Арестантка: Дьявол из Подпространства

Глава 16. Жуткое дальнодействие

Трой

Меня раздирала боль. Коул мёртв? Но… Но я не хотел его убивать. Не должен был. Я даже его не знал, но слышал мысли, ощущал его оцепенение. Коул так не хотел умирать, он даже не успел завести семью, казался таким одиноким. Я будто всё-таки знал его и даже ближе, чем кто-либо.

И я убил его… Мой взгляд упал на собственное отражение на выключенной панели гиперпрыжков. Тошно было смотреть. Чего говорить о Коуле? Я собирался уничтожить тысячи человек на этом орбитальном форпосте…

Отбросив ворох этих тяжёлых мыслей, я обратился к Матео:

— Мне нужно вернуться в командный пункт. Я включил таймер на увеличение кислорода на станции до ста процентов.

— Что? — лицо Матео исказилось.

Конь подполз ко мне, удручённо мигая паяльником.

— Кто-то в этой системе требует жертв… Приходил ко мне в обличии мамы… Разговаривал её голосом.

— Твою мать.

— Она… оно говорило, что жертвы необходимы для терраформирования планеты, — я старался спокойно донести всё произошедшее до Матео, чтобы он понял. — Возможно, так и есть. Только…

— Только ты не хочешь поступать так? — Матео грустно, но одобрительно улыбнулся.

— Да… но осталось десять минут… — я сжал челюсти. — Я не знаю, что можно сделать… Как выключить таймеры?

— У меня есть идея, — Матео снял с шеи коммуникатор и показал Коню. — Ты сможешь разблокировать его? Чтобы у меня был доступ по всем контактам и базам О’Коннора?

Конь взглянул на прибор и из уголков его пасти выехали два тонких стержня, которые он ввел в блок управления коммуникатора.

— Ты хочешь предупредить командный пункт от имени О’Коннора? Но тогда мы не успеем улететь, — выдохнув, сказал я и включил панель.

— Нет. Я хочу остаться и от имени О’Коннора здесь командовать, — усмехнулся Матео. — Хотя. Командовать я не люблю… но, твою мать… Я не хочу снова быть палачом.

Мне вспомнились слова Матео о расстреле пятидесяти пленных. Он сейчас был настроен искупить ту кровь. Пока я молчал, Матео продолжил:

— Место, где находится вход в пункт управления, я тебе уже показал. Надеюсь, ты помнишь…

Я кивнул.

— У них есть протокол «Смертельный сюрприз», он…

— Я знаю, — перебил меня Матео, он говорил собранно, но в то же время пламенно и решительно. — Я разберу его изнутри. Надеюсь, что коты… то есть кроты Лякрияна мне помогут. Я их, точнее, одну из них, нашел. Весьма миловидная кошечка.

Меня царапало, конечно, что даже в такие моменты Матео думал о чьей-то миловидности, но я пропустил это мимо ушей.

— Ты снова исправляешь мои ошибки? — спросил я, заглядывая Матео в глаза.

— Разве не затем нужны друзья? — Матео забрал у Коня настроенный коммуникатор О’Коннора. — Да и как раз мне нечем будет заняться, пока ты там во всякие подпространства ходишь.

— Ты будешь один в тылу врага.

— А ты будешь один в середине неизвестно где, — он хлопнул меня по плечу. — Прорвемся. Знаешь, я провел с Алисией замечательные несколько дней. И провел бы с удовольствием ещё…

Пять минут на таймере.

— Ты уж постарайся. Она очень ждёт твоего возвращения, — сказал я, помня, как трепетала Алисия от одной мысли о Матео.

— А ты, стало быть, возвращаться не планируешь?

Я не знаю, как он это понял. Вроде слез у меня в глазах не стояло. Вроде вид был не траурный. Я старался держаться решительно и уверенно.

— Если не будет жертв, то вероятно, мне придется остаться в этом Раю самому… Так сказало то существо.

И я вдруг подумал, что вероятно и энерианен этот, подобно мне, когда-то там остался. А теперь хочет вернуть браслет? Чтобы что? Чтобы вернуться в реальный мир?

Две минуты до открытия шлюза.

— А ты меньше слушай всяких существ, — буркнул Матео и двинулся к выходу. — Мы с тобой ещё семьями должны дружить, барбекю там всякое… песни под гитару, понимаешь? Я буду учить твоих малышей материться на испанском. А ты моим расскажешь про Канта?

Я не отвечал. Стоило представить себя с Принс, боль в сердце прожигала насквозь. Мне не нужно давать себе ложных надежд. Матео включил мимикриейтор и направился к выходу из челнока.

— Передай Принс, что я люблю её больше жизни… — сказал я ему вслед.

— Maldita sea, amigo! — выругался Матео, разворачиваясь к выходу из корабля, и я понял, что ничего он не передаст.

Уже подойдя в проёме раскрытой гермодвери, за которой простирался ангар, Матео остановился. Обернулся ко мне, посмотрел строго и попросил:

— Я надеюсь, что ты сделаешь всё, чтобы ничего такого мне передавать не пришлось. Ты сам скажешь это Принс… Понял?

— Понял, — выдохнул я с улыбкой, и Матео покинул корабль.

Тридцать секунд до открытия шлюза. Тридцать секунд до включения программы повышения кислорода.

Я проложил маршрут до Броссара. В памяти корабля было обозначено место, куда мы с Матео летали в прошлый раз. Пусть приборы там и сбоили, я хорошо помнил сам, куда лететь. Отключу автоматику, как только буду рядом.

Шлюз открылся, и по челноку тут же начали стрелять. В смотровой экран я увидел, что вместе с охранниками и дронами в меня стреляет и О’Коннор. Точнее Матео в его обличии. Интересно, он уже передал информацию об опасности для станции? Наверняка. Я был ужасно благодарен Матео. И чтоб его, как мне хотелось с ним дружить семьями и рассказывать его детям о Канте! Запищало оповещение о преграде на пути, и только тогда я оторвал взгляд от друга.

Шлюз, едва открывшись, принялся закрывать створки! Конечно, я и не думал, что будет легко. От попадания лазера зашипела обшивка.

«Повреждения щита» — оповестил бортовой компьютер.

Какой-то из дронов попал так, что корабль шатнуло. Но я всё-таки влетел в шлюз. Успел. Хотя створки оцарапали корпус вверху корабля, отломали вымпел с названием исследовательского корпуса, который приделали на Копенгагене для поддержания нашей легенды.

Всё это было неважно. Главное, чтобы патрульные корабли не взялись за меня, когда я выйду из шлюза. Судя по радарам, они были далеко, но всё же могли заметить челнок.

Мне нельзя больше попадаться и задерживаться. Я мчался сквозь чрево огромного причального рукава, перегрузка вдавила меня в кресло, в смотровых экранах мелькали стальные переборки.

И вот челнок вылетел в открытый космос. Внизу, под ним, переливалась голубизна моря на Веге-7. Развив достаточную скорость, чтобы не попасть в лапы притяжения планеты, я развернул челнок к черному с синими прожилками спутнику Веги. К Броссару.

К счастью, патрульный корабль, который полетел за мною, был слишком далеко, и я с лёгкостью оторвался, используя аномалию Броссара.

«Ты точно хочешь туда заходить?» — пришло сообщение от Коня, когда мы сели у того разлома в форме бабочки, где был вход в командный пункт визитантес.

Я очень хотел туда зайти. Всем сердцем. Чтобы у Принс была планета и море. Как и всем сердцем не хотел, потому что предчувствовал, что больше никогда Принс не увижу.

Надев скафандр, я выбрался из челнока. Шелестящий звук собственного дыхания щекотал нервы. Синеватое свечение из-под поверхности Броссара вызывало неприятное ощущение между лопаток. Этот странный подпространственный мир пугал до чёртиков.

Но я же там администратор. Я не должен дрейфить. Только у разлома я инстинктивно подёрнул плечами. Стало так зябко, холод будто изнутри оплетал позвоночник. Хотя в скафандре была функция климатконтроля, и датчик показывал комфортную температуру.

Спускаться вниз пришлось чуть ли не кубарем. Лестница? Если она и была, давно истлела. А я только шагнул на выступ камня, который казался мне надёжным, так сразу и ухнул вниз, потому что край разлома просто весь обвалился.

Ударившись плечом и оказавшись в залитом синим мерцанием узком коридоре, я медленно встал.

«Ты поосторожнее, а то и до пункта управления не доберёшься», — пришло сообщение от Коня.

«Постараюсь», — ответил я.

Оранжевый цвет его паяльника особенно выделялся в этом залитом синеватой дымкой помещении. Что-то родное. Я не один здесь. Как хорошо, что Конь здесь.

Я включил встроенный в скафандр фонарик и стал пробираться сквозь темноту. Матео говорил, что здесь какой-то лабиринт, и каждый раз они с Карлосом блуждали.

Действительно у коридора, по которому я шел, было много ответвлений, и совершенно непонятно, какой из них нужный. Куда вообще идти?

Я сначала думал, что тоже потеряю здесь много времени. Но заметил в воздухе странную пылинку цвета индиго. Она плыла в пространстве, оставляя за собой яркий шлейф, состоящий из переплетающихся светящихся паутинок.

Это было страшно и чудесно одновременно, я двигался за пылинкой, уходя всё глубже в темноту лабиринта. Тишина и напрягала, и радовала. В ней я хорошо различал скрежетание ножек Коня о каменный пол.

В этом срежетании я прятался от собственного страха, даже не страха, а ужаса перед этим местом. Оно казалось совсем чужим, потусторонним. Синий шлейф впереди представлялся щупальцами ядовитой медузы. Только браслет отзывался теплом, и всё сильнее, чем дальше я проходил по лабиринту.

По краю сознания скользнула болезненная мысль, и я зацепился за неё. Я убил Коула… Браслет превратил меня в кого-то монстра, вселяющегося в людей. Был ли я теперь человеком в полной мере?

Наверное, я и должен здесь остаться. По крайней мере, не бояться этого так сильно. У меня руки дрожали. Как хорошо, что Принс здесь нет, и она этого не видит. Сказала бы опять, что я — принцесса. И хорошо, что здесь Матео нет. От его приколов я бы только разволновался сильнее.

Синяя пылинка впереди взорвалась множеством искр и медленно растворялась в темноте. Это было завораживающее зрелище, и я замер, наблюдая.

«Мы пришли» — оповестил меня Конь.

Я видел перед собою лишь сизый мрак и узкие своды коридора, на которых лежал свет от моего налобного фонаря. А чем глубже я заходил в этот лабиринт, тем теснее становился коридор, и у меня даже было чувство, что стены вот-вот схлопнутся и раздавят меня, как букашку.

«Что-то не похоже», — ответил я роботу.

«Сделай ещё пару шагов вперед», — попросил Конь.

И я сделал. Почувствовал под ногами что-то наподобие платформы и встал на неё. Вспышка синего цвета ослепила, трескучий звук рассыпающегося камня вызвал волну озноба. Я испугался, что будет обвал, но вместо этого впереди раскрылись врата. Из помещения лился голубоватый свет.

Мы пришли. Осторожно переступая по каменным плитам, я прошел сквозь врата.

В помещении лежала груда чёрных камней. Будто что-то разрушилось на потолке и обвалилось на пол. Конечно, странно, что вообще что-то уцелело в этом лабиринте, ведь этим постройкам десятки или сотни тысяч лет.

Я взглянул на Коня, и заметил, что у него как-то тревожно, будто сирена, мигает паяльник.

«Что такое? Что-то не так?», — спросил я.

«Мне грустно за тебя»

«Что?» — удивился я и присел к Коню.

«Я ощущаю твою боль и страх. Мне бы очень хотелось, чтобы ты был счастлив»

Я погладил его по железной спинке. Мне даже стыдно стало за собственное малодушие. Ну чего я дрожу? Я же к этому так долго шёл. И знал, что вряд ли это будет увеселительная прогулка.

«Я буду счастлив, дружище. Буду счастлив, если с Принс всё будет хорошо, если у колонистов появится планета».

«Но тогда получается, что ты средство», — Конь ошарашенно уставился мне в глаза.

— Что? — непонимающе произнёс я вслух.

«Ну эта фраза твоя любимая, что человек может быть только целью и не может быть средством. А ты в этой логике получаешься средством…»

— Так. Не нагнетай! — буркнул я, хотя какой-то смысл в его рассуждениях был. — А то я ещё себя жалеть начну. Сяду на пол, обниму коленки и заплачу. А это нам точно не нужно!

«Да. Если готов, тогда положи руку на камни», — пришло сообщение, а сам Конь вроде стал как-то повеселее, или это мне так хотелось думать.

— На вот эти? — я кивнул на груду в углу.

«Да».

Не медля, чтобы лишние мысли не сбили меня с пути, я решительно положил ладонь на камень. Раздался скрежет. Жуткий просто.

Кажется, пол задрожал. Камень, на котором лежала моя рука, стал горячим, судя по показаниям сенсоров скафандра, и засветился фиолетово-синим светом. Сначала мне показалось, что у меня галлюцинации, но моргнув, я убедился в том, что вижу, то что вижу.

Очертания камней изменились, из сваленной груды они превратились в одну сплошную тонкую поверхность, подвешенную в воздухе. Её покрывали чёрные переливчатые чешуйки, как на хрупких крыльях бабочки. Насколько же красиво, настолько же и чужеродно. В животе образовался ледяной ком.

С камня начала подниматься какая-то чёрная с фиолетовым отблеском пыльца, обволакивая мою руку и будто примагничивая к поверхности. Я не мог убрать ладонь. Шипение разнеслось по коридору. Звук, казалось бы, залезал под кожу тысячами мелких червей. Сердце трепыхалось где-то в горле.

«Тот, кто отринет своё я, тот и войдёт, чтобы управлять»

Я разобрал в шипении смысл. Отринет своё я? Что это значит?

Со мною происходило что-то, что я не мог осмыслить и передать словами. Темный мир Броссара завертелся передо мною с невероятной скоростью. От головокружения я припал на одно колено перед этой инопланетной… консолью.

Стена затрещала, следом раздался скрежет камней и гул. Взглянув вперед, я увидел, что коридор больше не был глухим, а вел куда-то дальше. Пыльца рассеялась, освобождая мою руку.

«Система тебя пропустила», — пришло сообщение от Коня.

Да! Может быть, всё будет просто? Я сейчас войду туда. Я несмело заглянул в с виду громадное пустое помещение, но там в глубине, казалось, мигали какие-то огоньки панелей с кнопками. Значит, я войду, нажму пару кнопок, сектор закроется, и я сразу выйду. Быстренько заберу Матео, вернусь к Принс…

Конь отчего-то моего позитивного настроя не разделял. Прижался к моим ногам, не решаясь заходить первым в открывшееся пространство. Я его, конечно, же понимал. Но сделал шаг вперёд, мариноваться и трусить уже некогда.

Меня ослепила яркая вспышка, окатило странным теплом и снова зазвучало шипение. Каменные двери за нами со скрежетом сомкнулись.

«Сканирование исходной формы выполнено» — такой смысл был в этом шипении.

Какое сканирование исходной формы? Я исходная форма? Будет ещё какая-то?

«Опасное искривление пространства», — пока я медлил, сбитый с толку, пришло оповещение от нейросети.

В первую секунду я его даже не осознал. Раньше такого оповещения никогда не приходило. Ну разве может пространство опасно искривляться на планете, станции или корабле? В гиперпрыжке может, рядом со звездой может, но это уже бортовой компьютер просчитывает.

А здесь, на небольшом спутнике небольшой планеты разве может такое быть?

И только я сделал ешё один шаг вперёд, как ощутил, что падаю. Как с обрыва. Хотя я точно знал, что никакого обрыва не было, да и прямо сейчас видел перед собою пол в синеватой дымке. Да и стоял я на нём обеими ступнями.

А при этом падал. Вместе с полом? Сердце ухнуло куда-то вниз и билось, как бешенное. Грудную клетку сжало. Я не мог вздохнуть.

«Немедленно покиньте зону искривления пространства. Уровень гравитации 1.52 × 10¹² м/с² несовместим с жизнью».

Ч-что? Гравитация, как в чёрной дыре у горизонта событий? Не успел я подумать об этом, как меня пронзила боль в пальцах ног, стопах и коленях, и она поднималась всё выше и выше. Становилась всё сильнее и сильнее.

«Конь… что происходит?»

«Переход в другое из….», — сообщение от Коня пришло не полностью.

Тянущая боль терзала всё моё тело. Я почувствовал один внутренний хлопок, потом другой. Я закричал! Мой крик получился немым. Беспомощным. Я просто беззвучно разевал рот.

Снова что-то хлопнуло внутри, вызывая волну ужаса. Это разрывались мои связки?!

Я затрепыхался, но как-то инстинктивно по-животному. И естественно, даже не сдвинулся с места. Ничто не покинет чёрную дыру! Причем здесь этой черной дыры даже было не видно. Я переставал чувствовать пальцы ног, вместо них пульсировало что-то обжигающее. Я краем глаза видел, или мне мерещилось, что материя, из которой состоят мои ступни, тонкими красными полосами течёт к центру зала и просачивается сквозь пол. Как? Что это такое?!

Я покрылся испариной от утробного телесного страха. Бросил случайный взгляд на Коня, который успел проползти чуть дальше в помещение. Он застыл в одной позе, железные пластины на его спинке вытягивались и отрывались ноги. Это было чудовищное, потустороннее зрелище просто.

По моим пылающим от боли ногам, медленно потекло что-то горячее. Боль стала резче и оглушительнее. Кровь. Кровь от разрывов на коже.

И только сейчас до меня стало доходить. Я здесь умру. Умру. Умру уже скоро? От боли почему-то малодушно хотелось поскорее.

Не знаю, сколько проходило времени, мой рассудок буксовал в медленно нарастающей пекучей боли. Колени горели, и раз, раздался щелчок, затем второй. Щелчки внутри моего тела. В коленях. Суставы ломались от натяжения?

Что это такое? Как выбраться? Как бы я не пытался барахтался, не мог пошевелиться.

«Это спагеттификация», — пришло сообщение от Коня, и только оно пришло, как я увидел, что нет больше моего робота. Есть только куча разрозненных, вытянутых, как спагетти, деталей, концы которых просачиваются сквозь пол. Твою мать! Траханные звез-з-ды. Бесполезное рыдание сотрясло мою грудную клетку.

Если это переход в другое измерение, то моё тело тоже не перенесет его. Я как бы зайду за горизонт событий черной дыры?

А значит, я точно не вернусь. Так. Ну я же знал. Знал… Ну почему так больно. Почему сердце так стучит? Я знал!!!

Знал. Я к этому шел. И вот моя Голгофа — превращение в спагетти?

С губ сорвался нервный беззвучный смешок вместе с утробным всхлипом. Как я сейчас жалок, умирая.

Принс. Принс! Принс… я мысленно обратился к ней. Мне было очень страшно, но страшно не просто умереть, страшно, что я больше не увижусь с ней. Что бы там дальше ни было, какая со мною произойдет трансформация, я больше никогда не возьму её за руку… У меня больше не будет тела, чтобы обнимать её, чтобы целовать, чтобы заниматься сексом. Чтобы взять на руки своего ребенка…

Это был такой пронзительный, такой мучительный страх. Я скулил, шепча имя любимой. Я не знал, блокировал ли сейчас этот энерианен мою связь с Принс, просто пытался дотянуться до неё.

Внезапно ощутил в своей ладони её ладонь. Ощутил это божественное чувство, когда сплетались наши пальцы.

Я стал успокаиваться, отдаваться морю боли, которая из резкой становилась плавной. Я к ней привыкал. Растворялся в ней. Утекал в неё, теряя связь с телом.

Всё, что оставалось, это сплетение наших пальцев, это тепло между ладонями.

Чтобы со мною ни происходило, я знал, для чего я здесь. Для чего я всё это делаю. И если мне нужно умереть физически, чтобы закрыть сектор — я это сделаю.

Ещё какое-то неопределенное время я что-то думал, что-то чувствовал, а затем просто исчез слившись с окружающим пространством.

Только мельком заметил со стороны, что то, что было моим телом — превратилось в мясокостные кровавые спагетти, которые просачивались сквозь пол в центре зала. В середину неизвестно чего. Я улетал туда же.

3112

Когда я прилегла на пять минут, чтобы перевести дух перед присягой наших воинов, мне приснился Трой. Он взял меня за руку. Между нашими ладонями было так тепло. Меня обуяла радость. И вдруг посреди этой счастливой картины я почувствовала, что у меня ноги вытягиваются, колени выходят из суставов. Рвутся связки. Я закричала.

И тут же проснулась, тяжело дыша. Я не знаю, что это было за чувство, но оно говорило, что Трою очень плохо.

— Всё в порядке? — я услышала обеспокоенный голос Алисии.

— С Троем что-то… что-то происходит, ему больно, — по моим щекам потекли слезы. Потому что сердце разрывалось.

Будто оно ощущало то, чего я ещё не знала. Не успела осознать.

— Он с тобой говорил? — спросила Алисия.

— Нет, но я… он… как будто соединялся со мною по этой связи, просто ничего не мог сказать… — я вытирала пальцами пылающие от горячих слез щеки.

Мне же нельзя плакать. Скоро будет присяга, я должна держаться. Должна показывать гребанные мужество и решимость.

— Ты думаешь, он ранен?

— Думаю, да. Похоже, — мне все никак не удавалось собрать мысли в кучу, меня изнутри выворачивало от… страха, печали и чувства утраты, но я их отгоняла. — Похоже. Красотка?

Через мгновение буквально ко мне на кровать забралась моя сороконожка.

— Давай попробуем ещё раз хоровод устроить? — попросила я, погладив Красотку по хитиновой спинке.

Она опустила взгляд вниз, ткнулась мне в руку, чтобы я ещё её погладила. И я снова ощутила чувство утраты, на сей раз Красотка как будто отзеркалила моё.

«Невозможно».

Так я поняла её эмоции. Хоровод больше не мог помочь связаться с Троем.

— Почему? — тихо спросила я у неё, как будто она могла мне внятно ответить, а я могла четко понять её посыл.

Красотка уползла от меня под кровать.

— Мне нужно к Гомеру, срочно, — буркнула я.

— А как же причесаться и одеться для принятия присяги? — возмутилась Алисия.

— Возьми мою одежду с собой и причешешь меня тоже там, — я быстро умыла лицо в ванной комнате и вышла из своей каюты.

Нашей с Троем каюты. Как могла, я гнала от себя страшные мысли. Держала ладонь на животе. Доктор мне сказал, что малыш у меня есть. Пара клеточек проросли в матке и делятся, превращаясь в маленького человечка.

Я сосредоточилась на этой мысли. А ещё через полчаса я буду принимать присягу Армии Вегианской Республики. Мы выбросим в пекло ВАДовские эполеты и эмблемы. Нам местные сделали значки в форме синих звёзд, как Вега.

Карлос бы гордился мною. Я шла быстро, почти не замечая мелькания переборок. Поглядывала на белоснежный пол.

Или Карлос уже гордится? Смотрит там из своей ячейки рая. Я выдавила подобие улыбки, сосредотачивалась на хорошем, как могла.

Но едва я вошла к Гомеру в изолятор, увидела его сгорающий от любопытства взгляд, мне стало не по себе. Я сходу спросила:

— Чтобы войти в пункт управления, Трой должен умереть?

— Ну почему? По всей вероятности, Трой должен пройти процесс трансформации, — он говорил с лёгкой дрожащей улыбкой предвкушения. — Но сама подумай, как физический объект попадет в другое измерение?

Слезы душили меня, и я вскрикнула:

— Не юли, урод траханный! Это значит, что он погибнет, войдя туда? Его тело, физический объект, будет уничтожено?

Вошедшая за мною Алисия обмерла от того, что я сказала. Кажется, перестала дышать.

— Трансформировано, — ровно ответил Гомер. — Так написано у вегианцев, правда их язык одна сплошная метафора. Но я думаю, что да, ты права. Трой погибнет. Или ты же не просто так сюда пришла? Он уже погиб?

Мне хотелось придушить Гомера голыми руками. Но он знал о визитантес больше всех остальных. Терять свою базу знаний было бы плохим решением.

И что бы там ни случилось с Троем, у меня есть его ребенок и люди, которые доверили мне свои жизни. Люди, для которых я должна быть сильной и рассудительной.

Поэтому я стояла спокойно, позволяя Алисии расчёсывать мои волосы.

— Погибнет же только тело? — сказала я, игнорируя любопытство Гомера.

— Да. Он вероятно будет кем-то типа Карлоса, который мог с тобой говорить. Будет открывать и закрывать сектор по твоей просьбе, — Гомер не отрывал от меня взгляда.

Я держала лицо невозмутимым, не собираясь давать ему ни малейшего повода удовлетворить любопытство. Понять, что что-то всё-таки уже произошло. Слова «Он будет кем-то типа Карлоса» просто кислотой разъедали душу, но если я сейчас впаду в истерику, что это изменит? Надо оставаться хладнокровной.

— А есть ли у него шанс вернуться? — спросила я, хотя и понимала, что это глупый вопрос.

Алисия всхлипнула у меня за спиной, надевая мне на плечи украшенный нашим новым значком китель.

— Вполне может быть, — ответил Гомер. — Это вообще то, ради чего я начал в свое время заниматься вегианцами. Они могли воссоздать особенно значимого человека заново, используя его сознание, записанное в кристаллах. Думаю, что человек, который носит браслет, достаточно значимый…

— Серьезно? — бросила я.

Пусть это звучало бредово, но давало надежду, а я шла к Гомеру именно за ней. Это было глупо. Мне казалось, что только он и мог что-то разъяснить про визитантес. То, что Гомер не сказал под пытками, он говорил, надеясь удовлетворить любопытство.

— Мы не знаем, что он там найдет, — сказал Гомер. — Вполне возможно и этот секрет откроет. Так что? Он уже там?

— Не знаю, — прошептала я, ухватила Алисию за руку и крепко сжала.

Надежда. Надежда разлилась по моему сердцу. Мы справимся. Никто не говорил, что будет просто. Мы знали, что это какая-то инопланетная чертовщина.

Но Трой закроет сектор! Трой сделает всё, чтобы вернуться.

Мне в это время нужно выполнять обязанности коменданта. Чтобы мы продержались столько, сколько нужно.