Академия Проклятых: Кровь отверженных

Глава 25

Елисия

— Быстрее, быстрее, — тотчас оглушил мужской басовитый голос, а я ведь толком не проморгалась, не огляделась.

— Двинься, — меня словно куклу, за плечи придержав, пихнули в сторону к одному из длинных, прямоугольных ящиков.

Вздрогнула, ошарашенно покрутила головой, пытаясь понять, где нахожусь. Небольшая комната с рядом шкафчиков вдоль стены. Помещение напомнило переодевалку в спорткомплексе. А адепты — учеников, готовящихся к… прыжкам с парашютом?

Мысль рассеялась — ребята торопливо натягивали поверх ученической формы странное обмундирование, дико напоминающее комбинезоны и рюкзаки парашютистов. И народа становилось всё больше — уж не знаю откуда, но другие адепты появлялись, словно из ниоткуда.

Они, как и я, растерянно оглядывались. Волновались не меньше, но вновь звучал рык препода: «Быстрее», и ребята начинали суетливо возиться с одеждой.

Ну, и я с ними.

— Две минуты! — продолжал чеканить команды препод, точно заправский вояка. — Кто не успевает, будет проходить испытание, как есть. В академической форме! И ваши проблемы будут не моими проблемами!

Это подстегнуло двигаться живее. Я торопливо натянула комбез поверх юбки и блузы… А что?! Так все делали!

Рюкзак вместо своего.

— А мы куда? — проклацала зубами, когда со мной поравнялся злобный препод-вояка.

Только вместо ответа он рявкнул:

— Живее! — и меня чуть ли не за шкварник направил на выход — к новому порталу. Нет, догадка начинала маячить, но как-то нереально предположение.

И к моему ужасу оно подтвердилось, когда шагнув в картину, оказалась в гудящем самолёте. Это, однозначно, был борт самолёта, а не аттракцион 5D. И он мало смахивал на пассажирский. Скорее, грузовой или...

На этом мысль ускользнула — адепты волновались нешуточно, садясь на скамейки вдоль борта. А когда прилетела команда пристегнуться.

Самолёт уже парил, уши закладывало, тошнота подкатывала к глотке, а препод-инструктор как ни в чём не бывало прохаживаясь по салону, давал наставления и краткие указания, что делать, когда и как…

Не знаю, как другие, но я глохла от ужаса, потому что кошмар был явью, и сейчас нам предстоял спуск на землю с парашютами!

— А разве инструктаж на земле… — промямлила, цепляясь за разумное.

— Всё что нужно, у вас есть! — отрезал злобный упырь с таким лицом, будто я ляпнула несусветную глупость.

Я затравленно покосилась на остальных — бледные, испуганные, вжимались в борт самолёта и отчаянно причитали/молились. Уж не в курсе кому, но явно их молитвы не достигли цели.

Упырь широким жестом распахнул дверцу посередине борта:

— Первый, готовьсь! — отдал распоряжение препод.

Мы дружно ахнули. Я так, что затылком ударилась о металлическую стенку, таращилась на побледневшего Фрейна. Бедолага замялся, и его, точно щенка, швырнули в распахнутый проём.

Вот тогда и остальные забились в ужасе, но упырю было плевать. Он методично, размеренно отправлял адептов в свободный полёт одного за другим, и лишь редкие шагали сами. А вот я знала наверняка, что сама — ни за что. Я вообще дико боялась высоты, а когда прозвучало моё имя, и рядом остановился упырь, отчаянно замотала головой:

— Нет! Я против! Не давала согласия... — концовку орала, брыкаясь и лягаясь в крепких тисках изверга-препода, решившего и мой полёт взять в свои руки.

Без сюсюканья, уговоров, схватил за шиворот и поволок к выходу.

— Елисия Чарльстон, — с шипением чеканил упырь, — хватит истерить! Ожидание смерти, страшнее самой смерти!

Он, по ходу, получал истинное наслаждение от нашего страха.

Пихнул меня в дыру…

Инстинкт самосохранения сработал, как часы, и я, уже глядя в бездну, растянулась, точно человек-резинка — упёрлась руками-ногами в проём, не позволяя выпасть. Вокруг бил ветер, меня жутко качало, от свиста и ужаса глохла, но сражалась за свою жизнь:

— Я на вас в суд пода-а-а-ам… — это уже орала, получив толчок в спину и падая в пустоту неба.

Сердце вслед за мной ухнуло в пустоту. Меня накрыла тягучая темнота, зато стало легко и свободно, и я бы там отдыхала, нежилась, спасалась от жестокой реальности, да кто-то злой в моей голове рявкнул:

— Не раскрылся основной, не фиг дёргать запасной!

Да так, что распахнула глаза и тотчас попала в тот же кошмар — я парю... правда, как подбитая птица.

То тут, то там висели купола/грибочки/адепты, а вот я… стремительно и уверенно падала... точно мешок с картофелем.

Падала ровно до момента, пока не поравнялась с другим, таким же умелым парашютистом, как и я.

Ярич приближался к земле, и чёрт его знает, что во мне сыграло, испуг, наверное, но я к нему потянулась.

Кое-как... еле-еле, кончиками пальцев коснулась, пока удачней не зацепила за плечевой шов комбинезона… Следом за рукав, а только схватила его ладонь, Ярич вспыхнул синеватой аурой. Распахнул глаза. Такие же кровавые, как у стихиников-упырей и его от меня отшвырнуло ударной волной.

Моё сердце ударилось куда-то в глотку, и тут Ярич.... растворился в воздухе.

Это что за?!

От ужаса, что его упустила, перед взором всё поплыло.

— Живо! Дёргай кольцо! — вновь в голове раздался голос взволнованного препода.

Я истерично стала обшаривать себя на предмет «что дёргать», но накатывала такая тяжесть, а земля стремительно приближалась, что я уже рук не чувствовала.

Обречённо закрыла глаза, но прежде чем провалиться в небытие, померещилась близость Грознича.

В меня просачивался холод, но было приятно, будто мята наполняла рот. А потом сердце возмущенно пробило громкий удар. В грудь что-то кольнуло, и я распахнула глаза, тотчас утонув в кровавых — Грознича. Его губы были на моих, дыхание в меня... и я ощущала безграничное волнение.

— Не смей так делать, — отстранился от меня Шепс.

— Как? — хрипло прозвучал мой голос. Я лежала на земле, упырь склонялся надо мной, вокруг толпились другие. Моё сердце чеканило ритм жизни, а в груди расползалось жжение.

— Почему не дёрнула кольцо? — был всё так же спокоен Шепс. — Умереть захотела?

— Не получалось, — вяло отозвалась, чувствуя дикую тяжесть и усталость.

— Чарльстон!.. — гневный тон ректора нарушил нашу странную, мило-волнительную сцену.

Меня доставили в лазарет, не переставая выговаривать за неподобающее поведение. Накачали чем-то, и я вырубилась.

Когда проснулась, мне было гораздо лучше. А что вызвало улыбку — рядом, на стуле, сидел Грознич. Он казался невероятно милым, и его внимание трогало до глубины души.

— Ты меня спас, — шепнула благодарно, чуть выше натянув одеяло.

— Везение, и это пугает, — так же тихо отозвался упырь.

— Почему? — озадачилась я.

— Я тебя больше не слышу, — хмуро взирал на меня Шепс. — Твои мысли, — пояснил терпеливо на мое озадаченное молчание. — Не знаю, что случилось, но твой голос в моей голове, словно выключился. Хоп, и связь оборвалась.

— Может, ты долго меня не пил, — робко предположила, не от того, что желала быть едой, а потому что наша связь, как ни крути, была завязана на моей крови.

— Не знаю, но что-то изменилось, — едва заметно кивнул Грознич.

Мы немного помолчали, и я первой нарушила тишину:

— Как другие? — решила сменить тему. — Как и я? Или лучше?

— Твой результат побить никому не удалось, — принял мою уловку Шепс, хмыкнул чуть заметно. — Так что ты единственная, кто почти земли достиг без парашюта.

Теперь и я кисло усмехнулась:

— А как там Ярич?

— Удивительно, но с ним всё нормально. Даже больше — у него открылась сила, — подтвердил догадку Грознич. — И такая сила, что его тоже от нас отделили. Изучить, почему она раньше не проявлялась.

— Так разве испытание не на открытие затаившейся силы? — опять озадачилась я.

— Всё так, но не так, — терпеливо отозвался Шепс. — Сила двуликого со способностью растворяться в воздухе — редчайший дар. И стихийники подобной мощи раскрываются быстрее, как правило, в подростковом возрасте. На испытании в академии обычно проявляются силы скромного уровня. Так что Ярич — беспрецедентный случай, и требует тщательного изучения.

Я пожевала мысль, которую так и не сумела внятно озвучить.

Мы ещё немного поговорили о всяко-разном. Впервые я с ним общалась, не напрягаясь и не ожидая подвоха. Даже перестала бояться и воспринимать Грознича, как жуткого упыря, время от времени пьющего меня.

Теперь он казался обычным парнем, с которым мне, к удивлению, очень хорошо и спокойно… Его мягкий тон, тёплый взгляд, журчащий смех, расслабленная поза — подкупали. Шепс казался самым близким, родным и дорогим человеком. Его забота, волнение, переживание...

Я даже на время забылась…

На время!

Нашу идиллию нарушил главный лекарь академии, Венециан Кова, и, естественно, ректор Шайх с госпожой Вессой. Упырша вообще с ним часто рядом ходила. И следила за всем происходящим с не меньшим рвением — как-никак заместитель ректора.

— Вы у меня решили стать постоянным клиентом? — остановившись возле моей койки, прищурился лекарь, своеобразно пошутив.

— Почему нет? — пробурчала я. — Единственное место, где я себя чувствую в большей безопасности и под присмотром.

— Подлизываетесь?

— Нет! Но если академия — дом родной, пусть лазарет — будет моей милой сердцу комнатой.

Венециан Кова, вздёрнув бровь, покосился на ректора.

Шайх устало покачал головой:

— Юмор — хорошо, Елисия Чарльстон, но твоя регулярность попадания на больничную койку нас всех… — тяжко выдыхает ректор и сокрушённо качает головой.

— Меня не меньше, — досадливо буркнула я, точно послушная ученица сложив руки перед собой… на коленки.

— Грознич, ты мне нужен, — строгим взглядом Весс отправила прочь Шепса, и только он со мной попрощался, тоже была такова, на меня посмотрев едва ли.

— Давай-ка глянем, как ты, — Венециан ступил ещё ближе.

Осмотр, как и думала, подтвердил, что я жива-здорова, и что никакой силы проклятых у меня не открылось.

Шайх хмурил брови, жевал губу. Лекарь чесал затылок… в итоге меня просто отпустили, так и не найдя причины оставлять на больничной койке.

За ужином столовая гудела от болтовни адептов. Они точно рой пчёл.

Говорили о разном и все дружно: кто о прошедшем испытании, а нешуточные страсти продолжали кипеть, а кто-то о новой зверюшке Войра.

Адепты делились впечатлениями, и на меня если и обращали внимание — то бегло, малозаинтересованно.

Мне это было на руку. Я спокойно поела, послушала последние новости-сплетни. А сплетни были уже размером со слона.

И потом увидела оборотня.

Это было… как-то неожиданно и волнительно. В принципе, как всегда — уж не знаю, почему я на него так реагировала.

В этот раз он был не один... со своей дикаркой. Хотя девушка уже совершенно не походила на то дикое создание у дерева, каким её запомнила.

Чистая, причёсанная, не рычащая.

Красивая...

Да какое там — она потрясающе красивая! Жгучая брюнетка, васильковые глаза, полные губы, длинные вьющиеся волосы. Высокая, стройная — топ-модель — не меньше!

Внутри похолодело, кусок хлеба застрял в глотке, когда я осознала, что они оба смотрели на меня.

Войр — тяжело, уничижающе.

Его пара — с нескрываемой ненавистью.

Нужно ли говорить, что я с кашлем кусочек выплюнула, посуду торопливо стала закидывать на поднос, желая быстрее уйти из столовой.

И бежала позорно прочь… с глаз долой. На них больше не смотрела. И молила, чтобы и они обо мне забыли!