Альтер Эго. Московские Звезды

Глава 1

Офис и репетиционный зал были на Петроградской стороне, через пробки Сергей добирался почти час. Макс звонил еще раза три, возмущался, торопил, но так и не сказал ничего определенного — что за срочность, почему он собрал всех.

В нормальном состоянии Сергей удивился бы, он и припомнить не мог, когда Максим проявлял нетерпение, а тут он весь горел. Но Сергею небо было с овчинку, и не имели значения никакие причины, кроме одной — Саша уехал. Хотелось бросить все, вернуться домой и лечь зубами к стенке, но Сергей не позволил себе этого. И еще он надеялся, что общение с Максом отвлечет от замкнутого круга мыслей о Саше. Надо забыть, вернуться к прежней жизни, сказать себе: «Ничего не было».

В начале года Макс снял для офиса новое помещение, во дворах, рядом с бывшим Дворцом культуры имени Ленсовета. Толкучее место — метро Петроградская, Дом мод, Пять углов, не то что фешенебельный Невский, но Сергею нравились этот район и новый балетный зал в офисе. Макс умел быстро и качественно приводить в порядок самую безнадежную недвижимость. Была у него своя сеть поставщиков и исполнителей, фирм-однодневок, юридических контор, банков и спонсоров. Они исчезали и менялись, а Макс оставался. Он знал, как безопасно перекрутиться с деньгами, оформить документацию чисто и получить больше, чем вложил. С ним охотно сотрудничали, и Сергею, конечно, повезло, что однажды Максим оказался рядом. При всех нестыковках во взглядах они оказались необходимы друг другу. Если отбросить любовь, то союз вышел плодотворным. Да и время вместе проводили нескучно, в последние шесть месяцев всецело отдавали его студии и новому проекту. Теперь, когда у них появился просторный репетиционный зал, на многое можно было замахнуться, даже на спектакль.

По сути дела, Макс перестроил раздолбанную заброшку на Петроградской в балетную студию. Он вполне заслуженно гордился достигнутым и хотел большего, к сожалению, не всегда того, что и Сергей. В последнее время они много спорили, не по житейским, а по творческим вопросам. И все же Сергей не представлял себе жизни без Макса, без его холодного прагматизма, уверенности в будущем, без благополучия, которого они достигли. Если бы к этому прибавить свободу творчества, но Макс не позволял Сергею отвлекаться на «кислые начинания», как он это называл. Имело смысл лишь то, что превращалось в деньги.

Наконец! С третьей попытки Сергей смог припарковаться на площади за ДК и скорым шагом двинулся через сквер во дворы. Он не обратил внимания на оживление в вестибюле, в это время многие приходили на классику в зал. Сергей поднялся на второй этаж, открыл раздевалку, кинул в шкафчик сумку и снова вышел в коридор. Тут на него и налетела незнакомая женщина, повисла на шее и восторженным криком:

— Сережа-а-а-а-а!

Она без всякого стеснения обнимала и целовала его, а Макс стоял в сторонке и ухмылялся. Когда первая волна восторгов прошла и Сергею удалось высвободиться из горячих объятий, он смог рассмотреть, кто же так по нему соскучился. И он узнал! Это было невероятно, но… было!

— Виктуся? Вика Звягинцева?! — Сергей смотрел и не верил глазам. Она изменилась, на улице не узнал бы. Ничего не осталось от той скромной невзрачной девочки в растянутом свитере и рваных гетрах. Теперь молодая, уверенная в себе женщина. Разве что взгляд тот же и улыбка.

— Да-да! Сережа, Сереженька!!! Как я рада! — ее царственный вид не соответствовал тому, как она скакала вокруг него, тиская и обнимая.

Макс засмеялся, подошел, потянул Вику за руку.

— Ну хватит тут публику веселить, пойдемте в мой кабинет, поговорим.

— Да, идем. — Вика не отрывалась от Сергея, так и держалась за него. — Ну что, как ты? Как живешь? Сто лет не виделись. Совсем пропал, я тебя искала, искала…

— Зачем?

— Очень нужен ты мне, Сережа! Сейчас все расскажу. Максим помог, так бы ни за что не нашла.

— Подозреваю, что это он тебя нашел.

— Да неважно! Главное, что я тут. Устала, спать хочу! Столько часов перелета, представляешь, болтало, хоть и аэробус. Стра-а-а-ашно было, я ведь летать не люблю. Есть у вас тут кофе?

— Есть и кофе, и коньяк, и мягкий диван, все у нас есть, — заверил Макс и радушно распахнул дверь в кабинет. — Окажите нам честь, будьте нашей гостьей, Виктория Андреевна.

Они просидели в кабинете Макса часа полтора и все говорили, говорили, вернее, уговаривали Сергея. А он не соглашался — то, что задумал Макс, казалось безумием, удивительно, что Вика поддерживала эту бредовую идею.

— Не отказывайся, Сережа, я ведь помню, каким ты был Альбертом! — убеждала Вика. Она сидела на диване, закинув ноги на мягкий подлокотник, Сергей в кресле напротив, Макс стоял у окна. Он в разговор больше не вмешивался, только слушал, переводя взгляд с Виктории на Сергея.

— Вот именно что был! — отмахнулся Сергей

— Ты и сейчас в прекрасной форме.

— Откуда ты знаешь?

— Видео смотрела.

— Видео…

Сергей обернулся к Максу, тот только неопределенно пожал плечами и сделал вид, что рассматривает нечто внизу, во дворе.

— Да, замечательные видео с «Роденом», даже позавидовала, что ты не со мной танцевал. Мы могли бы, — она вздохнула с сожалением, вытянула ножку с идеальным подъемом, — жаль, ты тогда в театр не пошел.

— Я и училище не закончил, диплома до сих пор нет, — усмехнулся Сергей, подставил ладонь, придерживая точеную лодыжку Вики. — Что за ножка… Расскажи лучше, как ты жила, где и с кем танцевала?

— Много с кем, Сережа, но так, как мы с тобой — ни с кем! И ты мне зубы не заговаривай.

— А ты изменилась, Виктуся, тихоня была раньше.

— Виктория Андреевна теперь мадам, у нее своя балетная школа, — подал голос Максим.

— Правда? Я не знал, — искренне обрадовался Сергей. — Ты ведь тоже пропала: из театра ушла, замуж вышла, как за кулисами сплетничали — за миллионера.

— Замуж вышла, да, не за нищего, — засмеялась Вика. — А ты вот ни на столько, — она показала кончик мизинца, — не изменился, все такой же упрямец несъедобный. Из театра я ушла, но танцевать не бросила, а школа — в Амстердаме. Может быть, ты слышал — La Tulipe noire?

— Черный тюльпан? Так это твоя? Конечно, слышал и видел выпускниц. Но…

— Да, для всех я Герта Мейер. В новой жизни меня так назвали.

— В новой жизни… — Сергей нахмурился, эти слова Вики напомнили ему о Саше. За неожиданностью встречи, оживлением в студии и долгим разговором он забыл о нем. А малыш едет один…

— Ты меня слышишь, Серж? — голос Макса бесцеремонно вклинился в грустные размышления. — Ты будешь?

— Что? — Сергей стряхнул задумчивость. — Извини, Макс. Виктуся, это я на твою ножку засмотрелся.

— Лгун, я про тебя все знаю, не ножки у тебя на уме. — Вика спустила ноги с дивана. — Нет, он пить с тобой не будет, и я тоже, — это она сказала Максу. — Коньяк только после классики. А сейчас идем, разомнемся, двое суток у станка не стояла, соскучилась. И я вас с кем-то познакомлю… Может, тогда ты согласишься на Альберта, — улыбнулась она Сергею.

— Идем, Виктория Андреевна посмотрит репетиционный зал, — отлип от окна Максим.

Урок только начался, палки у стен были заняты и выносные тоже. Когда приходило много народа, на середину добавляли станки, как сегодня. Но что изумило Сергея, так это небольшой кабинетный рояль в углу у окна. А за ним — концертмейстер. Вот так сюрприз!

— Макс, ты где пианиста откопал? — одним жестом здороваясь со всеми, спросил Сергей.

— Места надо знать, после урока я тебя познакомлю, играет хорошо, и вообще…

— Этот «вообще» — твое новое приобретение? Бонус к роялю?

— А ты ревнуешь, что ли?

— Мальчики, не ссорьтесь, лучше идемте, — вмешалась в разговор Вика. Пианист играл тягучее, медленное, трехдольное. Играл хорошо, с большим чувством и знанием дела. Смешанный класс мерно опускался и вырастал в plie.

— Где ты откопал его? — не отставал Сергей, ему стало легче в заполненном репетиционном зале, мысли о Саше отодвинулись, квадраты музыкальных фраз притупили боль.

— Из Академии сманил, поездку обещал.

— Какую поездку?

— Потом расскажу. Я же тебе звонил, звонил, мне твои подписи нужны были для визы, а ты пропал.

Они пошли через зал в дальний конец, к окну. Макс приветливо улыбнулся пианисту, тронул его за плечо.

— Добрый день, Стас, все хорошо?

Тот утвердительно кивнул в ответ и покраснел. На вид ему можно было дать лет двадцать: светловолос, в кости тонок, красивое нервное лицо — есть к чему ревновать.

— Вон туда посмотри, Сережа, — Виктория указала на девушку в черном закрытом купальнике с длинным рукавом и шифоновой юбке для классики, — это моя племянница.

Сергей еще раньше увидел ее! Девушка, похожая на далекую юную Вику из времени, когда у них все было впереди.

Она опускалась в demi plie и grand plie с идеальной выворотностью, придраться было не к чему — постановка корпуса, положение рук, позиции ног. Но не это было главным, и даже не совершенные пропорции и гибкость ее тела, не растяжка, а внутренний свет, легкое дыхание танца. Девушка исполняла экзерсис отрешенно, уйдя в себя, прислушиваясь к чему-то внутреннему, ведомому лишь ей. Сергей смотрел на нее в упор, она только один раз из-под полуопущенных ресниц взглянула на него и снова закрылась. Доступная и недосягаемая.

Сергей встал так, чтобы видеть ее, и урок пошел своим чередом с той лишь разницей, что, задав комбинацию, Сергей показывал не в полноги и руками, а исполнял ее вместе со всеми.

После экзерсиса народ начал расходиться из зала. Разобрали сумки и рюкзаки, сваленные у двери, поснимали с палок полотенца и кофты, станки с середины составили в угол.

— До свидания, Сергей Константинович! — говорили перед тем, как выйти из зала. — До четверга.

— До свидания, — отвечал Сергей.

— А ты, Стас, не уходи. Во-первых, вместе поедем, а во-вторых, может, сейчас еще пару сцен пешочком повторим, — тоном, не предполагающим возражений, произнес Макс. — Ведь повторим, ты же не откажешь пройти это с Катей? — спросил он у Сергея.

— Давайте познакомимся хотя бы. — Сергей не сказал «да» сразу не потому, что не хотел. Он не был уверен в себе. Сможет ли? Партию он знал еще с училища, много раз с разными партнершами исполнял фрагменты в концертах, но после травмы ни разу не пробовал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Виктория с Кэтрин подошли, Катя сделала реверанс, Сергей поклонился и взял ее за руку.

— Мы могли бы для начала пройти па-де-де из первого акта, — предложил Сергей.

— Если можно, я бы хотела сразу второй, — сказала она.

— Вы хорошо говорите по-русски.

— Это мой родной язык, до шести лет я жила в России, потом Виктория забрала меня, — она помедлила, но все-таки сказала, — из детского дома…

Сергей обернулся к Вике.

— Да, так все и было, я не имела связи с сестрой, не знала, что Катя осталась сиротой. Но теперь мы вместе, все у нас хорошо, Катя стала балериной, я занималась с ней, и не только я. Ты увидишь, она танцует лучше. Ее Жизели нужен Альберт, в Голландии такого, как ты, я не нашла. И вот мы здесь.

— Теперь вы здесь… Хорошо, давайте попробуем, — сказал Сергей. — И теперь репетитором будешь ты, Вика.

А дальше произошло нечто невероятное. С того момента, как он взял Кэтрин за руку, прикоснулся к ней, они стали парой. Сразу и навсегда. Это поняла Виктория, и Макс, и Станислав. Одной техники для этого недостаточно, надо услышать, почувствовать друг друга и безраздельно довериться.

Кэтрин не испытывала страха в руках Сергея, она легко шла на поддержки, предугадывала, помогала. А он продлевал ее полет, казалось, Кэтрин парит, не касаясь пола. Легкая и пластичная, вся отдается танцу. И в какой-то момент балерина исчезла и появилась виллиса Жизель…

Язык классического танца красноречив, глубок и целомудрен, он возвышает душу. Когда Катя и Сергей станцевали адажио, Виктория заплакала.

Катя подбежала к ней, обняла.

— Вика, ну что ты, почему?

А Сергей остался в стороне, он понял: Вика плачет об их несостоявшемся спектакле, о том, к чему они подошли так близко, но не смогли осуществить. Он встретил взгляд Вики, ее заплаканные глаза светились счастьем.

— Спасибо, Сереженька… Вы с Кэтрин чудесные, она… лучше меня.

— Нет, Вика, — протестовала Катя, — не лучше, у меня многое не получилось, если бы не Сергей Константинович — я бы на обводке упала!

— С ним не упадешь…

Теперь они смеялись и плакали обе.

— Давайте пешочком, с остановками, а потом еще раз, — сказала Виктория. И совсем уже репетиторским тоном в сторону рояля: — Станислав, сыграйте раньше, с выхода Альберта…

— Коньяк пить пойдем нескоро, — вздохнул Макс и уселся рядом с пианистом. — Валяй, Стас, с выхода Альберта.

После репетиции всей компанией поехали в гостиницу «Москва», где остановились Виктория и Кэтрин. Ужинали в номере. После ужина Макс со Стасом уединились. Вика на это не обратила внимания, она Сергея от себя не отпускала, все смотрела, как будто не могла поверить, что вот он, перед ней. И расспрашивала бесконечно, с живым интересом, слушала жадно.

— Я про тебя все-все узнать хочу, мне важно, как ты жил. Танцевал? Я видела какие-то статьи про балет Манфея, там твое имя мелькало. Дифирамбы! Сергей Залесский — звезда современного балета. А потом исчез, что случилось?

— Ногу повредил, выбил колено, не долечился, это неинтересно, Виктуся, ты лучше про себя расскажи.

В самом деле, не стал бы он рассказывать, как пытался уйти в спорт, работал стриптизером, метался из одной крайности в другую, как фанатично восстанавливал форму. Зачем ей знать это? Хорошо, что они встретились снова, сейчас, когда он смог выглядеть достойно, а не вызывать жалость.

— Бедный! — Вика обняла его по-матерински, сердцем услышала все, о чем он умолчал.

Сергей почувствовал это — ее доброту, она всегда была доброй девочкой. И он не оттолкнул, не закрылся. С ней он согласился быть слабым, пусть бы жалела.

Они сидели на диване и приканчивали бутылку красного французского вина. Номер люкс, хороший ужин, душевная беседа. Сергей усмехнулся про себя — тут бы и осуществить задуманное еще днем, напиться. Но вместо этого поставил бокал на журнальный столик — завтра нужны светлая голова и хорошая координация.

Он смотрел на Кэтрин, которая дремала в кресле напротив. Завтра они снова будут репетировать. Странная штука жизнь, еще утром пустота и отчаяние, безразличие ко всему, а сейчас — нетерпение, скорее бы время прошло.

Кэтрин — несравненная Жизель! Они могли бы станцевать спектакль, Сергей не сомневался. Не завтра, конечно, и не через неделю, работы непочатый край, получается не все, но он испытал с ней то, о чем не позволял себе думать с училища. Этого никакой работой не добиться. Искра нужна.

Расставшись с Викой, Сергей потерял душу дуэтного танца, за эти годы он становился партнером многих, но настоящего, живого дуэта у него с тех пор так и не было, одна техника.

И вот Кэтрин! Сергею нравилось называть ее так, ей это шло. Странная, молчаливая, замкнутая, за весь вечер она и десятка слов не произнесла. Сначала он думал, что девушка плохо понимает по-русски, но Вика развеяла эти сомнения еще в репетиционном зале.

— Катя все понимает и говорит прекрасно, когда захочет. А танцует так, что слов не надо.

Это оказалось правдой, в танце Сергей понимал Кэтрин, предугадывал ее движения и удивлялся, как с ней легко. Еще она поразила его смелостью — ни тени сомнения перед воздушными поддержками, полное доверие партнеру. Сергей всегда ценил это в Виктории, узнавал и в Кэтрин.

Но в жизни они сильно различались. Виктуся была скромной, но открытой, а Кэтрин полностью отгородилась от мира. Вне танца она уходила в свои мысли, словно продолжая в уме повторять партию. Возможно, и сейчас так было. Вика перехватила взгляд Сергея.

— Теперь не станешь отказываться от Альберта?

Он не был готов ответить «да», оставался не уверен в себе: одно дело, пройти па-де-де, а другое — станцевать спектакль целиком. Сергей неопределенно мотнул головой, но Вика расценила это как согласие.

— Ты слышишь, Катя, он согласен!

— Правда? — Кэтрин стряхнула задумчивость. — Значит, завтра будем репетировать?

— Конечно будем, — заверила Виктория.

— Постой, Виктуся, ну ты ведь ничего не знаешь, как я жил. Какая мне Жизель?

— В Нидерландах тебе Жизель, и не спорь, ну представь только, восстановить спектакль Петипа и Лавровского, у нас уже есть эскизы тех костюмов и декораций. И спонсоров Макс нашел.

— Он ничего не говорил мне.

— Я просила, думала, если не получится, чтобы тебя не сдергивать. Как жил, ты мне сейчас расскажешь, а Катя пусть спать идет, вам работать с утра.

И снова Сергей удивился, как переменилась Вика. Стала решительной, безапелляционной. Неужели статус хозяйки балетной школы так отпечатался на ней?

— Да, пойду я, — сказала Кэтрин, — спать правда хочется.

И это была самая длинная фраза, произнесенная ею за вечер. Жили в ней две сущности, и та, что принадлежала балету, являлась в репетиционном зале, когда она могла выразить себя танцем. То же, только многократно усиленное, как думал Сергей, должно было раскрываться на сцене. И он хотел увидеть, прикоснуться, стать частью рождения ее образа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Кэтрин встала, Сергей поднялся вместе с ней и поклонился, Кэтрин сделала реверанс. Это вышло у них так по-ученически, что Вика рассмеялась.

— Так и вижу нас с тобой, Сережа, лет десять назад… Или больше?

— Больше, Виктуся, — вздохнул он, — потому я и сомневаюсь.

— А ты не сомневайся. Иди, Катя, иди, а мы с Сереженькой тут посекретничаем.

Следующие часа полтора Сергей пространно рассказывал Вике про свои попытки сделать карьеру на сцене. Про работу у Манфея, гастроли, про свою антрепризу. О том, что не касалось танцев, он скромно умолчал. Про Макса тоже не распространялся, предполагая, что Вика и сама догадывается. Рассказывал и в целом о том, что творилось вокруг в те годы, что Вика жила за рубежом.

Слушала она внимательно, грустнела, крутила кольцо на пальце.

— Все гораздо хуже, чем я думала. Ты знаешь, я от политики и всякого такого далеко, поверить не могу, что здесь было, как в Чикаго. Бандитский Петербург, путч в Москве. Ужас какой-то, Сереженька, да как вы жили? Правда есть было нечего?

— Случалось. Карточки вводили продуктовые, гуманитарную помощь получали те, кому везло быть при конфессиях и фондах. Я в «Петербургконцерте» получал.

Сергею не хотелось вдаваться в подробности. Не любил он вспоминать то время, когда все рушилось, ладно бы только театр.

— А про бандитов правда?

— Не знаю про Чикаго, но в Питере на улице стреляли, разборки бандитские средь бела дня устраивали, повезло тебе, Виктуся, замуж вышла, уехала в Голландию и не знала, что это такое — лихие девяностые, как теперь то время называют.

— Да, видно, повезло… Надо было мне раньше за тобой приехать!

— Да почему ты так уверена, что я соглашусь?

— Ты уже согласился, я видела, как ты с Катей танцевал. Ты же сам этого хочешь!

— Да, хочу, очень хочу, у нас… может получиться.

— У вас получилось!

Сергей не мог спорить, перед своей тягой танцевать с Кэтрин он оказался бессилен.

— Она молчунья такая, как с ней общаться?

— Привыкнешь. В детдоме несладко было, вот замкнулась. Она не со всеми так. А какая вы пара, Сережа! Дышите вместе.

— Хорошо, допустим, я поеду, что я там буду делать в твоей Голландии? — Сергей не усидел на диване, поднялся, стал ходить по номеру. Дурацкая привычка, которую он так и не смог изжить. Вика привычно следила за ним взглядом.

«Смотрит так же, как будто и не было этих десяти лет, — подумал Сергей, — и нам опять по девятнадцать. Сколько всего жизнь за эти годы накрутила. Уезжала Катя еще из СССР».

— А будешь ты учить мальчиков дуэтному мастерству, а может, и младших возьмешь. Станцуешь Альберта, не сразу, конечно. Потом сам решишь, возвращаться или оставаться. — Вика потянулась. — Знаешь, оказывается, я тоже спать хочу. Макс тебе завтра все расскажет, про «Жизель» и про концерты.

— Не могу избавиться от мысли, что это он все устроил! — Сергей остановился перед Викторией. Он был более чем уверен в своей правоте.

— Какая разница, Сереженька? Главное — мы нашлись, а в Питере тебя что держит? Макс?

— Ну… — Сергей замялся. — Квартира арендована на год, потом мать у меня тут…

Вика была единственной, кому он мог бы рассказать про Сашу, все, с самого первого письма до сегодняшнего утра. Но слишком много в один день, может быть, потом, уже в Амстердаме.

Сергей опустил глаза, он уверен был, что Вика не забыла, как он жаловался ей на отца, всю историю с уходом из дома. Но она тактично промолчала, только протянула ему руки, Сергей взял их в свои, не отпуская, снова сел с Викой рядом. В мыслях своих он все решил, но еще не мог произнести «да» вслух.

— Я не тороплю, но в течение недели надо подписать контракт. — Вика легко сжала его пальцы. — Сережа, не отказывайся. Все получился, сначала только школа и концерты. Потом спектакль возобновим, когда ты в форму войдешь. Не навсегда ведь зову, на год максимум, не захочешь остаться — вернешься, квартиру купишь!

— Ладно, Виктуся, правда, поспать надо, завтра поговорим. Где же у тебя разместиться? Вторую спальню Макс занял со Стасиком.

— Да, кто успел… Тебе достается диван в гостиной. Доброй ночи, Сережа. Как я рада, что ты здесь!

Она обняла его еще раз, стройная, легкая, такой он ее и помнил. Такую любил по-своему.

— Я тоже рад, — признался Сергей, и это было правдой.

Вика ушла, все угомонились, а Сергей, не раздеваясь, прилег на диван и все думал — может, Судьба так устроила? Если Саша приедет в Питер, то и концов не отыщет.