Ад, или Александр Данилов

Часть 16

Соня села на лавочку у подъезда. Крутила в руках ключи от Даниловской квартиры и рыдала от бессилия. Как же так? Как могло случиться, что всего за каких-то десять дней её Саша принял такое судьбоносное для себя, да по сути и для неё, решение? Как он мог! Где нашёл её? Соня отдала ему пять лет своей жизни, на всё готова была, но так и не услышала о том, чтобы узаконить отношения. Наоборот, Данилов, стоило ей завести об этом разговор, сразу давал понять, что ему это не нужно. А тут каких-то несколько дней — и он женат…

И как теперь быть? Что со всем этим делать? Соня раскачивалась, сидя на лавочке, выла, не утирая слёз, и проклинала Данилова, грозя ему различными карами. Она бы ещё долго вот так сидела, но в окно выглянула соседка с первого этажа и попросила её уйти.

Соня не стала спорить — сил совершенно не было. Встала, взяла свою поклажу и вышла на улицу к дороге. Там она вызвала такси и отправилась домой к Кириллу.

От встречи со всё ещё законным мужем ничего хорошего ожидать не приходилось, но Соня думала не об этом. Она мыслями снова и снова возвращалась к Данилову и никак не могла вычислить ту счастливицу, которой он предложил руку и сердце. Да у него практически не было времени на роман! Факт, что он мог жениться на матери вдруг объявившейся взрослой дочери, Соня отметала как несостоятельный. Это же глупость какая — связать свою жизнь со старухой. Он же нормальный видный мужик, нет, он не мог, он выбрал бы молодую, то есть её — Соню. Да и откуда у него взялась дочь? Она знала только о существовании сына. Даже фото его видела однажды. Данилов не хотел рассказывать о себе, она от Кристины о нём больше знала, чем от него самого. Только от этого не легче. И что ей теперь делать, брошенной и беременной одновременно?

Вот такой расстроенной и заплаканной она предстала перед Кириллом.

Он лишь ухмыльнулся, забрал вещи и помог снять пальто.

— Проходи, — произнёс вместо приветствия, — руки мой и к столу. Изысков нет, но жареной картошкой с тобой поделюсь.

Соня собиралась сказать, что ела, и картошка с луком, обильно сдобренная маслом будет лишней, но запахи, доносившиеся из кухни, разожгли аппетит, а горе- то заедать надо, и она послушно отправилась в ванную мыть руки.

Вернулась к накрытому столу и с удовольствием принялась за еду.

— Сонь, у тебя с беременностью всё в порядке? — неожиданно спросил Кирилл.

— Да, угрозы прерывания практически нет. Почему спросил?

— Глаза у тебя на мокром месте, вот и поинтересовался. Данилову-то сообщила, что его ребёнка носишь?

В ответ Соня всхлипнула и, уронив голову на руки, снова залилась слезами. Кирилл лишь тяжело вздохнул.

— Что, герой-любовник послал тебя куда подальше?

— Хуже, много хуже, — отвечала Соня не поднимая головы. — Он женился! Представляешь? Взял и женился на какой-то тётке, которая якобы от него дочь родила. Может быть, конечно, и не на ней. Но думаю, что на ней. Вот эта самая дочь за ним приехала, и он рванул в неизвестном направлении. Я просто не успела… Ведь если бы я сказала ему, он бы никогда, правда?..

Она подняла на Кирилла полные слёз и грусти глаза, а он встал из-за стола и пошёл ставить чайник.

— Соня, ты не допускаешь мысли, что твой Данилов просто никогда тебя не любил? Да ты сама придумала свою любовь к нему и рыдаешь от этого последние пять лет. — Кирилл поставил перед ней кружку с чаем и пододвинул вазочку с конфетами. — Тебе шоколад-то можно?

— Можно, мне пока всё можно. — Она взяла сразу три конфеты, развернула обёртки и одну за другой положила конфеты в рот. Говорить некоторое время из-за этого Соня не могла.

— Ладно, успокаивайся, приходи в себя, потом поговорим.

— О чём? — искренне не понимая, какие вопросы к ней могут быть у Кирилла, спросила Соня. — Думаешь, мне ему всё–таки позвонить надо?

Она поднесла к губам чашку с чаем, чтобы запить шоколад, и с надеждой посмотрела на Кирилла, ожидая получить от него разрешение позвонить Данилову.

— Зачем тебе ему звонить? Забудь о нём, Соня. Просто забудь. Лучше ответь мне на такой вопрос: ты всё ещё хочешь этого ребёнка?

Соня растерялась, пожала плечами и замолчала. Она размышляла несколько долгих минут, взвешивая все «за» и «против», а потом решила проговорить свои мысли вслух.

— Я слишком многое прошла и вытерпела, чтобы забеременеть. Тебе этого не понять.

— Соня, чтобы рожать — нужно думать не о себе, а о нём, — Кирилл пальцем показал на её живот. — Да, ты многое вынесла, но представь, сколько придётся потратить сил, чтобы вынянчить и вырастить человека. Это же не год и не два, это жизнь, твоя жизнь, подчинённая прихотям и желания того маленького существа, которое сейчас живёт у тебя в животе и уже ограничивает твою свободу. Ты готова к этому? Одна, без Данилова?

Кирилл встал и начал убирать посуду со стола, потом включил воду и принялся за мытьё тарелок. Соня же всё сидела не шевелясь, смотрела на его спину, обтянутую футболкой, крепкие руки, и думала о том, что когда-то жизни своей не представляла без него, а теперь обсуждает с мужем своего любовника. Как так произошло? Она не смогла ответить на этот вопрос честно, обвинив, как всегда, Кирилла. Ведь если бы он тогда настоял, чтобы Соня сохранила ребёнка, сейчас они бы, наверно, были счастливы.

— Знаешь, Кир, я буду рожать, — произнесла она, — потому что я просто обязана подумать, как мне жить дальше. А ребёнок — родной человек, который не предаст и на которого можно рассчитывать в старости. Да и это мой последний шанс завести малыша. Данилов договаривался насчёт ЭКО с двоюродным братом, не знаю, платил он ему или нет, но у меня всё получилось. Может быть, даже хорошо, что мой сын будет напоминать мне Сашу. В конце концов, чувства никуда не делись, а штамп в паспорте не гарантирует совместную жизнь до гробовой доски.

Кирилл выключил воду и повернулся к ней.

— Я понял твою позицию. Про штамп в паспорте ты абсолютно права. Думаю, когда ты о нём говорила, то имела в виду Данилова и его скоропалительную женитьбу. Но я хочу сказать не об этом. Я подал на развод. Просто так наш с тобой брак не расторгнут из-за твоей беременности, но я надеюсь на твою порядочность, считаю, что в суде ты изречешь правду о том, что к твоему интересному положению я не имею никакого отношения, а озвучивать имя донора спермы или нет — ты решишь сама. Если озвучишь, может быть, взыщешь с несчастного хирурга алименты.

— Мы будем продолжать жить в одной квартире после развода? — невинно спросила Соня, понимая, что пока её всё устраивает.

Кирилл опешил. Соня наблюдала, как он замер с полураскрытым ртом. Отмирал он достаточно долго, а она ждала. Разговор пора было заканчивать — для неё, как ей казалось, всё складывалось почти хорошо. Разобраться с Даниловым она решила позже, сейчас её больше интересовал развод.

— Соня, я всегда поражался твоей способности включать «дуру», когда тебе выгодно, — наконец пришёл в себя он. — Как ты представляешь себе наше совместное дальнейшие проживание? Может быть, тебе ещё и с ребёнком помочь? Я говорил о том, что не хочу детей, в наш конфетно-букетный период. И ты со мной соглашалась. Может быть, именно потому и женился на тебе. Я считал нас идеальной парой с общими взглядами на семью и жизнь. Нет, я не могу сказать, что я детей ненавижу или они меня бесят. Нет. Я даже способен умилиться, глядя на чужого ребёнка. Но в своём доме — нет, нет и нет. Может быть, я вытерпел бы присутствие своего, но заведомо чужого… Уволь.

— Зачем ты тогда отправил меня на аборт, если «своего» мог бы и потерпеть? — с вызовом спросила Соня. — Тот-то точно был твоим!

Соня увидела осуждение и немую боль в глазах Кирилла.

— А я тебя на аборт не посылал. Да, в восторге от известия о беременности не был… Но это ты в то время находилась в шоке от того, что рушатся планы, что ребёнок в них не укладывается. Твоя врач в женской консультации предложила прервать беременность. Помнишь её фразу «пять минут помучаешься и свободна»? Мне после того, что с тобой произошло, эта фраза ночами снилась. Я и представить себе не мог, чем может окончиться пятиминутная медицинская процедура. Соня, я виноват, что поверил тебе и врачу, что не отговорил. В результате ребёнка мы потеряли, семья разрушена, а в твою жизнь вошёл Данилов… Я много читал об этом. Оказывается, так бывает, когда чувство благодарности к врачу пациентки принимают за любовь. Обожествляют своего кумира, превозносят до небес, хотя он всего лишь был чуток и внимателен и просто выполнял свою работу. Я пытался бороться с твоей влюблённостью, хотел заставить тебя ревновать, но куда там! Я перешёл в разряд жилетки, в которую можно поплакать, выговориться, и всё. Я перестал быть твоим мужчиной — ну куда же мне до Данилова! Но я любил тебя, а он лишь пользовался тем, что ему преподносили на золотом блюде. Ты даже диплом свой выбросила и пошла работать простой медсестрой, чтобы быть рядом с ним. С чем ты осталась, Соня?

— Зачем ты мне говоришь всё это? — спросила она. — Что меняется от твоего признания? Ты же не хочешь жить на одной жилплощади с чужим ребёнком. И что мне теперь делать?

— Вынашивать и рожать, потому что у тебя действительно кроме него никого нет. Пока разведёмся, будешь жить здесь, потом я отдам тебе половину суммы за квартиру. Или помогу найти что-то приемлемое для покупки. Мебель, вещи — заберёшь, что захочешь. Вот и всё. Больше ничем помочь тебе не могу, да и не хочу. Надоело всё…

Он махнул рукой и прошёл в свою комнату. А Соня отправилась в ванную, прихватив чистое бельё и халат. Что ж, всё не так плохо. По крайней мере, не верить Кириллу в том, что он обеспечит её жильём, оснований не было. Он человек слова. И не виновата она, что разлюбила его давным-давно. Не её мужчина Кирилл, его с Даниловым не сравнить. Надо подумать, как сообщить Саше о беременности, и вернуть его домой. Кристина точно подскажет…