Ангел-Хранитель, или Никогда не работай в библиотеке (СИ)

Глава 18

В библиотеке царил полный хаос. Сотрудники бегали взад-вперед, перетаскивали книги, папки и огромные альбомы. Правило ходить строго по дорожкам никто не соблюдал. Читатели пытались шикать на слишком активных сотрудников, но это не помогало. Они перекрикивались и просто громко разговаривали.

— Что-то новенькое, — удивился Денис.

— Ден, — из глубины зала выскочила Юлька, — ты бы знал, что здесь происходит!

— Ты бы знала, что у нас происходит! — вторил ей Денис.

— Да что у вас может произойти! — отмахнулась она. — Вот у нас тут полный кавардак. Семен Сергеич теперь главный, он всем руководит. Видишь, как все бегают? Когда все узнали, что Хан воровал героев и вообще не только крот, но и предатель, тут такое началось, — она схватилась руками за голову.

— Где Семен Сергеич? — перебила я ее.

— У себя, то есть у Хана в кабинете.

Я прошла в глубь зала, Денис схватил Юльку за руку и потащил следом.

Без стука я вошла в уже знакомый кабинет Хана.

— Семен Сергеич, есть разговор.

— Ангелина, хорошо, что пришла. Юленька рассказала мне, что вы вернулись, я очень за вас рад. Но сейчас ужас сколько дел. Хан наворотил столько, что разгребать здесь еще очень долго.

Я склонилась над столом.

— Нужно поговорить.

Семен Сергеич снял очки, отложил их в сторону.

— Что-то еще случилось?

— Случилось. Семен Сергеич, такое случилось, что вы даже представить не можете, — высунулся из-за спины брата Денис. — У Ангела ДАР.

— Я знаю. С даром видуна мы уже определились.

— Не тот. Новый. Мы там были, а Хан пришел, и у него в руках та же штука, что и у героев, ну, Сила Слова. Он на нас ее направил, а Ангел вся скрючилась и вокруг нас появился огромный купол. Она нас защитила. Я потом Ангела растолкал, и купол этот исчез.

— У Хана есть Сила Слова? Но как? Люди не могут ей обладать.

— Он что-то говорил про то, что прочитал кучу книг и нашел там вариант как Силу к себе применить. Для этого ему и нужны были первоначальные герои, которые послабее. Видимо этим способом он и заряжает более сильных героев.

— Не хорошо это, ой, не хорошо, — Семен Сергеич взял очки, протер стекла, положил очки обратно на стол и стал тереть переносицу.

— Вы про Хана или про Ангела? — осторожно спросил Денис.

— Про Хана. Ангелина, ты мне поподробнее расскажи, что ты видела и что чувствовала.

— Ничего я не чувствовала. Только сильно испугалась за Дена, что Хан его заденет. Хотела закрыть его, а потом как провалилась куда-то, ничего не помню. Только Ден меня толкает и говорит, что над нами какой-то купол был.

— Быть этого не может.

— Вот Хан также сказал. А потом бросил нас и убежал.

— Вы знаете, что это было? — спросила я.

— В древних книгах описана легенда об избранном Хранителе. Его Сила природная, естественная, и она сильнее любой Силы Слова. Но за все время, что хранятся летописи Хранителей, не было описано ни одного такого случая. Поэтому это и считается легендой, выдумкой. Но если ты говоришь, что создала купол, который защитил вас, это значит…

— То, что ты избранная! — восхищенно проговорила Юлька.

— Что-то типа того. Этой силой нужно научиться управлять. Эх, жаль, нет вашего отца рядом, он бы научил тебя как правильно управлять этим даром. Да и времени пока нет, нужно срочно все исправлять, делать новую защиту, чтобы Хан больше не смог войти в наши хранилища.

— Вот насчет Хана я бы и хотела поговорить. Мне показалось, что он знает, где отец. Но не может до него добраться, поэтому с помощью нас хотел его выманить. Мне нужно еще раз поговорить с Ханом.

— Ты хочешь еще раз с ним встретиться? — вытаращил глаза Денис. — Лично мне и одного раза хватило.

— Ребята, дело осложняется еще тем, что Хан на самом деле что-то готовит. Он не шутил про детей и компьютерные игры. Мы подняли документы, он выводил средства Хранителей на строительство чего-то. По накладным невозможно понять, что это, но это что-то мощное и серьезное. Боюсь, что с помощью этого устройства он сможет запрятать детей в книги.

— Вы думаете, это он серьезно? Про книги, — вставила свое слово Юлька.

— Мы на себе испробовали, серьезно это или нет. Или ты до сих пор не веришь в то, что он может это сделать?

— Да верю я. Только что мы можем сделать, у нас ни оружия нет, а Ангел управлять своей силой не умеет, верно, ведь? — Ден покосился на меня. — Что мы можем противопоставить им всем? Ладно еще этот Максим и Хан. А вот с Раскольниковым встречаться у меня желание полностью отпало.

— Ну, есть у меня одна идейка. Как у самого пропащего человека, напрочь забитого игрой в компьютерные игры, — улыбнулась я.

— Давайте, ребята, — сказал Семен Сергеевич. — Если честно, на вас сейчас одна надежда. Тут такая паника, что никто ничего не знает.

— Ну, и что ты придумала? — спросил Денис, когда мы вышли из кабинета. — Что мы будем делать, и главное — где. Мы же даже не знаем где они все могут быть.

— Где — это не вопрос. Помнишь тот теплоход? Он стоял в самом конце причала и до удобного захода на него, то есть современной пристани, было далеко. То есть он стоял там долго, и уплывать в ближайшее время не собирался. И вряд ли они использовали целый теплоход, чтобы прятать на нем одну Юльку. Так что скорее всего они и сейчас на нем. И вся технология, если она, конечно, есть, находится там.

— Хорошо. Ну пришли мы на теплоход. А дальше-то что?

— А дальше будем показывать на собственном примере все негативное влияния компьютерных игр на сознание человека.

— Это как?

— На месте покажу, — сказала я, идя к выходу на улицу, — но твоя помощь будет как никогда кстати.

— Ну, не знаю, — с сомнением проговорил Денис, с неохотой двигаясь за мной, — я же особо не играю в стрелялки. Я в Майнкрафт играю. А какие там навыки пригодятся, чтобы победить свихнувшегося героя из книги, потомственного литератора и просто придурка?

— Поверь, Майнкрафт там будет играть далеко не последнюю роль.

Подойдя к с уже знакомой нам пристани, мы остановились. Был будний день, вокруг ходили люди, тащили чемоданы, размахивали зонтиками от солнца, торопясь успеть на свой теплоход, увозящий их в путешествие по рекам нашей страны. Лишь «Лев Толстой» угрюмо стоял в конце причала, там же, где и был несколько дней назад. Единственный признак жизни — опущенный трап. На борту никого не было видно. Мы всматривались в черные дыры иллюминаторов, но не увидели ни одного движения. Мы осторожно, оглядываясь по сторонам, поднялись на теплоход. События той ночи отразились у меня в памяти, всколыхнув и побег Юльки, и ранение Антона. Я так и не успела позвонить в больницу и узнать, в каком же он состоянии. Взглянула в сторону каюты, в которой все случилось. «Ну ничего, как только мы здесь закончим, обязательно навещу его в больнице».

— Давай, ты здесь, а я пошла внутрь, — сказала я брату.

— Ты только это, осторожней, — Денис дотронулся до моего плеча.

— И ты, — я положила свою руку сверху, сжала и сняла со своего плеча.

Я прошла к входу в каюты. Дверь поддалась легко, не издала ни единого звука. Внутри свет не горел, в отличии от того вечера, да этого и не требовалось. Солнечные лучи легко проникали сквозь иллюминаторы, очерчивая границы стойки ресепшн и винтовой лестницы, поднимающейся на верхнюю палубу.

Я прикрыла за собой дверь и стала подниматься. Но я не осталась незамеченной. От стены отделилась темная тень и к лестнице вышел светловолосый молодой парень. Он без страха, но с интересом смотрел на то, как я поднималась. Как только я скрылась из вида, он ушел в коридор с каютами и скрылся за одной из дверей.

На средней палубе тоже никого не оказалось. Теплый летний ветер дул в лицо. Я подошла к краю палубы и перегнулась через перила. Внизу Денис сидел за мотками каната прямо на палубе и что-то усиленно скручивал. Я махнула ему рукой, но крикнуть ничего не успела, как получила сильный удар в спину. Чуть не перелетев через перила, я вовремя схватилась за поручень. Второго удара не последовало, поэтому я повернулась, чтобы посмотреть, кто на меня напал. На палубе стоял Раскольников, засунув руки в карманы своей рубашки. На лице плясала кривая улыбка, взгляд не был полон ненависти или агрессии. Скорее так смотрят удавы на свою жертву, немного надсмехаясь над неизбежностью того, что произойдет дальше.

— Я даже рад тебя видеть, — наконец произнес он, — думал, что, отправив тебя в мой мир, потеряю такую собачонку, которая скрашивала мой досуг. А оказывается нет. Собачонка выжила и снова готова тявкать и мешаться под ногами. Ты на что надеешься, девочка?

Я стала медленно отступать в сторону, но Раскольников не сводил с меня взгляда, поворачиваясь вслед за мной.

— Решила вот тебя повидать. Перед тем, как отправить обратно, к твоей старухе.

— Ух ты, как высоко замахнулась. Я думал ты из этих, из обычных, из тех, кто служит великим целям гениальных людей.

— Таких как ты? — усмехнулась я, переступая все дальше, передвигаясь к другому борту. Раскольников, не вынимая рук из карманов, двигался следом.

— Если ты не поняла, то здесь я определился: тварь я дрожащая или право имею. Я сделал свой выбор. Я больше не ненужный обществу человек. Я — Наполеон, я — тот, кто вершит судьбы и управляет людьми.

Я сделала рывок по палубе, пытаясь пробежать до лестницы, ведущей вниз, но Раскольников не дал мне этого сделать, преградив пути к отступлению.

— Вы никчемные людишки, вы не испытывали того, что пережили мы: вонючие подъезды, нищета, оборванная одежда, провонявшая потом, потому что сменной у тебя просто нет. Вы живете в роскоши, которую никак не заслужили. И вы не цените ее!

Он стал надвигаться на меня, соединив руки, между которыми засверкали электрические искорки. Шаг за шагом он приближался все ближе, прижимая меня к перилам.

— Вы, уткнувшиеся в свои компьютеры, не видящие реальной жизни, с ее трудностями и проблемами, вы — никчемные, не нужные обществу люди, не читающие книг и не думающие о важных вопросах бытия.

— Это о том, как убить старушку? По-твоему, убийцы становятся великими людьми? Да они гниют на каторге, ты забыл?

Раскольников сжал кулаки и выбросил руки вперед. В меня полетел яркий сноп искр. Я отпрыгнула в сторону, прокатилась по палубе, вскочила на ноги и побежала в сторону двери, ведущей внутрь теплохода. Я бежала между рядами кают, надеясь, что никто не попадется на пути. Сзади я слышала тяжелые шаги преследователя, но боялась оглянуться, чтобы не замедлить бег и не споткнуться. Электрическое потрескивание, раздававшееся сзади, подгоняло все быстрее. Но толи преследователь не собирался использовать свою силу в помещении, то ли на бегу делать ему это было неудобно. Но в любом случае, это давало некоторую фору. Добежав до конца теплохода, я выскочила на палубу, и тут же врезалась в кого-то. Человек обернулся. Передо мной во весь рост стоял Хан.

— Это что еще такое? — взревел он, оправившись от столкновения. Тут он заметил Раскольникова, вставшего в дверях. — Ты разве не отправил ее по ту сторону?

— Отправил, — тяжело втягивая воздух, проговорил Раскольников. К спортивным нагрузкам, видимо, литературная жизнь его не готовила, — только она вернулась. Как — не знаю. Да это и не важно.

Он опять начал складывать руки, вызывая столп искр из рук.

— Не здесь, — остановил его Хан и кивнул в сторону кормы. Только сейчас я заметила огромную железную установку, около которой вертелся Максим, подключая какие-то провода и протягивая тросы.

— Устройство, затягивающее всех бестолковых, играющих в компьютер, людей? — ухмыльнулась.

— Ага. Для тебя как раз. Пиф-паф ой-ой-ой, бегать будешь всю жизнь. А мы — смотреть, — дико гоготнул Максим.

— Зря вы считаете, что компьютерные игры отупляют и делают из людей роботов, — улыбка с моего лица исчезла, и я посмотрела прямо в глаза Хану. — Чтение литературы или даже само пребывание в литературе, — я кивнула на Раскольникова, — не делает людей ни умнее, ни культурнее.

— Ты решила разрушить мою теорию? — хмыкнул сзади Раскольников.

— Да ты ее сам уже разрушил. И не раз.

Я бросилась в сторону, пробежала мимо установки, толкнула Максима, который вставлял какие-то провода в устройство, и побежала по другой стороне теплохода. Сзади опять раздавались шаги, но на этот раз их было много, они эхом отдавались от железных стен теплохода. Оббежав круг, я оказалась около трапа, рванула на себя дверцу, ведущую на выход, но тяжелая рука схватила меня за ворот, втянув обратно и толкнув в сторону. Я полетела кубарем, больно ударившись плечом о железный выступ вентиляции.

Передо мной стоял Хан. Высокий, все в том же неизменном плаще даже в сильную жару. На секунду мне показалось, что в его глазах мелькнул огонек. Такой же как у героев, электрическая искра Силы Слова. Я подумала, что это либо у него искры в глазах, либо это отблеск от солнца. Потирая ушибленное плечо, я отползала от надвигающегося Хана. Сзади уже успели добежать Раскольников и Максим, стоя, сложив руки на груди и растянув на лице довольные улыбки. Слева от меня неожиданно взорвался уличный фонарь. Затем справа зажглась и тут же взорвалась столпом искр электрическая гирлянда. Я озиралась, смотря из стороны в сторону, а троица все наступала.

— Ну что, каково чувствовать себя никчемной? Чему научили тебя твои компьютерные игры? — усмехнулся Раскольников, подходя ближе и потирая руки, сочившиеся столпами искр.

Я смотрела на противников, часто моргая, раскрыв рот от удивления. Потом мои глаза приобрели ясность и четкость во взгляде, с лица спало заискивающее боящееся выражение, а появилась легкая улыбка, которая медленно расплывалась на лице.

— Например тому, что такое тактика и стратегия, — я снисходительно посмотрела на Раскольникова, — тебе не понять. Ты же никогда не играл в компьютерные игры. А если бы играл, знал бы некоторые приемы по отвлечению внимания. Это когда враг, топоча кирзовыми сапогами, бежит за одним, второй совершает диверсию в абсолютно пустом штабе.

Я махнула рукой на противоположную сторону корабля. Все разом обернулись, Хан подбежал к борту. На корме, около огромного железного устройства стоял Денис. В руках в него был маленький прибор. Тот самый, который вложил в книгу Семен Сергеич, усиливая ее действие. От устройства тянулся тоненький проводок. Денис стоял и прикручивал последнее соединение. Повернулся ко всем, помахал им рукой и потянул за ручку, включающую прибор.

— Не смей! — Хан побежал вдоль борта корабля, пытаясь остановить Дениса, но тот уже отошел подальше от устройства, из которого разлетались искры и расходилась спокойная волна энергии. Будто прозрачный туман, она окутывала весь корабль.

Раскольников и Максим подошли ближе, как завороженные смотря на надвигающуюся на них волну. Я встала на ноги и прошла мимо них. Меня никто не останавливал. Около трапа я встретила Дениса, тот помог мне спуститься с корабля.

Хан обернулся и посмотрел нам вслед. Он заскрежетал зубами, сжал кулаки, но не сделал ничего, чтобы нас остановить.

— Пойдем, — толкнул он Максима по направлению к трапу.

Раскольников повернулся и хотел идти за ними.

— А тебе уже поздно, — Хан на секунду заглянул ему в лицо и тут же ушел, подталкивая Максима в спину.

— Что значит поздно? — спросил Раскольников, но тут прозрачный туман добрался до него, окутав его ноги. Он сделал попытку двинуться с места, но не смог. Ноги были будто вбиты в бетон. Невидимая сила держала его крепко.

— Эй, вы не можете меня бросить! Вы, никчемные людишки! Вы не имеете даже сотой доли силы, которую имею я, — он соединил руки, стал тереть их друг о друга, но ни одной искорки не вылетело, будто в зажигалке закончился заряд. Он тер руки, хлопал их друг об друга, но бесцветный туман неумолимо накрывал его, дошел до пояса, не давая сдвинуться с места.

— Никогда люди не статут превыше книг! Только литература спасет мир! — кричал он.

Но его никто не слышал. Теплоход оказался пуст, все оставили героя, владельца Силы Слова, одного.