Английский чай

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Ослепленная слезами, Ева продолжала бежать, не думая о том, куда несут ее ноги. Вот мост, который она прошла пять минут назад, а вон и та же самая пожилая дама, встретившаяся ей на пути. Как может все оставаться так абсурдно нормально, если мир Евы рушился, как карточный домик!

Сильная боль заставила девушку остановиться. Она сползла по дверному косяку и заплакала.

Неудивительно, что Рафаэль был так взволнован сегодня утром. И ясно, почему он не знал, когда вернется. Ева с болью вспомнила его слова. Как там? «Я могу вернуться очень быстро или пробыть на встрече полдня». Что-то вроде. Да и какая теперь разница? Эта женщина, наверное, его бывшая возлюбленная, которую он хотел вернуть.

И, очевидно, преуспел, в отчаянии подумала Ева. То, как он склонился к ней, как целовал, только доказывает, что он не собирался приезжать во дворец.

Она была такой дурой! Наивной дурой. С того самого момента, как они понравились друг другу, Ева решила, что между ними возникло довольно редкое чувство. Она была ошеломлена его силой. Настолько, что отдалась в руки Рафаэля, не думая о последствиях.

Да, Рафаэль не торговец смертью, но он лжец. И это еще хуже.

— Ева? Ева, моя дорогая, я так и думал, что это ты! Господи, что случилось?

— Люка! О, Люка… как ты?

— Мой отель находится неподалеку. О, девочка моя, скажи мне, почему ты плачешь?

Ева бросилась в его объятия, уткнувшись носом в его плечо. От Люки пахло сигаретами и спиртным. Ева вдруг обнаружила, что вспоминает, как плакала на плече Рафаэля. Но Люка был похож на него, он находился рядом, и уже только за это Ева была ему очень благодарна.

— Успокойся, моя золотая, успокойся. Это из-за Рафаэля?

Ева кивнула.

— Он ударил тебя?

Не услышав ответа, Люка слегка потряс Еву за плечи и повторил свой вопрос. Она сделала глубокий вдох и отрицательно покачала головой.

— Я видела его с… с… другой женщиной. В кафе. Он… — Еву снова задушили слезы. Она взяла у Люки платок и высморкалась. — Они держались за руки. И он целовал ее.

Люка присвистнул.

— И как выглядит эта женщина?

Ева пожала плечами.

— Длинные темные волосы, очень худая… не знаю. По-моему, она странно тощая. Такая анорексическая версия Алессандры.

Глаза Люки странно заблестели.

— Каталина.

— Ты ее знаешь?

— Да. Они с Рафаэлем встречались, когда она работала на Лазаро. Но подожди, моя дорогая, все это в прошлом. Не могу ни на секунду представить, что Рафаэль собирается вернуть ее.

— П-почему н-нет? — Еве не понравился тон Люки.

— Она порченый товар, дорогая, вот почему. Алкоголь, наркотики и все к этому прилагающееся. Поверь, я знаю, о чем говорю. Эта женщина потеряла очарование юности. — Он провел пальцем по щеке Евы. — В отличие от тебя, мой цветочек. Пойдем, я знаю, где живет Каталина. Пойдем и…

— Нет! Я не могу! Я не хочу их видеть!

— Успокойся, золотце, успокойся. Ты делаешь поспешные выводы. Мы пойдем туда и, могу поклясться, найдем Каталину в одиночестве. Ты познакомишься с ней и поймешь, что я имел в виду. А потом ты пойдешь к Рафаэлю, поцелуешь его и скажешь, какой была глупой, а?

Ева утерла слезы. Может, Люка прав?

— Хорошо.

— Вот и славно. Пойдем.

— Почти пришли, дорогая. Квартира Каталины вон в том здании на первом этаже.

Она замедлила шаг, подойдя к подъезду.

И увидела их.

— Нет… — прошептала Ева. — О, боже… Люка, смотри. В окне.

С минуту оба наблюдали за тем, как Рафаэль расстегнул платье Каталины и поцеловал ее в лоб.

— Мне жаль, солнышко, так жаль… Кажется, ты была права, — пробормотал Люка.

Он заставил Еву отвернуться от окна, но к тому моменту Рафаэль уже задернул шторы. Слезы струились по щекам девушки, пока Люка вел ее по дороге.

Узнав о смерти Элли, Еву посетило странное чувство безразличия ко всему. Все вокруг относились к ней с нежностью и осторожностью, будто она была каким-то редким антиквариатом, который могли повредить одним неосторожным движением. А Ева даже плакать не могла.

Хотелось бы ей того безразличия сейчас! Когда все, чего ей хочется, — это устроить истерику, как ребенку в магазине игрушек. Топать ногами и кричать: «Я хочу Рафаэля! Дайте мне Рафаэля! Это нечестно!»

Возвращаться во дворец сейчас немыслимое наказание. Как в тумане, Ева поднималась по ступеням, по которым нес ее Рафаэль двадцать четыре часа назад.

— Где твоя комната?

— Прости?

Люка закатил глаза.

— В какой комнате твои вещи? Не забывай, солнышко, это дворец Изабеллы. Я никогда раньше не бывал здесь. И не знаю, куда идти.

— Сюда.

Казалось невероятным, что все осталось так, как было всего несколько часов назад. Незаправленная кровать — свидетель недавней страсти — кажется, насмехалась над Евой. Девушка бросилась на простыни, вдыхая запах Рафаэля…

— Ну же, красавица, не плачь.

Ева понимала, что начинает раздражать Люку, но ей было наплевать. Ее лишь настораживала его чрезмерная забота.

— Твой чемодан? Где он?

— Не уверена. Рафаэль положил… — Ева закусила губу, стараясь подавить слезы. — А, вот, под кроватью. Я взяла только эту сумку.

На спинке стула аккуратно висело вчерашнее платье. Девушка подошла и погладила материал. Она была так счастлива в нем вчера, а сегодня чувствовала себя, как это платье, — одинокой и брошенной.

— Готова?

Ева кивнула, не повернув головы. Позади нее голос Люки звучал нетерпеливо.

— Тогда пошли. Нам еще нужно заехать в отель за моими вещами, а потом в «Марко Поло», чтобы договориться о самолете.

— Лайнер Лазаро?

— Да, красавица. Меня не взяли на борт сюда, но не забывай — я тоже ди Лазаро!

— Но я не могу…

Ева остановилась на полуслове. Не могла же она признаться, что не представляет, как полетит без Рафаэля.

— Можешь, девочка. Или хочешь остаться здесь? Может, тебе понравится треугольник «ты, Рафаэль и Каталина», а? — Люка грубо рассмеялся собственной шутке. — Не волнуйся, красавица. Люка за тобой присмотрит. А если ты будешь очень хорошей девочкой, я дам тебе кое-что, что поможет тебе расслабиться.

— О чем ты?

Люка усмехнулся, похлопав себя по носу.

— Я покажу тебе позже. А теперь давай выбираться отсюда. Дурацкое место.

— А мне здесь нравится.

Ева закрыла за собой дверь спальни и немного постояла, прижавшись лбом к двери. Эта незаправленная кровать останется в голове надолго, как символ короткого, но истинного счастья.

День клонился к вечеру, когда Рафаэль наконец вошел во дворец. По дороге он забежал в магазин и специально для Евы купил английский чай.

Рафаэль оставил Каталину спать. Он раздел ее и уложил в постель, как ребенка. Всю дорогу, пока они шли из кафе, Рафаэль терпеливо слушал Каталину и успокаивал ее, когда она снова и снова повторяла имя погибшей подруги — Элли.

Рафаэль дождался приезда матери Каталины, обсудил с синьорой ди Суза возможность того, чтобы ее дочь дала показания против Люки, и только потом покинул квартиру девушки. Он с нескрываемым облегчением узнал, что женщина одобряет идеи Рафаэля и согласна с ним. Вдвоем они смогут оказать Каталине необходимую поддержку, если дело все-таки дойдет до суда.

Рафаэль решил немедленно позвонить Марко.

В несколько шагов преодолев лестницу, он улыбнулся. Ну, может быть, чуть позже…

Он тихо открыл дверь, чтобы проверить, осталась ли Ева верна своему слову. Она могла спать, ведь вчера они едва ли поспали больше пары часов.

— Ева?

Комната была пугающе пуста. По спине Рафаэля прополз неприятный холодок. Бросив чай на столик, мужчина заглянул под кровать, где должны были стоять их сумки.

Его чемодан на месте. Рафаэль резко отодвинул его, надеясь обнаружить сумку Евы.

Ничего.

Он выпрямился и огляделся. Достав свой мобильный, он второпях начал поиски номера телефона аэропорта «Марко Поло».

Пять минут спустя Рафаэль уже знал, что никто под именем Ева Миддлмисс не зарегистрирован. Но если она в Венеции, то, должно быть, по какой-то странной причине переехала в отель. А значит, предстоит обзвонить еще много мест.

Он уже собирался начать, но тут затрезвонил его мобильник.

— Алло?

— Синьор ди Лазаро? Это Роберто. Я подумал, мне следует сообщить вам, что синьор Люка только что сел на борт лайнера Лазаро, чтобы вернуться во Флоренцию. — Роберто сделал небольшую паузу. — С ним синьорина Миддлмисс.

Рафаэль грязно выругался.

— Самолет уже поднялся в воздух?

— Нет, синьор. Но синьор Люка очень торопится. Мы взлетаем через пару минут.

— Спасибо, что дал мне знать, Роберто.

— Нет проблем, синьор. Хотите, чтобы мы вернулись за вами, когда высадим синьора Люку?

— Да. Дайте мне знать, когда сядете.

— Конечно, синьор.

— О, и… Роберто?.. — Рафаэль прижал руку ко лбу. — Попроси Нико приглядывать за синьориной Миддлмисс, хорошо? Она боится взлетать. Сделай это для меня, ладно?

Бледный, злой, Рафаэль бросил телефон на кровать и подошел к окну. Он стоял на этом самом месте вчера, как раз после того как они занимались любовью. Закрыв глаза, он мог представить все в мельчайших деталях. Ева сидела на кровати в том платье, ее лицо было нежным и мягким, когда он рассказал о смерти матери. Ее глаза излучали любовь. А он был таким идиотом, что не смог разглядеть этого…

Рафаэль сжал кулаки и прижал их к стеклу. Нет! Не обманывай себя!

Он все видел. Но боялся признаться себе, что испытывает то же самое…

— О боже! — Его голос разрезал тишину комнаты. Как же долго он судил о людях по себе! Рафаэль вспомнил, с каким чувством Ева произнесла: «Если бы он любил ее, то защитил бы»…

Он все сделал не так.

Рафаэль любил Еву, но не защитил ее, а лишь причинил ей боль.

Бросая одежду в чемодан, он лишь надеялся, что успеет извиниться.

Улицы Флоренции были пусты, когда рано утром Рафаэль ехал в сторону квартиры Люки. Он проскакивал светофоры и слишком быстро сворачивал на поворотах. Ему плевать было на полицию. Марко все уладит.

Если Люка хоть пальцем тронул Еву… Рафаэль проехал весь город с этой мыслью. Уже подъезжая к дому брата, Рафаэль почти обезумел от адреналина и недостатка сна.

Мужчина нажал кнопку домофона.

— Рафаэль ди Лазаро. Боюсь, мне срочно нужно увидеть брата. Наш отец…

Консьерж, не задавая лишних вопросов, пропустил Рафаэля в дом. Он прочитал все о болезни Антонио в газетах и теперь с готовностью выразил свое сочувствие.

— Спасибо, — поблагодарил его Рафаэль. — Простите — я все еще немного в шоке — не подскажете номер квартиры моего брата?

— Он живет в пентхаусе, синьор.

Рафаэль удержался от гримасы. Следовало бы догадаться, что Люка займет самую большую квартиру в доме.

Лифт ехал, кажется, целую вечность. В его зеркале Рафаэль с трудом узнавал свое лицо. Он словно постарел лет на двадцать с тех пор, как в последний раз видел Еву. Щетина покрывала подбородок и скулы, а под глазами возникли мешки, совсем как у Каталины. Голубая рубашка еще не просохла от ее слез. Ева плакала не так…

Господи, только бы она была там!

Двери лифта распахнулись. В холле была только одна дверь.

Люка был изумлен, увидев на пороге брата.

— Рафаэль… мило, что ты решил зайти ко мне! Странное время выбрал, но все же…

Рафаэль отодвинул Люку и прошел внутрь.

— Где она?

— Кто — она?

— Ева.

— А! Прекрасная Ева! Боюсь, ты упустил ее. К этому времени, — Люка взглянул на часы, — она уже, наверное, села в Хитроу. Мы остановились здесь на несколько часов перед полетом, чтобы убить время. — Люка неприятно рассмеялся. — И я очень этому рад! Полагаю, мне следует тебя поблагодарить, большой брат. Ты ее прекрасно обучил.

— Я тебе не верю.

— В чем? Что она сейчас летит в Лондон? Может, позвонишь в Британские Авиалинии? Не помню точно номер рейса, но…

— О, я проверю, не сомневайся.

— Так значит, ты не веришь, что Ева решила попрактиковать на мне свои новые умения? — Люка выглядел исключительно довольным собой. — Раз уж ты проделал такой путь, думаю, ты заслужил увидеть фото.

Рафаэль уже думал уйти, но тут Люка достал несколько полароидных снимков. На них была блондинка, обнаженная, в чулках и туфлях на высоченных каблуках.

И эта блондинка — Ева!

— Они немного нестандартные, знаю, но довольно милые…

В следующий момент кулак Рафаэля ударил Люку в лицо. Тот пошатнулся и упал. Перешагнув через тело брата, Рафаэль вышел, даже не оглянувшись. Только выйдя из лифта, он понял, что его рука вся в крови.