Аметист и золото

Глава 10

Время летело быстро и очень приятно, и Мелисанда почувствовала, что голодна, лишь когда Стивен предложил бросить якорь у крохотного островка, поросшего пальмами, чтобы спокойно пообедать.

Пока мужчины натягивали над нишей нейлоновый навес, сулящий некоторое подобие тени, женщины накрывали на стол, уже пуская слюнки в предвкушении вкусной еды и охлажденного вина, особенно приятного в тропическую жару.

Закончив приготовления к трапезе, Мелисанда с удовольствием опустилась на голубую кушетку и, блаженно улыбаясь, оглянулась вокруг. Алекс, наблюдавший за ней, тоже улыбнулся и заметил:

— У вас прекрасное настроение, мадам!

— Да, потому что здесь все так красиво! — Она рассмеялась, тихо и рассыпчато. — Сегодня я счастлива: погода чудесная, я в компании своих добрых друзей, вокруг — неописуемая красота. А что еще нужно человеку, чтобы почувствовать себя счастливым?

— И вот этого, — Алекс махнул рукой в сторону далеких гор, — тебе уже достаточно для полного счастья?

Мелисанда задумчиво посмотрела на солнце, море и горы за его спиной и произнесла:

— Помимо этого, у меня есть любимая работа. А для полного счастья, — тут она хитро прищурилась, — я бы, пожалуй, не отказалась отведать жареного цыпленка, приготовленного Марией, раз он уже на столе.

— Очень мудро сказано! — Стивен откупорил запотевшую бутылку. — Внимание! Прошу всех сесть за стол! — Он осторожно наполнил вином бокалы.

Мелисанда взяла свой и пригубила, но вдруг замерла с бокалом в руке и, помолчав, сказала:

— Я хочу произнести тост! Выпьем за добрых друзей!

Мария и Стивен кивнули в знак одобрения и улыбнулись. Но Алекс посмотрел на нее как-то странно, пристально и внимательно. Их взгляды встретились, и Мелисанда потянулась к нему, чтобы чокнуться в закрепление своих искренних слов, произнесенных от избытка мыслей и чувств.

— За добрых друзей! — негромко сказал Алекс, прищурившись.

Еда оказалась действительно столь же вкусной, насколько аппетитно она выглядела на столе, подтверждением чего стало ее мгновенное исчезновение. Мелисанда откинулась на кушетку и тяжело вздохнула: она давно так плотно не обедала.

— Никогда не думала, что можно так объесться, — протянула Мария, потягиваясь. — А со стола уберут наши мужчины. Не правда ли, мальчики?

Стивен запустил в нее подушкой.

— С корабельных девиц довольно уже и того, что их накормили! — Он шутливо погрозил ей пальцем. — И лучше им не помышлять о том, чтобы уклониться от своих обязанностей!

Мелисанда с умилением наблюдала за дружеской пикировкой Стивена и Марии: они были не только любящими супругами, но и верными друзьями. Обретет ли она когда-нибудь верного друга? Найдет ли такую же любовь?

Негромкий смешок заставил Мелисанду вздрогнуть, прервав ее размышления. Она взглянула на Алекса, наблюдавшего за своими друзьями с дальнего конца стола. Раскинув руки по спинке сиденья, он вальяжно вытянул ноги и улыбался. Лицо его светилось блаженством. Мелисанде захотелось дотронуться до его пальцев, и она поспешно спрятала свои руки под стол, чтобы не сделать этого. Она поймала себя на том, что вновь трепещет от одной лишь близости этого мужчины.

— По-моему, Мария никогда не станет взрослой. — Алекс покачал головой, щуря карие глаза. — И слава Богу. Иначе Стивен стал бы невыносимым занудой. А так они уравновешивают друг друга. Счастливые люди!

— Да, они необыкновенные супруги! — согласилась Мелисанда. — Именно такой и должна быть идеальная супружеская пара.

Говоря так, она не смотрела на Алекса, но все равно ощутила в нем внезапную перемену. Однако стоило ей только взглянуть в его сторону, как он широко улыбнулся и потянулся за подушкой, чтобы швырнуть ее в Марию, шутливо дубасившую кулачками своего нерасторопного муженька. Лица Стивена Мелисанда не видела.

— Эй, вы! — окликнул их Алекс. — Не забывайте, что мы ваши гости. Мария, перестань мучить беднягу Стивена, ты же знаешь, какой он у нас нежный. Его нельзя бить!

Мария распрямилась, оставив мужа в покое, и встряхнула ярко-рыжими волосами.

— Его нужно держать в строгости, иначе он окончательно отобьется от рук! — Она звонко расхохоталась.

— Только попробуй еще раз поднять на меня руку! — воскликнул Стивен, появляясь из-под стола. — Только посмей меня воспитывать, и я убегу с Мелисандой! Она по крайней мере не станет меня терзать. Правда, Мелисанда? — с надеждой в голосе спросил он.

Мелисанда не смогла сдержать хохота, взглянув на его раскрасневшееся симпатичное лицо.

— Конечно, правда, Стивен. А куда мы убежим?

— В южные моря, — ответил Стивен и немедленно снова получил подушкой по голове.

— Ах ты негодник! — бушевала Мария. — Ты обещал отвезти туда меня! Вот увидишь, я убегу от тебя с Алексом! Тогда пожалеешь!

— Нет уж, только не со мной! — замахал руками Алекс. — Я не выдержу твоих пыток, рыжее чудовище. Лучше я вовремя ретируюсь, прихватив остатки вина и Мелисанду: от супругов Себастиан следует держаться на безопасном расстоянии, когда они выясняют отношения.

Он протянул Мелисанде руку, помогая встать из-за стола, та рассмеялась и, живо вскочив, взяла свой бокал.

— Стивен! Они хотят украсть вино! — вскричала Мария.

Угроза погибнуть от жажды показалась супругам Себастиан настолько серьезной, что они тотчас же помирились и, прихватив бокалы, последовали за приятелями на корму. Там все вскоре удобно расселись, спустив ноги за борт, и стали любоваться игрой света в окружающем их водном пространстве и над островом: послеполуденное солнце сгущало сочные краски тропического пейзажа, делая их еще ярче и привлекательнее.

— Стивен, — нарушила молчание Мария, — ты не сможешь убежать в южные моря и еще по одной причине. Через неделю начнется карнавал. Я уже подготовила костюмы. И горе тому, кто нарушит мои планы!

Карнавал в Рио-де-Жанейро — ежегодный шумный и красочный праздник перед началом великого поста — привлекает туристов со всего света. Это непрекращающийся в течение нескольких дней неповторимый спектакль на улицах и площадях города, с многолюдными гуляньями, танцами, блестящими нарядами и ослепительными красавицами. В планы Мелисанды входило побывать на этом уникальном торжестве, увидеть дневные уличные шествия, посмотреть на ночные гулянья, однако ей хотелось поприсутствовать и на какой-нибудь вечеринке по этому случаю в узком кругу, куда требовалось приглашение. А вот его-то как раз еще ни от кого не поступило.

Поэтому она внимательно отнеслась к замечанию подруги, подумав, что и ей самой было бы неплохо попасть на карнавальный бал, славящийся своими оригинальными, сверкающими нарядами участников. К сожалению, цены на билеты кусались, и вообще их трудно было достать. К тому же у нее не было ни наряда, ни спутника.

— А какие ты придумала костюмы? — спросила Мелисанда.

— Не скажу, это тайна! Даже от мужа, — хитро сверкнула глазами рыжеволосая бестия.

— Я чувствую, мне придется краснеть, когда она напялит на себя свое творение, — вздохнул Стивен и сделал большой глоток вина, чтобы забыться и успокоиться. — Утешает лишь то обстоятельство, что мы будем на Шугэ-Лоуф, а там всегда такое столпотворение, что никто даже не обращает внимания, какой на тебе наряд. Настоящее сборище безумцев!

— Вы участвуете в торжествах на горе Шугэ-Лоуф? Как здорово! — восторженно воскликнула Мелисанда.

Эта гора получила такое название потому, что напоминала конфигурацией сахарную голову, которые были в ходу во времена колониальной торговли. Добраться до ее вершины можно было на фуникулере и специальных подъемниках. Гулянья, устраиваемые там во время карнавала, считались наиболее пышными и красочными в Рио.

Мария вдруг вскочила и, едва не упав за борт, воскликнула, обрадованная пришедшей ей в голову замечательной мыслью:

— Стивен! А ведь Мелисанда и Алекс могут воспользоваться билетами Бейкеров!

— Верно! — оживился ее супруг. — Великолепная идея!

Он обернулся к недоумевающим друзьям и объяснил им суть дела. Оказалось, что супруги Себастиан зарезервировали билеты на бал для своих приятелей из Штатов, но те по какой-то причине не смогли прилететь в Бразилию.

— Так почему бы вам ими не воспользоваться? — воскликнул Стивен с сияющим лицом. — Ведь в компании друзей всегда веселее!

— Но у меня нет карнавального костюма, — растерялась Мелисанда. — Да и у Алекса наверняка есть свои планы. Спасибо за приглашение, но мы, наверное, не сможем его принять.

Все замолчали. Мария пристально взглянула Мелисанде в глаза и отчетливо сказала:

— Во-первых, никаких особых планов у Алекса нет. А во-вторых, он с удовольствием будет сопровождать тебя на этом балу.

Алекс мягко улыбнулся и добавил:

— Костюм у меня имеется. А пропускать такое зрелище — тяжкий грех, раз уж ты очутилась в это время в Рио-де-Жанейро. Послушай, рыжая, нельзя ли организовать костюмчик для Мелисанды? — спросил он, с улыбкой глядя на подругу детства. — Придумай что-нибудь! Возьми в школе танцев.

В голове у Мелисанды все смешалось: она не ожидала такого поворота событий и отказывалась верить тому, что слышала.

И даже когда все уже было обговорено, грязная посуда убрана со стола, а якорь поднят, Мелисанда оставалась в сомнении относительно реальности случившегося. Она автоматически поддерживала общий разговор и любовалась прекрасными видами, но мозг ее сверлила только одна мысль — о предстоящем празднике на горе Шугэ-Лоуф, в котором она будет участвовать вместе с Алексом.

Последовавшие за этим разговором на яхте дни слились в памяти Мелисанды в калейдоскопическую мозаику новых ярких впечатлений. И если днем она неукоснительно отсиживала предусмотренные жестким рабочим планом часы в архиве, то все вечера проводила с Алексом.

Они совершали прогулки по Рио, заглядывали в уголки, куда не ступала нога туриста, ездили на общественном транспорте, всматриваясь в лица пассажиров. Мелисанда-историк исподволь изучала сложную жизнь огромного города, ее светлые и темные стороны, знакомилась с районами, о существовании которых она даже не подозревала, когда в одиночку бродила по Ипанеме и Копакабане в часы, свободные от библиотечных и архивных бдений. С каждым днем громадный мегаполис, раскинувшийся между холмами вдоль океана, становился ей понятнее и ближе. И с каждым днем все больше убеждалась, что всерьез влюблена в Алекса Роубсона.

Он привлекал ее не только мужской красотой и обаянием. И безусловно, не богатством. Разговоров о его работе Мелисанда избегала, равно как и уклонялась от предложений поужинать в шикарном и дорогом ресторане, доступном лишь избранным.

Несомненно, физическое влечение сыграло в их сближении существенную роль. Стоило Алексу случайно к ней прикоснуться или скользнуть по ней взглядом, как она ощущала сердцебиение и трепет. У нее сладко ныло под ложечкой всякий раз, когда ветер трепал его волосы, и перехватывало дыхание, если он улыбался.

А войдя в квартиру после долгого прощания с Алексом на лестничной площадке, она прежде всего бежала к зеркалу, чтобы посмотреть, не осталось ли на ее нежной коже следов его жарких поцелуев. Им требовалось все больше усилий воли, чтобы прервать любовные ласки, пока страсть не замутила рассудок.

Умиротворение, охватывавшее Мелисанду при встречах с Алексом, и всепоглощающее желание вновь увидеть его, как только они расставались, вряд ли можно было объяснить только его внешней притягательностью.

Но искать причину их взаимного влечения в родстве их душ было бы слишком наивно. Несомненно, у них обнаружилось множество общих интересов и увлечений, их сближало стремление лучше познать окружающий мир. В минуты молчания они не испытывали неловкость, как это часто случается между чужими людьми, а уж если они начинали что-то обсуждать, то готовы были говорить на любую тему часами. Впервые Мелисанде встретился мужчина, которого смешили или волновали те же вещи, что и ее. Алекс был способен угадать любое ее желание, почувствовать ее настроение, понять все с полуслова. Это и удивляло Мелисанду, и настораживало.

Она догадывалась, что в этих блужданиях по Рио Алекс находит отдушину от рутины работы и проблем, обусловленных его положением в обществе. Случалось, лицо Алекса каменело, когда кто-то из прохожих допускал грубость или в автобусе кто-нибудь бесцеремонно отпихивал его локтем либо наступал на ногу Мелисанде. Но ей было достаточно коснуться его руки или тихо попросить расслабиться и не забывать, где они находятся, чтобы он взял себя в руки.

Иногда он рассказывал ей нечто такое, что заставляло ее удивляться, насколько, оказывается, суровыми были его детские годы.

Он с нежностью говорил о Марии, с удовольствием вспоминал своих друзей и детские шалости. Однако некоторые его замечания и случайные оговорки наводили Мелисанду на мысль, что Алекс претерпел в детские и юношеские годы немало разочарований и душевных страданий, хотя и воспитывался как наследник одного из богатейших предпринимателей Бразилии.

«Должно быть, — размышляла Мелисанда, — этому юноше, только вступающему в жизнь, часто бывало очень больно. Как, наверное, тяжело и обидно было ему обнаружить, что многие из окружавших его людей интересуются не столько им самим, сколько его деньгами. А если допустить, что он имел неосторожность влюбиться в женщину, которая думала о драгоценностях каждый раз, когда вспоминала о нем, становится понятно, почему он до сих пор не женат».

Мелисанда чувствовала, что и с ней Алекс осторожничал и не откровенничал о прошлом. Помимо нескольких забавных историй о школьных годах, специально он ничего не рассказывал ей о себе.

Тем не менее кое-что она узнала из его обрывочных высказываний, заинтересованно прислушивалась к тому, что он говорил. Так, ей стало известно, что его отец скончался, когда Алексу было двадцать два года, и что мать живет в Париже, вместе с его сестрой и ее мужем-французом. И что сейчас Алексу уже тридцать, образование он получил в Штатах и обожает ходить на яхте.

Он не распространялся о своих мечтах и надеждах, душевных терзаниях, не рассказывал ни о друзьях, ни о работе. И хотя Мелисанда делилась с ним своими планами, он не отвечал ей откровенностью.

Такая скрытность порождала у нее ощущение, что она беседует с малознакомым человеком, и у нее невольно возникали сомнения относительно его истинных чувств к ней.

Получалось, что она просто нравится ему как приятная собеседница и привлекательная женщина, с которой хорошо бродить по улицам Рио…

Иногда Мелисанда задавалась вопросом, чем завершатся их странные отношения. Она все сильнее влюблялась в Алекса, возможно, уже влюбилась бесповоротно. Ей казалось странным, что совсем недавно в ее жизни его не существовало. Все это было для нее новым, и она совершенно растерялась.

Предчувствие и ожидание встречи с ним лишали ее покоя. И когда случалось, что Алекс не мог увидеться с ней вечером, Мелисанда просто не находила себе места и оказывалась не в состоянии плодотворно работать. Алекс не выходил у нее из головы: он проникал в ее сны, путал мысли и нарушал привычное течение жизни.

Алекс прочно обосновался в ее сознании, однако Мелисанда не могла с полной уверенностью сказать, что он тоже серьезно увлечен ею. Она не знала, думает ли он о ней, когда ее нет рядом, скучает ли, ожидает ли каждого свидания столь же страстно, как и она. Сердце ее тоскливо ныло, когда в него закрадывалось подозрение, что он забудет ее, как только она покинет Бразилию.

Вопросов было много, и все они оставались без ответов; это угнетало Мелисанду. Ей становилось тоскливо при мысли, что она полюбила равнодушного мужчину, который встречается с ней лишь ради приятного времяпрепровождения. Готова ли она мужественно выдержать разлуку, если в последний момент окажется, что она влюблена в Алекса, а он в нее — нет?

Порой ей хотелось излить душу подруге. Но ни Мария Себастиан, ни Марта Араужу не годились на роль наперсницы, поскольку обе слишком давно и хорошо знали Алекса.

Обсуждать с ними столь интимный вопрос было неблагоразумно. Мелисанде не оставалось ничего другого, как в одиночку терзаться тревогой и гадать, что ее ждет в будущем.

А между тем дней до карнавала оставалось все меньше и меньше.