А счастье пахнет лавандой!

13

Посылки из холла исчезли. П. Уарнз перенес/ла их наверх с помощью неведомой силы, так и не показав себя. Это объявление войны, вздохнула Иви, заглядывая наверх. Теперь верхний этаж стал таинственным местом, причудливым гнездом под крышей дома. «Моего, между прочим, дома», — напомнила она себе, смело поднимаясь по лестнице наверх. Ее быстрые шаги становились заметно медленнее по мере приближения к верхнему этажу.

Здесь было холодновато, совсем не так, как на прогретом первом этаже. Лондонская жара не доходила до двери П. Уарнз/а.

Иви помедлила, потом собралась с духом и постучала в дверь костяшками пальцев. Ой! Только сейчас она заметила, что это была не обычная деревянная дверь, а обшитая металлом и вся в заклепках. Она постучала снова.

— П. Уарнз! — прокричала она. — Вы мне нужны по срочному делу!

Она решила воспользоваться проблемой с сыростью, чтобы проникнуть, наконец, в жилище П. Уарнз/а.

— Пожалуйста. Позвольте мне войти! — Иви прижала ухо к холодному металлу. Невероятно тихо. Такой должна быть дверь у края вселенной. Иви напрягла слух. Как из бездонного колодца, до нее донесся слабейший звук, который могла бы издать разве что ножка деревянного стула, если ею царапать пол. Иви прислушалась изо всех сил. Ничего, кроме тишины. Разочарованная, она отступила назад, чтобы постучать еще раз.

Именно тогда она заметила эти отметины с левой стороны двери. Они проходили по краю, как будто острые, как бритва, когти скреблись в дверь, чтобы открыть ее.

Из-за двери раздалось шарканье, сопровождаемое странным звуком, будто что-то волокли по полу. Шарканье приблизилось. Стало зловещим, неумолимым. Иви захотелось взять свои слова назад. Она не могла оторвать глаз от отметин. Она дрожала.

Шарканье прекратилось. Уже ничего не волокли. Единственным звуком, нарушавшим тишину, стало шлепанье своих ног, бегущих вниз по ступеням.

— И ты убежала? — Бинг сильнее затянул полотенце вокруг шеи, пока Иви натирала его голову ядовитой липкой мазью. — А могла бы выяснить, кто он, или она, или оно такое.

— Я сваляла дурака. То есть я хотела сказать, там было очень холодно. Весь Лондон изнывает от ужасающей жары, а я дрожала. Тебе не кажется, что это классический признак… знаешь чего? — Иви не хотелось произносить этого слова.

— Привидений? — бесстрашно вставил Бинг.

— Да. А что, если мой дом населен привидениями?

— Привидения обычно не получают посылок.

— Может, он здесь жил да жил, пока не умер, а посылки продолжают прибывать.

— О нет. Об этом нечего и говорить серьезно.

Иви пожала плечами и обвязала шевелюру Бинга целлофановым пакетом. Наверно, он был единственным человеческим существом, которое хорошо выглядело даже в таком наряде.

— Допустим. А чем тогда объяснить отметины? Уж очень они похожи… на дьявольские.

Бинг усмехнулся.

— А почему не на терьерские?

— Дьявол может вселиться и в йоркширского терьера, — согласилась Иви. — Они очень глубокие. Какая-то сила пыталась открыть дверь. А звуки?! Шлепанье? Лязг? Стоны?

— Стонов ты раньше не упоминала.

— Ну хорошо, стоны я вставила сейчас. Подай на меня в суд. Ты должен признать, были стоны, или их не было — все это чертовски похоже на привидения.

— Нет, я должен признать, что ты слишком часто смотришь фильмы ужасов. И в этом единственное всему объяснение.

Бинг был последователен и тверд. Он никогда не видел призрака, а если бы и увидел, то стал бы развивать теорию, что он — плод его воображения.

— У нас нет никакого мертвеца наверху. У нас там живет человек со странностями. И ни за что не передавай эту дурь Саше. Она возьмет шар и пробьет стену.

— В общем-то я ей уже рассказала, — призналась Иви. — У нее на этот счет свои соображения.

— Иначе и быть не могло.

Бинг осмотрел себя в зеркало и поправил пакет на голове таким образом, чтобы вид его был еще более привлекателен.

— Она сказала, что необходимо изгнать нечистую силу.

Бинг обернулся.

— Нет! Ни за что! Вас запугают до смерти.

— Мы найдем подходящего специалиста, — льстиво уговаривала Иви. — Священника соответствующей квалификации.

— О, подходящего. — Бинг перешел на обычный ироничный тон. — А я-то думал, что вы поищете что подешевле.

— Ты только подумай, Бинг. Разве это поможет?

— Ты знаешь, что я думаю по этому поводу. В этом П. Уарнз/е нет ничего потустороннего, он/а просто любит лампы дневного освещения, издает странные звуки и необычно проводит время. Он шутник, но изгнания — не заслужил.

— Ты прав.

С тем же усердием, с каким она только что уговаривала себя, что П. Уарнз из другого мира, она стала убеждать себя в противоположном.

— Если уж начать изгонять нечистую силу, то потом будет трудно остановиться. В каждой квартире этого дома есть жильцы со странностями. И почему бы не приписать сатане мрачность Кэролайн?

Но Иви уже забыла, как обижала ее Кэролайн.

— Ты ужасен.

— Ни капельки я не ужасен. Мне очень нравится эта девочка, но с ней чертовски трудно.

— Она одна во всем мире, — драматично заявила Иви и уже менее драматично добавила: — Хочешь, я займусь твоими ногтями?

— О да! — Такому предложению Бинг не мог сопротивляться. — Что значит одна во всем мире? Ты превращаешь ее в героиню какой-то классической мелодрамы.

— С этим ничего не поделаешь. Она действительно одна во всем мире. У нее в семье все умерли. Все до одного.

— Бедная детка, — сказал Бинг с чувством.

— Она гораздо мягче, чем ты думаешь. — Иви опустила руку Бинга в мисочку с теплым молоком и ланолином. — Помнишь, как я рассказывала тебе о своем походе на могилу Белл?

Бинг не помнил, и за этим последовало краткое, леденящее кровь отступление.

Иви: И какой смысл рассказывать, если ты не удосуживаешься послушать?

Бинг: Ты говоришь, не переставая, и получается ни капли не увлекательно.

Иви: Больше ничего тебе не буду рассказывать.

Бинг: Если бы.

Немного подувшись, Иви, в отместку излишне энергично используя пилки и ножницы, продолжила:

— В тот день, когда мы получили ключи от дома, я пошла на могилу Белл. Я немного нервничала — понимаешь, кладбище, и все такое, — но там было действительно хорошо. Так мирно, и я почувствовала, будто я приблизилась к самой Белл. Но я была там не одна. Своим появлением я спугнула какую-то девушку. Она оставила на могиле букет, очень простой. На нем была надпись: «Я тоскую по тебе».

— Ах, — растаял Бинг.

— И этой девушкой была Кэролайн.

— Откуда ты узнала?

— Цветы были перевязаны ленточкой с маленькими улыбающимися личиками. Кто, по-твоему, носит такие ленточки?

— Например, я.

Этот ответ Иви проигнорировала.

— Милли. У нее всегда ими завязаны хвостики.

— Гмм… Шерлок Крамп. Вы меня не убедили. Совсем не в стиле Кэролайн. Она самый несинтиментальный персонаж, который я когда-либо встречал. Она и не вспомнила о Белл ни разу за обедом. Единственный раз сказала о ней, что старушка мертва и нам пора о ней забыть.

— Самоотречение, — сказала Иви с уверенностью человека, который слушает беседы по психологии в утренних телепрограммах. — Она вспомнила о Белл во время другого вечера. Помнишь, она сказала, что раньше было на кого оставить Милли, и было ясно, что она имела в виду Белл.

— А я подумал, что она говорит о девочкином папе.

— Нет, я уверена, она говорила о Белл. И потом, Белл так отремонтировала ее кухню.

— А свою оставила в руинах.

— Точно. Я думаю, Белл заботилась о Кэролайн, как мать. Она жалела ее всем сердцем, потому что Кэролайн одинокая мама и у нее нет родственников, на которых можно было бы опереться.

— Да, конечно. Кэролайн ее недостает. — Бинг с восторгом посмотрел на свои ухоженные пальцы. — Что, можно уже споласкивать?

— О да, поторопись. Иначе тебе придется бежать как угорелому.

Бинг вскочил, бросая через плечо:

— Белл знала, что делает, когда передавала тебе эстафету.

Иви надеялась, что он прав.

В понедельник утром весь первый этаж пребывал в необычайном волнении. Производился тщательный осмотр Бернарда и принесенной им сумки из магазина мужской одежды. Честно говоря, осмотр был довольно беглым, так как он быстро улизнул к себе в комнату, но Иви готова была поклясться, что сумка была полным-полна одежды из «Топ Мэна».

— Лучше бы он заглянул в «Хьюго Босс», — Бингу очень хотелось к чему-нибудь придраться.

— Для начал а и «Топ Мэн» очень хорош после того гардеробчика, который, похоже, перешел ему по наследству от прадедушки. Неужели ты не понимаешь, что все это означает? Мои ласковые увещевания начинают приносить плоды!

— Ласковые увещевания? Ты имеешь в виду психологический террор. На прошлой неделе я видел все, что творилось под ширмой приготовления цыпленка, и не могу это назвать ласковыми увещеваниями.

— Красота требует жертв. — Иви открыла упаковку «Монстр Манч».

— Это третья, — предупредил Бинг зловеще, прямо как Мать Настоятельница.

— Кто считает?

— Я. Иначе я не смог бы объявить тебе, что это твоя третья пачка.

— Если меня это не волнует, то что ты дергаешься?

— Потому что именно мне потом придется выслушивать твои стенания по поводу размеров твоих частей тела, которые начнутся, как только ты будешь рыться в своем гардеробе и выискивать, в чем бы тебе пойти на свидание с Дэном. После слез начнутся упреки, типа: «Почему же ты не остановил меня, когда я поедала эти «Монстр Манчи», ты, бессердечный лицемер?» За ними последует физическая атака. У меня до сих пор остались шрамы от той примерочной перед помолвкой твоей сестры. Девушка может нанести серьезные увечья, особенно если у нее туфли на платформе.

Возражения Бинга были обоснованными, но Иви ответила сурово:

— Я уже через все это прошла. Если я сейчас сяду на диету, то к субботе все равно не похудею, а вот отказ от маленьких, но жизненно важных удовольствий, — она показала жестом на «Монстр Манч», «Вотситсы» и «Флейксы», — сделает меня несчастной, что сразу же отразится на моем лице. Я же придерживаюсь теории, что мужчин привлекают счастливые женщины, а не худые.

— Женщина с большой задницей не может быть счастливой.

— Благодарю вас, Конфуций. Подай-ка мне вон тот пакетик, пожалуйста. Я сейчас перекушу, а потом все это во мне сгорит.

— Каким образом? — засомневался Бинг. — Ты что, посмотришь по телевизору особые упражнения для утренней разминки?

— Нет. Я начинаю бегать. Теперь, когда я осталась без работы, у меня появилась масса времени, которую я могу использовать для похудения. Видишь, я уже надела спортивный костюм!

Иви покрутилась, демонстрируя серые гетры и футболку. Они были совсем не ношеными, точно так же, как и ее кроссовки. Она купила все это после своего последнего заявления о намерении похудеть, ровно год тому назад. Она еще тогда все померила и пробежалась вокруг кровати, нанося удары по воображаемой боксерской груше. После этого она наградила себя красивой шоколадкой «КитКэт» и с тех пор этот наряд не надевала. Зато часто о нем вспоминала — моя спортивная одежда! — и чувствовала себя при этом немного спортсменкой.

— Я добегу до Сашиного магазина.

— И почему бы тебе не отправиться прямо сейчас?

— Я должна дождаться этих рабочих, по поводу протечки.

— Не беспокойся, я их встречу. Беги спокойно.

Иви прищурилась и подозрительно посмотрела на своего квартиранта.

— Ты их встретишь! А может, ты помнишь, для чего мы их сегодня пригласили?

— Это прекрасные ребята. Тот парнишка, что составлял смету, был просто сногсшибательный, — расчувствовался Бинг. — Прямо как игрушка, а когда я сказал, что я не стеклянный и меня можно потрогать, он так мило заулыбался.

— Значит, надеешься, что любовь расцветет прямо на шпаклевке?

— Ну зачем же — любовь? — Лицо Бинга вытянулось. — Мне кажется, более легкие отношения будут больше соответствовать процессу ремонта.

Бинг бросился вниз, как только подъехала машина с рабочими. Вернулся он угрюмым и подавленным. Иви выглянула на улицу. Было ясно одно: сногсшибательного рабочего между ними определенно не было. Один был очень толстый, второй — очень маленький, а у третьего не было передних зубов.

— С этими я тебя оставляю, — беспечно заявила Иви, вприпрыжку спускаясь по лестнице. — Постарайся не перевозбудиться. По-моему, тот, что без зубов, сейчас за домом.

Иви бежала по тротуару легкой трусцой. И все равно, добежав до угла Кемп-стрит, она устала. А уж у любимого магазинчика Бернарда она совсем задыхалась. Это был тот самый пустячок, о котором она всегда забывала, принимая решение похудеть: нужно приложить усилие. И все же в Сашин магазин она прибыла здоровой и невредимой: случайно подошел тридцать шестой автобус.

Саша была рада ее видеть.

— Я нашла нужную книгу! — сказала она, отталкивая американского туриста, который изучал кусок хрусталя размером с кулак. Она нагнулась под прилавок и извлекла откуда-то огромный том. Когда она хлопнула им по столу, китайские палочки с благовониями задрожали от внезапного сквозняка.

— Демонология, — прочитала Иви.

— Если мы сможем определить, какой злой дух обитает в квартире «D», мы будем знать, как освободить его и разорвать его земные оковы.

Бинг был прав. Оседлав своего конька, Саша будет скакать до тех пор, пока не достигнет цели. Иви сейчас стыдно было признать, что тогда утром она очень испугалась. При теплом солнечном свете П. Уарнз хоть и казался ей персонажем необычным, но никак не походил на гостя с того света.

— А почему бы тебе самой все это не изучить, а потом уж мне рассказать?

— Хорошо. — Саша казалась гордой оттого, что ей доверили такое важное дело, и казалось, не осознавала, что ее просто-напросто обманывают.

— Э-э-э… Извините, мадам. Сколько это стоит? — робко спросил американский турист.

— Семьдесят фунтов, — ответила Саша рассеянно, даже не взглянув в его сторону.

— Семьдесят фунтов? — переспросила Иви, не поверив своим ушам и стараясь обратить Сашино внимание на покупателя.

После того, как семьдесят фунтов перекочевали из кошелька легковерного туриста в Сашин ящик, Иви вспомнила о настоящей цели своего визита.

— Туфли.

— Нет.

— Ты же даже не знаешь, что я собираюсь сказать.

Но Саша знала.

— Ты хочешь попросить у меня мои красные туфли.

Это знание не имело никакого отношения к исключительным психическим способностям Саши; оно базировалось на том, что каждый раз от вида фирменных красных туфель у Иви начинали течь слюнки, а в ее голосе появлялись высокие ласково мяукающие нотки.

Саша заключила:

— У тебя ноги больше моих, поэтому — нет.

Это было не похоже на Сашу. Ее никогда не приходилось упрашивать. Но туфли — дело особое. Одолжить своего молодого человека — это возможно, а вот туфли — никогда.

— Мои ноги совсем на капельку побольше, — клянчила Иви, поджимая пальцы в белых кроссовках.

— Помнишь, я давала тебе на свадьбу свои туфли на шпильках? Они вернулись ко мне галошами.

— Это было так давно! Мы тогда еще учились! И твои ноги с тех пор, наверно, выросли и сравнялись с моими.

Такие преисполненные патетики логические умозаключения никогда ни к чему не приводили. На бегу к автобусной остановке она пережила панический ужас от мысли, что до сих пор не представляет, в чем же она пойдет в субботу на свидание.

— Тебя показывают! Тебя показывают!!! — Бинг вопил с той самой минуты, как она вставила ключ в замочную скважину. Забыв притвориться задыхающейся после бега на длинную дистанцию, она влетела в гостиную как раз в тот момент, когда на весь экран показывали их с Дэном, бегущих по песку.

— Черт побери! — элегантно отметил Бинг. — Пожалуй, я понял, что ты имела в виду. Он любому даст фору.

Голос за кадром рассказывал о важности макаронных изделий в собачьем питании. Иви придирчиво и серьезно рассматривала себя на экране. Не толстая ли она?

— Я не толстая? — приставала она к Бингу.

— О, остынь немного.

— Это значит, что «да»!

Не оставалось никакого сомнения, что эти хлопчатобумажные штаны, которые они на нее напялили, ей не шли. Однако несмотря на всю присущую ей в полной мере как женскую, так и актерскую паранойю, она вынуждена была признать, что выглядела здорово.

— Ур-р-р… — При показе сцены у костра ее лицо вытянулось. — Я ведь не такая противная, когда улыбаюсь.

— Они просто особенно старались подчеркнуть с помощью освещения твой второй подбородок. А вот собака — бесподобна!

Тутси, несомненно, была звездой. Иначе и быть не могло, если судить по ее гонорарам.

— А, черт! Не сыпь мне соль на раны!

Весь Ивин гардероб был выложен на кровать. Но надеть было нечего.

— И почему ты не женщина? — кричала она на Бинга, проходящего мимо с чашкой зеленого чая.

— Обычно этот вопрос задают мне таксисты. — Бинг освободил место, чтобы присесть среди груды ее никуда не годных тряпок. — А ты-то почему хочешь, чтобы я был женщиной?

— Потому что в таком случае я смогла бы попросить что-нибудь из твоего гардеробчика на субботний выход.

— Если бы я был девушкой, то очень сомнительно, что мы с тобой были бы одинаковых размеров, детка. А чем тебе вот это не подходит?

Он извлек из кучи шифоновую цыганскую юбку.

— Цыганский стиль делает меня похожей на попрошайку из подворотни, которая клянчит деньги для своего дитяти.

— Гм-м-м… А как насчет этого?

Бинг поднял платье с вышивкой.

— А в этом я похожа на старую кошелку. Очень старую.

— Отлично. А это?

— Слишком старомодно, только для монашки.

— Это?

— Слишком короткое. Мои колени — не для дневного света.

— Это?

— Длинновато. Я в нем похожа на шпионку.

— А это? Это? Хотя бы это, в конце концов?

— Это немного тянет на спине.

Бинг отбросил хлопчатобумажную юбку, как будто она укусила его за руку.

— Ты права, мы доказали это научно, раз и навсегда. Тебе нечего носить.

Иви оторвалась от черной дыры, именуемой ее гардеробом, и пошла наверх посмотреть, как там справляются со своей задачей работяги.

Большая часть квартиры «В» утопала в облаке пыли. Мужчины сверлили, перекрикиваясь, в спальне. Кэролайн мрачно сидела в своей крошечной кухне, а Милли обедала.

— Сколько это еще будет продолжаться?

«Никакого приветствия, но, по крайней мере, она не называет меня Эве».

— Должно быть, недолго.

— Надеюсь. У меня от этого шума трещит голова.

— Дело того стоит.

— Будем надеяться.

Иви направилась обратно. Всю эту работу затеяли ради Милли. Каждое жужжание дрели съедает еще одну частичку ее, Ивиного, гонорара. И что это она так старалась и выгораживала Кэролайн? Эту дерьмовую страдалицу! Да, это ужасно, что вся ее семья умерла, но Иви начинала подозревать, что они вполне могли сами себя поубивать, только бы не жить вместе с Кэролайн.

— Встретимся на канале и выпьем по стаканчику вина. — Сашино предложение прозвучало очень заманчиво: летний вечер, отблески на воде и прохладный приятный напиток.

Однако Кадмен есть Кадмен. Мимо проплывали вонючие утки и усаживались на ржавых балках. Заходящее солнце освещало снующих в траве бродяг и бросало отблески на разбитые окна полузаброшенного здания напротив.

— Сколько молодых людей! — возбужденно прошептала Саша, когда один из них нечаянно задел ее локоть.

— Меня не интересуют молодые люди. Меня интересует только Дэн и субботнее свидание.

Иви провела Сашу к двум по непонятной причине свободным железным стульям. (Они оказались свободными из-за того, что на одном из сидений какая-то невероятно большая птица оставила о себе напоминание. Это, конечно, поняли не сразу, а только когда Иви пришла домой и с ужасом закричала: «Она испортила мои джинсы!», — на что Бинг сурово возразил: «Нет, твои джинсы испортил твой зад».)

— Не будь такой ханжой. Не всем выпадают свидания с такими сексуальными молодыми людьми, как тебе.

— Всем — нет, а мне — да, — сказала радостно Иви.

— Ты хочешь встретиться с Дэном просто для того, чтобы повеселиться, или чего-то ждешь от этой встречи? — поинтересовалась Саша.

— Чего-то жду. — Это так естественно.

— И это после того, что Аден рассказал тебе о его отношении к женщинам? — Саша, не отрываясь, смотрела на Иви поверх своих грязноватых очков.

— Но он же не относился так ко мне! О чем это говорит? Это говорит о том, что я значу для него гораздо больше. Он так мне тогда и сказал.

У Иви появилось ощущение, что они приоткрыли дверь в ту область ее мыслей, в которую ей не хотелось бы никого впускать. Аден был абсолютно уверен, что Дэн не позвонит, но Дэн позвонил! Это что-нибудь да значит.

— Аден не очень-то хорошо его описал, — сказала Саша, стараясь тщательно подбирать слова. — Он не похож на такого парня, с которым я бы захотела встречаться.

Это все из-за того, что он тебя и не приглашал, — подумала про себя Иви со злостью.

— Аден преувеличивал. Он просто сделал из него чудовище. Просто, чтобы я не очень расстраивалась, если он не позвонит.

— Аден все рассказал честно, как порядочный человек, — возразила Саша. — Дэн из тех, кто играет людьми.

— Как ты можешь так говорить о человеке, которого никогда не встречала? — разгорячилась Иви.

— Ну, хорошо, хорошо! — Сашу встревожила страстность, прозвучавшая в ее ответе. — Я просто пытаюсь защитить тебя.

— Премного благодарна, меня не нужно защищать! — Иви одернула себя: слишком уж она разошлась; Саша этого не заслужила. Необходимо было сменить тему: — Как обстоят дела с твоей аурой?

— Великолепно! — Сашу было так же легко переключить, как котенка — клубком шерсти. — Теперь мне ясно, как божий день, что я обладаю даром видеть ауры людей.

Моя аура — самая хорошая из всех. Это, прямо сказать, смешно.