Академия для старшей дочери графа

Глава 35

Терсаль и Ричард вернулись к синим почти сразу после переговоров — раздать лекарства с инструкцией применения, когда пандемия была уже неминуема и это понимали все жители в эльфийском поселении, оказалось значительно проще, чем я опасалась. И заняло значительно меньше времени, так как болезнь, охватившая поселение, убеждала лучше любых аргументов, а эльфийки справлялись с установкой капельниц с легкостью прирожденных целителей, быстро освоив новую технологию.

Так что когда прибыли те трое черных из их клана, то черных, с учетом Терсаля, в моем «драконьем» отряде из одиннадцати драконов оказалось шестеро. А потом, видимо решив не позволять черным взять власть в нашем отряде, воспользовавшись численным превосходством над синими, к нам присоединился Хамлер.

В достаточно большой каминный зал, в котором я и Сиерлен поначалу нашли главу синих драконов, Хамлер и пятеро синих, которые решили присоединиться к нашей группе, принесли матрасы, постельное белье и одеяла. И сейчас они уверенно подготавливали «лазарет». Один из черных драконов снова зажег камин, сел в кресло напротив камина и явно решил, что пока суть да дело он может просто наслаждался отдыхом и теплом. Не особо переживая о том, что два других черных рухнули, как подкошенные, как только были застелены первые два матраса, создавая хоть какое-то подобие кровати.

Терсаль и Ричард уже знали, что именно нужно делать, так как привыкли, что лечение антибиотиками проводилось строго по часам, поэтому раздали таблетки всем драконам, включая Сиерлена. И лишь двоих «тяжелых» оставили мне.

Да, лечение действительно проводили по часам, которые я разработала сама. Правда, это были всего лишь песочные часы, которые я оставила драконам еще в прошлый раз. И которые Терсаль со свойственной ему педантичностью взял с собой. Проблема в том, что обычных часов здесь не было. А моя импровизация с песочными часами особой точностью не отличалась. Так как изначально отсутствовал эталон времени. Просто еще месяц тому назад я создала песочные часы «от восхода до восхода». А потом разделила песок с помощью весов на двадцать четыре части. Хорошо, хоть весы в этом мире были в наличии, хоть и примитивные. И одну из этих двадцати четырех частей я разделила еще на двенадцать. Так у меня появились песочные часы на «условный час» и «условные пять минут».

Гарантии того, что сутки здесь соответствуют земным у меня не было, так как мне все время казалось, что минута в часах получилась несколько длиннее, чем на Земле. Ничего, кроме собственного пульса для контроля измерения эталона времени у меня не было. Но… я знала свой пульс, а не пульс тела Каэри. А затем, когда немного освоила производство земных вещей с помощью магии, я с радостью создала земные часы…чтобы наконец убедиться, что в этом мире в сутках больше, чем двадцать четыре земных часа. И вернуться к часам песочным. Так как воссоздать точную копию земных часов магически я еще могла, а вот экспериментировать с созданием собственных, адоптированных под сутки этого мира — это уже было выше моих познаний в механике.

Как этот мир обходился без часов? Здесь были свои заморочки. Большинство магов использовали подобие солнечных часов, только называли это приспособление «тень». И под каждое действие, или магическое, или обычное, вырезали собственную «тень» из дерева. Таких «теней», для например зельеварения, у магистра магии могло быть несколько тысяч. Донельзя неудобная система. Но переделывать и переписывать книги под новый тип часов — это адская работенка, и я не думала, что я могу заставить магов ею заниматься. Вот «новшества» в зельеварении можно составлять с учетом песочных часов — с их помощью можно будет ввести этот тип часов в пользование магами. Пусть минута в этом мире получилась где-то на десять-двенадцать процентов длиннее, но зато я восстановила удобную систему исчисления времени. Ну хорошо, пусть система не такая уж и удобная, скорее привычная, но значительно лучше, чем с «тенями».

Два черных дракона такой паники, какую выказал Сиерлен при установке капельницы не проявили. Или потому, что они были старше Сиерлена и панике не поддались, или потому, что им было настолько плохо, что уже не волновало, что я делаю и как. Зато Сиерлен явно повеселел, когда понял, что «террор» по отношению к нему лично отменяется. Наблюдать за двумя «тяжелыми» драконами Сиерлен не перестал. Только теперь во взгляде драконьего оборотня, когда он смотрел на драконов из его клана, проскальзывала досада и ревность.

Так что пришлось отвлекаться на моего драконьего оборотня и объяснять, что он мне все так же нужен и важен. Слушал Сиерлен, что я ему говорила? Ага, как же! У него были свои собственные опасения и расставаться с ними дракон не спешил.

— Но я ведь не могу обернуться драконом больше чем на пять минут! А они — они могут, — тихо пояснил мне Сиерлен, когда я в сотый раз спросила, почему он выглядит настолько несчастным, — И они не испугались, ты сама это заметила. А я… а мне может быть страшно и это неприемлемо для дракона.

Вот ведь… специально он, что ли, постоянно испытывает мое терпение на прочность? То ли запретить ему читать мои мысли, то ли прекратить сравнивать Сиерлена с другими драконами даже в мыслях. Разве это была критика? Я отметила индивидуальную реакцию драконов на внешние раздражители! Только и всего. А Сиерлен отреагировал так, словно я его осуждаю. Ну что мне делать с этим подростком? Пришлось уделить внимание, утешать, успокаивать, уверять, что связь между истинной парой нерасторжима и пообещать, что с его непонятно почему ставшим неполным оборотом я тоже постараюсь разобраться. Наверное, Сиерлен решил, что если уж я с драконьей лихорадкой справилась — значит и по проклятиям спец.

Конечно, я видела, что невозможность полного оборота дольше, чем на пять минут, а потом сильный магический "откат" ограничивал Сиерлена. Все же обернуться драконом для него — это не просто еще одна ипостась. Это его основная сущность. И то, что для меня человеческая ипостась Сиерлена выглядела привычнее, все же не отменяло того, что дракону было откровенно тяжело находиться в человеческой ипостаси постоянно. Одного того, с какой тоской Сиерлен смотрел в небо мне было достаточно, чтобы решить для себя, что эта проблема не менее важна, чем наш мозговой штурм «по вопросам логистики и доступности лекарственных препаратов для населения». В конце концов, у меня сейчас лишь двенадцать драконов в распоряжении, из которых два в полной отключке, под капельницей, и неизвестно, когда их можно будет считать «условно здоровыми». И один — превратиться в дракона может лишь на пять минут. Так что я решила для себя хотя бы выяснить, как Сиерлен получил проклятие.

— Не знаю, как, — буркнул драконий оборотень. Снова мои мысли читал без разрешения, и вопроса дожидаться не стал, ответил мне сразу.

— В том-то все и дело, что не знаю ни что это за проклятие, ни даже когда получил его! Заметил не сразу! Превратился в человека. Провел в человеческом трактире ночь. Узнал о том, что в замке поблизости есть фолианты на драконьих языках. Пошел в замок твоего отца. Попался. Попытался обернуться драконом и улететь. На пять минут превратился. Вырубился. А очнулся уже в подвале замка, в наручах, ограничивающих магию.

— А почему ты решил, что это проклятие? — спросила я осторожно. С отца станется применить какой-нибудь древний артефакт, ограничивающий драконью магию.

— Потому, что метка от проклятия осталась, — хмуро ответил Сиерлен, — Она к тому же жжется, иногда! Не знаю почему жжется.

Дракон помолчал немного, потом прошептал почти на грани слышимости: «Когда ты капельницу ставишь, жжется очень сильно. И сразу!».

Взгляд, которым меня «наградил» дракон был полон смятения и некоторой виноватости, что-ли.

— А почему мне ничего не сказал? Что было больно? — спросила я.

— Драконы не имеют право выказывать слабость или жаловаться на боль, — устало пояснил Сиерлен с горечью в голосе, — Я и так показал свою слабость, это недостойное поведение для дракона. Ни одна девчонка-дракон не стала бы меня терпеть рядом с собой.

Чувствовала я себя отвратительно. Хорошо, хоть не подтрунивала над Сиерленом из-за его панического страха перед капельницей. Ну ладно, у мальчишки гипертрофированная гордость. А мне то кто мешал спросить, почему он настолько резко реагирует на капельницу? Почему ничего не заметила, не обратила внимание, не поняла?

— А когда ты, например, микстуру или таблетки вместо капельницы получал, метка тоже жглась? — спросила я.

Сиерлен кивнул, но пояснил: «Только не сразу! Я вначале не сообразил, что есть связь. Только когда ты спросила, догадался».

Значит, метка проклятия тоже реагирует на пенициллиновую группу? Ничего не понимаю! И самое главное, не только я — память Каэри уверяла, что настоящая Каэри ни с чем подобным не сталкивалась. Раньше магия и мой прошлый мир имели четкие границы и пересечение миров было достаточно условным. За исключением меня, конечно, симбионта тела из этого мира и души и разума из моего. Память была единственной вещью, что мне досталась от обеих сущностей. Но… Одно дело, когда на антибиотики реагируют бактерии этого мира. Странно, но в какой-то мере понятно. Зато когда я поняла, что на антибиотики из моего мира реагирует проклятие этого мира, я тихо выпала в осадок. Ведь совсем недавно я даже не была уверена, что проклятия существуют, считая их средневековыми суевериями. И вот теперь Сиерлен уверял меня в том, что проклятие не только осязаемо, и имеет метку, оно еще и боль может причинять вступая в «реакцию» с лекарствами из моего мира? Разве что проклятие реагирует на то, что лекарство снимает риск немедленной смерти, «наказывая» за это болью?

Видимо, моя изумленная физиономия позабавила дракона, так как Сиерлен улыбнулся. Похоже моя растерянность из-за того, что по своей невнимательности не попыталась выяснить у Сиерлена все об этом проклятии, явно успокоила дракона. А, да! Конечно! Я поняла, что по сути подарила ему «драконью индульгенцию», когда его страх был не чем-то постыдным, что необходимо скрывать от других драконов, а «недосмотром его Истинной».

— Премного благодарна, Сиерлен, — хмыкнула я, — Значит, то, что ты помалкивал о том, что тебе было больно — это моя вина?

Сиерлен пожал плечами, но по его ухмылке я поняла, что да, дракон считает, что так оно и есть. Для него проклятие и драконья лихорадка не различались по своей природе — это было что-то, что может убить. Я решила, что пытаться понять, как проклятие взаимодействует с антибиотиками я не буду. Просто внесу в список потенциальных опасностей еще и проклятия. Раз уж так получилось, что реалии этого мира таковы. Понимание разницы в этиологии двух совершенно разных по своей структуре явлений — инфекционного заболевания и проклятия это все же понятия, свойственное выходцам из технического мира, а не средневековья.

— Ну-ка, раздевайся давай, и покажи, где эта метка, — попросила я Сиерлена. Может, метку поставили в нашем замке? Тогда, возможно и снять ее получится?

Драконий оборотень нахмурился, но тунику, которая была на нем, снял беспрекословно.

Глава 36

Метка была небольшой, и не ищи я что-то такое специально, приняла бы за обычную драконью татуировку — у Сиерлена же была одна тату, подтверждающая его принадлежность к роду черных драконов, как доказательство, что он тоже является наследником. Только вот татуировку на лопатке на спине я никогда раньше не встречала. Прямо скажем, нетипичный выбор места для тату.

Стилизованная метка дракона в круге, которая на фоне смуглой, загорелой кожи была почти незаметна. И эта непонятная «татуировка» если честно, была чертовски красива. А еще я поняла, что Каэри такую метку никогда не видела, что снижало вероятность того, что проклятие поставили у нас в замке. Но отца все же не мешало спросить. И матушку тоже — других магов, способных на такие сложные манипуляции у нас не было. А матушка, к тому же была в свое время одной из лучших учениц в Академии. Если уж она не знает, что это такое…

Осторожно коснувшись татуировки, я отметила, что Сиерлен вздрогнул. И непроизвольно сжал кулаки.

— Даже просто прикосновение причиняет боль? — уточнила я, стараясь не привлекать внимание других драконов. Слишком уж стыдился Сиерлен этого проклятия.

— Ты сильный маг, Каэри, метке не нравится, что ты знаешь о проклятии. Эта гадость наказывает всякий раз когда кто-то пытается мне помочь.

— А ну-ка покажи мне, — хриплый голос Хамлера заставил меня подскочить чуть-ли не до потолка.

— Тебе то зачем, — сердито спросил Сиерлен, попытавшись поправить тунику на спине.

— Слушай, сиди и не дергайся, — я удержала Сиерлена за плечи, заставив сидеть, не двигаясь, — Если кто-то из синих драконов знает, что это за проклятие, то лучше узнать это от них, чем от моих или твоих родителей. Не находишь?

Сиерлен сердито засопел, но вырываться перестал, разрешив Хамлеру взглянуть на метку.

— Я не эксперт, — тихо сказал Хамлер, — Но эта метка явно из древних проклятий драконов, а значит опасна. Очень опасна. Такие проклятия задумывались для того, чтобы убить как можно более жестоко. В Имперской библиотеке твоего народа, Каэри, должен храниться фолиант, который я скопировал, когда был так же юн, как Сиерлен. Вы можете получить копию о древних драконьих проклятиях у меня.

— Это что, хобби такое у драконов, — усмехнулась я, — Воровать книги у людей?

— На самом деле, ваши Имперские войска (тогда правда Империя людей была поменьше) разграбили библиотеку золотого клана драконов. Только об этом мало кто помнит из людей, три тысячи лет прошло. Золотые тогда легко отделались, драконов было больше и многие согласились помочь. Несмотря на то, что катаклизм, извержение вулкана, задел лишь горы золотых. Пока другие драконы помогали золотым спасти их малышей драконят, люди занялись сокровищницей и библиотекой, — Хамлер улыбнулся, — Сколько всего успели утащить предки нынешнего Императора никто не ведает, но у людей с того времени осталось немало драконьих артефактов, древних свитков, манускриптов и книг.

— Но… три тысячи лет? — изумилась я, — Неужели вещи сохранили свои свойства?

— Конечно, — хмыкнул Сиерлен, — Это же книги драконов! И артефакты драконов! Они и семьдесят тысяч лет просуществовать могут. И три сотни тысяч лет. И дольше, если предмет магический. Магическая копия с подлинной магической книгой не сравнится! Я поэтому и хотел взять подлинники книг!

— И я в отличие от Сиерлена не пытался вынести за пределы библиотеки манускрипты, а постарался получить законный доступ в библиотеку, а затем сделал магические копии. Поэтому и не пришлось, наверное, часть манускрипта из библиотеки выносить начертанным на собственной шкуре, — пояснил Хамлер с иронией.

Сиерлен нахмурился, словно пытался сообразить, что именно сказал Хамлер. Так как я сообразила это сразу, то попыталась сплавить Хамлера от греха подальше, пока драконы, чего доброго, не сцепились. Мне только драконьей драки тут не хватало.

— Хамлер, не мог бы ты принести книги мне? — спросила я.

— Ладно, Каэри, ты права! Пойду принесу вам копии всех книг о проклятиях, какие есть у меня, — согласился Хамлер и поспешил покинуть каминный зал, где собрались остальные драконы нашего отряда, — Может найдете, как снять проклятие.

А я снова создала портал к отцу. Пока суть да дело, пока я и родители обменивались приветствиями, новостями, вопросами (ректор Академии поставил отца в известность, что мне разрешили начать учиться позднее) Сиерлен сидел неподвижно и смотрел в одну точку. Словно он был чужим, на чужом празднике жизни. Наконец обмен новостями и приветствиями был закончен и у меня появилось время спросить о проклятии. Я обняла моего драконьего оборотня и повернула его лицом к моему отцу.

— Папочка, ты или мама не накладывали древних драконьих проклятий на Сиерлена? — спросила я твердо, — Лучше, если вы оба знаете, что Сиерлен волей случая оказался связан со мною. Он мой Избранный, а я — его. Мы связаны магией и никуда от этого не деться. Так что любое проклятие, направленное на него, убьет и меня.

Как оказалось, родительская забота — это просто замечательно… до того момента, как приходится знакомить родителей со своим парнем, а он по каким-то причинам родителей как претендент на руку и сердце любимой дочурки не устраивает.

Опыта таких разговоров в прошлом мире у меня не было. По причине того, что парней как-то не обломилось. Я жила работой и меня это устраивало. Так что теперь я просто не знала, как именно преподносится родителям сие чудное известие, поэтому вывалила информацию им на головы… как есть.

Судя по ошарашенному виду предков моему заявлению ни мамочка, ни папочка рады не были. Причины этого мне были не совсем понятны. Ну да, драконий оборотень в глазах моих родителей — шалопай. Но шалопай знатный. Пусть и принадлежит к другой… хм… разновидности магических разумных, но насколько я знаю, полукровки и квартероны разных разумных здесь не редкость, хотя по какой то причине это и не приветствуется никем из чистокровных разумных.

Ведь Сиерлен — не просто один из клана черных драконов. Он еще и принц. То есть достаточно богат и знатен, для того, чтобы породниться с нашим родом, ведь отец у Каэри, то есть теперь у меня — граф. Ну да, поначалу знакомство с будущим тестем не задалось, но недоразумение, которое возникло по той причине, что отец над своей библиотекой трясется, я почти уладила. Или родителям не понравилось, что я поставила их в известность, что мы фактически женаты?

Ну почему мой дракон предкам не приглянулся? Ведь сейчас, когда он одел на себя древние драконьи цацки своего клана, то даже некоторая потрепанность не мешала ему выглядеть так, как и положено потенциальному жениху, претендующему на руку и сердце графской дочки!

Тогда почему родители выглядели так, словно лимон проглотили? Уж не собирались ли они меня за наследника Императора выдать замуж? Он у нас, вроде, не женат пока. И на балу я его всего раз видела. Значит, у родителей были матриархальные планы, которые вначале случайно порушила Каэри, а потом и я поступила ничуть не лучше. Это я сейчас такая умная… задним числом. Юный нахал, наследник, мне не приглянулся, так как я посчитала его слишком юным. И совершенно не собиралась вешать себе на шею тинэйджера, которого нужно воспитывать и опекать. Только от судьбы не уйдешь. И этот магический мир тут же связал меня со следующим тинэйджером, на этот раз драконом, которому за полторы тысячи лет. Но вел себя Сиерлен точь в точь, как и императорское чадо!

Только сейчас, взглянув на шокированных предков я поняла, какой бедлам может поджидать меня в Академии! Ведь все потенциальные женихи надеялись на семь лет забега с последующим «призом» — женой магом-универсалом. А теперь в Академию я являюсь со своим Избранным и по сути объявляю, что «охота» кончилась и не начавшись! А мне потом еще семь лет в Академии вместе учиться со всеми отвергнутыми претендентами! Не то, чтобы я считала себя такой уж единственной возможной невестой имперского наследника, просто породниться с магом-универсалом это значит гарантированно получить потомка не позже шестого колена с теми же возможностями. А при достаточном везении — и сына.

А наследник Императора все еще учится в Академии! И если он, в отличие от меня, заинтересовался мною, это совершенно точно грозит проблемами!

Однако, я ошиблась. Как оказалось, никаких матримониальных планов предки на меня не имели, а шокированы были моим заявлением, что я могу умереть из-за того, что умрет от проклятия Сиерлен. Мамочка, опомнившись, потребовала, чтобы мы немедленно вернулись в замок для осмотра, что это за проклятие такое. Пришлось объяснять, что в замок мы вернуться пока не можем, чтобы не заразить всех в замке. Но метку проклятия она осмотреть может. Дистанционно.

Сиерлен попытался было возразить, что раздеваться в присутствии моих родителей он совершенно точно не намерен, но я очень быстро объяснила дракону, что выбор у него не очень большой, если он не хочет, конечно, быть причиной моей смерти. Грязный шантаж оказался действенным и вот уже две минуты, как Сиерлен стоял спиной к моим встревоженным предкам и обиженно сопел, а мама сосредоточенно рассматривала метку-проклятие на его обнаженной спине.

Как я и предполагала, отец ничего о проклятиях не знал, судя по его вытянутой физиономии. Боевой маг, такими вещами, как тайные проклятия, не интересовался. Зачем ему это, если парочки заклинаний достаточно, чтобы обрушить любой замок и любую крепость? Погребя всех врагов, там обитающих, незатейливо и качественно?

А вот мама… очень мне не понравилось ее задумчивое выражение лица. Она так смотрела всего один раз на моей памяти — когда к нам вломились трое грязных, растрепанных гномов и поведали, что поблизости от наших владений обрушилась шахта и они просят «ее милость» оказать помощь в спасении их соплеменников.

«Ее милость» (тобиш моя мамочка) приказала слугам немедленно оказать помощь несчастным, ну а мне оставалось лишь принять на себя ответственность за оказание медицинской помощи созданиям, частично резистентным к магии и лечению магией. Не окажись у меня опыта из моего мира, половину раненых мы бы потеряли.

Объяснять, откуда у меня такие знания, к счастью, не пришлось. В библиотеке отца, как по заказу оказалось несколько книг и по оказанию первой помощи и по хирургии. И анатомия. И много чего еще. Одним словом, все учебники, какие я вспомнила. Надо ли говорить, что книги были написаны на непонятном для графа и графини языке, который я выдала за «древнеэльфийский диалект». Правда, отец недоверчиво рассматривал «новоприобретение». Пришлось «признаться» что купила книги на ярмарке у торговцев. Благо что ярмарка действительно имела место быть, и книги я действительно покупала. А вот какие именно, история об этом умалчивала.

Так что задумчивое выражение на лице мамочки меня насторожило, и я потребовала от нее отчета «о проделанной работе».

— Каэри, малышка, я не хочу тебя расстраивать, дочка, но проклятие без сомнений из тех, что являются смертельными. И с каждым годом и метка будет четче и само проклятье будет становиться лишь сильнее. И проявляться проклятие начнет со временем. Снять, наверное, можно, только снимать должны несколько магов, намного сильнее нас с твоим отцом. Думаю, что в Имперской библиотеке есть книга о проклятиях, и возможности снять проклятия. Древняя, драконья.

Я поблагодарила мамочку, а про себя подумала, что такая же книга, похоже, есть и у Хамлера. А вот есть ли в книге описание, как снимать это проклятие?

— Почему ты считаешь, что проклятие смертельно? — спросила я, делая вид, что не заметила, как напрягся Сиерлен.

— Любая метка с пентаграммой является смертельным проклятием, — пояснила мамочка.

Вот что значит одна из лучших выпускниц Академии. А я и не заметила пентаграммы. Лишь окружность вокруг изображения дракона.

— А проявляться как будет со временем? — спросила я.

— Малышка, постарайся снять проклятие до того, как оно начнет проявляться, — ответила мама, отведя взгляд.

Глава 37

Задач было несколько. Найти магов, которые захотят нам помогать и которые будут сильнее, чем мои родители. А родители у меня — сильнейшие в Империи маги, даром что их детки тоже магию унаследовали, старшая дочка — маг-универсал. Сильнее магов, чем предки, еще поискать.

Затем необходимо было найти информацию о том, как снимать проклятие. Что тоже могло быть не так легко, как казалось. И снять проклятие, соответственно.

Ну а на сладкое — найти ту тварь, которая могла просто так приговорить к смерти мальчишку, пусть и дракона-оборотня… Правда, вспомнив, что творил в отношении Сиерлена мой папочка, я решила, что заранее раздавать эпитеты не буду.

А для начала требовалось расспросить маму, что это за проклятие, лучше бы незаметно от Сиерлена. И заодно сообразить, как это сделать, если это драконье чудо — телепат, и в моих мыслях разве что не ночует? Также нужно было расспросить, кто именно «навел» Сиерлена на библиотеку отца — вполне возможно, проклятие было создано тем же «информатором». А заодно и понять, почему этот непонятный осведомитель знаком с моим отцом, и где они могли познакомиться, и почему таинственный маг посчитал, что отделаться от дракона с помощью отца будет легко? А от нас всех — так же легко при помощи драконьей мести? Немногие так хорошо знали отца, чтобы понять, что за попытку поджога своей библиотеки он и убить может. Ведь покушение было направлено не только на Сиерлена. Неизвестный маг постарался избавиться от всех нас. Набег Сиерлена на библиотеку отца был продуман, как ловушка на дракона, и если драконий оборотень сам это не понял, то я — заподозрила, что и проклятие, и «наводка» — суть действия одного мага. Пока лишь заподозрила, доказательства нужно будет собрать.

Как именно расспросить мою маму без того, чтобы Сиерлен стал свидетелем нашего разговора, я так и не придумала, поэтому просто потребовала, чтобы мамочка рассказала, чего нам ждать в дальнейшем. А главное — как скоро. Некоторое время мамочка пыталась отделаться витиеватыми фразами, пожалуй, даже эльфы посчитали бы ее речи величайшим искусством. Как так можно — полчаса «заливаться соловьем», ничего по-сути не сказав?

Но когда я пообещала ей, что пожалуюсь учителям в Академии, что мамочка ничего по проклятию не сказала, кроме того, что оно смертельное, мама пошла пятнами и «раскололась». Оказывается, мое мастерство «выкручивания рук» неплохо работало в средневековье. Кто бы мог подумать. Так что вначале мамочка поделилась информацией о снятии проклятия, в надежде, что я от нее отстану. Информацию о том, что снимать проклятие будут вынуждены пять магов и на полу нужно будет начертить пентаграмму, причем комнату в этом случае нужно будет заклясть, и этой комнатой впоследствии можно будет пользоваться лишь для магических ритуалов, я восприняла спокойно. Как нибудь комнату для ритуалов мы найдем, и пять магов найдется. Вся Академия к моим услугам, это если не считать драконов и эльфов, а возможно и гномов.

А вот дальше… дальше мама говорить ничего не желала, и следующие полчаса прошли также, в перемывании косточек всем магам Империи. Критике подверглись и их характеристики. Наконец мне это надоело.

— Мам! А ты точно была лучшей ученицей в Академии? Последствия проклятий на третьем курсе изучают! Ты ничего больше не хочешь мне сказать об этом проклятии? — подначка была так себе, тем более, что смертельные проклятия изучали на последнем курсе, а не на третьем. Но мамочка снова покраснела и пробормотала, что просто хочет нас с Сиерленом «защитить».

— А вот с этого момента поподробнее! От чего именно ты хочешь нас защитить? — спросила я иронично, чувствуя, как снова напрягся драконий оборотень. Ну, читать мысли моей мамы он точно не мог — она прекрасно умеет ставить защитные блоки, в отличие от меня.

— Ты не понимаешь… Проклятие заключается не в том, что не допускает полного оборота, все смертельные проклятия, направленные против драконов, блокируют доступ к драконьей ипостаси. Но если проклятие не снять в ближайшее время, боль станет постоянной, мало того, она будет нарастать. А через пять лет проклятие станет неснимаемым. Но проблема даже не в том, что у тебя всего пять лет с момента создания проклятия! До того времени, когда проклятие становится неснимаемым не доживает никто: для большинства «носителей» проклятья «мертвого льда» смерть наступает значительно раньше. Никто не в силах… справиться с болью, — пояснила мама. Смотрела она при этом в глаза Сиерлену. Не отворачивалась, не пыталась переложить на меня ответственность, не требовала, чтобы мы поговорили с нею «без свидетелей».

— Я могу описать, что нужно делать, как снимать проклятие, — спокойно сказала мне мама, — Но вот магов для такого действа вам вдвоем придется искать самим. Я не знаю никого, кроме разве что Императора и тебя, Каэри, кто мог бы потягаться с этим проклятием.

Ох… мама! Не нужно было этого говорить при Сиерлене, даже несмотря на мои подначки. Он — впечатлительный.

Когда я отключила связь и сосредоточилась на драконьем оборотне, мне показалось, что Сиерлен стал младше на полтысячи лет. На меня, широко раскрыв глаза смотрел не дракон. А насмерть перепуганный мальчишка.

Взгляд Сиерлена, как мне показалось, выражал всего три основные мысли: «как я получил проклятие», «когда все это кончится» и «что мне делать»?

Так как я не находилась рядом с ним в тот момент, когда он получил проклятие, ответить на вопрос, как он получил проклятие, я не могла. Могла лишь задавать наводящие вопросы, чтобы Сиерлен вычислил это сам. На вопрос «когда все это кончится» однозначного ответа тоже не было, так как ситуация… имела тенденцию развиваться. А с учетом того, что я из-за Сиерлена теперь делила с ним участь его «проклятия», заодно по милости отцов его друзей получила метку лабиринта, с которым как-то надо было договариваться и учеба в Академии откладывалась на неопределенный срок… то в панику нужно было впадать мне. А вот ответ на вопрос: «Что делать?» — имелся! Ну… с хотя бы этим вопросом можно было разобраться.

— Сиерлен! — я взяла драконьего оборотня за плечи, заставляя посмотреть мне в глаза, — Ты не в одиночку будешь решать проблему проклятия! Моя мама знает, как его снимать, пусть и в общих чертах! Значит, в книге, о которой говорил Хамлер, это точно есть! А магов из тех пятерых, что необходимы для ритуала у тебя уже двое: я и Хамлер!

Я было подумала, что моя уверенность в том, что проклятие можно снять вернет моему дракону способность размышлять. А с нею — и способность чувствовать. Ага, как же! Все, что сказала я это драконье чудо успел пропустить мимо ушей. Жаль, я не сообразила, что мыслить он начал в состоянии шока от услышанного от моей мамы. Нет, я, конечно, видела, что Сиерлена трясет, правда не знала, почему именно. Пока он не выдал такое, от чего мне стало не по себе.

— Каэри! Ты должна разорвать магическую связь со мною! Я знаю, что людям иногда удавалось уцелеть… я не хочу, чтобы ты из-за меня погибла! А я все равно обречен! — заявил мне драконий оборотень.

Интересно, он понимал, как это звучит для меня? Или как обычно ничего не понимал, а решил героизм проявить?

— Сиерлен, — я постаралась, чтобы в моем голосе не проскальзывала звенящая ярость, которую я испытывала, — Проклятие можно снять. Просто нужно найти пять сильных магов! Два — уже есть! Ты вообще меня слушаешь? Хотя бы иногда, для разнообразия?

Дракон сфокусировал на мне взгляд. Несколько секунд он пытался понять, что я ему сказала. Потом, видимо, вспомнив дословно мою проникновенную речь, немного расслабился.

— Значит, ты не хотела разорвать связь избранных, когда говорила со своею мамой? Твоя мама это умеет, и твой отец об этом думал, — «заложил» мне моего отца Сиерлен, — А тогда зачем ты заставила свою маму рассказать тебе о проклятии?

Мне захотелось немножко побиться головой о стену. Единственное, что меня останавливало — невозможность заранее просчитать реакцию на мои действия со стороны драконов — и Сиерлена, все еще испуганного заявлениями моей мамы, и Хамлера, который принес несколько книг и теперь отстраненно наблюдал за нами, не желая подходить ближе. Интересно, все влюбленные теряют способность думать, или это особенности мужской части разумных, из-за наличия тестостерона? Вот вроде бы, смышленый парень, а иногда такое выдаст, что я даже в мыслях предположить не смогла бы!

Оказывается, иметь в избранных телепата было не так прикольно, как я думала в десять лет… Вместо того, чтобы слушать, что ему говорю я, Сиерлен прислушивался к тому, что думает отец. Интересно, а на что он надеялся, если честно? Что мой папочка примет его с распростертыми объятьями, после того, как он его библиотеку поджечь попытался?

— Сиерлен! Я показала метку маме, чтобы узнать, как снимать проклятие, а не для того, чтобы избавиться от нашей связи! И родителей припугнуть лишь для того, чтобы быть уверенной, что это не предки наложили на тебя проклятие, — пояснила я устало, — Отец, конечно, не в восторге от того, что я — твоя избранная, но решение он в любом случае оставляет за мной.

Я задумалась. Значит, среди людей были попытки разорвать связь истинных и это даже иногда не заканчивалось смертью экспериментаторов-людей. Но если человек отделывался поломанной судьбой и тоской, которая была с человеком до конца его (или ее) жизни, то оборотень, оказавшись без Истинной пары, погибал. Без исключений. И мое драконье чудо решил, что раз уж так получилось, пожертвовать собой, чтобы спасти меня? Похвальное стремление. Если бы он еще не пытался решать такие вопросы за меня и иногда слушал то, что я ему говорю… с первого раза, а не с третьего, цены бы ему не было!

Я постаралась напомнить себе, что по драконьим меркам, Сиерлен намного младше того же Хамлера. И еще подросток. Правда, я даже в бытность подростком, не выкидывала таких номеров, как он. И все же биологический возраст дракона приходилось учитывать. Так как его максимализм иногда проявлялся совершенно не к месту.

Глава 38

Хамлер за моими метаниями наблюдал с пониманием. Сам недавно также метался из-за риска потерять собственную Избранную. То, что глава синих драконов принес относительно хорошие новости, было выгравировано на его физиономии, но я все равно решила уточнить.

— Ты нашел, как снимать проклятие, — сказала я, кивнув на книги, которые он принес.

— Да, нашел, — в глазах Хамлера я заметила хитрые смешинки, словно то, что он хотел сказать, его донельзя развлекало, — Хорошие новости в том, что проклятие можно снять. Раньше я был чуть слабее Сиерлена, как маг. Сейчас, из-за проклятия, которое ограничивает его дракона, я ему, пожалуй, равен по силе, а значит и моя Истинная — тоже. Так что трое магов, которые могут снять заклятие из пяти — это тоже хорошие новости.

— А плохие какие? — спросила я.

— А плохих нет. Есть… проблемные. Кто-то из магов должен приостановить действие проклятия, и делать это достаточно часто, чтобы его вообще можно было снять. Так всегда приходится делать со смертельными заклятиями.

— И… как это действие проклятия приостанавливается? — недоверчиво спросила я. В этом и я, и память, доставшаяся от Каэри были едины — мы не знали, что это возможно, да и как это делать были не в курсе. Что-то у Каэри пробел в знаниях касательно проклятий… упущение в этом ее (а теперь и моей) мамочки. Каэри учиться любила. Но в такие дебри, конечно, не забиралась. Это не ее специализация — проклятийники об этом побольше знают.

— Для этого и одного мага, сильнее, чем проклятый, достаточно. Маг должен будет периодически создавать магического антагониста проклятию. Можно одного и того же, можно разных. Таких антагонистов указано с десяток в книгах проклятийников, — пояснил глава синих драконов, — Сиерлен даже обернуться драконом сможет после применения любого из этих антагонистов.

— Так. А в чем подвох? — спросила я недоверчиво у Хамлера, так как Сиерлен сжался, и снова смотрел на меня так, словно ожидал исполнения приговора к мучительной смерти, а не решения проблем с проклятием. Может, он чуть больше меня знал о смертельных проклятиях?

Хамлер пожал плечами и не ответил.

— Это очень больно, применение антагониста даже для обычных проклятий больно, а уж для смертельного и подавно, — тихо сказала избранная Хамлера, которая вошла в комнату. Малыш на ее руках уже уснул и она, видимо, решила пойти поискать своего дракона, — И применять нужно часто, несколько раз в день.

— А ты точно в проклятиях разбираешься? — спросила я ее.

— Я разбираюсь в лечебной магии, проклятия мы тоже изучаем, — улыбнулась молодая женщина… ха, эльфийка… нет дракон, в эльфийской ипостаси!

— Зови меня Эльрин, — она оглянулась на Хамлера и протянула ему малыша. Хамлер кинул на стол книги и немедленно забрал кроху с маминых рук. Драконыш несмотря на такие манипуляции не проснулся.

Сиерлен с ужасом посмотрел на нее — видимо, ему и меня одной в качестве практикующего мага-универсала, который его периодически отлавливает, чтобы вылечить все раны и инфекционные болезни, которые он успел приобрести, было достаточно.

На его лице явно было написано: «Еще одна лекарка-дракон на мою голову?»

Похоже, известие о том, что Эльрин — лекарка, а тем более ее уверенность о том, что приостанавливать действие проклятия — больно, мой дракон воспринял крайне негативно.

Хамлера с малышом на руках Эльрин погнала спать. Просто и без затей пояснив, что за крохой нужно приглядеть, чтобы температуру проконтролировать, и чтобы малыш мог спокойно спать, чувствуя рядом тепло и знакомую ауру. Меня такие дебри магического общения между Избранными и распределением домашних обязанностей между драконами, честно говоря умилили. Значит, Эльрин знала, что Хамлер вполне ответственен для того, чтобы приглядеть за драконышем, хотя малыш и болен? Впрочем, своему дракону Эльрин пообещала, что скоро тоже пойдет спать, только проинструктирует коллегу касательно магических антагонистов проклятию.

Ага. Так и сказала: «коллегу». Хотя настоящая Каэри только начинает учиться. Может, Истинная Хамлера почувствовала опытную лекарку в теле Каэри? Мне, если честно, было не до вопросов, догадалась она, что я симбионт или просто хотела показать, что высоко ценит помощь мага-универсала? А я подумала, что не кинься я спасать синих драконов, вопрос о проклятии я может быть, проигнорировала бы.

Тем более, что Сиерлен помалкивал о нем, не желая привлекать внимание к своим проблемам. А то, что ему было больно… драконий оборотень считал, что скрывать боль — суть высшая драконья доблесть и абсолютно правильное для дракона поведение. И как драконы еще не вымерли в этом мире при таких «нормах» поведения? А спохватилась бы я вовремя, заметив, что с Сиерленом что-то «не так», без помощи синих? Или заметила проклятие только тогда, когда было бы поздно пытаться его побороть? Ага, бабушка надвое сказала… И тогда… что?

Эльрин на мои этические метания обращать внимание не стала, быстро провела инструктаж по применению антагонистов, заставив меня несколько раз повторить их создание, пояснила мне, что списком контактов с синими драконами и доставкой лекарств в поселения, которые были в контакте с синими займутся сами синие, оставила книги о проклятиях на столе, посоветовав снять с них магические копии, посоветовала не откладывать в долгий ящик помощь Сиерлену с ограничением проклятия, и ретировалась, оставив меня наедине с перепуганным нашими тренировками в применении магических антагонистов драконьим подростком.

Вот и что мне теперь делать? Могли мы тренироваться где-то еще? Сиерлен смотрел на меня с обреченностью и явным страхом. Видимо, заранее смирился, что девчонки-драконы все уже между собой решили.

— А у драконов, кажется… матриархат. Судя по тому, как ведут себя Хамлер и Эльрин. И Сиерлен, на глазах у других драконов, — догадалась я.

Мое драконье чудо никак не прокомментировал мою догадку, он был откровенно занят тем, что пытался продавить стенку комнаты, видимо для того, чтобы сбежать. Ну, будь он в драконьей ипостаси, возможно это бы и удалось. А вот будучи в ипостаси человека миссия оказалась невыполнима. Так что он просто вжался в стенку и о своем местопребывании старался не напоминать даже дыханием. Ну, делать вид, что тебя нет в комнате, когда ты в ней присутствуешь, может и действенно несколько минут. Но не более того. Так что, когда я подошла к нему, и положила руку на плечо, Сиерлен вздрогнул, но ничего не сказал. И на мои несколько сбивчивые объяснения, что ему снова нужно раздеться до пояса никак не прореагировал, кроме как снова взглянуть мне в глаза. Правда, и сопротивляться, когда я стала помогать ему раздеться, не стал.

Задавать вопросы я дракону не осмелилась, чтобы не вызвать у него еще один приступ паники. Объяснила, что он должен лечь на бок, так, чтобы мне была открыта его спина. Похоже, Сиерлен находился в предшоковом состоянии — на мои слова он никак не реагировал.

— Сиерлен! Что случилось? Да-да, я уже наизусть выучила «драконы ничего не боятся, боли тоже». Но играть в «бесстрашного» нужно чуточку убедительнее. Ты на звук моего голоса вздрагиваешь, а вот слушаться не спешишь. Может, с проклятием лучше Эльрин тебе помогать, а не мне? — спросила я у Сиерлена, не надеясь на ответ.

Похоже, на этот раз была хоть какая-то реакция. Драконий оборотень сердито пробормотал что-то на драконьем диалекте. Судя по интонациям, подключать Истинную своего бывшего врага к собственному лечению Сиерлен не желал.

— Что ты сейчас сказал? — переспросила я, так как драконий диалект был мне не знаком.

— Я сказал, что у драконов матриархат и лучше если действие проклятия будешь ограничивать ты, а не Истинная Хамлера, — устало подтвердил дракон.

Странно, мне показалось, что то, что Сиерлен сказал на драконьем, в основном состояло из ругательств.

Глава 39

Мои познания драконьих диалектов оставляли желать лучшего. Но зато я порадовалась, что синие драконы решили помочь с доставкой лекарства всем, с кем они контактировали последний месяц. Может быть, даже получится с их помощью хоть немного обуздать распространение пандемии. А то, что драконы решили помочь, несмотря на то, что они сами не до конца выздоровели, это было, безусловно, проявление героизма и взаимовыручки…

Мой драконий оборотень без сомнения с удовольствием бы присоединился к синим драконам в этом безусловно достойном героическом предприятии… только вот его ждал совершенно не героический, зато обязательный магический обряд. И судя по хмурому взгляду Сиерлена, он совершенно не желал, чтобы ему помогали бороться с проклятием. Нет, наверное все же был согласен, чтобы его лечили… но лучше уж как-нибудь без боли. И так, чтобы это было не настолько страшно.

— Сиерлен, — я коснулась плеча драконьего оборотня, — лучше, если ты сам ляжешь, как тебе будет удобнее. Я не хочу на тебя давить, но ты несколько дней находишься под проклятием. Неужели охота и дальше быть запертым в человеческой ипостаси, без возможности обернуться драконом? Особенно, когда совершенно точно известно, что это не обязательно?

Сиерлен отвечать мне не спешил, а его недовольное сопение подтверждало, что дракон не только испуган, но и обижен. Я постаралась отвлечь драконьего тинэйджера, осторожно обняв его за плечи.

Кожа у дракона оказалась сухой и горячей — из-за драконьей лихорадки. Память Каэри подсказала, что драконы очень плохо переносят высокую температуру… и боль.

Пусть я понимала, что мальчишке-дракону было страшно, но ничего не могла с этим поделать. Теперь, когда я знала, что проклятие — из тех, что драконы называют «смертельными», память Каэри подбросила столько рассказов о погибших из-за таких проклятий, что мне, откровенно говоря, стало не по себе. Так что, хочешь — не хочешь, а применять хотя бы один из антагонистов проклятия все равно придется, даже несмотря на панику Сиерлена.

Драконий оборотень «наградил» меня разъяренным взглядом… а затем сразу сник.

— Каэри, я… ты…Ты права! Мне страшно! Я не хочу, чтобы о том, что мне было так страшно, узнал Хамлер! Или кто-то из синих драконов… Или кто-то из черных… Но никто из моего клана под смертельные проклятия раньше не попадал! Давно не попадал, много тысячелетий! Я не знаю, насколько это больно, даже просто ослабить такое проклятие! А то, что ты сейчас делала под руководством Эльрин… мне никогда не было так жутко!

Ох. Кажется зря я и Эльрин тренировались в присутствии Сиерлена. Впечатлительный драконий подросток решил, что выдержать такое — невозможно.

Укладывать драконьего оборотня на бок, на застеленную мягким, пушистым покрывалом кровать, пришлось мне, так как Сиерлен был слишком напряжен, чтобы самостоятельно прилечь так, чтобы и ему было удобно, и его спина оставалась открытой.

А потом пришлось почти полчаса утешать и успокаивать драконьего оборотня. В конце концов, мне это надоело, и я незаметно попыталась усыпить Сиерлена… с прямо противоположным результатом: дракон перепугался еще больше, и полушепотом принялся просить отложить использование магических антагонистов проклятию. С одной стороны, Сиерлена мне было жалко. С другой стороны то, что мальчишку трясло не добавляло мне уверенности. А его попытки встать и мои — заставить его прилечь обратно лишь добавляли взаимного раздражения происходящим.

Через час Сиерлен все также продолжал уговаривать меня ничего не предпринимать. Ну вот как его лечить, когда он схватил своими руками мои руки, чтобы с гарантией никаких магических заклинаний не создавала? Я уже решила, что придется звать кого-то из черных, способных заставить Сиерлена спать, когда мне пришла в голову идея. Я обняла моего драконьего оборотня, за плечи, затем создала за спиной одного из антагонистов, а потом, стараясь не думать об этом, просто притянула его к спине дракона ладонью. Не предупреждая Сиерлена о том, что делаю. Ладно, магическое заклинание немного жглось… но дракон вскрикнул настолько отчаянно, словно я проткнула его легкие со спины острым металлическим раскаленным прутом… никак не меньше. Расширенные зрачки дракона — черные веретена, подтверждали, что мальчишке было намного больнее от мгновенного прикосновения антагониста, чем мне. И то, что вскрикнув всего один раз, дракон затем стал приглушенно и от этого еще более беспомощно стонать, откинувшись на спину, словно это чем-то могло помочь против боли, откровенно напугало меня.

— Сиерлен! Извини! Я не знала, что будет настолько больно! — попросила я прощения у дракона.

Только, кажется, драконий оборотень не слышал, что ему говорила я. Метался и стонал он еще около часа. Пока, наконец, усталость не взяла свое, и Сиерлен не забылся тяжелым сном. Впрочем, стонать он не переставал даже во сне, иногда тихо всхлипывая, словно боль от воздействия на проклятие так и не отпустила до конца.

Когда Сиерлен заснул, я некоторое время сидела рядом, боясь шевельнуться, чтобы ненароком не разбудить юного дракона.

Потом осторожно перевернула драконьего оборотня на живот, чтобы открытой оставалась спина, так как Сиерлен все время, пока я пыталась выяснить, что это за проклятие, и как с этим бороться, вертелся и рассмотреть метку на его спине я сумела только сейчас, когда он заснул.

Если раньше на смуглой коже дракона она была не видна, то теперь почернела, и границы метки были явно воспалены. Вздохнув, я осторожно коснулась метки проклятия. Сиерлен тихо застонал во сне и попытался перевернуться на спину или хотя бы на бок. Так. Осмотр явно откладывается на потом, если я не хочу, чтобы мальчишка проснулся. А прикосновение к метке совершенно очевидно вызывало у дракона боль. Причем — сильную, судя по тому, как сразу изменилось дыхание дракона, и судя по гримасе боли, которая промелькнула у него на лице.

Отдернув руку, я тихо выругалась: просто потому, что испугалась, как бы тот антагонист, который я применила, не сделал еще хуже. И за учебником проклятийников потянулась именно поэтому. Похоже, в Академии первый курс, который я возьму, как факультатив, будут именно «Проклятия, наложение и снятие». Доберусь я в этом году до учебников? Или вспомнить о своем мире и потребовать ввести в Академии дистанционное обучение? Так. Где у нас тут о антагонистах в учебнике?

«В случае применения любого из базовых антагонистов в течение первых трех внесистемных применений можно ожидать покраснения кожи вокруг контура магического проклятия, а также четкого его проявления.».

Так. Что такое внесистемные применения? А тот, который я применила — базовый?

Затем я прочла о типах антагонистов, выборе основных и вспомогательных, возможных осложнениях… и массу другой абсолютно точно нужной информации! Единственное, что отсутствовало, это пояснения, что делать с болью от применения антагонистов, не важно основных, базовых или вспомогательных! И чем основной от базового отличается, если уж на то пошло?

Одно я знала совершенно точно, еще с первых дней моего «попаданства»! Если задать вопрос с помощью магии поискового заклинания, то можно найти и книгу о том, о чем задала вопрос, пусть даже книга находится в чужой библиотеке. Единственное, что соответственно необходимо сделать — это точно сформировать, а что, собственно говоря, я ищу!

Так что через полчаса я была счастливой обладательницей магических копий нескольких книг и фолиантов, которые я оплатила Императорской библиотеке и библиотеке Академии.

А потом отругала себя, что не подумала об этом сразу! И стала разбирать «добычу».

Талмуд весом в десять килограмм, и метр на пятьдесят сантиметров на тринадцать сантиметров величиной. Приблизительно. Линейкой я пока обзавестись не озаботилась. Магическое запирающее устройство, напоминающее веточку розового куста. Переплет из какого-то странного материала, на ощупь — пушисто-шершавый. Цвет обложки постоянно меняется.

«Лекарское дело. Лекарственные травы и их применение.» Замечательно. Рецепты подразумевают, что я знаю все эти растения назубок. Потянулась к памяти Каэри. Кажется, любовью к лекарственным травам она не отличалась. Я не знаю и четверти всех растений. Ну, это как раз понятно. Ей эти знания были без надобности. А в моем бывшем мире росло не более четверти растений этого мира. А это значит, что для приготовления эликсиров по рецептам этой книги понадобится экскурс в ботанику… с более одаренными в ботанике местного мира сокурсниками. Или преподавателем.

Я в раздражении захлопнула книгу. Опять недостаток знаний! Или у меня не полная копия памяти Каэри… или она учила то, что будут спрашивать на экзаменах, а на все остальное не обращала внимание? Да что же это такое? Я, вроде бы уже привыкла к ареолу славы магического гения! Но, кажется от уровня силы зависит еще не все. Зубрежки никто не отменял. Но эликсиры можно ведь купить и готовые.

«Магическая поддержка в случае применения заклинаний, вызывающих у реципиента болезненные ощущения» «Магическое лекарское искусство» седьмой курс. Академия.

Э? Я пока на первом. Не замахнулась ли я на кусочек знаний, который Каэри пока не по зубам по возрасту и уровню знаний, а мне — потому, что магию я использую всего несколько месяцев?

Эликсиры для обезболивания и обездвижения при полостных операциях. Часть пятая. Алхимия. Академия, седьмой курс. Оу! Почти как дома! Местные варианты наркоза? Пролистала. Поняла, что понимаю третью часть из прочитанного. Я. Память Каэри и десятой части не поняла. Зато мы дополняли знания друг друга симбиотическим комбинированием наших знаний из двух миров.

Еще четыре книги. Тоже седьмой курс. Даже открывать не стала. Нужно начинать с азов, а помощь попросить у тех, кто уже освоил и применяет эти знания. Единственное, что я в конце концов поняла, это то, что мне нужно в лавку к травнику или алхимику! И не к какому-то, а к императорскому.

Глава 40

Поисковое заклинание не подвело. В большом зале стояла средних лет женщина и седой старик. Оба в фиолетовых туниках с имперским гербом на спине. У отца тоже есть туника с гербом. Только красная, как у всех боевых магов. В геральдике я не разбиралась. Зато разбиралась Каэри.

Старик, увидев меня, всплеснул руками. То, что он держал до этого в руках умело подхватила женщина, которая посмотрела на меня, между тем не неодобрительно и рассерженно, а снисходительно, как на несмышленого малыша.

Кажется, меня тут помнят. И мне рады. Точнее, не мне, а Каэри, но все равно, приятно.

— Каэри, девочка моя! Как ты выросла! А как на отца похожа стала, просто загляденье! — рассмеялся старик.

Вот чем-чем, а похожестью на отца я не отличаюсь от слова совсем! Но, может, он помнит отца в моем возрасте? Я же помнила лишь вскользь брошенное мамой еще месяц назад: «Начнешь учиться в Академии, обязательно загляни к Шаильту. Он лучший в Империи алхимик. И друг отца».

Почему мама решила, что мне понадобится помощь друга отца? Неужели мама знала, что с травами и зельеварением у Каэри «отношения» не складывались? Ну так я — не она. У меня по химии отлично … всю жизнь было. И по ботанике… только ботаника здесь «не та», с пометкой «иномирье». Да и знакомые (вроде-бы) растения в мире магии обладают иногда необычными свойствами.

— Шаильт! Мама вам привет передавала. А я к Вам по делу! — сразу взяла быка за рога я.

— Каэри, а ко мне всегда заглядывают только по делу, деточка! Не переживай! Рассказывай, давай, что у тебя за вопросы? — улыбнулся старик.

Вот люблю таких. Сразу к делу. Не то, что эльфы… три часа приветствия и восхищения друг другом … согласно протоколу. И лишь потом — дозволение высказать просьбу. И память Каэри услужливо подсказывает, что старик бывал у нас довольно часто… пока не женился и не обзавелся собственным потомством. Потомство это, впрочем, оказалось достаточно дружелюбным — меня с интересом разглядывали две девушки, точные копии женщины, которая продолжала опыт, прерванный моим появлением.

— Мне нужно зелье, которое будет снимать боль, когда я приостанавливаю действие смертельного проклятия. Антагонист — базовый.

— А пациент какой расы? — деловой тон старика мне понравился.

— Черный дракон, — спокойно ответила я, — Но находится в ипостаси человека.

Звук разбитого стекла заставил меня вздрогнуть. Я немного удивилась реакции «окружающих» на мои слова. Женщина, второй алхимик, случайно разбила какую-то колбу, из-за чего помещение наполнилось противно пахнущим зеленоватым дымом, девушки, близняшки моего возраста дружно вскрикнули, а сам Шаильт переспросил меня, словно не расслышал с первого раза: «Дракон? Черный?»

А я испугалась — вдруг Сиерлен и в библиотеку Шаильта успел наведаться, и «увести» какой-нибудь ценный фолиант? Или сжег чего-нибудь?

— А … вы недавно видели черного дракона? — спросила я немного настороженно.

— Нет, недавно не видел. Черные драконы уже несколько сотен лет не покидают своей обители. Но разве отец не рассказывал тебе о пророчестве? О том, что с черным драконом, заклятым смертельным проклятием придет на нашу землю моровое поветрие?

Я истуканом замерла на мгновение. Стишки Каэри помнила, поэтому ее память и начала подавать сигналы, когда я стала спасать Сиерлена.

Но что, если этими виршами кто-то просто воспользовался, распространяя пандемию, когда ему под руку попался черный дракон? Ведь черные… все черные заразились от синих и лишь Сиерлен пропал раньше, чем у черных драконов началась эпидемия? А заразился он намного позднее остальных драконов. Вдруг тот, кто ответственен за пандемию просто воспользовался случаем?

— Шаильт, у меня три новости. Две хорошие и одна — не очень. Первая хорошая новость — вот именно этот черный дракон, который сейчас находится под смертельным проклятием, к моровому поветрию не имеет никакого отношения. А плохая новость — моровое поветрие все же есть и это драконья лихорадка.

Добилась я лишь тихого вскрика женщины. Близняшки, мои ровесники, слушали с открытым ртом.

— Зато вторая хорошая новость в том, что я умею лечить драконью лихорадку. И хочу, чтобы у тебя был запас лекарств, когда болезнь придет в Империю. А то, что придет, к сожалению, никаких сомнений. Карантин ввести на всю Империю мне никто не позволит. Просто не поверят.

— Мы — верим, — усмехнулась одна из близняшек, — Нам мама на ночь столько историй рассказала о боевой магии и проклятиях…

— Каэри, для драконов обезболивающие никто из людей не готовил, — задумчиво произнес Шаильт, продержавшись глазами по срокам с ингредиентами для зельеварения, — Но я посмотрю, что можно сделать, раз уж твой дракон — в человеческой ипостаси, то и лекарства, действующие на людей должны, чисто теоретически, на него действовать. Ты задала интересную задачку, девочка. Впрочем, это и неудивительно, если вспомнить, чья ты дочь!

Алхимик направился к стеллажам с флакончиками разного цвета, разной величины и формы, чтобы найти зелья, подходящие для моего заказа.

А я тихо, но прочувствованно выругалась. С учетом того, какое положение у этого старого папиного знакомого, то по уровню зарплаты и статуса в этом мире — он на уровне министра здравоохранения в моем мире. А по уровню знаний… ну, на уровне профессора известных университетов, а заодно и с Нобелевской премией по химии. То есть ему по статусу положено прописные истины говорить… обычному хирургу из городской больницы, попавшей в тело пятнадцатилетней первокурсницы Академии магии. Пусть и талантливой первокурсницы.

Я антибиотики из своего мира создавала? Создавала! И они помогали, вне зависимости от того, дракон передо мной, или эльф или человек, или дракон в человеческой или эльфийской ипостаси! Я еще и кельпи антибиотики «скормить» успела! А какого же… я не попробовала обезболивающие препараты из моего мира, когда применяла антагонист? Ну да, наверное я пока не знаю, как магия и препараты из технического мира будут взаимодействовать. Тем более, у меня было некоторое сомнение, как эти методы воздействуют в сочетании друг с другом. И лучше такие эксперименты проверять не на пациентах… Эту мысль нужно обдумать, и мне определенно понадобится помощь — в такие теоретические дебри я в одиночку не полезу.

От размышлений меня отвлекло восклицание одной из девушек: «Пап, а можно нам тоже в Академию? Каэри же отец отпустил?»

— Не очень мне нравится эта идея Ярне, и ни ты, ни Льери экзамены не сдавали, так что поступать будете со следующего года! — пробормотал Шаильт, — Да и опасно это, обучение в Академии. Дома оно надежнее будет.

— А для всех, кто был щитом Академии, и их потомков поступление по желанию! А в случае, если прямой потомок поступил сам, он может передать свое место любому родственнику — капризно заметила ее сестричка, — А в этом году из двенадцати мест для детей щита Академии только три занято. Тебе стоит лишь написать ректору…

— Скорее всего, занято уже четыре места. Каэри, ты ведь просишь помочь дракону, потому, что по незнанию получила связь истинных, так девочка? С драконами это просто. От них девиц прятали как раз поэтому. Ты его в Академию учиться с собой возьмешь? Да еще и с лабиринтом связка у тебя есть, как я погляжу? Получается, на тебе два кровных обязательства? Ну, теперь я вижу, что ты не только внешне — копия отца. Вечно он искал нам всем приключения, — хмыкнул алхимик, — и щит он собирал в прошлый раз.

Я едва не возмутилась — в нашей связке Сиерлен-Каэри приключения на пятую точку искала отнюдь не я, а Сиерлен. Я — огребала последствия. Но, если друг детства отца считал, что в этом есть моя вина, то, возможно, он был прав. Со стороны, как говорится, виднее.

А вот на счет «щита Академии» я навострила ушки, хоть и не эльфийско-длинные, а свои. Но обсуждение этой темы на меня произвело впечатление. Что это за щит Академии, и почему ни я, ни память Каэри об этом не знаем?

— Ну пап! Разреши! Каэри же разрешили! — Девушки, похоже вознамерились пойти учиться в Академию, и спор велся давно. А мое появление просто совпало с очередным раундом борьбы за право учиться.

— Каэри же разрешили! — эхом повторила ее сестренка. Похоже, и она посчитала, что это сущая несправедливость, что им приходится все изучать дома.

— Вы не понимаете, девочки. Щит Академии собирается лишь в очень тяжелые годы. А сейчас вас будет уже шестеро. И это в первый месяц учебы! — попытался отбиться отец близняшек.

Для меня эти разговоры о щите Академии были непонятны. Надо бы расспросить отца. Или у мамы. Или если уж на то пошло, у этих девчонок, близняшек, спросить, если они сумеют выбить себе право на учебу. Может, вмешаться?

— Шаильт, так как пандемии все равно не миновать, может девушкам действительно безопаснее находиться в Академии? Ведь вашу лабораторию на части будут рвать, когда понадобятся лекарства от драконьей лихорадки, а я, так уж получилось, умею ее лечить.

Девочки шептались, улыбались и периодически бросали на меня благодарные взгляды. Но в разговор больше не вмешивались. Видимо, гипотетических угроз от возможных толп пациентов они не боялись, но мой аргумент посчитали «убойным».

Шаильт вздохнул и пробормотал что-то вроде: «Ну, от судьбы все равно не уйдешь, если щиту время собраться вновь, не удержу, пусть уж лучше с Каэри, чем в одиночку».

Девушки замерли и неотрывно смотрели на отца, походу забыв даже дышать.

— Уговорили, — проворчал алхимик, — Сегодня напишу ректору, можете собирать свои наряды.

Я удивилась тому, как можно, оказывается, визжать от восторга. А рядом со мной завозился дракон, видимо визг девушек подействовал на подсознание дракона, как будильник. Может, он просто был не в курсе, что «визг от восторга» и «визг от опасности и ужаса» по количеству децибел отличается? Девушки выбежали из лаборатории старого алхимика, а та из двойняшек, которую Шаильт назвал Льери, выходя из помещения обернулась и сказала: «Спасибо, Каэри! Будет интересно учиться с дочерью мастера щита. Я надеюсь, что ты захочешь с нами дружить».

Сказано было искренне. Я такие вещи чувствую сразу. Поэтому пришлось улыбнуться в ответ, пробормотав обязательные в таком случае «расшаркивания благородных леди», выказав благодарность за то, что Льери хочет быть моей подругой и надежду на то, что мы будем учиться вместе.

Ну вот кто меня за язык тянул? Что мне, Сиерлена и его друзей не хватало для создания проблем на мою голову? Теперь под моей ответственностью две пятнадцатилетние пигалицы, в первый раз оставшиеся без родительского контроля. Пигалицы известные и знатные. Одно дело я, мне на вид пятнадцать, а в реальности — вдвое больше. А другое — две девчонки, которым пятнадцать и внутри и снаружи. Со всеми соответствующими. А так как отец отпустил дочек с намеком, что под мою ответственность, то именно мне работать "нянькой" двум тинейджерам… трем… Сиерлен тоже добавит проблем в процессе обучения.

Пока я тихо выпадала в осадок, осознав, что только что создала себе двойную головную боль на семь лет вперед, папа «головной боли» выбрал на столе подходящую по величине корзинку и выгрузил туда свою «добычу»: пятнадцать небольших флакончиков с эликсирами. И два небольших пакетика с травами. Как он это все нес от стеллажа до стола? Не знаю. Профессионал, однако!

— Каэри, инструкция по применению — на каждом флаконе, — напомнил алхимик, — Но ты поосторожнее поначалу, с четверти дозы начинай. Дракон все же не человек на сто процентов. Вдруг появятся осложнения, которых нет у людей?

Я кивнула. В принципе, в предложении начать с меньших доз был свой резон.

Содержимое корзинки я вывалила на стол и в свою очередь вернула наполненной до краев антибиотиками. И пояснила, что если (а вернее, когда) лекарства закончатся, он всегда может обращаться ко мне. Ха… я говорила со стеной, а не алхимиком, другом отца. Вот теперь я действительно начала понимать, что значит словосочетание «безумный ученый».

Получив лекарство от драконьей лихорадки, Шаильт, как зомби направился к своим колбам. Видимо, решил воспроизвести формулу полученного снадобья… интересно, у него это получится? Ведь одно дело- магия, а совсем другое — технологии!

А я, улыбнувшись, свернула поисковое заклинание. И встретилась с широко раскрытыми глазами Сиерлена — дракон не спал.

— Кто он тебе? Кто тебе Шаильт, «заклинатель щита»? Как ты с ним связана, Каэри? — возмущенно спросил Сиерлен, — И как твой отец и ты связаны со щитом?

— Хороший вопрос, Сиерлен, — хмуро ответила я, — Главное — своевременный. Мне бы тоже хотелось знать ответы на эти вопросы. Что это такое — щит Академии, и как вы все с ним связаны.

Глава 41

Сиерлен недоверчиво посмотрел на меня, а затем несколько обескураженно спросил: «Ты действительно не знаешь, кто такой Шаильт? И то, что в прошлый раз щит для вашей Империи ставили ученики Академии?»

— Знаешь, Сиерлен, вот как раз это я вычислила из обрывков фраз и недомолвок, твоих, отца, и окружающих. А Шаильт для меня всего лишь друг отца, и алхимик Императора, конечно. Не более того. А теперь попытайся объяснить мне с самого начала: что это такое щит Академии? И как ты со всем этим связан? — спросила я.

— Я — никак, — хмуро ответил Сиерлен, — Щиты используют все маги. Если собирается достаточно сильные маги… двенадцать магов, и щит ставится по всем правилам древнего знания драконов, то это очень сильное оружие. Достаточно сильное, чтобы создать обитель драконов. Или разрушить ее. И это запретное знание драконов. Люди эти знание украли.

— А они разрушали? — тихо спросила я, — Я имею ввиду, обители драконов разрушались раньше людьми?

— Не в этот раз, — хмуро ответил Сиерлен, — Нам повезло, что в этот раз люди воевали между собой. Но однажды щит был обращен против драконов — когда пала обитель золотых. Так как на моем клане лежит проклятие, мы очень уязвимы — мы не сможем покинуть обитель, как сделали золотые, если людям вдруг придет в голову повторить то, что они единожды уже делали.

Я про себя порадовалась, что «даже если что-то было», история это давняя и к моим родителям не относится, и никаких войн с драконами мои (то есть настоящей Каэри) родители не вели, хотя и не отличались пиететом и бережным отношением к отдельно взятому дракону.

— Тогда чего ты бесишься? — устало спросила я.

— Магия щитов — опасная магия, Каэри! Щит создается тогда, когда этому миру грозит гибель! И если тем кто стал щитом, не удается отвести удар, они гибнут! — похоже рассержен Сиерлен был не на шутку.

— Стоп. Сиерлен, давай отмотаем назад немного. Во-первых, никакой щит я создавать не собираюсь, во-вторых, у нас реальная пандемия назревает, как раз на грани уничтожения почти всех разумных обитателей мира, и чтобы это предотвратить, поверь, потребуется гораздо больше, чем двенадцать человек. С момента появления бактериологического оружия в вашем мире, время эпических героев с мечами наперевес, прошло. Боюсь, что у вас тут завелся прогрессор и он не к добру здесь завелся.

— Бак-тер-и-что? — Сиерлен посмотрел на меня также, как я смотрю на него, когда он ругается на драконьем, — Кто завелся?

Дракон посмотрел на меня с таким выражением, будто я ему сообщила, что в подвале завелись мыши.

Черт. Не хватало еще того, чтобы мое драконье чудо и мышей боялся. Да и есть ли в этом мире мыши? Для меня их существование было условно теоретическим, хотя память Каэри и уверяла, что мыши здесь есть. Спрашивать я не стала. Но совсем забыла, что Сиерлен — телепат.

— Мышей я не боюсь, они маленькие. А вот крысы — они большие и злобные, — сердито ответил Сиерлен, — Тебе легко насмехаться, тебя в одиночку не закрывали в подвалах подземелья, когда ты была маленькой, и каждая крыса могла дотянуться до твоего горла. Это сейчас я их сжечь могу, и любая крыса мне на один укус. А когда был маленький — драться пришлось.

— А тебя почему закрывали? — удивилась я, — Вроде ты не пасынок и не сирота, нормальный принц.

- Охоте так учат, — хмуро пояснил Сиерлен, — большинству драконов, даже малышам, никаких проблем от этих крыс нет, и они с визгом разбегаются. А на меня — бросились. А учитель потом еще и отругал, сказал они страх чуют, и если бы я не испугался, не кинулись бы. Еще и виноват оказался. А учитель потом эту историю растрепал всем старшим ученикам. В назидание. Потом другие драконы несколько сотен лет дразнились.

Ну, я к команде дразнившихся присоединяться не желала. То, что я от такого «учебного процесса» тихо выпала в осадок, пришлось тоже оставить за кадром. Похоже, мои пояснения о том, что о магии щита я не поняла ничего, Сиерлен счел изощренными ругательствами. И мои подозрения, что кто-то использовал болезнь и легенды мира магии для создания полноценной пандемии так и останутся подозрениями… в этом мире нет таких слов. А значит, я использую русские, так как память Каэри не включает эти слова. А это значит, что для Сиерлена я периодически «выпадаю» из общения переходя на русский, как он — на драконий диалект. С теми же последствиями. Похоже, Сиерлен все же решил выяснить, что мне понадобилось у алхимика. Так как он сердито спросил: «Если ты не собираешься собирать двенадцать магов щита, зачем ты тогда искала того, кто хранит драконий манускрипт о магических щитах?»

— Искала? Эликсиры, останавливающие боль я искала! В книгах и манускриптах! И те, что готовить нужно, и те, что могу купить у алхимиков и сразу использовать! Я их вначале на себе опробую, а затем — для тебя! Мне антагонист нужно шесть раз в день использовать на спине одного дракона, из-за того, что кое-кто сумел получить смертельное проклятие, и сам не помнит, как именно, а после применения антагониста этот кто-то валяется в отключке! Я еще и сама собираюсь создать несколько снадобий от боли!

Похоже, моя отповедь смутила драконьего оборотня.

— А я помню, как получил проклятие. И от кого именно — помню, — смущенно ответил Сиерлен.

Оу. Похоже у меня появился свидетель.

— Так чего же ты молчал об этом? — воскликнула я.

— А ты не спрашивала, — лаконично ответил Сиерлен.

Глава 42

Вот не знаю: самой головой о стенку побиться или дракону по башке дать чем нибудь… хоть тряпкой? Нет… он пока еще пациент. Нельзя. Да и не поймет это драконье чудо, за что.

Объяснения «а как он выглядел» и «что делал» дали мне в остатке одного подозреваемого. Сиерлен довольно точно описал внешность и одежду того, с кем успел «разделить хлеб», то есть вместе поесть. Платил, соответственно, «неизвестный». То, что это нарушение всех мыслимых и немыслимых правил безопасности в путешествии, я говорить моему дракону не стала. Есть с незнакомыми людьми, разрешая им оплатить трапезу? Да еще наверняка и пить с ними?

Картину происшедшего я восстановила очень быстро. Я даже сумела по тому описанию, что выдал мой дракон, определить одного из наших соседей: маркиза-как-его-там-зовут. В основном по перстню, который был достаточно примечательным. Что он делал в трактире для простолюдинов — загадка. Ну не шел же он за драконом, в самом деле, еще с предгорья? От "драконьей тропы", как ее называл Сиерлен? Только вот… Магом маркиз не являлся. И поэтому наложить смертельное проклятие на дракона, не самого слабого мага из-за драконьей сущности, не мог в принципе.

Да и найти снотворное для дракона… требует определенных знаний и навыков. Вряд-ли маркиз, который проводил досуг в разврате, играх и прожигании полученного состояния, на самом деле только и делал, как изучал, какие напитки заставляют драконов спать. А в том, что Сиерлена опоили, сомнений у меня не возникло. Значит, был еще один преступник, помимо маркиза. А вот зачем маркиз натравил Сиерлена на наш замок? Просто к слову пришлось? Или из мести? Тогда есть возможность найти, кто именно нас «настолько любит». Зачем-то ведь маркиз заверил Сиерлена, что в нашем замке множество драконьих манускриптов, включая те, что Сиерлен искал? Ведь маркиз лгал, и знал, что лгал! Почему — мне было неясно. Была ли это его собственная инициатива или инициатива его нанимателя?

Когда Сиерлен рассказал, что они вместе распили один из человеческих горячительных напитков, почти все вопросы у меня отпали.

Кроме, пожалуй одного — что именно маркиз смешал с алкоголем, что усыпило чистокровного дракона? Обычно, человеческие напитки никак не влияют на оборотней. Любых. Но тут драконий оборотень вырубился, а проснулся уже когда никого в трактире, кроме трактирщика не было. Спина у дракона болела настолько сильно, что Сиерлен не сразу сумел встать. То, что он без верхней одежды, он сообразил сразу: было очень холодно.

О проклятии тогда он еще не догадывался, и сначала решил, что его просто хотели ограбить. Но и одежда и деньги оказались в целости и сохранности. Поэтому Сиерлен решил не пытаться разгадать, зачем бывший собутыльник решил снять с него рубаху, а проникнуть в нашу библиотеку.

Подкуп челяди нашего замка ничего не дал — дракона провели в библиотеку, и тут же «сдали» графу.

Одним словом, ловить нечего и негде. Кто именно наложил проклятие — не ясно. Кроме маркиза, и быть может, трактирщика, этого никто не знает. Но что-то мне подсказывало, что два из трех следов — ледяные. Однако, чем черт не шутит, может я найду и трактирщика, и маркиза, напивающегося в том же трактире?

Я соткала поисковое заклинание на маркиза. И не удивилась, когда увидела разлагающийся труп, валяющийся на дне то-ли озера, то-ли реки. Водоемов у нас в округе много, и стопроцентно определить «водоем» последнего пристанища маркиза мне не удалось. Хорошо, хоть я сообразила поставить не полный портал, а соприкасающийся, иначе вода хлынула бы из озера к нам.

Одна из ниточек оборвалась. Оставался трактирщик. Тут имени я не знала, поисковое заклинание привязала к названию трактира.

Трактирщик в ужасе воззрился на наши с Сиерленом лица. Когда мы ему объяснили, почему побеспокоили, он поведал, что трактир купил всего несколько дней назад. Бывший владелец трактира пропал неизвестно куда и трактир продавал чрезвычайно напуганный младший брат трактирщика. Который затем исчез в неизвестном направлении.

В принципе, трактирщика можно было бы попытаться найти. Только что-то мне подсказывало, что если неизвестный маг спокойно отправил на тот свет маркиза, не последнего человека в Империи, а его труп — кормить раков, то уж от трактирщика маг совершенно точно избавился без проблем и угрызений совести. А вот проверить, с кем маркиз проводил время последнее время, не мешало бы. Но как это разузнать, не вызывая подозрений?

Ведь я спокойно выяснила, что маркиз погиб несколько дней назад. Неужели этого никто не проверил? Одним словом радость от того, что Сиерлен опознал преступника, который, возможно, знал мага, наложившего проклятие на моего драконьего оборотня, сменилось разочарованием — преступник был мертв.

А мне в голову пришло, что Сиерлен, возможно, был последним, кто видел маркиза в живых. Пусть их попойку больше никто не видел, и свидетелей, скорей всего, не осталось — маг постарался, но ведь наверняка в Империи есть охрана правопорядка… магический сыск там или что-то вроде полиции?

Каэри такие «мелочи» не интересовали, но мне не хотелось думать, что Сиерлен может быть обвинен в пропаже маркиза. Правда, у дракона было алиби — в момент убийства он дрых в трактире, да и способ убийства маркиза был нетипичным для дракона, зато мог дать представление о том, кто именно являлся преступником.

Дракон, причем любой дракон, скорее всего сжег бы живьем нахала, посмевшего встать у него на пути, если бы захотел убить. И не стал бы заморачиваться с тем, чтобы спихивать труп в реку.

Заниматься поимкой преступников я не собиралась, но решила рассмотреть получше труп, вдруг что-то да замечу, что пригодится мне, если в дальнейшем Сиерлену будут задавать вопросы местные представители магического сыска?

Я снова создала портал, попытавшись с помощью магии приблизить портал вплотную. Пусть он оставит ненадолго магическую метку, но со временем она истончится и станет незаметной.

Так что если никто не будет разыскивать маркиза в ближайшие сутки, ничего страшного от того, что я его постараюсь рассмотреть, не произойдет.

Некоторое время я не понимала, что меня насторожило в ровных круглых отверстиях на груди и лбу маркиза. Потом сообразила, что ни стрела, ни копье, ни меч, таких ровных отверстий не оставляют! Черт. Единственное объяснение моего «непонимания» было в том, что такие ранения я видела всего лишь один раз, ну за исключением «контрольного выстрела». И не в этом мире.

И не узнать раны от огнестрельного оружия я могла лишь потому, что не ждала здесь проявления таких технологий. В этом мире не было такого понятия: «огнестрельное оружие».

Глава 43

- Тебе нет необходимости проверять этот труп под водой еще раз. Я и в первый раз опознал его. Это тот самый человек, который солгал мне о том, что в библиотеке твоего отца есть несколько драконьих манускриптов, которые я искал. А затем этот человек опоил меня. Но он не смог бы причинить мне вред с помощью магии. В нем не было магии даже на то, чтобы сдвинуть со стола монету. Магически создать смертельное проклятие он бы не сумел ни при каких обстоятельствах. Да и толку в этом не было. Он мог бы опоить меня, а затем убить обычными способами. Зачем затевать такое сложное действо, как наложение смертельного проклятия, если трактирщик был подкуплен? — недоуменно спросил Сиерлен.

Закрывать портал я на этот раз не спешила. А Сиерлен явно не понимал, почему.

— Обрати внимание на раны, маркиза, Сиерлен. В этом мире этого оружия не было. Это не меч, не нож, не стрела и не магия. Такие раны оставляет оружие из мира, который ты видел в моей памяти. Маг, который наложил на тебя проклятие прихватил оружие из мира с железными драконами, — пояснила я.

— Я обратил, — пробормотал Сиерлен таким тоном, каким заявляют «отвяжись, а?», — Никогда таких ран не видел.

Я невольно перевела взгляд на Сиерлена. Такое впечатление, что дракон боролся с тошнотой. И вид он имел соответствующий.

— Слушай, ты только не говори мне, что тебя от вида трупов тошнит! Ты же дракон, ну то есть твоя главная ипостась — дракон! Ты вряд ли вегетарианец! — шутливо изумилась я.

— Драконы такую тухлятину не то, что есть не станут, даже близко не подойдут, — возмутился Сиерлен. Потом сообразил, что я его подначиваю и недовольно пробовал, что его совершенно не касается, каким оружием убили того, кто попытался убить его самого.

Но даже когда я схлопнула портал, так как больше ничего я не нашла, Сиерлен все еще был бледен. Перечень причин бледности дракона мне напомнил о том, что я некоторое время не проверяла стому. И что-то мне сомнительно, что Сиерлен уже научился следить за колостомой самостоятельно. Наиболее вероятнее другое… мой «косяк»! Сервировать еду, которую он может есть я, конечно же, сервировала. А вот проверить, что мальчишка поел… мне и в голову не пришло! Понадеялась на природную прожорливость драконов? А зря! Сиерлен решил, что если ничего не есть, то и стому открывать не нужно.

— Знаешь, а когда ты обедал сегодня, ты действительно поел? — спросила я у Сиерлена.

И поняла, что мои подозрения подтвердились: дракон виновато поднял на меня совершенно честные глаза и заверил, что он съел все, что я ему сервировала.

Наверное, дракон забыл, что я (пусть и всего полтора месяца) была старшей сестрой в графской семье? Где утро для меня начиналось с вопроса: «кто взял мои вещи»? А дальше по списку, что на этот раз пропало! И если наблюдать полтора месяца несколько пар совершенно честных глаз и нестройный хор: «Каэри, я не брал» и «Каэри, я не брала», то поневоле научишься вычислять, кто именно мне врет. Правда, вещи мне всегда возвращали…

— Значит так! Я сейчас попрошу Хамлера или кого-нибудь из синих драконов накрыть нам на стол. И на этот раз ты будешь есть у меня на виду, — предупредила я Сиерлена, — Мне нужно видеть, что твои раны зажили, прежде чем я уберу стому. А ты вместо того, чтобы попросить о помощи, просто перестал есть. Знаешь, если ты мне не доверяешь, как я могу быть твоей Истинной?

Похоже, дракон понял, что его стратегия провалилась. Тем более, что я использовала запрещенный прием.

— Прости, Каэри! Я не буду тебе больше лгать! И утаивать ничего не буду! — то как Сиерлен это сказал, и как посмотрел на меня, доказывало, что парень, кажется, понял, что его «маленькие хитрости» могут привести к серьезным последствиям.

Я взяла Сиерлена за руки. Все же дракон что-то пытался скрывать. «Утаивать» он не будет, видите-ли! Ответит честно? Это если я правильные вопросы задам! Только Сиерлен не знал о том, что правильные вопросы я задавала целые восемь лет — в моем мире.

— Так почему ты не ел? Тебе было больно после приема пищи? — спросила я, внимательно регистрируя реакцию Сиерлена на мои вопросы.

Отвечать мне Сиерлен не спешил. Зато я в полной мере «насладилась» сердитым и немного виноватым сопением моего дракона. Заодно и явной паникой. Похоже, ему все же было больно, и он осознавал, чем именно это грозит ему лично.

Использовать связь Истинных, чтобы вынудить Сиерлена говорить правду было не честно. Но для меня это, похоже, единственный выход: солгать своей истинной паре, как оказалось, практически невозможно. Слишком явная получалась ложь, слишком заметная для Истинной. Особенно, когда тот, кто пытался утаивать правду краснел, и явно чувствовал себя «не в своей тарелке» при малейшей попытке быть неискренним. Что меня вполне устраивало: я не собиралась рисковать здоровьем мальчишки из-за идиотских драконьих убеждений «нельзя показаться слабым, нельзя испытывать страх, нельзя говорить окружающим, что тебе больно».

На стыке культур, когда как минимум один из попаданцев из моего бывшего мира, а может, из мира, просто похожего на Землю, враждебно настроен к драконам, недомолвок между Истинной парой человек-и-дракон быть не должно.

Если драконы и дальше будут скрывать любое недомогание, считая болезнь синонимом слабости, вымрут и никакое проклятие для этого не понадобится.

И я не собиралась спускать моему дракону с рук то, что он вовремя не поставил меня в известность о своих ощущениях. Пусть даже Сиерлен пытался утаить свои проблемы, чтобы не отвлекать партнера от более насущных и требующих немедленного решения вопросов.

Оправдания «я просто не хотел тебя беспокоить по таким пустякам» были все равно лишь попыткой утаить правду. И вот это меня настораживало. В конце концов, мы были женаты не так уж долго, а знания Каэри по поводу общения смешанных Истинных пар, людей с оборотнями вообще и с драконами в частности, были очень ограничены. Но в одном Каэри была уверена — если кто-то из истинной пары начинал лгать, то вскорости погибал. Это магическое наказание было никак не связано с тем, по какой причине начинал утаивать правду один из партнеров.

Поэтому я и тянула правду из этого упрямого драконьего подростка. Мне только не хватало бороться с нарушениями клятв Истинных! Тем более, что я подозревала, почему Сиерлен молчал.

«Пустяками» нежелание есть не было, особенно, если отказ от еды действительно был вызван болью. Слишком хорошо я знала о причинах, способных провоцировать боль в случае приема пищи. Осложнения… Пока Сиерлен молчал, но долго так продолжаться не может: я задала отнюдь не риторический вопрос и однозначно собиралась добиться ответа! Ладно, не хочет признаваться, что больно, начнем с другого вопроса. Очень мне хотелось исключить осложнения. Ведь ни грамма лишнего жира у дракона не было. И бандаж я сделала, ну… почти сразу. Единственное, что могло спровоцировать осложнения — кашель… драконья лихорадка поражала легкие, вызывая приступы длительного и достаточно сильного кашля. Я потому и испугалась поначалу, до того, как увидела первого заболевшего. Узнав о симптомах драконьей лихорадки из памяти Каэри, которая сама не видела тех, кто был заражен, я посчитала, что столкнулась с легочной чумой… как раз из-за похожего поражения легких.

Ну почему информацию у дракона приходилось выпытывать, а о его проблемах — догадываться, и пытаться просчитать, как именно он успел… «вляпаться»? И вычислять предположительный диагноз приходилось до осмотра пациента, так как пациент совершенно не желал, чтобы его кто-то осматривал?

Даже если парастомальная грыжа небольшая, то все равно может быть больно. Почему Сиерлен скорее был согласен отказаться от еды, чем объяснить все толком?

— Если ты обо всем догадалась сама, зачем тогда меня спрашиваешь? — хмуро возмутился Сиерлен.

Оу. Метод Сократа. На неудобный вопрос отвечать вопросом. Да ты философ, мальчик. Сократ до этого метода столько лет шел. А ты в семнадцать используешь. Правда, в семнадцать столетий… а не лет. Но драконы взрослеют за столетие, как люди за год. Похоже, Сиерлен опять читал мои мысли. Ну раз все равно все знает… Наверное, нужно сказать как-нибудь попроще, чтобы не напугать? А нет, поздно — это драконье сокровище уже смотрит на меня испуганно.

Предоперационная подготовка пациента — не самая моя сильная сторона. А драконий подросток — не самый «легкий» пациент. Снова замкнулся, смотрит исподлобья, явно себе на уме.

— Сиерлен, скорее всего, у тебя осложнения, которые нужно будет убирать, — осторожно начала я.

Глава 44

- А мне и так неплохо, — Сиерлен отодвинулся от меня на максимально возможное расстояние, но пока он сидел на кровати, маневр ограничивался стенкой за спиной. Всем своим видом драконий оборотень показывал, что явно не желал обсуждать следующую операцию. Брови нахмурены, кулаки сжаты… губы скорчил так, словно только что сжевал полкило лимонов.

— Сиерлен, я с тобой драться не собираюсь… так что кулаки можешь не сжимать… и убеждать тебя в необходимости лечения я тоже не собираюсь. Через некоторое время боль станет настолько интенсивной, что ты сам будешь согласен на что угодно, лишь бы избавиться от боли. И взять тебя с собой в Академию, пока ты не выздоровел, я не имею права — нам и так придется отбиваться от проблем, созданных тобой.

Драконий оборотень, сообразив, наконец, что изображать недовольство бесполезно, откинул одеяло и встал. Подошел к окну, некоторое время стоял спиной ко мне, а затем неожиданно обернулся драконом.

Ой… ведь я Сиерлена в драконьей ипостаси еще не видела. Других черных видела, а его — нет. А красивый… крылья раскрыл, словно специально для меня, покрасоваться. Или я пристрастная, или этот черный был красив, как дракон.

— Красив, — насмешливо прозвучал голос в голове, — Моя избранная сначала по нему сохла, но он же черный, они проклятые. Драконыша от черного не дождаться и сама дракон стала бы стерильна. У них только полукровки получаются, такие как Терсаль. А потом мы встретились, я и она.

— Хамлер? — изумленно подумала я, — Как ты со мною разговариваешь?

— А и сам не знаю. Только иногда, когда ты волнуешься, тебя слышат все синие драконы. Просто никто не осмеливался тебе в этом признаться. А мне признались.

Ой… мало мне одного дракона в голове, они оказывается, все могут мои мысли читать! За это я заработала гневный рев моего дракона.

— Ты — моя Истинная, Каэри. Хамлер, если ты сейчас…

— Ушел уже! — усмехнулся мысленно Хамлер, — Мне и без вас есть чем заняться. Каэри, тринадцать адресов мы уже снабдили лекарствами, они оказались как нельзя кстати, заболевших было много, но пока никто не умер. Мы продолжаем работу.

— Вот и продолжай свою работу! А к моей Истинной не лезь! — ревниво ответил Сиерлен.

Крылья черного взметнулись, на этот раз явно в раздражении, а не в процессе самолюбования, как в первый раз: «посмотри-на-меня-Каэри-правда-я-красив»!

Пришлось обнять моего дракона за шею, чтобы он хоть немного успокоился. Сиерлен в ипостаси дракона, как оказалось, чрезвычайно ревнивый. И я пока не решила, нравится мне это или раздражает.

— Ну тихо, успокойся, — подумала я, не особо зная, а как говорить с драконом. Он понимает все, как человек?

— Понимаю я все, даже когда обернусь драконом. Это юные особи разделяются на разные личности, если оборачиваются. У взрослых драконов симбиотическая связь всех ипостасей и личность одна и та же.

— Ладно, «взрослый», — устало подумала я, оборачивайся обратно в человека, пять минут уже прошло, отката не было. Это значит, что проклятие удалось обуздать, и кода тебе потребуется обернуться драконом, ты знаешь, как именно этого добиться.

Общаться с главной ипостасью моего дракона у меня получилось. Сиерлен снова принял человеческую ипостась. Забавно, что одежда не оказалась разорванной, а снова воссоздалась на мальчишке.

— Власть над материей — это первое, чему учат после оборота, иначе штанов не напасешься, — мысленно ответил мне Сиерлен на невысказанный вопрос о том, как ему удалось сохранить одежду в целости.

Однако эти разговоры ни на миллиметр не отодвинули необходимость повторной операции. Да, я должна буду ждать, пока у Сиерлена вначале пройдет драконья лихорадка, но лучше уж мне заранее все ему объяснить.

Драконий оборотень разжал кулаки и на меня теперь смотрел с испуганным выражением «я-не-знаю-что-мне-делать».

Это значит, что уговоров не избежать. Подчиняться дракон явно не собирался, а надеялся вынудить меня изменить решение. Это было явно написано на его упрямой физиономии.

И за что мне такое наказание? Наверное, это то, что называется «карма»… как же этот подросток меня выбешивает порой! Я решила, что необходимо срочно посчитать все минусы и плюсы сложившейся ситуации. Ну ладно, не все так плохо. Парень он симпатичный, слов нет. И драконий оборотень, что тоже вызывает у меня интерес. Явно из богатой семьи — его «комната» на самом деле разделена на несколько уровней и по величине и планировке неплохая такая пятикомнатная квартира, причем, одна комната — явно для драконьей ипостаси. В замке, которому на Земле аналогов нет ни по величине, ни по красоте. В его «комнате» помимо обычной ванной также есть купальня величиной с небольшое озеро. Видимо, это норма для драконов. Ну, он еще и принц, правда не наследный. На этом плюсы моего несколько поспешного замужества заканчиваются и начинаются минусы. Минусы я считать не стала, просто подошла, встала рядом и обняла драконьего оборотня со спины, так как Сиерлен демонстративно отвернулся к окну. И только тогда заметила, что мальчишка плачет. Сцепив зубы, и делая вид, что ему на все плевать. Если бы я не подошла и не встала рядом, то и не заметила бы. Черт…

Как-то все сразу навалилось… и то, что подростками я занималась редко, и то, что опыта семейной жизни у меня несколько месяцев в качестве дочери графа… а замужем я и того меньше. Да и не приходилось мне раньше утешать пациентов, этим младший медицинский персонал занимается. А хирург… ну что хирург. На каждого пациента хорошо если пятнадцать минут общения предусмотрено. Сообщил, что нужно делать и побежал дальше, так как рабочий день не резиновый, плановые операции, которые не всегда плановые, а как повезет, кто-то должен делать. Плюс еще нужно было позаботиться о тех пациентах, кем нас скорая успевала «осчастливить» в течение дня. Одним словом, как утешать испуганного подростка я не знала, за исключением того, что знают все: встать рядом, обнять, прижать к себе, вытереть слезы и болтать благоглупости, чтобы отвлечь.

Пока обнимала и утешала, еще ничего было. А вот с благоглупостями у меня всегда было… не то чтобы уж совсем проблема. Но отвлекать я умела слабо. Поэтому просто пояснила, что чтобы там не планировалось в дальнейшем, но драконья лихорадка три недели лечится, и пока он заразный, оперировать его я не буду. А потом подберем какие-нибудь обезболивающие, да и спать он будет. В прошлый раз же спал? И проклятие тоже сниму — как приостанавливать я уже знаю, а чтобы ослабить боль тоже чего нибудь найду. Заодно, пока утешала — заставила поесть нормально. Сиерлен, конечно, некоторое время стоически уверял, что есть не хочет совершенно. Но голод не тетка, и кстати пришлись всякие вкусности, которыми снабдил нас Хамлер. Он, кстати, заглянул уже тогда, когда Сиерлен немного успокоился. Похоже, отслеживал его состояние через меня и не собирался смущать моего дракона без надобности.

Сладости. Синие драконы специализировались на специях и сладостях. Вначале пришлось уговаривать поесть… потом пришлось уговаривать не нажираться мяса гриль, справленного несколькими достаточно острыми специями. Их происхождение я не знала, но что-то мне сомнительно, что недавно прооперированному эта пища подходит. Так что с подноса я убрала большую часть яств, отправив Хамлера обратно на кухню. Сиерлен проводил поднос с жаренным мясом, напоминавшем мне шашлык печальным взглядом, но возмущаться не стал. А некоторые сласти буквально «отбил с боем». Я вздохнула и согласилась с тем, что это можно в ограниченном количестве. Ограниченное количество, как оказалось, понятие растяжимое и для врача и дракона означает разное количество сладостей. Снова пришлось объяснять и отбирать часть еды, которую Сиерлен посчитал своей «на потом». В результате довольно сердитый дракон был частично накормлен и уселся у окна дуться и обижаться, но по крайней мере, такого отчаяния я больше не замечала… «дорвалось-дитя-до-конфет». Побывать у синих драконов в гостях и не наесться сластей «на халяву» было выше разумения моего драконьего оборотня. Тот, кто считал, что сложно отнять конфету у ребенка, никогда не пробовал ограничить в поедании сластей влюбленного в сладкое дракона, обладающего всем спектром подростковых заморочек. Так как Сиерлен — достаточно сильный маг, он время от времени перемещал по воздуху следующую порцию сластей. Я старательно делала вид, что не замечаю этого. Чем бы дитя не тешилось… лишь бы не устраивало истерик. Так как оказалось, что я совершенно не знаю, что с ними делать.

Вздохнув, я открыла учебники. В Академии мы появимся на три недели позднее всех, когда учебные группы уже сложились. А мы еще и как две белые вороны будем. Сиерлен — дракон, а я — маг-универсал. Но и раньше заявиться нельзя — мы были в контакте с заболевшими, а драконья лихорадка для магического мира была еще опаснее, чем чума средневековой Земли. Я сосредоточилась на своих мыслях, в надежде, что дракон все равно их будет читать без спроса. Нужно найти обезболивающие для драконьего оборотня. Раз у меня лишь учебники седьмого года обучения для этого, буду работать с теми учебниками, что есть в наличии…

Но позаниматься мне не дали — в комнате Сиерлена внезапно открылся портал. Я немного ошарашено посмотрела на тех, кто меня искал — почти все учителя, ректор, попечители…

— Что-то случилось в Академии? — пролепетала я неуверенно, так как «что именно» могло случиться в Академии, что меня бросились разыскивать настолько «организованно» мне стало ясно сразу.

Глава 45

Мои опасения подтвердились почти сразу. Я вздохнула, так как «нон стоп» принимала от Хамлера новости о том, что заболевание обнаружили в следующем селении… и в следующем, и в следующем… Спасибо, Хамлер, я поняла, что пошел эффект домино. И теперь известия о новых заразившихся будут приходить постоянно, пока эпидемия не достигнет максимума.

Хамлер, почему твое имя кажется мне настолько земным? Наши миры когда-то пересекались, раз уж имена драконов настолько похожи на земные… или это просто я произношу их неправильно, по-своему?

От размышлений о бренности бытия меня отвлек ректор, который заметил, что я задумалась о чем-то своем. Сказывался большой опыт преподавательской работы в прошлом, длительные наблюдения за студентами, которые спали на его лекциях с открытыми глазами, ночи посвящая более интересным вещам, чем обычный сон?

— Каэри, Вы маг-универсал! Вы предупреждали Академию о возможной эпидемии. К сожалению, Вашему предупреждению Академия не придала значения. Академия приносит свои извинения, за то, что стали ставить условия Вам и Вашему избраннику. Как наследнице одного из магов, создавших прошлый щит, Вам было положено место в Академии по праву рождения. А так как Вы с блеском сумели сдать вступительные экзамены, то ваш супруг имеет право поступить без экзаменов.

Как он… Обтекаемо! Академия то, Академия се. А принимал решение кто? Не абстрактная же "Академия"? Вот и говорил бы от своего имени и имени попечительского совета!

Эльфийские танцы с ректором я устраивать не собиралась, это могло стоить жизни тем, кто уже заразился.

— У вас есть заболевшие, — перебила я.

— Есть, — не стал отпираться ректор, — И я надеюсь, Вы сумеете их вылечить. Так как в противном случае, Академия вымрет полностью. Болезнь проявилась у одного из студентов во время ежегодного бала по случаю поступления.

Я восхитилась, с каким достоинством ректор поведал это мне. Чтобы впечатлилась размером бедствия? Что лучше, передать им лекарства или проследить за пациентами, заодно и новый щит попытаться собрать? Как всегда, я приняла решение по совокупности факторов — мне нужна информация по магии, как можно скорее, а в Академии всего этого в избытке.

— Сиерлен, похоже планы поменялись еще раз. Ты и я перемещаемся в академию немедленно, — пояснила я моему дракону.

Он лишь кивнул и продолжил одеваться.

— Так много собралось тех, чьи предки поднимали щит над Академией и Империей. Вы поднимите щит снова, Каэри? — ректор оказался чрезвычайно упрям, видимо щит был для него символом спасения от любых проблем.

— Подниму, куда же я денусь. Знать бы еще, как это делается… и где искать недостающих носителей щита? — кивнула я не столько ректору, на его просьбу, сколько своим собственным мыслям.

— Нам нужно в Академию, одну я тебя не отпущу, там может быть опасно. Люди ведут себя неадекватно, когда им угрожает смерть, — Сиерлен одел на себя какие-то "пожарные" доспехи, и ножны для двух мечей. Надо же, а парень не простой фехтовальщик. Надевал оружие он уж очень сосредоточенно. Словно лучший ученик в классе.

— А я и был лучшим в фехтовании, я даже у старших учеников всегда выигрывал, — расправил плечи мой дракон.

Чувствую, ждет нас в Академии незабываемый год.

Глава 46

Я собрала несколько корзинок с лекарствами, которые и вручила ректору, и тем, кто находился в его комнате, надеясь отделаться лекарствами, если это возможно. Но не тут то было! Ректор безапелляционно заявил, что ждет меня и Сиерлена в Академии!

Как же я не люблю пользоваться чужими порталами! Но тут уж никуда не денешься — мне ненавязчиво намекнули, что пора и честь знать — если раньше мое отсутствие в Академии можно было объяснить карантином, в который, правда, ректор не верил вплоть до третьего заболевшего, то сейчас, когда драконья лихорадка проникла в Академию, наш с Сиерленом вынужденный карантин оказался под вопросом.

Портал, открытый ректором, почти мгновенно переместил меня и Сиерлена в Академию. Почему «почти»? Потому, что те несколько секунд, что длился переход, показались мне вечностью. Ведь портал для перехода делала не я. К счастью, ничего непредвиденного не произошло и мы очутились в просторном кабинете, из которого открывался прекрасный вид на осенний сад.

Ну конечно, я отметила, что интерьер несколько похож на земной, и в то же время отличается — наличием магии везде и всюду. Черный мраморный пол был великолепен, но иссиня-черный оттенок, такой, какой на земле не встретишь, напоминал мне, что этот мир все же сильно отличается от привычного мне. Память Каэри добавила: «Заклинали магически»! Дверь явно из мореного дерева, а вот какого — загадка. Тоже под заклятиями — и сама дверь, и замок.

На полу лежал белый ковер. Даже без помощи памяти Каэри я почувствовала, что он закрывает несколько пентаграмм, и поэтому просто не может не быть под заклятием. Да есть в кабинете ректора хоть что-то, что он не изменил магически? По тому, как подозрительно посмотрел на ковер Сиерлен, он тоже понял, что ковер выполняет функцию магического стража.

— Не безнадежен, — хмыкнула про себя я, и тут же отругала себя за излишнюю самоуверенность. Дракон изучал основы магии тысячелетия, он мне в Академии, пожалуй, фору даст почти во всех теоретических дисциплинах и в большинстве практических.

Ректор встал из-за огромного стола, вокруг которого на стульях сидели учителя и попечители. Остальные тоже поднялись. Ой-ей! Дело действительно из рук вон. Я напомнила себе, что выгляжу сейчас не женщиной «слегка за тридцать», для которой такие встречи были нормой, а пятнадцатилетней девчонкой, красивой, как куколка, и разодетой в одежду, которую принято считать соответствующей моему возрасту и статусу. То есть, взрослые люди должны видеть перед собой пигалицу. Подростка.

Если они приветствуют меня, как будто я опять зав. отделения, чего именно мне ожидать в Академии? Пандемии?

Оказалось, что у страха глаза велики. Заболевших пока было лишь пятеро, но никаких сомнений в том, что остальные тоже заразились у меня не было. Значит, недолго ждать того «счастливого» момента, когда остальные тоже заболеют. Это лишь вопрос времени, и боюсь, ждать пополнения списка пациентов в лазарете Академии придется не долго.

Пожав протянутую ректором руку, я задумчиво пробежалась глазами по лицам присутствующих. Ректор приветствовал меня, как коллегу, а это о многом говорило. Например, о том, что он действительно очень встревожен, иначе не делал бы такой поблажки, а выбрал бы приветствие леди или младшей ученицы.

Если бы он хотел подчеркнуть мое дворянское происхождение, то протянул бы руку для того, чтобы взяв мою в свою ладонь, коснуться ее губами, а если бы захотел подчеркнуть мой статус младшей ученицы, то пожал бы мою ладошку двумя руками. А если бы не память Каэри, я бы этих нюансов не знала.

Я с интересом разглядывала интерьер кабинета ректора Академии. Что-то мне подсказывало, что я буду здесь бывать часто. Причем, не по своей вине. Нет, наверное, все же по своей. Так как в ответе за принимаемые мною решения.

Ректорское кресло тоже было черным. Деревянные панели на стенах были расписаны руническим письмом людей, причем эти руны тоже были магическими. А вот иероглифов драконов не наблюдалось. Сиерлен тоже обратил на это внимание, презрительно поджав губы — отсутствие любой магической утвари драконов при том засилье драконьей магии, что имело место быть в этом мире могло иметь лишь одно объяснение: ректор недолюбливает драконов.

Белые кирпичные колонны в центре кабинета были увиты каким-то потусторонним растением с черными листьями и темно-фиолетовыми ветвями, причем, растение было явно разумным. Не квазиразумным, а по-настоящему разумным. Я ощутила насмешливое приветствие этого экзотического "вьюнка-переростка".

Довольно большой, сложенный из такого же белого кирпича, как и колонны, камин, топился магически.

На мой вопросительный взгляд касательно растения ректор поморщился и пробормотал: «Драконий вереск, в моем кабинете оказался случайно еще до того, как я стал ректором».

Сиерлен выглядел хмурым, и настороженно и недоверчиво оглядывался. Бросая время от времени несколько злобные взгляды на ректора и преподавателей. Чем заставлял их нервничать. Человеческое общество остро напомнило ему прошлое знакомство «с людьми» — в подвале моего папочки.

Мне тоже было не по себе. Что я забыла в этом учебном заведении? Зачем притащила сюда Сиерлена, которому явно было здесь не по себе?

Устроить бы набег на их библиотеку в стиле моего дракона, с той лишь разницей, что я сжигать ничего не собиралась, скопировать то, что мне нужно и домой. Хоть в один из наших замков, хоть в замок, в котором рос Сиерлен. Только с момента когда в моей жизни появился драконий оборотень, я поняла, что знаний по прикладной магии мне катастрофически не хватает. Каэри, маг-экспериментатор, сосредоточилась на определенных направлениях магии, совершенно не интересуясь той магией, что была интересна мне.

Пришлось напомнить себе, что мне нужны помощники — и для борьбы с пандемий, и для банальных объяснений того, что есть в книгах и учебниках по прикладной магии. Сама я конечно в этом тоже могу разобраться, только вот боюсь, потерянное время может обернуться тем, что многие заболевшие просто не дождутся помощи.

Глава 47

Комнату мне и Сиерлену предоставили вблизи местного лазарета. Такая «забота» о моем и его хорошем настроении и удобствах попечительского совета меня умилила. Учеба, затем лазарет, и они еще наивно надеются, что у нас будет время на личную жизнь?

Свои вещи я не прихватила, ну ничего, папочка пришлет с оказией. Ему же совершенно непонятно, как можно обойтись тремя парами джинсов и кофточек и старым свитером, а платьем на все случаи жизни всего одним.

Сиерлен, кажется, тоже был мне под стать: «все свое ношу с собой» называется. Доспехи и оружие — и больше ему ничего не нужно.

Так что быстро оглядев комнату, на мой вкус, слишком роскошную для студенческой жизни, я и Сиерлен отправились в лазарет, я — осматривать пациентов, Сиерлен — недовольно сопеть за моей спиной и всячески меня отвлекать. Ну и «отсвечивать» помаленьку, напоминая своим присутствием то, что он у меня есть, а я — его Истинная.

Шевельнулась мысль оставить драконьего оборотня одного в комнате, но сделать это в первый же день по прибытию показалось мне спорной идеей. Мало ли кто здесь бродит вечерами? А дракон только и ищет, где бы еще проблем на свою голову создать.

С первым пациентом проблем не возникло. Это оказался один из преподавателей, мужчина, средних лет, высокий, темноволосый, но с намечающейся сединой, спортивного телосложения, и явно следивший за своей внешностью, но особой красотой не отличавшимся. Тем более, на руке у него была татуировка, которая указывала на то, что этот маг — женат. Я отметила это чисто автоматически, но мысленно улыбнулась тому, что Сиерлен мгновенно расслабился, явно потеряв интерес к происходящему, как только узнал в моих мыслях о татуировке пациента.

Маг находился без сознания, явно в тяжелом состоянии, что наводило на мысль об осложнениях. Поэтому на подключения капельниц он никак не прореагировал, рано. Вот если он и через полчаса не придет в себя, тогда можно будет подключить более серьезную терапию, а пока я понадеялась, что двух капельниц с антибиотиками, которые дополняли друг друга будет достаточно. Его жена сидела рядом с ним, что меня нимало удивило, ведь драконья лихорадка не просто заболевание со стопроцентной вирулентностью, (то есть заразна для всех), летальность тоже была раньше стопроцентной. Ну, то есть болезнь считалась раньше неизлечимой.

Жена этого мага, преподавателя Академии, вызывала у меня искреннее уважение. Ее татуировка была продолжением татуировки мага, что не оставляло сомнений в том, что заболевший маг и магиня были действительно одной семьей. Однако я подивилась ее отчаянному мужеству.

Это я знаю, что могу это вылечить. А ей пришлось полагаться на слухи. Говорили мы с ней недолго, просто перебросились именами. Эту миловидную женщину-мага звали Эсси. На самом деле, ее имя, как и всякой представительницы дворянства было высокопарным и трудно запоминающимся. Поэтому, как и я, свое имечко она предпочитала сокращать.

Эсси улыбнулась мне вымученной улыбкой, сообщила, что сама преподает травничество, что делало ее присутствие в лазарете логичным и объяснимым. Она же поведала, что ее муж преподавал магическую медицину, а вовсе не был боевым магом как я полагала. Как именно он подцепил драконью лихорадку, она не знала, разве что случайно, где-то в трактире, когда путешествовал к матушке. Последнюю фразу она произнесла чуть слышно, и смотреть предпочитала в пол, а не на ректора. Видно, у нее, как у жены первого заболевшего, произошел «обмен комплиментами» с ректором, винившим в то, что в Академию проникла лихорадка ее мужа. По крайней мере, такие выводы можно было сделать из ее неуверенного, почти испуганного вида, когда она заметила вошедшего вслед за нами ректора и попечителей Академии.

Она заверила меня, что если самочувствие ее мужа ухудшится, она немедленно мне сообщит. И снова опустила глаза.

Что-то мне здесь порядки явно не нравятся… да, я конечно знатная ученица, но я думала, что нас тут гонять будут в хвост и в гриву, а тут, кажется преподаватели на положении наемных почасовиков. Не потрафили ректору? Или все же их обоих обвиняют в пандемии?

— Эсси, то, что твой муж заболел первым, не значит, что он заразил остальных заболевших. Латентный период значительно превышает тот, что наблюдался у остальных заболевших. Ведь заболели они все почти сразу. То есть все пятеро скорее всего, заразились почти одновременно, но в разных городах Империи. Мне о латентности, когда уже заразился, но еще не заболел, драконы объяснили, — пояснила я больше для ректора, чем для магини.

Рискованное это было пояснение. Хоть я подозрения с мужа Эсси сняла, и доходчиво объяснила, что мои знания получены у драконов, но все равно риск разоблачения был высок. Только… молодая маг-травница была старше настоящей Каэри максимум на семь-восемь лет, а значит, была младше той меня, в моем мире, и мне стало жалко и ее, и ее мужа. Обвиняли их зря, заражение было возможно избежать, лишь введя карантин. Но «откуда знания» вопросов ни у нее, ни у ректора возникнуть не должно. А «драконы сказали» — очень хорошее объяснение моих знаний по медицине… не магической медицине.

Сиерлен задумчиво посмотрел на меня, уж он то был совершенно уверен, что ничего такого драконы мне не рассказывали. Но выдавать меня не стал.

А ректор хмуро спросил, какой продолжительности э… "латентный период"? А узнав, хмуро "обрадовал" всех присутствующих, заявив, что следующую партию заболевших можно ждать уже к вечеру.

Глава 48

А следующий пациент оказался проблемой, и для меня, и для нервов Сиерлена. Нет, никаких особых осложнений у мальчика, к которому меня привели «для оценки самочувствия и лечения» не было — он был в сознании. Парень был юн, наверняка первокурсник и мой ровесник. То есть, ровесник настоящей Каэри. И заболел мальчик недавно. Он явно был испуган и на меня смотрел, как Сиерлен в начале нашего знакомства. Кроме того, мальчишка был мне симпатичен. В чем то даже похож на Сиерлена. А в присутствии дракона, читающего мысли выказывать явную симпатию пациенту было, как оказалось, неосмотрительно.

В результате — вместо того, чтобы пациент сосредоточился на лечении, он сосредоточился на «разборках» с моим драконом. Конечно, это немного помогло — трястись в момент установления капельницы новый пациент не стал, так как был слишком занят тем, что «выяснял отношения» с Сиерленом. Я про себя взвыла, так как теперь этот студент от меня не отвяжется, так как аура «спасительницы» и притягательность эльфийской внешности Каэри усилилась охотничьим азартом «отбить чужую добычу», так как мой дракон с пол-оборота заявил, что я — его Истинная. И на этом точка.

«Законной добычей» их разборок мне быть не хотелось. Момент, когда можно было не допустить такого развития событий, я упустила, нужно было прихватить с собой симпатичную помощницу, а Сиерлена оставить за дверью. Но… легко быть умной, уже после того, как наделала ошибок.

Вывести меня из себя дракону и этому юному пациенту удалось не сразу. Но в конце концов, их обмен «комплиментами» достал даже ректора, который предложил Маэльтару прекратить себя вести настолько неподобающие дворянину, так как в противном случае, его ждет отчисление. А его гримаса в сторону драконьего оборотня заодно показала студенту, что ректор действительно думает о драконах вообще и о Сиерлене в частности.