Анатомия развода

16

Игорь свалился утром прямо у ворот своего института, пытаясь дошагать до работы. Его обнаружили приятели по службе, на минуту призадумались, а потом бодро внесли в лабораторию и спрятали от вездесущих, зорких глаз строгого начальства.

— Н-да! — философски хмыкнул один из коллег Скудина. — Чтобы выносили из учреждения — это я наблюдал в своей жизни немало, но чтобы вносили — сегодня видел впервые!

И набрал номер Юрия, с которым был немного знаком. Попросил заехать и забрать друга, на ногах не стоящего. До завтра Скудина они перед начальством прикроют, а уж там Игорек пусть самостоятельно думает о собственной судьбе своей . гениальной головой, если не хочет остаться без работы.

Юрий позвонил к себе на работу, хрипло сообщил, ежеминутно талантливо задыхаясь от кашля, что приболел и берет отгул, сел в машину и, беззлобно матюгаясь, помчался вызволять Игорька.

Тот валялся на грязном полу за шкафом. За столом парень колдовал над прибором. Спокойствие ребят в лаборатории свидетельствовало, что такое положение Игоря — дело абсолютно житейское и привычное. За время своей семейной жизни Воробей упустил из виду кое-какие подробности скудинского бытия.

Юрий насупился и мрачно спросил:

— Спит?

Парень за столом рассеянно махнул рукой:

— Не! Отдыхает! Заберешь неподвижное тело? Оно уже давно не колготится, а своя ноша не тянет! Эх, клевая у него тут работа! Сутки спит, трое не приходит.

— Сильно поддавать стал?

Не! Не поддавать. Он нажирается так, что на ногах не стоит. А потом с удовольствием смотрится в зеркало. И утверждает, что выглядит очень свежо, моложе своих лет, потому что выпьет водки — и сразу молодеет!

— Помоги загрузить этого идиота в машину! — буркнул Воробей.

Он отвез Игоря к себе в квартиру, где пока временно никто не жил. Мать Юрия часто гостила у преданного ей Михаила. В машине упившийся до выпадения в осадок Скудин начал поборматывать:

— Бомбить… Ковровой бомбардировкой!.. Юрий полюбопытствовал:

— Бомбить, говоришь? Это кого же — меня, что ли? Агрессора везу!

— Всех бомбить… — требовал пьяный Игорь. — Вообще все бомбить! Ковровой бомбардировкой!!

Дома у Юрия он спал часа три, пока, наконец, распахнул черные, по-прежнему привычно сияющие в двести ватт глаза и огляделся.

— Ишь куда я попал, блин… — пробормотал он. — Ты зачем, конский щавель, меня с работы уволок?

Тебя с этой работы скоро выкинут, если водку жрать не перестанешь! — торжественно и мрачно пообещал Юрий, глядя исподлобья, как змий из-под куста. — А ты хлестать ее не перестанешь! Это аксиома, вроде той, что Новый год приходит первого января. Тебя сегодня твои кореша прикрыли, но завтра этот номер не пройдет. Я тоже поддать не дурак, но до тебя, скажем прямо, далеко мне! Нельзя полоскаться в одном и том же корыте много раз. Вода становится уж очень грязная. Тебя твое будущее совсем не колышет? Лучше женись! Да вот хотя бы на нашей Ольге! Она ждет не дождется. Чего тебе еще искать? Коса будь здоров! Есть за что таскать в случае непослушания. Вот я уже женат и… Ну, скажем прямо, нагрелся на этом — эх… И теперь всем советую: женись! Пройди через это. Хорошая жена — удача, плохая — мудрость жизни.

— Е-мое, моралист выискался! Ты что — моя дуэнья? Или классная дама? И у тебя есть еще вторая попытка, — логично заметил Игорь. — И третья. Как у спортсменов. Так что ставить на себе крест рановато. Разведись и пробуй по новой. Будешь либо шибко удачливым, либо на редкость мудрым.

— Верно, разумник! — согласился Юрий. — Но только на этот раз я женюсь на девушке, умеющей доить корову. Мечтаю приходить домой пьяным и «падать на чистое покрывало в грязных сапогах, а жена будет снимать их с меня и говорить слова ласковые!

— Утопист! — хмыкнул Игорь. — Таких девушек, блин, нынче нет, все перевелись! А вот тебе еще одно простое наблюдение к размышлению: женщины всегда и во все времена в качестве украшений и татуировок любили и любят изображения змей… К чему бы это? Да, а зачем тебе, Воробей, в городе корова? Молоко в пакетах пока не перевелось.

— На всякий пожарный. Вдруг в деревню соберусь переехать? Фермером стану. А в общем, это просто личная характеристика невесты, анкетные данные, которые мне должны подойти и соответствовать. Вот, как обожает повторять Нюта. Вставай, пьяница, будем чай пить!

На столе вместо чайника стояла початая бутылка водки, грязные стаканы и несколько тарелок с объедками и остатками засохшей еды.

— А на чем это ты так сильно нагрелся с Анютой?

Игорь безмятежно потянулся. Юрий внимательно глянул на него исподлобья:

— Хороший вопрос! Мечтаешь повторить мой скорбный путь? Не советую. Быстро ошалеешь от избытка интеллигентности и наставлений на путь истинный. Да и в остальном… Не думай, что с ней хорошо в койке. Слишком много капризов и причуд. Настоящая упрямая шляхта с чудовищной гордыней, волей и огромной тягой к свободе. Анна привередлива, а баба чем проще, тем лучше. Но можешь попробовать. Если так уж неймется. Хотя она пока под моей фамилией ходит. И знаешь… — Он помолчал. — Во всем нужна мера. А мы с тобой, похоже, как раз ее и не знаем. И не только мы одни. Многие частенько не видят границ ни в чем: ни в любви, ни в ненависти, ни в мести, ни в самопожертвовании, ни в эгоизме, ни в глупости, ни в бесстрашии, ни в заботе о своей семье… Дурацкая беспредельность… Тебя это касается всерьез. Задумайся, пока не поздно. Увлекаешься слишком. Водярой, например. Ты долго валяться собираешься?

— Пока ты не дашь мне вырезки, — мечтательно отозвался Игорь. — И обязательно рыночной! С кровью! А насчет койки… Может, это у тебя там не все благополучно? Не замечал, конский щавель?

Он никогда не был привлекателен для Анюты. И даже если вдруг Воробьевы действительно разбегутся в разные стороны… Это ничего не значит. А письма… Обыкновенная бабья блажь. Нашло на нее… Маялась дурью и скукой. С кем не бывает… Вот только зачем было заниматься этим так серьезно?.. Тоже, видно, не чует предела. Ну, маялась бы на крайняк в одиночку, а ведь Анька долго держала Скудина за дурака…

Игорь вспомнил ее, прикусил губу и уставился в стенку. Его пьяный дурной каприз не произвел на Юрия впечатления. На самом деле Игорь к мясу был довольно равнодушен и просто выкаблучивался: пытался разозлить Воробья, оскорбить, раздразнить — пусть по-детски, глупо! — но обязательно заставить злиться, даже психовать.

— Обана… Слуг еще не завел, чтобы на рынок гонять! — усмехнулся Юрий. — Как только появятся, сразу на базар и пошлю. Долгонько тебе этого счастливого момента дожидаться придется! Ломаешься почем зря. Спесивого дурака из себя корчишь. А дурак с претензиями еще хуже, чем обыкновенный идиот. Валяйся хоть до Нового года! Но повторяю: с работы тебя выкинут как миленького! И мать на сей раз не поможет. Она тоже не всесильна. Что тогда делать будешь? Ты же ни к чему не пригоден, гвоздя в стену не вобьешь! Обе руки левые. И обе кривые. С ними ни торговать, ни строить, ни компьютеры отлаживать — нынче самые престижные занятия. С голоду сдохнешь! А уж про водку вообще тогда думать забудь! Помнишь, как приемник у Нюськи чинил?

Игорь помнил. Приятель умел при случае точно попасть в самое больное место и спокойно ответить мощным ударом на удар. Хотя никогда не вступал первым в сражение и борьбой не увлекался.

— Ты вообще-то еще не забыл, каким концом лампочку в люстру вставляют? — безмятежно поинтересовался Юрий. — А что у тебя творится дома… — Юрий брезгливо поморщился, вспомнив квартиру приятеля. — Ты когда бачок починишь в туалете?

По квартире Скудина стайками летали мухи, постоянно здесь живущие и размножающиеся. Перед каждой едой он судорожно искал по всей кухне чистый стакан или чашку. В туалете воду сливал ведром.

— Слесаря вызвать — он же не будет стараться и не починит так хорошо, как я! — глубокомысленно объяснил Игорь. — А если починю сам — мои девки тотчас на меня навешают починку других вышей в квартире. Вот поэтому я принципиально не чиню и слесаря не вызываю.

— Надо же уметь так выкрутиться! — искренне восхитился Юрий. — Язык у тебя незаурядный, прямо-таки редкостный!

Игорь сиял. Черные глаза сверкали блеском номер два, свидетельствующим о душевном покое и довольстве жизнью. Переделать парня невозможно, поскольку он сам категорически не желал меняться и что-либо переиначивать в своей жизни.

Да, у Юрия было давно собрано неплохое досье на друга. Воробей потрудился лучше ФСБ. Но дружить они продолжали в силу беззлобности Юриного характера, его добродушия и незлопамятности. А еще потому, что оба долго ностальгировали по школьным, ясным до прозрачности годам. И еще… Они оказались повязаны одной женщиной. И это неожиданно спаяло их прочнее всего.

Юрия, так же как Игоря, жизнь не так легко и просто вышибала из седла. И испортить ему настроение тоже мало кому удавалось. Довольно твердый камушек даже для скудинских зубов, которых у опустившегося пьянчужки оставалось все меньше. Лечить их Игорь панически боялся, а когда боль становилась нестерпимой, отправлялся к хирургу и удалял очередной зуб. Схема простая, действенная, но, увы, зубов не сохраняющая.

Отлично зная все слабые места приятеля, Воробей издевательски спросил:

— Ты когда зубы-то вставишь, жених?

Юрий любил периодически задавать этот вопрос.

— Никогда! — с вызовом заявил Скудин. — Мечтаю о вставных челюстях. Это совсем неплохо. Два чудесных преимущества: зубы точно никогда больше не заболят и ничего не надо чистить — только не забывай новые зубья на ночь в стакане замачивать. Все о'кей!

— Разумник! — ухмыльнулся Юрий. — Далеко пойдешь! Отрезанная нога тоже никогда больше болеть не будет. Почему бы тебе не попробовать? Сразу и навсегда избавишься от всех мозолей и станешь первооткрывателем нового метода. Да и палец на руке обжег — тотчас его под нож! Без забот и хлопот! А почему у тебя носки дырявые?

— Да, — с гордостью подтвердил Игорь, — у меня все носки с дырочками. Поэтому я надеваю сразу три пары. Дырки накладываются одна на другую, и носки как целые. И теплее, В детстве со мной приключилась забавная история. Мать заслала меня как-то на лето в лагерь. Мне лет восемь было. Я ехать не хотел, упирался. Мать перед отъездом говорит: «Ты, Гарик, грязное белье долго не носи, надевай чистое, я тебе много смен положила». Ну, я и надевал: на одни трусы — другие, а потом третьи… Пока, наконец, вожатая не заметила, что я как-то странно потолстел и двигаюсь с трудом. Зато больше мать меня в лагерь никогда не отправляла, у бабки летом жил…

Юрий хмыкнул:

— Женись! Может, малость в себя придешь. Слово «супружество» произошло от сочетания «соупряжь», что значит «совместная упряжка». Вместе тянуть веселее. И пусть роза пахнет лучше, чем капуста, но из нее не сваришь борщ. Советую тебе над этим хорошенько поразмыслить.

— Отныне, Воробей, у тебя будет новое прозвище: Женись! — объявил Игорь. — В соответствии с твоим привычным советом. Все твердят про здоровый образ жизни… А так ли он необходим? Вот тебе лишь один пример — Уинстон Черчилль. Маленького роста был, очень склонный к полноте, не вынимал изо рта сигары, покупал ящиками коньяк в СССР и хлестал за милую душу. И прожил, блин, девяносто лет!

— Ну, ты не Черчилль, поэтому на девяносто лет не рассчитывай! — заметил Юрий. — А свои байки будешь девкам рассказывать. Они это любят. Так что женись и успокойся. Пройди через свадьбу и семейную жизнь! Как через аттракцион в Парке культуры. Посмотрим, как у тебя получится.

Игорю тоже хотелось бы на это посмотреть. Почему-то ему казалось, что все сложится как нельзя лучше. При одном обязательном условии: если выбросить из жизни Анечку Литинскую… С ней одна нерва. И потом, Женись прав: нельзя плескаться в одном и том же корыте много раз. Вода становится слишком грязной…

— Наверное, ты прав… Как проснусь утром, — пожаловался Игорь, — одно только чувство: плеваться хочется!

— Ну, ты бы вечером ставил возле кровати корыто с водой. Чтобы, проснувшись, сразу поплевать сколько душе угодно — и таким образом разрядиться и войти в нужную форму.

— Однажды я так перепил портвейну «Кавказ», что несколько лет не мог слышать даже просто слово «Кавказ», — вернулся Игорь к любимой теме.

— Однако пить портвейн мог?

Выходить из перебранок Игорь привык только победителем.

— У себя начфаке видел агитку, — радостно продолжил он, — «Интеллигент, занимайся физкультурой!». Дальше там написали, с кого стоит брать пример: «Платон был прекрасным борцом, Байрон — великолепным пловцом, Пушкин — замечательным фехтовальщиком». А ниже кто-то от руки приписал: «Но ведь все они плохо кончили!»

Юрий ухмыльнулся:

— Да у тебя, друг, все равно конец один — плохой! Выбирать не из чего.

— Нет, выбор всегда есть. Например, чай или водка! И ты зря со мной все время с подковыркой разговариваешь, конский щавель. Не думай, я не алкоголик и не пьяница! Я лью не каждый день! Так ты что предпочитаешь из предложенного мною списка, Женись?

Воробей выбрал водку.