Академия для старшей дочери графа

Я хотела подойти к Сиерлену и взять его за руку, чтобы немного успокоить, и к своему изумлению, не смогла даже пошевелиться. Похоже, мамочка решила, что я не должна путаться у нее под ногами.

— Не бойся, она не причинит тебе вреда, — мысленно произнесла я, так как Сиерлен смотрел на меня в упор. И явно психовал. Взгляд у него был… обреченный.

«Злобная теща помимо всего прочего еще и проклятийница. И знает, чем мы занимались в замке у Каэри» было явно написано у него на лице.

— Я боюсь не вреда от ее магии. А «пользы». И того, что именно она имеет ввиду под пользой. Иначе она бы не связала и тебя тоже, — мысленно ответил мне драконий оборотень.

Вот теперь моя душа ушла в пятки. Мама, конечно, профессионал, но мало ли что?

— Мам, ты ведь не собираешься снимать проклятие с Сиерлена сейчас? Он не выдержит магическое воздействие такого уровня, у него даже с моей магический подпиткой не так уж много сил осталось, — предупредила я.

— Не собираюсь, — вздохнула мама, — тут нужно больше магов, чем три. Но есть и хорошие новости. Подозреваю, что тот, кто накладывал проклятие на мальчика, не слишком разбирался в предмете проклятий, или, возможно, просто не знал о потенциале мальчика. Галаксион был явно неизвестен этому таинственному магу, а это значит, что мы имеем дело с магом-самоучкой. Во всех магических Академиях изучают живые артефакты. Их не так уж много. Галаксион вступил в игру, как только проклятие было наложено и тормозил его развитие, насколько это было вообще возможно. Сегодня я просто немного ослаблю действие проклятия.

По взгляду Сиерлена я поняла, что это «немного» его явно пугает.

Моя мама коснулась плеча дракона и некоторое время рассматривала метку на его спине, явно отмечая изменения, произошедшие с момента последнего осмотра, одновременно подпитывая Сиерлена энергетически, замкнув один из классических «контуров». А я вдруг вспомнила, как мама «лечила» магические хвори мои (то есть Каэри), отца и остальных членов семьи.

Ой-ей! А ведь Сиерлен еще и резистентен к магии людей. Значит, и «огребет» по максимуму.

— Потерпи, сейчас может быть немного больно, — несколько отстраненно сказала она Сиерлену, вычерчивая какие-то неизвестные мне иероглифы.

— Мама, у него недавно была остановка сердца, осторожнее, — снова предупредила я несколько нервно.

За что заработала недовольный взгляд из серии: «Отвлекаешь, дочка!»

Магия, которую она применяла, была явно высших уровней, но действовала на дракона постепенно. Причем, память Каэри с этим типом магии знакома не была: мы с моей «альтер эго» были удивлены одинаково. Все же мама не догадалась, что мне лучше быть рядом с моим драконом, а зря. Сиерлен смотрел на меня настолько отчаянно, что мне было не по себе.

— Мам, хватит! Ты сама не видишь, что происходит? — наконец не выдержала я.

— Помолчи, еще несколько минут, — мама явно не желала, чтобы я ее отвлекала.

— Ты как, парень, еще живой? — обратилась она к моему дракону, — Я сейчас закреплю результат, потери и еще чуть-чуть, — она что-то опять чертила в воздухе. Вдруг над спиной Сиерлена возникла прозрачная копия метки проклятия.

— Помоги мне, Рейнальд! Не стой, как пень! — крикнула мама… ректору?

— Интересно, Рейнальд — это фамилия или имя? — отстраненно подумала я.

Рейнальд присоединился к воздушному фейерверку вокруг прозрачной копии метки, пока метка не разделилась в клинья. Сиерлен вскрикнул, так, словно метка взорвалась не в воздухе, а прямо в его теле — и потерял сознание.

— Сильная дрянь, еле справились. А ведь и мальчик не из слабых, и мы два старых вояки, лучшие проклятийники Империи, — тихо сказала моя мама, — Для того, чтобы это снять, я свяжусь с нашими ребятами, с факультета. Слишком уж сильная меточка. Интересно, это кто же у нас в Империи смертельными проклятьями такого уровня разбрасывается? И не сообщить ли мне об этом нашему дорогому сокурснику Императору?

Ректор кивнул, соглашаясь. А я почувствовала, как парализующее заклятье слетело с меня и метнулась к дракону. Проверила пульс, дыхание…

— Да дышит он, дышит, — ворчливо сообщила мне мама, — Неженка какой. Забирай свое сокровище. У Рейнальда под дверью уже целый табун из «добровольных помощников» образовался. И спасибо, дочка, за лекарства. Без них бы наш замок превратился в могильник.

Мама поцеловала меня в макушку, создала портал и шагнула в свою и отца спальню.

А я осталась сидеть рядом с драконом оборотнем. Метка на его спине приобрела тот же оттенок, который я увидела при первом осмотре. Осложнения — пропали.

А в дверь ректора раздался робкий стук.

Глава 65

Привести дракона в чувства за какие-то пять минут — та еще задачка, особенно, когда в дверь ректора стучат. Но дверь была на замке, а ректор не спешил ее открывать. Сиерлен приходить в себя не желал совершенно, но у меня было несколько действенных методов. Ректор с ухмылкой наблюдал, пока я использовала весь мой (точнее Каэри) арсенал для приведения в чувства после студенческой попойки/альтернатива потери сознания. Но от комментариев отказался. И что-то мне резко расхотелось, чтобы в проблемы Сиерлена был посвящен весь учительский состав Академии, а заодно и все учащиеся. Так что я вежливо поблагодарила ректора за помощь, получила заверения ректора в том, что «всегда пожалуйста», создала портал в свою комнату, помогла Сиерлену кое-как принять вертикальное положение, разрешила ему снова облокотиться на мое плечо, в другую руку взяла его одежду и совершенно беззастенчиво сбежала вместе со своим как-то сразу поникшим драконом.

В нашей студенческой комнате ничего не изменилось. Сиерлен с моей помощью, чертыхаясь на своем драконьем диалекте, дошел до кровати, и буквально рухнул поверх покрывала.

Я не стала зудеть по поводу: «В-обуви-на-застеленную-кровать-нормальные-принцы-не-ложатся».

Сняла обувь, развязала какие-то шелковые ленточки, которыми были обвязаны ноги мальчишки — и это вместо нормальных носков, (немного подивилась, как драконы тут вообще ходят в таком шелковом кошмаре, ведь в отличие от моего дракона я сразу создала себе целый ворох носков и не заморачивалась с освоением наматывания на ноги их замены), вытащила шерстяные носки (хорошо у меня целая шкатулка с носками имелась, так что поделиться было чем) а после того, как мальчик тяжело вздохнул, «стянула» со своей кровати одеяло и укрыла им Сиерлена.

Дракон «наградил» меня взглядом, полным отрешенности и обреченности, как узник, только что узнавший о том, что приговорен к смерти, без права на апелляцию или помилование.

— Вот только не говори мне, что под дверью стоял этот чертов полукровка и подслушивал, — возмутилась я, — Что он опять насмехался над тобой, что он уверял тебя, что ты ничего для меня не значишь, и ты опять ему поверил!

— Я не поверил. Но он вызвал меня на магическую дуэль, отказаться — бесчестье для дракона. Галактион никогда не будет другом трусу, — безразлично ответил Сиерлен, — А если ты или ректор вмешаетесь, это тоже будет означать для меня бесчестье. А я ведь под проклятием. И завтра драться с ним не смогу. Это будет… просто убийство, не дуэль.

— А теперь поподробнее, пожалуйста. Тебя вызвал на драконью дуэль другой дракон, — начала перебирать условия я.

— Не дракон, полукровка, способный к полному обороту, — поправил Сиерлен.

— Хорошо, полукровка, — согласилась я, — Но ты магически истощен и под проклятием. Какая же это честь, добивать раненного? Это бесчестье!

Сиерлен пожал плечами: «Среди драконов отсрочки по причине проклятья или просто по здоровью не предусмотрено».

Я тихо выпала в осадок. Это значит, отказаться от поединка из-за того, что ты серьезно болен — бесчестье, а вот добить раненного, который тебе ничего не сделал, просто стоит у тебя на пути, скорее, на пути твоих «хотелок» — доблесть? Что это за вывороченные на изнанку представления о доблести?

— Драконы не любят слабость, добить раненного не считается неэтичным поступком. Я потому и изумился, когда ты решила меня спасти. Это не принято у драконов, это не принято у людей. Полудохлых ящериц добивают. Благо, что могут, — спокойно пояснил Сиерлен.

— И что, никакого решения нет? — обреченно пробормотала я.

— Решение есть, но я лучше сдохну, — спокойно ответил мой дракон. И на мои расспросы больше не отвечал. Отвернулся к стенке и сделал вид, что уснул.

— Ну и ладушки, ну и не нужно. Если что, у меня и другие драконы знакомые есть, которые могут объяснить, в чем дело, — пробормотала я, создавая портал к маме Сиерлена. Раз уж у нас теща сегодня отличилась, я и свекровь задействую, как источник информации о драконах.

Свекровь нашлась в своей комнате. На мой сбивчивый рассказ и просьбу о помощи откликнулась сразу. И, кажется, решение она знала. Какая удача!

— Решение то я знаю. Но это репутационные потери для Сиерлена, он прав. И я не уверена, что мне действительно нужно говорить об этом, — моя свекровь покачала головой, — Ох уж эти полукровки, недоучки, отщепенцы. Вечно у них в голове один ветер, и знаний о драконах почти никаких. Попытаться разбить истинную пару — это безумие…

Сиерлен рявкнул что-то на драконьем своей маме.

Моя свекровь, то ли будущая, то ли уже нынешняя, что-то прорычала в ответ Сиерлену на драконьем, а потом ответила Сиерлену на драконьем.

— А это ты девочке позволь решать. Ты знаешь, у нас, драконов, матриархат. Она в своем праве оттрепать за ухо надоедливого ухажера, — свекровь явно наслаждалась «представлением».

А я все, что она сказала по драконьи, поняла. Сама не знаю, как именно.

Сиерлен в ответ что-то пробормотал на драконьем, а я, к моему изумлению, и на этот раз поняла, что он сказал. Как это у меня получилось, я не понимала. Ведь драконьим диалектом я не владела! Что это за гугл-перевод такой?

— Но Каэри — не дракон! — возмущенно воскликнул Сиерлен, — Даже думать забудь, ей что — то рассказать! Достаточно того, что я обмолвился! Я навсегда останусь в ее глазах трусом! Это просто непозволительной риск для человеческой девушки! Если с ней что-то случится, это будет моя вина! И даже если она справится, мне потом лучше среди драконов не появляться! Спасен от дуэли даже не девчонкой-драконом… а человеческой девчонкой!

— О, она посильнее дракона будет! — возразила моя свекровь.

— Ты, наверное, удивляешься, почему понимаешь драконий, и тебе интересно найти решение этой головоломки: «Как защитить своего раненного дракона от навязанной ему дуэли, так?» — спросил детский голосок. Знакомый детский голосок.

Я вздрогнула. Лабиринт пришел за своей платой, а у меня еще и конь не валялся — его загадку я не разгадала!

Эльфенок с грустью посмотрел на меня, и сказал: «Каэри, я же дал тебе время подумать над решением. Я умею ждать. А сейчас я просто пришел помочь тебе решить дилемму, которую Сиерлен, пусти я это дело на самотек, не позволит тебе решить. А его мама не осмелится перечить своему «сокровищу», даже если сокровище решило самоубиться. Честь в драконьей среде — не пустой звук.»

— Так это ты разрешил мне подслушать и понять, о чем ругаются драконы? — спросила я у эльфенка, а сама подумала: «Может, мне этого полукровку самой на дуэль вызвать»?

— А ты догадливая, Каэри. Ага, ты права. И догадалась сама, я могу подтвердить, если что. Но ты должна вызвать на дуэль этого полукровку-охламона прилюдно, причем, он должен тебя спровоцировать сам. Пока твой драконий оборотень занят — он со своей мамой так еще часа два ругаться будет. А действовать нужно быстро, пока Сиерлен не догадался, что ты задумала! — подтвердил мою догадку Лабиринт, — Решение действительно есть. Тебя задел полукровка, он требовал твоего внимания. Ты в своем праве вызвать его на дуэль сама, «за приставания» ведь ты — Истинная Сиерлена, а значит в глазах драконов уже не человек, но дракон.

Глава 66

Эльфенок улыбнулся мне и, подойдя к Сиерлену, коснулся его ладони своей ладошкой.

Драконий оборотень изумленно обернулся, вздрогнул от неожиданности, затем устало потер глаза и совершенно беззастенчиво зевнул.

— Каэри, а как тут оказался этот малыш? — спросил дракон и снова зевнул. Глаза у Сиерлена были слегка осоловелые, словно он был под наркозом, который начал действовать.

А затем Драконий оборотень откинулся на подушки и… заснул. Мгновенно.

— Что ты делаешь с Сиерленом? — возмутилась я.

Похоже, этот же вопрос вертелся на языке у мамы Сиерлена. Так как она шагнула через портал в нашу студенческую комнату. На ”вторжение" свекрови в нашу комнату студиозисов я решила не обращать внимание. В конце концов, мама беспокоилась за своего сына, вполне оправданный страх, если вспомнить, что в нашей комнате находится не безобидный эльфийский кроха, а мощнейший живой артефакт.

”Артефакт" поморщился, словно я его обидела.

— Ну хорошо, не живой артефакт, а настоящий эльфенок, — примирительно подумала я, все же малыш не причинил вреда ни мне, ни моим друзьям. Наоборот, помогал по мере сил.

— Не беспокойся, твоему дракону ничего не грозит. Я просто заставил его спать. Так как тебе придется провоцировать еще одного дракона, причем настолько тонко, чтобы он не понял, что его провоцируют. И попался в ловушку. А присутствие Сиерлена будет тебя отвлекать. Постарайся, чтобы второй дракон, Маэльтар, не пострадал. Помни, его тоже кто-то ждет и любит, — хмуро поведал мне Лабиринт.

— Ты его маме тоже что-то пообещал? — догадалась я.

Лабиринт кивнул.

— Для того, чтобы вызвать мальчишку на дуэль, как дракона, он должен тебя оскорбить. А вот как ты этого добьешься, твое дело. Но постарайся не слишком топтаться на его самолюбии.

— Ты отправишься со мною? — спросила я эльфенка.

— Конечно. За Сиерленом приглядит его мама, — пояснил эльфенок.

— Ну что, пошли что ли? — Лабиринт создал портал, явно настраиваясь на Маэльтара, как ”маячок" для перемещения.

Я кивнула. Малыш-эльфенок вздохнул так горько, словно я только совсем недавно лишила его надежды на счастье и пообещала, что в темнице он будет находиться вечно. Словно укорял меня в недогадливости (альтернатива — тупости). Но вежливо укорял, ненавязчиво.

На меня этот вздох переданного всеми ребенка произвел впечатление… стоп. Ребенка? Почему я вижу Лабиринт именно как мальчугана, да еще и эльфенка? Или у меня гормоны разыгрались, или его вид малыша иной расы явно пытается пробудить во мне материнские инстинкты. Только вот не пойму, зачем именно?

Маэльтар сидел на полу и выглядел угрюмым. На меня поднял затравленный взгляд, а когда рядом не увидел Сиерлена, в его взгляде промелькнуло понимание. Даже не презрение, а какая-то дикая безысходность.

Я почувствовала его отчаяние. О драконах Маэльтар знал, видимо, достаточно, чтобы сообразить, что мое присутствие рядом с ним означает, что драться с ним будет не израненый дракон со смертельным проклятием и магическим истощением, а взбешенный маг-универсал, у которой имеется статус дракона.

Я не удивилась, когда Маэльтар произнес: ”Я не могу драться с тобой, Каэри. Дело даже не в том, что я не уверен, что сильнее тебя. Я просто не смогу нанести тебе удар. Даже защищаться не смогу. У меня тоже привязка к тебе, Каэри. Для меня это тоже вопрос жизни и смерти. Ты выбрала Сиерлена и я принимаю твой выбор. Но полукровки драконов, также, как и драконы, гибнут, если их Истинная их отвергнет".

Лабиринт весело наблюдал, как я ругалась на русском. Остальные невольные свидетели моего необычного выбора ругательств внимали мне с почтением и толикой изумления. Диалект был явно им не знаком.

Окна, оказывается, в зале были от пола до потолка. На что я обратила внимание только сейчас. И сад и даже небольшое озеро было в эти окна видно превосходно. Я старалась не смотреть на дракона-полукровку, а он, словно специально, смотрел на меня также испуганно, как смотрел Сиерлен, когда понял, что убивать и мучить его я не собираюсь, а вот лечить… Умом то я понимала, что мальчишка просто порылся в моей памяти и решил сыграть на том, что похож на Сиерлена. Но в том то и дело, что похож то он похож, но ведь не мой дракон! И мальчишка коварен и расчетлив, в отличие от Сиерлена, который был сама наивность.

— На что ты рассчитывал? Ты же видел, что наша связь с Сиерленом — нерушима? — устало спросила я, когда высказала небесам все, что я думаю о том, что я буду причиной гибели этого мальчика, так похожего на Сиерлена. Неужели он тоже из черных драконов? Слишком уж он похож на черных, Терсаля, Ричарда…

— Я рассчитывал на то, что Сиерлен погибнет от проклятия и магического истощения, а я займу его место, — рассудительно ответил Маэльтар, — А теперь умереть предстоит мне, так как Сиерлен выжил и ты его не бросишь. За ним стоит весь клан черных драконов, а у меня никого нет, кроме мамы. И богатств особых у меня нет. И знатностью я не отличаюсь. Удивительно, что бастарду было позволено учиться в Академии.

Я попыталась выяснить, есть ли какой-то способ избежать гибели для полукровки драконов. К сожалению, память Каэри уверяла меня, что это невозможно. Драконы — ужасные собственники. Тройственных союзов в этом мире среди драконов быть не может.

— И что же мне делать? Я люблю Сиерлена, но и причиной гибели Маэльтара быть не желаю, — шепотом спросила я у Лабиринта.

Помимо чисто этической дилеммы, когда меня поставили перед выбором, что из-за меня один из мальчишек-драконов должен умереть, были еще и практические соображения. На меня волком смотрело несколько парней, которые сидели и стояли рядом с драконом-полукровкой. Похоже, Маэльтар вовсе не был отщепенцем в Академии, наоборот, был лидером. И его любили. И взгляды его друзей ничего хорошего мне не обещали. Похоже, назревает кровавая вендетта, и это мне совершенно не нравилось. Если в том, что Маэльтар погибнет, сокурсники будут обвинять меня или еще хуже, Сиерлена?

Лабиринт, похоже, знал ответ на мои вопросы, но делиться со мною своим знанием не спешил.

— Для дракона потерять Истинную — смерть, Каэри. Это аксиома. В этом мире есть только один способ изменить предначертание судьбы — это пройти лабиринт. Но если ты не справишься — погибнет два дракона. Если ты не хочешь быть причиной гибели не только Маэльтара, но и Сиерлена, тебе придется отступиться. Сейчас ты не готова пройти лабиринт, по причине того, что познала любовь. А ловушки, которые создает лабиринт для влюбленных ты пока пройти не сможешь. Это верная смерть. А Маэльтар обречен, как любой глупый дракон, привязавшийся к девчонке-дракону, уже связанной с другим драконом и являющейся чужой Избранной. Ты не можешь изменить драконью природу.

Я огляделась вокруг. Мальчишки, друзья дракона-полукровки перешептывались между собою и бросали на меня отнюдь не дружелюбные взгляды.

Лабиринт явно развлекаться происходящим. Драконий полукровка, Маэльтар, смотрел на меня, как на палача, который никак не определится с выбором топора, которым собирается отсечь голову обреченному на смерть пленнику. При этом, как специально, еще больше стал похож на Сиерлена.

Не хотела я гибели этого мальчишки, но и Сиерлена потерять не могла…

Я создала стазис вокруг меня и малыша-Лабиринта и потребовала объяснений у эльфенка.

— Ты же сказал, чтобы я не убивала мальчишку, а сам подсказать, что делать, не желаешь! Дракону суток может хватить, чтобы погибнуть, если он решит, что его Истинная его отвергла.

Лабиринт некоторое время молчал. Потом вздохнул и сказал: «Каэри, в этом мире можно жизнь поменять на жизнь. Один раз. Причем добровольно. А я подарил тебе несколько жизней, которые должны были оборваться. Ты не думаешь, что я тоже хочу что-то взамен?»

— Так привязку можно сбить? — обрадовалась я.

— Можно. Только в том случае, когда привязка не истинная. Маэльтар никогда не рос среди драконов, поэтому первую влюбленность принял за привязку.

— Это значит, что он от этого не умрет? — возмущенно спросила я.

Ненавижу симулянтов… мгновенно захотелось огреть Маэльтара чем-нибудь! Напугал, зараза, и даже не извинился!

— Ну, умереть он, положим, может все равно, так как самовнушение, плюс драконьи повадки, плюс мамины рассказы об Истинных, плюс то, что парень только что обрел вторую ипостась, которая еще не умеет различать Истинную от простой влюбленности, плюс то, что проснулся его дракон только что, он еще младенец по драконьему возрастному циклу… все это образует такую взрывчатую смесь из суеверий и действительного положения вещей, что рванет — мало не покажется.

— Но что же мне делать? — растерялись я — Не все ли равно, умрет мальчишка потому, что ему отказала его Истинная или потому, что ему отказала девушка, которую он считает своей Истинной? Может, объяснить, что я — не его Истинная?

— Объяснения не помогут, Маэльтар — упертый молодой человек, если уж втемяшилось что-то в голову, не успокоится. Каэри, неужели ты не можешь догадаться? Пойми, я не имею право вмешиваться в жизни тех, кто не прошел лабиринт. А мне приходится ради тебя вмешиваться постоянно!

Я вздохнула. Ребус был не очень сложный, но что, если я ошибаюсь в своих

догадках?

— Нужно найти ту девушку, которая действительно является Истинной Маэльтара, вздохнула я, — Но по рогам я этому симулянту все же настучу!

Глава 67

И только теперь я заметила, какая стоит вокруг тишина. Стазис давно слетел, а я и не заметила.

Ой-ей! Я совсем забыла, что Лабиринт каждый видит по своему! И только я почему-то вижу эльфенка! А теперь еще и Сиерлен видит Лабиринт в той же ипостаси, что и я. Пока я размышляла над тем, что я скажу остальным учащимся, Лабиринт сжалился надо мной, недогадливой, и произнес: «Ты взяла на себя ответственность за сестер, дочерей друга твоего отца. Одна из сестер — Истинная Маэльтара. Используй Галаксион, чтобы изменить то, что можно изменить».

Эльфенок улыбнулся мне и … пропал. Не шагнул в портал, а именно пропал. И только тогда я вспомнила, что девчонок, которым разрешили учиться в Академии под мою ответственность — двое. И которая из них Истинная Маэльтара — неизвестно!

Те, кто стоял рядом со мною, успели насладиться тем, как я ругалась, опять. Наверное, на тех, кто это слышал, мои изощренные восклицания производили впечатление незнакомого магического воздействия. Даже мальчишки, друзья Маэльтара, притихли. Не хотели попасть под срикошетившее заклятие?

Пока суть да дело, я рассудила, что если я усыплю дракона-полукровку, то и умереть он не успеет. Конечно, я не настолько сильна, как Лабиринт, и не настолько цинична, но сейчас ситуация не располагала к выбору только этических способов воздействия на Маэльтара. Заставить спать дракона-полукровку — единственная возможность отсрочить гибель мальчишки. Проблема заключалась в том, что Маэльтар, также как и Сиерлен, совершенно не стеснялся читать мои мысли. И желание получить «другую Истинную» не выказывал. Наоборот, хмуро пояснил мне, что раз уж так получилось, что он привязался ко мне, то никакой замены он не потерпит, и примет свою судьбу.

Ага, как будто его кто-то спрашивает? Я впечатала в мальчишку парализующее заклятие, высшего уровня. А потом такие же заклятия впечатала в грудь каждому из его друзей, моих сокурсников, которые бросились на меня, чтобы защитить Маэльтара. Классика, однако! И дороги в Империи — плохие, и хм… вторая часть формулы в наличии. Там, где вежливо о альтернативно одаренных сказано. Зато теперь ко мне никто приближаться не спешил, так как парализующее высших рангов на седьмом курсе проходят, и остальные решили, видимо, что мои действия — проблема того, с кем я что-то делаю… ну и ректора, конечно.

Маэльтар понял, что помощи ждать неоткуда, и дуэль у нас все же получилась. В какой-то мере.

Катетеризация вен- не настолько неприятная процедура, как может показаться со стороны. Или этот дракон также плевал на правила, по которым драконы обязаны ничего не бояться, или он решил во всем подражать Сиерлену, но смотрел он на иглу с откровенным ужасом. Может, решил, что я магически заставляю его привязаться к той девушке, которая была его настоящей Избранной? Так как мальчишка был ослаблен и уверен в своей немедленной смерти, то и терапию с помощью антибиотиков я подключила внутривенно.

Пока Маэльтар с ужасом наблюдал за моими действиями, я помаленьку «отключала» его с помощью магии. Наблюдая за мамой Сиерлена и Лабиринтом, я поняла, как именно заставить спать дракона. Моя наблюдательность была вознаграждена. Дракон-полукровка отключился, даже не особо понимая, что произошло.

На яростные взгляды его друзей я старалась не обращать внимание. И объяснять им что-то тоже. Пока они реализованы — вреда не причинят.

Только я подумала, что проблема почти решена, осталось только найти ту девушку, которая согласно Лабиринту и была настоящей истинной Маэльтара, как меня позвал Сиерлен. И было что-то в его голосе настолько отчаянное и горькое, что я сразу впала в панику.

— Что с тобой? — мысленно закричала я, на ходу создавая портал. Эти мальчишки мне даже пяти минут для передышки не оставляли. Что еще могло произойти за такой короткий промежуток времени с Сиерленом? Особенно, когда я оставила его спящим и под присмотром его мамы?

Пробравшись в портал, я поняла лишь одно — то, что я защитила моего дракона от дуэли превратилось в проблему. В комнате находилось два черных дракона и они непрерывно шипели друг на друга.

А комната-то не очень большая… Нет, для двоих людей помещение было большим. Зато для двух черных драконов, один из которых был приличных размеров, комната студиозисов оказалась тесновата.

Конечно, я знала, что черные драконы — огнедышащие и что чем более раздражен юный дракон, тем больше вероятность того, что он потеряет контроль над своим огненным дыханием, особенно легко это случалось, если дракон очень разозлится. Хотя и более взрослых драконов выбешивать не стоило. Любой огнедышащий дракон был опасен в ярости. Но когда я решала вопрос о дуэли, Сиерлен спал! И спал он в человеческой ипостаси! Что произошло?

По какой-то одним им понятной причине донельзя рассерженные драконы с упоением пытались поджечь друг друга… или это только Сиерлен поджигал, а его мама уворачивалась?

Прекрасно… теперь я заодно знаю, как у драконов проходят тинейджерские бунты. С учетом того, что с большой вероятностью наши с Сиерленом гипотетические дети получат возможность оборачиваться драконами — неоценимое знание.

Пока я с изумлением несколько мгновений наблюдала за интерлюдией, Сиерлен прямо на моих глазах попытался взлететь и в раздражении "прошелся" огненным дыханием по коврам и нашим кроватям с шелковыми драппировками, которые дружно полыхнули так, что я испугалась, что драконы получат ожоги, так как Сиерлен, как ни в чем не бывало пролетел через это море огня…

То, что в Академии мебель казенная, и по качеству и цене достаточно дорогая, а огнетушителей в Академии нет, так как каждый, даже первокурсники, обладают хотя бы начальными знаниями магии, я сообразила уже после того, как чисто "на автомате" закричала: "А НУ ОТСТАВИТЬ!" К сожалению — по-русски, отчего драконы на мой крик не отреагировали, продолжая свой полет (или скорее попытку полета).

Сержант из меня, к сожалению, не получился. Ну, я не гордая и так как комната уже вовсю полыхала, а я в отличие от моего дракона обернуться не могла, то пришлось использовать заклинание, которое обычно используют для песчаных бурь.

Некоторое количество песка, превратившего нашу с Сиерленом комнату в подобие пляжа, но зато остановившего начинающийся пожар отрезвило юного дракона даже лучше, чем ведро воды на голову.

— Каэри… Я… — Сиерлен мгновенно обернулся человеком. Он выглядел виноватым, словно только сейчас заметил, какой кавардак он устроил. Но его попытка оправдаться или хоть что-то мне объяснить провалилась: магическое истощение — штука коварная.

Сиерлен, обернувшись, истратил последние остатки магической энергии и сделав шаг по направлению ко мне, со стоном повалился на пол. Не особо заботясь о том, что пол в комнате оказался почти полностью засыпан белоснежным песком…

Глава 68

Драконья этика — вещь сложная… Ну, я помнила, что у драконов матриархат. Но вот как это проявляется в жизни, было мне до этого неведомо.

Мама Сиерлена буквально за минуту привела нашу комнату в изначальный вид, магия драконов оказалась в этом плане очень кстати. Она извинилась за поведение ее драконыша ("драконыш" поморщился, но смолчал), заверила меня, что Сиерлен не собирался причинить мне вред и с сожалением пояснила, что с момента появления у отпрыска Истинной ее обязанности, как мамы, закончены. В мое отсутствие "воспитание дракона" было под ее ответственностью, но так как я только что вернулась — отвечаю за этого дракона снова я. Мама Сиерлена выделила голосом "этого" словно хотела показать степень своего раздражения отпрыском. И с улыбкой пояснив, что трепку Сиерлену я могу продолжить, мама моего дракона открыла портал и вернулась в свой замок. Сиерлен остался лежать на полу в оазисе песка, даже не пытаясь пошевелиться. На меня он взгляд не поднимал. И явно не собирался объяснять, что все же произошло.

— Сиерлен, что случилось? Ты же спал! Почему ты повздорил со своей мамой? — в недоумении спросила я. Было непонятно абсолютно все!

Почему Сиерлен проснулся, почему он обернулся драконом, прекрасно понимая, что магическое истощение может его добить, почему ругался со своей мамой? Чему я сейчас была свидетелем? Что это было?

— Давай рассказывай, — я попыталась помочь Сиерлену подняться, но дракон не двинулся с места, предпочитая лежать на полу и молча меня разглядывать.

— Зачем ты обернулся драконом, ты был магически истощен, зачем ты так рисковал? — я все еще пыталась понять логику действий юного дракона.

— Почему — был? Я все еще магически истощен, — пробурчал Сиерлен, — Но когда ты общалась с Маэльтаром, он меня разбудил. И сказал, что я — проиграл. Что ты теперь с ним. Я не знал что мне делать. Я тебя практически не слышал. А раньше я тебя слышал всегда… и я не справился со своим зверем. Он хотел уйти. Моя мама попыталась меня остановить. Потом появилась ты. Это все. Ты с Маэльтаром? Вы — пара?

Ругаться я уже не могла, просто рухнув на песок рядом с Сиерленом.

Я коснулась плеча моего дракона, перераспределяя энергетические потоки своего тела, заставляя энергию перетекать в мальчика. Сначала — медленно и осторожно. Затем чуть быстрее. Пытаться перетащить его на кровать я не стала. Магическое истощение опасно, если последнюю оставшуюся энергию тратить так бездумно, как только что продемонстрировал Сиерлен. Пусть хоть немного восстановится.

Выносить мозг драконы умеют, этого у них не отнимешь. Вначале я разозлилась на дракона-полукровку. Пока я занималась его лечением, этот дракон, оказывается, каким-то образом не допустил телепатическое общение между мною и Сиерленом и попытался убедить Сиерлена в том, что отвергнут именно Сиерлен, а не он, Маэльтар. Потом я рассердилась уже на Сиерлена: если он поверил в то, что я могу его предать, значит он мне не верит. Потом я рассердилась на Лабиринт — мог бы и предупредить, между прочим.

А потом пришло понимание того, что Сиерлен действительно мог умереть от магического истощения… или посчитав, что его предала Истинная. И что это была не просто попытка выбесить моего дракона.

Несколько минут я не решалась ничего сказать. Нет, разборка полетов нужна, но с нею можно повременить. Я чувствовала, что драконий оборотень опасается разговора. Сердитое сопение было тому подтверждением. А ведь мне нужно будет и с «соперником» Сиерлена что-то делать. Если полукровка так и будет преследовать и провоцировать моего дракона, рано или поздно они сцепятся всерьез. И один или оба охламона могут серьезно пострадать, или магически или физически.

Мне только не хватало их магической дуэли и маниакального желания ранить или убить друг друга. А в том, что Сиерлен, сообразив что полукровка его провел, вынашивал кровожадные планы по отношению к сопернику, я поняла по задумчивому взгляду моего дракона. Он таким задумчивым становился, когда искал приключения… на свою голову.

Пока Сиерлен из-за ранения был слабее, но стоит моему дракону выздороветь и полукровка станет ему не ровней. Тогда любая дуэль закончится в пользу Сиерлена, слишком уж неравными были условия поступления в Академию. С одной стороны принц, которому тысячи лет, с подготовкой клана черного дракона, а с другой — строптивый подросток, который драконом обернулся совсем недавно, пусть коварности ему хватило бы на трех драконов.

Хорошо хоть мама Сиерлена магически привела нашу комнату в порядок. Единственные последствия того, что только что произошло — мой личный «пляж» на полу.

Похоже, связь Истинных, которая возникла между мной и юным драконом все же стала источником проблем. Но вовсе не с теми молодыми магами, которых я опасалась. Я была уверена, что меня не оставят в покое наследник Императора и прочие принцы. А принцессы, герцогини и прочие дворяночки будут презирать меня за то, что связалась с драконом.

А что в результате? А в результате наследник престола надеется взять в жены девушку-дракона, Сиерлен обладает непонятным артефактом, его старается устранить еще один дракон, в этом нет никакого сомнения, я не знаю, что от меня нужно Лабиринту, по Империи распространилась пандемия, а ректор считает, что я должна взять на себя ответственность не только за поведение моего дракона, но также и за двух других драконов, справедливо полагая, что они появились в Академии не без моего участия.

А еще я взяла на себя обязательства по отношению к близняшкам, родители которых были дружны в Академии с моими… И они благодаря мне заперты вместе с другими учащимися из-за того, что все, кто находится в Академии считаются заразившимися по умолчанию.

А ко всему прочему, дракон, который называет меня своей женой и Истинной, мне совершенно не доверяет, ничего не сказал о том, почему получил магическое истощение, ревнует к другому дракону, без каких либо причин, устроил истерику своей маме из-за непроверенной информации.

Одним словом, капризный подросток… впрочем, этому подростку тысячи лет. И если рассматривать эту истерику с этой точки зрения…

— Сиерлен, а ты случайно не пытаешься меня отвлечь, и переключить мое внимание на наши отношения, вместо того, чтобы я попыталась разобраться, почему у тебя магическое истощение?

— Потому, что никто из драконов не может лечить меня магией из-за метки проклятия, даже обычная магическая «подпитка» другим магом требует больше чем в десять раз увеличить энергию, которую отдают мне, — буркнул Сиерлен. В глаза мне он старался не смотреть.

— Тогда почему ты не попросил помощи у меня? — мой вопрос остался без ответа, если, конечно, не считать ответом сердитое шипение, сопение и бурчание на драконом диалекте.

Сколько еще «тараканов» в голове у этого драконьего подростка, которому больше, чем полторы тысячи лет, и каких еще проблем мне от него ждать? Полностью сожженной Академии? Магических дуэлей с каждым драконом, которого мне придется лечить во время пандемии?

— Тебе не нужно ждать от меня проблем, Каэри. Я обещаю не вызывать на дуэль этого полукровку, — сердито ответил Сиерлен, — Но не гарантирую сохранять ему жизнь, если он сам бросит мне вызов. Я должен иметь право защищаться. Даже если тебе это не понравится.

— С полукровкой разреши разобраться мне самой. Кажется, у драконов этого мира скорее матриархат, чем патриархат и девчонка-дракон сама решает, что делать с нежеланным ухажером?

— А как ко мне будут относиться другие драконы, из-за того, что ты используешь дуэльную казуистику, чтобы защитить меня, тебе на это плевать? — возмутился Сиерлен.

— Ага. Плевать. Так как причинить тебе вред в Империи никто не осмелится, ты спас будущую императрицу. Еще бы спастись от гнева нынешнего Императора по этому поводу… но это опять же моя дилемма, а не твоя. Среди драконов нас защитит моя репутация — пандемия еще не окончена, и вряд-ли драконы осмелятся открыто осуждать моего Избранного.

А если у кого-то из парней в Академии будет желание позубоскалить, то у этого индивида появятся проблемы, так как с теневым дуэльным кодексом Академии я знакома получше, чем Маэльтар и его друзья. Может, я и не проклятийница, как мама, но магические дуэли для меня не новость — дуэльному кодексу Академии меня учила мама, и любая твоя дуэль будет дуэлью не с тобой, а со мной, Маэльтар уже в курсе этого. А у моей мамы была неоднозначная репутация в Академии, несмотря на ее отличную учебу.

— Ты забыла, что я связан с Галаксионом драконов. Я обязан быть отважным, чтобы не потерять Галаксион, — прошептал Сиерлен, снова отводя взгляд.

— И ты поэтому решил молчать о том, что магическое истощение было вызвано не только усилением проклятия, и не только драконьей лихорадкой, но и послеоперационными осложнениями? — наконец сложила я паззл из метаний, претензий и капризов дракона.

Теперь было ясно, что этот драконий подросток просто отвлекал мое внимание от своих проблем со здоровьем, так как считал, что бояться операций не достойно дракона, а не бояться не получалось — средневековое воспитание и предрассудки мальчишки не отличались от предрассудков всех его современников — Сиерлен воспринимал любое хирургическое вмешательство, как что-то непонятное и ужасное.

Нужно было решать, что же мне делать: даже подпитка магией не справится с магический истощением, если основная причина истощения — осложнение после перенесенной операции и ранения, а не проклятие, так как магия дракона не справится с изменениями не магического толка. Тогда понятно и почему Сиерлен попытался скрыть магическое истощение — мальчишка просто боится повторной операции.

— Ты не можешь лечить драконов магией, — хмуро ответил драконий оборотень, — А без магии… я не буду подчиняться. Я лучше сбегу из Академии… я не собираюсь подчиняться! — рявкнул Сиерлен, словно спорил с кем-то еще. Сиерлен попытался превратиться в дракона, но почти мгновенно вернулся в ипостась человека.

— Галаксион блокирует смену ипостаси, — прошептал Сиерлен и потрясение и отчаяние на его лице было настолько искренним, что мне захотелось поблагодарить этот непонятный артефакт за то, что он не позволил дракону сбежать.

— Ты не можешь контролировать Галаксион, у него симбиоз со мной! — возмутился Сиерлен.

Кажется, Галаксион только что отказался подчиняться драконьему подростку…

Глава 69

— Знаешь, а твой Галаксион начинает мне нравится, Сиерлен. Он без сомнения хорошо понимает, что ты не выживешь без посторонней помощи. Твое магическое истощение вызвано ранением и послеоперационным осложнением, и чем дольше ты пытаешься это скрыть, тем хуже себя чувствуешь. Поэтому не отвертишься… я должна тебя осмотреть. И твой артефакт со мной согласен, — я постаралась сказать это нейтральным тоном, чтобы не рассердить и не напугать еще сильнее драконьего подростка. К сожалению, из-за того, что Сиерлен потерял возможность приказывать Галаксиону, любой мой аргумент на данном этапе наших отношений воспринимался Сиерленом негативно.

В ответ мне прозвучало донельзя раздраженное драконье шипение и несколько эмоциональных драконьих рычаний, что в сложившийся ситуации было понятно без перевода: Сиерлен был в ярости.

Как справиться с драконом, который в состоянии бешенства легко может устроить пожар? Похоже, когда Сиерлен был по какой-то причине испуган, то единственный поведенческий инстинкт, который срабатывает, когда дракон поддавался панике — это залить помещение огнем.

В отличие от моего отца, который обладал довольно вспыльчивым нравом, я понимала, что эта характерная черта Сиерлена — в момент опасности попытаться сбежать, обернувшись драконом или попытаться спалить все вокруг — лишь внешние проявления страха. Но Сиерлен не стал устраивать огненное шоу. Наоборот, забрался в свою кровать, снова попытался обернуться драконом, но так как полного слияния с его артефактом не происходило, а проклятие ограничивало естественный оборот, то полностью превратиться в дракона у Сиерлена не вышло: оборот был частичным, и на кровати неподвижно замер мальчишка с черными крыльями дракона. Подпускать меня к себе Сиерлен не спешил, полностью закрыв крыльями человеческое тело — оставляя доступ лишь к спине, на которой пульсировала тьмой метка проклятия.

На мое осторожное прикосновение к черному крылу Сиерлен ответил злобным шипением, не снизойдя даже до ругательств на драконьем диалекте.

Кажется, ухудшение отношений с Галаксионом мальчишка переживал очень тяжело. И это могло обернуться серьезными неприятностями — если Галаксион один из мыслящих артефактов.

А то, что артефакт мог самостоятельно принимать решения у меня не вызывало сомнений.

Да уж. Влияние Галаксиона на моего дракона мне тоже нужно учитывать. Сиерлен был не просто рассержен: его симбиоз с Галаксионом нарушился из-за того, что драконий подросток был совершенно не согласен подчиняться. Мальчишка даже не скрывал, что был просто в бешенстве. И хуже всего то, что я не знала, что мне делать в том случае, если размолвка с Галаксионом у Сиерлена серьезная и по причине драконьего кодекса. Сиерлен с радостью помогал мне в лечении других драконов, но опять запаниковал, когда помощь нужна была ему самому.

Как будет Галаксион в дальнейшем воздействовать на своего… друга? Симбионта? Брата-по-магии? Сиерлен не понимал, почему вмешался Галаксион, но я прекрасно понимала — могущества артефакта достаточно, чтобы заранее рассчитать вероятность того или иного события. И то, что Галаксион не разрешил Сиерлену обернуться драконом и сбежать, для меня было своего рода индикатором. Тянуть с следующей операцией больше нельзя.

Галаксион вмешался, причем вмешался явно не на стороне Сиерлена (как казалось моему дракону), а "предав" его, запретив побег, и, видимо, впервые нарушив подчинение Сиерлену… значит, вопрос номер один — заставить дракона и его магического симбионта помириться.

— Галаксион, ты можешь материализоваться? — спокойно спросила я.

Рядом со мною появился хмурый эльфенок, настолько похожий на Лабиринт, что мне пришлось очень внимательно разглядывать его несколько минут, прежде чем я окончательно убедилась, что это воплощение юного эльфа — не Лабиринт.

— Чего тебе? — хмуро пробормотал эльфенок, — Я подчинился, чего тебе еще не хватает? Лечи его.

Сиерлен вздрогнул, но ничего не сказал. Просто лежал, словно статуя. Галаксион бросил взгляд на Сиерлена и поморщился. Но не отвернулся, задумчиво разглядывая дракона, снова вздрогнувшего, когда я коснулась крыла Сиерлена. Правда, на этот раз Сиерлен не произнес ни звука. Постеснялся ругаться в присутствии Галаксиона?

— Мне чего не хватает? — изумилась я — Ты и Сиерлен поругались, мне это не нравится. Объясни дракону, что ты его друг и что ты его не бросишь ни при каких обстоятельствах.

— Мне нужен тот же приз, что и Лабиринту, — ухмыльнулся эльфенок, — Поклянись, что когда ты решишь загадку Лабиринта, я получу то же самое, что и Лабиринт.

О том, что он простит дракону то, что Сиерлен испугался, не было сказано ни слова, но по сжавшимся в кулаки ладоням моего дракона и его прерывистому дыханию я поняла, что какой-то торг был между драконом и его артефактом все же был.

— Хорошо, я обещаю тебе, что награда будет такой же. Ты спас Сиерлена, хоть он сам это и не считает, поэтому можешь быть уверен, я сдержу клятву и ты получишь ту же награду, что и Лабиринт. Но мне нужны гарантии, что Сиерлен не потеряет симбиотическую связку с тобой. Эльфенок кивнул, улыбнулся мне, пробормотал что-то на драконьем, затем четко произнес на всеобщем: ”Сделка"… и пропал, причем выглядел эльфенок донельзя довольным. А вот Сиерлен довольным не выглядел.

Я приготовились к тому, что Сиерлен выдаст мне очередную порцию "драконы-не-имеют-права-бояться"… Но когда Сиерлен повернулся ко мне, я поняла, что что бы Галаксион не сказал моему дракону, выбесить его сильнее, чем сейчас, было бы непросто. Похоже, Галаксион решил бороться со страхом мальчишки своим способом. Только вот его способ мне не нравился однозначно. Дракон перевернулся с живота на спину и снова закрылся драконьими крыльями, оставив незакрытым лишь лицо.

Ярость сильнее страха? На меня полными ярости и боли глазами смотрел юный дракон. Тело было человеческим, крылья так и остались драконьими, похоже Сиерлен "застрял" в частичном обороте, магии на то, чтобы вернуться в любую из ипостасей не хватало. Крылья, размахом в несколько метров… раньше я оперировала пусть и дракона, но в человеческой ипостаси. Насколько изменения коснулись кровеносной системы и остальных органов? Как оперировать наполовину дракона? И подпустит ли Сиерлен меня или так и будет останавливать крылом на недосягаемом расстоянии?

Похоже, договариваться мне придется не только с Галаксионом.

Глава 70

Если я думала, что ярость Сиерлена и его нежелание подчиняться — это только моя проблема, то я ошибалась.

Пока я занималась «разборками полетов» с Сиерленом и Галаксионом, мой «Щит Академии» постепенно «обрастал» помощниками: стук в дверь прервал мои размышления о том, как я, не обладающая способностью к драконьей магии, собираюсь осмотреть дракона, когда драконий оборотень спокойно может не подпустить меня ближе, чем на расстояние крыла дракона и как мне заставить дракона согласиться на операцию, если он в состоянии паники… одним словом, к нам в комнату ввалилась делегация из трех девушек.

Дверь пришлось открывать мне…

Сиерлен лишь зашипел в ответ на звук открывающийся двери и выпустил столб огня в дверной косяк. Как напоминание посетителям, что они имели неосторожность потревожить дракона в дурном расположении духа.

Как оказалось, демонстрация силы драконьего оборотня не произвела на посетителей того впечатления, на которое рассчитывал Сиерлен: на пороге стоял золотой дракон, а также Ярне и Льери.

Похоже, девчонки уже успели познакомиться — близняшки алхимика и золотой дракон явно появились на нашем пороге не просто так.

— Хей Каэри, — произнесла светловолосая девушка в голубом платье, все еще босиком, вошла в нашу с Сиерленом комнату, — Йа хэтэр Тайри! Кян ви хъэлпа дей?

Сиерлен рявкнул что-то на драконьем, златовласка тоже перешла на драконий, кажется оправдываясь перед Сиерленом, а я наконец сообразила, что мне показалось знакомым в речи девушки. Она пыталась говорить со мной на одном из языков земян! Правда, с жутким акцентом, но все же!

Выяснять, как золотой дракон выучила язык Земли я не стала. Захочет — сама расскажет. Тем более, что более актуальной являлась проблема с моим драконом: Сиерлен был почему-то в бешенстве из-за прихода девчонок.

— Ты бесишься из-за того, что я могу попросить Тайри заставить тебя заснуть с помощью драконьей магии? — враз поняла я о чем говорил с златовлаской мой дракон.

Сиерлен рывком сел на кровати и голосом, полным искреннего и ничем не замутненного негодования яростно ответил: «Я не разрешаю этим девчонкам проникать в нашу комнату. Им отказано в доступе! Они нарушили закон Академии о неприкосновенности жилища!»

Я вздохнула, задумчиво рассматривая драконьего оборотня. То, что Сиерлен был одет лишь до пояса, было не заметно, так как верхнюю часть тела полностью, как плащом, закрывали черные крылья дракона. А вот щеки у парня горели — видимо он не привык находиться в присутствии нескольких девушек одновременно наполовину одетым.

Вспомнив, что мальчишка совсем недавно был девственником, я усмехнулась. Похоже, страх перед операцией ни в какое сравнение не шел со страхом потерять лицо, оказавшись неодетым в женском обществе. Так что смущение юного дракона походу было искренним… и могло использоваться, как оружие.

Нет, связать Сиерлена парализующим я бы могла, а вот заставить спать… И мама Сиерлена, как назло не откликалась на мое поисковое заклинание. А подключать других драконов к лечению драконьего подростка, даже если это будет Тайри, мне не хотелось: ведь это означало еще больше рассердить Сиерлена, а возможно и унизить его в глазах того дракона, который согласился бы помочь.

— Каэри! — радостно воскликнула одна из близняшек… Ярне? Или Льери? Нужное подчеркнуть. Близняшек я различать пока не научилась.

— Мы принесли элексиры, — серьезно сказала ее сестричка. Льери? Ярне?

— Ага, — первая из сестричек кивнула, — «Огненное сердце», «Слеза аметиста», «Дыхание бездны». И «Чашу магии», конечно! Да и драконья магия тебе не помешает, — близняшка улыбнулась золотому дракону.

Реакция Сиерлена на «вторжение» моих подружек не заставила себя ждать. Если сестер-близняшек он проигнорировал, то золотой дракон получил несколько минут презрительного и злобного драконьего шипения. Похоже, золотая не ожидала такого негатива от моего дракона — он ведь ее спас.

На глазах у девушки заблестели слезы и она была готова развернуться и убежать в слезах… Но мне мгновенно пришла в голову одна идея.

— Тайри, останься. Сиерлен ругается, потому, что ему страшно, а драконы не имеют право бояться. Но нам нужна твоя помощь! — быстро сказала я… и лишь потом поняла, что золотой дракон не понял ни слова из того, что я ей сейчас говорила.

Зато одна из близняшек быстро что-то сказала на драконьем диалекте и я поняла, что у меня появился личный переводчик. Не все ж Лабиринт и Сиерлена дергать для переводов с драконьего на всеобщий! Сиерлен, пожалуй, "переведет"!

Тайри повернулась ко мне и что-то спросила. Плакать она явно раздумала.

— Она спрашивает, какая помощь нужна Сиерлену? — перевела та из двух близняшек, что понимала диалект драконьего, на котором общались Сиерлен и Тайри.

— Может, хватит меня обсуждать… в моем присутствии? — походу, драконий подросток был взбешен не на шутку, так как говорил на всеобщем вместо драконьего… но с явным драконьем акцентом, свистящим от злости шепотом, явно с трудом удерживаясь от того, чтобы не устроить локальное огненное торнадо. А ведь мальчишка раньше говорил чисто, без акцента!

— Сиерлен не разрешает себя осмотреть, но у него магическое истощение. Если мне сейчас не удастся с ним договориться и он не будет меня слушаться, причем беспрекословно, ты должна заставить его спать, с помощью драконьей магии, Тайри. Из-за магического истощения Сиерлен долго сопротивляться любой драконьей магии не сможет, — устало пояснила я, в упор разглядывая упрямого драконьего подростка.

Прежде, чем Тайри успела мне ответить, Сиерлен рявкнул: «Я согласен слушаться тебя, но пусть эти трое немедленно уйдут».

Пока близняшки и золотой дракон поставили на стол корзинку с эликсирами, пока мы договаривались с близняшками о встрече на «нейтральной» территории, пока я закрывала дверь за девчонками, Сиерлен успел снова лечь на спину, только теперь его крылья не закрывали его полностью, а были прижаты к телу.

Явно пытаясь делать вид, что его не задело то, что я по-сути вынудила его слушаться, Сиерлен закрыл глаза, но по его прерывистому дыханию и стиснутым изо всех сил зубам я поняла, что прежде, чем я начну осмотр, я должна хотя бы частично «реабилитировать» себя в глазах взбешенного дракона.

«Это был отвратительный шантаж» — явно читалось на лице драконьего оборотня.

Понимание того, что он сам просто не оставил мне выбора, когда не желал подчиняться, несмотря на риск того, что его магическое истощение станет необратимым у Сиерлена отсутствовало.

Глава 71

Поддержка магией после магического истощения — не такое уж простое магическое действие, если это самое истощение вызвано ранением, внутренними повреждениями… или болезнями. И приятным его вряд-ли назовешь. Особенно, когда магическое истощение запущено несколькими днями магический работы на последних остатках магии. Если маг оказался настолько недальновиден, и не принял очевидных для любого мага мер предосторожности и (к собственному сожалению) не успел погибнуть, его ждут «незабываемые» ощущения, связанные с восстановлением магических каналов. Иногда это восстановление происходит самопроизвольно, иногда — в результате длительных тренировок. Но не в том случае, когда магическое истощение было почти полным. Тут уж без мага-целителя не обойтись. Никак. Стоят такие процедуры запредельно дорого.

— Если только твоя Истинная не является магом-целителем. Тогда магическое восстановление осуществляется полностью бесплатно… зато в принудительном порядке, — отстраненно подумал Сиерлен.

Ярость и страх остались где-то далеко,

Каэри легко добилась от него абсолютного подчинения своими действиями. Одно то, что его слабость видели два других мага и золотой дракон вызывало у Сиерлена гнев… но какой-то неправильный гнев, больше похожий на сон. Сейчас, подключив капельницу, Каэри полностью «отключила» его страх, а понимание, что именно с ним происходит стало каким-то вялым, «на грани осознания». Другое дело, что ее действия всегда были оправданы, но это не означало, что у него, Сиерлена, одного из наследных принцев черных драконов, не было причин для того, чтобы рассердиться на такую явную манипуляцию.

Обычный магический обмен (он же секс между магами) вряд-ли подходит при полном магическое истощении, так как велика вероятность того, что поврежденные магические каналы не восстановятся, а «перегорят». Слишком аккуратно нужно заполнять магией иссушенные магические каналы, чтобы не повредить магу, попавшему в это незавидное положение. Магическое истощение может не только навсегда лишить магии, Сиерлен прекрасно помнил — сильные маги из-за магического истощения могут даже умереть: слишком многое в теле любого сильного мага подчиняется собственно магии, вплетая ее, как дополнительные кровеносные сосуды во все органы.

Весь день Сиерлену приходилось реагировать на внешние раздражители на остатках, каплях магии. И только сейчас, накричав на золотого дракона, которая, кстати говоря, с пониманием отнеслась к его состоянию, Сиерлен понял, насколько же он опустошен. Понял… и испугался. Ни его Истинная, ни золотой дракон Тайри его не осуждали. Это было странно и непонятно. К странностям восприятия Каэри он уже привык, но то, что дракон-Истинная наследника Императора не стала его осуждать поразило Сиерлена до глубины души.

Осторожные касания Каэри воспринимались обрывочно, она восстанавливала его, Сиерлена, поврежденные магические каналы, медленно наполняя магией те из магических каналов, которые уцелели несмотря на истощение. Это причиняло боль, иногда жжение становилось невыносимым и он начинал стонать, чувствуя, как от стыда за собственную слабость горят щеки. Вырваться не удавалось, кажется Каэри применила в отношении его один из своих излюбленных магических способов обездвижить «пациента».

Боль постепенно возвращала его в сознание… Правда, толку от этого было мало: Сиерлен попытался перехватить руку, просто чтобы остановить непонятную пытку, заработать передышку.

Бесполезно. Он не сумел даже пошевелиться. Единственный оставшийся способ коммуникации со внешним миром он использовал на все сто, несмотря на то, что это считалось среди драконов проявлением слабости: он начал стонать непрерывно, всем своим существом моля о том, чтобы невыносимая боль прекратилась.

— Я тебя измучила, да? — тихий голос Каэри заставил его вздрогнуть, но тело не слушалось и визуально вздрогнули лишь ресницы. Холодная ладонь коснулась его лба. А жжение, которое ощущалось во всем теле и причиняло дикую боль, пропало.

Сиерлен снова застонал, надеясь, что Каэри поймет, что больше он вытереть не в состоянии. И отвяжется … хотя бы на время.

— Ты наверное хочешь пить, — голос успокаивал, обволакивал, как коконом.

Сиерлен просто кивнул, не в силах произнести ни слова.

Холодные ладони приподняли его, осторожно усаживая в кровати. А губ коснулась флага с каким-то терпким и одновременно горьким напитком. Он попытался отстраниться, так как напиток был отвратительный.

Не тут-то было. Горлышко флаги последовало за ним, Каэри придерживая его за плечи и удерживая голову, попыталась влить в него содержимое фляги. Он не помнил, выпил он эту гадость или нет, он снова «поплыл», не осознавая, где находится и что происходит…

Когда он снова пришел в себя, Сиерлен не знал. Боль никуда не делась и он снова застонал. Похоже, Каэри понимала только такой способ коммуникации и обычный протест ее не останавливал.

— Рлен, это нужно выпить, иначе ты не восстановишься, да и помереть недолго, — хмуро произнес знакомый с детства голос.

Голос-то был знакомым… но как Терсаль оказался в Академии и что он здесь делает? — изумился Сиерлен, отворачиваясь от фляги. Если Каэри научилась как-то влиять на него, и он слышит рядом голос Терсаля это еще не повод пить из фляги непонятую отраву.

— Рлен, прекрати! Если ты не выпьешь зелье, вся работа Каэри пойдет насмарку и придется все повторять опять. Будешь отворачиваться, мы все равно в тебя это зелье вольем, только уже через зонд, — в голосе Терсаля прорезалось раздражение, но одновременно в нем слышались беспокойство. И в какой-то мере — жалость.

— Ты же не хочешь лишиться магии? — сердито спросил Терсаль.

— Лишиться магии? Стать как крестьяне, «пустым», потерять телепатическую связь с Истинной, даже если она и останется рядом, не бросит, не отвернется в отвращении от калеки… никогда больше не видеть и не чувствовать Галаксион… разучиться применять магию… НЕТ! — Сиерлен хотел закричать, но из горла снова вырвался лишь приглушенный стон.

— Терсаль, кончай болтать, Рлен тебя не слышит, он вряд-ли понимает, что происходит. Просто удерживай его, я заставляю его выпить эту гадость, — голос Ричарда изумил Сиерлена даже больше, чем голос Терсаля.

Зелье во фляге «вкуснее» от разглагольствований Терсаля не стало, но ужас остаться без магии был настолько сильным, что Сиерлен почти не сопротивлялся, когда Ричард зажал ему нос и заставил проглотить «отраву» из фляги.

Ричард никогда не отличался особым «милосердием» ко всяким телесным недугам, и в случае если его друзья или он сам получали «царапины» от излишнего увлечения фехтованием или попадая в передряги, полностью придерживался «рекомендаций магов-целителей по восстановлению здоровья» доводя до бешенства юного Рлена, которому обычно доставалось гораздо больше «лечения боевых ранений» по той простой причине, что и ранений этих было больше. Сиерлен ни за что не признался бы даже себе, что считал Ричарда просто более отважным, чем себя самого.

Но страх остаться без магии и страх, что Каэри без магии он будет не нужен никуда не делся.

— Где я, что случилось, где Каэри… почему я слышу Вас обоих, но не ее?

— паника Сиерлена прорвалась еще одним стоном. Сиерлен попытался оттолкнуть от себя одеяло, чтобы встать. Конечно, у него ничего не вышло.

Терсаль, видимо, понял, почему его друг пытается вырваться, и стонет.

— Никуда Каэри не делась, спит она, рядом с тобою. Даже такой сильный маг, как она, устанет, если сутки восстанавливать почти полностью уничтоженные магические каналы одного знакомого нам с Ричардом идиота. Твое счастье, что твоя Истинная маг-универсал.

Иначе выгорел бы полностью, без возможности восстановления своего потенциала.

— Укладываем его, следующее зелье — через два часа. И положи его поближе к Каэри, пусть чувствует ее дыхание, иначе так и будет во сне стонать и метаться, — пояснил Терсаль Ричарду, усмехнувшись.

Глава 72

Привидения и призраки никогда не портили Сиерлену жизнь. То есть, они существовали, но юному дракону не «отсвечивали».

Так что отвратительно горькая микстура, которой напоил его Ричард была достаточно убедительным событием в жизни драконьего оборотня, чтобы сообразить, что Терсаль и Ричард, к сожалению, ему не привиделись.

Особенно Ричард! Это воплощение мужества и совершенства! Вот кто никогда не допускал ошибок и ничего не боялся. Жаль, что Ричард влюбился задолго до того, как они, младшие драконы, решили снять проклятие с клана. Ричард прошел бы Лабиринт без сомнений. В отличие от него, Сиерлена! Друзья на него надеялись, а он мало того, что влюбился и не просто влюбился, а нашел Истинную — человека, так еще и под проклятие сумел попасть, успел побывать в застенках людей, со всеми вытекающими отсюда последствиями, заразился драконьей лихорадкой, заработал проблемы с оборотом, основной ипостасью дракона, застряв в человеческом обличье, потерял право на престол драконов из-за панического страха, который драконам испытывать не положено, но побороть почему-то не получалось и заодно успел продемонстрировать Ричарду и Терсалю, что такое магическое истощение, и как, оказывается, бывает плохо, когда маг не думает о последствиях своих действий!

Даже с учетом проклятия, довлеющего над кланом черных драконов это явный перебор. Как он, один из самых талантливых среди сородичей, сумел за столь короткий срок «собрать» на свою голову все без исключения проблемы, которые когда-либо были у черных драконов?

Заснуть у Сиерлена не получилось. Слишком сильное потрясение он испытал, очнувшись в компании двух других драконов. Он привык, что его страх не влияет на то, как к нему относится Каэри. А вот на счет Терсаля и Ричарда такой уверенности у Сиерлена не было. Да, раньше он тоже бывало капризничал, когда его лечила мама или родители Ричарда и Терсаля после их с Ричардом (А затем и с Терсалем) детских эскапад. Но никогда раньше он, наследный принц черных драконов не испытывал того панического ужаса, который внушали вещи из другого мира, которые использовала для лечения Каэри. Его, дракона, всегда лечили драконьей магией!

Теперь же его собственная мама отказалась его лечить, из-за того, что магия драконов помочь ему не могла! Ни с драконьей лихорадкой, ни с проклятьем, ни с ранами, нанесенными людьми его человеческой ипостаси! И появление Ричарда даже иллюзии выбора лечиться или постараться и дальше избегать лечения ему не оставило, слишком уж не хотелось, чтобы Ричард догадался о том, что он, Сиерлен, черный дракон по праву рождения и один из наследных принцев клана черных драконов может испугаться. И мысли о том, что он из-за своего страха мог создать ситуацию, когда могла пострадать его Истинная не добавляли уверенности в себе.

Сиерлен прислушался к размеренному дыханию Истинной. Каэри спала беспокойно, видимо то, что она почти полностью израсходовала собственную магию, пока его лечила не прошло для нее бесследно. Терсаль был прав — помощь ему, Сиерлену, измотала его Истинную.

Запоздалый страх за Каэри сжал сердце юного дракона — его Истинная могла пострадать от магического истощения сама, спасая его, Сиерлена.

Вина за то, что он не сказал Каэри, что на этот раз заболел всерьез в первый раз царапнула драконьего оборотня. Да, он чувствовал, что без него Каэри не смогла бы спасти золотого дракона. Но рисковать своей Истинной он не хотел!

— Я просто не привык, что теперь не один, и что отвечаю за безопасность Каэри, и неоправданный риск чреват тем, что Каэри бросится спасать меня любой ценой. Даже если есть риск самой остаться без магии, — мысль была настолько страшной, что Сиерлен несколько секунд испуганно рассматривал спящую девушку сквозь ресницы, словно пытаясь удостовериться, что с ней ничего не случилось.

Как младший дракон он привык, что его проблемы касаются лишь его. Потом привык, что его Истинная может решить любую проблему, не подвергая себя опасности. Да она даже с Лабиринтом сумела подружиться! С Лабиринтом, который легко мог уничтожить даже черного дракона! То, что в этот раз Каэри сама оказалась настолько близка к магическому истощению, неприятно поразило дракона.

— И моих друзей скорее всего призвала Каэри, так как ей нужно было восстановиться, а оставлять без присмотра своих пациентов среди лекарей не принято, — сообразил Сиерлен, — И ладно бы призвала Терсаля, мягкого и уступчивого по натуре, который ругаться со мной не стал бы. Но ведь и Ричарда позвала, который не только старше, но еще и «упертый» не в меру, особенно когда это касается лечения! Абсолютно правильный дракон, не полукровка!

Бесстрашный, уверенный в себе, превосходный тактик и стратег, замечательный и успешный во всех своих начинаниях, превосходно летающий… и самое отвратительное — всегда стоящий на стороне лекарей! Ричард не только заставит все вытереть, но и любую микстурную гадость скормит кому угодно, если лекарь это потребует. И не отвертишься — Ричард слишком отважен, и выглядеть в его глазах слабым и испуганным было невыносимо!

Несколько минут Сиерлен лежал неподвижно, пытаясь убедить Терсаля и Ричарда, что спит. А потом попытался повернуться, чтобы сквозь ресницы наблюдать за друзьями. Только вот планы наткнулись на неожиданное препятствие: осторожное движение (чтобы ненароком не привлечь внимание) совершенно неожиданно причинило дикую боль.

Сцепив зубы, чтобы не застонать и не выдать себя стоном, Сиерлен замер.

Восстановление в случае магического выгорания и восстановление считалось весьма болезненным процессом.

Но Сиерлену никто не говорил, что может быть настолько больно. Если бы не страх разбудить Каэри (а ведь ей тоже нужно восстановиться), он бы закричал от боли, привлекая внимание и надеясь, что кто-нибудь ослабит боль, несмотря на то, что в глазах драконов он бы проявил слабость (ну и черт с гордостью, Каэри, Терсаль и Ричард и так о нем все знают, а больше ломать комедию не перед кем).

Только вот маг на грани магического истощения должен выспаться! Поэтому Сиерлен не осмелился привлечь внимание Ричарду и Терсаля или разбудить Каэри. Боль дракон посчитал за наказание, за проявленный страх. Поэтому и не спешил Сиерлен показывать друзьям детства, что очнулся достаточно для того, чтобы услышать их приглушенный разговор.

Глава 73

— Ты уверен? — тихий голос Терсаля был полон тревоги.

— Без сомнения. Одно из смертельных. Как он жив — непонятно. Может быть, магия людей более сильна? Или отличается от драконьей достаточно для того, чтобы побороть проклятие? — в шепоте Ричарда отчетливо слышалось недоумение.

— Похоже, Ричард в кои-то веки не знает чего-то о проклятиях! — злорадно подумал Сиерлен.

— Невозможно, Ричард! — Терсаль был не согласен с другом, — Ты же знаешь, что магия людей — производная магии драконов. Мы — их эталон! Никто из людей не способен превзойти магов, если эти маги — урожденные драконы.

— И, однако, мы с тобой видим черного дракона, который должен был умереть из-за смертельного проклятия, но даже полное магическое истощение не только не убило его, но даже не лишило магии! — приглушенно ответил Ричард, — Определенно магия людей претерпела изменения за последние несколько лет. А Истинная этого черного дракона даже драконью лихорадку умеет лечить.

— Но мы все еще не знаем, как снимать смертельное проклятие, и уверения Каэри о том, что это лишь вопрос времени меня не убеждают. Да и то, что она называет «хирургическим вмешательством» у меня доверия не вызывает. Мне не нравится то, что я прочел в ее мыслях о том, как она лечит магически резистентных для человеческой магии разумных, — задумчиво сказал Терсаль.

Только тогда юный дракон догадался, что эти двое обсуждали его, Сиерлена.

— Смертельное проклятие? — казалось, что испугаться сильнее было просто невозможно. И, однако, смертельные проклятия страшили Сиерлена настолько, что ему стоило неимоверных усилий не показать Ричарду и Терсалю, что он слышал их разговор.

Два часа прошли незаметно. Сиерлен успел подслушать все, что Терсаль и Ричард думали о магии Каэри, странном не магическом лечении, смертельном проклятии и том, что он, черный дракон, один из наследных принцев клана выбрал в Истинные человеческую девушку.

— Ричард, Каэри все еще спит. А она предупреждала, что настойку нужно принимать каждые два часа, — заметил Терсаль через некоторое время.

— Не переживай, я прослежу, чтобы Рлен следовал рекомендациям, которые мы получили от этой непонятной магички. Достаточно того, что он чуть не погиб из-за проклятия и магического истощения, — хмыкнул Ричард.

Исходя из услышанного, Сиерлен понял, что отвертеться не получится: слишком хорошо он знал Ричарда. И лучше подчиниться старшему дракону, чем устроить пререкания с Ричардом и Терсалем и разбудить Каэри.

Нарушать магическое восстановление своей Истинной из-за пререканий с драконами Сиерлен не желал. Поэтому стоически выдержал то, как Терсаль и Ричард усаживали его в кровати, по неосторожности причиняя сильную боль, вытерпел нотации Терсаля о «недопустимости магического истощения» и «способах предотвращения оного», где основной способ предотвращения магического истощения был, безусловно, известен Сиерлену.

Настойку юный дракон выпил в этот раз без сопротивления — но и особой радости от «отравы» не выказывал.

И даже тихие осторожные расспросы Ричарда о лечении не вывели Сиерлена из себя — он очень подробно объяснил, что именно собирается сделать Каэри. И, похоже, сумел-таки шокировать и напугать и Терсаля, и Ричарда — представление о том, что кто-то может лечить с помощью острого ножа оба его друга детства восприняли с ужасом.

— Ты не преувеличиваешь, Рлен? — с опаской спросил Терсаль, — Никто из драконов раньше не встречал лечение оружием. Пусть и таким слабым, как ножи. И почему тебя не может лечить кто-то из драконов?

Горько усмехнувшись, Сиерлен пояснил, что с момента получения проклятия он не только резистентен к магии людей, но заодно и почти резистентен к магии драконов. Лабиринт и драконы могли лишь заставить его спать. Не более того.

— Нужно было расспросить Каэри о том, что это за проклятие такое! И нам рассказать, Рлен! — возмутился Ричард после того, как Сиерлен В красках описал, как его лечила Каэри и что о проклятии сказали Ректор Академии и мама Каэри.

- И почему проклятие делает тебя резистентным к магии драконов, — хмуро добавил Терсаль, — Почему ты сразу не рассказал нам с Ричардом, что это проклятие из класса смертельных, ведь в них заключается реальная опасность, Рлен? Не удивительно, что Каэри едва справилась с твоим магическим истощением! Но ведь Каэри знает, как снимать проклятие? А раны уже залечены? Ведь магическое истощение прекратилось?

Ричард внимательно посмотрел на Сиерлена и спокойно сказал: «Рассказывай. Хватит строить из себя идеального дракона. Нам важнее, чтобы ты был живым, пусть и не совсем идеальным… А не идеальным, но мертвым.»

— Смертельные проклятия — такая же угроза для драконов, как и драконья лихорадка. И, однако, твоя Истинная как-то сумела сумела справиться с эпидемией драконьей лихорадки, так что рассказывай, что такого в этом проклятии, что ты выглядишь, словно тебя приговорили к десяти годам непрерывных пыток? — поддержал Ричарда Терсаль.

— Ричард не отвяжется, — с тоской подумал Сиерлен, — Если Терсаль может

иногда проявить милосердие, и не выпытывать подробностей, если понимает, что они наносят вред чести дракона, то Ричард если уж вцепился как клещ, не отстанет, пока все не расскажу. Только вот… как рассказать о паническом страхе перед следующей операцией или чувстве стыда от того, что до сих пор остается на теле колостома, или о том унизительном страхе в кабинете ректора, когда он, врожденный дракон, наследный принц клана черных драконов понял, что проклятийница, стоящая в двух шагах от него пришла в Академию по его душу? Или о панике от осознания того, что она не просто маг — проклятийница, а мама его девушки? Или о том, что просто ослабив действие проклятия эта старая ведьма просто коснувшись ладонью печати проклятия измотала его так, что хотелось кричать от боли и ударить магией в ответ? Как об этом рассказывать друзьям?

Глава 74

Дождь Сиерлену никогда не нравился. Особенно проливной, холодный и с порывами ветра. Летать в такую погоду — это нарываться на неприятности, особенно в грозу. Но сейчас бы он и в такую погоду полетел бы, если бы у него была такая возможность — снова летать, опять обернуться в главную ипостась — черного дракона. Почувствовать, как дождь хлещет о крылья, услышать как свистит ветер и как стонет непогода, бессильно стараясь остановить бесконечный полет… разве не презирал бы его перворожденный черный дракон за слабость? За то, что не справился с людьми, попал в расставленную ими ловушку? Да его даже родной дед, и тот презирать будет.

Впрочем, Ричард походу не понял, в чем состоит проблема. И решил, что Сиерлен просто устал от расспросов. Все же любое магическое истощение изматывает.

— Не хочешь рассказывать, покажи! — философски заметил он.

Мыслеобразы были самым первым способом общения для любого дракона. Сиерлен не удивился, когда Ричард предложил общаться с помощью кусочков памяти пережитого. Так было проще. Не нужно отвечать на вопросы. Тот, кто получал мыслеобраз, мог воспроизвести его. Сиерлен вспомнил, как на него подействовал тот образ, что он без спросу подсмотрел в памяти Каэри. Но, может, это лишь он такой впечатлительный?

Поэтому он просто перекинул то, что уже видел сам в память своих друзей. Эффект от этого разделенного с друзьями мыслеобраза превзошел все его ожидания. Вроде кельпи и драконы вполне себе хищные животные. Хищные-то хищные. К охоте и крови привычные. Только вот одно дело, когда выпотрошена добыча… а совсем другое, когда кто-то пытается чего-то там делать с тебе подобными. Пусть и в человеческой ипостаси. Ричард и Терсаль предпочитали ипостаси драконов, ну на крайний случай эльфов… Терсаль и кельпи мог обернуться, особенно если за окном шел дождь.

Поэтому Сиерлен не сразу понял, что случилось, когда Терсаль метнулся к окну и судорожно попытался его открыть. Что за тяга к путешествиям проснулась у Кельпи-дракона?

С трудом распахнув тяжелые ставни, которые в Академии было принято закрывать на ночь, Терсаль свесился из окна, и схватившись за подоконник двумя руками подставил голову и плечи падающему с неба потоку. Некоторое время шелест дождя заглушал странные, булькающие звуки за окном. И Сиерлен бы ничего не понял (мало ли зачем кельпи понадобился дождь) если бы Ричард не хмыкнул за спиной у Сиерлена и не произнес: «Ты бы лучше в ванную комнату, Салли! Вряд-ли дождь скроет то, что ты съел сегодня за ужином.»

Терсаль ничего не ответил, хотя просто ненавидел, когда его называли Салли. А булькающие звуки еще и усилились.

Как Сиерлен удержался от идиотского вопроса: «А зачем Терсаль открыл окно?», он и сам не знал.

Зато звуки рвоты мгновенно разбудили Каэри… словно она специально ждала, пока Сиерлен перекинул мыслеобразы о лечении своим друзьям.

Бросив быстрый взгляд в сторону Сиерлена, затем — в сторону звуков рвоты, Каэри тихо выругалась, и несмотря на некоторое замешательство в глазах от вида дракона в эльфийской ипостаси, но с оттенком кожи на лице, вполне подходящей для орков, и второго дракона непонятно зачем лежащего животом на подоконнике распахнутого окна совершенно точно пришла к правильным выводам о причинах разбудивших ее непонятных бульканьях. Но не причинах рвоты.

А три разных бокала с остатками жидкости и вовсе изумили человеческого мага.

— Вы что, настойку, что я для Сиерлена оставила, на брудершафт выжрали? Чтобы Сиерлену было не обидно? — хмыкнула Каэри, — И не настолько уж травяной сбор неудобоваримый, чтобы от него фонтаном рвало. Обычная восстанавливающая энергоканалы смесь…

И сразу сосредоточилась, внимательно рассматривая Сиерлена. Видимо что-то ее насторожило.

Сиерлен на всякий случай отодвинулся на противоположный край кровати. Слишком хорошо он уже изучил последствия таких сосредоточенных взглядов и такого «излишнего внимания» со стороны своей Избранной.

— Ричард, ты же сильный маг, почему ни ты, ни Терсаль меня не разбудили? — возмущенно спросила Каэри.

— Потому и не разбудили, что тебе нужно было восстановиться, — ответил Сиерлен, пока Ричард рассматривал узоры на обоях, делая вид, что вопрос Каэри не расслышал, а Терсаль убирал с физиономии следы «неадекватной реакции на визуальную информацию».

Сиерлен виновато покосился в сторону кувшина с настойкой: «Если бы Терсаль ушел в соседнюю комнату, Каэри бы мы не разбудили. А сейчас ее внимание сосредоточенно на мне и мне это совершенно не нравится. Это не тот насмешливый взгляд, который обычно предшествует сексу. Этот взгляд сосредоточенный и напряженный, который обычно предшествует неприятностям».

* * * * *

— Ну и что мне сейчас делать? — я устало вздохнула, придя к неутешительным выводам: трех драконов в одной комнате без присмотра оставлять нельзя. Даже если не передерутся, все равно проблем не оберешься. Вот как узнать, выпил Сиерлен настойку или драконы ее за окно вылили? А ведь Ричард казался взрослым и ответственным, когда я в полу сомнамбулическом состоянии попыталась объяснить ему и Терсалю, что настойку Сиерлену нужно принимать каждые два часа, если он не хочет остаться без магии из-за необратимого магического истощения.

И с операцией тянуть нельзя, но неясно, как поведут себя два других дракона, в случае если Сиерлен от операции откажется. Выгнать их скорее всего не получится, Сиерлен не позволит. То, что мой дракон сейчас в раздумьях о том, куда бы сбежать, и лишь ищет предлог для побега, сомнений не оставляет. Смотрит настороженно, кулаки сжал, дышит прерывисто… не знала б что он сейчас напитать портал для мгновенной телепортации да и поисковое заклинание не сумеет, слишком ослаблен, подумала бы, что решил сбежать… от греха подальше.

Мне тоже, если откровенно говоря не по себе. Ну не люблю я, когда пациенты так откровенно паникуют, а тем более ищут, куда б деру дать.

Да и вина за его нынешнее состояние на моем отце, точнее на отце настоящей Каэри, но поскольку мы махнулись телами, то теперь это мой отец тоже. Зато я успела спасти два клана драконов… но нам с Сиерленом от этого не легче, когда мне нужно на него надавить, я сразу вспоминаю, где я нашла моего дракона… в застенках моего дорогого папочки… сиятельного графа, любимца магической Академии, боевого мага, воссоздавшего Щит Академии, друга Императора и прочая и прочая. Ладно, метания оставляем. Если Сиерлен почувствует хоть малейшую слабину, он такую истерику мне устроит, мало не покажется. А с учетом того, что я не могу исключить вероятности, что истереть будет не один, а в худшем случае пять драконов… каждый по-своему… лучше слабину не выказывать.

— Ты! Набери воды и нагрей — рявкнула я ошарашенному моим командным тоном Терсалю.

— А ты — поможешь перетащить Сиерлена на операционный стол, — также громко пояснила я.

— Есть же заклинание левитации… — начал неуверенно возражать Ричард.

— Замечательно. Ты мне об этом заклинании обязательно расскажешь… а сейчас просто возьмешь за края вот эту ткань и поможешь мне перенести Сиерлена.

Ричард спорить не решился, но заклинание все же применил. А я быстро составила три заклинания, очистив обычную простынку магией, усилив магическое освещение и наложив малое парализующее на сердито ругающегося на драконьем диалекте Сиерлена.

— Ты не имеешь права что-то со мной делать без моего на то согласия! — возмущенно воскликнул Сиерлен, сообразив, что его пламенная речь на драконьем диалекте осталась без внимания по причине того, что главный оппонент драконьими диалектами не владел.

Я задумчиво перевела взгляд на Ричарда. Если с Сиерленом я еще могла справиться, то с двумя драконами в их основной форме, изучавших магию на тысячелетие дольше меня и Каэри — уже вопрос.

— В принципе Сиерлен прав, — неуверенно сказал Терсаль, — Спасать против воли запрещено, ведь тот, кого спасли становится должником жизни…

— На Истинную пару запрет не распространяется, — хмуро ответил Ричард, — оба связаны друг с другом, смерть одного влечет за собой смерть другого. Истинная пара имеет право спасать свою пару как считает нужным. Даже без его или ее согласия.

Сиерлен сообразил, что друзья выручать его не собираются, и попытался встать с операционного стола. Ну это уж дудки! То, что как пациент этот дракон был немножко буйный, я знала еще с того момента, когда он грохнул мое зеркало, чтобы увести из под носа кувшин и напиться до того, как я разрешила.

Попытка сбежать у драконьего оборотня позорно провалилась: слишком поздно Сиерлен заметил мое «малое парализующее», скинуть которое у него не получилось. И неудивительно — с учетом того, что Каэри с детства приходилось защищать свою лабораторию от любопытных рук потенциальных вандалов (*любимых младших братиков и сестричек) малое парализующее было одним из самых сильных заклинаний Каэри, а теперь и моих.

Неудачная попытка сопротивления вызвала у Сиерлена новый поток ругательств на драконьем, вогнавших в краску и Ричарда, и Терсаля. Но, видимо, призыв о помощи на них впечатления не произвел — авторитет лекарки, сумевшей справиться с драконьей лихорадкой был непререкаем среди драконов. И Сиерлен переключился на меня. Перед друзьями дракону все же было стыдно, так что на меня дракон решил «повлиять» телепатически.

Причем, если с Терсалем и Ричардом он явно ругался, то для меня решил «бить на жалость».

«Язык тела» в случае применения малого парализующего ограничен мимикой лица. Зато мимикой лица можно выразить очень многое! И нервы трепать (буде на то желание) тоже можно просто здорово! Желание трепать мне нервы у Сиерлена имелось.

Одним словом, помимо невнятного телепатического «Не надо! Не сегодня!» мне пришлось наблюдать полный спектр визуальных проявлений драконьего раздражения в стиле:

«мне страшно, причем это видят другие драконы, а ты ничего не понимаешь и тебе меня совсем не жалко!»

Глаза широко открыты, зрачки расширены, губы плотно сжаты и побледнели, тяжелое, прерывистое дыхание… больше похожее на сердитое сопение. На лбу биссеринки пота. Словно этого недостаточно, чертов дракон прикусил нижнюю губу до крови, и, кажется, даже не заметил этого. Выглядит — как человек в предшоковом состоянии. Умеет Сиерлен пройтись по нервам…

— Каэри, мне уже лучше, и все уже в порядке, магического истощения больше нет и тебе не обязательно…, - Сиерлен замолкает, словно пытается подобрать слова, которые должны меня убедить в том, что с ним «все в порядке», — Тебе не обязательно меня оперировать, — тихо добавляет дракон.

Взгляд глаза в глаза. Тихий голос Сиерлена что-то произносит на староэльфийском.

Мальчик… ну неужели ты надеялся, что если я не знаю староэльфийского диалекта, то я не узнаю одно из базовых заклинаний? Заклинание подчинения я с пяти лет знаю, при таких, как у меня родителях (*вернее Каэри, но ее память теперь и моя тоже) не узнать просто невозможно. Нехило Сиерлен испугался, если осмелился попытаться «приложить» заклинанием подчинения свою Истинную.

— Ты решил, что так и будешь с колостомой жить? — спрашиваю спокойно, словно и не заметила попытки магического подчинения.

— Ничего я не решил… мне просто страшно, Каэри, — ответ Сиерлена на грани слышимости… и взгляд растерянный и испуганный.

Вот за что мне такое наказание? Драку с моим отцом и графской челядью устроил Сиерлен, в застенки его бросил за сожженные манускрипты отец… а последствия всего этого разгребаю я.

И спать Сиерлена мгновенно с помощью магии сейчас не заставишь — дракон слишком взвинчен, слишком «на нервах». И что теперь делать?

То ли настойку драконы все же ухомячили втроем, то ли премедикация* на Сиерлена не оказала никакого действия. А ведь я эту настойку специально создавала для предоперационной подготовки раненых, у которых наблюдается магическое истощение!

Подключаю капельницу — если магически мне Сиерлена спать не заставить, то с помощью наркоза — запросто.

Беру мальчишку за руку, чтобы хоть немного отвлечь от предстоящей операции. Ладонь у дракона теплая. Вижу, что Сиерлен прекрасно помнит, что с помощью капельницы его можно заставить спать. И с наркозом дракон явно борется. Но тут уж «дудки, молодой человек… хм… дракон в человеческой ипостаси». Многокомпонентный метод качественно «вырубает» любого оборотня, даже тех, кто резистентен к магии людей — проверено не один раз. И на множестве всяких рас этого магического мира.

Взгляд дракона становится несколько расфокусированным, и через несколько минут Сиерлен устало закрывает глаза. Я проверяю дыхание, подключаю ЭКГ… выкладываю инструменты… и вздрагиваю, когда слышу тихие ругательства на драконьем диалекте.

Два дракона-оборотня за моей спиной тихо «обмениваются впечатлениями». И судя по их лицам с налетом «орчьего загара», зеленого, эти молодые люди операционную, в которую превратилась наша с Сиерленом комната покидать не собираются.

— Значит так, Терсаль, Ричард! Если вы собираетесь присутствовать при операции, то у меня к вам обоим есть требования, которые выполнять обязательно: во-первых вам запрещается отвлекать меня своими ругательствами, вы обязаны соблюдать минимальную гигиену и также обязаны не загораживать операционную лампу… (тут я сообразила, что ни Ричард, ни Терсаль что такое операционная лампа не знают) и пояснила: Вы не должны загораживать свет от магического заклинания!

Оборот в драконов тоже не приветствуется, так как для работы в операционной мне необходимо достаточно места, а два дракона в первой ипостаси для этой комнаты явно многовато. Оставайтесь в ипостасях эльфов или людей.

(Я не стала им говорить, что мне совершенно не улыбается увертываться от пламени драконов, вернувшихся в основную ипостась и «переволновавшихся» из-за того, чему будут свидетелями. Проще оговорить заранее запрет на оборот в операционной… может от этих светло-зеленых физиономий помощи никакой и не будет, но надеюсь, они хотя бы мешать не будут.

Драконы, походу, решили, что раз уж сбежать сразу у них не получилось, то их прямая обязанность поддерживать Сиерлена даже если он спит. Поэтому ругаться они перестали, зато у меня за спиной раздалось такое же недовольное прерывистое дыхание, которое обычно демонстрировал Сиерлен, когда ему что-то досаждало.

Реконструктивная колопластика* произвела неизгладимое впечатление на драконов — через несколько минут после начала операции я услышала за спиной глухой стук падающего тела и такое же приглушенное восклицание на староэльфийском. Походу, кто-то из этих драконьих оборотней потерял сознание от излишних впечатлений.

Отвлекаться на «находящегося в глубоком обмороке» драконьего подростка у меня не было никакой возможности. Но и оставлять дракона (Терсаля? Или Ричарда?) валяться на полу без сознания я тоже не могла.

Поэтому мысленно позвала золотого дракона и Вика. И не очень удивилась, когда они отозвались на мой мысленный зов.

— Каэри? Что случилось? Ты где? И где Сиерлен? Он с тобой? — мыслеречь у наследника Императора была громкой и вопросы сыпались, как из рога изобилия.

— Что случилось — не важно! Мы в нашей комнате. Я занимаюсь лечением Сиерлена, отвлечься не могу. А в комнате находится еще один дракон, без сознания. Помоги ему, пожалуйста.

Словарик:

Премедикация (*предоперационная подготовка лекарствами, включает обычно успокаивающие, сердечно-сосудистые, анальгетические препараты).

Реконструктивная колопластика — это оперативное вмешательство, в результате которого закрывается кишечная стома, обычно колостома или илеостома.

Глава 75

Осторожный стук в дверь меня не отвлек, я просто рявкнула: «Заходите, открыто».

Сиерлен на меня явно дурно влияет, я теперь в состоянии раздражения реагирую, как дракон.

Кто там зашел в открывающуюся дверь я не особо парилась. При одном драконе без сознания, валяющемся на полу и одном драконе — в сознании, к тому же когда этот дракон напуган и рассержен — любой потенциальный агрессор будет прожарен до состояния хорошего жаркого.

Поэтому я сосредоточилась на том, что необходимо сделать.

Операция была не настолько сложной, чтобы поведение Сиерлена можно было оправдать. Зачем он скрывал осложнения было не совсем ясно. Разве что мальчишка не совсем понимал последствия принимаемых им решений.

Одним словом… мне пришлось повозиться и понервничать, так как не обошлось без внутреннего кровотечения, видимо кто-то из челяди Императора или моего отца успел зацепить мальчишку тупым арбалетным болтом. И этот чертов дракон стоически молчал, не собираясь говорить о том, что загибается от боли.

Так что если бы не моя предусмотрительность с заранее подключенными капельницами и не врожденная магия пациента, все могло бы кончиться очень плохо. А так… Сиерлен по прежнему спал, я все еще возилась с раной, но мне уже было ясно, что опасность миновала.

Хотя я все равно была осторожна и внимательна: одно дело — такая операция в нашем времени в стационаре, с техникой и лекарствами двадцать первого века… и совершенно другое дело — операция после осложнений и неучтенного ранения в условиях средневекового мира магии.

Пока я оперировала Сиерлена, драконы бесшумно выволокли за дверь потерявшего сознание от излишних впечатлений собрата. А потом вернулись в комнату.

Вик тихо спросил меня не нужна ли мне еще какая-нибудь помощь. Но я уже накладывала швы. Поэтому поблагодарила и попросила принести воды. Мне, не Сиерлену. Пить хотелось страшно… и вполне возможно, это было отражение жажды моего дракона.

Теперь оставалось лишь надеяться, что хотя бы на этот раз обойдется без осложнений. Действие наркоза постепенно сходило на нет. Я задумалась о том, как мне удержать Сиерлена от того, чтобы он опять не устроил мне истерику по пробуждении. Пока я раздумывала, нужно ли мне заставить его спать или лучше разбудить и стоически переносить капризы раздраженного и испуганного драконьего подростка, Вик все решил за меня.

Вначале наследник Императора помог переложить Сиерлена в кровать, а затем создал достаточно совершенные сонные чары, оказавшиеся на редкость сильными. У каждой семьи Империи — свои тайны. Наследник Императора мог, оказывается, создавать сонные чары, способные заставить спать испуганного и раздражительного дракона.

Золотая задумчиво смотрела на Вика: было ясно, что его способность «вырубить» дракона сонным заклинанием было откровением даже для нее.

Через час пришел Терсаль, и извинился за «поведение, недостойное дракона». Я даже вначале не сообразила, о чем он. Лишь когда Терсаль бросил нервный взгляд на Сиерлена, я сложила два и два и поняла, что в обморок грохнулся во время операции именно Терсаль. Впечатлительный эльф-кельпи. Драконьего происхождения.

Весь день был поделен на «до пробуждения Сиерлена» и «после пробуждения».

Так как до пробуждения я просто сидела рядом с драконьим оборотнем и подпитывала магией спящего Сиерлена, периодически контролируя его состояние.

А вот после пробуждения дракона… Первое, что Сиерлен попытался сделать, как только пришел в себя — это вскочить на ноги. Так как это для меня «все уже позади, успокойся». А для него «сопротивление операции» началось там, где прекратилось, когда он вырубился из-за наркоза.

Поэтому пришлось снова накладывать малое парализующее заклинание. И вначале успокаивать, а затем и утешать паникующего дракона, который к тому же все еще испытывал боль. Очень сложно оставаться безучастным наблюдателем, когда на тебя смотрят широко распахнутыми от страха глазами и пытаются убедить, что «а мне совсем не больно, и вообще, вы все просто не так все поняли».

Когда паника дракона достигла своего апогея, я попыталась достучаться до него с помощью логики, описывая ту операцию, которой он так боялся. Ага… как же! Логика, конечно, это логика. А паника — это паника. Поэтому Сиерлен шипел и всячески задирал и Терсаля, и Ричарда пока мне не пришло в голову просто обнять Сиерлена. Несколько раз он попытался вырваться, но в конце концов немного успокоился, и наконец спросил: «Каэри, это правда? То что говорят Терсаль и Ричард об операции?

Глава 76

И этот подросток уверял меня, что жил почти два тысячелетия?!

Терсалю и Ричарду, также как и Вику и его Истинной я сделала знак удалиться. Ни к чему им видеть откровенный страх и панику моего дракона. А я… уже привыкла. Наконец, когда Сиерлен уяснил, что операция позади, непонятного мешка на животе с очень компрометирующим содержимым, которое мне приходилось выливать в его присутствии тоже нет, а живот пересекает лишь пластырь поверх операционного шва, дракон немного успокоился.

Некоторое время мальчишка внимательно рассматривал себя. Его щеки его при этом полыхали, как маки. Температурит? Подключилось воспаление, драконья лихорадка ведь никуда не делась? Я начала соображать, может уже появились первые осложнения? Наконец Сиерлен смущенно посмотрел на меня.

— Они все видели, да? Мои друзья, Вик, драконы? Видели, что я испугался? — тихо и обреченно спросил Сиерлен наконец.

Я была готова высказать все, что я думаю этому дракону! Но пррофессионализм… не имею права. Правда, он телепат, и часть эмоций может заметить… я тут уже решила, что у мальчишки открылось внутреннее кровотечение, что подключилось воспаление и весь спектр возможных послеоперационных осложнений… а он из-за отношения своих дружков к нему, любимому, комплексует? В конце-концов я отвела душу! Так как ругаться на русском удобно: никто не понимает ни слова.

— Каэри, не сердись, для меня это важно! — хмуро сказал Сиерлен после того, как я высказала безучастному небу все, что я думаю о возникшей ситуации.

— Они мои друзья. Если они решат, что я трус… Сиерлен отвернулся от меня, словно не хотел, чтобы я видела его выражение лица.

Так. Одно я знаю совершенно точно: ”разборку полетов” лучше делать сразу.

— Сиерлен! Во-первых — ты не трус. И я не раз тебе это уже говорила. Во-вторых, Терсаль вообще в обморок грохнулся во время операции. А до этого его рвало. Так что ничего такого ты не сделал.

— А Вик, — попытался возразить Сиерлен.

— А Вик и его Истинная слишком тебе благодарны, чтобы в открытую тебя осуждать.

— А Ричард? — начал говорить Сиерлен.

— А Ричард выглядел так, что краше в гроб кладут, светлозеленого цвета. Продлись операция чуть дольше и он тоже потерял бы сознание. Сиерлен. Эти драконы — твои друзья. Тебя они не осуждают и не выдадут тем, кто мог бы осудить.

— Ты не знаешь моего деда, — хмыкнул Сиерлен, — Он выудит любую информацию.

Но по крайней мере, Сиерлен немного успокоился. Теперь, когда его репутации вроде ничего не грозило, а заодно и операция уже миновала, он мог совершенно спокойно предаваться своему любимому делу: капризничать.

Вначале Сиерлен пожаловался, что ему больно. Словно отрываясь за тот промежуток времени, когда не осмеливался признаться в боли. Раневая боль штука неприятная, поэтому я и Сиерлен протестировали разные способы обезболивания, пока я не нашла максимально оптимальный результат. Хотя Сиерлен уверял, что ”все еще больно".

Потом Сиерлену срочно понадобилось в туалет. И понимания того факта, что у него до сих пор стоит катетер, у дракона отсутствовало. Результат? Еще одна истерика дракона. Ладно, операция была несколько часов назад, драконий подросток все же маг, то есть регенерация у него быстрая и заживление ран происходит значительно быстрее, чем у тех из людей, у кого нет магического дара. Так что условно вставать можно.

Поэтому вначале мне пришлось убирать катетер, а потом помогать Сиерлену доковылять до ванной комнаты. На мои осторожные пояснения о том, что если он что-то делает, то должен об этом сообщить мне, дракон ответил такой выразительной гримасой, что я лишь вздохнула, прекрасно понимая: этот подросток мне ничего не скажет.

После того, как я помогла Сиерлену вернуться в кровать он потребовал еды и ”что-нибудь попить".

Пришлось снова оценивать состояние мальчишки. Потом просить Вика прислать что-нибудь перекусить и попить. А Вик по своей натуре ограничений не знал. И поэтому воспринял мое ”что-нибудь” как призыв к действию: накормить моего дракона деликатесами драконов. Я совсем забыла, что ребята диетологию не изучали. И моэтому полчаса пришлось доказывать дракону, что он обязан соблюдать послеоперационную разгрузочную диету… я же не медсестричке дала распоряжение, а подростку, наследнику Императора. Он совершенно не в курсе, что можно, а чего нельзя есть после полостных операций. А жареные ребрышки пахнут изумительно. И дракон после такой провокации совершенно ”озверел". Теперь Сиерлен уверял меня, что я специально ему принесла еду, которую есть пока нельзя. Чтобы подразнить. Ну да, и то, что он мне вот уже полчаса выносил мозг, после того, как я в ужасе отослала большую часть блюд обратно, попросив у повора и Сиерлена извинений, что не сформулировала свою просьбу более точно.

Вымоталась-устала-начала-делать-ляпы.

… Одним словом, у меня сложилось впечатление, что или Сиерлену действительно очень плохо, или этот драконий подросток решил на мне отыграться за тот страх, который вынужден был испытать по моей вине.

И как же это меня напрягало!

Успокоилось мое любимое чудовище только тогда, когда я пообещала, что сейчас поставлю капельницу с успокоительным.

Но успокоился Сиерлен только внешне. Внутреннее негодование никуда не делось. В конце концов он заявил, что капельница — это ”грязный шантаж".

А я так и не вычислила, что за муха его укусила, и какого… он с явным удовольствием вот уже почти час провоцирует скандал. Может, ему моего внимания не хватает? Или секса?

Глава 77

Пусть я устала но раз пообещала — нужно исполнять.

А Сиерлен мои мысли о сексе воспринял, как приглашение к действию. В каком бы не был настроении Сиерлен, он всегда переключал внимание, если ему было предложено всего две вещи: поесть… и продолжить сексуальные отношения.

А сейчас помимо интереса к сексу как таковому еще и примешивалось чувство триумфа над мнимым соперником. Я уже настроилась на замечательное времяпровождение с Сиерленом, когда в комнату снова ввалился Терсаль и с торжеством поведал, что манускрипт он все же нашел.

Несколько минут он несколько вдумчиво смотрел на нас обоих, хорошо хоть хватило ума не спросить, почему мы под одеялом лежим оба, а рядом с кроватью валяется наша одежда? То, чем я занималась, называлось «облегченный способ восстановления магической энергии».

Я про себя выругалась, Терсаль наконец понял, чем мы с Сиерленом занимались, покраснел до корней волос, пробормотал извинения, и хотел было выйти… как посреди нашей комнаты образовался магический портал.

Я не успела подготовить боевое заклинание, чтобы встретить неизвестных «гостей»… и это спасло много нервов моему отцу. Нет, в овале мобильного портала был совсем не мой папочка.

В овале портала был его Императорское величество. По-крайней мере он был похож на портреты, висевшие у нас дома.

И он был явно зол, а наше с Сиерленом слегка раздетое состояние вряд-ли добавляло ему хорошего настроения.

Я подумала о двусмысленности ситуации, в которую попала.

Я нахожусь в одной кровати с симпатичным парнем, судя по разбросанной одежде на полу мы отнюдь не спать собирались, замужем за драконом я лишь по драконьим законам.

По законам Империи мы все еще не женаты, то, что Сиерлен — дракон видно по его татуировке на плече, по которой скользнул взгляд Императора, и лишь тогда Сиерлен догадался спрятать тату под пледом. Поздно. Император вздохнул.

Я была готова к тому, что Император меня отругает, а возможно и накажет. Ведь из отповеди Вика я поняла, что Император и его жена на полном серьезе рассматривали мою кандидатуру, когда пытались найти подходящую жену своему отпрыску… и как же я рада, что у них ничего не получилось!

Всю жизнь прожить, зная, что у законного мужа есть другая… а рано или поздно я бы все равно узнала… брррр… спасибо шалопаю Сиерлену, забравшемуся в отцовскую библиотеку: от такой судьбы он меня спас.

Император шумно выдохнул и более чем холодно сказал: «Я искал тебя, Каэриэль Саэми Аризора Лейри, чтобы поблагодарить за спасение моего сына. Ты действительно идешь по стопам своего отца: когда то он спас жизнь мне. Жаль, что наши с ним планы породниться потерпели неудачу, — Император бросил раздраженный взгляд на Сиерлена, — Но я не виню тебя, девочка. Виноват во всем мой сын. Недавно я узнал, что он в нарушение всех мыслимых правил стал Истинным дракона. А сын подтвердил, что это длилось годами.

— Ой-ей. Официально меня еще никто полным именем не называл… Память Каэри подсказала, что когда она, как примерный сорванец, подслушивала разговоры Императора и папочки, то я всегда была у Императора «малышкой».

И начинался разговор обычно со слов «ну, как там поживает твоя малышка… и твоя драгоценная супруга?» О других детях отца Император не спрашивал.

Поэтому разочаровали мы с Виком наших отцов… буквально разбили им сердце, если верить кислой физиономии Императора.

Потом я вспомнила, что любому властителю с детства прививают умение управлять людьми и Императору скорее всего от меня что-то нужно.

А Вик гнев отца переложил на мои плечи. Узнаю, что так и было, как я подозреваю — выскажу Вику все, что я думаю о его маневрах.

— Ваше Величество, — я мягко улыбнулась, когда Император наконец перестал мне пересказывать, как его расстроило то, что и я, и Вик, предпочли выбрать в Истинную пару рептилоидов.

Я взяла Сиерлена под одеялом за руку, чтобы он не вздумал высказать Императору, кто на его, Сиерлена, вкус Император сам. И с кем он спит…. Так как щеки Сиерлена горели огнем.

— Я думаю, что Вас, как великого правителя, больше волнует состояние дел в Империи, — я снова виновато улыбнулась, — Вы наверняка знаете, что в Академии сейчас пандемия?

— Каэри, не пытайся переключить мое внимание! Я тебя с рождения знаю. И я также знаю все твои способы уходить от критики и наказаний. На моей памяти, тебе все всегда сходило с рук.

На этот раз Сиерлен был задумчив, как никогда. Похоже, он только сейчас сообразил, что перебежал дорожку Императорским матримониальным планам по поводу меня и Вика.

— Но я действительно беспокоюсь за тех, что мне дорог. Ведь пандемия…

— Изначально началась не у драконов, а у людей…, — тихо закончил Император, — Каэри, мне лично известно, кто именно был виновен в том, что началась пандемия. И я не думаю, что его можно будет остановить в одиночку. Он очень сильный маг, Каэри. Тебе, как и отцу, нужно будет собрать двенадцать стражей щита.

Я кивнула. Объяснять, что прогрессор долго не продержится без того, чтобы опять не засветить свои знания из другого мира я Императору говорить не стала… но вот пояснения Императора что он знает, кто стоит за пандемией — это просто чудо как хорошо. Теперь бы еще узнать, что такое этот щит, как его собирать и где искать того, кто ответственен за пандемию драконьей лихорадки и проклятие, наложенное на моего дракона?

Конец первой книги.