ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Рафаэль просыпался медленно, с трудом освобождаясь ото сна, не понимая, где реальность, а что ему просто приснилось.

Ева?

Он слышал ее шепот на ухо, чувствовал ее дыхание на своей щеке, ощущал ее пальцы на коже. Ее аромат обволакивал его теплом, пока Рафаэль не открыл глаза, ожидая найти девушку рядом.

Но он был один на темной террасе. Свечи догорели, а кофе на столе остыл. Но знакомый цветочный аромат остался. Рафаэлю потребовалось немного времени, чтобы понять, что он исходит от палантина, который Ева носила сегодня вечером и которым он был сейчас заботливо укрыт.

Поборов искушение зарыться в него лицом, мужчина тихонько простонал, окунувшись в воспоминания о прошедшем вечере.

Тот поцелуй. Глупое, эгоистичное, неоспоримое удовольствие от того поцелуя…

Рафаэль собирался серьезно поговорить с Евой, когда та вернется, и дать ей ясно понять, что это была ошибка. Но он неожиданно для самого себя заснул. А она еще и укрыла его палантином, чтобы он не замерз.

Этот жест Евы удивил и тронул Рафаэля. Он резко встал, сдернув с себя палантин, и размял ноги. В тот самый момент мужчина вспомнил, что телефон Евы до сих пор у него. Не найдя его в кармане рубашки, Рафаэль тихо выругался.

Значит, Ева все-таки стояла над ним и ее пышная грудь вздымалась и опускалась в сантиметре от его лица, пока ее руки шарили по его телу… То был не сон.

Рафаэль, зевая, пошел наверх. Сон поможет преодолеть невероятную усталость. Но как унять боль, идущую изнутри?

Он остановился у двери в ее комнату. Его терзали противоречивые чувства. Но секунду спустя все сомнения отпали сами собой. Тишину прорезал крик.


Мужчина был так близко, что Ева ощущала его дыхание на своей шее. Так было всегда: чем ближе он подходил, тем труднее было бежать. Так происходило до тех пор, пока ноги не увязали во влажном песке. Ева знала: он настигнет ее. Так же, как настиг Элли. Она ощутила, как его пальцы сомкнулись на ее шее, и издала истошный крик.

— Ш-ш-ш… Все хорошо. Ш-ш-ш… ты в безопасности…

Сильные руки обняли ее, но Ева лишь сильнее закричала.

— Ева! Ева! Все хорошо. Это просто сон. Тихо, тихо, все в порядке.

Голос Рафаэля. В самое ухо. Это его руки обнимали ее. И его ладони гладили ее по волосам, прогоняя дурной сон. Чувствуя невероятное облегчение, она свернулась калачиком у него на груди, благодарная за его силу и теплоту.

Постепенно дыхание Евы стало ровным. Дрожь прошла. Ева погрузилась в тишину, слыша только биение его сердца у себя под ухом. Сон окутал ее возбужденный мозг. Она забыла обо всем, кроме волнующего присутствия Рафаэля.

Он осторожно уложил ее на подушки. Ева, знала, что под тонкой майкой напряглись, требуя внимания, ее соски. Но Рафаэль укрыл ее одеялом и встал.

Сквозь прикрытые веки Ева наблюдала, как он размял напряженные плечи, поднял ее ноутбук и исписанные листы с материалами для статьи. Они, наверное, упали, когда она заснула. Рафаэль взглянул в ее сторону, прежде чем задуть свечу.

— Спасибо, — тихо прошептала Ева. Рафаэль покачал головой. Он потушил свет и вышел.

* * *

Солнце уже высоко поднялось, когда Ева спустилась в холл. Ей было отчего-то стыдно. Девушка стеснялась снова увидеть Рафаэля.

Дважды за вечер она выставила себя полной дурой. Это было слишком даже для Евы Миддлмисс. И в обоих случаях Рафаэль повел себя тактично и великодушно.

Будь он проклят!

Ева проснулась пораньше и попробовала заняться статьей, но что она ни делала, слова не шли. И Сиенна, и прошедшая модная ретроспектива показались вдруг очень далекими. Они словно стали частью совершенно другой жизни. Той, которую Ева знала и где вполне отдавала отчет в своих действиях. Но теперь ее сердце сказало, что больше не нуждается в услугах разума. Что еще раз доказал вчерашний разговор с Лу.

Ева не могла винить подругу в том, что та волновалась. Если бы они вдруг поменялись местами, Ева тоже переживала бы. Вот только отчего-то именно здесь, рядом с Рафаэлем ди Лазаро, Ева никогда еще не чувствовала себя в большей безопасности.

Девушка нашла Фиору в холле. Домоправительница смахивала пыль с многочисленных фотографий в рамках. В воздухе танцевали золотые пылинки.

— Здравствуйте, синьорина. Хорошо спали?

Ева уже собиралась сказать, что у нее была кошмарная ночь, но сдержалась. Глядя в лицо пожилой домоправительницы, девушка поняла: та лишь сделает неправильные выводы…

Если бы!

— Замечательно. Спасибо, Фиора, — ответила Ева. — Здесь так спокойно.

— Да, синьорина. Синьор ди Лазаро, он тоже всегда так говорит. Это единственное место, где он спокойно спит.

— Рафаэль?

— Нет, синьор Антонио. — Фиора вздохнула. — Он так устал… Теперь мы все поняли, почему…

В глазах женщины блеснули слезы. Закусив губу, она продолжила смахивать пыль с рамок.

— Не расстраивайтесь, Фиора. Уверена, скоро синьор Антонио выйдет из больницы и вернется сюда, где вы сможете присматривать за ним.

— Да… — Фиора шмыгнула носом и поглядела на снимок. На нем Антонио был запечатлен под руку с какой-то итальянской кинозвездой. — Эти люди — они не знали его. Антонио всегда был таким. С ним нелегко. Но в душе… он хороший человек.

Только не для Рафаэля, вспомнила Ева. Она не высказала вслух свое замечание, произнесла лишь:

— Вы давно на него работаете?

— Тридцать пять лет. Я начала работать в то время, когда Антонио привел в этот дом Изабеллу как свою молодую невесту.

— Мать Рафаэля?

— Да. — Фиора поставила фото на место. На большинстве снимков был запечатлен Антонио, с разными красотками под руку. Ева размышляла, кто же из них Изабелла.

— Какая она была?

Фиора взяла небольшую фотографию женщины с ребенком на руках и протянула ее Еве. Девушка улыбнулась, узнав большие темные глаза малыша и его идеальный рот. На Изабелле было надето выходное платье из зеленого шелка, с розовыми розочками по линии груди. Изабелла смотрела в камеру, лучезарно улыбаясь, тогда как Рафаэль с серьезным видом уставился на маму.

— Рафаэль очень похож на нее.

— Возможно. А вот характер у него синьора Антонио.

— Правда? — удивилась Ева. — Я думала…

— О, они спорят, но лишь потому, что они одинаковые… — Фиора рассмеялась. — И оба всегда считают себя правыми! Поэтому они и не ладят.

— Изабелла очень красивая. И очень молодая.

— Двадцать один, когда они поженились…

Двадцать один? Столько же и мне сейчас, вдруг подумала Ева. Она снова взглянула на маленького мальчика на руках матери. Не думая, девушка провела пальцами по его крошечному личику, будто стараясь смягчить напряжение, отражающееся в его темных глазках.

— Рафаэль очень любил мать. Как трудно ему было, наверное, пережить ее смерть.

Ева произнесла эти слова еле слышно, скорее для себя, но Фиора ответила:

— Да. Для ребенка увидеть такое… — домоправительница покачала головой.

В наступившей тишине Ева ощутила странное напряжение в животе.

— Синьорина, пойдемте, пойдемте со мной.

Ева поставила снимок так, что он закрыл фото Антонио в обществе кинозвезды. В голове девушки возникло множество вопросов, но Фиора уже удалилась, шурша юбками.

Взглянув в последний раз в грустные глаза малыша, Ева последовала за ней в кухню.


Ева вышла попить кофе на террасу. Здесь уже не осталось следов вчерашнего вечера, разве что несколько розовых лепестков возле стула Рафаэля…

Ева подняла один, поиграла с ним, вдыхая чувственный аромат. Неожиданно девушка вспомнила, как коснулась рукой его щеки, а Рафаэль притянул ее к себе и поцеловал. Странное возбуждение пронзило тело.

В тот момент она была так уверена в себе и в своем глупом плане. А теперь все казалось невероятно смешным, Ева наивно полагала, что если сможет быть ближе Рафаэлю, то ей все станет ясно. Но, как Икар, подлетевший слишком близко к солнцу, она была глупой и самоуверенной. Чем ближе она подбиралась к Рафаэлю, тем больше он покорял ее…

Очнувшись от своих мыслей, Ева обнаружила, что смяла розовый лепесток между пальцев.

Это было знамение. Безумие полагать, что можно играть в игры с таким, как Рафаэль ди Лазаро, и выйти из игры без потерь.


Впереди расстилалась зеленая лужайка. Тропинка вела в глубь сада, к деревьям. Внезапно желание уйти подальше от этого дома стало невыносимым. Ева выбросила смятый лепесток и пошла в сторону деревьев.

Подойдя к ним, девушка обнаружила чей-то дом. Она с любопытством обошла стену и вскрикнула от радости.

Прямо перед ней был бассейн. Чудесный овальный бассейн с прохладной водой.

Дом, который только что обошла девушка, напоминал древнюю римскую баню. Ева ощутила почти непреодолимое желание окунуться в водную прохладу…

Войдя через стеклянные двери, она приблизилась к бассейну. Здесь было все: и столик с косметикой Лазаро, и большое зеркало, и душевая кабинка, и столик с журналами, и даже несколько удобных кресел и диван.

Чувствуя себя как Златовласка в доме трех медведей, Ева обошла комнату и просмотрела все ящики. Она надеялась найти купальник, но, несмотря на все удобства, ничего похожего на бикини здесь не оказалось.

У Евы был выбор: лифчик и трусики или ничего?


Ева прыгнула в воду и сразу почувствовала себя лучше. Раз за разом ритмичные движения успокаивали нервы. И из бассейна вышла уже совершенно другая, новая, посвежевшая Ева.

Она все же решила в пользу белья; мысль о том, что кто-нибудь из слуг — а еще хуже, Рафаэль — обнаружит ее, когда она выйдет, обнаженная, из воды, убедила девушку остаться в лифчике и трусиках.

Но и это был нелегкий выбор. На Еве был комплект, который в последний момент перед отъездом ее заставила купить Лу. Он стоил столько, сколько Ева обычно тратила на целый наряд, включая туфли и поездку домой на автобусе.

Но, приобретя эти шоколадного цвета кружевные лифчик и трусики-шортики, Ева тут же влюбилась в них, позабыв о запредельной цене. Правда, плавать в них было все равно, что разгуливать в бриллиантах по задворкам, но альтернативы не оставалось.

И вот теперь предстоит еще и высушить все это. Девушка закусила губу, но все же решилась. Она сняла белье и положила его на солнце. Потом взяла из стопки на столике глянцевый журнал и улеглась с ним на диван. И наткнулась на статью о Сиенне.

Это было как раз то, что нужно. То вдохновение, которого не хватало Еве для написания собственной статьи. Можно даже назвать это исследованием. Ева надела очки и приступила к чтению.

— Лазаро — моя любимая марка! — уверяла Сиенна в интервью. — Мне нравится ее женственность и плавность линий. Лазаро знает толк в женских изгибах…

Как и его сын, подумала Ева. Пора вернуться к собственной статье, решила девушка. Наверняка белье уже высохло. Ева отложила журнал и прошлепала к бассейну.

Она уже собиралась подобрать белье, когда заметила движение в воде. Девушка простонала и подскочила. Бюстгальтер выпал из дрожащих рук и, сделав кульбит в воздухе, упал в воду.

В ужасе Ева наблюдала, как он тонет…


Плавая под водой, Рафаэль заметил что-то бледное и расплывчатое над головой. Он различил стоящую у бассейна фигуру, изящную и золотистую, как подсолнух. Сквозь воду невозможно было разглядеть ее лица, но эти длинные ноги и волнующие изгибы тела не могли принадлежать никому, кроме…

Рафаэль подобрал со дна лифчик и поднялся на поверхность.

Ева залилась краской под взглядом Рафаэля. Она в панике искала, чем прикрыть свою наготу. Как назло, рядом ничего не оказалось.

Подавив слезы унижения, девушка прикрылась руками, как могла.

— Я собирался спросить, твое ли это, но, кажется, ответ очевиден.

Отсутствие интереса со стороны Рафаэля было для Евы как пощечина, особенно после вчерашнего страстного поцелуя и утешения в его руках. Встретив его взгляд со всей холодностью, на какую только была способна, Ева слегка вздернула подбородок.

— Пять баллов, Эйнштейн. А теперь, если уже насладился моим унижением, верни мне лифчик, пожалуйста.

Рафаэль вздохнул и, ухватившись за кромку, вылез из бассейна. Он убрал со лба мокрые волосы и подошел к Еве, протягивая ей белье. В его мужественной руке лифчик казался девчачьим и очень фривольным.

Ева попятилась, стыдясь внезапного жара, охватившего тело.

— Сама заберешь или хочешь, чтобы я надел его на тебя?

— Нет! — слишком поспешно возразила Ева.

— Что — нет? Нет, ты не возьмешь свой лифчик? Или нет — ты не хочешь, чтобы я надел его на тебя? Надеюсь, второй вариант, потому что я более ловок в расстегивании этих штук.

— Дай сюда! — взвизгнула Ева.

Рафаэль соблазнительно крутил лифчик на пальце. Но что же делать? Если отправиться в раздевалку, чтобы надеть его, то Рафаэль увидит ее сзади. Обнаженную. Может, надеть лифчик прямо здесь, перед ним? Снова Ева ощутила, как заливается краской. Наверное, не стоит.

А ведь она застряла здесь до тех пор, пока он не уйдет, вдруг поняла девушка. Рафаэль, кажется, и не торопился.

— Прости, — неожиданно произнес он. — Я не знал, что ты здесь.

— Не нужно извиняться. Это ведь твой дом.

— Пусть так… — Рафаэль замолчал, будто задумавшись, что сказать. — Все равно я хочу извиниться. За то, что произошло вчера ночью.

— Слушай… пожалуйста… — перебила Ева. — Ты не должен. Я сама не знаю, что на меня нашло. Обычно я не… — девушка замолкла, не желая озвучивать то, что случилось между ними. Только не сейчас, когда она, обнаженная, сжимает в руках белье. — В любом случае все уже кончилось. Забудь.

Сквозь капли воды Ева видела, как он провел ладонью по лицу.

— Все равно мне придется уехать по делам на пару дней. Я уеду сегодня днем. Ничего, что я оставляю тебя здесь одну с Фиорой?

Этот простой вопрос ножом вонзился в сердце, отозвавшись болью. Неожиданной болью.

— Конечно. Я не ребенок. И тебе не обязательно всегда быть рядом и присматривать за мной.

— Нет? — поддел ее Рафаэль.

— Нет! — огрызнулась Ева.

— Вчера мне так не показалось.

Внезапно унижение обернулось злостью. Подбоченясь, Ева вздернула подбородок и яростно сверкнула глазами.

— Так нечестно! Это был просто дурацкий сон… я не просила тебя…

И замолчала, неожиданно осознав, что Рафаэль приближается к ней, что в своей злости она забыла прикрыться и теперь стоит перед ним обнаженной. Осталось только надеть шпильки — и она станет похожа на стриптизершу.

Но Рафаэль вдруг прошел мимо, появившись через минуту с парой полотенец в руках. Он протянул ей одно.

Но гордость — ужасная вещь. Голая, униженная и оскорбленная, Ева в этот момент скорее приняла бы помощь от сатаны, чем от Рафаэля ди Лазаро. Стараясь выглядеть так, будто ее нагота ее абсолютно не смущает, девушка гордо расправила плечи и смерила мужчину холодным взглядом.

— Можешь сказать Фиоре, что я не останусь. Так что она избавлена от обязанностей няньки в твое отсутствие.

Вот оно. Насмешливая улыбка исчезла с лица Рафаэля.

— И где же ты планируешь остановиться?

— Найду что-нибудь во Флоренции, — пожала она плечами.

— Не забывай, на дворе август. Все отели забиты туристами.

— Тогда я подумаю, что можно сделать.

Наградив Рафаэля еще одним убийственным взглядом, Ева развернулась и пошла в раздевалку, плавно покачивая бедрами. Шесть или семь шагов показались девушке целой милей. И каждый из них давался с трудом, будто она ступала по ножам.


Вилла показалась холодной и темной после недавней вспышки у бассейна. Рафаэлю потребовалось несколько минут, чтобы глаза привыкли к полумраку комнат. Из коридора раздавался деловой голос Фиоры. А в следующую секунду домоправительница уже торопилась в его сторону.

— О, синьор Рафаэль!..

Она выглядела напуганно. Рафаэль положил руку на плечо женщины и спросил спокойно:

— В чем дело, Фиора? Это из больницы звонили?

— Нет, синьор. Полиция.

На лице Рафаэля не отразилось ни единой эмоции. Он снял трубку и набрал номер.

— Марко? Чао.

— Чао, Рафаэль. Слушай, перейду сразу к делу. У меня плохие новости. Наш главный свидетель по делу Люки не станет давать показания.

— Должны же быть другие свидетели?

— Да. Но мы же не можем приставать с этим к каждой модели! Чем меньше людей знают об операции, тем лучше. Особенно если учесть, что ребята Люки убирают ненужных свидетелей.

Рафаэль поежился, вспомнив слова Евы, услышанные им случайно.

— Что мы имеем?

— Мы следим за твоим братом. Это все, что нам остается, пока мы не найдем кого-то, кто согласится свидетельствовать против него. Остается лишь скрестить пальцы, что этот кто-то найдется побыстрее. Люка становится все более непредсказуемым. Чувствую я, скоро он оступится. Нужно просто подождать.

Черт! Черт! Черт!

Почему Рафаэль так обошелся с Евой? Теперь она уезжает. И направится, скорее всего, в квартиру Люки. По его, Рафаэля, вине. Нет, он не может сейчас лететь в Венецию! Он должен уговорить Еву остаться на вилле. Чего бы это ни стоило. Или… взять ее с собой!

— Хорошо, Марко. Спасибо, что держишь меня в курсе.

Как только он повесил трубку, на пороге появилась Ева. На ней была свободная белая рубашка, не скрывающая, однако, от взгляда обнаженную грудь под ней. В руках у Евы был мокрый бюстгальтер.

Войдя с солнечного света и попав в полумрак виллы, девушка закричала, наткнувшись на Рафаэля, и в ужасе отскочила.

— Ты напугал меня!

— Прости, — рассмеялся Рафаэль.

— Ничего смешного! Знаю, ты считаешь меня глупой, наивной и смешной. Дай мне час, и я больше не покажусь тебе на глаза. Тогда сможешь вернуться к своей скучной гламурной жизни, дурацким друзьям. Я не просила тебя привозить меня сюда!

Всхлипнув, Ева побежала к лестнице, но Рафаэль перехватил ее. Девушка напрасно вырывалась — она оказалась в плену его рук. Как только Ева перестала сопротивляться и успокоилась, Рафаэль отступил.

— Прости. — Он поднял руку, чтобы она молчала. — Я ведь смеялся оттого, что вдруг понял: никогда ни перед кем я не извинялся так много раз за такое короткое время. И да, я виноват.

— Ты мне ничего не должен объяснять.

— Слушай, Ева, поехали вместе в Венецию, а? У меня там церемония награждения. Скучно, но шампанское поможет все исправить. Я покажу тебе город. Ты когда-нибудь была в Венеции?

Ева отрицательно покачала головой, не веря своим ушам.

— Тогда ты просто обязана поехать. Мы остановимся во дворце, принадлежащем моей матери и ее семье. Он древний, находится в самом центре города. — И Рафаэль произнес заискивающе: — Прошу… я очень хочу, чтобы ты поехала.

— Хорошо, — тихо согласилась Ева.

— Здорово! — с облегчением сказал Рафаэль. — Собирайся. Через час мы уезжаем.

Рафаэль смотрел Еве вслед и улыбался. Теперь Люка не притронется к ней по крайней мере следующие пару дней.

Но как бы самому устоять перед таким соблазном?

Загрузка...