Аметист и золото

Глава 11

— Нет, Мария, я это не надену! Это безумие! Ведь ты знаешь, я не могу себе такое позволить! — Мелисанда скептически смотрела на свое отражение в зеркале.

— Даже не пытайся возражать, моя дорогая! В этом наряде ты выглядишь потрясающе! Да с твоей-то фигуркой и бронзовым загаром ты вполне могла бы появиться на балу в одной набедренной повязке. И пожалуйста, не спорь, говорю тебе — ты неотразима!

Мария самодовольно улыбнулась и поудобнее устроилась в кресле, откуда она давала указания помощнице, обряжавшей Мелисанду.

— Я начинаю подозревать, что ты задумала развратить меня, Мария! — негодовала Мелисанда. — Сначала навязывала мне экстравагантное шелковое платье, а теперь — этот срам!

Она беспомощно махнула рукой на неземное существо, глядящее на нее из зеркала. Ничего общего со скромным ученым-историком это создание не имело, оно походило скорее на пеструю и вызывающую райскую птицу.

Шею этого чуда в перьях украшало колье из драгоценных камней, на ногах искрились и переливались босоножки на высоком каблуке, а костюм, сделанный из тысяч крохотных блесток, лоскутков и птичьих перышек, нашитых на прозрачный и тонкий, словно чулок, чехол, ослеплял голубыми, зелеными и серебристыми оттенками.

Чехол Мелисанда только ощущала, разглядеть его было невозможно, и создавалось впечатление полной обнаженности ее бронзового тела, если, конечно, не принимать в расчет коротенькую юбочку и чисто символический лиф, скорее подчеркивающий, чем прикрывающий упругий высокий бюст.

— Это еще не все! — Мария сделала помощнице знак принести какой-то подозрительный предмет из голубых и зеленых перьев, лежащий на стуле в дальнем углу.

— В комплект наряда входят корона и хвост.

Помощница стала прикреплять хвост к поясу бикини, и Мелисанда попыталась изогнуться так, чтобы получше его рассмотреть, но Мария строго прикрикнула:

— Не вертись, стой спокойно! Иначе Рита никогда не прицепит эту штуку. Она надежно закреплена на ремешке, так что ты сможешь сесть, если понадобится.

— Я похожа на павлина! — простонала Мелисанда.

— Не смеши меня, умоляю! — с трудом сдерживая приступ хохота, вскричала подруга. — Все прекрасно, и прекрати оскорблять мой костюм! Знала бы ты, каких трудов мне стоило его одолжить! Я выбрала самый скромный, специально для тебя! Такие теперь уже не в моде.

— И это называется скромным устаревшим нарядом? Что же тогда носят сейчас? Переднички, едва прикрывающие причинное место?

— Не угадала! — расхохоталась Мария. — Три шнурочка! Для Стивена мне пришлось сшить костюм поскромнее, иначе бы он его не надел. Но лично я не собираюсь выглядеть на карнавале как старая клуша. Этот праздник дает право чуточку побезумствовать. Но если говорить серьезно, то тебе следует знать, что Алекс наверняка наденет нечто умопомрачительное. Он всегда так поступает. Не хочешь же ты выглядеть рядом с ним неказистой простушкой? Ты ничуть не хуже других женщин, которых он приглашал на бал, и даже значительно красивее многих из них. Так почему бы тебе и не блеснуть всеми своими достоинствами?

Мелисанда представила, как Алекс отреагирует на ее появление в таком одиозном виде, и покраснела. И как это ей сразу не пришло в голову, насколько сексуальной и привлекательной делает ее этот костюм!

— Он будет шокирован, увидев меня в этом… в этом… Не нахожу слов, Мария, чтобы описать, на кого я похожа! — воскликнула Мелисанда, в отчаянии вскидывая руки к потолку. — Ты не обижайся, но я не смогу предстать в этом перед Алексом! Неужели нельзя надеть что-нибудь попроще? Лучше бы я сама купила себе костюм в магазине!

От чуткого слуха бдительной Марии не ускользнули панические нотки в ее голосе.

— Менять что-либо уже поздно, — отрезала она. — Алекс будет здесь с минуты на минуту, да и я не хочу, чтобы мои старания пропали даром. Хорошо, что я знаю твои размеры, не придется ничего подгонять. А в магазинах остались такие уродцы, что на них и взглянуть-то противно! Поверь мне, Мелисанда! — Она перешла на вкрадчивый, мягкий тон, каким уговаривают капризного ребенка. — Алекс надеется, что ты не ударишь в грязь лицом. Это Бразилия, милочка, а не Штаты! Или ты боишься, что уронишь свой авторитет историка, если предстанешь перед ним очаровательной женщиной?

— Но пойми же и ты меня, Мария! Мне никогда не доводилось надевать ничего подобного! Я просто не узнаю себя! Это не я!

Мария встала и подошла к подруге, чтобы утешить и успокоить.

— Верно, тебя трудно узнать. Но в этом-то и прелесть! Расслабься и наслаждайся жизнью в этот чудесный вечер! Отступать поздно, дорогая. — Мария задорно улыбнулась и встряхнула рыжими локонами. — Улыбайся, крошка! Выше нос! Иначе станешь похожа не на райскую птичку, а на ощипанную курицу. — Она отступила на шаг и окинула Мелисанду оценивающим взглядом. — Ну, мне пора. Рита поможет тебе сделать прическу и макияж. Она это прекрасно умеет, не волнуйся. А хвост пока можешь снять. Я еще навещу тебя, когда буду готова. Пока!

Смирившись со своей участью, Мелисанда терпеливо дождалась, пока ей отцепят хвост, уселась напротив зеркала гримерного столика и, пока юная и миловидная помощница Марии укладывала ей волосы, погрузилась в невеселые размышления. Ее беспокоил страх, расползавшийся по всему телу. Раньше ей казалось, что настоящая любовь принесет ей только светлые, приятные ощущения. Но вместо счастья она испытывала тревогу, мучилась кошмарами по ночам, а по утрам безуспешно пыталась изгнать Алекса из своего воспаленного мозга. Теперь ко всем прочим напастям прибавился липкий страх. Она тяжело вздохнула.

По своей наивности Мелисанда полагала, что Мария раздобудет для нее какой-нибудь скромный, традиционный карнавальный наряд — клоуна или принцессы. Проще говоря, нормальную одежду, прикрывающую наготу, как любой повседневный костюм.

И вдруг на нее напяливают прозрачный чехол с птичьими перьями! И говорят, что это — неземное чудо! Возможно, это и так, но только больше подходит для красавиц танцовщиц на бразильских народных гуляньях, а не для ученого-историка.

Это «чудо в перьях» разрушало всю сложную систему барьеров, которую Мелисанда кропотливо воздвигала в своем мозгу против опасных эмоций. Если соблазнительная дама в облегающем шелковом платье, смотревшая на нее из зеркала в примерочной бутика Марии, лишь обескуражила ее, то эта незнакомка в невиданном наряде, таращившаяся на нее сейчас, повергла Мелисанду в ужас.

Не прикрытая ни строгим костюмом, ни скромным пучком на затылке, стала очевидной вся природная чувственность неприметного профессора истории. Карнавальный костюм стал как бы ее второй кожей, и в нем (это следовало признать) Мелисанда выглядела сногсшибательно. И если Алекс уже говорил ей, что она красавица, то что он скажет теперь, когда увидит ее в столь эпатирующем наряде?

Рита что-то быстро сказала на португальском, возвращая ее из мира фантазий в действительность, и Мелисанда, вздрогнув, подняла голову и взглянула в зеркало. Рита очаровательно улыбнулась ей и надела на ее локоны тиару, увенчанную павлиньими перьями.

Мелисанда встала в полный рост, вскинула подбородок и выпрямилась. Неземное создание, смотревшее на нее из зеркала, походило на сказочную красавицу из «Тысячи и одной ночи», но никак не на историка Мелисанду Меррик. Незнакомка излучала женственность и очарование, дарующие власть над мужчинами.

За спиной у Мелисанды скрипнула дверь, и кто-то изумленно ахнул.

— Нет, Мария! — протестующе воскликнула Мелисанда. — В таком виде я не могу предстать перед Алексом. Что он подумает об этой… этой… — Она в отчаянии махнула на зеркало рукой и замерла, услышав, как знакомый бархатистый баритон с легкой дрожью произнес:

— Он подумает, что перед ним самое прекрасное создание, какое он когда-либо видел.

Мелисанда подняла голову, стараясь унять дрожь подбородка, и резко повернулась на высоких каблуках к Алексу, одетому в золотисто-белый костюм из переливчатой ткани. Рита на цыпочках выскользнула из комнаты.

Глаза Алекса сверкали. Зрачки расширились настолько, что глаза из темно-карих превратились в черные. Рот был приоткрыт, и учащенное дыхание при каждом вздохе неестественно сильно вздымало его грудь. Воздух в комнате казался наэлектризованным.

Мелисанда в полнейшей растерянности смотрела на Алекса снизу вверх. Затем его состояние словно передалось ей, и она попятилась, стыдливо закрывая ладонями лицо.

— Нет! Замри! Смотри на меня! — остановил ее Алекс, протянув к ней руку и коснувшись пальцем ее подбородка. Мелисанду бросило в дрожь.

— Не надо бояться! Ты выглядишь потрясающе! — убеждал ее Алекс. — Почему ты дрожишь?

— Я не привыкла к таким костюмам! — крикнула в отчаянии Мелисанда. — Там, в зеркале, вообще не я!

Алекс зачарованно посмотрел на ее отражение.

— На меня смотрит неземное, незнакомое создание, но оно столь же реально, как и то, которое поправляет очки, сползающие на кончик носа, и морщит лоб, когда читает. Или заразительно хохочет от искреннего счастья на яхте, подставляя лицо морскому ветру. — Он обернулся и, коснувшись указательным пальцем ямочки на подбородке Мелисанды, осторожно провел им по ее трепещущим губам. Немного помедлив, он еще пристальнее взглянул ей в глаза и наклонился. Мелисанда оцепенела, словно загипнотизированная.

— Она все еще вертит хвостом перед зеркалом? Безобразие! Сколько можно вас ждать! — раздался у Алекса за спиной громкий голос Марии.

Алекс и Мелисанда разом вздрогнули и отпрянули друг от друга. Он неестественно улыбнулся и, обернувшись к рыжеволосой подружке, развел руками:

— Клянусь, моей вины в этом нет. Я был потрясен!

— Да, как и любой другой бы на твоем месте, — покачала головой Мария, с удовлетворением разглядывая результаты деятельности Риты. — Когда час назад я уходила отсюда, ты уже и тогда смотрелась потрясающе. А сейчас ты способна кого угодно повергнуть в шок! Значит, я не зря старалась!

Она горделиво приосанилась, весьма довольная собой, и Мелисанда рассмеялась. Мария легко и просто разрядила обстановку, и все опасения Мелисанды исчезли.

— Я сказал ей то же самое, — с готовностью подхватил Алекс. — Но мне показалось, что новое одеяние слегка пугает нашу райскую пташку. Это так? — посмотрел он на Мелисанду.

— Я и вправду поначалу испугалась, — задорно сверкнув глазами, призналась она. — Но теперь, когда я вижу, в каком наряде идет на бал Мария, мне ничего не страшно. — Она подмигнула подруге и расхохоталась.

Алый костюм Марии — отнюдь не консервативный — сверкал и переливался, а хвост, распущенный веером у нее за спиной, затмевал даже тот, что был пристегнут к бикини Мелисанды.

— Очаровательно! И кто ты теперь? Жар-птица?

— Я знала, что мой наряд тебе понравится! — Мария восторженно захлопала в ладоши, и сверкающие перья у нее за спиной величаво закачались. — А мой-то мужлан-муженек только и спросил, не боюсь ли я замерзнуть! И это в Рио, когда мы будем танцевать всю ночь напролет!

— Твой мужлан-муженек просто не хочет, чтобы твоими прелестями любовались другие мужчины, — раздался голос входящего в комнату Стивена.

Все обернулись. Муж был в таком же ярко-красном сверкающем костюме, что и его жена. Взглянув на Мелисанду, он ахнул:

— Невероятно! Я потрясен! По-моему, Алекс рядом с тобой выглядит слишком бледно.

— А ведь ты прав! — сокрушенно подхватил Алекс. — Похоже, я напрасно волновался из-за обилия на мне золота. Придется нам, старина, беречь наших пташек от хищных самцов и не отходить от них ни на шаг.

— Я не нуждаюсь в защите, и ты это знаешь! — звонко рассмеялась Мария.

Приглядевшись к бело-золотому костюму Алекса, Мелисанда вдруг поняла, что маскарадный наряд и его совершенно изменил. Перед ней был не известный ей крупный предприниматель, а абсолютно другой человек. В переливчатой рубахе с длинными рукавами, сшитой из искрящейся ткани, в мягких замшевых сапогах, он походил на пирата. С таким телохранителем можно ничего не бояться! В конце концов, на карнавале в Рио всем позволено дать волю своей фантазии, каждый играет какую-то роль, часто абсолютно не совпадающую с его естественным обликом. Карнавал есть карнавал!

Сегодня ночью она сыграет роль райской птицы пирата, а утром снова перевоплотится в ученого-историка: стянет волосы узлом на макушке, наденет очки, юбку и блузку и усядется за письменный стол, словно эта фантастическая ночь была всего лишь игрой ее воображения. А эта ночь ее! Мелисанда освобожденно рассмеялась, глаза ее засверкали. В эту безумную ночь она не станет стесняться ни Алекса, ни окружающих, ни себя.

«Пташкам» с их распущенными веером сверкающими хвостами оказалось тесно даже в лимузине, и водителю пришлось отстегивать перья, чтобы Мария и Мелисанда смогли выбраться из салона. Очутившись на парковочной площадке, окруженные шумной и пестрой толпой, они расхохотались от восторга.

Когда же их веселая компания заняла очередь на подъемник, доставляющий гостей бала на вершину Шугэ-Лоуф, неуверенность окончательно покинула Мелисанду. Как и предвидела Мария, ее костюм выглядел скромным по здешним меркам. Кое-кто из людей старшего возраста пришел в традиционной одежде, но молодежь явилась на карнавал едва ли не в чем мать родила. Весьма популярными оказались костюмы, состоящие из узких полосок ткани и сетки на голом теле, а также головные уборы с вуалью и перьями.

Внимание Мелисанды привлек разноцветный, переливающийся всеми цветами радуги мотылек; за ним шел дракон с рубиновыми глазами; какой-то павлин изящно поклонился Мелисанде и что-то затарабанил по-португальски. Алекс весело рассмеялся и прогнал его прочь, чем явно обрадовал его спутницу в костюме белого лебедя.

— Этот шутник решил, что твои зеленые и синие перья будут лучше смотреться на его фоне, и предложил мне взамен тебя свою спутницу: дескать, ее белое оперение больше подходит к моему золотисто-белому пиратскому облачению, — пояснил Алекс Мелисанде, помогая ей войти в кабину.

Она посмотрела на его лицо, сияющее юношеским задором, и спросила:

— И что же ты ему ответил?

— Сказал, что хотя пираты всего света обычно возят с собой попугая в клетке, я предпочитаю райскую птицу и никому ее не отдам.

В кабину вскочила еще одна парочка, двери закрылись, кабина дернулась и сдвинулась с места. Мелисанда инстинктивно вцепилась в сильные руки Алекса, опасаясь, что не устоит при следующем толчке. Через плечо Алекса ей было видно, как Стивен и Мария о чем-то оживленно беседуют с супружеской парой в серебристых костюмах. Почувствовав на себе ее взгляд, Мария обернулась и ободряюще улыбнулась Мелисанде, та помахала ей рукой и тотчас вздрогнула, ощутив на ягодице чью-то руку.

— Извини, — выдохнул ей в ухо Алекс, боясь, что она не услышит его из-за шума. — Твой хвост мешал человеку в костюме индейского вождя, и я его слегка поправил. Потерпи немного, скоро доберемся до места, там будет посвободнее.

Вагончик миновал гору Урка и, набирая скорость, устремился выше, к вершине Шугэ-Лоуф. Из окна открылась величественная панорама: сверкая огнями зданий и бульваров, Рио-де-Жанейро огибал серебристым полумесяцем Копакабану, за которой чернел океан.

— Какая красота! — прошептала Мелисанда.

Не разобрав ее слов, Алекс наклонился, и она повторила:

— Очень красиво!

— Мы уже подъезжаем, — сказал Алекс. — Ты слышишь? Там уже играют самбу.

Мелисанда услышала лишь негромкий перестук барабанов. С каждой минутой он становился все громче, пока наконец не перерос в грохот. Вагончик замер на площадке, и пассажиры с радостными возгласами высыпали наружу, торопясь присоединиться к многолюдной толпе, заполнившей все освещенное пространство.

Мелисанда тоже шагнула было к двери, но остановилась, почувствовав, что сзади ее что-то держит. Она обернулась и увидела, что Алекс, присев на корточки, расправляет ее хвост. Хорошенько встряхнув его, он выпрямился и сказал:

— Райской птичке следует почистить перышки, прежде чем предстать перед публикой.

Он стоял настолько близко, что почти касался ее тела, — и оно, как губка, впитало его энергию и наполнилось теплом. Пират злодейски осклабился и подмигнул райской птице. Игриво вильнув бедрами, она схватила его за руку и увлекла к выходу, хохоча и крича:

— Скорее, Алекс! Иначе мы потеряем наших друзей из виду.

Спустя минуту, поддавшись общему настроению, все четверо уже безумствовали вместе с толпой: весело плясали, что-то кричали и пели под музыку самбы. Теплая и влажная бразильская ночь накрыла беснующихся своим черным покрывалом, на фоне которого, словно бриллианты, сверкали огни иллюминации. Этот безумный мирок на вершине Шугэ-Лоуф жил сам по себе, отрешившись от реальной жизни огромного города, огни которого мерцали у подножия горы.

Чувствуя себя абсолютно раскованными, люди встречали своих старых знакомых, менялись партнерами, то растворялись в общей массе, то возникали из нее вновь. С Мелисандой танцевали Алекс, Стивен и еще какой-то чудак, изображающий какого-то инопланетянина: костюм его состоял из «бортовых огней» — гирлянды разноцветных лампочек на бедрах. Когда он наконец вернул Мелисанду Алексу, запыхавшаяся райская птичка с жадностью выпила банку сока и выдохнула:

— А я-то думала, что нескромные наряды могут позволить себе только женщины!

— На этом балу все дозволено! Но я, пожалуй, буду лучше присматривать за тобой, раз ты привлекаешь внимание инопланетян. Не дай бог, следующим похитителем окажется африканский воин!

Мелисанда расхохоталась и снова исчезла в толпе.