы, полагая, что это было единственной целью моего приезда сюда; кроме того, вы не знаете причин, по которым я не смогла присутствовать на похоронах отца.

— Вы собираетесь рассказать мне сейчас об этом?

— Нет, это личное.

— Мужчина?

— Пикантный вопрос от человека, который скрывал, что у него есть жена и сын, — иронично заметила Лили, стоя к нему спиной и убирая сок в холодильник. — Моя личная жизнь — это моя личная жизнь. Вернемся к нашему разговору. — Лили повернулась к нему:

— Вы ошибались, думая, что я — неразборчивая искательница приключений. — Она протянула ему стакан с апельсиновым соком. — Я не вступаю ни в какие отношения с женатыми мужчинами, — добавила она.

— Очень рад это слышать. — Он положил ее наброски на стул и взял предложенный стакан. — Но в таком случае вам лучше не общаться со Стефано Беллини.

— Не понимаю, при чем здесь Стефано Беллини.

— Он женатый мужчина, очень привлекательный для некоторых дам, и пользуется этим, хотя имеет жену и двоих маленьких детей. У него моральные устои мартовского кота.

Витторио словно предостерегал Лили, но ее возмутило, что он говорит ей все это после того, что позволял себе в отношении нее.

— Спасибо за информацию, — недоверчиво вздохнула она. — Буду иметь это в виду, когда мы с ним в следующий раз столкнемся.

Витторио Росси выпил сок одним глотком, и Лили заметила, что пальцами он так сильно сжимал стакан, что побелели ногти. Его глаза сузились.

— Будьте осторожны, Лили, у Стефано приятная внешность, но он просто дьявол.

Лили уверенно подняла подбородок и вызывающе улыбнулась.

— Правда? Теперь он представляется мне еще более волнующим, чем показалось при встрече; интересно, что вы и Стефано преследуете в отношении меня одну и ту же цель.

— Я сильно в этом сомневаюсь.

— Нет сомнений, что он скажет то же самое!

Витторио покачал головой и улыбнулся.

— Я руководствуюсь чувствами, что не всегда хорошо. Стефано руководит жадность, что всегда плохо.

— Я думаю, что вы лжец, Витторио Росси. Вы стараетесь соблазнить меня по тем же самым причинам, что и Стефано Беллини. Вам обоим нужен этот дом. Эта причина совершенно очевидна: большая комиссия или плата за сделку. Я буду благодарна, если вы оба оставите меня в покое, потому что у вас есть еще нечто общее — вы оба женаты!

Прежде, чем девушка успела увернуться, Витторио крепко обнял ее и поцеловал. Несмотря на все, одного его поцелуя оказалось достаточно, чтобы заставить ее сердце так сильно биться, что его удары отдавались у нее в ушах. Лили старалась оттолкнуть Витторио, но его руки крепко держали ее; «да, в своих поступках он руководствовался чувствами», — подумала девушка.

Она с усилием освободилась от его объятий.

— Это… это проверка? Проверка вашей способности заставить меня сделать все, что вы пожелаете?!!

Он прижал ее руку к своему сердцу:

— Послушайте биение сердца, которое хочет большего, чем поцелуй, — и ваше сердце бьется, желая того же.

— Вы ублюдок. — Лили перевела дух.

— Потому что нахожу вас желанной? Если это так, то пусть я буду ублюдком.

Она сопротивлялась, но он все так же крепко держал ее.

— Вы ублюдок потому, что позволяете себе все это. Этот бедный мальчик…

Он усмехнулся.

— Мой сын далеко не бедный. Но очень интересно, что ваше сердце беспокоится лишь о нем, и ни о ком больше.

— Вы имеете в виду вашу жену? Я полагаю, что вы найдете с ней общий язык. Больше всего страдает от неудачного брака ребенок.

— Вы знаете это по себе, — прошептал Витторио, откидывая с ее лба пряди шелковистых волос. Пока он держал ее одной рукой, девушка попыталась высвободиться из его объятий, но и в одной руке у него была сила десяти человек, и она лишь беспомощно извивалась.

— Да, у меня не было отца из-за того, что распался брак моих родителей, но мне не нужно вашего сочувствия, — почти прокричала Лили прямо ему в лицо.

— Но это не было виной его подруги. Брак распался до появления Эмилии…

— Эта история не имеет ничего общего с тем, что происходит здесь, — с негодованием перебила она.

Витторио неожиданно опустил руки, и Лили оказалась на свободе. Она отступила назад, тяжело дыша, словно пробежала милю.

— Любовь достаточно сильное чувство, чтобы заставить человека забыть о мужьях и женах. Кто знает, что произошло бы между Хьюго и Эмилией, если бы они оба состояли в браке с другими?

— В этом случае мой отец никогда бы не позволил себе завести с ней роман. Я не могу отвечать за Эмилию, потому что совсем не знаю ее, но если бы она была замужем, когда встретила моего отца, он никогда, никогда не попал бы в такую ситуацию, — спорила Лили. Она была в этом абсолютно уверена и ненавидела этого человека за то, что он мог думать об ее отце иначе.

— Она не была замужем, — успокоил ее Витторио. — Она была вдовой, когда познакомилась с вашим отцом, но кто такие мы, сторонние наблюдатели, чтобы судить, что произошло бы, если бы они не были свободны для любви?

Лили отвернулась и взяла стакан. Она действительно не знала ответа на этот вопрос. Однако любовь этих двух людей витала везде в этом доме. Да, такая любовь может преодолеть все.

— Я не знаю, — вздохнула она, выпив сок. — Я никогда не была влюблена.

Лили подняла глаза, чтобы посмотреть на него, сознавая всю опасность своего положения. Перед ней стоял человек, которого она едва знала, который был женат и который сумел пробудить в ней ответные чувства. Витторио был красив, по-своему романтичен, и он очень волновал ее. Это было именно то волнение, которого она подсознательно ждала всю жизнь. Но нет, ничего хорошего из этого не выйдет: между ними стоит маленький Карло.

— Этот разговор мне кажется бесполезным, — сказала девушка; внезапно ее охватило желание выйти на свежий воздух. Она прошла из кухни в прачечную, а оттуда во внутренний дворик, села за стол и уставилась невидящими глазами на вьющийся по стене виноград.

— Тем не менее, это был интересный разговор, — раздался сзади спокойный голос Витторио. — По крайней мере, он заинтересовал меня, но еще более любопытным было то, что привело к нему.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду.

Он сел напротив нее, тень от виноградника делала его глаза еще темнее.

— Вы уверены, что я женат, и тем не менее ваше сердце бьется неровно, когда я целую вас; вы не находите это интересным?

— Я нашла бы это омерзительным, если бы это было правдой. Сердце может биться неровно по многим причинам, одна из них — страх.

— Итак, вы испуганы; это еще более интересно.

— Я не говорила, что испугалась.

— Зачем же тогда говорить об этом?

Лили не представляла, куда этот разговор может завести.

— Я хочу знать глубину ваших чувств ко мне… — сказал Витторио.

— У меня нет к вам никаких чувств! — горячо возразила она.

— Неправда. Я волную вас.

Краска бросилась в лицо девушке, и она была рада, что тень скрывает ее.

— Вы женаты!

— И, тем не менее, я волную вас, и вы боитесь, но не меня, а себя.

— Не будьте смешным!

— Вы себя не знаете. У вас в жизни был когда-нибудь мужчина?

— Да как вы смеете!..

— Вот видите, вы боитесь. Боитесь любви.

— Конечно, нет! Я просто не встретила того…

— Того, кто будет столь волновать вас, что вы его полюбите, — закончил он за нее.

Она покачала головой.

— Нет, любовь — это нечто большее, чем просто волнение.

— Но именно в нем любовь берет начало, дорогая. Биение сердца, огонь в чреслах, именно отсюда любовь берет свое начало. Я поцеловал и обнял вас, и вы ответили мне; это хорошее начало для развития отношений.

— Вы сумасшедший? — поинтересовалась Лили, широко раскрыв глаза. — Вы абсолютно не в себе, если искренне полагаете, что вызвали пожар в моем сердце!

— Ваш прелестный ротик говорит это, но тело выдает вас. Я знаю, дорогая, я знаю, что вы чувствуете, когда я обнимаю вас…

— Вы сошли с ума. — Девушка была ошеломлена его самоуверенными словами. — Я ведь вам даже не нравлюсь. Все это игра, направленная на то, чтобы удержать меня от продажи дома.

— Нет, дорогая. Мои чувства непритворны. Пока вы не приехали, я думал о вас, как о бессердечной эгоистке, которой было совершенно безразлично, что происходит с ее отцом…

— Вы и сейчас так думаете, — возразила Лили.

— Отчасти вы правы, но когда испытываешь к человеку глубокое чувство, невольно верится в лучшее в нем.

В его темно-серых глазах мелькнула смешинка:

— А теперь давайте вернемся к учащающемуся сердцебиению.

— Учащающемуся сердцебиению? — воскликнула Лили. — Тому, которое возникает в вашем воображении, когда в вас просыпается мужская похоть?

Витторио улыбнулся.

— Что касается биения вашего сердца, то воображение здесь ни при чем. Не стоит отрицать этого, Лили.

— Хорошо, я согласна, только оставьте меня в покое; и давайте окончим этот бессмысленный, явно затянувшийся разговор.

— Потому что я женат? — поинтересовался Витторио.

— Именно поэтому!

— Итак, давайте подведем итог этому интересному разговору. Вы испытываете ко мне какое-то чувство, но противитесь ему, потому что у меня есть жена и сын.

— Нет, я имела в виду… — Лили была раздражена, потому что попалась на слове. Она решила быть с Витторио до конца искренней, чтобы расставить наконец все точки над i. — Конечно, вы привлекательны как мужчина, хотя ваш характер оставляет желать много лучшего… И если бы наша встреча произошла в другом месте, а вы были бы свободны…

— Вы открыли бы для меня свое сердце?

— Возможно… — тихо призналась Лили. — Но что толку говорить об этом? Вы женаты и у вас очаровательный сын.

— Итак, в активе мы имеем любовь к ребенку и готовые пробудиться чувства к его отцу, — с удовлетворением отметил Витторио. Он выглядел настолько самодовольно, что Лили неудержимо захотелось накричать на него. Да, она призналась, что ее влечет к нему, но надеяться ему не на что, он только зря тратит ее и свое время. Помолчав, Витторио неожиданно сказал:

— Но, Лили, все дело в том, что у мальчика нет матери, а есть только отец. Теперь вы видите, что препятствий для нашей любви нет.

Он произнес это спокойно и ровно, но от его слов сердце девушки словно оборвалось.

Витторио медленно поднялся; девушка сидела неподвижно, словно окаменев. Он подошел к ней и поцеловал ее в лоб, затем в пересохшие губы. Этим поцелуем Витторио Росси словно хотел сказать, что преграда, стоявшая между ними, наконец, рухнула.