Золотая любовь

12

Мейбл напряженно прислушивалась к тому, что происходит вокруг нее. Сначала тишина подвала казалась ей почти неестественной: полный покой нарушался лишь иногда стуком капельки конденсата, падающей на земляной пол. Но вот, когда чувства Мейбл обострились до предела, она, почти на грани ощущений, услышала тихий цокот множества коготков по камням.

Сердце пропустило один удар. Мейбл поняла, что где-то рядом с ней разгуливают крысы. Отвратительные серо-бурые создания с гадкими облезлыми хвостами и острыми как бритва зубами.

Мейбл всхлипнула и поспешила подавить страх. Но что она могла поделать с отвращением, которое жило в ней с детства? Или с ожившими ночными кошмарами?

Я должна подумать о чем-то другом, убеждала себя Мейбл, должна занять себя чем-то, чтобы не слышать этих гадких звуков! Я… я буду петь!

Мейбл набрала в легкие побольше воздуха и принялась петь бесконечную песенку о рождественских подарках в виде гнезда перепелки, сухой груши и так далее. Но постепенно тишина глушила ее голос, и у Мейбл просто не хватило сил допеть веселую песенку до конца.

Она замолчала и мелко задрожала, вслушиваясь в тишину, ставшую после ее песни еще напряженнее. Мейбл казалось, что темнота вокруг нее становится вязкой, словно вонючая грязь в болоте. Она захлебывалась в этой тишине. Воздух застревал в горле комом, легкие сдавливало будто тисками, и вот уже перед глазами поплыли разноцветные круги.

Мейбл знала, что это такое. Однажды она купалась в шторм, и огромная волна накрыла и утащила ее глубоко под воду. Мейбл до сих пор помнила ужас, когда она вдруг поняла, что может и не успеть наверх, глотнуть воздуха. Но она не позволила себе впасть в истерику и всплыла в самый последний момент, когда легкие уже горели огнем, а в голове разливалась приятная пустота. Только отдышавшись, Мейбл поняла, как близко была к тому, чтобы ее измученные легкие наполнил не живительный воздух, а соленая вода.

Но сейчас она боролась не со стихией, она боролась с собственным страхом. И Мейбл чувствовала, что страх побеждает. Она хотела закричать, позвать на помощь, но воздуха уже не оставалось даже на такое простое и совершенно естественное действие.

Сознание медленно куда-то уплывало, и лишь благодаря усилиям воли Мейбл до сих пор не лишилась чувств. Что-то, что было сильнее любого страха, заставляло ее держаться и не впадать в истерику. Мейбл знала: эта истерика может стать последним, что она успеет сделать в жизни.

Не поддаваться страху! — приказывала она себе. Не поддаваться! Мне еще есть что делать на этой земле. Сейчас я сделаю глубокий выдох, а потом так же медленно вдохну. Для этого нужно просто расслабить мышцы и раскрыть ребра…

Как ни странно, но, вспоминая, как нужно дышать, Мейбл смогла справиться с приступом удушья, и животворная волна сырого подвального воздуха ворвалась в ее легкие. Голова сразу же закружилась, перед глазами замелькали точки. Но Мейбл знала, что это означает всего лишь избыток кислорода. Это были самые замечательные точки в ее жизни!

Мейбл задышала спокойно, и, как ни странно, крысы перестали ее беспокоить.

В конце концов, что они могут мне сделать? — задалась вопросом Мейбл. Да ничего! Я крупнее, хоть как-то, но могу двигаться. Ноги у меня действуют, значит, я смогу наподдать любой твари. Человек — вот самое опасное животное. А те люди, которые держат меня в подвале, страшнее всех крыс, вместе взятых! Крысы, скорее всего, и не подумают меня кусать, а вот молодчики мистера Уайта убьют меня не задумываясь! Лучше подумать не о крысах, а о том, как мне побыстрее избавиться от общества этих головорезов.

Мейбл была так рада вернувшейся способности мыслить логично и не обращать внимания на порядок вдохов и выдохов, что вопрос «Как отсюда выбраться?» казался практически решенным.

Может быть, позвать этого мистера Уайта и постараться в разговоре узнать, что же такое он хочет от меня услышать? Или наврать с три короба…

Мейбл грустно усмехнулась. Нет, это не выход. Она вовсе не такая наивная, какой всем кажется. Яснее ясного, что у мистера Уайта уготовлен для нее один конец. И не важно, будет ли она говорить или станет молчать. Проблема в том, что Мейбл вовсе не устраивал вариант, при котором она окажется в какой-нибудь канаве с перерезанным горлом, да еще и изнасилованной. И никто никогда не узнает, что на самом деле с ней случилось.

Именно так и будет, если я позволю страху взять верх, поняла Мейбл. Я должна бороться за свою жизнь. Надеяться мне не на кого. Крис четко дал понять, что отказывается от меня и не желает продолжать наши отношения. Хотя почему же он устроил мне допрос с пристрастием в ресторане?

Мейбл закусила губу и уставилась куда-то в темноту.

Не время думать о том, что творится в голове у Криса. Если я выберусь… точнее когда я выберусь, я смогу на досуге подумать о том, что такое произошло с ним. А сейчас я должна думать лишь о том, что у меня были еще весьма разнообразные планы на ближайшие восемьдесят лет.

Она начала строить варианты побега. Мейбл пыталась вспомнить все, что когда-то читала в детективах или смотрела в боевиках. Но обычно на помощь героине, оказавшейся в ее ситуации, приходил главный герой: обворожительный и притягательный, но обязательно израненный и в пропитанной потом майке.

Господи, о чем я только думаю! — изумилась Мейбл. Кажется, у меня началось то, что Кристин называет «отходняком». И если у меня не началась истерика от страха, сейчас начнется от смеха! А что, ведь это…

Мейбл подняла голову, и, если бы в подвал проникал хоть лучик света, крысы, увидев выражение ее лица, поспешили бы сбежать как можно дальше…

Да, именно так я и сделаю. Не знаю, насколько этот план реалистичен, но это лучше, чем ждать своего героя! Впрочем, я совсем не отказалась бы от того, чтобы Крис меня спас…

Она невольно хихикнула и сама испугалась своего смешка.

Все, нужно взять себя в руки, а то мне никто не поверит. А может быть, наоборот, стоит дать себе волю? Актриса из меня никудышная, а сейчас натуральность совсем не помешает. Интересно, как бы смотрелся всегда безукоризненно одетый Крис в грязной, пропахшей потом майке?

На этот раз Мейбл не стала сдерживать смешок. Она так ярко представила себе эту картину, что вскоре расхохоталась в полный голос. Ее смех странно преломлялся в пустом огромном подвале. Он то поднимался к потолку, то неожиданным эхом возвращался к ней. Мейбл на несколько секунд даже испугалась — уж слишком демонически это звучало.

Но, как бы странно ее смех ни звучал, свое дело он сделал. Мейбл понимала, что, если она начнет стенать и плакать, никто не обратит на нее ни малейшего внимания. Нужно было сделать что-то экстраординарное. Например, будучи крепко привязанной к стулу, рассмеяться.

Одно Мейбл не учла: она никак не могла остановить этот истеричный смех, и уже не нужно было придумывать ничего забавного. Она просто захлебывалась смехом так же, как до этого захлебывалась темнотой. Спазмы вновь начали сжимать горло, и Мейбл показалось, что она просто не доживет до того момента, когда кто-то обратит на нее внимание. Но теперь истерика была не разыгранная, а вполне натуральная, и Мейбл, даже если бы очень захотела, не смогла бы остановиться ни за что. Иногда смех бывает страшнее слез…

Наконец дверь скрипнула, и в подвал упал тонкий луч. Вспыхнула верхняя лампочка, и Мейбл это показалось ужасно забавным, хотя что в этом было смешного, она ни за что не смогла бы объяснить. Новый приступ хохота искривил ее тело, заставляя изгибаться, и Мейбл упала на пол.

Она чувствовала, как на губах выступает пена, уголок ее сознания, оставшийся нетронутым истерикой, констатировал, что у нее началось что-то вроде эпилептического припадка. Теперь уж Мейбл не на шутку испугалась, но сделать ничего не могла: тело сотрясали судороги, а пена на губах становилась все гуще. Со всей отчетливостью Мейбл вдруг поняла: вот теперь она действительно на волосок от гибели! Собрав в кулак всю свою волю, пытаясь пробиться сквозь раскаты дикого хохота, она прошептала только одно слово:

— Дышать…

Кажется, теперь ее охранник понял, что дело серьезно. Он ворвался в подвал, бросился к Мейбл и развязал ее. Попытался посадить, но Мейбл была словно тряпичная кукла. И даже град сильных оплеух не помог ей прийти в себя.

Тогда охранник решил использовать последнюю возможность: он схватил пластиковую бутылку и плеснул воду из нее в лицо пленнице.

Как ни странно, это подействовало. Мейбл открыла глаза и удивленно осмотрелась.

— Что такое? — хриплым, срывающимся голосом спросила она, с трудом разлепляя веки.

— Вам стало плохо, начался припадок, и вот… — кое-как объяснил охранник.

Мейбл немного приободрилась: кажется, ей повезло, этого парня можно обвести вокруг пальца, достаточно только приложить чуть-чуть усилий! Ее похитители явно не предполагали такого развития событий, иначе бы поставили кого-нибудь опытнее этого мальчика. При другом стечении обстоятельств Мейбл даже назвала бы его милым…

Несмотря на потрясение, которое только что пережила, Мейбл пришлось взять себя в руки и продолжать играть выбранную роль до конца.

— Не могли бы вы мне помочь подняться? — слабым голосом спросила она.

Охранник сразу же подставил Мейбл свое плечо и помог ей встать на ноги. Но едва он всего лишь на полсантиметра отодвинулся, Мейбл сразу покачнулась и чуть не упала. Только ухватившись за своего тюремщика, она смогла удержать равновесие.

— Вам лучше присесть, — пробормотал парень. — Вы очень слабы.

Мейбл показалось, что она чувствует жар, исходящий от его щек. Она постаралась скрыть улыбку. Что ж, это тоже ей на руку!

— Да-да, конечно, — покорно произнесла она и опустилась на ненавистный стул.

Только сейчас Мейбл увидела, что он обит темным, точнее когда-то темным, бархатом. Кое-где из него торчали пружины. Теперь-то она поняла, почему с самого начала ей было так неудобно сидеть на этом проклятом стуле. Как же хочется верить, что эта пытка скоро закончится!

Ни за что на свете больше не сяду на обитый бархатом стул! — дала себе обещание Мейбл, стараясь выглядеть уставшей и обессиленной. На самом деле это было не так уж и сложно: истерика и припадок сильно подорвали ее силы, но Мейбл хорошо понимала, она не имеет возможности отдохнуть. Нужно действовать, и чем быстрее, тем больше у нее шансов обмануть этих мерзавцев и выбраться из узилища.

— Мне очень нужен аспирин! — попросила Мейбл.

— Но я же не могу оставить пост, — возразил охранник.

Мейбл слабо улыбнулась и с видимым усилием подняла руку к белой как мел щеке.

— Почему же? — удивилась она, словно в ее просьбе не было ничего странного.

— Но ведь…

— Вы можете делать все, что хотите со мной, но только дайте мне сначала таблетку аспирина! — взмолилась она. — Всего одну таблетку!

— Мне нельзя оставлять свой пост. У меня есть четкий приказ. Не хотелось бы вызвать неудовольствие мистера Уайта. Мало ли что может случиться с вами, пока меня не будет, — пробормотал охранник с таким неуверенным видом, что Мейбл поняла: она уже близка к победе.

— Куда же я смогу деться из этого подвала? — удивленно спросила она, выразительно обводя рукой сырые, все в потеках стены. — Если вы закроете дверь, я никогда не смогу открыть ее. А выламывать — у меня просто не хватит сил. У меня сейчас и на то, чтобы сидеть, сил нет, не то что пытаться убежать. Ведь дом полон ваших людей?

Охранник смутился, но быстро справился с собой.

— Да, здесь около десяти Мужчин, — выпалил он. — Крепких мужчин. И они не так добры, как я.

Мейбл постаралась сдержать саркастическую усмешку. Она сразу же поняла, что, скорее всего, здесь только напарник этого мальчишки. Мейбл слышала, как они переговариваются за дверью.

— Значит, мне очень повезло, — сказала Мейбл и проникновенно посмотрела на него. — Вы же понимаете, что спасли мне жизнь? Кто знает, как ею распорядится мистер Уайт, но я рада, что у меня есть еще несколько минут, а может быть, и часов. Только в такой ситуации начинаешь ценить время…

Охранник удивленно таращился на нее. Но у Мейбл уже пропало философское настроение.

— Если вы так боитесь отойти, можете попросить кого-нибудь принести аспирин или посторожить меня, — предложила она устало. Любому, даже самому тупому громиле стало бы понятно, что без таблетки аспирина жить ей осталось совсем недолго.

— А вдруг у вас случится еще один припадок? Что же вы будете делать без помощи?

— Если в ваше отсутствие случится припадок, я ничего делать не буду. Это будет последнее, что я почувствую. Я его просто не переживу, — мрачно ответила Мейбл, закрывая глаза. — Мне слишком плохо…

— Хорошо, только вы же должны понимать… — Охранник замялся, и Мейбл поняла, что выиграла этот раунд. Осталось совсем чуть-чуть.

— Значит, вы мне принесете аспирин? — встрепенулась она, словно умирающий от неизлечимой болезни, вдруг узнавший, что ученые открыли новое лекарство.

— Да, только вы ничего не подумайте, я не боюсь, что вы сбежите, вы просто не в силах… — зачастил он.

Вероятно, ты очень волнуешься и пытаешься убедить самого себя, что бояться нечего, подумала Мейбл.

— …но проблему можно решить! Я свяжу вас, — наконец закончил свой монолог охранник.

Мейбл вскинула на него огромные серые глаза, в которых плескался неприкрытый испуг. Охранник тут же отвел взгляд и заговорил вновь, его голос был совершенно убитым.

— Понимаете, вдруг кто-то войдет сюда, когда меня не будет… — окончательно смутившись, пробормотал он. — Это для вашего же блага, мисс! Если увидят, что вы высвободились, вам несдобровать. Мистер Уайт и так очень зол на вас за то, что вы попытались его обмануть…

Мейбл устало закрыла глаза, запрокинула голову и протянула ему руки.

— Вы не думайте, я не буду сильно стягивать, но так нужно, — бормотал он, обматывая Мейбл веревками.

Она безразлично пожала плечами.

Как только охранник завязал последний узел, Мейбл поняла, что теперь она почти на свободе: если бы она изо всех сил не выпячивала грудь и живот, веревки уже давно бы соскользнули на пол!

— Я вернусь через пять минут, — пообещал охранник, проверяя узлы. — Если вам снова станет плохо, кричите. Думаю, вас услышат.

Мейбл вновь кивнула, всем своим видом выражая абсолютное пренебрежение ко всему. Создавалось ощущение, что она уже одной ногой в могиле и теперь ничто вокруг просто не может ее заинтересовать.

— Только не гасите свет… — слабо пробормотала она, изо всех сил стараясь придать своему голосу мягкость и незащищенность с капелькой панического страха. — Здесь крысы…

Охранник внимательно посмотрел на Мейбл и кивнул. Она же в ответ с трудом улыбнулась. План удался, охранник более чем уверен в том, что Мейбл не в состоянии пошевелить даже рукой от слабости. Как же он ошибается!

Как только за тюремщиком закрылась дверь, Мейбл распахнула глаза и принялась ёрзать на жестком стуле, медленно, но уверенно освобождаясь от веревок. Это ей удалось очень быстро, и она тут же вскочила, но ноги мелко дрожали и не держали ее, а в глазах стоял непроницаемый туман.

Давай, Мейбл, возьми себя в руки! — приказала она себе, но слабость все же не проходила, и Мейбл пришлось ухватиться за спинку стула, чтобы не упасть. Если ты сейчас сдашься, больше никогда не увидишь ни солнца, ни неба, ни украшенной рождественской ели, ни глаз Криса. Если бы он только знал, как сильно мне хочется увидеть его!

Мейбл открыла глаза и с удивлением поняла, что туман рассеялся. Она могла нормально видеть, а ноги больше не дрожали от слабости. Открылись какие-то таинственные резервы ее организма, и силы вновь наполняли ее.

Сейчас или никогда! — твердо решила она.

Очень тихо, опасаясь, что кто-то может подслушивать с той стороны, Мейбл взяла стул и подошла к железной двери. Теперь оставалось только ждать.

Ну, не подведи меня! — попросила она стул. Мы ведь с тобой почти сроднились. Мне нужен всего один удар. Для второго у меня просто не будет времени! Надеюсь только, я нигде не допустила ошибки…

Мейбл внимательно осмотрелась и поняла, что она сделала неправильно. Из-за такой глупости мог полететь к чертям весь ее план — единственная возможность вырваться отсюда!

Она бегом — времени уже почти не оставалось, на лестнице Мейбл отчетливо слышала чьи-то шаги — метнулась к лампочке и, обжигая пальцы, выкрутила ее из плафона. Подвал тут же погрузился в темноту.

Мне не нужен свет, его будет достаточно, как только откроется дверь. А ведь если бы я оставила свет, этот мальчишка сразу же увидел бы, что меня нет на месте, и заволновался бы. Видно, припадок все же сказался на моих мыслительных способностях! — недовольно подумала Мейбл.

Шаги раздавались почти у самой двери.

Она покрепче ухватила стул за две ножки и глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. От одного удара зависела, быть может, вся ее жизнь. И Мейбл была готова если не победить, то хотя бы попытаться хоть что-то сделать для своего спасения.

Наконец мужчина (а в том, что это мужчина, Мейбл не сомневалась ни секунды) остановился и толкнул дверь.

Для него, пришедшего из освещенного коридора, было слишком темно, а Мейбл, глаза которой уже привыкли к темноте, легко различила Широкоплечий силуэт в дверном проеме. Вдруг он показался ей удивительно знакомым, но стул уже начал опускаться на голову вошедшего, и Мейбл могла лишь чуть изменить его траекторию.

Раздался глухой треск ломающегося дерева и еще какой-то странный звук. В руках Мейбл оказались две ножки, а мужчина покачнулся и тихо охнул.

Испуганная до полусмерти Мейбл, уже ничего не соображая, оттолкнула его и бросилась в коридор. Но, видно, удар был не слишком сильным: мужчина исхитрился повернуться и схватить ее за руку. Его пальцы тисками вцепились в плечо Мейбл, оставляя на нем синяки.

— Я-то думал, тебе понадобится помощь, — сказал он.