Аристократ и простушка

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Саймону по-настоящему не терпелось вновь увидеть Кейт, и когда она наконец вышла из офиса ему навстречу, у него буквально перехватило дыхание от восторга и от овладевшего им сильнейшего желания. Как же она хороша: золотистые светлые волосы, голубые глаза, вся такая спортивная, ловкая. Но главное даже не во внешности. Было что-то такое в ней самой — какое-то внутреннее сияние, которое заставляло по-особому светиться ее глаза и заражало окружающих ее настроением. Саймон никогда не встречал еще таких людей, ни с кем еще ему не было так просто и весело. Она общалась с ним непринужденно и искренне, невзирая на титул. Рядом с ней он словно чувствовал жизнь как-то острее, ярче.

Не слишком ли безрассудно при всем при этом останавливаться в ее доме? Приглашать ее на свидание?

В этот момент Кейт обернулась к нему, и лицо ее озарилось улыбкой. От этой улыбки ему захотелось схватить ее на руки и расцеловать, но вместо этого он вежливо поинтересовался:

— Как прошла встреча с бухгалтером? — Такой примитивный, предсказуемый вопрос! Фелиция не преминула бы упрекнуть брата в отсутствии фантазии.

Однако Кейт, видимо, ничего подобного в голову не пришло, она благодарно посмотрела на Саймона и ответила:

— Спасибо, успешно. — Какое-то время они молча смотрели друг другу в глаза, наконец Кейт рассмеялась, взяла визитера под руку и повела в сторону дороги. — Где твоя машина?

— Тут недалеко, — Саймон попытался не думать о ее прикосновении, — а твоя?

— А я хожу на работу пешком! — Саймон был рад такому ответу, ведь это означало, что они поедут сейчас вместе на его машине.

Распахнув перед Кейт дверцу взятого напрокат шикарного «мерседеса», Саймон произнес:

— Ваш экипаж подан, миледи! — Он с удовольствием наблюдал за Кейт, которая в восхищении разглядывала приборную панель и благоговейно проводила рукой по кожаной обивке салона. Саймону представилось, как ее руки гладят его тело, но веселый возглас прервал его эротические фантазии.

— Вот это да! Спутниковая навигация! Джесси будет в восторге от этой машины. — Заметив непонимание во взгляде Саймона, она пояснила: — Джесси — это мой сын.

Саймон непроизвольно резко и с силой захлопнул дверцу с ее стороны и, обойдя машину, сел на водительское место. Значит, у нее есть ребенок! Трясущимися, непослушными пальцами он включил зажигание и уронил руки на колени, пытаясь успокоиться. Его разум отказывался верить в то, что у этой милой женщины с ее волшебной улыбкой, золотыми волосами, забранными в высокий хвост, раскачивающийся при ходьбе, — у этой очаровательной девушки есть сын. Саймону хотелось вопить от злости. Нет, не может быть, наверное, он ослышался.

— Значит, говоришь, у тебя есть сын?

— Да, Джесси. И как все мальчишки, он обожает всякую технику. Разве Фелиция тебе о нем не рассказывала?

— Нет. — Саймон старался казаться безразличным, надеясь, что выражение лица не выдаст его состояния.

Кейт повернулась и, чуть нахмурившись, пристально на него посмотрела:

— Саймон, а что она тебе вообще рассказывала?

— Э-э… ее послания были весьма лаконичны. — Похоже, сестренка не сочла нужным рассказать ему о многом. Тем не менее, как ни странно, эта тема показалась теперь Саймону более безобидной и безболезненной, чем обсуждение сына Кейт и его пристрастий.

— Саймон, а когда ты прилетел в Австралию?

— Сегодня утром.

Глаза Кейт округлились от удивления, и она воскликнула:

— Что! Боже, да ты, наверное, с ног валишься от усталости!

«Валюсь, да только не от усталости», — подумал Саймон.

— Все-все, едем скорее домой. Примешь душ, выпьешь чего-нибудь освежающего и снова почувствуешь себя человеком!

Участие и энтузиазм, звучащий в ее голосе, немного отвлекли Саймона от тягостных мыслей, и он улыбнулся в ответ. Перед этой женщиной просто невозможно устоять. Ее эмоции, ее душевное состояние заразительны! Да она просто колдунья какая-то!

Колдунья с ребенком. Улыбка мгновенно сошла с его лица.

— А когда увидишь, какой обалденный вид открывается с моей веранды, то просто забудешь про все на свете! Итак, программа следующая: душ, а потом бокальчик пива в саду. Как тебе?

— Звучит заманчиво, — откликнулся Саймон, а про себя подумал: «Да только вот ребенок в эту картину никак не вписывается».

Следуя указаниям Кейт, они очень быстро доехали до места. Обшитое белым сайдингом неказистое строение, открывшееся взору, не соответствовало ни одному из известных Саймону стилей архитектуры. Оно разительно отличалось от своих двухэтажных, отделанных кирпичом строгих соседей. Все окна в доме Кейт были распахнуты, и в них развевались легкие белые занавесочки.

— Когда этот дом купили, в нем было всего две комнаты и веранда. Отец потом его надстроил и расширил, — с гордостью прокомментировала Кейт.

— Да, выглядит весьма… оригинально, — отозвался Саймон. Отвлекшись от дома, он засмотрелся на серебряный медальон в виде дельфина, который блестел на груди Кейт в вечерних лучах солнца. Дельфин был гибкий, озорной — почти как сама его владелица. Саймону нестерпимо захотелось тронуть ложбинку, в которой устроился серебряный медальон.

— Идем, покажу тебе такое, что ты просто с ума сойдешь!

Он и так уже сошел с ума — из-за нее. Но ему вовсе этого не хочется теперь: не хочется чувствовать, как от ее улыбки мурашки бегут по всему телу, не хочется замечать, с какой плавностью и грацией, словно в воде, она движется, не хочется поддаваться фантазиям о том, как выглядит ее обнаженное тело… Не хочется, нельзя! Саймон перехватил руку Кейт, потянувшуюся было открыть входную дверь, и задал волнующий его вопрос:

— Ты замужем? У твоего ребенка есть отец?

Кейт с удивлением посмотрела на спутника и улыбнулась так, что его бросило в жар:

— Ну конечно, Саймон, у него есть отец. Как ты понимаешь, чтобы появился ребенок, нужны двое. Но я не замужем. — Она слегка нахмурилась. — Неужели ты считаешь, я стала бы целоваться с тобой и согласилась бы на ужин, если бы у меня кто-то был? Может, в ваших кругах это и в порядке вещей, но мне на самом деле неприятно, что ты так обо мне подумал. — Она посмотрела на схватившую ее руку, и ревнивец спешно разжал пальцы, от которых на нежной женской коже остались четкие следы. Саймон устыдился своей несдержанности. Кейт так добра к нему, а он…

— Извини, я не думал ничего такого. Просто… — он замешкался, подыскивая слово.

— Запаниковал?

— Точно. — Господи, ну и денек. Безумие мечтать о том, что между ними может что-то быть. Хотя впереди ведь целых две недели. Если она не против… В конце концов, этот ребенок когда-то же спит, так что… Нет, надо прийти в себя, выспаться и подумать обо всем этом на свежую голову.

Кейт тем временем открыла дверь и провела своего гостя через заваленную всяким добром прихожую к раздвижным стеклянным дверям на веранду. Раскрыв их, она отступила в сторону:

— Вот, смотри!

Саймон с трудом заставил себя перевести взгляд с нее на открывающийся из дверей вид — и замер в благоговейном восторге. За полоской кустарника с желтыми и красными цветами, за белой линией пляжа до самого горизонта, насколько хватало глаз, раскинулась спокойная водная гладь, позолоченная лучами заходящего солнца. Внезапно на смятенную душу англичанина снизошли умиротворение и покой.

— Правда, красиво? — прошептала Кейт.

— Просто удивительно. — Саймон неосознанно также перешел на шепот, не желая нарушать воцарившуюся в мире и в душе тишину и спокойствие.

— Когда Фелиция это в первый раз увидела, она тоже буквально онемела. На моей памяти это был один из двух случаев, когда она лишалась дара речи. — Кейт не отводила глаз от пейзажа: созерцание красоты будто бы возвращало ей силы, растраченные за день.

— А какой был второй случай?

— Ну, об этом она тебе сама как-нибудь расскажет. — Взгляд Кейт потеплел при воспоминании.

Но тут идиллию нарушил звонкий мальчишечий голос:

— Мам, привет!

Со стороны соседского сада к ним мчался белобрысый паренек. При виде его лицо Кейт озарилось такой теплотой и любовью, что у Саймона защемило сердце.

— Представь, я заработал шесть очков! Целых шесть!

— Да ты герой!

И мать с сыном исполнили серию прыжков, походивших, по мнению Саймона, на победный индейский танец и призванных, судя по всему, выразить крайнюю радость, в которой они пребывали. Кейт взглянула на гостя и пояснила:

— Джесси безумно увлекается крикетом. — Она помахала стоящей на пороге соседнего дома женщине. — Флора, спасибо тебе.

— Да не за что. Они с Ником нашли, чем себя занять, и совершенно мне не досаждали. До свиданья, Кейт, Джесси, — и женщина со вторым мальчуганом, который, к облегчению Саймона, оказался ее сыном, помахав на прощанье, скрылись в своем доме.

— Флора присматривает за Джесси, пока я на работе. А это, как ты, наверное, уже догадался, Джесси! Джесси, это брат Фелиции.

Господи, ну почему все матери считают, что окружающие должны быть без ума от их детей! Саймон осознавал, что Кейт выжидающе смотрит на него, но смог лишь переступить с ноги на ногу, так как не понимал, что именно от него требуется. Хотя у многих из его знакомых были дети, как-то так получалось, что он с ними практически не сталкивался, и это его вполне устраивало.

Не дождавшись реакции от Саймона, Кейт решилась на подсказку:

— Как ему лучше тебя называть: Саймон или господин Мортон-Блейк, — она хитро прищурилась, — или, может, лорд…

— «Саймон» будет нормально, — оборвал ее мужчина. И, не зная, что еще нужно в данной ситуации, протянул ребенку руку: — Рад познакомиться.

Джесси растерянно прижался было к матери, но, поймав ее ободряющий взгляд, тоже протянул руку. Саймон быстро пожал ее и отпустил. Эти дети — они такие маленькие, такие непоседливые, такие шумные, вечно все ломают… Нет, дети — решительно не для него. И этот — не исключение.

— Э-э, а теперь можно я приму душ?

— Конечно! Я покажу тебе твою комнату! — Кейт лучезарно улыбнулась, отчего Саймону стало только хуже.

— У вас будет отдельная ванная! — добавил Джесси, вбегая в дом вслед за ними.

Саймон нервно обернулся, пожал плечами и выдавил из себя:

— Превосходно. — Что ж, тем лучше, значит, по крайней мере в этой части дома удастся избежать контактов с мелюзгой.

Проводив гостя в его комнату и объяснив, где ванная, Кейт пригласила его присоединиться к ним на кухне. Через пару минут на пороге комнаты объявился Джесси и, робко протянув Саймону пушистое белое банное полотенце, спросил:

— А вы играете в крикет?

— Да, — отрезал Саймон и закрыл дверь перед его носом.

Контрастный душ немного снял усталость, но мысли в порядок не привел. Оставалась надежда на сон. Но Кейт что-то такое говорила про холодное пиво в саду… И Саймон пошел на кухню, которая была одновременно и гостиной. Как ни досадно, но обнаружилась там не только Кейт, но и Джесси.

— А Саймон умеет играть в крикет! — объявил вдруг Джесси, ни к кому в отдельности не обращаясь.

Кейт отложила нож, которым резала овощи в салат, и смерила Саймона своим небесно-голубым взглядом:

— Может быть, и умеет. Но так ли хорошо, как Фелиция, вот в чем вопрос!

— Спорим, он выступает за Англию! Саймон, ты же играешь за Англию?

— Ну же, признавайся: ты отстаиваешь честь британской короны? — Кейт грозно сложила руки на груди.

— Вообще-то нет. — Саймон стоял, сунув руки в карманы и упорно стараясь не замечать, что Джесси не сводит с него глаз с той самой минуты, как он вошел на кухню.

Кейт вновь принялась за огурцы и помидоры:

— Кстати, Джесси, у Саймона такая машина шикарная — со всякими наворотами типа спутниковой навигации.

— Да? Здорово! — во взгляде мальчика зажглась надежда.

Ну уж нет. Машины детям не игрушки. Дети — они же все ломают и пачкают. Они прищемляют пальцы дверцами или еще что похлеще. Ни за что! Саймон выдержал взгляд мальчишки и не поддался на провокацию. Кейт посмотрела на него озадаченно, и Саймон задал отвлекающий вопрос:

— А как насчет пива в саду?

— Ах да! — женщина рассмеялась, хмурая складка на лбу мгновенно разгладилась, — Возьми, пожалуйста, в холодильнике. Мне еще нужно минут тридцать, чтобы приготовить ужин, и я к тебе присоединюсь.

— Да я подожду. — Перспектива сидеть в саду в одиночку ему не улыбалась, а то еще — не дай бог — пацан этот привяжется! И улыбка, которой его наградила Кейт, стоила того, чтобы немного потерпеть без пива. Какие у нее красивые губы — полные, мягкие, нежные. Целуя ее сегодня днем, он ощутил какой-то особый вкус — чего-то домашнего, уютного, доброго. Смесь лимонада и солнечного тепла. Вот бы снова попробовать эту смесь! Поцеловать ее еще раз, и еще, и еще… Закружиться с ней в объятьях… Но голос Кейт вернул его к реальности:

— Саймон?

— Что? Прости, я замечтался, — он заметил, что Кейт покраснела, и не смог сдержать улыбку. Судя по всему, от нее не укрылось, о чем именно он замечтался.

— Я вот думаю: почему бы вам с Джесси не поиграть вдвоем на пляже в крикет, пока я тут закончу с ужином?

Саймона прошиб холодный пот, он едва не отшатнулся и резко выпалил:

— Нет! — Не дай бог, что-то случится с Джесси, он никогда себе этого не простит. И Кейт не простит.

Отложив нож, Кейт уставилась на Саймона, словно не могла поверить в его реакцию. В ее глазах отразилась целая гамма эмоций: от удивления, тревоги до разочарования и гнева. Наконец взгляд ее стал ледяным и отстраненным. Отвернувшись от Саймона, она произнесла, обращаясь к сыну:

— Слушай, точно, какой может быть крикет, ведь вы с Ником вроде бы хотели устроить ночевку в палатке!

Растерянное лицо мальчика озарилось радостью, он порывисто обнял маму за талию:

— Правда? Ты разрешаешь?

— Ну конечно!

Кейт прижала его к себе и крепко-крепко обняла, восстанавливая в ребенке ощущение любви и нужности, нарушенное грубостью постояльца.

Саймону было горько видеть, как эти двое вычеркнули его из своего маленького круга общения. Им хорошо вдвоем и без него. Да, он сам виноват, да, он этого заслуживает, да, так лучше для всех. Но как же это больно…

Мир снова засиял всеми красками для Джесси. Улыбнувшись матери, он убежал предупреждать

маму Ника. Когда дверь за ним закрылась, Кейт повернулась к Саймону. В ней боролись два совершенно противоположных желания: ударить мужчину и поцеловать его. Но обида за своего ребенка, который ничем не заслужил подобной грубости, преобладала. Стараясь не замечать, как привлекателен ее гость в песочного цвета шортах и темно-зеленой рубашке-поло, она постаралась призвать его к ответу:

— Ради всего святого, что это было?

Саймон пожал плечами:

— Кейт, я просто… не очень люблю детей, вот и все.

Действительно, это все. Слова мужчины были для Кейт как гром среди ясного неба, в котором она за день успела уже понастроить прекрасных воздушных замков. Теперь все они лежали в руинах. Сама виновата. Ведь есть же ряд золотых правил. Во-первых, любви с первого взгляда не бывает. Во-вторых, горячий поцелуй не является гарантией горячего сердца. В-третьих, счастье и интересы ребенка — прежде всего. В-четвертых, никогда нельзя связываться с туристами. Они одурманивают голову сладкими поцелуями, а потом исчезают в своем прекрасном далеке, даже не оглянувшись на прощание.

Саймон переступил с ноги на ногу и осторожно поинтересовался:

— Что-то не так?

Кейт начало потрясывать от разочарования, от злости на себя и на него. Скрестив руки на груди, она гневно ответила:

— Да все не так. Причем настолько не так, что ни в какой ресторан в воскресенье я с тобой не иду.

— Но ведь я уже забронировал…

— Плевать, даже если ты уже пригласил еще и королеву.

— И все из-за того, что я не люблю детей?

— Именно!

— Но можно же как-то не смешивать эти две темы: мы с тобой и дети?

— Не смешивать? Да ты, похоже, не понимаешь! — Кейт с трудом сдерживала слезы. — Сам подумай: ты детей не любишь. А у меня есть ребенок. Какие тут еще могут быть разговоры? — Кейт снова принялась за салат, пытаясь успокоиться и не зашвырнуть помидором в стенку. — Мы с Джесси, скажем так, идем в комплекте. Все. Тема закрыта.

Саймон повернулся и вышел из кухни. Кейт приказала себе выбросить его из головы и не тратить время и силы на пустые размышления и сожаления о нем. Он того не стоит.

Весь оставшийся вечер Кейт вела себя как ни в чем не бывало, чтобы Джесси не заподозрил неладное. Втроем с Джесси и Ником они расставили палатку. И Саймон, который сидел на веранде, даже не предложил помочь. Ну и пусть, и не нужна им его помощь! За ужином Кейт вела непринужденную беседу, но каждый раз, когда она обращалась к гостю, он переспрашивал и приходилось повторять для него вопрос снова. В конце концов Кейт оставила попытки втянуть его в разговор. Что ж, он сам по себе, они сами по себе — ее это вполне устраивало.

В глубине души она склонна была списать его странное поведение на усталость после перелета

через несколько часовых поясов. Ведь он только сегодня утром прилетел из Лондона в Сидней. потом три часа вел машину в Нельсон-Бей, потом пару часов выделывал всякие гимнастические трюки на пляже. Она на его месте вообще была бы невменяемая.

Но что за двойственная личность: рядом с ним она чувствует себя принцессой, он готов учить ее ходить на руках, но поиграть с ее сыном в крикет — ни за что. Просто какое-то раздвоение личности, ни дать ни взять Джекил и Хайд! Зачем только она пригласила его в свой дом? Может, предложить ему переехать в гостиницу? Но, пожалуй, это будет слишком. Это значит — пойти па поводу эмоций и повести себя эгоистично: ведь, пригласив Саймона к себе, она действовала в интересах Фелиции — рассчитывая помирить брата с сестрой, помочь им вновь обрести общий язык. А интересы Фелиции — это и интересы Денни, и ее интересы.

Кроме того, предложить ему переехать — значит показать, будто тот поцелуй для нее не пустяк, будто он заставил ее на что-то рассчитывать. А ведь это не так, по крайней мере сейчас тот эпизод уже не имеет для нее ровным счетом никакого значения. Взглянув на сидящего перед ней за столом Саймона, Кейт подумала, что никогда еще так не ошибалась в людях.

— Ты серьезно отпустишь их спать там одних всю ночь? — спросил Саймон, когда мальчишки ушли устраиваться в своей палатке. Это была самая длинная фраза, произнесенная им за вечер.

— Да какое там всю ночь. Сейчас они съедят чипсы, запугают друг друга страшилками и к половине десятого переберутся со спальниками на веранду. А что? Какие-то проблемы?

— Просто я подумал, что это может быть опасно.

— Что же тут опасного?

— Например, дерево может упасть на палатку, или их какой-нибудь жук укусит, или чужак какой-нибудь к ним прицепится…

— Все это может случиться с кем угодно, когда угодно и где угодно.

Саймон встал из-за стола и, сказав «Я иду спать», ушел в дом. Кейт могла бы пожелать ему спокойной ночи, могла крикнуть «Смотри, чтоб тебя там жуки не покусали», могла сказать, во сколько они будут завтракать. Могла, но не стала. Она слишком доверилась ему сегодня, слишком сблизилась с ним. Надо снова переводить отношения в официальное русло. Так что больше никаких милых любезностей.