Академия Проклятых: Кровь отверженных

Глава 17

Елисия

Вот уж чего совершенно не желала — быть кормилицей упырю, зато очень и очень хотела поговорить с Сэмом. Вернее, хотела убить. С особой кровожадной жестокостью!

Хм, наверное, я и правда ни черта не знала о своих корнях, и силушка одного из двуликих во мне где-то глубоко томилась… Иначе с чего бы вдруг мне дико захотелось пустить кому-то кровь?

Да, может, я не упырь. Может, не оборотень... И не ледяная заноза… Может, я другое, неизвестное академии существо?..

Но, однозначно очень кровожадное, ибо всем другим адептам я тоже искренне желала смерти! Раз они так со мной — значит, и я… Никаких больше мыслей о порядочности этих людишек не допущу! Какими же подлыми тварями нужно быть, чтобы улыбаться и шутить, а потом бросить на расправу монстрам?!

Ничего! Придёт день... я отомщу!

К моему же удивлению Сэм заглянул в лазарет. Бледный, напуганный. Что-то проблеял, несмело ступая… Но когда услышал мой рык, подкреплённый метким попаданием букетика, который бы и не заметила, если бы зло глазами не выискала, чем запулить в «друга», а цветы оказались удобно под рукой… на тумбочке, в скромной баночке с водой, — в общем, Рэйвен, получив радушный приём, так прочь бросился, что едва дверь собой не вышиб.

— Не приходи больше! — прикрикнула на прощание, сопя как разгорячённый паровоз.

Ещё долго скрипела зубами и травилась собственным ядом, горчащим язык.

Спать ложилась в гордом одиночестве, правда уже после посещения местного академического врача, как догадалась, управляющего водой, уважаемого доктора Вошера, а по совместительству — преподавателя по травам, зельям, анатомии и ещё психологии нескольких видов… Прям ходячая энциклопедия и магистр всезнаний.

Вошер был немногословен, спокоен. Меня отпаивал какой-то дрянью и строго-настрого велел не пропускать приём лекарств, иначе кровь придётся чистить другим способом… Не уточнил каким, и слава богу, потому что не желала знать таких подробностей! Иначе от очередной страшилки на ночь глядя я бы точно не уснула.

А так — выпила, зевнула, потянулась, глазки закрыла и вырубилась... даже ни о чём толком не подумав.

И всё бы ничего, да только снилось мне много… всего странного и студящего кровь. И её там тоже было предостаточно.

Ночь, моргание свечей… Какой-то человек в плаще с накидкой, проводит таинственный ритуал. Лица жреца/ведьмака не видно, а вот его заклинание звучало так пугающе, что аж до костей пробирало. Шершавый низкий голос. Непонятный язык. Кинжал в руке, занесённый над телом молодого мужчины на каменном алтаре.

А потом много... много крови, бегущей по камню... просачивающейся и питающей землю.

Проснулась, словно побитая и уставшая собака. Ни капельки не выспалась. Даже лень было глаза открывать — полная нехватка сил. Но зато распахнула, когда громыхнул голос Вошера:

— Это кто сделал?

Испуганно проморгавшись, обшарила взглядом лазарет, всё больше вжимая голову в плечи и молясь, чтобы это было галлюцинацией. Но, судя по недовольному тону магистра всезнаний, — мне не мерещилось.

— Елисия Чарльстон, — опять рявкнул врач. — Кто? Это? Сделал?

— Я... — неопределённо замотала головой, продолжая ужасаться рисункам и письменам на светло-серых стенах лазарета. — Не знаю... — лукавила, ибо… фрагменты сна в набросках, сделанных положительно кровью, видела! Это были... картинки сна.

— И поэтому ваши руки в крови? — прищурился мужик, и я нервно опустила глаза на свои руки.

Капец!!!

Моя светлая больничная рубашка... руки, ноги... да я вся была в засохших пятнах крови... а одно запястье... криво и часто рассечено...

Кровь уже не лилась, раны затянулись, корочка засохла.

— Я... не знаю, правда, — всхлипнула, ощутив ещё большую усталость и тяжесть. На меня будто неподъёмный груз обрушился.

Вошер поджал губы, сурово меня изучая стальным взглядом, но промолчал.

— Дай, посмотрю, — шагнул ко мне. Без осторожности осмотрел, недовольно проворчал, что по мне клиника плачет и более внимательное обследование, и ненадолго ушёл за необходимыми принадлежностями: водой, тряпкой, сменной одеждой. И, естественно, вернулся не один — ректор был тут как тут.

В отличие от врача озадачил другим вопросом и не таким обвиняющим тоном:

— Ты знаешь, что здесь написано? — пристально смотрел на меня и с явной надеждой на положительный ответ.

Я с сожалением покачала головой.

— И как это написала тоже не помнишь? — догадливо уточнил Шайх.

Я опять тряхнула головой.

— Хорошо, — не пойми чему кивнул ректор. — Не переживай, мы во всём разберемся, — не то чтобы успокаивал, скорее бурчал себе под нос, себя же в этом убеждая. — Господин Вошер, девочке бы зелье для восстановления сил, — отдал пожелание/распоряжение врачу, ожидающему окончательного решения. — А то... крови было потрачено много.

— Уже готовлю, — сухо отрезал Вошер.

Ректор ушёл.

Я умылась, переоделась… и как раз подоспел лекарь с подносом: завтрак и… зелье? После которого я уснула мертвецким и пустым сном.

А проснулась резко. Мои инстинкты орали, что я не одна. Опасность! БЛИЗКО! Так близко, что я… на грани жизни/смерти. И это меня выдернуло из сна. Я распахнула глаза, уставляясь в налитые кровью... Грознича. Я бы завизжала, отшатнулась, но упырь бесстрастно заткнул, накрыв мой рот холодной ладонью. Да так крепко придавил, что я, точно в койку припаянная осталась лежать, как была. Двуликий с частично измененной внешностью, и сейчас его лицо представляло нечто среднее между человеком и огромной уродливой летающей мышью, продолжал меня бесстрастно и неспешно изучать. Очень низко склонившись: не то рассматривал, не то обнюхивал.

Ох, и трясло меня от страха.

Не знаю, возможно ли такое, но ощущала, как моё испуганное сердце рьяно гоняло кровь по жилам... и одна... та, что на шее — яростно, слишком вызывающе чётко пульсировала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ По ней-то языком и скользнул упырь.

Я чуть в трусы не наделала.

Забыла, что дышать нужно, приготовилась к боли... смерти, но Шепс удивил:

— Спи, — оставил меня в покое. Пробормотал тихо, но внушительно, точно гипноз. И я послушной девочкой зажмурилась, боясь пошевелиться и опять привлечь монстра.

Лежала, слушая заходящееся в бешеном ритме сердце, и молилась, чтобы кто-нибудь пришёл... и меня спас от монстра...

И, словно услышав мои просьбы, в лазарете раздались восклицания.

— Это как?

— Это же нереально!

— Невозможно!

— Новенькая, говорите?

В помещение вошла целая делегация преподавателей.

— Грознич, тебя просили помочь Елисии переехать, а не бороться со своей зависимостью. Не до этого сейчас! — проворчал Шайх, упрекнув Шепса. — Лучше помоги вещи собрать. Еда — потом, — меня по-прежнему куском мяса считали, и это, блина, сильно обижало.

— Она слаба, — отозвался Грознич, уже вернув себе человеческий лик. — Мне её на руках нести?

— Почему нет? — отстранённо пробормотал Шайх. — Тебе это не стоит…

— Я сама, — нарушила затянувшееся молчание, правда, голос не своим показался — сипение какое-то.

Толпа перестала галдеть, и все на меня обратили внимание:

— Может, она лучше с нами будет разгадывать…

— Это ведь она сделала.

— А лучше накачать её опять и проследить, повторит ли она…

Одно предположение было хлеще другого, и чем сильнее был обладатель мысли, тем она была бездушней и прямее.

— Дайте девочке оклематься, — категорично отрезал ректор, дав всем понять, что меня убивать, по крайней мере так быстро, не собирался. — Пусть немного в себя придёт и… думаю, мы разберёмся, что к чему, — закончил на невнятной ноте Шайх, подходя к той стене, на которой изображён ритуал.

Преподы хоть и остались недовольными, но с решением ректора по умолчанию согласились. На нас с Шепсом внимания больше не обращали — дружно увлеклись настенной живописью.

Бурно обсуждали, фотографировали...

Слава богу, больше с допросами не лезли… Но мы с Грозничем ушли быстрее, чем преподы...