Абсолютный разум

6. Об уважении, тайных приказах и глазах цвета осени

Укол в запястье заставил его проснуться. Простыни в постелях Космофлота были жестковаты, и Лэну это нравилось. Он перевернулся на другой бок и закутался в хрустящее одеяло. Через пару минут полисалютин подействует, и тело наполнится энергией. Лэн взглянул на индикатор браслета.

«Скоро менять на новый…»

Некоторые предпочитали встроенный в плечо порт, куда раз в месяц вводился необходимый запас препарата. Но для этого нужно было приходить в медотсек…

Когда впервые у него заболел зуб, родители повели маленького Лэнни якобы смотреть новый стереофильм. В кабинете лежали кучи игрушек, а кресло выглядело, как кабина звездолета. Несмотря на прозвучавшее слово «врач» Лэнни позволил надеть на себя шлем ради полного погружения в фильм, а после просмотра, когда улегся восторг, оказалось, что больной зуб пропал! И на него даже не дали посмотреть…

«Вот и доверяй после этого людям».

Лэн фыркнул в подушку. Если полезли воспоминания из детства, значит, он уже окончательно пришел в норму. После разгрома флота арумов прошло уже четверо суток. Лэн вздохнул и откинул одеяло. Не хватало еще давать волю детским страхам, так можно скатиться до того, чтобы спать со светом и искать монстров под кроватью. Но все равно, лучше еще немного походить с типовым инжекторным браслетом, благо, для его замены медики не требуются…

Лэн услышал приглушенный смех и голос из кают-компании. Зигги и Яан, скорее всего… Дим всегда дрыхнет дольше всех, а Экс вряд ли способен сейчас веселиться, несмотря на интенсивную психотерапию. Лэн видел его мельком, ночью Эксельсиор сидел на диване в кают-компании и задумчиво листал что-то в планшете. На прошедшего мимо Лэна он никак не отреагировал, но выглядел определенно лучше, чем в первый день, спасибо и на том… После того, как помятый крейсер пристыковался к «Тау», а Нузза на носилках забрали андроиды-санитары, Зигги проводил Экса в медотсек, и тот шел за ним, как слепой, пока не оказался в надежных руках Каш Арлех. За четыре дня он почти не выходил из своей комнаты и общался лишь с лароной да еще Димом, и то не вслух, а используя внутреннюю связь. О чем именно шли беседы, старый десантник рассказывать отказывался, отделываясь общими словами. Парни и узнали-то об этих разговорах случайно, когда навещали командира в лазарете. Нузза серьезно задумался о том, чтобы отправить Эксельсиора в отпуск, а Дим возразил, что Экс уже приходит в себя.

Лэн со стоном потянулся и встал, смял грязное белье и бросил в приемник санобработки, на полочке тут же появился вакуумный пакет с чистым комплектом.

В кают-компании на диване развалился Зигги, Дим лежал на ковре, настройки мягкости которого стояли на максимуме. Лэн шутливо отдал приятелям честь, с удовольствием прошел по длинному упругому ворсу босыми ногами и налил себе кофе.

— После обеда будет банкет в честь победы, — вздохнул Дим, откладывая планшет с книгой, — приглашено командование в полном составе и те, кому сегодня вручат медали… Всего человек семьдесят, надо быть при полном параде. Говорят, прибудет Сам.

Зигги поскреб подбородок.

— Ненавижу бриться! Вот Яану хорошо — отмучился один раз в детстве, и никаких тебе лишних волос!

Дим усмехнулся.

— Можно решить дело и без зверских ритуалов — через месяц слетаешь домой, заодно заглянешь в парикмахерскую, делов-то…

Как-то раз Стэн по тахиосвязи поздравлял племянника с совершеннолетием: пареньку исполнился двадцать один год. Проходивший мимо Яан удивился, что люди так поздно выпускают своих детей из родного дома, с учетом малой, по сравнению с сиуэ, продолжительности жизни. У самих сиуэйтов совершеннолетие, то есть принятие ответственности за свои поступки, наступало в двенадцать лет. Это сопровождалось множеством церемоний, главной из которых было посвящение мальчиков Марай — богине, дарующей воду и жизнь. Отец под руководством жреца брал сына на руки, заходил по пояс в храмовый залив, погружал ребенка в воду с головой и держал, пока тот не потеряет сознание. После этого мальчика откачивали, возвращая к жизни, обмазывали священным илом с ног до головы, оставляя нетронутыми лишь брови и глаза, и оставляли в храме на ночь, между водой, землей и небом. Наутро жрецы счищали с посвященного красноватую пыль вместе с волосами и украшали голову татуировками с плетением родовых знаков.

Зигги задумчиво почесал в затылке и сморщился.

— Не-е, вдруг мне лет через двадцать захочется усы отрастить? Или косички, как у командира?

Представив эту картину, Лэн фыркнул в стакан, и чертыхаясь, пошел менять футболку. Вернувшись, он увидел в помещении андроида. Кай-52 стоял у стены, наблюдая за людьми внимательно, и, как показалось Лэну, с интересом. Лицо и шею робота рассекала едва заметная светлая полоса — синтетическая кожа не срасталась, в отличии от человеческой, и напыление заплатки на месте разреза выделялось цветом. Лэн сбросил ноги Зигги, плюхнулся на диван и приглашающе похлопал по сиденью рядом с собой, глядя на Кая. Тот подошел и сел. Зигги усмехнулся, но промолчал.

Дома, на Земле, Лэн, конечно, видел роботов, но те были в основном простейшими машинами для сельскохозяйственных работ, не имеющих ИИ, лишь набор типовых программ. У андроидов-слуг, встречающихся в городе, была внешность людей и программы имитации личности, но и эти роботы не вызывали у Лэна эмоций, изначально воспринимаясь как обслуживающий персонал.

Андроиды с самообучающимся, эволюционирующим ИИ на квазикристаллах были дорогим удовольствием, и использовались, в основном, в силовых структурах, на сложных заданиях и, очень редко — в качестве роскошных игрушек богачей.

Кай-52 принадлежал к последней линейке боевых андроидов, едва сошедшей с конвейера. Его мозг был пока девственно чист, не считая базового набора необходимых умений. Не смотря на это, на миссии Кай оказался весьма полезен, и увидев робота у себя в отсеке Лэн почувствовал к машине что-то вроде симпатии.

Нузза сообщил им, что по совету Каш Кая-52 временно зачислили в подразделение «Пи». Для Экса это было большим облегчением: видеть на месте погибшего друга чужого человека он был пока не готов. Закон позволял заменять техникой не более пятнадцати процентов бойцов отряда, и андроид идеально вписался в эти рамки.

Травмы ларона оказались серьезнее, чем предполагалось: сломанное ребро повредило ткань легкого. Операция была несложной, Гард Оста отдал Нузза одному из робохирургов, а сам занимался более тяжелыми случаями: после сражения работы у всего медотсека было предостаточно.

Нузза лежал в небольшой отдельной палате, но не скучал: ведь на судне было полно ларонов. Если бы люди обладали способностью слышать их ментальные разговоры, то одурели бы от непрекращающейся болтовни и смеха уже через полчаса.

Долго говорить вслух, а тем более смеяться Нузза было еще некомфортно, и навестившие командира десантники вновь позволили создать сцепку. Нузза жалел, что не сможет во плоти присутствовать на церемонии награждения и последующем банкете: больше всего на свете лароны любили веселиться, а публичной похвале радовались так искренне, что язык не поворачивался назвать это гордыней. Утешало лишь то, что к коллекции боевых наград Нузза прибавится новый экземпляр. После получения очередной медали кем-то из ларонов, они собирались и выкладывали свои «сокровища», меняясь друг с другом повторяющимися, не придавая значения их ценности. Зачем держаться за побрякушки, если все записано в личном деле, а обстоятельства, при которых была заслужена награда, ты и так помнишь?

Зал столовой флагмана, и без того просторный, увеличили за счет поднятия разделительных стенок. Говорили, что на банкете будет подан улиерский бренди, из собственных запасов Фрая, дорогущее пойло восьмидесятилетней выдержки…

Под потолком мерцала трехмерная эмблема Космофлота. Посередине возвышался постамент, голограммы превратили строгий белый прямоугольник в переливающийся кристаллами пьедестал: главнокомандующий, которого ожидали с минуты на минуту, был неравнодушен к роскоши. С потолка спускались прозрачные нити лучей, двигающиеся вслед за аватарами тех, кто не смог прибыть на церемонию во плоти. Цвета флотской униформы — от светло-голубого до черного — напоминали оттенки грозового неба.

Десантное подразделение «Пи» держалось вместе. Не желая соваться в гущу толпы, они встали с краю, там, где на экране висели голографии погибших бойцов эскадры. Голограмма Нузза светилась рядом, проходя сквозь руку Дима, когда тот шевелился. Цветные косы командира были аккуратно завязаны темно-синей лентой, в цвет мундира. Вспомнив о растрепанном лароне, лежащем в лазарете, Лэн усмехнулся.

Лиц на стене скорби было много, найти среди них знакомое казалось безнадежной затеей. Экс все равно обшарил ее взглядом и дойдя до верхнего левого угла, замер, и стоял так до тех пор, пока Дим насильно не повернул парня лицом к постаменту, на который уже поднимался Фрай. Два охранника-андроида, близнецы Кая-52, замерли по обе стороны от главнокомандующего.

Агитационные плакаты Космофлота Альянса будто рисовали с Армана Фрая: густые русые волосы, жесткий взгляд серых глаз и безупречно сидящий мундир.

— Минуло шесть сотен лет, как отцы наши основали в Известной Вселенной Империю, а затем и Альянс, своим рождением обязанный силе и свободе. Сейчас мы проходим великое испытание, которое решит, способна ли устоять наша раса или любая другая, подобная ей по рождению или по призванию. Я горжусь тем, что нахожусь сегодня среди вас.

Хорошо поставленный голос главнокомандующего понизился. Стоящая у ближней колонны ларона смахнула слезу. Дим прыснул в кулак, и тут же сделал вид, что закашлялся. Друзья удивленно взглянули на него, десантник знаком показал, что объяснит по внутренней связи, и образовал общий чат. Перед глазами отряда появилась строка сообщений, десантники вновь вытянулись, глядя на трибуну.

— Мы одержали победу над внешним врагом, но нам предстоят новые суровые испытания. Перед нами много долгих месяцев борьбы. В самом сердце Известной Вселенной поднимают голову те, кто готов предать правое дело… Вы спросите, какова наша политика? Я отвечу: вести войну на земле и в космосе, со всей нашей мощью и со всей той силой, которую Боги, в которых мы верим, могут даровать нам; вести войну против чудовищного вероломства тех, кто хочет подорвать наши устои, поднимая восстание в самом сердце великого Альянса!

Яан, стоящий рядом с Лэном, стиснул зубы так, что на скулах заходили желваки, но тут Лэн отвлекся на сообщение Дима.

«Эти слова не Фрая… Слизаны с древней речи одного из известных людей Земли. Потом покажу».

Зигги поднял бровь.

«Куда ушли деньги, которые он должен был заплатить спичрайтерам?»

Лэн нахмурился.

«Из-за пары фраз он не перестает быть главнокомандующим Армии Империи. Фрай герой столетней войны. Проявите уважение».

Дим дернул углом рта.

«К твоему сведению, Фрай столетнюю войну просидел на заднице, строча рапорты! И участвовал лишь в одном боевом вылете! А теперь нагло ворует фразы у древних, думая, что солдатня сожрет и не поморщится! Мне трудно проявлять уважение к тому, кто не знает значения слова «этика».

Лэн переступил с ноги на ногу и упрямо мотнул головой.

«Почему ты так уверен в этом? В сетевом дерьме можно найти что угодно! И, к ТВОЕМУ сведению, я тоже не знаю значения этого слова. Что теперь?!»

«Зато ты умеешь быть этичным… Впрочем, сейчас явно не тот случай».

Лэн почувствовал, как щеки заливает краска, и знал, что другие тоже это видят. Он проклял собственную тонкую кожу, завидуя Зигги, который при любых обстоятельствах выглядел, как эбеновая статуя. Впрочем, сейчас на неподвижном лице альдебаранца тоже проступал гнев.

«Вы еще подеритесь, кретины! Ладно Лэнни, но ты, Дим! Тебе уже за восемьдесят, неужто не набрался ума?!»

Дим гневно раздул ноздри.

«При чем тут возраст?! Я имею право иметь свое мнение, отличное от точки зрения желторотых птенцов, наслушавшихся Фраевской пропаганды!»

Лэн почувствовал, как руки сами собой сжимаются в кулаки.

«Ты хоть сам-то понял, что написал, профессор? Что ты забыл в армии? Сидел бы в университете!»

«А вот это уже не твое дело, щенок».

Лэн резко обернулся, но Экс, до этого не принимавший участия в перепалке, внезапно жестко схватил его за плечо.

— Кто бы говорил про уважение… — выплюнул он едким шепотом. — Вы не способны проявить его даже к погибшим!

Дим поджал губы, кивнул и свернул чат.

— Вы спрашиваете, какова наша цель? — продолжал Фрай, — Я могу ответить одним словом: победа — победа любой ценой! Необходимо понять: не сможет выжить Империя — погибнет всё то, ради чего она существовала, погибнет всё то, что веками отстаивал разум, к чему он веками стремился, и к чему будет стремиться!

Главнокомандующий склонил голову, раздались аплодисменты.

— Мы понесли тяжелые потери… Погибла почти треть кораблей эскадры Кассиопеи. Однако теперь мы никому не позволим застать себя врасплох! Я запросил дополнительные правительственные субсидии на то, чтобы оснастить гибкой метеоритной защитой не только крупные суда, но крейсеры и корветы вплоть до третьего уровня.

Вновь раздались аплодисменты, все глаза устремились на экипаж «Тау», выстроившийся перед постаментом. Все знали, благодаря чьему мастерству уцелел не только флагман эскадры Кассиопеи, но и другие корабли, которым Аллен Гласс успел передать информацию о средстве защиты от резчиков-арумов. Первый пилот смотрел прямо перед собой, лицо осталось бесстрастным, как у андроидов за спиной Фрая, зато порозовели лица стоявших рядом женщин — второго пилота и навигатора, смутившихся от всеобщего внимания.

Главнокомандующий еще несколько минут говорил о тяжком, но необходимом бремени сохранения тайны, а потом — о погибших. Из двенадцати отрядов, посланных в маточник, вернулись лишь четыре, и ни один — без потерь. Подразделение «Ай» с крейсера «Омикрон», одно из самых старших в эскадре, представлял лишь один человек. Лейтенанта Ючи Тагора сумел вытащить андроид, но при взгляде на десантника становилось ясно, что Тагора предпочел бы остаться вместе со своим отрядом.

После минуты молчания голубой логотип под потолком обернулся золотым, сверху посыпались медленные огоньки.

Пришло время церемонии награждения. Один из андроидов Фрая вызывал по именам всех, кто проявил доблесть в сражении или участвовал в операции по уничтожению маточника арумов, а сам Фрай пристегивал к мундирам поднимающихся на постамент бойцов ордена. Очередь солдат выстроилась перед ступенями.

— Подразделение «Пи»…

По знаку руки главнокомандующего на мундире улыбающегося Нузза появилась новая звездочка. Лэн смотрел на Зигги, выправка которого не уступала осанке Армана Фрая, альдебаранец принял награду, отдал честь и серьезно пожал главнокомандующему руку.

— Эксельсиор Кёниг… Дим Алон…

Наверное, теперь будет Яан Энсо, а потом и он сам, Лэн Миллер… ему отчаянно хотелось угомонить волнение и согнать краску со щек, чтобы с достоинством встать перед одним из величайших людей Империи.

— Лэн Миллер… Далее, подразделение «Кью». Марат Вокс…

Лэн вздрогнул, недоуменно вскинув глаза на зачитывающего имена андроида и оглянулся на разведчика. Вокруг сиуэйта образовалось пустое место. Может, Лэн прослушал, когда назвали Яана? Сиуэ опустил глаза, усмехнулся и взглянул на десантника.

— Иди, — беззвучно сказал Яан, «Чего ждешь?» — добавил он жестами.

Но не могло же показаться сразу двоим?! Роботы не ошибаются в списках… Значит… Значит, это было сделанно намеренно? По внутренней связи пришли сразу два сообщения от Зигги и Экса, после награждения оказавшихся на другом конце зала. В тексте было много нецензурных слов, вопросительных и восклицательных знаков. Дим красноречиво молчал. Лэн растерянно потер ладонью лицо. Незыблемые истины рушились на глазах, а красивые слова Фрая о чести и справедливости, звучавшие по всем каналам стереовидения, как-то слишком сильно расходились с делом.

«Это неправильно…»

Может, в Королевстве и правда творилось что-то нехорошее, но при чем тут Яан?! Все сиуэ, служащие во флоте, не раз доказывали свою преданность и доблесть… За что же с ними так? Может, главнокомандующий знает о них что-то, чего не знает Лэн? Но без разведчика Лэн был бы убит еще на планетоиде, а подразделение «Пи» не вернулось бы из гнезда арумов.

Лэн упрямо сдвинул брови, шагнул назад и встал перед разведчиком.

— Ты заслужил это больше, чем я, — негромко сказал десантник.

Рядом появился аватар Нузза, командир был мрачен, пройдя сквозь Лэна, он остановился перед Яаном, быстро заговорил на языке жестов, попросив сиуэ немедленно прийти в лазарет, и свернул голограмму. Яан направился к выходу, Лэн в последний раз оглянулся на сияющий золотом пьедестал и медленно пошел за сиуэ. Желание присутствовать на банкете отпало, как высохший струп от раны. В спину ударила волна звука: зазвучал гимн Империи.

Он не торопился в отсек. Флагман будто вымер, по полу и иллюминаторам ползали боты-уборщики, воспользовавшиеся затишьем. На нижнем этаже было пусто и тихо, Лэн прошел в отсек «Пи», зайдя в свою комнату, сбросил парадный мундир, борясь с желанием в сердцах сунуть его в утилизатор вместо чистки, и прошел в кают-компанию. Там уже собрались остальные. Экс сидел на полу и учил андроида играть в шашки. Судя по доске, получалось у него из рук вон плохо. Дим, как всегда, уткнулся в книгу, Зигги был единственным, кто не пытался делать занятой вид, а сидел на диване, крутя в руках стакан с водой. Лэн уселся рядом с ним.

Интересно, о чем говорит с разведчиком Нузза? Будь это кто-то другой, парни уже засыпали бы его вопросами по внутренней связи, но сиуэ, в отличии от людей, не вживляли себе микрокомпьютеров и бионических линз…

Послышался шорох закрывающейся створки, в гостиную вошел Яан и обвел компанию взглядом, явно не ожидая увидеть их здесь.

— Мы решили сэкономить Фраю бренди, — ответил за всех Зигги, — я, например, предпочитаю пиво, — усмехнулся он.

Сиуэйт покачал головой.

— Что сказал Нузза? — оторвался от планшета Дим.

Яан улыбнулся.

«Он ларон. Два состояния: радуется или злится. Сейчас — злится. Очень.»

Выбранные жесты были отрывистыми.

«Нузза хотел отдать мне свою звезду».

Сиуэ присел на диван, взял из рук Зигги стакан, отпил глоток и заглянул в глаза каждому из друзей.

— Но вокруг меня и так достаточно света.

Лэн слышал голос сиуэ всего раз, на первой миссии, и потому вздрогнул от неожиданности, вновь услышав его сейчас. В устах другого подобная фраза прозвучала бы странно, но Яан был искренен.

«Тратить слова лишь на самое важное» — вспомнил Лэн. На душе стало тепло и чисто, будто всю сегодняшнюю пакость смыла соленая, прозрачная океанская волна.

Нур Баллок стиснул бокал. Стекляшку хотелось смять в ладони, ощутив входящие в тело обжигающие осколки. Подчеркнуто аккуратно подняв графин, капитан налил и протянул выпивку доктору, сидевшему в капитанском кресле, расстегнув парадный мундир и положив ноги на стол.

— Остынь, Нур. Премиальные-то им перечислили все равно.

Капитан уперся руками в стол и прошипел: — Они такие же герои… Сегодня ни за что ни про что Фрай унизил троих бойцов! Моих бойцов! Один из которых…

— Сиуэ повстанцы, — перебил Оста, отхлебывая виски, — ты же знаешь, что творится наверху… Мы в шаге от гражданской войны. Фрай просто не имеет права их повышать!

— Без доклада Энсо мы не имели бы и половины той информации, что у нас есть! Я уже молчу о добытых им образцах! То, что Яан до сих пор остается лишь в звании капитана — позор!

— Вспомни, тебе хоть раз приходило прошение о повышении от сиуэ? — хмыкнул доктор, потянувшись за салфеткой: золотистая капля упала на белый отворот кителя. — Они не стремятся к офицерским чинам, и прекрасно все понимают. Какой командир из немого? — поднял бровь Гард, оттирая пятно.

Баллок покачал головой и рухнув на кресло, уставился в стену.

— Это несправедливо!

Оста отбросил салфетку, спустил ноги со стола и улыбнулся, глядя на друга.

— Ты совсем как ребенок, Нур… Такие громкие слова… Когда на кону жизнь и благополучие миллиардов людей, о какой справедливости может идти речь?

Доктор вздохнул и продолжил:

— Сменим тему, а? Давай просто отдохнем, вспомним былое… Мы только что одержали победу, черт возьми, а сидим, как на похоронах!

— Арман Фрай говорил не столько о победе, сколько о гражданской войне с Королевством! Будто хочет ее развязать, а не остановить!

— Ты ищешь демонов там, где их нет, — нахмурился Оста, — не делай вид, что впал в маразм, иначе мне придется прогнать тебя через диагност! В большой политике друзья легко превращаются во врагов, и наоборот… Может, через годик-другой все утихнет, и твои любимчики реабилитируются…

— Как они еще терпят нас?! — не слушая доктора, покачал головой капитан.

— «Эс Эл», — коротко ответил тот.

— Да, они крепко держат сиуэ за яйца, — вздохнул Баллок.

— Которых у них нет, — фыркнул Гард, — Во всяком случае, в привычном нам виде.

Он развел руками в ответ на вопросительный взгляд капитана:

— У меня две степени по гуманоидной анатомии… Хоть чего-то ты не знаешь о сиуэйтах, — не удержавшись, подколол Оста.

Раса сиуэ медленно вымирала. Люди поняли это, едва установив первый контакт с Королевством. В технологическом развитии сиуэ не уступали людям, хоть и пошли по иному пути. Многие секреты изобретений сиуэ так и не были разгаданы — например, главный продукт торговли Королевства — резалировые батареи. Мощности одной овальной капсулы, умещающейся в сложенных ладонях, хватало на месячное обеспечение энергией небольшого городка. Однако решить свою главную проблему сиуэ не могли. Детей появлялось все меньше, двойни и тройни, которых сестры-богини Марай и Элай, рождали на заре Времени от старшего брата Тиоса, окончательно превратились в легенду, в нечто, подвластное лишь богам. Один ребенок на целую деревню — норма. Двое детей в семье — невероятное благословение богов, в которое не поверишь, пока не увидишь своими глазами…

С момента входа Корлевства Сиуэ в Альянс прошло почти сорок лет, когда человеческие ученые опубликовали результаты своих исследований. Сиуэ оказались генетически совместимы с людьми, и дети-полукровки должны были не только выжить, но и восстановить репродуктивную способность расы сиуэ. Еще двадцать лет ушло на то, чтобы преодолеть множество барьеров бюрократического и религиозного порядка. По законам Сиуэ чистота крови считалась по матери, а не по отцу. По преданиям, от сестры Элай у бога неба Тиоса рождались лишь темные аалты, тогда как от Марай — сияющие саэли.

Человеческая корпорация «Эс Эл» стала поставлять Королевству донорское семя людей, и драла за свои услуги бешеные деньги. Абы кого в доноры не брали, гарантия качества генетического материала, вплоть до желаемых свойств характера, гарантировалась «Эс Эл». Генетика моделировалась, чтобы рожденный от человека ребенок оставался сиуэйтом хотя бы внешне. Окончательно размывать границы и становиться людьми сиуэйты были не готовы.

Несмотря на то, что услугу могли позволить себе лишь представители богатейших семейств Королествства, деньги потекли рекой, корпорация обрела силу и собственных прикормленных министров в сенате. Поставки других фирм и даже единичные попытки продаж мгновенно оказались вне закона. Если агенты корпорации узнавали о том, что кто-то все же пытался провернуть подобное — представители обеих сторон сделки оканчивали свои дни в галактической тюрьме. Все гибридные дети проверялись на совпадения с генетической базой.

Теперь, когда условия вхождения в Альянс были изменены в угоду человеческой Империи, в Королестве поднялся ропот. Одним из условий нового соглашения было полное раскрытие секретов технологий сиуэ людям. Предоставление ответного доступа к человеческим исследованиям было сомнительным преимуществом — все, что зеленокожие хотели знать, они уже знали.

Мятежники, верные тысячелетним традициям, называли себя «Лаймери» — «Гордыми». Они заявляли о вероломном нарушении старых договоров и притеснении расы сиуэ, и все большее количество сиуэйтов присоединяли к ним свои голоса. Арман Фрай грозил приостановить поставки «Эс Эл», пока сиуэйты не подавят восстание и вновь не склонят голову, соглашаясь на драконовские условия договора.

— Скажи, почему ты так злишься на Фрая, Нур? — доктор сложил на столе руки, сцепив их в замок, как делал всегда, выслушивая жалобы пациента, — ты сам на себя не похож сегодня, здесь явно есть что-то помимо политических убеждений…

Баллок огладил аккуратную белую бороду и вздохнув, набрал на выплывшей из-под стола старомодной клавиатуре код доступа. Обойдя стол, Нур открыл ящик и достал из него небольшую капсулу.

— Все так плохо? — поднял брови Гард, — надеюсь, он хотя бы от хорошего поставщика? Я мог бы…

Баллок махнул рукой и раскрыв капсулу, достал дофаминового жука и покрутил его в пальцах, вновь усаживаясь напротив.

— Знаешь, какой приказ я получил сразу после того, как нам передали сигналы тревоги с седьмой?

Поморщившись, Нур посадил жука на шею, дозатор мигнул.

— Уничтожить всех. Не только арумов, но и всех гражданских. Тех, кто звал нас на помощь. Кто мог разгласить информацию… — он откинулся на спинку кресла, закрыв глаза.

Оста помолчал, потом налил себе полный стакан и сказал:

— Что ж, на войне не обходится без жестоких приказов. Показывать Сиуэ, что мы сейчас воюем на два фронта, не годится… Тебе с твоей щепетильностью повезло, что никого и так не осталось в живых.

Капитан промычал что-то неразборчивое, с облегчением отдаваясь во власть искусственной эйфории.

После банкета Ману решила навестить Ри-Шанна, Сайяра вызвалась проводить ее до лазарета. Ларон был легко ранен во время боя за один из корветов. Арумы, как и их жертвы, не могли выжить в открытом космосе. Выполнив свою задачу, резчики подыхали, главными противниками оставались боевые арумы, проникающие на захваченный корабль. Один из них сумел припереть Ри к стене, и боец подразделения ларона выстрелил, уничтожив тварь, но попутно оплавив командиру бедро.

Проходя мимо капитанской рубки, женщины поздоровались с выходящим оттуда Гардом Оста. Несмотря на расстегнутый китель и плывущее за доктором алкогольное облако, он спокойно и прямо прошел мимо и свернул в боковой коридор. Проводив Оста взглядом, Сайяра вздохнула.

— Вот настоящий мужчина… Как вижу его — сердце прыгает, как мячик на резинке.

Ману недоверчиво фыркнула.

— Да ну?! Сай, ты влюблена в главного мясника эскадры?

Навигатор досадливо махнула рукой.

— Да прям, влюблена… Так, просто… Ерунда, в общем. И никакой он не мясник, — нахмурила брови Лаг, — скольких он спас за эти дни?

— Ладно, ладно, — Ману примирительно взяла ее под руку, — Оста хороший врач, все это знают. Но почему ты до сих пор молчишь? Гард, вроде бы, одинок… А ты смелее многих в таких вопросах, — улыбнулась она.

Сайяра тяжело вздохнула.

— Ага. С другими — сколько угодно. При Гарде я двух слов связать не могу, стою и краснею, как дура.

— Это и есть влюбленность, Сай!

Ману умиляясь, щипнула подругу за щеку, та отдернула голову и рассмеялась.

Когда Ману вошла в палату, Ри разговаривал с женой по тахиосвязи. Увидев подругу, он подал ей знак, что заканчивает, прощебетал что-то ласковое, глядя на экран, и отложил планшет. Ману присела на кресло рядом с кроватью.

— Ну как ты?

— Я — отлично, — потянулся Ри, — выспался впервые за последний месяц…

— Поэтому я не рвусь в командиры, — хихикнула Ману.

— А вот Ранне погиб, — продолжал ларон. Мои ребята захватили пленника…

— Насекомыша?!

Ри-Шанн кивнул.

— Был такой приказ. Для исследований, как я понял. Ученые забрали арума с собой, а перед этим…

— Но Ранне Лух не боец, он же в медотсеке работает, — перебила Ману, — как его угораздило?

Ларон вздохнул.

— Ученым-людям не терпелось изучить тварь, и они попросили Ранне сказать, что он видит. На ментальном уровне. А тот сдуру подставился… оказалось, у арумов тоже есть что-то вроде телепатической связи. Мощной, надо сказать — так поймать ларона можно лишь дотронувшись, и то не всегда. В общем, Лух оказался в сцепке с этим существом, а разорвать сразу не смог.

Ри нахмурил брови.

— Я видел его… Это был уже не Ранне. Обрывки… Каш Арлех запретила вступать с ним в связь, чтобы не утянуло. Заблокировала наглухо. Ей самой было очень плохо… В общем, когда Лух умер, все вздохнули с облегчением…

— Да примет его Великая Мать, — тихо приговорила Ману.

Ларон серьезно кивнул. Но народ Лар не умел долго горевать. Лицо Ри прояснилось, он вновь разулыбался и потер руки.

— Расскажи мне про сабантуй! Что вкусненького было на столе?

Выходя от Ри-Шанна, Ману чуть не столкнулась в коридоре с сиуэйтом, который видимо, тоже навещал кого-то из своих.

Яан остановился и прижал ладонь к груди, приветствуя Ману, как равную. Ману улыбнулась и ответила на жест. Женщины у сиуэ считались хранительницами домашнего очага, не более того. До сих пор многие зеленокожие морщились, видя представительниц других рас, расхаживающих без сопровождения или занимающих посты куда более высокие, они сами. Ману почему-то было приятно узнать, что Яан не относится к числу консерваторов. В прошлый раз, когда разведчика представлял Ри-Шанн, приветствуя Ману, сиуэйт отдавал дань уважения другу, но теперь стало ясно, что это не просто вежливость. Ману неспеша направилась к выходу, Яан шел рядом.

«Кто у тебя здесь?»

«Командир. Просил принести ему кое-что из отсека».

«А я навещала Ри-Шанна».

«У него я уже был, дважды» — улыбнулся Яан.

Они вышли в общий зал, посреди которого росло огромное голографическое дерево, ветвями касающееся не только ярусов коммуникационных галерей, но и потолка. Каждые четверть часа вид дерева менялся — на крейсере служили представители разных народов, из множества уголков Известной Вселенной, и увидеть растение из родных мест хотелось всем.

Яан остановился под густой ветвью сандулазского бука с розоватыми листьями и вынув из-за пазухи связку блестящих тонких браслетов, протянул Ману.

— Это же мои! — воскликнула она, — я и забыла про них… — Ману надела теплые браслеты на руку.

— Ты что, так и таскал их с собой все время? — смущенно улыбнулась она.

Сиуэйт пожал плечами.

«Женщины ценят свои украшения. Моя мать тоже любит браслеты».

«Разве мужчины к ним равнодушны?» — лукаво улыбнулась Ману, — «Я видела сиуэйтов, на которых было надето больше драгоценностей, чем я имела за всю жизнь».

Яан усмехнулся.

«Их золото — символ статуса. Высшие не носят его все время, только на переговоры или церемонии. У каждого сиуэйта есть только одно украшение со знаком рода, которое мальчик выбирает в день своей первой Волны, и не снимает».

Ману оглядела разведчика.

«Ты свое не носишь? Суровым десантникам не положено?» — ухмыльнулась она.

Яан ответил на ее улыбку.

«Ношу. Я выбирал с умом».

Ману подняла глаза на голограмму. Сандулазский бук сменился на гигантский облетающий клен. Достигнув пола, листья некоторое время плыли по нему, как по воде, потом исчезали. Она подумала, что глаза сиуэ по цвету точь-в точь как переливающиеся осенние леса Северной Америки. От воспоминаний на миг защемило сердце.

«Хорошо принадлежать к роду» — вздохнула она, и добавила вслух: — Знать, что есть кто-то еще…

Сиуэ вопросительно смотрел на нее.

— Я не принадлежу к семье, — пояснила Ману, — лишь к списку демографической программы с длинным номером…

Ману вдруг почувствовала раздражение. Какого черта она вываливает сокровенное чужому? Да еще мужчине? И вовсе уж смешно — не человеку… Который даже понять-то ее ассоциаций не сможет, не то, что поддержать разговор. Зачем ему это? Вытерпеть ненужные откровения странного существа и забыть. Сиуэ говорят о личном лишь с близкими, это все знают…

Она махнула рукой и уже хотела придумать какой-нибудь вежливый предлог для прощания, но тут разведчик заговорил. Жесты были подчеркнуто тактичными и плавными. Так не говорят с теми, от кого хотят отвязаться…

«Я второй сын. Наш Дом считают благословенным богами».

Яан грустно улыбнулся.

«Сиуэ приходили к границам наших владений. Ждали, когда мы с братом выйдем к воде. Хотели посмотреть. На детей. Мы не могли отказать им. Не имели права».

— Поэтому ты ушел в космос? — негромко спросила Ману.

Яан отвел взгляд, но все же ответил: «И поэтому тоже».

Он вдруг напрягся, глядя куда-то через ее плечо. Ману оглянулась и увидела группу сиуэйтов в дальнем конце зала. Они переговаривались и неодобрительно смотрели в сторону стоящих под деревом.

— Мне пора идти, — сказала Ману, — спасибо за разговор… и за браслеты, — улыбнулась она.

Разведчик перевел взгляд на Ману, переступил с ноги на ногу и облизнул губы.

«Я увижу тебя? Еще?»

У Ману невпопад стукнуло сердце. Слишком уж эти слова походили на… Впрочем, это невозможно. Законы сиуэ знают все. А так же то, что бывает с теми, кто их нарушает. Значит, просто очередной вежливый оборот речи.

— Ну конечно… «Тау» не такой уж большой. А я люблю приходить сюда, смотреть на клен, — она кивнула на дерево, — он напоминает о доме.

Сиуэйты в углу стояли, открыто глядя на них. Яан выпрямился и вызывающе поднял бровь. Ману закусила губу. Видимо, не ей одной ситуация кажется двусмысленной. Еще не хватало, чтобы из-за такой ерунды сиуэ поссорился со своими…

Ману чуть было не тронула его руку, но вовремя опомнилась и просто взмахнула ладонью, привлекая внимание.

«Прощай, ” — тепло улыбнулась она, и, старательно не замечая протестующего жеста, быстро пошла к лифту.