Золотоволосый капитан

Глава 24

Лили уютно устроилась рядом с Квентом, наслаждаясь теплом его тела. Когда они занялись любовью во второй раз, Квент не торопился, заставив ее едва не потерять рассудок от желания, двигался в ней медленно и нежно, пока Лили не могла уже думать ни о чем другом, кроме наслаждения, к которому он подводил ее.

Но, оставаясь самой собой, Лили поняла намерения Квента и ответила ему тем же. Это стало еще одним противоборством, однако гораздо более приятным, чем их битвы в прошлом.

И сейчас у Лили хватало сил лишь на то, чтобы расслабленно лежать рядом с Квентом, положив руку ему на грудь.

— Как странно, — прошептала слегка охрипшим голосом Лили, — если бы не война, мы никогда бы не встретились. Я ненавижу эту войну, она и сейчас отрывает нас друг от друга, но интересно…

— Я все равно нашел бы тебя, Лили.

Квент крепко обнял устроившуюся у него в руках Лили, его пальцы медленно поднимались и спускались по ее спине.

Его уверенность заинтриговала Лили, и она приподнялась на локте, вглядываясь в Квента. Огонь в гостиной погас, и только отблеск лунного луча освещал его лицо.

— Как?

Он улыбнулся и отвел в сторону ее упавшие на глаза волосы.

— Я бы приехал в Вирджинию покупать коня. Что-то привело бы меня туда. И, конечно, кто-нибудь сказал бы, что ферма твоего отца — самая лучшая, и я отправился бы туда.

— Но я бы тебе не понравилась, — уверенно сказала Лили. — Я не нравилась никому из тех молодых людей, которые приходили в наш дом с отцом и Эллиотом.

— Я — не юноша, Лили. Я — мужчина. И я наверняка сразу влюбился бы в тебя, — твердо произнес он. — Правда, я сам мог не понравиться тебе.

— Да, весьма вероятно, — поддразнила Лили.

— Я в любом случае завоевал бы тебя..

— У меня был поклонник, который сказал, что во мне гораздо больше от мужчины, чем в нем самом. Правда, я тогда только что выиграла у него в скачках, и он вел себя как обидчивый маменькин сынок. — Лили провела пальцем по груди Квента. — Он хотел оскорбить меня, но я улыбнулась и поблагодарила его. Однако это задело меня. Я не могу себя изменить.

— Я люблю тебя такой, какая ты есть, — резко перебил ее Квент. — Кто сказал тебе это?

Лили улыбнулась. Квент рассердился из-за оскорбления, а не на нее.

— Не имеет значения. А как бы ты добился меня?

Ей захотелось представить, как бы она влюбилась в Квента, если бы не война. Интересно, он тоже принялся бы ухаживать за ней, как ее незадачливые поклонники?

— Для начала я бы сыграл с тобой в шахматы, — произнес Квент.

— Я бы выиграла.

— Возможно. А может, и нет, — мечтательно сказал Квент. — Затем я схватил бы тебя и поцеловал.

— Как не по-рыцарски, — Лили попыталась изобразить возмущение, но рассмеялась. — Так просто?

— Так просто. — Квент притянул ее к себе и поцеловал, не отпуская до тех пор, пока Лили не расслабилась в его руках. Вздохнув, он слегка отстранился. Их губы почти соприкасались, но не совсем. — И затем я бы сказал: «Черт побери, мне никогда не найти другой такой женщины, как эта. Кажется, лучше жениться на ней».

Как же он мог так легко, одной улыбкой, одним словом разбить ее сердце? Как могла она уйти от этого?

— Уедем со мной, Квент, — попросила Лили. Она забыла о своей упрямой гордости и умоляла его. — Я так тревожусь о тебе, о твоей ноге…

— С моей ногой все в порядке. Просто я слегка прихрамываю. — Квент поцеловал Лили, но она уклонилась от его объятий.

— Пожалуйста, — в ее голосе слышалась боль.

— Я не могу, — прошептал Квент, дотронувшись ладонью до ее щеки.

— Почему?

Лили рассерженно оттолкнула Квента. Не обратив на это внимания, Квент заключил Лили в объятия, положил ее голову себе на плечо и зарылся лицом в ее волосы. Она чувствовала его теплое дыхание, его твердые руки на своей спине.

— Потому что я уверен, что поступаю правильно. И это — важно.

— Почему?

— Потому что несправедливо, когда один человек владеет другим. Потому что несправедливо сечь человека за то, что он осмелился бесстрашно смотреть в глаза другому. Потому что… потому что несправедливо продавать тринадцатилетнего мальчика, отрывать его от семьи только из-за того, что он играл с сыном хозяина, когда неуклюжий мальчишка свалился с дерева и сломал себе нос.

В словах Квента звучала неприкрытая боль, и Лили подняла голову и посмотрела ему в глаза. Он говорил правду. Лили поцеловала горбинку на его носу.

— Мне так жаль, — прошептала она — Он был… твоим другом?

— Да.

— И что с ним случилось потом?

— Я слышал, что он умер через несколько лет. Его запороли до смерти за то, что он пытался сбежать.

Лили опустила голову на плечо Квенту.

— Я радовался, что нос сросся неправильно. Хотел, чтобы родители чувствовали свою вину всякий раз при взгляде на меня. Я хотел служить им напоминанием о той жестокости, которую они совершили.

— И что же они?

Квент выдавил из себя хриплый смех.

— Ничего, — с болью ответил он. — И это было хуже всего. Они никогда больше не вспоминали об Ионе.

Иона. Закрыв глаза, Лили попыталась успокоить Квента поцелуем в плечо, их пальцы сплелись. Иона. Это имя Квент выкрикивал во сне, когда они лежали в палатке, прикованные друг к другу. Его кошмар.

— Мне все равно хочется, чтобы ты поехал со мной, — сказала Лили, заранее зная его ответ.

— Я не могу, — прошептал Квент.

Лили примирилась с этим. Как могла она просить Квента забыть о своей чести, когда сама так чертовски несгибаемо стояла за свою собственную? Но ей будет не хватать Квента, она будет тревожиться о нем и любить его в глубине души всю оставшуюся жизнь.

Еще не рассвело, когда Квент поднял Лили от неглубокого сна. Наступило время отправляться. Он помог ей надеть розовое платье, застегнул маленькие пуговицы и завязал бант на воротнике. Квент даже расчесал волосы Лили, она позволила ему сделать для нее все эти мелочи.

Лили сохраняла молчание, что было на нее совершенно не похоже. Квент обнаружил, что тоже потерял голос. Слишком сильную боль причиняло это расставание. И он знал, что не найдет слов, которые могли бы изменить случившееся и успокоить боль.

Квент обнял Лили. Она казалась нежной, как шелк, и твердой, как сталь. Сильная и мягкая, ранимая и непокорная. И она принадлежала ему.

И в то же время — не принадлежала.

Внезапно Квенту захотелось рассказать Лили о том, как сильно он любит ее, но он испугался. Слишком много всего произошло. Он предал ее, но от этого не стал меньше любить. Она не поверит ему. Не сейчас, после того, что узнала о нем. Ночь, проведенная с Лили, — это волшебная часть их жизни, отгороженная и отделенная от всех испытаний, которые им пришлось пережить. Но она не может длиться вечно. Всего лишь несколько часов.

Квент отошел от Лили и, поймав ее взгляд, увидел, что она печально, мучительно улыбается ему. Он попытался улыбнуться в ответ.

Но не смог.

Лицо Квента превратилось в камень, у него больше не осталось сил притворяться перед Лили.

Лили тоже хотела сказать Квенту, что любит его, и тоже промолчала. Она не желала, чтобы Квент отправился на войну, обремененный ее любовью. А ведь именно так он и воспримет это. Бремя. Раз уж он решил остаться солдатом, то должен целиком посвятить себя этому занятию, чтобы выжить.

Квент показался ей таким далеким, когда Лили наблюдала за ним, надевавшим свой темный мундир. Она сидела на краешке кровати и впитывала глазами каждую черточку его лица, движения его рук, его сильные плечи. Все кончилось. Все, что свело их вместе в эту последнюю ночь. Однако Лили была рада. Рада, что в ее сердце останутся воспоминания о Квенте и об этой ночи.

Берег находился недалеко от дома, тропинка вела через поросший травой холм и неровную гряду скал. Квент держал Лили за руку весь путь, который они проделали вслед за Томми и юными моряками. С приближением утра небо серело, и на его фоне дядя с ребятами казались безмолвными силуэтами.

Лили медленно шагала, изредка сжимая руку Квента, когда ее неожиданно настигал порыв ледяного ветра. Но этот холод не мог сравниться с морозом, проникавшим в ее сердце по мере того, как Квент вел ее к кораблю, который увезет ее прочь. Пальцы их рук переплелись, и Лили и Квент медленно скользили в утренней мгле.

Лили сдерживалась изо всех сил, стараясь отогнать подступавшие слезы. Она высоко держала голову, а на лице не отражалось никаких эмоций.

Квент продолжал поддерживать Лили даже тогда, когда острые камни остались позади и они пошли по песчаному берегу. Вдалеке виднелся ожидавший их корабль, и к нему уже направлялся ялик, увозя всех попутчиков Лили, кроме одного. Скрестив руки на груди, у воды стоял Томми.

Над берегом не разнеслось ни слова. Томми отвернулся, а Квент и Лили стояли друг перед другом, не в силах разомкнуть руки. Небо медленно светлело, серый цвет превращался в нежно-лиловый и розовый.

Это мгновение стоило всех страданий, боли и слез. Все можно было отдать за любовь, за шанс ощутить себя — пусть всего лишь на короткое время — частью чего-то большего, чем может стать один человек.

Быстро приближаясь к берегу, возвращался ялик, чтобы забрать Лили. Она удивилась, увидев капитана Деннисона, выпрыгнувшего из него и оставившего в лодке двух своих матросов.

Не оглядываясь, Томми шагнул в набегавшие волны к ялику, а Деннисон вышел на берег.

— Тайлер, — тихо произнес он, удивленно разглядывая Квента и его мундир с головы до пят. — Мисс Лили, — коротко поклонился он. — Я здесь, чтобы отвезти вас домой.

— Верно, — резко бросил Квент. — Вы доставите ее в Нассау и проследите, чтобы она оставалась там.

Деннисон выглядел смущенным.

— А капитан Шервуд?

— Нет никакого капитана Шервуда, — с легкой грустью произнесла Лили.

Квент сжал ее руку.

— На самом деле она и есть капитан Шервуд.

— Что за чертовщину вы несете?! — Брови Деннисона взлетели вверх, и он уставился на Лили, даже не пытаясь скрыть своего изумления.

Квент проводил Лили к ялику, с легкостью взяв на руки, когда они достигли воды, чтобы она не промочила ног и платья. Если бы это попытался сделать другой мужчина, Лили почувствовала бы себя оскорбленной. Но все было в порядке. Ее нес Квент.

Она не протестовала, когда он отошел прочь, отводя капитана Деннисона за пределы слышимости Лили. Несколько раз тот оборачивался взглянуть на нее, но Квент горячо настаивал на своем. Однако, о чем бы они ни спорили с Деннисоном, Квент явно не хотел, чтобы Лили слышала это.

Лили неподвижно сидела в лодке. Холодный ветер добрался до нее сквозь тонкое платье и пощипывал кончик носа. Квент действительно решил отослать ее домой.

Прежде чем Томми и двое матросов успели понять, что произошло, Лили перепрыгнула через борт ялика и побежала в туче брызг к берегу. Она не чувствовала ледяной воды, промочившей ее платье. Не обращала внимания на слезы, стоявшие в глазах, и холодный ветер, трепавший ее врлосы.

Лили подбежала к Квенту и бросилась в его объятия.

— Я люблю тебя, Квент, — прошептала она. — Я не хотела говорить, но я не могу уехать, не сказав этого. Я люблю тебя. Пожалуйста, не покидай меня.

Квент крепче прижал Лили к себе. Боже, зачем она это сделала? Ему было бы гораздо легче просто смотреть вслед уплывающему кораблю, не зная ее чувств.

— У нас нет времени, Лили.

Она отстранилась от Квента и посмотрела ему в глаза.

— Проклятье, у нас нет времени? И это все, что ты можешь мне сказать?

Квент поцеловал ее в последний раз. Он не позволил Лили возражать или мучить его, или сказать еще раз, что она любит его. Он закрыл ей рот страстным и глубоким поцелуем, таким, что у Лили перехватило дыхание, и, отпустив, передал ее в руки Деннисона. Затем Квент повернулся к Лили спиной.

Он слышал ее приглушенные протесты, когда Деннисон уводил Лили. Но ее голос затих, и раздался плеск весел о воду. Лили позвала Квента в последний раз и замолчала.

Квент повернулся взглянуть на ялик, увозивший его жену. Он стоял неподвижно, скрестив руки на груди и широко расставив ноги, волосы его растрепались на ветру.

От ветра, решил Квент, у него появились слезы, ветер вызвал такое незнакомое жжение в глазах. Песчинка причиняла боль его глазам так же, как Лили причиняла боль его сердцу. Он не пролил ни слезинки с тех пор, как ему исполнилось двенадцать лет и он сломал себе нос. Квент плакал, когда свалился с дерева и когда Иону отрывали от семьи. До сих пор Квента мучили кошмары о рыдавшем Ионе, цепях, надетых на тринадцатилетнего мальчика, и криках его матери.

И его будут преследовать кошмары о Лили, уплывавшей от него. Но Квент старался убедить себя, что это — к лучшему. В Нассау Лили окажется в безопасности.

— Я тоже люблю тебя, Лили, — прошептал он ветру слова, которые не осмелился сказать ей в лицо.

Лили поднялась на борт корабля Деннисона, «Салли-Энн», отказавшись спуститься в трюм. Она стояла на корме и вглядывалась в берег. Квент все еще был там. Насколько она могла видеть, он даже не пошевелился.

— Наверху холодно, мисс Лили, — ласково сказал Деннисон. — Вам лучше спуститься вниз.

— Нет, — коротко ответила она. — Не сейчас.

Лили не хотела отводить взгляд от фигуры на берегу, пока была еще в состоянии различить ее.

— Что он вам сказал?

Деннисон неохотно пожал плечами.

— То, что вы женаты. Это правда?

— Да, это так.

Если капитана и смутило исчезновение южного акцента в ее голосе, то он не подал и виду. Деннисон покачал головой.

— Мне следовало бы удивиться, но я не стану. Он влюбился в вас с первого взгляда.

— Он сказал вам что-нибудь еще… сейчас?

Почему она так настойчиво мучает себя?

Деннисон на мгновение заколебался.

— Он сказал, что я должен защищать вас на борту своего корабля. И еще он сказал, что если я или кто-нибудь из моего экипажа притронется к вам, то он вырежет мое сердце и съест его на завтрак.

Лили грустно улыбнулась. Возможно, Квент еще любил ее немножко. А может, он — просто собственник, как маленький мальчик, который никому не позволяет притронуться к своей любимой игрушке.

Оставив попытки убедить Лили спуститься в трюм, Деннисон оставил ее на корме. Когда он ушел, Лили сошла на нижнюю палубу и взялась за поручни холодными руками. Ветер дул ей в лицо, откидывая назад волосы и прижимая платье к телу, влажная юбка обвила ее ноги.

— Я люблю тебя, Квент. Я всегда буду любить тебя, — серьезно поклялась она. Ветер сорвал с губ ее слова и унес их, растворив в холодном прибое и завывании ветра.

Когда корабль повернул, Лили перешла на другую сторону палубы, не отрывая взгляд от берега. Квент оставался там, даже когда «Салли-Энн» скрылась за горизонт. Лили продолжала смотреть, пока он не превратился в темную точку на берегу, которая наконец утонула в золотом утреннем свете, и даже тогда она еще долго не могла заставить себя уйти с палубы.