Звезды под ногами

Глава девятая

Все происходило как в кошмаре. Захир настоял, что сам поведет — и был прав, потому что Диана была просто без сил, — и гнал машину на предельной скорости. Он был с Дианой добр, мягок, но нетрудно догадаться, что сейчас ему не терпится от нее отделаться.

И кто станет его винить?

Как только они прибыли в аэропорт, Захир поспешил откланяться.

— Мне надо идти. Твоя семья скоро приедет.

— Поезжай. — Диана старалась не смотреть ему в лицо, хотя и знала, что видит его в последний раз в жизни. Даже попыталась шутить: — Не стоит заставлять премьер-министра ждать. — Господи, она едва знает этого человека. Почему же тогда кажется, что мир вокруг рушится? — Постарайся не попасться за превышение скорости, а то на мое имя ляжет еще одно пятно.

— Я буду осторожен, но, если опоздаю на ужин, пресса может прийти к заключению… — Захир замялся, махнул рукой.

Он защищает ее? Или себя?

— Не придумывай ничего заранее, Захир. Иди. Со мной все будет отлично.

С легким поклоном он повернулся и пошел от нее. Как странно. На нем обычный костюм, но в ее воображении он носит белый балахон…

— Не хотите освежиться, мисс Меткалф? — Стюардесса, державшаяся раньше на почтительном расстоянии, провела ее в роскошную туалетную комнату, показала на упаковку салфеток. — Я сообщу вам, когда прибудут все остальные.

Лишь сейчас Диана заметила, что по лицу текут слезы и капают на рубашку, оставляя на ней мокрые следы.

Как ни старалась она забыть, ей не удавалось не думать о Захире, готовом пропустить важный ужин ради совместной с ней поездки во Францию. Если бы не случайная волна, сейчас они могли бы направляться к какой-нибудь гавани в Нормандии. Там она проснулась бы в его объятиях, даже не подозревая о скандале…

Диана покачала головой. Так было бы еще хуже. Она поступила правильно. Пусть Захир и решил, будто она…

Пытаясь остановить слезы, Диана направила на себя поток горячего воздуха из сушки. У рубашки тоже сегодня тяжелый день. То и дело ее то мочат, то сушат.

Как там родители?

Мама, должно быть, побила все свои рекорды, собирая вещи, потому что Диана все еще шарила по карманам в поисках губной помады, когда за ней зашла стюардесса.

Отец Сэди, Даниель Редфорд, бывший владелец парка машин, ныне передавший бизнес дочери, привез семью Дианы в старом черном такси. Умный ход Сэди. Привлекает гораздо меньше внимания, чем темно-красные машины из их парка. И очень мило по отношению к своей сотруднице, навлекшей на ее голову столько неприятностей.

— Я так вам, благодарна, мистер Редфорд… — Черт, слезы снова рвутся наружу.

— Не стоит. Секретные операции как раз по мне. Ни одна собака не заметила, как мы скрылись. — Он ободряюще потрепал ее по плечу. — И не беспокойтесь. В парке все будут молчать как рыбы. Репортеры побегают, да уйдут.

Мама, которая явно сорвалась с работы, когда начались телефонные звонки, была настроена не так добродушно. Очевидно, причина ее сдержанности — лишь присутствие Фредди. Отец не поднимал на Диану глаз. Даже Фредди — в обычных обстоятельствах исполненный веселья — был мрачен из-за пропущенного собрания.

Может, и хорошо, что Захир не задержался и не стал свидетелем того, что ни один член ее семьи не хочет с ней разговаривать. И взглядов «никогда больше», бросаемых на нее матерью. Ладно хоть, что, погрузившись в самолет, та отвлеклась на окружившую их немыслимую роскошь, доступную лишь чрезвычайно богатым людям.

Было уже темно, середина ночи, когда они прибыли в бухту Надира. Теплый воздух, напоенный экзотическими ароматами. А небо — как черный бархат с рассыпанными по нему бриллиантами.

Захир был прав. Просто жуть берет.

То же можно было сказать и о вилле, на которой их поселили. Она словно появилась из сказки. Правда, Диана не много вилл видела в своей жизни. К тому же все были измучены быстрой сменой событий, гонкой, напряжением.

Наконец Фредди уложили, и Диана могла снять с себя рабочую одежду и принять душ в ванной размером со спальню в ее доме, пользуясь мылом, о существовании которого даже не подозревала.

Потом, накинув мягчайший махровый халат, Диана заглянула к родителям. Те уже спали. Попробовав последовать их примеру, она все никак не могла отрешиться от мыслей о Захире. Что он делает. О чем думает.

Не налетели ли на него журналисты, когда он явился на обед? Скорей всего, нет. Служба безопасности главы правительства и министров не допустила бы.

А в гостинице?

Туда им вход не заказан, но вряд ли Захир станет с ними говорить. Просто улыбнется с видом «шоу не будет».

Но что он чувствует?

Злость. На себя, конечно, что выставил себя дураком. И на нее тоже, за ее предполагаемое предательство.

Светлая полоска зари принесла с собой облегчение. Вскочив, Диана окинула взглядом залив, мерцающий, бледно-белый и розоватый в утренних лучах. На дальних скалах висели обрывки тумана.

Финиковые пальмы и растения, похожие на гранатовые деревья, обрамляли спускающиеся вниз террасы.

Быстро одевшись и взглянув на Фредди, спящего мертвым сном, она спустилась по лестнице и оказалась на влажной от росы лужайке около заросшего лилиями пруда. За ним, под громадным фиговым деревом, обнаружился открытый шатер.

Как и дом, он был полон богатых ковров и шелковых подушек, приглашающих свернуться на них и спать, пока мир о ней не забудет. Раньше, чем она успела уступить, искушению, телефон, лежащий на низком резном столике — единственная вещь, находящаяся не у места в этой арабской сказке, — негромко загудел.

Оглянувшись по сторонам, Диана никого не увидела. Телефон зазвонил снова, и она взяла трубку.

— Алло?

Мгновение никто не отвечал, и, опасаясь, что трогать ничего не следовало, она уже собиралась положить трубку на место, когда голос Захира произнес:

— Диана.

Всего лишь ее имя, похожее на вздох, но ноги у Дианы подкосились, и она обнаружила, что лежит между подушек, точь-в-точь, как некая гурия, ожидающая своего господина.

— Захир…

— Еще рано, — сказал он. — Ты не спишь?

— Солнце говорит мне, что еще рано, но внутренние часы уверяют, что пора на работу.

— Исследуешь местность?

— Это слишком сильно сказано. Просто любуюсь видом. Как тут красиво, Захир. И ни единого журналиста… — Диана прикусила язык. Не самое умное, что можно было бы сказать, но когда она думала прежде, чем говорила?

— Они тоже приносят пользу, — ответил он, и в его голосе ей почудилась улыбка. — Но ручаюсь, ни один журналист не проникнет туда, где ты сейчас возлежишь.

Диана покраснела. Что за неприличное слово «возлежишь»? И откуда он знает?

Она осторожно оглянулась по сторонам. Может, притаился за шелковыми подушками и сейчас протянет руку и положит ей на бедро, а его губы…

Девушка решительно переместилась в сидячее положение. Чувствуя себя чуть более уверенно, произнесла:

— Не хочешь, чтобы я нашла тебе кого-нибудь? Я никого не видела, но двери были открыты. Наверное, кто-то тут есть.

— Не беспокойся. Мне просто хотелось убедиться, что ты благополучно добралась. Что тебе удобно.

— Удобно — не то слово. Я предполагала, что твой курорт поражает роскошью, но не до такой же степени.

— Да? — Похоже, она его развеселила. — А чего ты ожидала?

Определенно не этот дворец из «Тысячи и одной ночи», выглядящий так, словно стоит здесь от сотворения мира.

— Не знаю. Скажем, ряды коттеджей в саду. Возможно, я смотрела слишком много телевизионных передач о путешествиях.

— Курорт на другой стороне залива, Диана. Там еще ведутся работы, и я подумал, что в доме тебе будет спокойнее. Хамид, мой управляющий, может покатать тебя на лодке, показать место. Твой отец любит ловить рыбу?

— Он никогда не пробовал. Но он любит лодки.

— Тогда понятно, кому была книга с морскими узлами.

— Нет, она для… — Диана зажала рот рукой, чтобы не произнести имя. Идиотка!

— Понятно.

Ему понятно? Упоминали ли о Фредди в газетах? Молчание тянулось, пока она просто не могла больше его выносить.

— Захир…

— Диана…

Оба заговорили одновременно.

— Да, Диана? Скажи мне…

Что сказать?

Что ей не хватает его? Что без него в сердце образовалась пустота?

Боже мой, она встретила его всего пару дней назад. Но кто знает, сколько нужно времени, чтобы влюбиться?

— Как твой ужин?

— Ты хочешь узнать, что я ел? Или тезисы речи премьер-министра? Думаю, нет.

— Разве ты не должен быть на пути в Париж?

— Парижу придется подождать, пока уляжется повышенный интерес к моей персоне. Сегодня я объявляю об открытии новой авиалинии.

— Удачи.

— Можно гарантировать, что все места на пресс-конференции будут заняты. Сейчас мне надо идти. Проси у Хамида все, что захочешь, Диана. Не стесняйся.

И в трубке раздались короткие гудки.

— Мам!

Фредди, протирая глаза, спускался по лестнице, таща за собой медвежонка. Верный признак того, что сынишку надо обнять.

— Это море? — выглянул он из-за ее плеча.

— Именно оно.

— И пляж? — Фредди начал извиваться, стараясь освободиться и выяснить все до конца лично. — А замок из песка можно построить? Дедушка знает? — И побежал к дому, бросив медвежонка на произвол судьбы. — Дедушка! Дедушка!

Подобрав игрушку, Диана поднялась и увидела, как замер Фредди при виде управляющего, одетого в белые одежды, который показывал им их комнаты после прибытия.

— Доброе утро, sitti, — сказал он с низким поклоном. — Надеюсь, вы удобно устроились?

— Нам очень удобно, спасибо, Хамид.

— Шейх Захир просил передать вам — его дом к вашим услугам. Он желает, чтобы у вас было все самое лучшее.

Его дом? Захир тут живет!

Неудивительно, что его так развеселило ее предположение, будто это помещение для курортников.

И он уже разговаривал с Хамидом. Не слуга ли переключил его на летний домик? Конечно, он. Иначе почему бы телефон стал звонить?

Диана прижала руку к груди, успокаивая бешеный стук сердца. Это ничего не значит. Ничего.

Хамид меж тем присел перед Фредди.

— Что молодой шейх хочет на завтрак?

Фредди спрятался за ее юбку.

— Мальчика зовут Фредди, и робость его продлится недолго, — заверила она Хамида. — Обычно он ест кашу, а запивает соком.

Хамид улыбнулся мальчику:

— Не хочешь попробовать инжир? Или йогурт с медом? А может, блинчики?

— Блинчики?

— Я был с шейхом Захиром в Америке. Там на завтрак едят блинчики.

Фредди глядел на него, широко раскрыв глаза.

— A sitti? — спросил Хамид, поднимаясь. — Гранатовый сок? Лепешки. Козий сыр.

Sitti? Это она?

— Почему бы вам не удивить нас, Хамид? Может, дадите нам чаю?

— «Дарджилинг»? «Эрл Грей»?

— «Дарджилинг». Благодарю вас, — ответила Диана, позволив себе мысленное «ну и ну», когда Хамид с поклоном удалился. Козий сыр на завтрак. Хорошо живут. И, рассмеявшись — после вчерашнего она думала, что никогда больше не будет смеяться, — Диана сказала: — Ладно, молодой шейх, надо тебя умыть и одеть перед завтраком.

Захир положил сотовый телефон на стол и провел ладонью по небритому липу. В Надире сейчас шесть утра — самое лучшее время. Солнце низко, скалы и песок окрашены розовым. В заливе никого, за исключением, может, нескольких рыбаков, возвращающихся с ночного лова.

Диана сегодня будет гулять в саду, дотрагиваться до дорогих ему вещей. Лежать, как и он лежал, на шелковых подушках в летнем домике, вдыхая запах жасмина. Но не с ним. Он не может туда поехать, пока она там. И звонить ей не должен.

Захир взял тоненькую книгу, которую Диана отдала ему, прощаясь, чтобы он передал Амире. Прижал ее к губам.

Ему так не хотелось оставлять Диану одну, пусть и ненадолго. Хотелось повидаться с ее родителями, извиниться, как положено бы мужчине, за те неприятности, что навлек на их голову. Но это означало бы увидеть, как осветится ее лицо при виде этого Фредди. Пожать руку мужчине, обладающему тем, чего жаждет он сам.

Глупо было просить Хамида соединить его с летним домом. Он и не стал бы просить, если б не был уверен, что она там одна.

Что он может ей сказать, когда все слова, горящие в сердце, для него под запретом? Когда им можно говорить лишь об официальном ужине, на котором он присутствовал? О пресс-конференции…

— У вас сорок минут, Захир. — Джеймс взглянул на нетронутый завтрак, неоткрытые газеты у подноса и никак на это не отреагировал. Со вчерашнего дня он подчеркнуто воздерживался от всяких комментариев. — Я принесу вам свежий кофе.

— Не беспокойтесь. Проследите, чтобы это было упаковано и доставлено принцессе Амире. — Захир протянул Джеймсу книгу. — Она от Дианы, — пояснил он, находя некоторое утешение в возможности произнести ее имя. — В дополнение к снежному шару.

— «Принцесса и Лягушонок»? — удивился Джеймс. — Какое отношение это имеет к Снежной Королеве?

— Снежной Королеве?

Стеклянной, сверкающей ледяной красотой. Вероятно, то был шедевр стеклодувного искусства, но он рад, что шар разбился. Пусть его замена стоит гораздо меньше, зато она теплее…

Захир прибыл в Рамал-Хамрах очень поздно, но его попросили зайти к матери. Она встретила его одна, стоя в центре своей гостиной. Он коснулся лба, сердца, низко поклонился.

— Sitti. — Миледи. И лишь потом подошел поцеловать ее.

Она была хрупкого сложения; выпрямившись, он оказался на целый фут выше ростом, но полученная им пощечина откинула его на шаг назад. В ушах зазвенело. Следовательно, не стоит рассчитывать, что мать не читала газеты.

Захир поклонился второй раз.

— Я здесь, чтобы проинформировать тебя, sitti что прибыл по твоему повелению жениться на невесте, выбранной тобой для меня.

— Ты думаешь, все так просто? — Холод ее голоса пробирал до сердца. — Вчера я встречалась с семьей Аттия. У них нет наследника, и матери выстраиваются в очередь в надежде на союз своих сыновей с их старшей дочерью Шулой. Ты, мой сын, по причинам, которые я не могу объяснить, получил предпочтение перед другими. Но этим утром я получила записку от матери девушки, в которой она просит меня опровергнуть слухи, будто ты поселил в своем доме в Надире свою любовницу.

Что ж, это объясняет пощечину.

— Я могу заверить Казима ал-Аттия, что мисс Меткалф мне не любовница. Я просто дал ей и ее семье временное убежище…

— Не тебе убеждать ее отца. Он мужчина, и знает, что мозги у мужчин находятся между ног. — Затем лицо ее смягчилось. Она ласково коснулась его щеки, пострадавшей от удара. — Шула ал-Аттия — современная девушка, Захир. Хорошо образованная, любит путешествовать. Как и все молодые женщины, выбранные мною для тебя. Я искала такую, чтобы поняла твой мир. Но сейчас двадцать первый век, и ни одна достойная девушка не выйдет замуж за человека, позволяющего себе танцевать на улицах Лондона со своей…

— Мама!

— С женщиной, которая даже теперь живет в твоем доме со своим ребенком. Ходят слухи, будто он твой сын!

— Что ты сказала? Мальчик. Сын…

— Это правда? — потребовала ответа мать.

Он покачал головой. Это не может быть правдой. Но в голове уже сами собой всплывали воспоминания. Пакет из книжного магазина. Детские книги, сказала она. Книги. Во множественном числе. Сказка для Амиры. И другая, с морскими узлами, из тех, что могут стать подарком для маленького мальчика…

Она лгала ему. Нет… Случайным замечанием он дал ей подсказку, и она ухватилась за нее, как за соломинку, чтобы держать его на расстоянии. И уловка сработала бы, не вмешайся случайный фотограф из «Курьера».

— Похоже, ты не уверен, сын мой.

Рывком он вернулся в настоящее.

— Уверяю тебя, я познакомился с мисс Меткалф несколько дней назад, — и его сердце дрогнуло при виде того, как уходит напряжение с лица матери.

— Очень хорошо. Зайди ко мне завтра в пять, и я познакомлю тебя с Шулой ал-Аттия.