Звезда Комо

Лидия с изумлением обходила все уголки пещеры, в то время как я прошла прямо к рабочему месту отца.

— Он создал всё это сам? — спросила она с уважением в голосе.

— Да, в значительной степени, — ответила я, и в моем голосе прозвучало сожаление. — Он хотел привести всех нас в безопасное место, но, к сожалению, до этого не дошло.

— Наш отец действительно был необычайно одарённым магом, — сказала Лидия, подходя ко мне. — Мне бы так хотелось познакомиться с ним.

Я серьёзно посмотрела на неё.

— Мы все воссоединимся в царстве мёртвых. А до тех пор ты можешь знакомиться с ним, занимаясь теми вещами, которые он любил, а это были сложные вербальные заклинания. Мы вместе с Ширли ещё раз просмотрели все его записные книжки в поисках того, что он мог дать гномам в обмен на пещеру. Но, к сожалению, ничего не смогли найти в его письменных заметках.

— Зато мне удалось во много раз повысить мои навыки в словесных заклинаниях, — вставила Ширли. — При этом я, вероятно, поняла только половину из того, что записал Тони.

— В любом случае теперь мы просматриваем все книги, которые он собрал здесь, и надеемся, что в одной из них он оставил заметки, которые могли бы дать подсказку. Даже загнутые углы или часто прочитанные страницы могли бы помочь, — я взяла одну из книг с полки и протянула Лидии. — Прочитанные книги мы откладываем в сторону, чтобы не спутаться.

— Хорошо.

Лидия сознательно взяла книгу и села за стол напротив Ширли, посередине которого мы уже сложили третью часть книг, находящихся в пещере.

Я вздохнула, пытаясь определить, успеем ли мы до следующей недели просмотреть все книги. Гораздо хуже была мысль, что всё, что мы здесь делаем, может быть напрасным. Что ни в одной из этих книг мы не найдём спасения, на которое так надеемся.

Но нельзя поддаваться отчаянию. Решение могло быть уже на следующей странице, и пока такая возможность существовала, мне нельзя терять мужество. Я вытащила новую книгу из всё ещё полной полки, открыла её и начала внимательно пролистывать.

Несколько часов спустя я подняла взгляд, когда Ширли потянулась и захлопнула книгу. Затем она встала, подошла ко мне и взяла новую с полки.

— А как, собственно, продвигаются дела с поиском Звезды у остальных? — она прислонилась к книжной полке и вопросительно посмотрела на меня. В её взгляде была неуверенность и в то же время любопытство.

— Сейчас проверю, — ответила я.

Мне тоже было интересно, как дела у Адама. Сейчас его настроение было сложно понять. Он был сдержанным по отношению ко мне, и я винила в этом разочарование, потому что оказалось, что мы не магическая пара. Сегодня я его ещё не видела, и с каждым днём, приближающим нас к истечению крайнего срока, моё беспокойство о нём всё возрастало.

Я закрыла глаза и попыталась связаться с Адамом.

С облегчением я ощутила сладкое покалывание. Адам снова открыл свой разум, и я осторожно приблизилась к нему, пока не начала видеть его глазами и слышать его ушами.

С удивлением я поняла, где он находится. Адам сидел в кресле, полном вязаных салфеток, в чрезмерно безвкусно обставленной гостиной. Внушительная стенка занимала большую часть комнаты. В ней, за освещённым стеком, было выставлено множество безделушек. Гранённые бокалы, коллекционные тарелки, чайники и фигурки драконов всех размеров и цветов.

Напротив Адама стоял трёхместный диван, который, как и кресло, был богато украшен вязаными салфетками. Посередине дивана сидела пожилая женщина, чьи округлые формы легко могли бы конкурировать с формами госпожи Трудиг. Волосы у неё были седые и с помощью химии уложены в идеальную кудрявую причёску. Позади неё на стене весело множество чёрно-белых фотографий в рамках, которые сильно напомнили мне коллекцию Элеоноры Донны.

— Ещё чая? — она с улыбкой посмотрела на Адама, в то время как я предположила, что он нанёс очередной визит Заре фон Некельсхайм.

— Нет, спасибо, — вежливо ответил Адам. — Не хочу пользоваться вашем гостеприимством дольше, чем необходимо. Наверняка, вам предстоит сегодня ещё многое сделать.

— Ерунда, — отмахнулась госпожа фон Некельсхайм. — Ничего такого, что не может подождать.

— Вы подумали ещё раз о моей просьбе? — спросил Адам, делая глоток из своей чашки. Ручка чашки была так мала, что он с трудом держал её между указательным и большим пальцами.

— Конечно я о ней думала, — промолвила Зара фон Некельсхайм, на мгновение закрыв веки и кивнув с феодальной доброжелательностью. — Знаете, всё сложно. Это меня выбрали заботится о могиле семьи фон Некельсхайм. В том числе я должна следить, чтобы ни один чужак не вошёл в склеп. Входить разрешено только членам семьи.

— Как я уже сказал, — ответил Адам тем же вежливым тоном. — Сельма Каспари могла бы войти в склеп одна, чтобы осмотреться, а она является прямым потомком Эдгара фон Некельсхайм, а значит часть семьи.

— Нет, — сладко протянула Зара фон Некельсхайм, и от её тона у меня встали дыбом волосы.

Я почувствовала неопрятное ощущение Адама, и то, как ему с трудом удалось сохранить контроль.

Зара фон Некельсхайм мило улыбнулась.

— Эдгар мог бы быть хранителем ключа и отстаивать честь семьи фон Некельсхайм, но точно не Сельма Каспари. У неё даже не та фамилия. Дальние родственники ни в коем случае не могут стать хранителем. Это я объясняла уже много раз.

— Эдгара, к сожалению, уже больше нет в живых, — ответил Адам.

Зара фон Некельсхайм энергично выпрямилась.

— Это не доказано, и пока это не доказано, я хранитель гробницы, — она встала и Адам тоже. — Кроме того, вы не хотите говорить, почему на самом деле желаете войти в гробницу или думаете я поверю, будто вы интересуетесь семейной историей.

— Прошу вас, — протянул Адам.

У меня сердце заболело от его тона. Я бы выполнила любое его желание, и у Зары фон Некельсхайм, кажется, тоже возникло искушение. По выражению её лица я увидела, что она рассматривает возможность быть по отношению к Адаму снисходительной.

— Не сегодня, — наконец произнесла она. — Я об этом подумаю.

Адам с шумом выдохнул. Казалось, его гнев растёт, и, учитывая заканчивающееся у нас время, это неудивительно.

— Вы говорите это каждый раз, когда я прихожу к вам. Вы не говорите ни да, ни нет.

— Мне вас жаль, господин Торрел, — ответила она. — Может быть я ещё передумаю. А сейчас идите-ка домой и празднуйте сегодня Рождество.

— Мои родители в Хаебраме, если вы уже забыли, — с горечью отозвался Адам. — Не то чтобы мне так уж сильно хотелось праздновать Рождество с матерью, но когда понимаю, что больше никогда не смогу этого сделать, чувствую себя странно.

— Верно, — сказала с сожалением Зара фон Некельсхайм. — Мне очень жаль, дорогуша, — она подошла к своей стенке и открыла одну из дверей. — Где же это?

— Ах! Здесь, — она вытащила что-то из шкафа, снова закрыла дверь и подошла к Адаму. — Это небольшой подарок, потому что сегодня Рождество, а я всегда рада вашим визитам, даже если мы не всегда одного мнения, — она улыбнулась и протянула Адаму золотую статуэтку дракона.

— Эм, — удивился Адам, озадаченно глядя на тонкую работу статуэтки.

Очевидно, он не знал, как воспринимать это жест.

— Он принадлежал моему кузену, — заговорщически сказала Зара фон Некельсхайм. — А так как у вас такой большой интерес к нему и нашей семье, я хочу отдать вам дракона. Эдгар подарил мне его на День рождение. Это случилось всего за несколько месяцев до того, как он покинул страну.

— До того, как его убили, — автоматически поправил Адам.

— Это не доказано, — она наклонилась к Адму с милой улыбкой. — Если она вам не нравится, можете её продать. Ваша семья сейчас страдает в финансовом отношении, и особенно на Рождество нужно быть щедрым к нуждающимся.

— Нуждающимся?

Я услышала в голосе Адама опасное рычание, в то время как он всё ещё держал в руке дракона.

«Возьми его и иди», — быстро сказала я в мыслях.

Это был спонтанный импульс, но почему-то мне казалось, что этот золотой дракон будет нам ещё полезен.

«Я бы предпочёл одурманить эту глупую гусыню тростником-дурманом и обыскать её квартиру», — даже в мыслях Адама я ощущала его неистовый гнев и нетерпение. «Я просто хочу, чтобы она дала мне ключ. Почему она так сопротивляется?»

«Почему бы тебе не проникнуть в её разум и всё закончить?»

«Это слишком рискованно», — подавленно сказал Адам. «Если она заметит, то точно придет в ярость и не скажет ни слова. Она хоть и делает вид, что совершенно не осведомлена, но я уверен, что это не так. Если она закроет сознание, то я вообще ничего не смогу сделать. Это мой последний вариант, если не будет другого выхода.

«Тростник-дурман мог бы помочь нам достигнуть цели», — задумчиво ответила я. «Но маловероятно, что такую ценную вещь как ключ, она просто запрет в шкафу, где его может найти любой вор.

«Я знаю», — с сожалением констатировал Адам. «Ладно, на этот раз я уйду с миром, но если она продолжит использовать меня в качестве послеобеденного развлечения, то я буду вести себя с ней по-другому.»

«Я это отлично понимаю», — быстро сказала я.

Адам повернулся к Заре фон Некельсхайм.

— Большое спасибо. Очень щедро с вашей стороны, — высокопарно произнёс он. — Мне нужно идти.

— Конечно, я провожу вас до двери.

Зара фон Некельсхайм собралась было сопроводить Адама до двери.

— Спасибо, я сам найду выход.

Прежде чем она могла последовать за Адамом, он уже быстрым шагом вышел из квартиры моей дальней родственницы.

Я покинула мысли Адама и сосредоточилась на том, что меня окружало в Миндоре.

— К сожалению, сдвигов нет, — сказала я, обращаясь к Ширли. — Адам снова побывал у Зары фон Некельсхайм, но она так и не дала ему ключ от склепа.

— Старушка еще тот крепкий орешек, — задумчиво заметила Ширли. Она хотела добавить что-то еще, как вдруг Лидия вскочила на ноги.

— У меня кое-что есть, — взволнованно воскликнула она. — Это заметки об одной статье, в которой написано, что из угля можно делать бриллианты. Похоже на заклинание.

— Из угля можно делать бриллианты, — ответила я, вспоминая уроки профессора Нёлля. — Но это не удастся магу с обычными способностями, даже самому хорошему.

— Обычный маг не сможет, — задумчиво промолвила Ширли. — А вот тот, кто владеет пятым элементом, да к тому же написал сильное заклинание, смог бы.

— Вот и решение, — восторженно ответила я. — Это должно быть оно.

Сделка с гномами

— Просто безумие, — поражённо произнёс Лоренц, когда я открыла шкатулку и показала ему сверкающую гору алмазов. Адам, бабушка и я работали целую неделю, чтобы создать эти алмазы. Мы пожертвовали Рождеством и спали только когда это было абсолютно необходимо.

— Это действительно было абсолютное сумасшествие, — ответила я. Подавив зевок, я откинулась на спинку дивана. Мы сидели в гостиной Лоренца в Глиняном переулке 13. Прошлая ночь тоже была совсем короткой. — Мой отец был абсолютным гением.

— Точно, — кивнул Торин. — Если гномы теперь не умрут от восторга, тогда я тоже без понятия, что ещё можно сделать.

— По крайней мере, это даст нам немного времени, — с удовлетворением сказал Адам. И я впервые увидела его улыбающимся с тех пор, как провалился наш ритуал в Таинственном саду. — А за это время я, надеюсь наконец уговорю Зару фон Некельсхайм отдать мне ключ от склепа. Учитывая то, как ревностно она его защищает, там может скрываться только одно: доступ к тайнику, где лежит Звезда Комо.

— Когда вы встречаетесь с гномами? — спросила Лиана, с изумлением глядя на шкатулку с алмазами.

— Через час, — ответила я, снова зевнув. — Рокко Гонден будет нас с Адмом сопровождать. Он наш главный представитель на переговорах.

— Думаешь, гномы на это согласятся? — с беспокойством спросила Лиана.

— Наверняка. Гномы всегда жадны до сокровищ, — ответила я. — А сами они хоть и могут создавать заклинания, но не обладают силой пятого элемента. Они не в состояние изготавливать алмазы. При необходимости мы изготовим гораздо больше, только чтобы они дали нам немного времени.

— Если они уже однажды заключили сделку с Тони, то заключат и с Сельмой, — уверенно сказал Адам.

Я посмотрела на него. Под его глазами пролегли тёмные круги, и он выглядел уставшим и напряжённым. Он встретил мой взгляд с такой настойчивостью, что у меня перехватило дыхание.

— Когда вернёмся, то отпразднуем нашу годовщину, — тихо промолвил он, в то время как Лоренц и другие детально разглядывали алмазы. — Ты ещё помнишь, как всё началось?

Я улыбнулась, вспомнив канун Нового года четыре года назад.

— Как я могу забыть? — с улыбкой спросила я.

Он переплёл свои пальцы с моими.

— Я хочу поужинать, как и тогда, — сообщил он. — Посмотреть на фейерверки и провести с тобой ночь.

Он говорил тихим шёпотом, затем поднял наши переплетённые руки к губам и поцеловал мою.

— С превеликим удовольствием, — прошептала я. — Я люблю тебя.

— Я люблю тебя, — ответил Адам, и теперь я почувствовала, как он проник в мои мысли. «Во веки веков.»

Торопливый стук в дверь прервал наш интимный момент.

Лоренц испуганно выпрямился.

— Кто беспокоит в канун Нового года? Я же написал, что мы закрыты на время праздников и не принимаем заказов, — он угрюмо направился к двери, в то время как в неё снова нетерпеливо застучали. — Да-да, уже иду.

Когда Лоренц открыл дверь, в неё ворвалась Ширли, чуть не сбив Лоренца с ног. Казалось, она была вне себя.

— Что случилось? — в тревоге воскликнул он.

— Сенатор Дусс мёртв, — выдохнула она, глядя на нас широко распахнутыми глазами.

— Сенатор Дусс? — повторил Адам ледяным тоном. Он тут же напрягся.

Слова Ширли медленно доходили до моего сознания. Это невозможно. Сенатор Дусс был сенатором по судебным вопросам. Под его началом находился суд и, кроме того, он поддерживал Ладислава Энде.

Теперь в министерстве отсталость сего восемь сенаторов, и половина из них на стороне Густова Джонсона, который, очевидно, был приспешником Бальтазара. Это катастрофа. С таким распределением голосов сенаторы могли запросто блокировать важные решения.

— Ты уверена? — настоятельно спросил Торин и серьёзно посмотрел на Ширли.

— Моё контактное лицо заслуживает абсолютное доверие, — возразила Ширли. — Всё произошло точно так же, как в случае с Клеменсом Хоффером. Это не может быть совпадением.

— Есть ли какие-нибудь следы насилия или убийства? — Адам встал и подошёл к Ширли.

— Нет, — отозвалась Ширли, и я ясно увидела страх в её глазах. — Вы понимаете, что это значит?

— Разумеется, — с горечью ответила я. — Ладислав Энде медленно, но верно теряет большинство в сенате.

Мы должны что-то сделать.

Адом подошёл и положив руки мне на плечи, серьёзно посмотрел на меня. В его тёмно-голубых глазах затаилось глубокое беспокойство.

— Сейчас мы пока ничего не можем сделать, — ответил он. — Потому что нам пора к гномам. Если мы опоздаем, они не захотят вести переговоры об отсрочки, и тогда в любом случае всё будет напрасно.

— Но, — начала я, но тут же замолчала. Адам прав.

Адам горько улыбнулся.

— Когда вернёмся, выясним, что там случилось. Я знаю, что ситуация сложная, но когда она не была такой?

Я повернулась к Ширли.

— Спасибо, что пришла к нам. Ты не могла бы сообщить об этом моей бабушке? Может она сможет поговорить с друидами и выяснить, от чего умерли сенаторы. Бедная Дорина. Теперь она тоже потеряла отца. Наверное, это сильно встревожит Скару.

— Пойдём, — нежно сказал Адам и взял меня за руку. — Нам пора.

Я кивнула и одела тёплую зимнюю одежду. Затем мы вышли на улицу и по хрустящему снегу дошли до рыночной площади, где хотели встретиться с Рокко Гонденом.

Это был солнечный зимний день. Небо прояснилось после множества пасмурных дней и светилось весёлым голубым цветом, и хотя температура была гораздо ниже нуля, мороз не стеснял меня.

Воздух был чистым, я глубоко вдохнула, чтобы стряхнуть с себя шок от слов Ширли.

Но как бы я не сосредотачивалась на мелочах, чтобы не потерять надежду, что всё будет хорошо, нехорошее предчувствие в животе никак не отступало.

— Привет, — серьёзно произнёс Рокко Гонден, когда мы встретились на рыночной площади перед книжным магазином господина Лилиенштейна. — Вы принесли с собой алмазы?

Я сняла рюкзак с плеч, открыла и позволила господину Гондену взглянуть на богатство, которое мы принесли с собой.

— Вы знаете, что это незаконно производить нечто подобное и распространять? — он вопросительно посмотрел на нас.

— Нет, — запнулась я.

— Закон по применению пятого элемента, — господин Гонден смотрел то на меня, то на Адама. — Вещи, которые вы производите и предлагаете для продажи, должны быть одобрены палатой сенаторов. Хотя алмазы ещё никто не производил, но если палата сенаторов узнает о том, что вы на это способны, гарантирую, вам не дадут разрешения.

— Тони смог сделать их, — хрипло сказала я. — Он написал заклинание, которое делает это возможным. Этими алмазами он заплатил гномам.

Рокко Гонден изумлённо распахнул глаза.

— Чтобы создать Миндору, — в конце концов сказал он, неторопливо кивнув.

— Именно, — ответила я.

— Он был необыкновенным, — признал господин Гонден. — Если кто-то спросит, я ничего не знаю о происхождении алмазов. И вам тоже лучше говорить, что вы нашли их в оставленных в наследство от старой тётушки вещах.

— Хорошо, — серьёзно ответил Адам. — Если я сделаю вид, что закладываю оставленные на чёрный день сбережения моих родителей, наверняка, не будет никаких критических вопросов.

Господин Гонден кивнул.

— Хорошо. Тогда пойдёмте. Гномы не любят ждать, — он повернулся к туристическому агентству госпожи Трудиг, а мы с Адамом последовали за ним. Снова мы перенеслись в кабинет господина Гондена в Южной Америке, а оттуда, с помощью параллельной рамы, в подземную пещеру, где гномы проводили свои официальные дипломатические встречи, как объяснил господин Гонден.

В отличие от пещеры короля гномов, в которую я уже видела, эта была обставлена более роскошно, и в ней было намного светлее. Не появлялось ощущения, что ты похоронен глубоко под землёй, скорее, что ты находишься в уютной комнате, приятно освещённой факелами и свечами.

Когда мы вошли в комнату, гномы уже ждали. Прибыл король гномов, а с ним примерно ещё десять. Должно быть это были его советники. Король гномов сидел на огромном стуле, возвышающимся на помосте, на нём была одета роскошная накидка. Его советники тоже были одеты непривычно благородно. До сих пор я встречала гномов только в грубой одежде и вооружённых копьями и ножами. Они тоже стояли на помосте, окружив своего короля.

Несмотря на то, что гномы были представительно одеты, было видно, что это не их обычная обстановка. Они моргали из-за света, который для них, вероятно, был немного ярким. А один из делегатов всё время незаметно почёсывал плечо, где тяжёлая парчовая накидка врезалась ему в шею.

Мы подошли ближе, и я заметила, что комната была так умело обставлена, что нам приходилось смотреть вверх, туда, где сидел король.

— Я очень рад встретиться с королём гномов, — сказал Рокко Гонден церемониальным тоном и поклонился.

Я поспешила последовать его примеру, и Адам тоже опустил голову, воздавая королю гномов должную честь.

— Хватит официальных фраз, — нетерпеливо произнёс король гномов и моргнул. — Мы здесь для того, чтобы закончить сделку. Где Звезда Комо?

Рокко Гонден прочистил горло.

— Как я уже сказал вашему посреднику, я сопровождаю сегодня Сельму, чтобы поговорить об условиях этой сделки. Мы хотим сделать Вашему Величеству предложение.

— И что это значит? — спросил король гномов, обращаясь к своим советникам. — Мы здесь, потому что был уговор, что сегодня мы получим Звезду Комо.

— Ваше Величество установил для Сельмы Каспари очень короткий крайний срок, — промолвил Рокко Гонден уступчивым тоном. — Мы хотим сделать народу гномов предложение, чтобы погасить долг.

— Какое предложение?

Король гномов был не в восторге, а два его советника начали тихо между собой переговариваться. У меня появилось нехорошее предчувствие, что предварительные переговоры, которые провёл Рокко Гонден, так и не дошли до короля гномов.

Господин Гонден кивнул, и я вытащила шкатулку с алмазами из рюкзака. Затем отдала их господину Гондену, который вместе с ними подошёл к королю.

— Мы с уважением просим короля гномов принять эти алмазы вместо Звезды Комо, — господин Гонден открыл шкатулку, и в рядах гномов послышался шёпот.

Глаза короля гномов тоже расширились от удивления, придав мне надежды, что он соблазниться этим щедрым предложением.

— Значит алмазы, — задумчиво промолвил король, наклонившись к шкатулке.

Затем взял один и внимательно его изучил и взвесил в руке, при этом задумчиво что-то бормоча.

Я и так уже ужасно нервничала, но моё волнение выросло ещё во много раз. Я чувствовала, что с Адамом тоже самое. Да и какие у нас ещё оставались варианты? Крайний срок закончился, а я так и не нашла Звезду Комо.

Глаза Адама были устремлены на лицо короля гномов. Он сжал руки в кулаки, и всё его тело было напряжено.

Господин Гонден ободряюще кивнул. Очевидно то, что король гномов так долго размышлял о нашем предложении, было хорошим знаком.

Когда король гномов подозвал к себе двух советников и, казалось, целую вечность обменивался с ними мнением, меня охватило чувство победы. Шкатулка, полная алмазов, была намного ценнее одного единственного, даже если тот обладал парочкой таинственных магических сил. Теперь всё зависело от того, насколько заманчивым это предложение посчитает король гномов.

Наконец советники короля отступили. Король встал и расправил плечи. Затем по очереди посмотрел на нас. Моё сердце колотилось, и мне хотелось бежать, такой напряженной я была в тот момент.

— Гномы держат свои обещания, — твёрдо сказал король гномов. — Слово есть слово, и долг должен быть погашен. Но долг можно заплатить и по-другому, а новые сделки всегда возможны.

Широко распахнув глаза, я смотрела на короля гномов. Кажется, звучит неплохо.

— Сельма Каспари пообещала гномам Звезду Комо. В свою очередь, гномы предоставили ей доступ к пещере, каковым и было её желание. Гномы согласились на эту сделку, потому что Звезда Комо бесценна. Это атрибут власти, и его нужно уничтожить.

Я кивнула в знак согласия.

Король гномов продолжил.

— Мы назначили Сельме Каспари щедрый крайний срок, чтобы она достала Звезду Комо, и объявили, что если она не сможет выполнить обещание, то должна заплатить за свой долг жизнью. Таковы законы гномов, — король гномов бросил на меня строгий взгляд.

Мне ничего другого не оставалось, как кивнуть. Я прекрасно знала, во что ввязывалась. Но сегодня приняла бы точно такое же решение, как и тогда.

— Прошло много месяцев с тех пор, как мы заключили сделку. Крайний срок истёк сегодня, а Сельма Каспари не сдержала своего обещания. Гномы требуют искупления, — взгляд короля гномов был устремлён на меня, как будто он говорил только со мной. — Шкатулку, полную алмазов, нельзя сравнить с ценностью Звезды Комо. Эта сделка отменяется.

Я выпучила глаза и в ужасе уставилась на короля гномов. Должно быть я ослышалась.

Это не может быть правдой.

Краем глаза я заметила, как Адам расправил плечи, а его рука потянулась к кинжалу за поясом. Он не допустит, чтобы гномы убили меня. Но и я сама не сдамся без боя. Обещания обещаниями, но если я умру, звезда Комо здесь тоже не появится.

Король гномов переводил взгляд то на меня, то на Адама. От него не ускользнуло то, что мы были недовольны таким ответом.

Он кашлянул.

— Мы предлагаем другую сделку в обмен на алмазы. Мы не станем отнимать жизнь у Сельмы Каспари, но требуем другую. Такова цена этого атрибута.

— Но…, - воспротивилась я, уставившись на короля гномов. Я не понимала, что он имеет в виду, хотя поначалу успокоилась: он все-таки не собирается меня убивать. — Что это значит?

Король гномов испытующе посмотрел на меня.

— Мы требуем жизнь в залог. Ты получишь её назад, когда в обмен отдашь Звезду Комо. Для этого мы даем тебе ещё три дополнительных месяца. Столько времени твой залог будет оставаться в живых. Когда же срок истечёт, долг нужно будет заплатить.

— Вы хотите взять кого-то в заложники? — я потрясённо уставилась на короля гномов.

— Ты не сдержала своё слово, — строго промолвил король. — Если хотите, чтобы переговоры продолжились, мы в качестве гарантии требуем залог.

— Но, — теперь высказался и Рокко Гонден, — Гномы уже как двести лет не берут никого в заложники для уплаты долга.

— У нас просто уже на протяжение столетий не было случая с таким ценным предметом обмена и залога с такой ценной кровью, — король гномов посмотрел на меня со странной улыбкой. — Мы требуем от Сельмы Каспари жизнь Адама Торрела. Он станет нашим залогом.

— Нет, — в ужасе выдохнула я. Это исключено. Я посмотрела на Адама, лицо которого было в ужасе. Это просто абсурд.

— Но, — запротестовал Рокко Гонден в таком же ужасе и недоверчиво посмотрел на короля.

— У вас есть выбор, — сказал король гномов. — Либо мы убьём сейчас Сельму Каспари, либо оставим Адама Торрела в качестве залога. Решайте! — глаза короля гномов строго сверкнули.

— Другого варианта нет? — спросил Рокко Гонден.

Король гномов покачал головой.

— Долг должен быть оплачен, и если вы не заплатите добровольно, мы заставим заплатить ваш народ.

— Наш народ? — в ужасе спросила я. Одно влекло за собой другое. Неужели король гномов за моё невыполненное обещание действительно хотел привлечь к ответственности магов Объединенного Магического Союза?

Я бросила взгляд на Рокко Гондена. Тот медленно кивнул, из-за чего я предположила, что король гномов уже не в первый раз разбрасывался такими угрозами.

— Ваше Величество…, - попытался Рокко Гонден успокоить короля. Но тот прервал его энергичным движением руки.

— Гномы не позволят магам насмехаться над собой, — энергично продолжил король, и его тон не предвещал ничего хорошего.

Я вспомнила позапрошлый год, когда Ладислав Энде обвинил гномов в землетрясении, которое на самом деле вызвала Алка Бальтазар. А также мне ещё хорошо запомнилось требование Ладислава Энде, чтобы гномы предоставили ему доступ к ранниуму. Тогда лишь с большим трудом удалось предотвратить войну. Поэтому гномов даже нельзя винить за то, что они не доверяли магам.

— Если вы попытаетесь избежать ответственности, мы заставим заплатить вас по-другому.

Маленькие глаза короля угрожающе вспыхнули.

— Что это значит? — спросил я, полная дурных предчувствий.

— Если вы не будите сотрудничать, мы потребуем назад наши территории. Мы выкурим магов из наших пещер, затопив их. И в этот раз не обратим внимания на невинных людей. Пещера, которую вы называете Акканокой, будет первой.

На мгновение в пещере наступила тишина. Слышно было лишь тихое потрескивание факелов.

— Нет, ни в коем случае, — в ужасе сказала я.

Он не может угрожать затоплением Акканки, когда я уже один раз, рискуя своей жизнью, предотвратила именно это. Что станет с драконами и множеством магов, которые там живут? Что станет с животными и растениями, которые нашли там прибежище?

— Решайте, — повторил король, которому, похоже, понравилась моя бурная реакция.

За долю секунды я прокрутила в уме наши возможности. Хоть мы и сможем сразиться и убежать, спасая собственные жизни, но что тогда будет с Акканкой? Я ни на секунду не сомневалась, что король гномов от слов перейдёт к делу.

Должен же быть ещё какой-то выход.

Внезапно Адам сделал шаг вперед, и я уже испугалась, что он нападёт на короля гномов. Но его кинжал оставался за поясом, а лицо выражало лишь спокойную решимость.

— Я буду залогом, — ясно произнёс он.

— Что? — я в ужасе уставилась на Адама. — Подожди, — с отчаянием воскликнула я и преградила ему дорогу, помешав идти дальше. — Ты не можешь.

Он нежно улыбнулся, его лицо было очень спокойно и расслабленно.

— Я хочу и обязан это сделать, — сказал он. — Ты так часто рисковала ради меня своей жизнью и всегда поддерживала. Теперь пришла моя очередь заступиться за тебя.

— Прошу, — умоляла я. — Только не разлука. Я не выдержу этого ещё раз. Без тебя я не могу быть сильной.

— Это ненадолго, — Адам крепко меня обнял. — Найди Звезду. Не позволяй ничему тебя отвлечь. Мы близки к прорыву. Это не должно занять много времени. Максимум одна или две недели. Приклейся к Заре фон Некельсхайм. Поняла? — Адам вопросительно посмотрел на меня.

— Да, — глухо ответила я, в то время как он крепко прижал меня к себе. По его словам, всё было очень просто, как будто это совсем нетакое большое дело.

— Будь мужественной. Мои братья помогут тебе, — Адам высвободился из моих объятий. — Я готов, — сказал он, глядя на короля гномов.

Я в последний раз умоляюще посмотрела на Адама. У меня было нехорошее предчувствие по этому поводу, но расплатиться сейчас своей жизнью тоже был не вариант или стать ответственной за то, что гномы затопят Акканку.

— Я принимаю эту сделку, — произнесла я, обращаясь к королю гномов. — Адам Торрел останется у гномов в качестве залога, пока я не обменяю его на Звезду Комо.

Король кивнул, в то время как Рокко Гонден следил за событиями широко распахнутыми от ужаса глазами.

— У тебя осталось три месяца, — заметил король гномов. — Тогда мы распорядимся жизнью Адама Торрел, — он помахал своим спутникам, и они спустились с помоста. Один подошёл ко мне и забрал шкатулку с алмазоами, а два других подошли к Адаму.

Слова короля причинили боль. Словно ножи, они ранили моё сердце. Я действительно только что вложили жизнь Адама в руки гномов? Ситуация казалась мне нереальной, когда двое гномов встали по бокам Адама, взяли его за руки и увели с собой. Он бросил на меня последний взгляд. В его тёмно-голубых глазах горела решимость.

— Я люблю тебя, — прошептал он, а потом исчез.

Король гномов кивнул в последний раз, а затем вместе со своими советниками тоже вышел из комнаты. Мы остались одни.

Я страдальчески закрыла глаза. Действительно ли я приняла верное решение?

— Я ещё никогда не видел ничего подобного, — сказал Рокко Гонден.

Я снова распахнула глаза.

— Как уже сказали гномы, за последние годы не часто велись переговоры о чём-то, подобном атрибуту власти.

— Я не это имел в виду, — ответил Рокко Гонден, сопровождая меня к двери, через которую мы вошли. Он пронёс своё удостоверение личности через контрольный ящик, и мы вернулись в его кабинет. Я странно себя чувствовала, оставив Адама под землёй. Даже если это было его желание, и, скорее всего, сейчас самое лучшее решение, оно казалось мне неправильным.

Рокко Гонден задумчиво ходил по своему кабинету, в конце концов он остановился возле окна и выглянул в усыпанный цветами сад. Тяжёлые и яркие тропические цветы свисали с кустов, создавая весёлую атмосферу. Но даже если я выиграла дополнительное время для поисков Звезды, я не могла этому радоваться. Слишком сильно меня снедали сомнения.

— Почему гномам понадобился именно Адам? — Рокко Гонден вопросительно посмотрел на меня. — Мне показалось, будто они никогда не собирались вести переговоры о том, чтобы вместо Звезды Комо взять полную шкатулку алмазов.

— Вы имеете в виду, что они с самого начала хотели заполучить Адама? — я недоверчиво посмотрела на господина Гондена. — Для чего? У его родителей больше нет власти, и денег у семьи тоже больше нет. Что они выиграют, заполучив его?

— Не знаю, — ответил господин Гонден. — Но я поспрашиваю. Должна быть причина, — он повернулся ко мне с серьёзным выражением лица. — Ты должна поторопиться с поисками. Чем быстрее мы вызволим Адама, тем лучше.

— Кончено я потороплюсь, — серьёзно ответила я. Не было ничего, что могло бы помешать мне посвятить себя круглосуточному поиску.

Внезапно господин Гонден замер и закрыл глаза. Видимо, он получил сообщение. Подождав одно мгновение, я с беспокойством заметила, как изменилось его выражение лица. Когда он снова открыл глаза, в них был ужас. — Морлемы, — глухо сказал он. — В Шёнефельде.

— Нет, — в ужасе выдохнула я.

Но господин Гонден не шутил. Он кивнул.

— Твоя бабушка предупредила меня. Они появились перед ратушей, когда она собиралась пойти домой. Она уничтожила их и вызвала Чёрную гвардию.

— Как это могло случиться? Бабушка ведь сама устанавливала защитные заклинания, а её заклинания абсолютно безопасны. Мы должны вернуться. Немедленно.

Я поспешила к параллельной раме.

— Сельма, — начал господин Гонден, подходя ко мне. — Мы возвращаемся, но ты не будешь беспокоиться о Морлемах, а продолжишь искать Звезду.

Я посмотрела на господина Гондена, не моргнув глазом.

— Я и не собиралась делать ничего другого. Но всё же сначала справлюсь о благополучии моей семьи. Если всё выйдет из-под контроля, они должны будут покинуть Шёнефельде. И чтобы решить, когда настанет этот момент, я должна за всем проследить.

Господин Гонден вздохнув, кивнул. Затем пронёс своё удостоверение личности через контрольный ящик рядом с параллельной рамой.

Когда мы прибыли в туристическое агентство госпожи Трудиг, я сразу же выскочила из комнаты с дверями.

— Где моя бабушка? — крикнула я господину Гондену.

— В своих процедурных кабинетах, — ответил господин Гонден, бегом следуя за мной.

Туристическое агентство оказалось пустым, а дверь, несмотря на холод, стояла нараспашку. Госпожа Трудиг, наверняка, увидела всё отсюда. Насколько я её знала, события должно быть сильно её взволновали. Я выбежала из туристического агентства и через рыночную площадь поспешила к ратуше. Пробегая мимо, я узнала мужчину в костюме, который стоял на рыночной площади с озадаченным выражением лица и, вероятно, в сотый раз безуспешно пытался добраться до палаты сенаторов.

Я вошла в ратушу и промчалась вдоль длинного коридора к процедурным кабинетам бабушки. Уже издалека я услышала громкие голоса. Я пошла медленнее, внимательно прислушиваясь.

Господин Гонден тоже остановился позади меня.

— Это адмирал, — тихо заметила я, подходя к двери.

— А ещё сенатор Джонсон и бургомистр Нойфрид, — прошептал господин Гонден.

Мы оба тихо подошли ближе и сосредоточенно прислушались к голосам, доносящимся до нас.

— Защитные заклинания надёжны, — как раз энергично говорила бабушка, — Они устоят против Бальтазара и его Морлемов.

— Что это значит? — спросил адмирал.

— Вы не можете быть в этом уверены, если в Шёнефельде появляются три Морлема и пугают граждан до смерти, — укоризненно ответил бургомистр Нойфрид. — Может в ваши заклинания закралась какая-то ошибка.

— Вы не хотите понимать, верно? — голос бабушки звучал раздражённо. — Морлемов послал не Бальтазар.

— Что, простите? — в ужасе закричал адмирал. — Появился ещё один такой сумасшедший?

— Попридержите коней, — запротестовал Густав Джонсон. — Не говорите таким неподобающим тоном.

— Тон адмирала как раз подходит, сенатор, — резко ответила бабушка. — Бальтазар похитил более тысячи девушек и использовал их в качестве рабочей силы. Он сумасшедший, это можно с уверенностью сказать. А Морлемов, появившихся в Каменном переулке и на рыночной площади, создал подражатель.

— Подражатель? — в ужасе повторил бургомистр Нойфрид.

— Именно, — ответила бабушка. — Я тщательно исследовала остатки Морлемов из Каменного переулка и обнаружила, что они сгорели, а не рассыпались в пепел, хотя их атаковали кинжалом из раниума. Это значит, что для того, чтобы убить их, достаточно одного огня. Эту теорию я сама смогла сегодня проверить. Три появившихся Морлема хотя и выглядели как настоящие монстры, но вели себя иначе. Их призвал маг, владеющий пятым элементом. В этом нет никаких сомнений. Но они не такие сильные, быстрые и выносливые, как Морлемы Бальтазара. Те настолько могущественны, что их нельзя убить простым огнём.

— И вы абсолютно в этом уверены? — спросил адмирал.

— Сомнений нет, — ответила бабушка. — Я ничего не смогла бы сегодня сделать с Морлемами без кинжала из раниума. Но мне удалось уничтожить их всего с помощью нескольких огненных шаров.

— Я думаю, это ошибка, — решительно запротестовал Густав Джонсон. — Вы просто хотите скрыть, что больше не можете контролировать защитные заклинания.

Бабушка сердито фыркнула.

— Может это вы хотите скрыть, что знаете подражателя, потому что от кого ещё он мог получить вербальное заклинание, создающее Морлемов, как не от самого Бальтазара. Мы все знаем, что вы слуга Бальтазара. Я бы не удивилась, если бы подражателем оказались вы сами. Признайтесь уже.

Впечатленная её смелостью, я кивнула, услышав прямые и резкие слова, которые бабушка высказала в адрес сенатора Джонсона. На одно мгновение в процедурном кабинете бабушки воцарилась тишина. Густав Джонсон на мгновение застыл, а это могло лишь означать, что бабушка только что попала в самое яблочко.

— Как вы смеете? — прошипел сенатор Джонсон.

— Как я смею говорить правду? — презрительно ответила бабушка. — Не беспокойтесь, с этим у меня нет проблем. Раньше вы боролись за то, чтобы реабилитировать Бальтазара. И это вы открыли новый книжный магазин и продаёте произведения Бальтазара. Я провела расследование, господин сенатор, и не удивилась бы, если бы нашлась связь между вами и неожиданными смертями ваших коллег.

— Продолжайте в том же духе, госпожа фон Норденах, — пригрозил Густав Джонсон. — Тогда вам откроется прямой путь в Хаебрам.

— Это нужно было сказать, — серьёзно ответила бабушка. — И вы можете спокойно передать Бальтазару, что мы не дадим ему захватить власть в свои руки.

— Госпожа фон Норденах, — вмешался бургомистр Нойфрид дрожащим голосом. — Вы говорите возмутительные вещи.

— Я говорю правду, — ответила бабушка. — И как бы мне не было жаль, она возмутительна. В этом я с вами согласна, господин бургомистр.

Адмирал прочистил горло.

— Для меня сейчас главное, как классифицировать нападение Морлемов, и я доверяю вашему суждению, госпожа фон Норденах. Значит мы имеем дело с подражателем. Эту информацию именно так я и хочу передать населению. Наряду с инструкцией, что простого огненного заклинания достаточно, чтобы обезвредить имитации. Виновника мы идентифицируем при помощи тщательного расследования. А теперь я должен инструктировать своих людей. Нужно соблюсти первый параграф. К сожалению, несколько немагических граждан стали свидетелями появления Морлемов.

Я услышала шаги, и в то же момент господин Гонден оттащил меня от двери. Как раз ещё в нужный момент нам удалось покинуть здание и прижаться к стене рядом с дверьми в ратушу.

Несколько секунд спустя из ратуши выскочил адмирал и пошёл в сторону автошколы, где стояли госпожа и господин Трудиг и возбуждённого разговаривали. Вскоре после него сенатор Джонсон тоже покинул ратушу и не заметив нас с господином Гонденом, поспешил в сторону палаты сенаторов.

— Подражатель, — хрипло прошептала я, пытаясь понять, что это значит. Кто-то хотел пойти по стопам Бальтазара? Разве уже недостаточно одного такого монстра? И почему бабушка до сих пор ничего не сказала о своих подозрениях?

Господин Гонден задумчиво наблюдал за адмиралом, беседовавшим с госпожой Трудиг, которая жестикулируя, описывала события этого утра.

— Будет лучше, если я поговорю с твоей бабушкой о том, как нам с этим справиться. А ты иди к братьям Адама и друзьям, — он настоятельно посмотрел на меня. — Обсудите вместе, как собираетесь продолжить поиск. Если кто и сможет найти Звезду Комо, то только ты, Сельма.

— Почему все думают, что я преуспею? — горько спросила я.

— Потому что ты разыскала уже четыре других, — ответил господин Гонден с ободряющей улыбкой.

— Все думают, что мне повезло, потому что я всегда в подходящее время натыкалась на верные подсказки. Но это вовсе не удача. Это совпадение и исследовательская работа многих людей. Нет никаких гарантий, что я найду этот атрибут, даже если пытаясь, сделаю всё, что в моих силах.

— Сделай всё возможное, а если всё будет безнадёжно, то вовремя предупреди меня, чтобы мы могли найти что-нибудь, что гномы примут в качестве компенсации.

Господин Гонден повернулся к дверям ратуши.

— До скорого. Будем на связи.

Я кивнула и направилась к дому Торрелов.

— Да ты издеваешься! — Торин ошеломлённо смотрел на меня. — Адам добровольно пожертвовал собой, став залогом?

Я кивнула. Мы сидели все вместе в большой гостиной в доме Торрелов. Уже наступил вечер, но все мои друзья пришли, когда я попросила их о встрече. Лидия и Леандро тоже были здесь. К настоящему моменту они уже так глубоко погрязли в наших проблемах, что если бы я попыталась держать их подальше от опасности, всё было бы безнадёжно. Кроме того, они, наверняка, заметили бы, что Адам исчез.

Леннокс нервно взъерошил себе волосы.

— Торрел в руках гномов. Это действительно тяжко. Я многое ожидал, бой, раненых или счастливых гномов, учитывая такое огромное количество алмазов, но даже не думал, что они возьмут заложника. Сколько времени дали тебе гномы?

— Три месяца, — ответила я. — Но Адам уверен, что решающая подсказка находится в склепе семьи фон Некельсхайм. Он сказал, что мне просто нужно убедить Зару фон Некельсхайм отдать ключ. Он думает, что это не займёт больше, чем одну две недели. За это время мы уже должны будем найти Звезду.

— Тогда нам нужно поторопиться и заново распределить команды, — заметил Леннокс и огляделся. — Кто-то должен будет сосредоточиться исключительно на Заре фон Некельсхайм, лучше чтобы это была Сельма и… — Леннокс задумчиво оглядел всех, после чего его лицо просветлело. — Возьми с собой брата и сестру. Вы же семья Зары фон Некельсхайм, и если кому-то и удастся уговорить ее, то только вам.

— Согласна.

Я кивнула и посмотрела на Лидию с Леандро, которые сидели на диване рядом с Лианой и следили за разговором. Леандро уже много чего пережил, начиная с прошлого года, а вот для Лидии многое было в новинку. Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами и явно обрадовалась, что будет работать со мной в одной команде.

— Затем нам будет нужен кто-то, кто еще раз займется склепом. Должен быть какой-то другой способ попасть внутрь, в крайнем случае придется применить силу. Рамон и Дульса, этим займетесь вы.

— Хорошо. — Рамон улыбнулся. — Я дам Дульсе пару дней, чтобы придумать, как туда попасть, а затем в ход пойдет тяжелая артиллерия.

— Делайте то, что считаете нужным, но старайтесь не привлекать внимания. — Леннокс обратился к Ширли и Лиане. — Нам нужна информация и союзники. У вас лучше всего получается контактировать с населением. Слушайте и запоминайте все, что могло бы нам помочь. Попытайтесь наладить связи. Может нам удастся выяснить, зачем гномы хотели взять в заложники Адама. Мы с Торином попытаемся выведать что-нибудь у адмирала и поговорим с Рокко Гонденом. У него достаточно опыта в общении с гномами. Может вместе мы выясним, что стоит за их действиями.

— А мне что делать? — спросил Лоренц.

Леннокс повернулся к Лоренцу.

— Мне нужен кто-то, кто будет координировать и отвечать за бесперебойное поступление информации. Возглавлять своего рода командный пункт. Нужно будет также организовывать встречи.

Глаза Лоренца засияли.

— Леннокс, — серьезно сказал он. — Я тот, кто тебе нужен для выполнения этого задания.

— Тогда за работу, — решительно сказала я.

Лоренц прочистил горло.

— Дорогая, — протянул он. — Уже десять часов вечера. Если ты навестишь Сару фон Некельсхайм сейчас, то она вряд ли станет тебе помогать. Кладбище закрыто, да и вообще, сегодня ночью мы уже не сможем свернуть ни одной горы. Это канун Нового года. Все сегодня празднуют. Даже сенаторы и примус. В Берлине проходит грандиозная новогодняя вечеринка, и каждый хотя бы немного уважающий себя патриций празднует там. Даже Зара фон Некельсхайм скорее всего там.

— Каждый из нас знает, что нужно делать, а также, что времени в обрез. Каждый час, проведённый Адамом в руках гномов — час, который он провёл там напрасно, — Леннокс серьёзно посмотрел на меня. — Но Лоренц прав. На сегодня мы сделали всё, что могли. Сразу же завтра утром мы приступим к работе, выспавшиеся и сосредоточенные.

— Понимаю, — хрипло ответила я, пытаясь проглотить разочарование.

— Если хотите, можете остаться здесь, — сказал Леннокс. — Места у нас предостаточно. Даже если новогодняя вечеринка будет, скорее всего, не такой великолепной.

— Я останусь, — воскликнули Лидия и Леандро в унисон.

Несмотря на напряжённую обстановку я не смогла сдержать улыбки.

Рамно с тоской вздохнул.

— Вы ещё помните, какие замечательные вечеринки мы здесь праздновали? Вот это были времена.

— Те времена прошли, — с горечью заметил Торин. — На данный момент наших средств действительно хватит только на несколько ящиков пива.

— Я дам знать Этьену, — сказал Лоренц. — Он принесёт с собой парочку вещей, и тогда мы, по крайней мере, сможет поприветствовать Новый год хоть мало-мальски достойно.

В то время как остальные в кратчайшие сроки организовывали небольшую новогоднюю вечеринку, я поднялась наверх в комнату Адама. Я хотела немного побыть одна и разобраться в своих мыслях. Мы планировали провести этот вечер по-другому. Адам хотел быть здесь, рядом со мной, и отметить нашу победу над гномами.

Мы хотели отпраздновать нашу годовщину. День, когда мы позволили себе признаться в своих чувствах. А теперь я стояла здесь одна, в том месте, которое связывала со множеством потрясающих воспоминаний. Я задумчиво прошла мимо кровати Адама и провела пальцами по красным шторам.

Без него я чувствовала себя одинокой. В камине не было огня, и комната казалась безжизненной и пустой. Я закрыла глаза и попыталась связаться с ним. Целую вечность я провела в поисках сладкого покалывания. Но ничего не нашла, и меня охватил необъяснимый страх, что Новый год не принесёт ничего хорошего.

Лавандовые бобы

Утро Нового года принесло с собой снег. Ещё в полу-сумерках я открыла глаза и уставилась на весёлое разгулье больших хлопьев снега за окном. Спала я мало, но сон был глубоким и без сновидений, никаких мрачных образов и предчувствий. Я отбросила тяжёлое одеяло в сторону и встала. Затем прошла в примыкающую ванную с красивой мозаикой из маленьких камешков, и в моё сердце сразу вернулась острая боль, которую сон ненадолго отключил.

Я умыла лицо ледяной водой и прогнала мрачные мысли прочь.

Нельзя сейчас давать слабину, и позволить боли сокрушить меня. Ночь, наконец, закончилась, и пришло время позаботиться о том, чтобы Адам вернулся ко мне. Я оделась и прислушалась, не проснулся ли кто-нибудь ещё. Но когда я шла вдоль коридора к лестнице, в доме было всё тихо.

Старое здание напомнило мне Тенненбоде, и это было знакомое и успокаивающее чувство. На одно мгновение я задумалась, что будет после рождественских каникул. Как мне объяснить профессору Эспендорм, что Адама здесь нет, да и я сама тоже больше не смогу посещать занятия? Пока Адам не вернётся ко мне, я ни секунды не смогу сидеть спокойно, чтобы пойти на лекцию и сосредоточиться на материале.

Мне нужно хорошее оправдание, чтобы продолжить учёбу, когда всё закончится. Чем короче перерыв, тем будет проще найти приемлемое объяснение моего отсутствия.

Речь идёт всего об одной или двух неделях. Я что-нибудь придумаю. Мысль, что я скоро снова увижу Адама, утешила меня, и я спустилась вниз, в большую кухню, в поисках кафемашины. Здесь всё было такого большого размера, будто Торрелы всегда хотели быть готовыми обслужить званый обед.

Но в шкафах, где когда-то было изобилие, теперь царила зияющая пустота.

Кофе похоже не было. Я нашла лишь пачку травяного чая в одном из шкафов.

Наверное, дело не только в том, что Эльза больше тут не работала, заботясь обо всём, но также потому, что за последние несколько недель ни один из четырёх братьев не бывал здесь часто.

А если и бывал, то на домашнее хозяйство им было плевать. Я нашла кастрюлю и поставила кипятить воду. Пока ждала, когда она закипит, я снова попробовала связаться с Адамом.

Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох, затем попыталась проследить теплое покалывание. Каково сейчас Адаму? Хорошо ли гномы обращались с ним? Я надеялась, что они предложили ему нечто большее, чем темную камеру. Мне было неизвестно как гномы обращались с магами, которые находились у них в залоге. Был ли он просто пленником или ценным заложником?

Я услышала бульканье закипевшей воды и открыла глаза, чтобы отключить плиту. Я не заметила теплого покалывания, указывающего на присутствие Адама. В очередной раз. Либо он закрыл сознание, либо гномы, при помощи заклинания, препятствовали его общению с внешним миром? Я попыталась побороть плохое предчувствие, которое все больше нарастало внутри меня и налила горячую воду в чайник. По комнате распространился знакомый запах мяты.

Тихий щелчок заставил меня насторожиться. Звук шел от входной двери. Я быстро к ней подошла и выглянула в одно из окон гардеробной на улицу, где только наступало утро, и была пурга. От двери как раз удалялся разносчик газет.

Меня удивил тот факт, почему в первый день Нового года вообще разносили газеты. Я вышла на улицу и подошла к почтовому ящику. Не имея ключа, я начала терпеливо вытаскивать газету из ящика, стоящего рядом с входной дверью. Это была «Хроника Короны». Я развернула ее и заходя в дом, с удивлением прочитала заголовок сегодняшнего выпуска.

Новый состав сената

Из-за прискорбных смертей сенатора Пфайффера и сенатора Дусса сильно пострадала способность сената принимать решения. Чтобы сенат и дальше был дееспособным и мог в пользу магических граждан принимать обоснованные политические решения, на специальном заседании было решено немедленно назначить новых лиц на эти важные должности. Пост сенатора по науке и исследованиям займёт Вильхельм Фройдесхаген, а сенатора по судебным делам — Готтлив Шмидт. Оба сенатора имеют большой опыт и будут ревностно поддерживать примуса на своих постах.

Я налила чашку чая и попыталась вспомнить, слышала ли когда-нибудь имена этих назначенных Ладислвом Энде мужчин. Но ни один из них не был мне знаком. По крайней мере, Ладислав Энде похоже нашёл способ наконец внедрить в сенат выбранных им кандидатов.

Я пролистала дальше, размышляя о том, во сколько часов будет уместно навестить Зару фон Некельсхайм. Сейчас было только семь утра, и если я в это время позвоню в дверь, то, скорее всего, не добьюсь её расположения. Ещё одна небольшая статья привлекла моё внимание.

Безопасность на первом месте

Во время специального заседания сенат принимает более жёсткие меры безопасности. Чёрная гвардия будет собрана в Шёнефельде, чтобы лучше защищать население. В связи с этим для населения не возникнет никаких неудобств.

Я задумчиво отложила в сторону «Хронику Короны». Адмирал хотел предостеречь население от Морлемов, созданных подражателем. Я сама слышала, как он об этом говорил. Через фильтр палаты сенаторов прошло не так много, и от предостережения ничего не осталось. В очередной раз.

Я осторожно сделала глоток горячего чая, беспокойно глядя на часы на кухне. Было всё ещё слишком рано, чтобы идти к Заре фон Некельсхайм. Пока чай остывал, и я ждала, когда, наконец, смогу его выпить, я наблюдала за пургой на улице, пытаясь собраться с мыслями. Нужно было одновременно столько всего сделать. В моём сердце было столько страхов и забот. Я должна расставить приоритеты.

Я поставила пустую чашку в раковину и прошла в гардеробную. Лучше сделать пробежку и освободить голову, вместо того, чтобы продолжать ждать и ворочать мозгами. Я одела тёплую зимнюю одежду и вышла в пургу. Пробежав немного по свежему воздуху, я почувствовала себя лучше. Я продолжала быстро бежать и вскоре добралась до широкой лесной дороги, окружающей массив. Я свернула налево и следовала по ней, пока она не перешла в улицу.

Я пробежала мимо Каменного переулка, бросив взгляд на наш дом. Света в окнах не было.

Моя бабушка, как обычно, проводила Новый год в Темаллине. Но на этот раз не только ради тишины и отдыха, которыми она наслаждалась в Темаллине. Главная причина, почему она полетела туда, были господин и госпожа Гонден, которые, наконец, были готовы полететь вместе с ней. Они готовились к этому путешествию много месяцев, и я могла лишь надеяться, что все их усилия были не напрасны. У меня в животе проснулось неприятно предчувствие, когда я вспомнила мотивы бабушки для этого путешествия.

Я быстро побежала дальше вдоль заснеженной каштановой аллеи, пока не добралась до рыночной площади. Везде ещё лежали остатки от фейерверка с прошлой ночи. Мы все наблюдали за ним вчера вечером с крыши дома семьи Торрелов. Он, как всегда, был прекрасен. Но по-настоящему я так и не смогла им насладиться. Вскоре после полуночи, когда мы пожелали друг другу счастливого Нового года, я пошла спать.

Я пересекла рыночную площадь и хотела пойти в сторону Базальтового переулка, чтобы взглянуть на дом Зары фон Некельсхайм. Может она уже проснулась и ничего не будет иметь против утреннего визита. Или я даже уже повстречаю её на улице, потому что ей плохо спалось. Со старыми людьми такое иногда случалось.

Я была уже посередине рыночной площади, когда внезапно заметила фигуру, прислонившуюся во входной двери ратуши. Сначала я даже не заметила этого мужчину в тёмном костюме перед тёмным деревом двери. Я удивлённо остановилась, когда узнала его.

Это был тот человек в костюме, который уже так часто безуспешно пытался попасть в палату сенаторов. Интересно, зачем ему туда? За последние недели я всегда проходила мимо, у меня никогда не было времени спросить его, что же там настолько срочного, что он никак не хочет сдаться.

Я нерешительно подошла ближе. Моё любопытство взяло верх. Ему было за тридцать и сегодня, поверх своего тёмного костюма, он надел пальто. Несмотря на то, что он был выбрит и выглядел опрятным, он казался уставшим. Под глазами лежали тёмные круги. Почему-то он показался мне знакомым, когда я некоторое время не сводила с него глаз.

— Доброе утро, — тихо поздоровалась я, подойдя ближе.

Он удивлённо поднял голову и только теперь я заметила его впалые щёки. Он выглядел измождённым, как будто только и делал, что ходил между ратушей и палатой сенаторов туда-сюда.

— Доброе утро, — в конце концов нерешительно ответил он, как будто не знал, может ли мне доверять.

— Вы чего-то хотели?

Он слегка шепелявил.

— Вы пытаетесь попасть в палату сенаторов, верно? — высказала я очевидное.

Он кивнул.

— Я просто не могу справиться с заклинанием. Каждый день я пробую снова и снова. Я даже посоветовался с духовным странником, чтобы преодолеть барьер, — он вздохнул, и в этом вздохе было столько отчаяния, что мне самой стало больно. — Но это не работает. Я приближаюсь к палате сенаторов, а вскоре после этого оказываюсь на рыночной площади.

— А что говорят чиновники в ратуше? — ободряюще спросила я. — Там же есть приёмные часы для граждан, которые предлагает палата сенаторов.

Мужчина огляделся по сторонам, будто боялся, что нас могут подслушать. Но рыночная площадь была пуста.

— Информация, которая у меня есть, очень взрывоопасная, — тихо сказал он, глядя на меня. Этот взгляд встревожил меня. В нём была одержимость. Я заколебалась. Потому что одержимым идеей или мыслью людям, обычно сложно отличить правду от помешательства. — Очень взрывоопасная, — повторил он, заговорщически сужая глаза.

— Откуда у вас эта информация? — осторожно спросила я. Мне захотелось узнать побольше. Но если бы я спросила прямо, что ему так сильно хочется рассказать палате сенаторов, он бы, наверняка, захотел это скрыть. Я должна действовать более ухищрено.

— Я работал в палате сенаторов, и многие мои друзья тоже. Там невольно узнаёшь множество деталей, — в подтверждение он кивнул. — Меня уволили, а на моё место взяли другого.

— Почему вы хотите рассказать что-то чиновникам палаты сенаторов, что они уже и так знают?

В этом не было смысла, и я уже начала задаваться вопросом, не теряю ли я время. Может мужчина в костюме просто не смог смериться с тем, что от него избавились в ходе различных внутрипартийных распрей.

Мужчина горько улыбнулся.

— Видимо, вы не очень хорошо осведомлены о том, что происходит в палате сенаторов, в противном случае знали бы, что не все поддерживают примуса. Существует линия фронта, которая проходит прямо через палату сенаторов. Нужно быть осторожным, с кем и о какой информации говоришь.

Я удивлённо посмотрела на мужчину. Теперь всё становилось ещё интереснее. Вопрос лишь в том, на чьей он стороне.

— Значит, вы хотите кого-то предупредить? — догадалась я.

Мужчина в костюме кивнул.

— О чём? — осторожно спросила я.

Он поднял голову и задумчиво на меня посмотрел.

— Почему вы интересуетесь? Вы из палаты сенаторов и хотите меня арестовать?

Я рассмеялась и покачала головой.

— Меня зовут Сельма Каспари, — в конце концов сказала я.

— Ах, смутьянка, — лицо мужчины прояснилось. — Вам всегда стоит несколько раз подумать, прежде чем что-то делать. Палата сенаторов следит за вами.

— Я знаю, — вздохнула я. — Меня всё время контролируют.

— Вы же уже были в палате сенаторов, — с любопытством промолвил он. — Вы меня больше не помните? Мы уже однажды встречались.

Я тоже всмотрелась в его черты более внимательно. Он и в самом деле показался мне знакомым. И внезапно я всё поняла. Кустистые брови, карие глаза, в которых больше не было мягкого и дружелюбного выражения и шепелявит.

— Господин Кросов? — удивлённо спросила я. Он был тем человеком из палаты сенаторов, что сопровождал нас с Фалько Гёнером по рабочим секторам, занимающимися делами плебеев. Я почти не узнала его, так сильно он изменился с этим одержимым взглядом и впалыми щеками. — Почему вас выставили за дверь?

— Это Ладислав Энде, — с горечью отзвался господин Кросов. — В прошлом году мне поручили позаботиться о том, чтобы вы пришли в палату сенаторов. Я несколько раз приглашал вас на встречу. Но вы так и не соизволили прейти, а потом даже совсем исчезли. Ладислав Энде был очень зол, а потом взял и уволил меня.

— Мне жаль, — ответила я, вспомнив тот инцидент, произошедший много месяцев назад. — Но я не могла прийти. Это была ловушка. Ладислав Энде хотел передать меня Бальтазару, чтобы вернуть дочь. Но помимо того, что Бальтазар никогда бы не отдал ему Скару, я не собиралась участвовать в этом обмене. Вы же понимаете?

— В обмене? — господин Кросов удивлённо посмотрел на меня. — Я этого не знал.

— А я знала, — ответила я извиняющимся тоном. — И знаю ещё намного больше о наших сенаторах.

— В самом деле, — господин Кросов задумчиво свёл брови.

— Расскажите, что вы хотели передать палате сенаторов. Я могу туда попасть и передала бы сообщение за вас. Если из-за меня вы даже потеряли работу, это самое меньшее, что я могу для вас сделать.

— Ну, не знаю, — у господина Кросова явно возникло искушение рассказать мне.

— Вы не можете попасть в палату сенаторов, — повторила я. — Зато я могу. Дайте мне помочь вам. Тогда сможете использовать время, чтобы найти новую работу и продолжать жить дальше.

— Продолжать жить, — презрительно сказал господин Кросов. — Моя жизнь закончилась, — он огляделся по сторонам, проверяя действительно ли на рыночной площади нет никого, кто мог бы нас подслушать. Про себя я молилась, чтобы сейчас никто не появился и не разрушил этот спокойный момент.

— Что это значит? — спросила я с беспокойством.

Он помедлил, затем отмахнулся, как будто это было не таким уж и важным, чтобы упоминать об этом.

— Расскажите мне, — попросила я.

— Ну хорошо, — в конце концов сказал он. — Пообещайте, что вы пойдете в палату сенаторов и передадите это послание нужному человеку, а именно, лично Ладиславу Энде и только ему. Неизвестно, кому там можно доверять.

— Ладиславу Энде? — удивилась я. Это будет трудно. Если бы Адам знал, чем я тут занимаюсь, схватился бы за голову. Я улыбнулась при мысли о его заботе.

— Да, Ладиславу Энде, — кивнул господин Кросов.

— Хорошо, я обещаю, что передам сообщение Ладиславу Энде.

Я протянула господину Кросову руку. Мне нужно будет где-нибудь подкараулить Ладислава Энде, даже если придется сделать вид, что я пришла в гости к моей очаровательной сокурснице Скаре Энде. Я хотела знать, что было так важно, что господин Кросов пожертвовал несколькими месяцами своей жизни, чтобы подобраться к Ладиславу Энде.

Господин Кросов наклонился ко мне.

— Сенаторов отравили, — промолвил он хриплым и таким тихим голосом, что я не поверила своим ушам.

— Отравили? — я удивленно взглянула на него. — Вы уверены? Ведь яд не был выявлен.

— Потому что был применен очень редкий, — прошептал он. — Лавандовые бобы.

— Лавандовые бобы? — о таком я еще никогда не слышала, но знала, как обстояли дела со слухами в Объединенном Магическом Союзе.

— Лавандовые бобы очень ядовиты, — сказал господин Кросов.

— Может и так, — ответила я. — Но мне нужно знать, откуда у вас эта информация, прежде чем я пойду на риск и отправлюсь в палату сенаторов, чтобы рассказать Ладиславу Энде, что его сенаторов друг за другом отравили. Меня там не все жалуют, так что велика вероятность, что я буду взята под стражу, если появлюсь с такой информацией.

Господин Кросов кивнул.

— Я понимаю, — протянул он и посмотрел на меня.

В его карих глазах вдруг появилась всеобъемлющая и глубокая грусть, так что у меня перехватило дыхание. Мне был знаком этот взгляд, долгое время я каждый день видела его в зеркале.

— Что случилось? — мягко спросила я.

Господин Кросов сглотнул.

— Моя жена, — запинаясь начал он. Ему было заметно тяжело говорить об этом. У меня все похолодело внутри, и затаив дыхание, я глухо спросила:

— Что с вашей женой?

— Ее заставили отравить сенатора Пфайффера, в тот же день арестовали из-за какого-то пустяка и изгнали в Хаебрам. Они просто использовали ее как шахматную фигуру, — в глазах господина Кросова блеснули слезы отчаяния, которые он так и не выплакал.

— Мне жаль, — промолвила я словно в дурмане.

— Вы же здесь ни при чем, — сдержанно ответил господин Кросов.

— Кто дал вашей жене это поручение?

— Этого я не знаю, — ответил господин Кросов. — Нам не удалось поговорить. Все произошло так быстро. Она как обычно ушла утром на работу, а вечером не вернулась.

— Невероятно, — запинаясь сказала я. — От кого вы обо всем узнали?

— Ни от кого, — вымученно вздохнул господин Кросов. — В палате сенаторов мне никто не ответил. Всю ночь я пытался связаться с женой. Я был у наших друзей, но никто не знал, где она. На следующее утро я пошёл в ратушу на приёмные часы для граждан и там мне сказали, что моя жена уже в Хаебраме, после того как её осудили на ускоренном судебном слушании. Что случилось на самом деле я узнал только потому, что ей удалось переправить письмо из палаты сенаторов, которое я получил несколько дней спустя. Когда я прочитал правду, то понял, что должен что-то предпринять.

— Понимаю, — решительно ответила я. У меня тут же возникло подозрение, кто отдал приказ для этого преступления.

— Вы должны пойти в палату сенаторов прямо сейчас, — господин Кросов схватил меня за плечи.

— Я пойду, — серьёзно ответила я. — И предупрежу Ладислава Энде.

— Хорошо, — успокоившись, господин Кросов кивнул. — Дайте мне знать, когда выполните поручение.

— Конечно.

В последний раз посмотрев на него, я поспешила к каштановой аллеи, а оттуда по дороге вдоль массива покинула Шёнефельде.

Я продолжала идти и дошла до развилки, сворачивающей к палате сенаторов. Там я повернула налево и под прикрытием покрытых снегом деревьев, приблизилась к административному центру Объединённого Магического Союза.

Во что я опять ввязалась? Но то, что рассказал мне господин Кросов, больше не выходило у меня из головы. Как они могли так ужасно с ним поступить?

То, что сенаторы были отравлены, вовсе меня не удивило. Это было именно то, чего мы боялись, вот почему я обязательно должна поговорить с Ладиславом Энде. Возможно, яд можно ещё обнаружить и, возможно, другие сенаторы смогут себя лучше от него защитить.

Как только следующего сенатора не станет, баланс в сенате сместится в пользу Густава Джонсона, а мне даже не хотелось представлять, какими будут последствия.

Я надеялась, что в палате сенаторов хоть кто-то будет. Я почти ожидала, что здание окажется безлюдным. Сейчас было утро Нового года, а, следовательно, праздник — возможность передохнуть, которую обычно не упустит ни один чиновник Объединённого Магического Союза. Но к моему удивлению я уже издалека увидела, что палата сенаторов окружена воинами Чёрной гвардии.

Я снова вспомнила статью из «Хроники Короны». Это, несомненно, были те меры безопасности, о которых там говорилось. Я медленно подошла ближе. Но почему там писали о более лучшей защите населения, когда Чёрная гвардия охраняет палату сенаторов? Что-то я никак не могла установить взаимосвязь, но надеялась, что адмирал знает, что делает.

Если я кому и могла доверять, то ему. Теперь мужчины обнаружили меня. Это были коллеги Адама, Торина, Рамона и Леннокса. Я пыталась успокоить себя мыслью, что они не причинят мне вреда. Но ситуация всё же была странной. Пока я ковыляла через глубокий снег, я откровенно разглядывала мужчин. На них была та же одежда, что на Адаме и его братьях; штаны и куртка из кожи, а на поясе кинжал из раниума.

Подожди!

Я более внимательно пригляделась к оружию мужчин. Кинжалы были не из раниума. Они носили оружие из простого металла. Мои шаги замедлились, в то время как я лихорадочно размышляла о том, что здесь не так. Что-то было неладно.

Внезапно в голове раздался голос, он сердито и в тоже время отчаянно кричал на меня:

«Убирайся оттуда, Сельма, немедленно уходи.»

Я испуганно остановилась. Это был голос Парэлсуса. Я была в этом абсолютно уверена.

«Уходи с территории платы сенаторов. Поворачивайся и беги!» — повторил он свою угрозу.

«Почему?» — спросила я, в то время как мужчины вокруг палаты сенаторов настороженно смотрели в мою сторону. Между нами было не больше десяти метров. Ещё только пару шагов, и я буду там.

Я должна попасть к Ладиславу Энде и предупредить его, что ему грозит серьёзная опасность. В любой момент может быть убит ещё один сенатор, и я даже не хотела представлять, что тогда случится.

Вместо ответа Парэлсус послал мне сцену происходящего.

В моей голове перспектива внезапно изменилась. Я увидела себя сверху. Создавалось впечатление, будто на меня кто-то смотрит из множества окон палаты сенаторов. Я стояла совсем потеряно, одна одинёшенька, недалеко от входа в палату сенаторов. Воины Чёрной гвардии смотрели на меня не насторожено, а продвигались в мою сторону. Сверху хорошо было видно, что люди, которые должно быть находились за палатой сенаторов приблизившись, направились в мою сторону. Если бы я не знала точно, то подумала бы, что они наступают, собираясь окружить меня.

Что-то в сцене в моей голове пошатнулось, и теперь я заметила, что также видно то, что происходит в комнате, из которой за мной наблюдали. Наверное, это были МАКи Парэлсуса, передающие ему этот видеоматериал.

В комнате находилось несколько мужчин. Двое из них стояли возле окна близко друг к другу. Казалось, будто они поглощены напряжённым разговором.

Их было видно со спины. Один был немного меньше другого и показался мне знакомым. Это был Ладислав Энде. Примус Объединённого Магического Союза и отец Скары. Теперь он повернулся и удивлённо посмотрел на человека напротив. Затем опустил взгляд, взглянув на своё тело и снова поднял голову. В его глазах читались неверие и чистое отчаяние.

Я проследила за его взглядом, тщательно изучив внешний вид Ладислава Энде. Всё выглядело нормально. На нём был одет тёмный костюм, видимо из-за него небольшую неувязку я заметила немного позже.

Из груди Ладислава Энде торчал кинжал.

Мою голову пронзила ледяная паника, спутала мысли и лишила всякой надежды. Я могла только смотреть на этот кинжал, воспринимая каждую отдельную деталь, как будто это как-то было важно. Оружие выглядело необычно. У него была богато украшенная рукоятка, и она показалась мне ужасно знакомой.

Я лихорадочно размышляла, где могла уже её видеть. И вскоре вспомнила. Это оружие уже оставляло на моей руке глубокий порез.

Это был кинжал Бальтазара, который тот использовал, чтобы во время ритуала нанести на мою руку порез, с помощью чего хотел сделать меня своей магической партнёршей.

Ладислав Энде упал на пол, и я сдержала хриплый крик. Другой мужчина подошёл к окну, и теперь я смогла рассмотреть его лицо, и всё обрело смысл. Грубые черты лица, которые хотя и были похожи на человеческие, но в то же время имели грубость и дикость дракона. Широкая шея и огромные плечи.

Это был Бальтазал, и он находился в палате сенаторов. Именно в этот момент он стоял там наверху, возле окна, и наблюдал за мной.

Сцена исчезла, и я снова увидела ряд по меньшей мере тридцати мужчин, стоящих напротив. Теперь я была уверенна. Они приближались, и их становилось всё больше. Было такое чувство, будто они появлялись из-за здания палаты сенаторов.

Теперь я также увидела, что с ними не так. Их глаза блестели серебром, и я узнала в них взгляд Морлемов. Бальтазар придал некоторым из них новый и улучшенный внешний вид. Внешний вид, который маги ещё не видели и о котором их никто не предупредил.

Меня охватила паника. Мои руки задрожали, а сердце пустилось вскачь. Но внешне я оставалась спокойной. Я должна поскорее убираться отсюда. Очень медленно, как будто у меня внезапно появилась идея направиться к рыночной площади, я развернулась и поковыляла обратно к Шёнефельде.

«Беги!» — раздалось у меня в голове, и я предположила, что Бальтазар отдал приказ атаковать. «Тебе нужно покинуть территорию палаты сенаторов. Он не может выходить за её приделы.»

Я побежала и выпустив на бегу крылья, помчалась над заснеженной дорогой. Я рискнула обернуться и увидела чёрную свору прямо позади. Внезапно мимо моей головы пролетели огненные шары, и я поняла, что эти новые Морлемы способны использовать магию.

«Они могут использовать магию, только пока Бальтазар находится по близости», — ответил Парэлсус на мой вопрос. Он снова был отлично проинформирован. Не мог предупредить меня несколькими минутами ранее? «Лети дальше. Над Шёнефельде ещё лежит защитное заклинание твоей бабушки. Он застрял в палате сенаторов, как в пузыре.»

Я выстрелила назад несколькими высококонцентрированными огненными шарами, продолжая низко мчаться по воздуху над лесной дорогой и при этом не врезаться в какую-нибудь ветку. Полёт здесь был рискованным манёвром. Но бегом у меня и подавно не будет шанса.

Наконец я увидела широкую лесную дорогу, ведущую в Шёнефельде. Там участок должен закончиться, потому что сразу слева начинался участок семьи Торрел. На слишком высокой скорости я повернула влево. Моё правое крыло коснулось низко висящих ветвей дуба. Я потеряла равновесие, перекувыркнулась и врезалась в стену массива, попав прямо в кусты ежевики, которые поднимались по крутой скале.

Я встала как в дурмане, спрятав повреждённые крылья. Моя правая рука болела, а со лба капала кровь. Я выругалась из-за того, что крылья проделали дыру в моей зимней куртке и медленно повернувшись к Морлемам, закричала:

— Это было так обязательно?

Они стояли там с жадным серебристым взглядом и с оружием наготове. Но не сделали больше ни шагу, а только злобно на меня смотрели. Я начала медленно двигаться, делая в сторону один шаг за другим. Метр за метром я удалялась, оставляя монстров позади.

Когда расстояние между нами стало больше, я побежала и бежала так быстро, как только возможно по глубокому снегу и остановилась лишь, когда добралась до дома Торрелов.

Я заколотила в дверь кулаками, в страхе оглядываясь.

Торин, зевая, открыл. Но в тот момент, когда увидел, в каком я состоянии, в его глазах появился ужас.

— Что случилось? — хрипло спросил он, затаскивая меня в дом. Затем осмотрел окрестности после чего захлопнул за нами дверь. — Ты серьёзно ранена?

— Нет, это мелочи, — ответила я, врываясь в гостиную, где уже все собрались.

Я на одно мгновение замерла. Ширли улыбалась словам, которые только что произнёс Лоренц. Моя младшая сестра тоже невинно ухмылялась. Сейчас я всё разрушу всего несколькими словами. Но другого выбора нет. Это была правда, и её следует сказать.

Когда меня заметили, в салоне внезапно стало тихо. Было слышно только потрескивание огня в камине.

— Сельма? — Леннокс встал с ошеломлённым взглядом. — Что случилось?

Я ещё мгновение колебалась. Мы все ожидали, что это в какой-то момент произойдёт. Наш островок счастья пошёл ко дну. Последний тихий и спокойный момент закончился.

Я глубоко вздохнула.

— Ладислав Энде мёртв, — тихо промолвила я.

Но мне и не нужно было говорить громко. Все отлично меня поняли. В комнате мгновенно воцарилась призрачная тишина. Лидия внезапно побледнела, у Лианы тоже краска отхлынула от лица. На лицах Торина, Леннокса и Рамона я видела лишь решительность. Лоренц и Этьен взялись за руки, в то время как Дульса и Ширли встали, будто собирались немедленно предпринять что-то против угрожающей опасности.

— Кто это был? — спросил Торин гробовым голосом. — Кто убил примуса?

Всем было ясно, что Ладислав Энде умер не естественной смертью.

Я обвела взглядом моих друзей.

— Бальтазар в Шёнефельде, — хрипло сказала я. — Он занял палату сенаторов. Защитное заклинание моей бабушки — единственное, что удерживает его от вторжения в Шёнефельде.

Пустота

— Ты должна немедленно покинуть Шёнефельде, — настаивала бабушка.

Прошёл только час с тех пор, как я в доме Торрелов рассказала друзьям о том, что Бальтазар близко. Ближе, чем мы когда-либо подозревали. Я проинформировала бабушку, и она немедленно покинула Темаллин и вернулась в Акканку через подземный туннель.

— Я не могу уйти сейчас, — ответила я. — Мне нужно пойти к Заре фон Некельсхайм и получить от неё ключ от гробницы. Мне необходима Звезда Комо, чтобы освободить Адама. Время истекает. Кроме того, сейчас я не могу оставить тебя одну. Бальтазар сделает всё возможное, чтобы убить тебя. Ты единственная причина, почему мы всё ещё можем спокойно здесь стоять, — я указала на заснеженный сад в Каменном переулке.

Снегопад закончился, и тучи развеялись. Ещё немного, и солнце будет достаточно высоко, чтобы залить сад ярким светом. Как раз начинался фантастический зимний день, но я видела лишь мимолётность этой идиллии, в то время как моя бабушка выглядела совершенно спокойной. Мы стояли на кухне нашего дома, и она неторопливо включила кафемашину.

— Что происходит?

В дверях внезапно появилась Жизель. Видимо, мы разбудили её своим разговором.

— Ничего захватывающего, — ответила я. — Бальтазару удалось проникнуть в палату сенаторов и убить примуса. Но сейчас он там застрял, и единственное, что мешает ему убить меня и поработить всех остальных — это защитное заклинание моей бабушки.

— Сельма, — укоризненно сказала бабушка, в то время как у Жизель кровь отлила от лица. Она прислонилась к дверному проёму, а затем на нетвёрдых ногах подошла к ближайшему стулу.

— Прости, — тут же произнесла я и поспешив к ней, села рядом. Я понятия не имела, какой вред причинят мои слова.

— Нет, — решительно промолвила Жизель, а в её глазах вспыхнула решимость, удивившая меня. После смерти Филиппа она настолько ушла в себя, что мне иногда казалось, будто она старается забыть суровую правду и предпочитает скрыться в иллюзии любовных романов. — Не извиняйся, — сказала Жизель, решительно глядя на меня. — У меня осталось не так много причин, чтобы жить. Помимо того, что я желаю находиться рядом с Лидией и Лиандро, я также хочу увидеть, как Бальтазар заплатит за всё, что причинил всем нам. И если бы я оказалась той, кто навлечёт на него бедствие, это было бы наивысшим удовольствием. Он должен страдать так же, как заставил страдать людей, которые до сих пор стояли у него на пути.

— Правда? — удивлённо прошептала я, глядя на Жизель широко распахнутыми глазами.

Неужели она в течении всех этих месяцев, пока пряталась за книгами, только и делала, что вынашивала жестокие планы мести? На моих губах расцвела улыбка. Я понятия не имела, но такой подход нравился мне намного больше, чем апатия, от которой Жизиль, похоже, внезапно исцелилась.

— Конечно, — ответила Жизель. — Бальтазар должен заплатить за то, что отнял у меня Филиппа и не только. Ещё он отнял у меня друзей. Катерина и Тони были для меня даже больше, чем просо друзья. Они были словно семья. Пришло время получить Бальлтазару по заслугам.

— Жизель, — настоятельно сказала бабушка. — Бальтазар сейчас могущественнее, чем когда-либо прежде. Его просто так не убить. Честно говоря, я понятия не имею, как с ним справиться. Одной ненависти недостаточно. Нам нужны хитрость и коварство, нам нужен план и немалая поддержка.

— Но в конечном итоге нам нужно что-то, что его убьёт. И неважно, что, — ответила Жизель, — я это выясню. Нельзя, чтобы умерло ещё больше людей. Если он придёт к власти, вы сами знаете, что случится.

— Он выполнит все свои обещания, — мрачно ответила я.

— До этого не дойдёт, — решительно промолвила бабушка. — Моё защитное заклинание ещё на месте, а с ним не справится даже Бальтазар.

— Он может заказать твоё убийство, — тихо ответила я, и в моих словах прозвучало беспокойство.

— Это верно, — кивнула бабушка, наливая чашку кофе. Затем, подойдя ко мне, поставила её передо мной. — Поэтому мы позаботимся о том, чтобы я была не единственная, кто может накладывать защитные заклинания. Нельзя, чтобы ответственность лежала только на мне. Нам нужны другие маги, которые могли бы позаботятся о том, чтобы Бальтазар не смел ступить в город.

— Кто ещё в городе способен на такую магию и готов нам помочь? — я сделала глоток кофе и вопросительно посмотрела на бабушку. — Это мог бы сделать господин Лилиенштейн, но он по-прежнему как в воду канул. Парэлсус только что спас мне жизнь, но я не знаю, сведущ ли он также в защитных заклинаниях.

— Не сведущ, — промолвила бабушка.

— Сенаторы способны на такие заклинания, но мы больше не можем им доверять. Те немногие, кто ещё поддерживал Ладислава Энде, быстро сбегут, пока с ними не приключилось того же, что и с примусом, — я вопросительно посмотрела на бабушку. — Нам нужен кто-то, кому мы можем доверять, и кто способен наложить такое мощное заклинание. Адмирал не владеет таким волшебством. Не может даже Рокко Гонден. Кто тогда остаётся?

Бабушка спокойно наполнила ещё две чашки кофе и подошла к столу. Одну она поставила перед Жизель, затем села напротив.

— Есть кое-кто, кто на это способен, — уверенно сказала она и сделала глоток кофе.

— Кого ты имеешь в виду? — я удивлённо посмотрела на неё.

Мне больше никто не приходил в голову. Я кого-то пропустила? Старого друга бабушки? Кого-то, кого она ещё не представляла? Может один из друидов был таким могущественным?

— Нет, — произнесла бабушка, догадавшись, о чём я думаю.

Я посмотрела на неё, прослеживая её мысли. Удивлённо я поняла, кого она имеет в виду.

— Нет, — прошептала я, качая головой.

— Да, Сельма, — решительно кивнула она. — Ты достаточно сильная, чтобы произнести это заклинание и поддерживать его. Другого выбора у нас нет.

— До сих пор я накладывала лишь небольшие защитные заклинания, — нерешительно промолвила я. — Я не могу перекрыть целый город, да ещё против одного единственного человека и силы его магии. Это очень сложное заклинание.

Просто уже даже думая, как это сложно, мне казалось, что я никогда не смогу совершить нечто подобное.

— Это и в половину не так сложно, как создать дракона Латориоса, — спокойно произнесла бабушка. — Если я на это способна, то и ты тоже. Я подробно объясню тебе, как это работает. Нужно обратить внимание на некоторые мелочи, но немного потренировавшись, ты, наверняка, быстро справишься. Пришло время отложить осторожность в сторону и выявить пределы твоих возможностей. Ты должна проникнуть в магию глубже, чем когда-либо прежде, должна требовать от себя ещё больше, что делала до сих пор. В ближайшем будущем нам потребуется каждая унция силы, которую ты сможешь использовать. Ты понимаешь?

Я некоторое время задумчиво смотрела на бабушку, пытаясь принять и усвоить её слова. За последние годы мой характер укрепился, а мои магические силы развивались всё больше и больше. Но время обучения и тренировок прошло. Я должна полностью отказаться от этой роли и положиться на свои силы. Я должна быть сильной и верить в себя. Я должна верить в мою внутреннюю силу.

Время в Тенненбоде закончилось. В этот момент я поняла, что больше не вернусь туда как студент. Мне будет всего этого не хватать: профессоров, занятий, моей комнаты и прежде всего регулярного общения с Грегором Кёниг и драконами. Профессор Эспендорм не простит нам с Адамом длительного отсутствия. Для диплома пятого уровня нужны дисциплина и решительность, а они требовались мне сейчас для чего-то другого.

Пришло время сделать следующий шаг и взять на себя ответственность. Если я единственная, кто может наложить заклинание, то я должна это сделать.

— Хорошо, — в конце концов сказала я и кивнула. — Я буду тренироваться и произнесу заклинание.

— Замечательно, — довольно сказала бабушка. — Давайте позавтракаем, а потом сразу начнем. Дорога каждая минута. Мы не знаем, каковы дальнейшие планы Бальтазара.

— Дай мне час, — попросила я. — Я хочу рассказать остальным, что будет дальше, а также заглянуть к Заре фон Некельсхайм. Я обещала Адаму, что освобожу его из плена гномов и сдержу обещание. Если уж заклинания продержались до сих пор, то продержатся и еще час.

Бабушка серьезно посмотрела на меня, затем кивнула.

— Конечно тебе нужно позаботиться и об этом. Я тем временем все подготовлю. Часом раньше или позже действительно уже не играет никакой роли. Но поторопись.

— Обещаю.

Я кивнула, допила кофе и встала. Поспешив в коридор, я надела куртку и сапоги. Открыв дверь, я застыла на месте.

Морлемы.

Мое сердце замерло, когда, с широко раскрытыми от ужаса глазами, я посмотрела вокруг.

Они были повсюду. В нашем саду, на улице и над нашим домом.

Я в панике огляделась. Их было примерно пятьдесят. Если они настоящие и добрались до Каменного переулка, то это означало, что нам конец. Если же они не настоящие, то их создатель сильно преуспел в своем мастерстве. Я нащупала кинжал из раниума, который всегда носила с собой за поясом. Был лишь один способ выяснить, с кем мы имеем дело.

Я закрыла глаза и набрала в легкие воздуха, одновременно подняв руки. Сосредоточив в себе всю внутреннюю силу, я выпустила ее, создавая одновременно сотни огненных шаров. Передо мной и над моей головой образовалось море света.

Морлемы раздражённо зашипели. Но это меня не остановило. Я махнула руками, и мои огненные шары пришли в движение. Они пролетали мимо Морлемов, вращались над ними и под ними. Затем я заставила их мчаться по воздуху ещё быстрее. Они носились туда-сюда словно маленькие кометы, врезаясь в Морлемов и поджигая их плащи. Морлемы кричали и шипели, пытаясь убежать или увернуться от огненных шаров. Но их было слишком много, и ни у одного из Мореломов не было даже шанса уклониться от огня.

Я с удовлетворением поняла, что они сгорают и от них ничего не остаётся, кроме чёрного пепла.

Их снова создал подражатель.

— Что здесь происходит? — спросила бабушка, внезапно появившись позади меня.

— Бальтазар хочет загнать тебя в угол, — мрачно ответила я, опуская руки, в то время как вниз посыпался пепел и окрасил снег в чёрный цвет.

Я печально взглянула на беспорядок из пепла и обрывков ткани.

Зимний день только что потерял свою невинность.

— Может всё-таки будет лучше, если ты спрячешься, — заметила я, серьёзно глядя на бабушку.

— Я не стану прятаться, — решительно сказала бабушка, и я увидела вспыхнувшие в её зелёных глазах решимость и гордость. — Я пережила более, чем достаточно, чтобы знать, что с опасностями можно бороться только при помощи мужества и отваги. Поторопись. Я буду ждать тебя здесь.

Я кивнула и ушла. Проходя вдоль каштановой аллеи, я встретилась с людьми, которые заметили переполох в Каменном переулке. Со страхом и любопытством во взгляде, они стекались туда. Такая куча Морлемов не останется незамеченной. Во всей этой толпе я узнала Дульсу, с ней была её сестра Джулия, которая с любопытством меня разглядывала.

— Что случилось? — спросил Дульса.

— Опять парочка поддельных Морлемов, — прошептала я. — Их становится всё больше. Подражатель, кажется, улучшает свои навыки. Если он продолжит в том же духе, нам придётся наложить защитное заклинание и против него тоже. Если бы я только знала, кто за этим стоит.

— Я попытаюсь это выяснить, — сразу предложила Дульса.

— Спасибо, я направляюсь в Базальтовый переулок, — прошептала я, уходя. — Увидимся сегодня вечером.

Дульса кивнула и пошла дальше, как будто мы обменялись лишь парочкой пустяковых любезностей.

Этим утром в доме Торрелов мы горячо спорили о том, как нам теперь быть. Торин хотел, чтобы мы с Ширли немедленно покинули город. Но я дала понять Торину, что мы не можем позволить Бальтазару войти в город без сопротивления. И поиски Звезды Комо я тоже не могла оставить, потому что от успеха этой миссии зависела жизнь Адама, за которую я теперь одна несла ответственность. После долгих споров, мы, благодаря хладнокровию, которое Леннокс сохранял даже в таких непростых ситуациях, договорились, что будем работать вместе, чтобы осуществить и то и другое.

Лоренц и Этьен пытались выведать некоторую информацию у бургомистра Нойфрида о событиях в палате сенаторов. Лиана хотела навестить парочку хорошо проинформированных клиенток, у которых были связи с сенаторами, а Ширли встречалась с Ким Гёрнером, чтобы активировать Вельфа Боргерсона и Рокко Гондена. Носители печати дали обещание, и теперь опасность пришла в Шёнефельде, город, где мы меньше всего ожидали Бальтазара.

Рамон и Леннокс направились в штаб-квартиру Чёрной гвардии, которая была расположена в маленьком переулке позади церкви. Они должны обо всём сообщить адмиралу и заручиться поддержкой Чёрной гвардии. Адмирал уже однажды помешал Бальтазару прийти к власти.

Хотя его правомочия, благодаря Ладиславу Энде, уже были не теми, что раньше, но учитывая ситуацию, в которой мы сейчас оказались, я рассчитывала, что адмирал сделает всё от него зависящее, чтобы помешать Бальтазару сделать хоть один шаг за границу палаты сенаторов.

Торина я попросила отвезти Лидию и Леандро в Миндору, чтобы они могли вооружиться оружием из ранниума. Моё предчувствие не подвело меня, что в Каменном переулке сейчас было небезопасно.

Пока я быстро шагала к рыночной площади, я разослала всем сообщения и проинформировала о том, что только что произошло в Каменном переулке. Как раз, когда Торин ответил, что пока останется с Лидией и Леандро в Миндоре, я свернула на рыночную площадь.

Там я увидела Скару. Она была одета в дорогое пальто и гуляла с матерью в это, казалось бы, прекрасное новогоднее утро по Шёнефельде. Она даже не догадывалась, что случилось всего в нескольких кварталах от неё.

Я застыла на месте и просто уставилась на Скару.

Она ещё ничего не знала, потому что, если бы знала, то не прогуливалась бы мимо туристического агентства с таким спокойным лицом.

Я лихорадочно размышляла, как себя вести и что ей сказать.

Теперь она обнаружила меня, а когда подошла ближе, её лицо омрачила тёмная тень.

— На что так уставилась? — прошипела она, как всегда, в своём репертуаре.

Я открыла рот, собираясь ответить, но мне не хотелось грубить ей, хотя она и заслужила грубый ответ. Я бы предпочла выразить ей своё соболезнование, но я владела информацией, которую не должна была знать. А если население узнает о том, что случилось сегодня утром в палате сенаторов, наверное, тоже будет не слишком хорошо. Результатом станет массовая паника, а ещё было слишком рано вызывать волнения. Если мы проинформируем нужных людей, и они сделают то, что надо, то сможем остановить вторжение Бальтазара, прежде чем он нанесёт какой-либо ущерб.

— Мне очень жаль, — наконец прошептала я.

Затем просто убежала, оставив стоять растерянную Скару и её мать.

Я ещё услышала, как она крикнула мне вслед, что я, видимо, совсем сошла с ума. Но я не могла злиться из-за её слов. Я чувствовал лишь сожаление. Я быстро свернула в Базальтовый переулок и вскоре уже стояла перед домом, в котором жила Зара фон Некельсхайм.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Было важно сосредоточится и полностью открыться для разговора со старой дамой. Когда я почувствовала, что готова, я позвонила.

Вскоре я услышала шаги за дверью. Сразу же нацепив на лицо располагающую улыбку, я приняла расслабленную позу.

Я тут же узнала Зару фон Некельсхайм, когда та открыла дверь. Хотя мы ещё никогда не встречались, я уже видела её однажды глазами Адама. Она с подозрением посмотрела на меня, и мне пришлось приложить все усилия, чтобы оставаться дружелюбной.

— Добрый день, госпожа фон Некельсхайм, — вежливо поприветствовала я.

— Я не собираюсь ничего покупать, — ответила та и уже хотела снова захлопнуть дверь.

— Я здесь не для того, чтобы вам что-то продать, — поспешила сказать я. — Меня послал Адам Торрел.

Зара фон Некельсхайм замерла и посмотрела на меня с явным любопытством.

— Меня зовут Сельма Каспари, — объяснила я. — К сожалению, Адам больше не может прийти, но он попросил меня заглянуть к вам.

— Значит попросил?

Зара фон Некельсхайм разглядывала меня с нескрываемым подозрением.

— Да, Адам, безусловно, говорил вам, как важно для меня посетить гробницу моих предков. К сожалению, я больше не могу познакомиться с моим дедушкой лично, и для меня очень важно, если хотя бы таким образом я смогла приблизиться к нему. Может вы сможете помочь?

— Ваш дедушка ещё жив, — решительно промолвила госпожа фон Некельсхайм. — Его тело никогда не было найдено. Вероятно, он просто сбежал. Я уже объясняла это Адаму Торрел.

Одно мгновение я угрюмо смотрела на госпожу фон Некельсхайм. Она непоколебимо верила в эту идею и не отступит ни на шаг. Адам несколько недель подряд пытался достучаться до неё, мягко убеждая отдать нам ключ от гробницы. Но это ничего не принесло. При этом у него, вероятно, был самый лучший к ней подход. По отношению ко мне она, похоже, не испытывала особой симпатии.

Я лихорадочно обдумывала, как действовать дальше. Время поджимало. Я пообещала бабушке, что скоро вернусь, но также я обещала Адаму как можно быстрее освободить его из рук гномов.

Во мне укрепилась решимость побыстрее разобраться с этой проблемой, потому не похоже, что Зара фон Некельсхайм проявит готовность к сотрудничеству, а у меня не было ни время, ни достаточно терпения, чтобы продолжать играть в её игры.

Время действовать мягко закончилось. Я должна узнать, что происходит в её голове.

— Вы же знали моего дедушку, — дружелюбно сказала я, пытаясь проникнуть в её мысли. Это был способ, обещающий в этот момент самый быстрый успех. Но он также представлял самый большой риск. — Он действительно был настолько ненадёжным человеком, что вы считаете его способным исчезнуть, не сказав ни слова, и так больше и не появиться?

Я с интересом наблюдала за старой дамой, и прямо-таки почувствовала, как в её голове вспыхнули воспоминания.

Теперь я должна попробовать. Я очень осторожно проследила за её воспоминаниями и удивлённо осознала, в каком направлении двигались мысли Зары фон Некельсхайм. Она была сильно разочарована моим дедом. Но почему? Я осторожно проникла в мысли глубже и найдя ответ, чуть от удивления не заговорила.

Зара фон Некельсхайм была влюблена в моего дедушку. Она хотела выйти за него замуж. И если бы не отмена монархии, тогда, вероятно, всё так и случилось бы. Но потом Эдгар влюбился в мою бабушку, а девичьи мечты Зары фон Некельсхайм лопнули, как мыльные пузыри в терновой изгороди. Её сердце и душу наполняла горько-сладкая боль. Она всё ещё скучала по моему дедушке. Боль из-за неразделённой любви так и не прошла, и оставила отпечаток на всей её жизни.

— Мыльные пузыри в терновой изгороди, — прошептала я.

Именно об этом она думала. Адам потратил своё время в пустую, потому что мы рассчитывали, что она уступит из-за любви к дедушке и семье. Но она и впрямь терпеть не могла бабушку и никогда не отдала бы ключ ни ей, ни мне. Она ревновала ко всему, что было у бабушки и что она сама так и не получила.

Зара фон Некельсхай так никогда и не вышла замуж, а моя мать, брат, сестра и я были символами её разочарования. Она так и не завела семью, не родила детей, потому что единственный мужчина, с которым она могла себе это представить, не захотел её.

После исчезновения моего дедушки она надеялась, что он вернётся и признает её своей настоящей любовью. Даже сейчас, когда ей было почти девяносто, она так и не отказалась от этой надежды. Она всё ещё полагала, что дедушка когда-нибудь придёт и признается ей в своей любви.

Не имеет значения, что я ей сейчас скажу, я не смогу убедить её отдать мне ключ.

— Что вы сказали? — подозрительно спросила Зара фон Некельсхайм, не сводя с меня глаз.

Судя по всему, у неё были проблемы со слухом, поэтому она, к счастью, не расслышала сказанные шёпотом слова. Я мгновенно покинула её мысли, прежде чем она успела заметить, что я делаю.

— Ничего, — тут же ответила я.

Она приподняла вверх бровь.

— Во всяком случае, даже не пытайтесь и дальше говорить со мной о вашем дедушке, — повторила она слова, которые я, видимо, только что пропустила мимо ушей. — Передайте Адаму Торрелу, что он может продолжить навещать меня, как только вернётся. Но вам лучше здесь больше не появляться. Нет ни одной темы, которую мы смогли бы с вами обсудить.

— Жаль, — с горечью ответила я. Но её слова не удивили меня. — Желаю вам здорового Нового года.

Я быстро отвернулась и ушла.

Я ещё услышала, как дверь позади меня захлопнулась.

Всё время, которое вложил Адам, было напрасно. Мысль, что с Зарой фон Некельсхайм мне придётся начинать всё с нуля, стучала в голове. Одной или двух недель будет недостаточно. Чтобы выяснить причину, почему она не разрешает войти мне в гробницу, понадобится целая вечность.

Мне придётся опять проникнуть в её мысли, а для этого нужно заговорить с ней ещё раз. Но как это сделать, если она при первой возможности, скорее всего, захлопнет перед моим носом дверь? Я разочаровано перешла на другую сторону Базальтового переулка, а там свернула на кладбище.

Должен быть и другой выход. Быстрым шагом я прошла к склепу семьи фон Некельсхайм.

От спящих каменных лиц у меня по спине пробежали мурашки. Они напомнили мне выражение лица Ладислава Энде. Всего несколько часов назад я сама смотрела в лицо смерти. Я медленно подошла ближе и осторожно прикоснулась к одному из каменных лиц. Это была молодая женщина не старше меня.

Я вспомнила слова бабушки. Она сказала, что я должна ещё глубже погрузиться в элементы. Поэтому я закрыла глаза и мысленно отыскала рядом камень. Он был вырван из земли и являлся её частью. Я ощущала тёплое гудение земли и сильную магию, которая окружала камень, чтобы противостоять воде, морозу, солнцу и льду. Но я также почувствовала защитную магию, наложенную на камень.

Однако не смогла полностью понять её. Я погрузилась в камень и попыталась через него проникнуть в гробницу.

Мгновенно голову пронзила сильная боль, а лицо под ладонью задвигалось. Я, убрав руку с лица, разочаровано отошла. Оно укоризненно смотрело на меня открытыми глазами. Но я не стала ждать, когда проснуться все каменные лица и начнут осыпать меня громкими упрёками. Проникнуть в гробницу силой действительно оказалось почти невозможной задачей.

Я быстро ушла, пройдя между покрытых снегом надгробий. Я должна буду вернуться, когда у меня появится идея получше, как выведать тайну этой гробницы. Может бабушка знала какое заклинание, которое я смогу использовать, чтобы победить камень.

Быстро пройдя через рыночную площадь, я вернулась на каштановую аллею. Час, который дала мне бабушка, уже заканчивался. Она, наверное, уже с нетерпением ждала меня в ателье. Как только будет установлено второе защитное заклинание, это даст нам время. Может в следующий раз мне просто нужно будет застать Зару фон Некельсхайм врасплох и так быстро проникнуть в её разум, что она заметит это, только когда уже всё закончится.

Много лет назад её, конечно обучали отражать подобные атаки. Но это было очень давно, и я надеюсь, что она уже почти не помнит таких вещей. Я свернула в Каменный переулок и заметила, что толпа так и не разошлась. Разве воины Чёрной гвардии ещё не подоспели? Ведь половина зевак — немагические граждане, а только что был серьёзно нарушен 1 параграф.

Я протиснулась сквозь толпу и зашла в наш сад в Каменном переулке. Даже в палисаднике стояли люди и с интересом смотрели на тёмный от пепла снег.

Почему моя бабушка не навела порядок?

С удивлением я заметила, что входная дверь открыта.

Это было странно и совсем не похоже на мою бабушку, которая была осторожной. Мой живот сдавил холод, и мне стало плохо.

Что-то здесь не так, что-то абсолютно неправильно.

Мои ноги онемели, когда я, отталкивая в сторону зевак, прошла к двери и зашла в дом. Теперь я услышала рыдание, и меня ещё больше затошнило. Мне был знаком этот звук, потому что я часто слышала его летом, когда Жизель думала, что мы уже спим и не заметим, как она глубокой ночью даёт волю своим чувствам.

Но что заставило Жизель так грустить, что она начала плакать днём?

Что, ради всего святого, произошло? Меня ведь не было всего час.

Я медленно следовала за звуком в ателье бабушки. Казалось, будто ноги стали тяжёлыми, как свинец.

— Как ты могла это сделать? — услышала я голос, в котором было столько гнева и отчаяния, что он почти оборвался. Это Дульса. Ярость в её голосе испугала меня. В последний раз, когда она отреагировала так бурно, мы находились в Антрактике, а Бальтазар только что убил её сестру Сесилию. В то время она снова и снова отчаянно выкрикивала имя сестры, потому что та мёртвая лежала на земле.

Меня охватил холод, и я не смогла этому помешать.

Будто в замедленной съёмке, я вошла в ателье, разглядывая представшую перед глазами сцену.

На первый взгляд всё казалось, как всегда. Через витражные окна в комнату светило зимнее солнце, рисуя таинственные узоры на полу. На полочках стояли книги, и повсюду были развешаны для сушки травы. Но какой бы знакомой не была сцена, в то же время она была совершенно другой. В комнате находились Жизель, Дульса и Джулия.

Красочные цвета падающего в комнату света прижимались к фигуре, которая безжизненно лежала на полу, а под ней растекалась красная жидкость. Рядом с фигурой сидела на корточках Жизель и отчаянно рыдала. Всё её тело сотряслось, будто от судорог.

Во мне застыли все чувства. Разум отказывался понимать то, что я видела.

— Сельма, — Дульса в отчаяние посмотрела на меня.

Рядом с ней стояла Джулия с улыбкой на лице, выражающей явную радость. В руке она держала богато украшенный кинжал, лезвие которого покрывала тёмная жидкость. Этот кинжал я уже сегодня видела.

— Я исполнила его желание, — произнесла, улыбаясь, Джулия и убрала кинжал. — Он поручил мне убить Джоджетту фон Норденах, и я исполнила его желание.

Я смотрела то на Джулию, то на лежащую на полу фигуру. Продолжала переводить взгляд туда-сюда, ничего не понимая. Не может быть, этого просто не может быть. Боль в голове так громко кричала, что я уже не могла мыслить рационально. Но с губ не слетело ни единого звука.

Жизель подняла голову, поняв, что Джулия заговорила со мной и что я вошла в комнату.

Она сглотнула, чтобы проглотить следующее рыдание, но не бросилась мне на шею, чтобы попытаться утешить. Она просто в панике смотрела на меня. Затем быстро встала, схватила книгу лекарственных растений моей бабушки и сунула мне в руки.

— Беги, — сказала она с загнанным взглядом и залитыми слезами щеками. — Защитные заклинания пали. Беги так быстро как можешь и спрячься. Я здесь обо всём позабочусь. Бальтазар идёт, чтобы убить тебя. Ты должна исчезнуть. Быстрее. Это твой единственный шанс выжить.

Защитные заклинания пали. Конечно. Я поняла её слова и не стала колебаться ни секунды. Во мне разверзлась пустота, и я чувствовала, как приближается зло. Словно холодный ветер, оно надвигалось всё ближе, жаждало заполучить мою жизнь и погасить её, как свеча гаснет на ветру. Я выбежала из дома и наложила на себя защитное заклинание.

Затем расправила крылья и в мгновение ока улетела прочь.

Одиночество

Я чувствовала себя голой и незащищённой. Одиночество, словно кислота, болезненно разъедало моё сердце.

Я сомневалась в своём рассудке. Ничего страшного не произошло. Это был всего лишь сон, иллюзия, которую разыграл мой уставший мозг. Моя бабушка непобедима, и никто не сможет убить её чем-нибудь таким банальным, как нож. Она предвидела опасности и владела элементами, как никто другой.

Белые клубы тумана струились вокруг меня. Иногда из него образовывались фигуры. Но прежде чем они обретали чёткие очертания, снова распадались, и белый туман продолжал колыхаться вокруг меня. Было абсолютно тихо. Ни один звук не напоминал о жизни, ни одна сцена не появлялась в сознании, чтобы заставить меня осмыслить, что я потеряла.

Я закрыла глаза и попыталась ещё раз связаться с Адамом. Мысль о нём проникла в сердце, словно тёплый лучик солнечного света. Сейчас я нуждалась в нём. Мне была нужна его сила, уверенность, что вместе мы всего добьёмся. Ведь мы пообещали это друг другу. Он будет сильным, когда я буду слабой. И именно сейчас он должен быть рядом, потому что я чувствовала себя такой ужасно беспомощной и отчаявшийся.

Но там была пустота. Как бы гномы это не сделали, я не могла наладить с Адамом контакт.

Я медленно поднялась с пола. Здесь, в мире грёз, с чувствами справиться было легче.

Реальность была далеко. И только здесь я позволяла себе отчаянные мысли. Как только я покидала царство грёз, мне нельзя было проявлять свои чувства.

— Сельма, внезапно услышала я нежный голос. За границами моего мира грёз я, в очередной раз, заметила тень.

Я убрала защиту, и Седони вошла ко мне. Когда она прошла сквозь белый туман, он заколыхался. Беспокойно вздымаясь над землёй, он формировал водовороты и круги.

— Как ты себя чувствуешь? — чутко спросила Седони.

— Хорошо, — автоматически ответила я.

Ответ уже совершенно естественно слетал с языка, потому что в последнее время мне часто приходилось отвечать на этот вопрос. А что ещё говорить? Что я в полном отчаяние, потому что Адама нет рядом, а теперь убили и мою бабушку? Если я поддамся этой слабости, то умру, потому что Бальтазар не станет колебаться ни секунды и использует любое неосторожное мгновение, чтобы убить меня.

— Я просто хотела немного передохнуть и попыталась связаться с Адамом, — уклончиво ответила я, чтобы объяснить, почему снова нахожусь в царстве грёз.

— Гномы, скорее всего, поместили его в комнату, облицованную ранниумом. Иначе я не могу объяснить эту тишину.

Седони заколебалась, мы оба знали, что есть и другая возможность. Поскольку Адам вряд ли самостоятельно закрыл свой разум, мы должны также помнить, что гномы могли положить конец его жизни. Но эта мысль была настолько чуждой и абсурдной, что я не позволила ей пустить корни в моей голове.

— Тебе удалось? — Седони ободряюще посмотрела на меня.

— Нет.

Я покачала головой, пытаясь подавить сжигающую меня тоску. Без Адама я чувствовала себя неполноценной, а груз, лёгший на мои плечи, становился всё тяжелее и тяжелее.

— Мне очень жаль, — Седони села рядом со мной на землю. Туман укутал её ноги, так что её белое платье слилось с фоном. — Но я горжусь тобой. Ты остаёшься мужественной и не падаешь духом.

— Не стоит сожалеть, — сказала я. — Мы все знали, в какой находимся опасности. Смерть может настигнуть любого из нас.

Я решительно посмотрела на Седони. Мне не нужна её жалость, потому что она лишь сделает меня слабой, а слабость сейчас несла смерть.

Внешне я ни на секунду не придавалась скорби. Я приземлилась в дубовой роще, где меня уже ждал Торин. Затем через дверь ворвалась в Миндору и увидела испуганные лица брата и сестры. В этот момент я поняла, что они никогда не должны узнать, даже подумать, что я слаба. Теперь я должна быть для них сильной. Потому что кто ещё позаботится обо всём? Жизель всё ещё было сложно смериться с потерей Филиппа, а других членов семьи у нас больше не было. Остались только мы трое, поэтому теперь должны держаться вместе.

Даже на секунду я не должна допустить, чтобы создалось впечатление, будто я не могу справиться со случившемся. Я поклялась в этом самой себе. На пути, по которому я до сих пор шла, было много жертв. Я подумала о Сесилии и Филиппе, моих родителях и бабушке с дедушкой. Ни одна из этих жертв не должна быть напрасной. Я почту их память, если буду продолжать настойчиво преследовать свою цель.

Внешне я могла казаться отстранённой и рациональной, но это был единственный путь, по которому я могла идти. Только время от времени мне нужна была пауза в мире грёз, когда я думала, что внутренне задыхаюсь от этой боли.

Лидия разрыдалась, когда я осторожно объяснила ей, что наша бабушка пала жертвой коварного убийства. Леандро тоже явно с трудом сдерживался. Но и он почувствовал, что сейчас не время для скорби. Любая слабость, любая ошибка, могла стать нашей последней.

Я обнимала Лидию и крепко прижимала к себе, пока та не успокоилась. Я нужна была брату и сестре. Я нужна была Адаму. Я не могла позволить себе впасть в депрессию из-за множества разочарований.

Прошло несколько часов, прежде чем мы все успокоились. Затем я села за большой стол и начала приводить в порядок мысли. Я объяснила Лидии и Леандро, что бабушка теперь находилась с Эдгаром и Катериной и что мы все встретимся когда-нибудь в царстве мёртвых. Я хотела их утешить, чтобы хоть немного облегчить боль. Хотя знала, что слова в такой ситуации мало, что дадут. Моей бабушке больше не было, как раз в тот самый момент, когда она была нужна нам больше всего.

Но одно постоянное чувство всегда присутствовало, его сложно было подавить желанием бороться. Я испытывала чувство вины. Если бы я не ушла, то всего этого не случилось бы. Без сомнения, я смогла бы предотвратить покушение. Наверное, бабушка ожидала всё, что угодно: Морлемов, Чёрную гвардию или хорошо вооружённого убийцу-одиночку, но не нападения из засады, выполненное девушкой, которой едва исполнилось шестнадцать.

— Это была не твоя вина, — промолвила Седони, которая проследила за моими мыслями.

— Верно, ответила я, вставая. — Но я могла бы предотвратить убийство, если бы была там.

Седони посмотрела на меня, подняв голову.

— Возможно, смогла бы, — заметила она, тоже вставая. — Но тогда случилось бы что-то другое. Возможно, маленькая Джулия заколола бы тебя или Жизель, или свою собственную сестру. Она пришла с намерением убить, и ничто не смогло бы её сдержать.

Я допустила эту мысль, скорее всего, Седони права, но она совсем меня не утешила.

Потому что из-за моей смерти или из-за смерти Жизель защитное заклинание бы не пало, и Бальтазар не смог бы войти в Шёнефельде.

— Мы собираемся с силами, — настоятельно произнесла Седони. — Мы не отдадим Объединённый Магический Союз моему брату без боя.

— Что ты собираешься делать? — спросила я, выжидающе глядя на Седони. — Вы на Килеандросе, а святые девы не собираются покидать остров. Вы не обучены сражаться, а без применения силы Бальтазар не исчезнет.

Седони улыбнулась.

— Сельма, — сказала она обнадёживающим тоном, как будто знала что-то, что до сих пор было от меня скрыто. — Ты сама знаешь, что истинная сила мага не в его руках. Через царство грёз мы хотим получить доступ к его разуму и таким образом ослабить магическую силу.

— Прости, — промолвила я, проводя рукой по лбу. — Ты пытаешься сделать всё, что в твоих силах, а я тебя упрекаю.

— Ты только что потеряла бабушку, — сказала Седони. На её лице промелькнула тень. — Я понимаю, что ты плохо себя чувствуешь.

Моё сердце разрывалось от боли, но я не подала виду. Между тем я стала в этом довольно искусной.

— Не только я потеряла её, — быстро произнесла я. — И размышления об этом ничего не дадут. Они её не вернут.

— Знаю, — ответила Седони, собираясь сказать что-то ещё в утешение.

— Теперь мы должны быть бдительными и чётко преследовать наши цели, — прервала я, потому что уже знала, что она собирается сказать. Да, это ужасно, что я пропустила похороны бабушки, потому что больше не могла войти в Шёнефельде. Морлемы, замаскированные под воинов Черной гвардии, везде патрулировали город. Также было грустно, что Лидия и Леандро не смогли попрощаться. Но для них входить в город было, по меньшей мере, так же опасно, как и для меня. Пойти сейчас в Шёнефельде было бы чистым самоубийством, а я не окажу такую услугу Бальтазару. Сейчас существовала только одна вещь, на которой я хотела полностью сосредоточиться. — Я должна найти Звезду Комо, — настоятельно сказала я. — Любая, даже самая крошечная подсказка, которую вы сможете найти, была бы полезна.

— Мы не перестаём обыскивать царство грёз, — поспешно ответила Седони.

— А что насчёт Бальтазара? — осторожно спросила я. — Как продвигаются дела с ним?