Арсен. Моя несчастливая история любви

С босоножками в одной руке и кожаной сумкой в другой я собираюсь на кухню в поисках Арсена, когда он, уже принявший душ и одетый, заходит в комнату. Его мокрые волосы убраны со лба, от чего он выглядит суровее и старше.

О… ты принял душ в ванной для гостей? я не узнаю мужчину, рассматривающего меня.

Да, мне нужно бежать. Алек позвонил. Попросил заехать к нему на студию.

О. Хорошо. Думаю, я-я позвоню тебе.

Как хочешь. Я буду неподалёку, он пожимает плечами, а его голосе пренебрежение.

Хм… насчёт того разговора, я готова сказать ему, что мне нужны несколько дней, но от его холодного взгляда я застываю на месте.

Ямочки, забудь о том, что я сказал. Я думал об этом, пока был в душе. Меня всё устраивает, пока это устраивает тебя.

Вздрагивая ото льда в его голосе, я смотрю, как он разворачивается и выходит, оставляя меня одну. Внезапно мне становится очень холодно.

Хорошо, шепчу я в пустоту.

* * *

По пути домой я понимаю, что мне нужно выговориться. Мне нужно поговорить с кем-то о самом важном решении или о самой главной ошибке в моей жизни.

Арсен. При мысли о нём в моей груди всё сжимается и мне становится не по себе. Что-то меня настораживает, когда я вспоминаю, как он смотрел на меня перед уходом. Я качаю головой, отгоняя мысль, и решаю позвонить Эми. Она самый непредвзятый человек из всех, кого я знаю. И у неё есть опыт в таких делах. Если кто-то и сможет выслушать меня, не осуждая или не играя в адвоката дьявола, то это она. Нажимая кнопку на подключённой гарнитуре, я произношу её имя и жду, пока система соединит нас.

Господи. Звонит сама Кэти Стэнвуд? Я полагала, ты исчезла с лица земли, дорогая.

Я смеюсь от сарказма в её голосе.

Да. Это я. Мне нужно поговорить с тобой, и если верить моему навигатору у нас есть где-то сорок минут, до того как я доберусь домой, я делаю глубокий вдох. Я изменяю Бену… с Арсеном.

Я знала это. Я знала. Я говорила тебе. Мальчик смотрел на тебя так, словно хотел жёстко оттрахать каждый раз, когда вы находились в одной комнате. Я знала, что это лишь вопрос времени. Я говорила…

Стоп, Эми. Я позвонила не для того, чтобы выслушивать, что ты знала и думала об Арсене. Я звоню, потому что,… кажется, я собираюсь уйти от Бена, я крепче сжимаю руль, когда произношу слова, которые, думала, никогда не произнесу.

Кэти, ты серьёзно? Послушай. Знаю, ты позвонила, потому что я проходила через это. Дважды. Но послушай меня, девочка. Слушай внимательно. Мой первый муж был скотиной, спавшей с моей лучшей подругой, и я никогда не пожалею, что ушла от него. Это было самое правильное моё решение. А вот Мэтт был действительно хорошим парнем. Я сглупила, когда посчитала, что брак с ним спасёт меня. Но когда я поняла, что из этого ничего не выйдет, то изменила ему и подала документы на развод. И хочу тебе сказать, он моё самое большое сожаление. Я скучаю по нему. И дня не проходит, чтобы я не сожалела о том, что бросила его. Он не заслужил этого.

Не думаю, что Бен заслуживает, чтобы я изменяла ему с Арсеном, но уже слишком поздно. Всё произошло, и-и я не думаю, что смогу остановиться. Не сейчас, я замолкаю, потому что мои следующие слова встают мне поперёк горла. Арсен заставляет меня чувствовать себя живой, Эми. Он заставляет меня снова чувствовать. Когда я с ним, то чувствую свободу. Я чувствую словно моё сердце…

Позволь перебить тебя, детка, и сказать, что ты говоришь несусветную чушь. Не думаю, что твоё сердце хоть как-то в этом задействовано. Правда заключается в том, что тебе нравится, когда шикарный двадцатичетырёхлетний парень трахает тебя до одурения. И я не виню тебя. Я проходила через это и трахалась, как кролик-энерджайзер. Поэтому, пожалуйста, будь честна сейчас. Ты хочешь уйти от Бена, изумительного парня, который сдувает с тебя пылинки, потому что тебе наскучила семейная жизнь, и ты бы предпочла…

Знаешь, что? Не думала, что ты будешь осуждать меня. Я позвонила не для того, чтобы слушать, что я поступила неправильно. Я понимала, что делаю. Я хотела, чтобы кто-то выслушал меня и, быть может, дал совет, вместо того, чтобы говорить, что я изменяю мужу, потому что мне скучно.

Тогда скажи мне, Кэти. Скажи, почему ты изменяешь? И зачем позвонила, если уже приняла решение? Ты думала, я скажу: «Ерунда! Жизнь жестокая штука, так что изменять – это нормально». Так? Знаешь, я тебе завидовала. Настолько сильно, что пришлось приложить немало сил, чтобы находиться в одной комнате и наблюдать, как Бен с любовью смотрит на тебя и не ненавидеть тебя. Поэтому да. Я зла. Я не слышала о тебе с тех пор, как ты потеряла ребёнка, а теперь, как гром среди ясного неба, ты звонишь мне сказать, что думаешь уйти от Бена. Дорогая, я не знаю, чего ты хочешь от меня, но думаю, ты совершаешь самую большую ошибку в жизни. Вот. Ты это хотела услышать?

От обиды по моему телу пробегает волна ярости.

Знаешь что, Эми? Ты – лицемерка. И можешь идти к чёрту. Я-я знаю, что то, как я поступила, ужасно…

Хреново слышать правду, а?

Бен не заслуживает этого. Чёрт, я живу с мужчиной. Я замужем за ним. Я знаю, что он не заслуживает такого, но это произошло и я не в состоянии это остановить. Я не могу. Слышишь? Не могу. Я не знаю, зачем позвонила тебе. Извини, если мой звонок разозлил тебя, но я и подумать не могла, что ты будешь настолько категорична. Просто иногда такое случается… всхлип обрывает меня.

Проклятье.

Да. Но этого можно избежать.

Я не могу! Прости.

После нескольких минут молчания Эми, наконец, произносит:

Ох, дорогая. Извини. Я просто очень сердита. И то, как ты отвергала измену, будто это не важно, потому что она уже произошла… Забудь. Позволь мне дать тебе лишь один совет, поскольку каждый брак не похож на другой и люди изменяют по разным причинам. Одни изменяют, потому что могут, потому что знают, что их не поймают, из-за скуки или похоти. Другие – потому что это их способ сообщить, показать, что они нуждаются в помощи. Какие бы ни были твои причины, до того как ты покончишь со своим браком, убедись, что ты осознаёшь, что пути назад нет. Нет машины времени, которая позволит аннулировать все твои ошибки, если у тебя с Арсеном ничего не выйдет. А велика вероятность того, что так и будет. Кто знает? Может какая-нибудь незнакомка, помоложе и посимпатичнее с торчащими сиськами появится на горизонте и Арсен оставит тебя ради неё. Он молод, Кэти. Что заставляет тебя думать, что он серьёзен? Что он не просто развлекается? Что ты не просто девушка на неделю? Или на месяц?

Не знаю, хлюпаю я носом. Всё, что я знаю, это то, что нельзя так больше поступать с Беном. И я не могу перестать видеться с Арсеном. Мне нужен он. Поэтому остаётся единственный вариант – уйти от Бена.

Но если…

А если с Арсеном ничего не получится, тогда, по крайней мере, Бен сможет найти кого-то более достойного. Знаю, это жалкое оправдание, но это правда. Я больше не заслуживаю его. Я настолько сильно хочу Арсена, что готова бросить всё. Кроме того, я больше не могу лгать Бену, ложиться в постель и поз-позволять ему прикасаться ко мне после того, как я была с Арсеном. Так не честно. Не честно.

Детка, поступай так, как считаешь нужным. Просто учитывай, что нет пути назад. И если это всё обернётся против тебя, то ты останешься разведённой и одинокой. Конечно, я буду рядом, но…

Я понимаю. Это будет не то же самое.

У тебя есть чувства к парню?

Да. Эми, по-моему, я влюбилась в него.

Девочка моя! Боже. Это не тот ответ, который я ожидала услышать. Я имею в виду, ты уверена, что это любовь, а не похоть вперемешку с симпатией?

Я не знаю, Эми. Думаю, это любовь. Кажется любовь. Похоже на любовь.

Только то, что это похоже на любовь, не означает, что это она и есть. Это может быть увлечение, новизна. Но скажи, что насчёт Бена? Ты больше его не любишь? Тебя не заботит, что случится с ним?

Заботит. И очень. Вот почему я не могу так поступать с ним. Мне нужно освободить его. Позволить ему уйти, даже если я разобью ему сердце… и себе. Он исцелится. Мы все исцелимся. Я люблю его, но я больше не уверена, что влюблена в него. Ладно, пока.

Так и есть. Я люблю Бена. Очень сильно. Но он не заставляет моё сердце трепетать. Он не наполняет меня бабочками. Рядом с ним я больше не парю… Нет. Все эти чувства перенесены на Арсена. И мне кажется, это ответ на мой вопрос.

***

Улицы Манхэттена остались позади и я проезжаю по дороге к моему дому, вдоль которой вытянулись деревья. На подъездной дорожке, я обращаю внимание, что чёрный майбах Бена отсутствует. Задаваясь вопросом, работает ли он допоздна, я достаю мобильный и проверяю пропущенные звонки или сообщения. Только одно, пришедшее ещё днём. В нём Бен спрашивает, хочу ли я встретиться с ним за обедом. Сообщение, которое я, очевидно, проигнорировала, потому что была слишком занята, набирая сообщение Арсену, и ожидая, когда он появится.

Поставив машину в гараж, я направляюсь в холл и включаю всюду свет. Когда я убеждаюсь, что Бена нет, то встаю под огромной хрустальной люстрой, свисающей с высокого потолка, и обдумываю свои дальнейшие действия. Я постукиваю пальцем по подбородку, придумываю оправдание, почему целый день от меня не было слышно вестей и звоню Бену. После пяти или шести гудков его телефон переходит на голосовую почту.

Странно.

Глядя на мобильный, я понимаю, что Бен должен был освободиться ещё несколько часов назад. Ещё две неудачные попытки дозвониться и я оставляю сообщение, что я дома, но уже иду спать. Именно так проходят мои дни и ночи последние три недели. Я игнорирую звонки Бена днём и избегаю его ночью.

С чувством вины, я осматриваю большой дом, наш дом, и задаюсь вопросом, что случится со всем этим, если я воплощу свой план. Слёзы начинают наполнять мои глаза. С каких это пор я стала такой плаксой?

Я поднимаю чехол с платьем из «Барнис», который положила на пол, когда вошла, и направляюсь в спальню. Мне нужно отдохнуть. Да. Ложь, измены и тайные встречи утомили меня. Я изнурена. Я эмоционально и психически выжата.

Ища облегчение во сне, я так и не дожидаюсь вестей от Бена.

* * *

Утром я замечаю, что подушка Бена так и не тронута. Возможно, он спал в кабинете, так что я встаю и иду туда. Не знаю почему, но меня неожиданно охватывает желание увидеть его, прикоснуться к нему, почувствовать его теплую кожу, убедиться, что он настоящий.

У двери кабинета, я замечаю, как дрожат мои руки. Минута глубоких вдохов и выдохов для успокоения и я стучу и открываю дверь.

То, что я вижу, поражает меня.

Я осматриваю незнакомую комнату.

Что, чёрт возьми, здесь произошло? Кажется, по безупречному кабинету Бена пронёсся ураган. Документы и статьи разбросаны по столу и полу. Одежда валяется в углу. Диван… Диван любви исчез и на его месте стоит новый кожаный диван цвета красного вина.

Совершенно новый.

На дрожащих ногах я подхожу к предмету мебели, которому здесь не место. Он не должен здесь находиться. Медленно… осторожно… я опускаюсь перед ним на колени и провожу пальцами по гладкой поверхности. Кожа приятно холодит. Забавно, но до этого я не осознавала, как мне жарко. Комната внезапно начинает давить на меня, я не могу дышать. Мне нужно убраться отсюда.

Нравится? Его привезли вчера, раздаётся голос Бена.

Я оборачиваюсь на его голос, мои руки взлетают к груди.

Бен! Дорогой, ты напугал меня.

Он прислоняется плечом к дверной раме и смотрит на меня. Его пиджак переброшен через плечо. Я замечаю, что он в той же одежде, что и вчера.

Извини. Я не хотел.

Бен осторожно приближается ко мне, и мой пульс начинает учащаться. Он останавливается рядом со мной и протягивает руку, предлагая мне помощь, чтобы подняться. Я позволяя силе его рывка поставить меня на ноги, в результате чего наши тела прижимаются друг к другу. Нетвёрдо стоя на ногах, я опираюсь на его твёрдую грудь и смотрю в его глаза, глаза, которые обычно сияют жизнью, но сегодня, кажется, стали такими же тусклыми, как нешлифованные драгоценные камни. Он пристально смотрит на меня. Его взгляд лишает меня дыхания, раздевает и заставляет моё сердце биться ещё быстрее. Бен поднимает руку и поглаживает пальцами мою щеку. Мы смотрим друг на друга, будто пытаясь запомнить все черты наших лиц. Я запоминаю его грубую красоту, пока в моём сердце не отпечатывается каждая её чёрточка. Бен первый, кто нарушает тишину.

Диван доставили вчера. Он мне нравится.

Ох. Н-но кто…

Я. Я приходил, когда тебя не было, в его голосе нет ни подозрений, ни обвинений. Просто слова. Ладно, мне нужно принять душ, Бен отпускает меня. Помнишь, сегодня вечеринка-маскарад у Алана. Надеюсь, у тебя нет других планов на вечер.

Нет. Конечно, нет. Я купила вчера платье.

Просто интересуюсь.

И Бен выходит, ни разу не оглянувшись.

Глава 25

После недолгой поездки мы приближаемся к дому Алана Вандерхолла. Красивое поместье расположено рядом с очень желанной Раунд Хилл Роад. Величественные ворота впускают нас на подъездную гравийную дорожку. Мы подьезжаем и я вижу роскошные угодья с ухоженными лужайками и пейзажными парками. Дорога освещена японскими бумажными фонариками, а деревья укутаны сверкающими гирляндами. Огни волшебно сияют в темноте ночи, и я не могу не испытывать благоговение при виде такой красоты и не чувствовать напряжение и магию в воздухе.

Я смотрю на мерцание огней и стараюсь не думать об Арсене. Ранее, когда Бен вернулся с офиса и пошёл в душ, я позвонила Арсену, чтобы сообщить, что не смогу сегодня прийти, но он не ответил. Он даже не ответил на сообщение. Мне становится холодно, и я начинаю тереть руки. Бен бросает взгляд в мою сторону и устало качает головой.

Я чувствую, как чувство паники начинает охватывать меня.

Я боюсь.

Неужели моя нерешительность стоила мне Арсена?

Нет.

Он просто очень занят. Вот и всё.

Отгоняя негативные мысли, я смотрю, как мы едем по освещённой дорожке до главного дома, который гораздо больше обычного георгианского особняка. После того, как Бен припарковал автомобиль в стороне и прогнал парковщика, он, не глядя на меня, произносит первые слова за этот вечер:

Кэти, ты бы не умерла, если бы улыбнулась и не выглядела такой несчастной? Я понимаю, что моё присутствие противно тебе, но не могла бы ты попытаться? Алан очень важный клиент фирмы.

Недоумение читается в моих глазах, я потрясена резкостью его слов.

Прости, что ты сказал?

Ничего, Кэти. Забудь. Просто делай вид, что тебе хочется находиться здесь со мной, а не с кем-то ещё, печаль промелькнула в глазах Бена, но я не успеваю осмыслить это. Я хватаю его за руку и заставляю повернуться ко мне лицом.

Эй… дорогой, Бен. Я хочу быть здесь. С тобой, правда сочится из меня, и хотя страдание сдавливает моё горло, я говорю серьёзно. Неважно, что будет завтра, неважно, каким будет моё окончательное решение, я хочу находиться здесь с Беном сегодня. Мне в последний раз хочется прикинуться, что я Кэти Стэнвуд. Его жена. И что он мой.

Я вздрагиваю, когда Бен тянется за своей накидкой и чёрной маской пантеры, и молча надевает их так и не взглянув на меня. Закончив, он поворачивается ко мне. Сквозь щели маски мне видны его тёмные глаза блестящие, словно чёрный агат, его полная нижняя губа и сильные линии его челюсти, слегка покрытой щетиной. В чёрном смокинге и с маской он кажется таким опасным, таким изящным и таким красивым, как кошка, которую он сегодня изображает.

Как скажешь, Кэти. Тебе помочь? он показывает на маску на моих коленях.

Да, пожалуйста.

Я наблюдаю, как его большие и сильные руки медленно поглаживают мои ключицы. От его прикосновения, нежного, как крыло бабочки, мне хочется закрыть глаза и положить голову на его плечо, не заботясь, что между нами находится рычаг переключения скоростей. Но я этого не делаю. Вместо этого я наблюдаю, как его рука тянется к серебристой полумаске с чёрным кружевом и подносит её к моему лицу. Бен завязывает ленточки, удостоверяется, что моя причёска не испортилась и кладёт руки мне на плечи. Моё тело дрожит от теплоты его прикосновений, и я собираюсь его поблагодарить, но то, как он смотрит на меня – так внимательно, так поглощающе, останавливает мои мысли.

Мой нежный Бен смотрит на меня так, словно хочет жёстко трахнуть меня. Будто он хочет сейчас овладеть мною, пометить меня своей спермой, раздавить меня или же задушить, пока будет вонзаться в меня так жёстко, что будет сотрясаться изголовье кровати.

Это не он.

Это моя ошибка.

Злой незнакомец занял место моего доброго мужа, и я почему-то не могу отвести взгляда от его мрачного взгляда. Я продолжаю смотреть на него, когда он опускает одну руку мне на колено, оголённое разрезом платья. Его пальцы отодвигают ткань, и возбуждение охватывает меня. Его рука скользить по моей ноге, всё ближе и ближе к моей пульсирующей сокровенной части, не придавая значения тому, что шёлк моего платья может порваться. Он останавливается, лишь добравшись до моих трусиков.

Глаза Бена не отрываются от меня, его ладонь чувствует влагу, собравшуюся у меня между ног. Бен цепляет пальцем и отодвигает в сторону трусики, обнажая меня. И тогда он входит в меня одним пальцем, медленно, но уверенно двигая им. Мне хочется закрыть глаза, но я не могу. После медленных движений во мне он извлекает палец и засовывает его себе в рот, смешивая мою влагу со своей. Затем его рука возвращается, и в этот раз он входит в меня двумя пальцами. Откидывая голову назад, я не могу сдержать стон и его движения становятся неистовее.

Всё становится расплывчатым от головокружительных ощущений, когда я растворяюсь в ощущении его руки, в звуке, который издаёт моё тело, в запахе. Да, мой муж трахает меня рукой и это блаженство. Возбуждения искрится в его глазах, рычаг переключения скоростей разделяет нас, мои ноги широко расставлены для него и это всё, что имеет значение. Когда его дыхание учащается, я слышу своё тяжелое дыхание.

Я ощущаю приближение оргазма, я уже так близко.

Я собираюсь кончить, когда он извлекает из меня пальцы, оставляя меня неудовлетворённой. С каждым ушедшим его прикосновением я чувствую себя опустошённой, жаждущей и желающей его руку внутри меня снова. Он поднимает мокрые пальцы, проводя ими по моим губам, призывая меня принять его. Изумлённая пренебрежительным отношением, я не шевелюсь.

Открой ротик, Кэти. Я хочу, чтобы ты попробовала себя на вкус. Попробуй то, до чего я тебя могу довести.

Ощущая, как румянец окрашивает мои щёки, я открываю рот, и он погружает в него свои пальцы.

А теперь соси их, Кэти.

Я начинаю сосать их, сильно. И этот жест напоминает мне об Арсене и о том, что произошло в «Барнис».

Когда Бен, наконец, вынимает пальцы из моего рта, я думаю, что он даст мне передохнуть, но он ещё раз удивляет меня, когда наклоняется и целует меня в губы. Мы теряемся в сладком забвении поцелуя, скреплённого моим вкусом.

Требующий. Нуждающийся. Этот поцелуй хочет запечатлеть себя на наших губах, в наших душах.

Отстраняясь, Бен тяжело дышит и кажется таким же встревоженным, как и я.

Я хочу, чтобы ты вспомнила это, когда мы придём на вечеринку. Я только что заклеймил тебя, он наклоняется ко мне и грубо шепчет. Ты моя.

Я наблюдаю за тем, как он поправляет свою маску и одежду прежде, чем выйти из майбаха. Всё ещё чувствуя желание, я собираюсь подправить красную помаду, когда он открывает мне дверь.

Кстати, ты выглядишь потрясающе в этом платье. Я постою, пока ты приведёшь в порядок макияж, его голос спокойный и невозмутимый, он несвойственен моему Бену.

В машине, одинокая, испытывающая неловкость, нуждающаяся в оргазме, я смотрю на себя в зеркало. Я смотрю на своё отражение и всё, что я вижу, это ложь. Но в этот раз, когда я ощущаю боль между ног из-за грубого, но божественного обращения Бена, кое-что становится очевидным.

Кажется, я только что изменила Арсену с собственным мужем.

* * *

Мы направляемся к ярко освещённому величественному входу под аккомпанимент музыки. На лестнице я одной рукой приподнимаю платье, чтобы не споткнуться, придерживаюсь за локоть Бена и осматриваюсь.

Сначала меня ослепляют огни, уходящие во всех направлениях от дома, но когда я привыкаю к этому великолепию, первое, что приходит в голову, это как же всё прекрасно выглядит в этом золотистом свете.

Отдав слуге наши накидки, я начинаю разглядывать роскошный дом и прихожу в восторг от его красоты. Величественные хрустальные люстры сверкают, как маленькие бриллианты, свечи сияют янтарным светом, сотни, возможно, тысячи, белых орхидей окружены тёмно-зелёными листьями. Это завораживает.

Сотни цветов из вечерних платьев перемещаются как в калейдоскопе, тогда как мужчины в чёрных смокингах создают идеальный фон, позволяя женщинам сиять. Так беззаботно и свободно. Какая-то безрассудная атмосфера обволакивает нас, ведь сегодня мы все притворяется кем-то другим. Магнетизм витает в воздухе. Своего рода волшебство. И это меня тревожит, потому что, называйте это интуицией, я чувствую, что Арсен здесь.

Все глаза направлены к нам, когда мы направляемся к группе людей у шикарного рояля, за которым известный виртуоз наигрывает невероятно красивую мелодию. Поскольку рука Бена лежит на моей талии, я точно ощущаю момент, когда он напрягается и его хватка становится сильнее, причиняя мне боль.

Я вижу Алана, его жену, Лоретту, и их дочь. Идём, поздороваемся с ними. Мне нужно перекинуться с Аланом парой слов прежде, чем мы направимся к бару.

Откуда ты знаешь, что это Алан и его жена, все ведь в масках? Я никого не узнаю. Меган и Микки будут?

Я мог бы узнать Алана и его жену в любом месте и в любое время. Они оба очень высокие и с необычно светлыми волосами.

Я бросаю взгляд на группу, расступающуюся, чтобы принять нас в свою компанию, и замечаю троих человек с практически белыми волосами.

Ох. Полагаю, ты прав. Теперь уже и я вижу, насколько необыкновенны их…

Боже. Нет.

Мне хочется остановиться.

Я не могу.

Я не могу сделать ни шагу.

Нет, нет, нет.

Тем не менее, у Бена, кажется, другие планы. Не отпуская мою талию, он тащит меня вперёд.

Не-ет, Бен…п-пожалуйста. Ты… ты знал.

Я вижу глаза Бена, и в них отражается ярость.

Нет, я не знал, что он здесь будет. Во всяком случае, не был уверен. И это не имеет значения. Пора бы уже ему увидеть тебя со мной, твоим мужем. И, шевелись, Кэти, или хочешь, чтобы я волочил тебя к нему?

Нет, нет, нет, нет. Пожалуйста, Бен.

Ком подкатывает к горлу. У меня сводит желудок, и я ощущаю слёзы на глазах. Нет, я не хочу, чтобы Арсен видел меня такой. Не после того, как мы расстались вчера… не с Беном.

Нет, Кэти. Возможно, только так ты, наконец-то, поймёшь, как сильно…

Не может быть. Посмотрите, кто решил, наконец, удостоить нас своим присутствием. Могущественный Бенжамин Стэнвуд и его прекрасная жена Кэтрин, правильно? я вздрагиваю, когда Алан произносит моё имя. Бен никогда не называет меня Кэтрин.

Нет. Только Арсен называет меня так.

Я стараюсь не смотреть на мужчину в маске, которая, кажется, является помесью солнца и огня с пламенем или лучами, направленными во все стороны. Я не могу. Вместо этого, мои глаза останавливаются на женщине, стоящей рядом с ним. На ней утончённое белое платье покроя «принцесса». Бюстье обшито белыми кристаллами Сваровски, а её маска изображает лебедя с серебряными и белыми перьями. У неё полные губы, как и мои, длинная, тонкая и изящная шея. Её светлые волосы собраны в простой пучок, открывая всем её совершенную линию плеч. Она умопомрачительна, и она держит Арсена за руку.

Господи! Это карма кричит мне на ухо: «Съела, сука!», когда я вижу Арсена с другой.

Ревность – это чертовски сильное чувство. Она не просто съедает тебя заживо, она пожирает тебя изнутри. Это яд, который растекается по твоей крови, загрязняя и убивая тебя. Она разъедает тебя до тех пор, пока ничего не остаётся. И прямо сейчас я задыхаюсь от ревности. Я ненавижу её. Я ненавижу её!

Чувствуя слабость и то, что я вся покрываюсь потом, слышу голос Алана:

Леди и джентльмены, позвольте мне представить вам Бена Стэнвуда и его…

Бен перебивает Алана:

Мою жену, Кэти Стэнвуд.

Я, наконец, поднимаю глаза на Арсена и понимаю. Я рядом с Беном в многолюдной комнате. Я вижу и жажду мужчину, стоящего передо мной. И у меня нет пути назад.

Я выбираю Арсена.

Я выбираю его.

Глава 26

Блондинка первой протягивает свою длинную и ухоженную руку. Как же я не хочу пожимать её.

Привет! Меня зовут Джиллиан, но можешь называть меня Джилл. А это, её рука ложится на твёрдую грудь Арсена, Арсен Рэдклифф. Близкий друг семьи.

Её лицо светится, когда Арсен улыбается ей. Сжимая кулаки, я ощущаю, как мои ногти вонзаются в кожу, эмоции борются во мне. Мне хочется влепить ей пощёчину и стереть улыбку с её лица.

Он мой.

Мой. Мой. Мой!

Хватка Бена причиняет такую боль, что я чувствую, как у меня немеет вокруг талии.

Джилл, всё в порядке. Я знаком с четой Стэнвуд. Кэтрин, Арсен делает акцент на моём имени, работала на моего отца. Я обучался делу под её руководством до тех пор, пока не решил, что мне на всё плевать.

Краснея от его слов, я наблюдаю, как Арсен обращается к Алану и Лоретте с ухмылой на губах:

Надеюсь, я не оскорбил вас, дядя Алан, он поворачивается к женщине с царской осанкой, стоящей около него, и вас, тётя Лоретта. Вы же знаете, я не хотел выказать неуважение. Ах… я слышу оркестр в танцевальном зале.

Поднося руку Джиллиан к своим губам, он оставляет нежный поцелуй на её ладони.

Красавица, ты не против, если я потанцую с очаровательной миссис Стэнвуд? Прошло так много времени с тех пор, как я видел её в последний раз, говорит Арсен с сарказмом.

Затем он обращается к Бену, не взглянув на меня:

Не возражаешь, если я украду твою жену, Бен? Лишь на некоторое время.

Я вздрагиваю, когда слушаю его очевидную ложь и намёки. Бен сжимает челюсть так, что на его шее проступают вены, но отвечает:

Если Кэти хочет, то я не против.

Он прожигает меня умоляющим взглядом и его невозмутимость разбивается на осколки, что позволяет мне увидеть его ранимость. Глаза Бена умоляют меня не соглашаться. Не уходить с Арсеном.

Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста, не иди с ним. Останься со мной.

Знаете, быть эгоисткой значит, что тебя не волнует, когда кто-то находится у твоих ног, умоляет тебя остаться с ним, предлагая весь мир, своё сердце и душу. Это не имеет значения. Ты делаешь всё, что хочешь. Всё, что тебе нужно, ты делаешь ради себя. Ничего не имеет значения, кроме того, чего хочешь ты. Того, что нужно тебе.

Я хочу быть эгоисткой.

Я хочу быть легкомысленной.

Я больше не чувствую себя виноватой.

Я схожу с ума из-за мужчины и мне всё равно.

Я как наркоманка, в ломке. Мне необходим Арсен.

И я сердита.

Я сердита, потому что здесь с ним эта шлюха, а не я.

Не глядя на Бена, я вырываюсь из его хватки и беру за руку Арсена, тем самым принимая его предложение.

Я ускользаю.

Я ускользаю медленно от Бена и его объятий.

С удовольствием.

Странно. Почему-то мой голос звучит уверенно и спокойно, не выдавая бурю во мне.

Я отпускаю руку Арсена как только мы начинаем удаляться от группы.

Я не оглядываюсь, хотя большая часть меня хочет это сделать. Та часть, которая знает, что я ещё люблю Бена. Та часть, которая не позволила омрачить её решение.

Но я не оглядываюсь.

Хотя следовало бы.

От близости наших тел я снова воспламеняюсь от потребности в нём. Арсен наклоняется ко мне. От его дыхания, вырывающегося из-под маски, волосы на моей шее шевелятся и щекочут мою обнажённую кожу, а от его голоса по моему позвоночнику пробегает дрожь.

Бен, чёрт побери, не хочет признать очевидное? Ты только что пожирала меня глазами перед кучей людей, а затем согласилась потанцевать со мной. Но он по-прежнему бездействует. Парень что, слепой?

Да как ты смеешь?!

Как я смею что? Говорить правду? Оскорблять твоего мужа? Игнорировать твои жалкие звонки, а затем показываться на этой вечеринке со спутницей? Что, Ямочки? Ну, давай же, ответь.

Я не могу больше слушать его, потому что либо потеряю самообладание и расплачусь посреди зала, либо отвешу ему пощёчину, привлекая к нам нежеланное внимание. Я с силой отталкиваю его и отправляюсь на поиски места, где смогу побыть в одиночестве и успокоиться.

Найдя маленькую комнату, которая очевидно не предназначена для гостей, я вхожу и когда уже собираюсь закрыть за собой дверь, неизвестно откуда появляется Арсен и захлопывает за нами дверь.

Какого чёрта ты делаешь? Кто-то мог увидеть, как ты идёшь за мной. Пойдут сплетни!

Больно, не так ли? насмехается он. Видеть меня с кем-то? Больно, что я игнорировал твои звонки? А я ведь тоже, чёрт возьми, как-то живу, пока не имею дела с подругой, с которой просто трахаюсь. Теперь ты понимаешь, каково это быть нежеланной?

Я никогда не говорила, что не хочу тебя!

Нет, говорила. Ты говорила не давить на тебя. Говорила, что любишь своего мужа. И предоставила мне самую жалкую отговорку, которую я когда-либо слышал. Дать тебе время. Но знаешь что, Кэтрин? и неприятная улыбка застывает на его безупречном лице. Я в порядке. Но не надейся, что я снова буду просто сидеть и ждать твоего звонка. Ты возвращаешься к своему мужу и трахаешься с ним, так почему мне нельзя развлекаться с какой-то киской на стороне? Ох, подожди, нет… Я понял, он хлопает себя по лбу. Ты же и есть та самая киска на стороне, верно?

Я даю ему пощёчину. Моя пылающая рука болит так же сильно, как и моё сердце. Его жестокие слова, как нож в моё сердце, поскольку они являются правдой.

К-как ты смеешь? меня всю трясёт от злости.

Смеясь, Арсен пожимает плечами.

Я ненавижу тебя. Слышишь? Я ненавижу тебя, слова вырываются из моей груди, и я снова и снова повторяю их. Я ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Я хочу ударить его, поцарапать, укусить – всё, что угодно, лишь бы причинить ему боль. Я хочу, чтобы он почувствовал боль. Я хочу, чтобы ему было так же больно, как и мне.

Ну, так что? равнодушно спрашивает он.

Когда я вижу, как Арсен снова небрежно пожимает плечами, что-то внутри меня щёлкает. Я бросаюсь на него и начинаю бить, кусать, пинать…

Ты такой, чёрт побери, придурок!

Закрой рот, твою мать! кричит он мне, хватает меня за руки и прижимает к стене.

Наши груди поднимаются и опускаются, мы смотрим друшг на друга и тяжело дышим. Желание, гнев и потребность отражаются в его глазах, от чего мне хочется трахаться с ним прямо здесь и прямо сейчас. Но вместо этого, я бормочу:

Отпусти меня… Мне нужно к Бену. Между нами всё кончено.

Арсен отпускает мои руки и сразу же хватает меня за задницу, приближая наши тела.

Нет. Никогда. Ты моя. Всецело моя, чёрт побери.

Паника растёт внутри меня, но меня накрывает настолько сильное желание, что я не могу дышать, я не могу думать, я могу только чувствовать. Мне нужен Арсен. Мне нужно чувствовать его член во мне. Я хочу, чтобы он жёстко трахал меня. И я сдаюсь. Я закидую ноги ему на талию и позволяю делать со мной всё, что он хочет.

Я его.

Он целует меня в шею, в то время как его рука проникает в мои трусики. Я задыхаюсь, когда его пальцы скользят внутри меня, проникая в меня, лаская меня. Я плавлюсь от желания.

Арсен… шепчу я, и меня не беспокоит, что нас могут застать. Не беспокоит, что Бен, возможно, сейчас ищет меня.

Рот Арсена сминает мои губы и волны необузданной страсти и ощущений обрушиваются на нас, окончательно смывая мои отчаяние и стыд. Я целую его в ответ, открывая рот. Я ощущаю его эрекцию, когда он трётся об меня. Растворяясь в глубине его глаз, я слышу звук расстёгивающейся молнии и звук рвущегося шёлка.

Одним мощным толчком он врывается в меня. Проникая в меня глубоко, грубо, он наполняет меня. Приподнимая мою задницу повыше, он прижимается своим лбом к моему.

Я не могу. Я думал, что смогу делиться тобой, но я не могу. Пожалуйста,… уйди от него. Ты мне нужна, и я знаю, что я тоже нужен тебе. Ты нуждаешься во мне. Будь моей…

Толчок.

Я твоя. Я твоя.

Толчок.

Я не могу делить тебя. Видеть тебя с ним это то, что, чёрт возьми, уничтожает меня. Это разрушает меня, его голос охрип от страсти.

Толчок.

Уйди от него. Я не могу так больше. Я не могу и дальше делить тебя с ним.

Толчок.

Да, я уйду.

Толчок.

Когда?

Толчок.

Сегодня.

Арсен толкается быстрее, жёстче, подводя нас ближе к оргазму.

Я чувствую, как ты дрожишь… проклятье… твоя киска такая тугая… чёрт, ты так близка к оргазму. Посмотри на меня, Ямочки. Я хочу, видеть твои глаза, когда ты кончишь.

Наклоняясь к моему уху, он хрипло шепчет:

Кончи для меня, Кэтрин. Кончи для меня. Сейчас.

Я взрываюсь, теряясь в голубом море его глаз. Арсен целует меня, подавляя мои крики своим ртом, и начинает выскальзывать из меня, как он всегда это делает. Я не уверена, то ли это я сжимаю крепче ноги на его бёдрах, то ли это просто страсть момента, но внезапно он проталкивается глубже в меня и кончает, а его большое тело неистово содрогается от силы его оргазма.

Спустя несколько минут, когда наше дыхание выравнивается, Арсен выходит из меня, заставляя меня вздрагивать, когда его член покидает моё чувствительное тело. Он застёгивает ширинку, пока смотрит на меня.

Не говоря ни слова, Арсен протягивает мне салфетку, чтобы я привела себя в порядок, и юбка моего платья соскальзывает с моей талии к полу рекой из чёрного шёлка. Как в тумане я вытираю липкую влагу между моих бёдер.

Когда я заканчиваю, Арсен забирает салфетку и выбрасывает её в мусорное ведро. Развернувшись, он замечает мои трусики на полу. Я подумала, что он выбросит и их, но удивляюсь, когда он спрятал их в свой пиджак.

Давай вернёмся, пока люди не начали задаваться вопросом, где мы. Но, Ямочки, когда ты пойдёшь обратно к Бену, я хочу, чтобы ты помнила, что сказала мне, он дёргает меня за волосы. Когда ты вернёшься к нему, помни, что я в тебе. Что ты принадлежишь мне.

* * *

Я вышла первой, чтобы не возникло никаких подозрений. Направляясь к Бену, я чувствую, как мои ноги трясутся из-за сильной хватки, которой я сжимала бёдра Арсена. Я дрожу и мне стыдно. Не могу поверить, что я только что позволила Арсену трахнуть меня, хотя мой муж находится здесь же. И что страшно, я ни разу не вспомнила о нём. Ни разу. Даже когда кончала. Чувство вины овладевает мной, и я стараюсь не думать о том, что произошло, будто бы ничего и не случилось.

Когда я вхожу в зал, Бен тотчас же замечает меня. Вначале он выглядит недовольным, но когда я подхожу к нему, то замечаю грусть в его глазах.

Такая безнадёжная грусть.

Глаза, которые всегда так ярко блестели от любви, сейчас выглядят пустыми и безразличными. Безжизненными.

Бен поднимает руку, и мне кажется, что он возьмет меня за руку, но вместо этого он извлекает из кармана носовой платок и вручает его мне.

У тебя размазалась губная помада.

Глава 27

Я смотрю в глаза Бена, наполненные болью, и понимаю, что не должна находиться здесь. Не после того, что случилось. Мне нужно ехать в отель и переночевать там.

Моя голова это скопление чертовых мыслей. Их так много, что я не могу успокоиться. Но, полагаю, я не заслуживаю покоя, верно? Такая лживая, изменяющая и вероломная женщина должна страдать.

Боже мой. Что я наделала?

Это конец.

Но конец наступил не так давно.

Когда я впервые вернулась в квартиру Арсена.

Ох, Бен.

Между мной и Беном всё кончено.

Моему браку настал конец.

И во всём виновата я.

Я.

Можно чувствовать физически боль от разбитого сердца?

Да, и это больно. Очень.

Я чувствую себя грязной.

Ничтожной.

Хотя я не достойна этой боли. Я не достойна слёз, которые начинают наполнять мои глаза. Я не заслуживаю Бена. Но сегодня он освободится от меня. Он станет свободным, как только узнает правду.

Что я наделала?

Вскоре после того, как я вернулась оттраханая Арсеном, подтверждением чего является боль между моих ног, Бен решает, что вечеринка ему надоела и пора ехать. Когда мы прощаемся, кто-то в маске льва подходит к нам, чтобы поговорить с Беном о работе. Извиняясь, они теряются в море масок.

Внезапно сильная рука обхватывает мой локоть, и Арсен шепчет мне на ухо:

Не возвращайся к нему. Покончи с этим сейчас. Пошли со мной. Позвонишь ему по дороге. Не возвращайся к нему.

Я качаю головой и освобождаюсь из его хватки.

Я должна. Мне нужно покончить с этим по-человечески. Впрочем, не существует какого-то правильного способа. Теперь, пожалуйста, прекрати. Я уже сказала, что оставлю его, но ты должен позволить мне сделать это по-моему. Я позвоню тебе завтра.

Если Арсен в порыве ревности думает, что моё возвращение с Беном означает, что что-то произойдёт, то он сумасшедший. Я всё ещё чувствую его запах на моей коже, на моей одежде, запах сигареты, которую он выкурил прежде… Арсен повсюду.

Он на мне.

Во мне.

Вокруг меня.

Я понимаю, что мне нужно поехать домой и рассказать правду Бену. Моему милому, любимому мужу. Он заслуживает правды. Он заслуживает знать, что женщина, которую, как он утверждает, он знает и любит, уже некоторое время трахается с другим мужчиной и не намерена это прекращать.

Мне нужно уйти.

Когда Бен видит меня, направляющейся к нему, он начинает рассматривать мою одежду, мои волосы, следит за каждым моим движением. И мне кажется, что он уже всё знает.

Что ж. Я хочу покончить с этим.

Я собираюсь спросить, готов ли он уйти, но его пустые глаза лишают меня слов. Интересно, много ли он знает, и будет ли ненавидеть меня, когда раскроется правда?

Во всём этом фиаско существуют две противоречивые части меня. Одна хочет поступить правильно по отношению к Бену, а вторая – эгоистичная. Кэти, которая любит Бена, хочет обнять его и молить о прощении, уверяя, что для неё это ничего не значило.

Но в этом-то всё дело…

Речь идёт уже не о трепете, а кайфе, который Арсен заставляет меня чувствовать, когда я кончаю, или оцепенении, которым он обеспечивает меня. Сейчас это значит что-то.

В машине мы едем в полной тишине. На протяжении всей поездки Бен держит руку на моих плечах, иногда прислоняясь щекой к моей макушке, иногда целуя мои волосы, вдыхая их запах… Мне хочется утонуть в потоке нежности, протекающей между нами, но что если он учует запах Арсена на мне?

Моя голова покоится на его плече, наши руки соединены. Это неудобно, поскольку между нами рычаг переключения скоростей, но мне нужно чувствовать Бена рядом. Глядя на наши переплетённые руки, я чувствую себя так, словно меня засасывает в чёрную дыру страдания и боли. Меня накрывает понимание, что это последний раз, когда Бен и я едем вот так вместе.

Я поднимаю голову и на мгновение смотрю в окно. На небе красный месяц. Красиво.

К тому времени, когда мы приезжаем домой, наши маски давно сняты. Я собираюсь сказать Бену, что хочу принять душ, когда он берёт меня за руку и молча ведёт на кухню. Включив свет, он заключает меня в такие сильные объятия, что у меня перехватывает дыхание.

Как на счёт бокала вина? тихо спрашивает он, грустно улыбаясь мне.

Я не смогу сделать этого сегодня.

Я не смогу поступить так с Беном.

Но я уже так поступила.

Обнимая его в ответ, я становлюсь на носочки и целую его в подбородок, и в то же время ощущаю приближение приступа паники. Я смогу сделать это. Просто нужно не думать об этом сейчас. Поговорю с ним завтра.

Ты не возражаешь, если я сначала приму душ?

Мне нужно принять душ и смыть с себя Арсена. Чувство вины от того, что я сделала, смоется? Сомневаюсь.

***

Когда я выхожу из душа, Бен в спортивных штанах и футболке «Columbia» что-то готовит.

Ужин?

Да, я умираю с голоду. Не понимаю, почему люди думают, что мужчины моих габаритов могут наедаться лишь закусками. Не понимаю.

Бен и я почти не говорим во время нашего позднего ужина, но я не против тишины. В нашу последнюю совместную ночь мне не хочется разговаривать о пустяках. Мне не хочется есть. Мне не хочется пить вино, которое он налил мне. Мне просто хочется смотреть на него. Запоминать, какая у него щетина, его забавную ямочку, смотрящую на меня каждый раз, когда он жуёт, и умоляющую поцеловать её.

Я помогаю Бену убрать посуду и начинаю её мыть. Горячая вода, обжигающая мои руки, приносит долгожданное облегчение. Только физическая боль может привести меня в чувство. Западающий в сердце голос мужчины, поющего о том, как он не может отвести глаза от своей возлюбленной, обволакивает всю кухню. Я закрываю глаза и растворяюсь в меланхоличном голосе певца, который говорит, что без любви не существует счастья.

С подкатывающим к горлу комом я ощущаю, как тёплые руки Бена ложатся на мою талию. Отставляя тарелку, я кладу одну руку ему на шею и притягиваю его голову к изгибу моей шеи, моя вторая рука ложится поверх его руки на моём животе. Прижавшись друг к другу, мы покачиваемся в такт музыке… медленно… нежно. Бен осыпает меня поцелуями: мою шею, мои волосы, ухо. Последними поцелуями.

Ком в горле становится всё больше, пока слёзы не начинают катиться по моим щекам. Предательские слёзы. Не знаю, видит ли их Бен. Мне всё равно. Я просто хочу раствориться в его прикосновениях, в его тепле, в нём. В последний раз.

Когда песня заканчивается, я разворачиваюсь, поскольку Бен отпускает меня и легко поднимает меня на руки. Молча я обнимаю его за шею и кладу голову ему на плечо, вдыхая его запах, который проникает глубоко в мои лёгкие. Когда он несёт меня, я слышу, как ускоряется его дыхание и понимаю, что это никак не связано с моим весом.

Он также может чувствовать это.

Нашу последнюю ночь.

Наш грандиозный конец.

Мне хочется что-то сказать, но я не могу подобрать подходящих слов.

В нашей спальне он осторожно кладёт меня на кровать, и я осознаю, что мне нужно остановить то, что вот-вот произойдёт.

Но я не могу…

И не из-за того, что Бен может стереть Арсена с моего тела. В данную минуту меня, чёрт возьми, мало заботит Арсен. Я не могу сделать это, потому что не хочу пачкать Бена моим телом. Я не хочу, чтобы наш последний раз был в тот же день, когда я позволила кому-то другому кончить в меня, когда в экстазе произносила его имя.

Не спеша, Бен снимает нашу одежду до тех пор, пока на нас ничего не остаётся.

Такая красивая… хрипло шепчет он и проводит рукой по моей груди. Ты чертовски красивая.

Я собираюсь остановить Бена, но от того, что я вижу, у меня перехватывает дыхание. Я вижу мерцание слёз в его глазах, когда он шепчет у моих губ:

Пожалуйста, Кэти… не сегодня. Не сегодня. Позволь нам… позволь мне просто поцеловать тебя.

Он осушает поцелуями мои слёзы, слизывая их с моего лица и глотая их, как будто они его собственные.

Это всегда был ты, Бен… у меня сдавливает горло. Мне хочется сказать ему, что это всегда будет он, но это было бы ложью.

Наши лбы соприкасаются, и я чувствую влагу от его слёз, моих слёз, наших слёз.

Я не хочу, чтобы завтрашний день наступил, Кэти. Я боюсь.

Его голос хрипит от боли. Бен наклоняется поцеловать меня в губы, в глаза, в виски, в нос. Я пытаюсь делать то же самое, когда мои руки и ноги неудержимо оплетают его тело. Я хочу поглотить его, впитать его тело и держать. Только мы вдвоём, наполняющие друг друга, окружающие друг друга.

Держа мои руки за моей головой, он смотрит на меня, медленно и осторожно скользя внутри меня. Он выглядит таким потерянным, таким обиженным, таким уязвлённым… это так нежно, так сладко и так больно. Наши чувства проводят нас сквозь танец двух тел, пытающихся одновременно выразить в самой искренней, чувствительной, существенной и необузданной манере то, что они не могут сказать словами.

Я люблю его.

Пожалуйста, прости меня.

Не оставляй меня.

Как ты могла?

Я ненавижу тебя.

Я люблю тебя.

Я, мать твою, умру без тебя.

Ты моя.

Только моя.

Ты принадлежишь мне.

Только тебе.

Это прекрасно. Это сокрушение души. Это прощание.

* * *

Позднее утро воскресения. Я наблюдаю, как большое и сильное тело моего мужа падает на землю в знак капитуляции.

Он сломлен… мною.

Я спала с Арсеном, тихо говорю ему я.

Глава 28

Бен

Ранее тем же утром.

Приняв душ, я обернул полотенце вокруг талии и направился к кровати, где спала Кэти.

Кэти.

Моё прошлое, моё настоящее, моё будуще – моя вечность.

Или я так думал.

Мы занимались сексом всю ночь напролёт. Её волосы разметались по подушке, на лице нет следов макияжа, она прекрасна и у меня перехватывает дыхание. Я наклоняюсь и целую её красные припухшие губы, и в этот раз я знаю, что причина этого я, а не он. Дорожа моментом, я позволяю своим губам задержаться на её, а сам закрываю глаза и вдыхаю запах жасмина и секса, сохранившийся на её коже, наслаждаясь тем, что сейчас она пахнет не им. Я скриплю зубами и вспоминаю все те разы, когда она приходила и прикидывалась слишком уставшей, чтобы составить мне компанию. Или в тех редких случаях, когда я прикасался к ней ночью, она отворачивалась, потому что ей не хотелось трахаться. И всё это время она пахла другим мужчиной.

Интересно…

Интересно, сколько раз я был одурачен ею? Ими?

Иногда надобность узнать это сводит меня с ума. Но временами, когда я вижу её хорошенькое личико, улыбающееся мне и показывающее, что она любит меня, мне хочется подавить эту надобность. Мне хочется верить каждой её лжи так, чтобы я и дальше мог с удовольствием жить, ничего не ведая. Я чертовски сильно её люблю.

Но эта любовь, это безумие стали моим крестом, который тянет меня к земле. Это моё чистилище. Я не могу продолжать жить жизнью, где подвергаю сомнению каждое слово, каждое действие человека, которому должен безоговорочно доверять. Постоянные сомнения и безответные вопросы, прокручивающиеся в моей голове, будоражат моё душевное спокойствие. Я не могу.

Она с ним?

Она трахалась с ним?

Она разговаривала по телефону с ним?

Где она?

Почему она не отвечает на мои звонки?

Она думает о нём, когда я занимаюсь с ней любовью?

Я больше не могу.

Это, чёрт возьми, убивает меня.

Я не могу продолжать вводить себя в заблуждение. Не могу. То как она вчера исчезла с Арсеном, стало последним ударом, который моё бедное проклятое сердце… моя гордость… могли принять от неё.

С меня хватит.

Я выпрямляюсь, хватаю простынь, обёрнутую вокруг её талии и укрываю её плечи. Моя Кэти.

Я отодвигаюсь от неё, одеваюсь и ухожу. На пороге я бросаю последний взгляд на нашу комнату, и мои глаза невольно останавливаются на фотографиях, подушках, мебели – на всех наших совместных воспоминаниях. Я ничего не чувствую, глядя на комнату, наполненную счастьем, горем, любовью и ненавистью.

Ничего.

Я онемел.

Мои глаза останавливаются на кровати и любуются ничего не подозревающей Кэти. Её лицо, её грудь… Я запоминаю все изгибы её тела. Некогда они были моими, но теперь...

Любовь не должна причинять боли. Любовь должна исцелять, быть твоей гаванью, тем, ради чего ты, чёрт побери, живёшь. Но глядя на свою жену, я понимаю, что всё это чушь.

Любовь может уничтожить тебя.

Любовь может закопать тебя заживо, наполнить болью и страданиями, лишая тебя воздуха и желания жить.

Я закрываю глаза и тру их ладонями. Внезапно я чувствую себя таким уставшим. Всё моё тело болит голова, глаза, грудь. Я сижу в своём кабинете, ожидая, когда проснётся Кэти, и осознаю, что прошлая ночь была ошибкой. Наихудшее решение из когда-либо принятых мною. Я знал, что сегодня дорого заплачу, но я нуждался в этом. Я нуждался в ней. Я нуждался в том, чтобы провести последнюю ночь со своей женой. Я хотел вдыхать аромат её волос, целовать её плечи и держать её в своих объятьях, делая вид, что она всё ещё принадлежит мне. И я хотел попрощаться с ней с нашей маленькой семьёй из двух человек.

Но ожидая её, я погружаюсь в тягучее болото вины, которое грозит поглотить меня целиком. Я здесь жду Кэти, чтобы потребовать от неё правды, хотя я так же виновен.

В поисках эмоциональной передышки от кошмара, в который превратилась моя жизнь, я опустился до их уровня, но мне не лучше от этого. Наоборот, я противен себе, потому что позволил слабости взять надо мной верх.

Откинувшись на спинку кожаного кресла, я смотрю в потолок и воскрешаю в памяти то, что произошло в пятницу ночью. В ночь, когда я не пришёл домой.

После того, как я ушел с работы, чтобы принять доставку нового дивана, так как Кэти решила, что у неё имеются дела поинтереснее, я провёл дома несколько часов. Но сидение здесь, пока она где-то там, возможно, трахается с Арсеном, приводило меня в бешенство. Я знал, что если буду дома к тому времени, как она вернётся, то не смогу контролировать себя и поехал в офис, чтобы погрузиться в работу. Это помогло мне забыться.

Я планировал остаться и просмотреть больше дел, пока Микки и практиканты не предложили мне присоединиться к ним за выпивкой.

В этот раз я не отказался.

Одна рюмка превратилась в две, две в четыре.

В вызванном алкоголем дурмане я помню, подумал о практикантках, Кларе и Кэрри, ведь они красотки. Обе девушки пытались заставить меня потанцевать с ними, и я согласился. Почему нет? Уже ничего не имело значения… Когда мы танцевали, я ощутил, как руки Кэрри обвились вокруг моей груди, и мне это понравилось. Мне понравилось ощущение горячих прикосновений женщины, которая хотела меня. Она соблазнительно улыбалась мне…

Да.

Она хотела меня.

И в тот момент я тоже её хотел.

Глава 29

Кэти

Я наблюдаю, как Бен опускается на пол. Он поднимает ко мне лицо и смотрит на меня тёпло-кленовыми глазами, которые искрятся невыплаканными слезами.

Как долго это продолжается? Сколько раз ты с ним трахалась, Кэти?

Я-я… я делаю глубокий вдох. Я не могу остановиться сейчас. Я должна продолжать. Это длится уже некоторое временя.

Я знал это. Я знал это. Я, чёрт побери, знал это!

Бен опускает голову между своих колен и начинает дёргать себя за волосы, будто хочет вырвать их. Когда он снова поднимает глаза, его взгляд пронзает мою душу.

Ты трахаешься с ним до или после секса со мной? Ты же не прекращала спать со мной.

Молчание.

Я не в состоянии связно ответить, поскольку вижу в его глазах безмолвную боль от моего предательства. Когда Бен понимает, что я буду молчать на все вопросы или обвинения, которые он бросает мне в лицо, он выкрикивает:

Отвечай, чёрт возьми!

От ярости вены на его шее выпирают, словно они готовы в любую минуту взорваться.

Я не могу ответить.

Не могу.

Он будет ненавидеть меня.

Интенсивность гнева, направленного на меня, гнева, на который он имеет право, поражает меня, заставая врасплох. Я никогда прежде не видела Бена таким.

Твою мать, отвечай мне! Я заслуживаю на этот чёртов ответ, лживая шлюха!

Мы оба вздрагиваем от его слов.

И в том и в другом случае, шепчу я.

Сдерживаемые слёзы вырываются наружу, и всё, что я могу делать, это смотреть, как они текут по его мужественному лицу. Мне хочется подойти к нему и попросить у него прощения, но я не могу. Я давным-давно лишилась этой привилегии. Я заслуживаю его ярость, его отвращение, его ненависть.

Мы смотрим друг на друга, позволяя правде дойти до нашего сознания, и я вижу незнакомца. Бен не похож на беззаботного парня, в которого я влюбилась. Передо мной опустошенный мужчина. Мужчина, который познал боль, которая может убить, уничтожить и поглотить в море тьмы и ненависти. Интересно, сможет ли он когда-нибудь преодолеть это и исцелиться?

Ты его любишь?

Он позволяет словам повиснуть в тишине комнаты. Я смотрю на свои дрожащие руки.

Ради Бога, Кэти! Ответь! Ты его любишь? Да? Нет?

Я… Да. Нет… Я не знаю. Когда я с ним, это похоже на любовь. Похоже… Я счастлива, когда я с ним, Бен.

Муж пристально смотрит на меня. Я вижу слёзы, повисшие на его ресницах, скатывающиеся по его щекам.

Ты его любишь? А меня? Ты всё ещё любишь меня? И будь, чёрт побери, честной хоть раз в жизни, бормочет он себе под нос. Я, бля*ь, имею право на это. Это чушь. Я не могу… Я не могу.

Что ж, может, это заставит его ненавидеть меня, уничтожая всю любовь, которая у него осталась ко мне. Я больше не заслуживаю его любви. Мне нужно разрушить её, чтобы он мог жить дальше. Он заслуживает мою честность.

Я люблю тебя, Бен. Просто я не уверена, что всё ещё влюблена в тебя.

Я вижу, как он вздрагивает. Хорошо. Это единственный способ освободить его от меня. На мгновение я задаюсь вопросом, а что со мной не так? Как я могу причинять боль тому, кого я, как утверждаю, очень сильно люблю? Почему я это делаю? Как мы дошли до такого? И отвечаю сама себе. Потому что, когда всё стало совсем плохо, ты выбрала самый лёгкий путь, Кэти. Ты не сражалась.

Почему?

Почему что?

Почему ты сделала это? Почему ты, чёрт возьми, изменила мне, Кэти? И почему ты продолжала изменять? Секс был настолько хорош? Ты не думаешь, что мне так же было больно, когда у тебя случился последний выкидыш? Ты не думаешь, что я хотел этого ребёнка так же сильно, как и ты?

Мне хочется сказать ему, что это всё из-за выкидышей. Что проблема в них. Выкидыши послужили маслом, а Арсен огнём. Вместе они подожгли мой распадающийся брак, сжигая его дотла. Мне хочется сказать ему, что я запуталась в своих чувствах. Что сомневалась в нашем браке и до этого. Что полагала, что ребёнок будет нашим вторым шансом, но... Я хочу быть честной, но его безжалостные вопросы – это морфий, в котором я нуждаюсь, чтобы отвечать, не чувствуя угрызений совести.

Впервые я переспала с ним, когда сказала тебе, что собираюсь встретиться с Эми. Он позвонил мне и сказал, что хочет поговорить со мной о в-выкидыше… Он хотел поддержать меня. Я была безразлична ко всему. Мне было тяжело видеть тебя, быть рядом с тобой. Твоё совершенство сводило меня с ума. Я встретилась с ним, не предполагая, что мы переспим.

Но тебя тянуло к нему. Я видел. Ты, наверное, знаешь, что та чёртова песня была посвящена тебе.

Да, я присаживаюсь рядом с ним. Это началось не тогда, Бен. Мы были всего лишь друзьями. Но в какой-то момент всё изменилось. В первый раз, когда это произошло, я чувствовала себя так хорошо, такой живой, что поняла, что не хочу останавливаться. Он трахал меня, Бен. Он не занимался со мной любовью. Он заставил меня забыться, он заставил уйти безразличие, он заставил меня чувствовать себя желанной, нужной. Не знаю… Я снова чувствовала себя не такой разбитой.

Я смотрю ему в глаза.

С ним это не было похоже на обязанность. С Арсеном я могла плакать, злиться, ненавидеть и не бояться, что раню его чувства, как это было с тобой. О-он не обращался со мной как с фарфоровой куклой, он относился ко мне как к человеку. Каждый раз, когда я пыталась сказать тебе, как себя чувствую, как мне плохо, ты говорил, что всё будет в порядке, что мы переживём это. Это было чересчур, Бен. Чёрт, твоя безупречность душила меня, и я не могла справиться с этим. Я начала ненавидеть тебя, обижаться на тебя, а Арсен сделал так, чтобы всё это ушло. С ним была только я – Кэти. Не жена, не неудачница, не ничтожество. Просто я. И это было словно наркотик. Я нуждалась в большем, жаждала большего, и чем больше получала, тем больше хотела. Тем больше я хотела его.

Я с трудом сглатываю, потому что мои следующие слова труднее всего признать, даже мне.

Это начиналось как секс, Бен, как бегство, но не более. Когда всё происходило… Я-я думаю, я влюбилась в него.

Молчание.

Н-не думай, что я пытаюсь оправдать своё поведение, потому что это не так. Я знаю, что была неправа, н-но я стараюсь отвечать на твои вопросы как можно честнее, я опускаю голос до шёпота. Ты заслуживаешь этого.

Он начинает биться головой о стену.

Удар.

Удар.

Удар.

Непрерывные удары сводят меня с ума.

Я наблюдаю, как он причиняет себе боль. Я собираюсь прикоснуться к нему, но он отмахивается от моей руки, словно от надоедливого комара.

Это больно.

Но так мне и нужно. Я не могу жаловаться на то, что мои прикосновения вызывают у него неприязнь.

Когда он, наконец, подымает глаза, то хватает меня за плечи и грубо трясёт.

Вы, мать твою, предохранялись? произносит он с отвращением и опасением, которые сквозят в каждом слове.

Сначала я не понимаю, что он имеет в виду.

Ох.

Я отрицательно качаю головой. Взгляд в его глазах говорит всё. Ему хочется убить меня. Или Арсена. Или обоих.

Итак, дай мне уяснить это. Он трахает тебя, кончает в тебя, а затем ты позволяешь мне делать то же самое? Теперь я понимаю, почему ты постоянно принимаешь душ. Ты, должно быть, издеваешься надо мной!

Тишина, я смотрю на его лицо, и внезапная догадка осеняет его.

Прошлой ночью… тебе, чёрт, нужно было смыть его с себя, не так ли?

Кивая, я начинаю плакать.

Ты вызываешь отвращение.

Бен резко отпускает меня и встает, будто контакт с моим телом причинит ему физическую боль и начинает кричать на меня.

Ты хоть задумывалась, что будет со мной? Тебя хотя бы… Тебя хотя бы, твою мать, волнует это?

У меня внутри всё сжимается от его крика. Каждое слово бьет под дых, лишая меня воздуха, но я должна дать ему возможность выпустить пар позволить ему бить меня словами и разорвать меня своей злостью. Называйте это искуплением, но я должна заплатить за свой поступок. Просто я не ожидала, что честность может ранить так сильно. Это свидетельствует о том, что последствия поведения и неразбериха, которую вы заварили, могут причинять сильную боль. Я одна должна страдать от последствий. Не он. Но, к сожалению, он так же поплатится за них.

Сначала думала, н-но со временем перестала.

Бен тяжело дышит, его глаза наполнены страданием.

Тебе нужно уйти. Я не могу… я не могу больше поступать так с собой. Я…

Он стонет, обхватывает руками голову и начинает раскачиваться из стороны в сторону. В тишине я слежу за ним на протяжении, кажется, вечности.

Когда ты была сломленной, я любил тебя за нас двоих, Кэти. За нас двоих. И мне, чёрт возьми, было плевать. Было всё равно. Я полагал, что моей любви будет достаточно, так сильно я тебя любил. Если бы ты попросила меня отрубить себе руку, я бы отрубил. Я бы отдал тебе всё моё чёртово тело, Кэти. Только тебе. Я никогда не должен был делить тебя, Кэти. Никогда. Я думал, ты принадлежала мне, как и я принадлежу тебе. Или принадлежал. Чёрт. Чёрт. Чёрт. В это всё трудно поверить. Знаешь что? Давай начистоту. Я слышал твои жалкие оправдания, а как насчёт того, чтобы ты выслушала теперь меня? Позволь мне кое-что сказать тебе, Кэти. Я надеюсь, ты счастлива, потому что Арсен, может, и владеет твоим сердцем и телом, но ты всегда будешь опустошённой, потому что твоя душа принадлежит мне. Она – часть меня, и так будет всегда. Я исцелюсь, я научусь снова любить, но ты… Мне жаль тебя. Ты говоришь, что уходишь от меня и нашего брака из-за напряжённости, которую выкидыши внесли на наши отношения, он ударяет себя в грудь. А как насчёт меня? Думаешь, мне не было больно так же, как и тебе? Каждый раз, когда я закрываю глаза, я слышу твой крик, от которого кровь стынет в жилах. Временами я боюсь уснуть, потому что видения тебя в крови, преследуют меня даже в моих снах. У тебя были выкидыши, и ты потеряла детей, Кэти. Но и я потерял тех детей. Так же как потерял и жену. У меня остались лишь воспоминания.

По его лицу текут несколько слезинок, и он вытирает их:

Я также хотел, чёрт побери, иметь семью. Ты могла уходить в себя и закрываться от всех, кто беспокоился о тебе. Ты перестала проявлять интерес ко всему, и я смирился. Я смог справиться с этим, потому что надеялся, что всё наладится, что, со временем, я верну свою жену. Думаешь, ты была единственной, кто постоянно сомневался в нас? Кому хотелось махнуть рукой? Кому хотелось спрятаться? Кто размышлял о других? Я тоже хотел трахать других женщин, Кэти, только так я смог бы забыть о тебе и вспомнить, каково это – быть снова желанным, нужным. Но я этого не делал. Я очень сильно любил тебя и, к сожалению, всё ещё люблю. К тому же у меня было больше уважения к нашему браку, к тебе. Всё, чего я, хотел… Я просто хотел держать тебя в своих объятиях столько, сколько я могу. Я хотел для нас второй или третий, или четвёртый шанс, чтобы мы воссоединились вновь. Вот и всё. Поэтому если ты думаешь, что будешь счастлива с Арсеном, удачи. Но, честно говоря, я сомневаюсь в этом. Прежде чем ты сможешь быть с кем-то, тебе нужно разобраться в себе, понять, почему ты не смогла откровенно поговорить со мной и позволить мне помочь тебе. Но это больше не моя проблема. С меня хватит. Просто помни, что карма – сука.

Его слова разжигают огонь ярости внутри меня, и мне хочется сжечь этим огнем Бена. Да как он смеет! Жизнь стала адом для меня после последнего выкидыша. Я не могла собраться с мыслями с того самого дня, впрочем, это не оправдывает моё поведение. Он хотел знать правду, так я рассказала ему собственную версию, не пытаясь оправдать свои поступки. Я понимала, что это не правильно ещё в первый раз с Арсеном, что это непростительно. Но иногда даже все рассуждения не остановят вас от совершения ошибки. Иногда даже цепляние за кого-то, не остановит от падения. Иногда вам просто нужно упасть.

Я так сердита на него, на себя. Я жалкая и пристыженная. Но внезапно от чувства стыда мне хочется кричать и причинять ему боль снова и снова. От стыда мне хочется швырять в него вещи вместо того, чтобы извиняться.

Поднимая заплаканное лицо, наилучшее, что я могу сказать в ответ, это:

Карма может быть и сука, но когда он кончал в меня, мне было всё равно, потому что я кончала настолько сильно, что видела звёзды!

Бен пристально смотрит на меня, но любви, которую я видела в его глазах прежде, уже нет.

Ты – чёртова шлюха… Убирайся… Пошла вон!

Я сделала это.

Я заставила его ненавидеть меня так же сильно, как и я ненавижу себя.

Теперь он сможет освободиться.

Я встаю с холодного пола и направляюсь к нашей спальне. Мне нужно к Эми. Я не могу больше оставаться здесь. Моему браку конец. Он закончился. Арсен был топливом, необходимым для уничтожения моего брака, но я была той, кто держал спичку в своих руках.

Вытирая нос рукавом, я выбрасываю как можно больше своих принадлежностей в мусор. Я уничтожаю следы моего пребывания в его доме. Закончив, я выхожу из ванной. Бен стоит у окна и смотрит на наш палисадник. Его голова низко опущена, что свидетельствует о том, что он признал поражение.

Я замечаю, что его тело слегка дрожит. Мне хочется прижать его к себе и осушить поцелуями его слёзы, сказать ему, что я люблю его, и что не лгала ему прошлой ночью, но какой от этого толк? Между нами всё кончено.

Я хватаю плащ и слышу хриплый от слёз шёпот:

Той ночью, когда я не пришёл…

Да?

Я почти переспал с Кэрри, он делает глубокий вдох. Я хочу развестись.

Я позволяю смыслу того, что он только что сказал, дойти до моего сознания. Я погубила Бена. Я заслужила это.

Я понимаю. Я вернусь завтра, когда ты будешь на работе, чтобы забрать остальные мои вещи.

И с этими новыми моему языку словами я ухожу.

Ухожу из дома.

Ухожу из его жизни.

Оставляя позади себя солнечный свет и позволяя тьме свободы встретить меня.

Стоя возле дома, я поднимаю глаза к окну нашей спальни и вижу задёрнутые занавески. Начинается дождь. Облизывая губы, я пробую на вкус смесь из соли и дождя. Забавно, я не осознавала, что всё ещё плачу.

Мучительная боль собирается в моей груди, готовая взорваться от горя. Я делаю несколько шагов и внезапно замираю на месте.

Я хочу вернуться.

Я совершила ужасную ошибку.

Такое чувство, словно я оставила своё сердце, всю себя там, в доме, вместе с ним. Правда обрушивается на меня. Я же люблю его всем сердцем, и я его потеряла. Навсегда.

Но я люблю и Арсена.

Мне не терпится вернуться в его квартиру. Мне нужно, чтобы его поцелуи стёрли мою боль. Он моё обезболивающее.

Проходят минуты, а я всё так же стою под дождём. Мои ноги приросли к земле. Мне хочется, чтобы дождь очистил меня. Я чувствую себя такой грязной и такой слабой.

Пустой.

Бен.

Что я наделала?

Глава 30

Арсен.

Мне нужен он.

Мне нужно увидеть его и удостовериться, что я сделала правильный выбор, хотя в глубине души я знаю ответ.

Я веду машину и стараюсь держать себя в руках. Мне нельзя терять самоконтроль. Мне нужно сначала добраться до квартиры Арсена. Тогда я смогу спрятать боль, поглощающую меня, глубоко в потайные уголки моего сердца и игнорировать реальность. Но боль слишком сильна, чтобы обуздать её, и она берёт верх надо мной. Я бросаю свой телефон на пассажирское кресло и вытираю слёзы с лица, в то время как рыдания вырываются из моей груди. Когда я понимаю, что не могу успокоиться, я останавливаюсь у обочины.

Мучительная боль рвёт меня изнутри, и я сгибаюсь, пытаясь защититься от неё. Крепко зажмурившись, я борюсь с накатывающей тошнотой, безысходность высасывает воздух из моих лёгких.

Я не могу дышать.

Я не могу дышать.

Я не могу дышать.

Я утопаю в боли.

Он ушёл.

Ушёл.

Ушёл.

Любовь всей моей жизни ушла.

И это моя вина.

Я открываю дверцу автомобиля, и меня тошнит. Когда внутри меня ничего не остаётся, кроме желчи, я прислоняюсь лбом к холодному стеклу водительского окна. Мои глаза печёт от слёз, выплаканных сегодня утром. Осознание того, что я имела, и того, что потеряла, начинает доходить до моего разума и моего сердца.

Как я буду жить без Бена?

Он – всё, что я когда-либо знала. Он – мой мир, моя истина и моя действительность с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать. Он – моя вторая половинка. И существует ли Кэти без него?

Такова жизнь. Ты сделала это, теперь сама и разбирайся.

Даже если бы я хотела вернуть Бена, то уже слишком поздно. Слишком, чёрт, поздно.

Я на мгновение закрываю глаза, чересчур измученная, чтобы сражаться с воспоминаниями. Я позволяю им взять контроль надо мной, окутывая меня горьковато-сладким покровом воспоминаний. Первый раз, когда мы поцеловались под дождём, первый раз, когда мы сказали «Я люблю тебя», день, когда он сделал мне предложение, день, когда он держал меня, истекающую кровью. Эти воспоминания всё, что осталось у меня от Бена, от нашей любви, и они принадлежат мне. Ничто никогда не отберёт их у меня. Ничто даже моё лживое, изменчивое, предательское сердце.

Успокоившись, я продолжаю свой путь. Мой телефон звонит, но я игнорирую его.

Как я игнорировала его вчера вечером и на протяжении всего сегодняшнего дня.

Арсен.

Мне нужен он. Мне нужно увидеть его. Он сможет забрать мою боль, заставить меня забыть, используя свои обезболивающие поцелуи и морфиноподобные прикосновения. Он – прекрасное болеутоляющее, которое так необходимо моему разбитому телу и моему израненому сердцу. Я смеюсь словно сумасшедшая, потому что у меня действительно не осталось стыда, и мне плевать на это до тех пор, пока я не заставлю исчезнуть боль от потери Бена.

Поставив машину в гараже, я поднимаюсь к квартире Арсена. В зеркальных стенах лифта я вижу своё отражение: мои глаза опухли, кожа бледная, а губы всё ещё распухшие от поцелуев. Я смотрю на обезумевшую женщину, отражающуюся в зеркалах, и пытаюсь изгнать мысли о Бене из моего сознания.

Моё тело бьёт крупная дрожь. Я не знаю, что будет дальше. Что произойдёт сейчас. Я люблю Бена, но я стою у квартиры другого мужчины, ожидая, что он вытрахает боль и воспоминания из моей головы.

Я, оказывается, люблю и этого мужчину.

Я нервно сглатываю и пытаюсь не думать ни о чём другом, кроме физического облегчения, которое требует моё тело. Я пренебрегаю голосом, кричащим, что Арсен это неправильный выбор. Но если он неправильный выбор, то почему мне так хорошо с ним?

Я нажимаю на звонок, Арсен сразу же впускает меня. Он выглядит ужасно, может быть, даже хуже, чем я. На нём только трусы-боксёры, так что я вижу очертания его совершенного тела и то, как его золотистая кожа подчёркивает рельеф его мышц.

Я поднимаю глаза и упиваюсь его безумно красивым лицом. Его глаза налиты кровью, светлые волосы взъерошены, а щетина придает ему угрожающий вид. Да, я хочу, чтобы он трахнул меня жёстко. Я хочу, чтобы он оставил на мне царапины, синяки и засосы, как доказательство того, что я сделала. Я хочу, чтобы он трахал меня до тех пор, пока меня не пронзит физическая боль, и осознание этого не заполнит мой разум.

В тишине мы долго смотрим друга на друга. Арсен заговорил первым:

Где ты была? грубо спрашивает он. Почему ты не отвечала на мои звонки? Я пытался связаться с тобой с вчерашнего вечера, он запускает руки в свои волосы. Ты сказала, что ты вернёшься домой, чтобы порвать с ним. Сколько это заняло времени?

Видеть его таким – это словно пытаться остановить ураган, который вот-вот обрушится на ничего не подозревающий город. Мощный. Захватывающий. Разрушающий.

Что, чёрт возьми, происходит? Почему ты молчишь? Арсен хватает меня за плечи точно так же, как недавно Бен, и сильно встряхивает меня. Ты была с ним? Ты провела ночь с ним?

Киваю и слышу, как он едва слышно выругивается.

Ты трахалась с ним?

Да, отвечаю я шёпотом.

Сколько раз?

Я пытаюсь отодвинуться от него, но Арсен сжимает меня крепче.

Смотри на меня, когда я разговариваю с тобой, и отвечай на мои вопросы, его голос дрогнул. Сколько, твою мать, раз, Кэтрин?

Как только он понимает, что я не отвечу, то встряхивает меня снова, будто это поможет вытрясти из меня правду. Чёрт возьми, отвечай!

Три раза, отвечаю я, и он вздрагивает.

Ты кончала?

Да.

Я кончала. Каждый раз.

Как?

Что ты имеешь в виду?

Как он заставлял тебя кончать? Он брал тебя сзади? Он делал тебе кунилингус? Он…

Прекрати! кричу я, и закрываю руками уши. От его слов меня тошнит. Мне противно от правды.

Отвечай, чёрт побери! Как он заставлял тебя кончать? Я хочу знать!

В первый раз он был сверху. М-мы кончили, когда смотрели друг на друга. Во второй раз, я делала ему минет, пока он не кончил мне в рот, а он делал мне к-к-кунилингус. В третий раз, он трахал меня сзади на краю нашей кровати.

Ты думала обо мне?

Нет.

Арсен отпускает меня. Сжимая руки в кулаки, он закрывает глаза, его дыхание учащается. Когда он снова смотрит на меня, жёсткий взгляд его глаз заставляет меня сделать несколько шагов назад.

Кэтрин, иди в спальню, разденься и жди меня. Не задавай никаких вопросов и делай то, что я говорю. Иди. Сейчас.

Он разворачивается и направляется на кухню, оставляя меня в одиночестве.

В его ванной, я снимаю плащ, кашемировый свитер и джинсы-скинни. Чёрные кружевные лифчик и трусики снимаю последними. Нагая я выхожу, ожидая увидеть пустую комнату, но Арсен уже там, голый и медленно поглаживающий рукой свою эрекцию. Под его хищным взглядом я чувствую, как становлюсь влажной. Я тянусь к нему чтобы поцеловать, однако Арсен поднимает руку в останавливающем жесте.

Встань на колени. Я хочу, чтобы ты встала, твою мать, на колени. Сейчас.

Я замираю от удивления.

Я сказал сейчас, чёртова шлюха! Встань, чёрт возьми, на колени!

Вздрагивая, как будто он дал мне пощечину, я встаю перед ним на колени. Мне хочется разозлиться на то, что он назвал меня шлюхой, но это так и есть. Я шлюха, которая изменила своему мужу и сейчас снова со своим любовником.

Я – шлюха.

Я чувствую прохладу мраморного пола, проникающую в мою кожу. Я подымаю глаза, чтобы взглянуть на Арсена, его бушующая эрекция так близко к моему лицу.

Теперь открой свой ротик.

Я ощущаю, как краска стыда заливает всю меня – от макушки до кончиков пальцев на ногах. Униженная, я закрываю глаза, когда он обхватывает рукой свой член и начинает заталкивать его мне в рот.

Открой глаза. Я хочу видеть их, когда буду трахать твой ротик.

Я подчиняюсь, и мы смотрим друг на друга, в то время как он заполняет мой рот своей пульсирующей эрекцией. Я кладу руку на его член и начинаю облизывать головку, сглатывая предсперму, от которой блестит его член. Моё тело мгновенно возбуждается, а мои соски набухают и твердеют под его пристальным взглядом.

Укуси его, приказывает Арсен, его дыхание становится отрывистым. Дай мне почувствовать твои зубки на моём члене.

Я отрицательно качаю головой.

Его бёдра проталкиваются вперёд до тех пор, пока я не ощущаю, как головка его члена упирается мне в заднюю стенку горла. Я пытаюсь сдержать рвотные рефлексы с каждым его толчком. Слёзы стыда обжигают мне глаза, мой взгляд становится расплывчатым, когда я смотрю на его разгневанное лицо.

Я сказал, бля*ь, укусить его!

Он поступает так нарочно.

Задевает меня.

Унижает меня.

Чёёёрт! восклицает он, когда я кусаю. Испорченная и извращённая сторона меня, на самом деле, наслаждается этим. Мне нравится физически причинять ему боль.

Его руки перемещаются к моему затылку, зажимая в кулаке мои волосы и притягивая меня к себе. Набирая темп, он вонзается в мой рот мучительно и беспощадно.

Быстрее.

Ещё быстрее.

Стараясь дышать носом, я сражаюсь с рвотными рефлексами, тогда как мой подбородок и лицо покрываются моей слюной и слезами.

Этот ротик, – он толкается глубже, принадлежит, – он толкается жёстче, мне!

Он извергает сперму мне в рот, вонзаясь ещё несколько раз до тех пор, пока я не проглатываю её полностью. Арсен извлекает свой член из моего рта с хлюпающим звуком. Его плечи и грудь содрогаются от глубокого и тяжёлого дыхания, он смотрит на меня, всё ещё стоящую на коленях.

Помни об этом, когда в следующий раз будешь трахаться со своим мужем, заявляет он и покидает свою спальню.

* * *

Я сижу на кафельном полу в душе, обхватив руками ноги, горячая вода льётся сверху на меня, обжигая мою кожу и придавая ей ярко-красный цвет.

Я оцепеневшая.

Потерянная.

Я закрываю глаза, пытаясь выкинуть из головы то, что произошло в спальне. Когда я кладу голову себе на колени, то слышу, как Арсен открывает дверь. Не желая видеть его, я поворачиваюсь лицом к стене.

Кэтрин… шепчет он.

Я игнорирую его, ощущая ком в горле, мне нельзя плакать в его присутствии, он не заслуживает моих слёз, поэтому я крепче закрываю глаза и прижимаюсь к стене.

Я чувствую, как Арсен опускается передо мной на колени, его холодные руки прикасаются к моим коленкам. Я открываю глаза, когда он хватает меня за руку и ложится на пол, увлекая меня за собой, а затем забирается на меня, заслоняя от обжигающей воды. Лицо к лицу, грудь к груди, сердце к сердцу – его руки обхватывают мое лицо, и мы смотрим друг на друга.

Никогда так близко.

Никогда так далеко.

Я просовываю руку между нами, чтобы оттолкнуть его, но он останавливает меня и начинает отчаянно целовать мои губы:

Прости. Прости. Пожалуйста, прекрати. Не плачь больше. Не плачь. Прости. Я не достоин твоих слёз. Чёрт. Чёрт.

Садясь на пол, Арсен усаживает меня и держит меня в своих объятиях. Мои ноги вокруг его бёдер, но я не могу заставить себя ответить на его объятия, поэтому просто смотрю на его ослепительную красоту.

Ох, Арсен… шепчу я. Ты не понимаешь? Я чувствую тебя на моей коже, я ощущаю твой вкус на моём языке, я чувствую твою твёрдость внутри меня, и этого всегда недостаточно.

Твою мать, Кэтрин. Пожалуйста, прости меня, прости меня, прости меня.

Он указывает на свою грудь кулаком:

Моё сердце принадлежит тебе. Только тебе, Кэтрин. Оно твоё с нашей первой встречи, и оно будет твоим до тех пор, пока ты этого хочешь, он притягивает меня к себе. Я всего лишь хочу чувствовать твои руки на моём теле, твои губы на моих губах, и хочу, чтобы твоё сердце было моим. Только моим.

Растворяясь в его словах, мы целуемся, а затем трахаемся. Тем не менее, кажется, на этот раз он занимается со мной любовью.

Влечение.

Испарина.

Ощущение.

Влага.

Тепло.

Твёрдость.

Толчки.

Пальцы.

Шлепок…

Шлепок…

Шлепок…

Кожа к коже.

Дрожание ног.

Дёргание волос.

Ногти, впивающиеся в кожу.

Арсен, двигающийся внутри меня.

Мои руки и ноги обнимающие его.

Его глаза впиваются в мои.

Зелёно-голубое пламя сжигающее меня дотла.

Ничего не существует.

Ничего не имеет значения, кроме него.

Только Арсен.

И я.

Агрессивный темп его неистовых толчков.

Необузданные.

Несдерживаемые.

Это причиняет боль.

Но мне нравится.

Я люблю его.

Его жестокость похожа на любовь.

Его любовь словно обезболивающее.

Он – мой наркотик.

Моё обезболивающее.

Он шепчет мне на ухо:

Ты принадлежишь мне… только мне… ты мне нужна… мы нужны друг другу...

Я закрываю глаза и растворяюсь в умопомрачительном оргазме, не слыша последних слов, которые он шепчет мне на ухо, когда снова кончает в меня.

* * *

Обхватив колени руками, я наблюдаю, как Арсен спит, выглядя так по-мальчишески и удовлетворённо. Но даже его безупречность не может изгнать боль, вину и стыд. Я чувствую отвращение от того, как низко я пала. Я ненавижу себя, потому что не могу отпустить Арсена. И я ненавижу себя за всю ту боль, причиной которой я послужила.

Я поднимаю руку, чтобы погладить его щеку, покрытую щетиной. Да, конечно же, я люблю его. Я люблю Арсена, потому что он научил меня идти дальше, жить и забываться. Я люблю его, потому что он заставляет меня смеяться. Я люблю его, потому что он открыл мне глаза на жизнь и помог мне исцелиться. И я люблю его, потому что он – Арсен.

Но он не мой Бен.

Воспоминания о Бене и о том, как мы расстались, мучат меня. Мне больно дышать. Но когда я смотрю на Арсена, спящего рядом со мной, я понимаю, что не достойна его, я не достойна никого, и я даю себе обещание. Я позволю Бену уйти и буду молча горевать по нему. Я сделаю всё, чтобы показать Арсену мою признательность за то, что он мне дал, даже не подозревая об этом. Если жизнь и научила меня чему-то, так это тому, что не надо цепляться за того, кто хочет уйти. Бен так старался цепляться за наши отношения, за наше прошлое, но всё это было безрезультатно, потому что я всё-таки изменила ему и ушла. Поэтому я буду любить Арсена, пока он у меня есть, всем, что осталось во мне, всем, что не принадлежит Бену.

Глава 31

Месяц спустя

Боль всё не утихает.

Я не получала никаких известий от Бена, так что могла делать вид, что у нас с Арсеном всё замечательно. Он не задаёт вопросов, а я не поднимаю эту тему. Прошедший месяц оказался одним из самых счастливых для меня за долгое время, но есть что-то основное, упущенное, недостающее… что-то, что не позволяет мне чувствовать себя целостной. Есть скрытая боль, которую я продолжаю игнорировать. Я надеюсь, что однажды она уйдёт и что любовь, которую я чувствую к Бену, также исчезнет и позволит мне любить только Арсена.

Люблю…

Мы ещё не произносили этих слов, но я знаю, что он любит меня. Наверное, любит. Это проявляется в том, как он держит мою руку, когда мы спим, в том, как он расчёсывает мои волосы, в том, как он кормит меня клубникой, когда мы пьём шампанское в его постели, и в том, как он занимается со мной любовью. Я знаю, любовь есть.

Я люблю его.

Когда я с Арсеном, то не думаю о Бене. Никогда. Словно Бен – лишь запоздалая мысль, воспоминание. И всё же, когда Арсен уходит, мысли о Бене поглощают меня целиком. Тоска наполняет меня, и я не могу избавиться от неё до тех пор, пока Арсен не обнимет меня.

Это не идеально, но мы счастливы и как-то сделали так, чтобы это сработало. Я не вернулась на работу, поэтому днём мы занимаем друг друга походами по музеям, прогулками в парке, а ночи посвящаем любви или траху. Я понимаю, что мы оба избегаем реальной жизни, но, когда мы вместе, то можем прикидываться, что всё прекрасно.

Папарацци теперь знают о нас. Сначала, они даже впутали мой развод во всю эту неразбериху, но затем их внимание иссякло. Не знаю, читал ли Бен статьи о нас, но мой отец теперь не разговаривает со мной.

В последний раз, когда я видела Эми и сообщила ей, что ушла от Бена к Арсену, она попросила меня не впутывать в мои дела любовь. Она сказала, что легко спутать физическое удовольствие с настоящим чувством, вот и всё.

Я прекратила с ней общаться. Я не хочу верить её словам. Я не могу.

* * *

После привычного писания в стаканчик, взвешивания и измерения кровяного давления, я сижу на кушетке в больничной рубашке, расстегнутой спереди и оголяющей мою грудь. Три дня назад Арсен обнаружил небольшое уплотнение на моей левой груди и потребовал, чтобы я записалась на приём. Уверена, что всё в порядке, но здесь я нахожусь только по его просьбе.

Когда мой телефон вибрирует, я читаю сообщение от Арсена:

«Я хочу тебя в самом что ни на есть плохом смысле. Ты наркотик, который приносит мне облегчение… который меня возбуждает… который ублажает меня… который доставляет мне сладкое забвение. Ты мой наркотик, которому я отдаю предпочтение, Кэтрин. Ты моё пристрастие. Моя эйфория».

Я краснею и вспоминаю вещи, которые он делал со мной вчера с бутылкой шампанского, и места, из которых он пил его.

Доктор Пажари проверила мою грудь и не обнаружила ничего, кроме увеличенного лимфатического узла, но просит меня зайти к ней в кабинет. У меня отлегло от сердца, потому что уплотнение оказалось ничем, но я беспокоюсь, потому что, полагаю, она хочет спросить, как у меня дела, и о журнальных статьях. Как я сообщу ей, что с нашей последней встречи Бен подал на развод, а я живу с двадцатичетырёхлетним парнем?

В кабинете я сажусь напротив доктора Пажари и замечаю, что она избегает смотреть мне в глаза. Обеспокоенная тем, что она обнаружила что-то ещё, я собираюсь спросить в чём проблема, но она говорит первой:

Кэти. Ты беременна.

* * *

Как в тумане я добираюсь до квартиры Арсена. Я не могу снова быть беременной. Не могу. Когда такси останавливается, клянусь, я вижу отъезжающий чёрный майбах Бена, но это невозможно. Я брежу из-за свалившейся на меня новости, поэтому выбрасываю это из головы и забываю.

Возясь с ключами от квартиры Арсена, мне хочется заплакать от счастья и опасения – у меня седьмая неделя беременности. Отцом может быть либо Бен, либо Арсен.

Когда я вхожу в квартиру, Арсен выходит из спальни, одетый в джинсы и светло–голубой свитер. Его светлые волосы длиннее, чем обычно. Я как-то упомянула, что мне нравятся длинные волосы, поэтому он их отращивает.

Блин, Ямочки, что, чёрт возьми, мы вытворяли сегодня утром? смеётся он, и в его глазах сверкает лукавый огонёк. Серьёзно, как могли простыни так промокнуть?

Он притягивает меня к себе и целует в шею. Есть какое-то отчаяние в его объятии, которое не появлялось с тех самых пор, как я ушла от Бена.

Я так сильно по тебе скучал, шепчет он мне на ухо и вдыхает мой аромат. Немного отстраняясь так, чтобы мы могли смотреть друг на друга, он поднимает руку к моей щеке. Я рад, что ты дома. Теперь, пожалуйста, скажи, что я чёртов псих и у тебя всё в порядке.

Ох.

Как я могу рассказать ему, что обнаружила доктор Пажари, не напугав его? Он разозлится? Я сама не могу в это поверить и всё ещё нахожусь в состоянии шока. Это вообще возможно? Мне хочется игнорировать предательскую надежду, закравшуюся в мою грудь, мне хочется подавить её до того, как она снова убьёт меня, но я не могу.

Не могу.

Не могу.

Моим первым побуждением было позвонить Бену, но я решила, что лучше написать ему электронное письмо. У меня в груди всё сжимается только от мысли о ребёнке и Бене. Но учитывая прошлое, этот малыш может никогда и не родиться. Будет ли Бен заинтересован?

Затерявшись в мыслях, я слышу, как Арсен что-то говорит. Я фокусирую взгляд на его лице, хотя вопросы не утихают в моей голове. Но он должен знать. Я с трудом сглатываю, готовя себя к преподнесению самой лучшей, а, может быть, и самой худшей новости за весь период наших коротких отношений.

Нет. Нет. Хм… Всё в порядке. Арсен… Мне нужно тебе кое-что сказать. Хочешь присесть?

Что, чёрт возьми, происходит? Ты пугаешь меня.

Я… Я беременна.

Ошарашенный, он отпускает мою руку и садится на пол, прислоняясь к стене.

Полагаю, это и есть ответ на мой вопрос.

Это вообще возможно? негромко произносит он. Я имею в виду, не хочу казаться кретином, но каковы шансы, что всё получится?

Неужели он только что сказал это мне?

Я не знаю. Доктор Пажари говорит, такое случается. Иногда просто беременеют безо всяких объяснений. Я по-прежнему в категории беременности с очень высоким фактором риска. Она что-то говорила о сперме, которая…

Я не могу, Кэти. Я не подписывался на то, чтобы стать отцом. Я думал, мы просто весело проводим время. Я это могу, ты знаешь. Развлечения. Но я не могу стать отцом. Извини.

Не могу сказать, что меня удивил его ответ. Я всегда понимала, что всё, что происходит между нами, в конечном итоге, завершится, просто не ожидала, что это произойдёт так, что Арсен сможет так меня отвергнуть. Всё же предостережения Эми и Бена сбылись.

Я-я… ты хотел, чтобы я ушла от своего мужа. Т-ты так говорил.

Да.

Я думала, ты любишь меня. Я знаю, ты никогда не говорил этого, но мне к-казалось, что любишь.

Вот. Я сказала это. Даже не знаю, почему я спрашиваю, ведь это больше не имеет значения, между нами всё кончено. Но я должна узнать. Мне хочется узнать.

Да, наверное. Я не знаю, Кэти, он обводит взглядом комнату, будто ищет правильный ответ. Думаю, я люблю, но не настолько, чтобы завести с тобой семью. Я не готов, и…. Я не знаю. Я не настолько тебя люблю.

Внезапно я чувствую сильное головокружение и отхожу в поиске чего-то, за что смогу ухватиться прежде, чем упаду. Когда моя задница ударяется о спинку стула, я сажусь и продолжаю слушать, как Арсен разбивает моё сердце своими словами. Замечаю, что он называет меня Кэти. Он не называл меня так с тех пор, как мы встретились.

Мы просто развлекаемся, Кэти. Впрочем, никогда никакие обещания не звучали. Я думал, мы просто…

Просто что? Хорошо проводим время? Для тебя это всегда было просто траханье? Как насчёт меня?

От моих слов он вздрагивает.

Хорошо.

Ты мне нравишься, ты классная. Но, да… Всё дело в хорошем сексе, и ты, казалось, никогда не была заинтересована в большем.

Я не могу. Не могу. Ты вообще слышишь себя? Я бросила мужа ради тебя! Как это могло быть «просто хорошим сексом»? Как насчёт твоей ревности? Т-ты говорил, что я твоя! кричу я на него, истерика начинает охватывать меня.

Чёрт, Кэти, что ты хочешь, чтобы я сказал? Мне не нравится делиться. Вот и всё.

Делиться мной? Ты, твою мать, шутишь? Делиться мной с моим собственным мужем? Я изменяла ему с тобой!

Ну, думаю, это произошло бы в любом случае. Я увидел шанс и использовал его.

Всё моё тело начинает трясти. Я убеждаю, что этого не происходит. Что это ночной кошмар. Да, точно. Ночной кошмар. Арсен бы никогда не поступил так со мной. О, Боже. Меня сейчас стошнит. Я закрываю глаза и стараюсь побороть тошноту, когда слышу, как он наносит мне последний удар.

Думаю, тебе лучше вернуться к мужу. Я люблю тебя, но не так, Кэти. Я имею в виду… Ребёнок вообще от меня? Насколько я могу судить, он может быть и от него. В конце концов, ты трахалась с нами обоими.

Я встаю, хватаю сумку и направляюсь к двери, Арсен наблюдает за мной грустными глазами. Он – тот, кто закончил всё, что между нами было.

Я не могу заставить себя что-либо чувствовать. Как будто у меня все эмоции, хорошие и плохие, стёрты. Я парализованная изнутри.

Я не знаю, кто отец, Арсен. Впрочем, это не важно, потому что, зная моё тело, я вероятнее всего не смогу выносить ребёнка. Что касается Бена, я изменяла ему с тобой, и он подал на развод. Поэтому, вернуться к нему я не смогу.

Арсен поднимается и направляется ко мне, но я останавливаю его.

Не подходи, Арсен, или я ударю тебя. Я знала, что это произойдёт… Знала. Всё было слишком хорошо, чтобы быть правдой, но я никогда не думала, что ты поступишь вот так. Полагаю, я заслуживаю этого… Я сделала то же самое с Беном.

Ямочки… Я…

Прощай, Арсен.

* * *

Я лежу в кровати Эми, она обнимает меня, а мне хочется плакать и кричать, но я не делаю ни того, ни другого. Глядя на серовато-зелёные стены, я лишаюсь остатков боевого духа. Я ничего не чувствую.

Я отрешённая.

Опустошённая.

Безжизненная.

Единственным напоминанием, что я жива, является боль в груди. Она невыносима, но в то же время приятна, потому что помогает заглушить воспоминания об Арсене и Бене. Я закрываю глаза и прижимаюсь ближе к Эми.

Я не могу дышать.

Не могу.

Я наказываю себя вновь: вспоминаю встречу с Беном и то, как он на меня смотрел. Отвращение и страдание, написанные на его лице, его причиняющие боль слова.

***

Поговорив с Эми, я согласилась, что мне нужно связаться с Беном и рассказать всё ему. Он должен знать правду, даже если велика вероятность, что снова ничего не получится. Я попросила его встретиться со мной в «Старбаксе», что рядом с домом Эми.

Помню, как шла к кафе, как меня тошнило и как я думала об Арсене. Мне показалось, что я видела его. Я обернулась, но его нигде не было видно.

Я сидела на одном из тех тёмно-бордовых диванов, в которых ваше тело утопает, поскольку они очень потёрты и изношены, и вдыхала аромат кофе и карамели, царящий в воздухе. Вскоре вошёл Бен. Он изменился. Я месяц не видела его, и сейчас он совсем не был похож на мужчину, за которого я выходила замуж шесть лет назад. Он сильно похудел, и одежда висела на нем. Его красивое лицо было покрыто бородой и единственное, что можно было в ней разглядеть, это его губы. Его карие глаза выглядели пустыми и холодными, а тёмные мешки под ними казались почти фиолетовыми. Как же много в нём гнева…

Я знала, что не смогу ему сказать. И его слова подтвердили, что я была права. Не поздоровавшись, не спросив, как у меня дела, он перешёл к делу.

Я согласился встретиться с тобой, лишь потому что, честно говоря, мне любопытно. Так, что? со злостью выплёвывает он.

Прости. Мне очень, очень жаль. Наверное, я хотела извиниться перед тобой ещё раз.

Ложь, ложь, ложь.

Ты не думаешь, что немного опоздала, Кэти?

Да…

Я знала, что я всё ещё очень сильно его люблю. Даже Арсен не смог стереть этого. Я вводила себя в заблуждение.

Где Арсен? Удивлён, что ты смогла оторваться от траха с ним, чтобы встретиться со мной. Я хочу сказать, когда мы были женаты, я был счастлив, если мне удавалось провести с тобой хоть пять минут в день.

Я вздрогнула от его слов. Они задели за живое.

Он, хм… Он в прошлом, я уставилась на свои руки.

Бен рассмеялся.

Вот это да. Чёрт возьми, быстро. Вынужден отдать должное парню. Полагаю, он устал трахать тебя. Скажи мне, прелестная Кэти, ты была недостаточно хороша? Наверное, он устал от того, как ты сосёшь? Как долго это продолжалось? Две-три недели? Журналы, кажется, потеряли к вам интерес.

Месяц, тихо произнесла я.

Бен встал и посмотрел на меня с жестокой улыбкой на губах.

Ну, надеюсь, ты счастлива. Одиннадцать лет отношений коту под хвост ради месяца потрахушек. И нет. Я не могу простить тебя. И не думаю, что когда-нибудь смогу.

Закрыв на мгновение глаза, он снова пригвоздил меня к месту своим гневным взглядом.

Я ненавижу тебя настолько же сильно, насколько любил. Может быть даже больше, потому что не могу заставить себя прекратить любить тебя. Мне нужно идти. С меня хватит.

И он ушёл, а я зарыдала так, что не увидела, как он вернулся. Я заметила это только после того, как он положил руки на стол и наклонился ко мне, чтобы прошептать:

Знаешь, Кэти, ты должна была быть моим прошлым, моим настоящим, моим будущим… моей вечностью. Но теперь… ничего не осталось. Ты сломала меня, слышишь? Сломала. Я смотрю в твои глаза и твоё красивое личико, и мне всё ещё больно. Чёртова сука, мне больно. Мне хочется стереть каждое воспоминание о тебе. Все до единого до тех пор, пока в один прекрасный день я смогу проснуться, не думая о тебе. До тех пор, пока мысли о том, как ты поступила с нами, не перестанут убивать меня. Слышишь? Пожалуйста, не пытайся связаться со мной снова. Я хочу, чтобы ты убралась из моей жизни. Навсегда.

И он ушёл.

***

Что собираешься делать, детка? спрашивает Эми.

Не знаю. Я не могу говорить, потому что боль невыносима. Я пытаюсь вдыхать через нос и выдыхать через рот, чтобы в лёгкие попало хоть немного воздуха. Хуже всего то, что я не знаю, по кому и чему я больше убиваюсь. Арсен или Бен, то, как Арсен отказался от наших отношений, или ярость Бена и его ненависть. Я зарываюсь лицом в шею Эми и позволяю физическому контакту умиротворить меня. Я так устала. Я устала.

Слышите? Звук моего умирающего сердца.

Чувствуете? Мучительная боль, которая съедает меня заживо, медленно разрывает меня на части.

Это моя вина. Только моя. Не его. Не их.

Я одна.

Кэти, милая. Что бы ни случилось, я рядом. Просто знай это. Ты можешь переехать ко мне и жить здесь, сколько хочешь. Как ты знаешь, я теперь с Чарльзом. Ты ему действительно нравилась, и он чувствует себя ужасно из-за того, как с тобой обошёлся Арсен. Как бы то ни было, мы поможем. Тебе не нужны те два кретина. Тебе нужно некоторое время обходиться без члена и сконцентрироваться на этой беременности, сосредоточься на хорошем. Может, позвонишь отцу? Он простит тебя. Хорошо? шепчет она, проводя руками по моим волосам.

Я киваю и начинаю засыпать, размышляя, забуду ли я когда-нибудь последние слова Бена? Оправлюсь ли от предательства Арсена? Стану ли я когда-нибудь снова целой?

Размышляю.

Размышляю.

Размышляю...

Глава 32

Любовь бесконечна.

Нет ни начала, ни конца.

Нет ни исходной точки, ни финишной черты.

Любовь просто есть.

Любовь рождается, растёт, созревает, а иногда и умирает.

Но воспоминание останется с тобой до последнего твоего вздоха.

Ты влюбишься, ты разлюбишь.

Но ты будешь любить снова.

Ты всегда будешь любить.

Прекрасный день. Яркое солнце заставляет окна высотных зданий отражать свой свет. Словно тысячи крошечных зеркал украшают небоскрёбы Манхэттена.

Как у тебя дела сегодня, Кэти? интересуется Кристал, мой терапевт.

У меня все хорошо, спасибо, улыбаюсь я, ожидая её следующего вопроса.

Я начала ходить к Кристал спустя две недели после последней встречи с Беном. Сначала я отказывалась, потому что мне хотелось утонуть в моих страданиях, упиваться ими до тех пор, пока не умру. Отчаявшись, я даже подумывала о суициде, как о единственном способе избежать боли. Настолько больно было просыпаться каждое утро и жить. Я хотела бы дышать, не чувствуя, как прикаждом вздохе мою грудь словно пронзает нож.

Я хотела сладкого забвения.

Исчезнуть.

Ничего не чувствовать.

Но всё изменилось на девятой неделе моей беременности на УЗД. Поскольку у меня была беременность с высоким фактором риска, то я обязана была проходить УЗД каждые две недели до второго триместра, потом раз в месяц, если малыш будет развиваться по плану.

Улыбаясь, я прикасаюсь к огромному животу, впрочем, я понимаю, что не смогу вздохнуть с облегчением до тех пор, пока не буду держать её в своих объятиях и чувствовать её маленькие ручки в моих.

Глядя на Кристал, я вспоминаю день, когда заставила себя снова бороться. Тот самый момент, когда доктор Пажари показала мне изображение моего малыша на мониторе. Когда я увидела маленькое тельце, я не выдержала и расплакалась. Вся моя апатия улетучилась. Маленькое чудо, мой маленькие человечек мой и он – всё, что у меня осталось, всё, что имеет значение. Я решила бороться. В тот момент, когда всё в моей жизни находилось в подвешенном состоянии, я поняла, что пришло время обратиться за помощью, поговорить откровенно о моих страхах, моих ошибках, и научиться впускать в мою жизнь людей, которые заботились обо мне.

Итак, двадцать семь недель спустя, я, огромная и очень беременная, сижу на уютном потёртом кожаном диванчике, и смотрю на самую красивую голубоглазую брюнетку. Судя по её улыбке, я понимаю, что произойдёт, и думаю, что я готова. С тех пор, как мы начали наши еженедельные сеансы, мы разговаривали обо всём, начиная с моего детства и заканчивая моими выкидышами, но она не заводила разговор о Бене или Арсене. По-моему, это был третий сеанс, когда я объяснила ей, как осталась одна и в положении, но мне было неудобно обсуждать это. Полагаю, она хочет, чтобы я сама вынесла эту тему на обсуждение, я тоже этого хочу, но временами мысли о Бене и Арсене вызывают боль. Они воскрешают непреодолимое чувство любви, тогда как все надежды угасли.

Поэтому я жду.

Как чувствует себя малышка?

Малышка чувствует себя замечательно. Она много двигается. Иногда мне кажется, что внутри меня растёт будущая гимнастка, я слегка улыбаюсь и кладу руки на живот. Мне нравится чувствовать её движения и угадывать, какая часть её драгоценного тела выпячивается. Особенно она пинается после того, как я съем мороженое или шоколад. Боже мой. Вот! я хватаю руку Кристал и прикладываю её к моему животу.

Это так мило. Что я чувствую сейчас?

Я улыбаюсь и перемещаю её руку, следуя за траекторией движения части тела Нади.

Думаю, это её попа. Хотя, насколько я могу судить, это может быть и нога. Я же говорила тебе, она любит двигаться, особенно, когда я слушаю Тейлор Свифт.

Кристал убирает руку с моего живота и садится в свое кресло.

Я рада за тебя, Кэти. Ещё четыре недели, верно?

Да. Четыре недели, я с трудом сглатываю. Ещё четыре недели я не смогу расслабиться и успокоиться, и по-настоящему поверить в это, понимаешь? Конечно, мой роддомовский чемодан собран с прошлой недели. Эми купила ей самый прелестный наряд, а… я робко улыбаюсь и поправляю край своего платья. Я снова это делаю? Надоедаю тебе болтовнёй о ребёнке, когда ты должна помочь мне разобраться в себе?

Всё в порядке. Я здесь, чтобы слушать тебя.

Просто… Я не могу прекратить думать и говорить о ней. Эта маленькая девочка, растущая во мне, стала всем моим миром. Надя – моё чудо. Хотя временами я всё ещё не могу поверить в это. Когда я просыпаюсь посреди ночи, мои руки тянутся прямо к животу, и я просто лежу, желая, чтобы малышка пошевелилась, чтобы я знала, что она в порядке, я смотрю на живот и поглаживаю его. Доктор Пажари говорит, что такое иногда случается. Женщины с моей ситуацией беременеют и в состоянии выносить ребёнка без каких-либо объяснений. Я бы хотела думать, что это волшебство, я пожимаю плечами и улыбаюсь.

Я очень счастлива за тебя, Кэти, но думаю, что нам пора поговорить о Бене и Арсене… она позволяет словам повиснуть в воздухе.

Да… Думаю, я смогу сделать это.

Как думаешь, почему ты изменяла Бену? Почему твой брак распался вот таким образом?

Боже мой. Ты не ходишь вокруг да около.

Смеясь, Кристал качает головой.

Нет. Мы добились больших успехов за прошедшие месяцы. Считаю, пришло время более подробно поговорить о них. Так скажи мне, Кэти. Почему?

Хм… ну что же. Думаю, всё покатилось по наклонной после третьего выкидыша. Ну, и после того, когда я не могла забеременеть… Напряжённость была неизбежной. Я отдалилась от него, от всего, но Бен не видел этого. Он продолжал делать вид, что все в порядке, что у нас всё будет хорошо. Это привело к тому, что его позитивность, казалось, душила меня.

Продолжай.

Всякий раз, когда я пыталась сказать ему, как боюсь, что мы никогда не станем родителями, рассказать ему о своих страхах, он делал вид будто ничего не произошло, просил не беспокоиться по пустякам. И я перестала пытаться поговорить об этом. Думаю, я стала ненавидеть его безупречность. В то время я была наполнена ненавистью и завистью к другим женщинам, которые могли забеременеть только от одного прикосновения их мужей. Мне казалось, что я не в достаточной степени женщина. Я потеряла мечту когда-либо стать матерью, и это уничтожало меня. Мне хотелось рыдать, кричать, проклинать… И тогда…

Бен.

Да. Ох, как бы я хотела…

Да. Безупречный, любящий Бен. Красивый оптимист. Я ненавидела это. Я не могла больше разговаривать с ним. Чем больше он ко мне тянулся, тем больше я отдалялась от него. Но я забеременела в четвёртый раз, и полагала, что это был наш второй шанс на счастье.

Ты думаешь, это была ошибка – не говорить ему этого?

Хм, да. Это было ошибкой. Сейчас я это понимаю. Моя подруга Эми пыталась поговорить со мной об этом. Она спрашивала, готова ли я к тому, что потеряю и того ребёнка, я смеюсь и смотрю в потолок. Наверное, я засунула весь свой здравый смысл в одну хрупкую корзину, и мне не хотелось думать об этом. Я знала, что мой брак стоит на зыбкой почве и хватит всего одного слабого удара в саму сердцевину, чтобы он развалился. Так и произошло, хотя я бы не назвала тот удар слабым. Когда я потеряла ребёнка, думаю, я потеряла и голову.

Я снова прикасаюсь к моему животу.

Я стала ненавидеть всё, что окружало меня… даже Бена. Особенно Бена. Мне было противно, когда он прикасался ко мне, когда он целовал меня, и я ненавидела, когда он говорил мне, что всё будет хорошо. Я ненавидела его. Я действительно ненавидела его.

Почему ты не сказала ему?

Потому что мне уже было всё равно. К-кажется, я заставила себя думать, что не люблю его. Я же однажды пыталась…

Почему ты ненавидела, когда он прикасался к тебе?

От его прикосновений я задумывалась о беременности. Это причиняло боль. Я обижалась на него. Я хочу сказать, теперь, когда у меня было столько времени, чтобы подумать… Я не знаю. Слишком поздно. «Что если» это только жизненные раскаяния.

Думаешь, всё это разрешилось, если бы ты откровенно поговорила с ним после третьего выкидыша? Думаешь, это остановило бы вас от отдаления друг от друга?

На мгновение я призадумываюсь.

Да. И думаю… скорее всего, я была бы все еще замужем.

Но как насчёт Арсена? Ты упоминала, что любила его.

Заправляя за ухо прядь волос, я смотрю в окно. Снаружи по-прежнему солнечно. Забавно, но солнце напоминает мне Арсена.

Я бы хотела думать, что мой брак находится в лучшем положении: Бен и я состоим в крепком браке, я не испытываю такого количества обид и не обращаюсь за поддержкой к Арсену. Я бы просто наслаждалась лёгким флиртом и любовалась его красотой издалека, никогда не переводя наши отношения на следующий уровень и не изменяя Бену. Я помню, как сходила с ума по Бену во время нашего медового месяца. Я не замечала других мужчин. В моём мире существовал только один мужчина. Бен.

Но ты говорила, что тебя влекло к Арсену ещё до того, как вы переспали.

Да. В моей жизни была огромная пропасть, и в один прекрасный день появился Арсен и заполнил её. Он заставлял меня смеяться, он знал обо всех моих самых больших страхах, он вернул краски в мою жизнь, я пристально смотрю на Кристал. Не думаю, что из этого что-нибудь бы вышло, если бы я не потеряла ребёнка, но я никогда не узнаю правды. Когда я изменяла Бену с Арсеном, он заставлял меня снова чувствовать себя живой. Он заставлял боль уйти. Всякий раз, когда я была с ним, то чувствовала эйфорию. Он заставлял меня чувствовать себя красивой, идеальной, я делаю паузу и пробегаю пальцами по волосам. Каждый раз, когда я была с ним, каждый раз, когда мы были вместе, у меня получалось забыться. Люди вокруг меня… мои друзья… моя семья… Они были мне безразличны. Всё, что меня волновало, это как получить следующую дозу Арсена.

Думаешь, это оправдывает измену?

Нет. Ничто не может оправдать то, как я поступила с Беном. Ничто и никогда не оправдает измену. Но я изменяла, и уже слишком поздно, чтобы что-либо изменить. Пускай это прозвучит как клише, но всё, что я могу сделать, это учиться на своих ошибках.

Скажи мне, так как ты не ответила прежде. Как насчёт любви к Арсену? Ты думаешь, это была любовь?

Я шумно выдыхаю. Подозреваю, что Кристал действительно хочет убить меня. Не похоже, что я могу думать о Арсене и Бене, не чувствуя, как раны, которые совсем недавно начали заживать, снова кровоточат.

Хорошо, это будет длинный ответ. Поверь, я много думала над этим.

Я тебя внимательно слушаю.

Говорят, что влюблённость и любовь это две разные вещи, так? Я имею в виду, ты любишь своего лучшего друга, но любишь и своего мужа, верно? Влюбиться в кого-то просто. Главное – любить, потому что когда новизна сгладилась, когда жизнь становится жёстче, когда обстоятельства становятся на пути, когда страсть уходит, то настоящая любовь остаётся. В такие моменты любовь может преодолеть всё это.

Я протягиваю руку за стаканом воды, стоящим передо мной, потому что внезапно мне очень хочется пить.

Когда влюбленность проходит, это не означает, что ты прекращаешь кого-то любить. Просто этот кто-то не заставляет твоё сердце биться быстрее. Ты не жаждешь его до такой степени, что не знаешь, где заканчивается он и где начинаешься ты. Я н-не знаю, разлюбила ли я тогда Бена, но я точно знаю, что со временем я влюбилась в Арсена. Или, возможно, я спутала секс с жаждой любви. Не знаю. И не думаю, что когда-либо узнаю. Но я уверена, что они оба были неотъемлемой частью моего благополучия. Я не осознавала, насколько важен был для меня Бен, пока не потеряла его. Арсен стал воздухом, который был нужен мне, чтобы дышать, но Бен был моими лёгкими. Какая польза была бы от воздуха, если бы у меня не было лёгких?

Ты всё ещё думаешь об Арсене? Ты простила его?

Думаю, но воспоминания о нём не причиняют такой боли, как воспоминания о Бене. Можно было бы возложить всю вину на Арсена, потому что он добивался меня, но, скорее всего, всё наоборот. Думаю, вина лежит целиком и полностью на мне. Я простила его и то, каким образом он оставил меня. Я понимаю, что он имел в виду и, возможно, он был прав. Мы никогда не произносили слов любви и никаких обещаний. Всякий раз, когда я вспоминаю наши отношения, то могу только быть благодарной ему за всё то, чему он научил меня, за то, что он стал моим временным пристанищем. За это я всегда буду любить его. Иногда мне жаль, что мне не представилось возможности сказать ему, каким особенным он был для меня, насколько сильно я любила его. Арсен научил меня идти дальше. Жить и забываться. Он заставлял меня смеяться, когда мне хотелось умереть. Я всегда буду любить его. И, к тому же, есть вероятность, что он подарил мне Надю. А теперь он ушёл.

Брак – это тяжелый труд, Кэти. Оба должны трудиться над ним каждый божий день. Ты никогда не должна давать слабину. Трудно быть замужем. Вы вместе переживаете замечательные времена, вместе преодолеваете тяжёлые времена, но вы выносите из этого опыт. Вы можете разобраться с тем, чем пренебрегли другие пары, которые сдались. Нужно полностью доверять своему партнёру и отдавать всего себя. Потому что развод – это легко, это самый простой выход из ситуации.

Ох, жизнь. Ты на самом деле такая простая?

Да, но… временами это нелегко. Тот, кто сказал, что брак – это легко, должно быть, увлекался мультфильмами Диснея.

Хорошее замечание, Кэти. Итак, ответь мне, что бы ты изменила?

Я на мгновение задумываюсь.

Я была бы откровенна с Беном вместо того, чтобы отталкивать его.

И это правда.

Моя правда.

Мне сейчас жаль, что я не поняла этого раньше.

Глава 33

Четыре недели спустя

Умиротворённая.

Я, наконец-то, могу дышать.

Я, лишившаяся дара речи, нахожусь в состоянии благоговения.

Я изумлена.

Надежда всей моей души и желание всего моего сердца. Наконец-то, они принесли свои плоды, потому что в руках я держу моё будущее, мою счастливую вечность. И, каким-то образом, я понимаю, что моя жизнь никогда не будет прежней.

Я невредимая.

Я целостная.

Глядя на свою драгоценную малышку, я не могу удержаться от слёз. Моё тело дрожит от разрывающих душу рыданий, но мне всё равно, потому что я счастлива, очень счастлива. Вытирая слёзы, обильно текущие по моему лицу, я смотрю на сморщенное чудо, которое спит в моих объятьях. Она выглядит такой маленькой и хрупкой. Я боюсь, что если я пошевелюсь или возьму её неправильно, то причиню ей боль.

Она – моя.

Полностью моя.

Моя Надя.

Моя мечта.

И даже то, что в этот момент мы только вдвоём, совсем меня не волнует. Она – всё, что мне нужно, моя причина жить, и я сделаю всё, что в моих силах, чтобы сделать её счастливой.

Я прижимаю её к своей груди, и практически первобытный инстинкт берёт верх надо мной. Побуждение защитить и укрыть её от всего уродства этого мира становится моим приоритетом номер один, моей целью в жизни. Мысли о разводе, о подлости, о моих неудавшихся отношениях с Арсеном остались в прошлом… они все исчезли. Нет места для эгоизма, когда в твоих руках беззащитный человечек, зависящий от тебя.

Привет, красавица Надя.

Я подношу её к своему лицу и чувствую её сладкий младенческий запах.

Такой чистый, такой невинный.

Я – твоя мамочка, я целую её и борюсь с желанием заплакать снова. Хочешь я расскажу тебе секрет? шепчу я. Я люблю тебя очень, очень сильно, мой маленький лучик надежды.

Я слышу, как мой отец откашливается. Я поднимаю голову и вижу, как он подходит к больничной койке с улыбкой на лице.

Она в точности как ты, когда родилась.

С салфеткой в руке он наклоняется и вытирает моё лицо, так как мои руки в данный момент заняты самым важным, что есть в моей жизни.

Она такая же красавица, как и её мама.

У меня внутри всё сжимается.

Папочка, как я могу любить её так сильно, когда я только с ней познакомилась? Она настоящая? Она действительно моя?

Да. Она полностью твоя, моя девочка.

Я держу её, вдыхаю её запах, целую её и всё равно не могу поверить. Мне кажется, что это сон. Сон, который закончится, когда я проснусь, оставив меня в полном о-одиночестве, мой голос обрывается.

Мой отец присаживается на край кровати и обнимает меня.

Прекрати, Кэти. Она настоящая. Пришло, наконец, время и тебе наслаждаться материнством, девочка. Пришло время отпустить всех призраков.

Поднимая взгляд на отца, а затем опуская его на Надю, я позволяю правде дойти до моего сознания. Она настоящая. Я её мама.

Её мама.

После того, как папа уехал, я завороженно наблюдаю за тем, как Надя прильнула к моей груди, посасывая молоко. Как же просто наблюдать, как твой ребёнок питается молоком из твоего тела, и как же это волшебно. Звуки, которые она издаёт, успокаивают мою душу.

Я смеюсь, когда вспоминаю дорогу к родильному отделению, укладывание Нади в портативную детскую кроватку и обращение к медсёстрам с повторной просьбой научить меня кормить её грудью. После того, как они предупредили меня, что мне не следует ходить, моя медсестра Лили посадила меня в кресло-каталку и, когда я пообещала, что это было в последний раз, снова показала мне всю процедуру.

Всё, что я могу делать, это наблюдать за Надей, рассматривать её, изучать и запоминать её. Каждый изгиб её крошечного тела, её особенный запах, то, как её крошечная ручка обхватывает мой палец, вес её тёплого тела в моих руках. То, как она отпечатывает себя на моей коже и отнимает у меня моё сердце.

Отец сказал, что она принадлежит мне, но, мне кажется, всё наоборот.

Я принадлежу ей.

Больше ничего не имеет значения, кроме неё.

Когда, по-моему, она закончила есть, я отнимаю её от моей груди и приступаю ко второй попытке вызвать у неё отрыжку. Первый раз напугал меня так сильно, что я позвала медсестру, просто чтобы убедиться, что сделала всё правильно. Я испугалась, что могу причинить ей боль слишком сильным похлопыванием.