Бассейн с нежитью

Глава 4

– Айви? – прокричала я, когда запихивала носки в верхний ящик комода. – Ты не видела мою белую сорочку с кружевным краем? – Для сегодняшнего задания я выбрала черные брюки и подходящий короткий, модный пиджак, нужно было чем-то смягчить суровый образ службы безопасности. Найти что-то, что выглядело бы профессионально, без примеси дурацкой моды, было труднее, чем это казалось.

Дженкс влетел в мою комнату, громко стуча крыльями.

– В прошлый раз я постирал ее и положил обратно, туда, где нашел, – сказал он, когда опустился на мой шкаф, обильно посыпая его пыльцой.

Угрюмо глядя на него, я взяла пару больших изогнутых сережек, и вместе мы оценили эффект. Они избавляли меня от большей части образа сотрудника безопасности, и под показанные Дженксом большие пальцы, я надела их. Мало того, что они мило выглядели, но и с моими влажными после душа волосами, убранными в твердую косу, Дженкс мог использовать их в качестве... поста наблюдения для пикси.

Голос Айви просочился из кухни.

– В твоей ванной?

Я влезла в туфли на плоской подошве и пошла проверять. Даже с быстрым душем, чтобы смыть с меня вонь безвременья, я успевала во время, но Трент, как правило, приезжал рано.

– И ты думаешь, что он тебе не нравится, – сказал Дженкс, когда последовал за мной через зал. – Это же просто Трент, Тинкина любимая мозоль. Кому какое дело, как ты выглядишь? Никто, как предполагается, не должен тебя заметить.

– Я никогда не говорила, что он мне не нравится, – сказала я, вспоминая предупреждение Ала.

Поначалу черный цвет показался мне скучноватым, но после трех месяцев стал для меня привычным. Если бы это было свиданием, я бы, наверное, одела мою красную шелковую блузку и узкие джинсы точно по фигуре. Золотые серьги-кольца и белая сорочка тоже годятся, и я потянулась через сушилку, наконец-то схватила рубашку и скрывалась за дверью ванной.

– Вон! – сказала я Дженксу. – И ты тоже, Бис, – добавила я, и Дженкс взвился в воздух, оставляя позади себя вспышки черных искр похожих на чернила, когда он проскочил через стеклянную дверь душевой кабинки.

– Бис! Черт побери, ты жуткая летучая мышь! – чертыхнулся Дженкс, и горгулья-подросток издал грубый гортанных смешок, как будто камни спускались по трубопроводу. – Что, черт побери, ты делаешь?

– Тренируюсь, – ответил горгулья, и его цвет сменился с черного на привычный галечно-серый. Бис висел под потолком, уцепившись своими когтями за решетку, а его ловкий львиный хвост с белой кисточкой был обернут на душе для равновесия. Он был размером с кошку, и меня бы беспокоила сохранность нашей сантехники, если бы он не был исключительно легким. У него имелись кожистые крылья, чтобы держаться в воздухе. Как только я зашла в ванную, я сразу почувствовала его присутствие, с легкостью обнаружив его в душе, тренирующегося менять цвет кожи в тон кафельной плитки. Хулиганистый ребенок навострился подкарауливать Дженкса, пронюхав, что пикси от этого бесится.

– Я имела в виду, чтобы вы оба выметались, – сказала я, держа рубашку в руке и указывая на дверь.

Все еще посмеиваясь, Бис вспорхнул, специально облетев вокруг Дженкса и воздушным потоком сбив его с траектории, задевая крылом по спине, чтобы вылететь вперед него. Когда я надевала сорочку, вместо обтягивающей хлопковой футболки, то не смогла сдержать улыбки, услышав, как Дженкс жалуется Айви.

– Так намного лучше, – прошептала я, оценивая результат, прихватив жакет, я вышла в коридор, пройдя через кухню, я направилась к заднему выходу церкви. Как только я вошла, Айви подняла на меня глаза от своего новенького тонкого ноутбука. Пройдясь взглядом по моему наряду, она выразила одобрение. Ее старый монитор исчез, потому что морально устарел и не поддерживал высокое разрешение, и теперь на столе расположился новый ноутбук, занимая почти весь кухонный стол стоящий у стены. Ее супернавороченная техника, как ни странно, гармонично сочеталась с моими травами и колдовской утварью на островке посреди кухни. Из единственного окна на кухне был виден ночной сад. Теперь, когда одуванчики завяли, куколка Ала и старинное кольцо на мизинец от Трента, накрытые стеклянным бокалом, были единственными вещами на подоконнике. По радио передавали новости, но к счастью новых сообщений об осечках не поступало. Возможно, они прекратились. Я вздохнула и, как будто почувствовав, Айви закусила карандаш.

– Хороший выбор.

Довольная, я бросила жакет и сумку на стол и направилась к шкафчику с амулетами.

– Спасибо. Не знаю, почему меня вообще это волнует. Я, скорее всего, проведу ночь, сидя под дверью зала заседаний. – Стоя напротив открытого шкафчика, я перебирала свои не активированные чары в поисках парочки амулетов от боли. Оба, Бис и Айви уставились на ее карты, и горгулья широко растопырил когти, чтобы удерживать равновесие на неровной поверхности. Он действительно умный ребенок, и я даже подумывала дать ему поиграть с моим ноутбуком, чтобы он не трогал ноутбук Айви, но тогда мне придется просить Айви попользоваться ее ноутом, а это не особо классная идея.

– Что происходит? – спросила я, и она стала грызть карандаш, разворачивая ко мне карту.

Бис выглядел встревоженным, и я, одной рукой опираясь о бедро, а другой облокачиваясь на стол, взглянула на экран, на нем была карта Цинцинати и Низин, через реку специальным цветом на ней были выделены традиционные территории вампиров. Все они обращались к Ринну Кромелю, как к представителю вампирского закона в последней инстанции, но мастера послабее решали проблемы своими силами, пока ситуация не выходила из под контроля. Склоки были обычным делом, но количество красных пометок на карте Айви настораживало. В каждом секторе было не меньше одного происшествия за последние двадцать четыре часа, вероятно оставшихся без внимания из-за текущих беспорядков.

– Думаешь, это связано с чарами осечки? – спросила я.

– Может быть, – сказала она, переворачивая карту обратно, когда я бросила свои амулеты в сумку и пошла к ящику с серебряными иглами. – Звонил Дэвид, когда ты была в душе. Он хочет поговорить с тобой о какой-то странной деятельности, которой он был свидетелем.

Я насторожилась и взяла стикер, на который она указывала своим длиинным-обвиняющим-пальчиком, на нем был записан номер мобильного.

– Спасибо, я ему перезвоню, – пробормотала я, заталкивая стикер в карман. Я ни говорила с ним и ни с кем из стаи после не очень удачного ужина почти месяц назад. Это было празднование в честь принятия новых членов, но все за исключением Дэвида оказывали мне внимание, как почетному гостю. У меня сложилось впечатление, что они были рады, когда я ушла, как будто, они почувствовали себя свободней. Как можно их в этом винить?Нельзя сказать, что я с ними часто общалась. Мой статус альфа-самки, как изначально предполагалось, был почетный — так и было, пока Дэвид не начал набирать новых членов стаи. Я не возражала, потому что Дэвид это заслужил. И еще потому, что он был действительно хорошим альфой.

– Ты вернешься к ужину? – спросила она, игнорируя то, что я смотрела на мои открытые ящики с серебром, резко поникшая.

– Ммм, я бы на это не рассчитывала. – Увернувшись, я поморщилась, когда дети Дженкса повалили через кухню, заполнив ее своими звонкими голосами. Окружив Биса, они упрашивали его натереть крышу воском, чтобы они могли по ней скользить, и густо почернев, горгулья удалился вместе с ними. – Ты сегодня одна?

Айви прижала рукой бумаги, чтобы они не взлетели.

– Да. Нина сегодня у родни.

Ее настроение было ровным, и я убрала иголку, решив, что позже активирую амулеты. Айви себя хорошо контролировала, но зачем ставить свежее горячее печенье перед тем, кто сидит на строгой диете?

– Она в порядке? – спросила я, доставая мой пейнтбольный пистолет из кухонной кастрюли.

Когда я повернулась, Айви задумчиво улыбалась.

– Да, – ответила она с ноткой беспокойства. Но чтобы ее ни тревожило, это не касалось Нины. – Она хорошо справляется. Она по-прежнему проблематично справляется с возбуждением, но если ей удается вовремя осознать это, она может переключить свою энергию на... другие цели. Ее щеки покрылись румянцем, а пальцы очень быстро начали стучать по клавиатуре.

Зная Айви, я догадывалась, куда была направлена эта энергия, и я бросила свой пейнтбольный пистолет в сумку, заодно проверяя, что я туда положила. Амулеты от боли, серебряная игла, бумажник, мобильник, ключи, детектор смертельных чар... как обычно.

– Эй, я ценю, что ты пытаешься вернуть мою машину. Эдден еще работает над этим? – Говоря это, я все еще пыталась понять причину ее беспокойства.

Она прекратила с раздражением грызть свой карандаш.

– Рейчел, ни один из них меня не узнал, – пожаловалась она, и я подняла брови. Она волнуется из-за моей машины?– Я почти десять лет проработала в О.В., все ступени от курьера до агента, и никто из них меня не узнал!

О, дело не в моей тачке, а в ее репутации. Улыбаясь, я бросила сумку на стол, радуясь тому, что ее никто не узнал. Может теперь она получила свободу и может жить своей жизнью.

– Боже, Айви ты была лучшей из них. Если они тебя игнорируют, это потому что до сих пор завидуют. Есть разница.

– Может и так, но я тоже никого их них не узнала. – Поджав губы, она постучала по своей карте. – Ты помнишь, сколько народу там было. Половина детей Пискари работали в О.В., и ни одного я сегодня там не увидела.

– Может быть, они были на других вызовах, – предположила я.

– Все разом? – Она снова быстро забарабанила карандашом. – Где они все? – она уставилась на карту. – Я знаю, что некоторые ушли после смерти Пискари, но Ринну Кормелю необходима поддержка в рядах О.В.. Может даже больше, потому что он изначально не местный. Ты ведь не думаешь, что он изгнал их, правда? Теперь, когда у него было время создать своих собственных детей?

– Нет. Он не стал бы этого делать, – сказала я, пытаясь успокоить ее, но правда была в том, что я этого не знала. То, что Ринн Кормель принял детей Пискари, когда стал новой главой мастеров-вампиров Цинци, было необычно, даже если у вампира не было собственных детей в то время. Это многих избавило от страданий, так как прокладывая себе путь в городской иерархии, вампиры без мастера жили не долго и зачастую умирали от кровопотери без защиты.

– Я уверена, что они всего лишь были на других вызовах, – сказала я, когда зазвонил огромный колокол, который мы использовали в качестве дверного звонка. Мое сердце пропустило удар, и я запнулась, делая шаг к двери, когда Дженкс прокричал, что откроет. Мелкий дождик из пыльцы пикси пронесся в прихожую, и я задумалась, как долго он подслушивал. Он тоже волновался об Айви.

– Наверное, это Трент, – сказала я, у меня перехватило дыхание от тихого звука его голоса.

Айви застыла, ее глаза сверкнули черным зрачком, когда она взглянула из-под нахмуренных бровей.

– Что? – спросила я, мне нравился голос Трента, особенно, когда он мягко и тихо разговаривал.

Выдыхая, Айви опустила глаза.

– Ничего. Я долго не чувствовала ничего такого.

– Чего такого? – сказала я, защищаясь, когда она ехидно выгнула брови. – Ох, черт возьми, нет, – сказала я, когда закинула сумку на длинном ремне на плечо. – Я не влюблена в него. Это предвкушение работы. Именно оно.

– Угу, – сказала она, и, понимая, что я забыла надеть жакет, я сняла сумку. – И поэтому ты вылила на себя свои лучшие духи?

Нервно дергая, я просунула сначала одну, а затем вторую руку в пиджак.

– Дай мне передохнуть, Айви, – тихонько пробормотала я, слыша, что голос Трента становился все громче. – Ты же знаешь, как трудно избавиться от вони жженного янтаря. А мне может быть придется обедать с мэром.

Трент вошел с Дженксом, сидящим на плече, и мои следующие слова застряли в горле. Он был в джинсах и повседневной рубашке. Мой взгляд опустился к его ногам. Теннисные туфли?

– Или может быть что-то более неформальное, – сказала я, чувствуя себя разодевшейся.

Его улыбка была столь же беззаботной, как и его одежда, он кивнул Айви, когда она отодвинула ноутбук, вертя карандаш в своих пальцах, вместо того, чтобы постукивать им по столу.

– Айви. Рейчел, – поприветствовал он в свою очередь, а затем посмотрел на часы. – Ты хорошо выглядишь. Готова?

– Конечно, – сказала я, проклиная себя, когда та же самая дрожь прошла через меня. Я видела, что Айви поймала это, ее глаза стали еще более темными. Черт побери, я не собиралась этого делать. – Э, дай мне пять минут, чтобы переодеться в какие-нибудь джинсы.

Он едва сдерживал нетерпение, и я улыбнулась, принимая демонстрацию эмоций от обычно хорошо владеющего собой человека как комплимент.

– Ты отлично выглядишь. Пошли. Я должен вернуться в два.

– Но... – сказала я, запнувшись на слове, когда он кивнул Айви и повернулся, его шаги быстро удалялись, и он исчез в той стороне, откуда пришел.

– Тебе лучше начать двигаться, – сказал Дженкс, вися в воздухе прямо там, где он сидел на плече Трента.

– Ты со мной не пойдешь? – спросила я, и он покачал головой.

– Не-а. Трент рассказал мне о своих планах. Я вам не нужен.

Наморщив лоб, я повернулась к Айви.

– Думаю, увидимся.

Она склонилась над работой, пряча глаза.

– Осторожнее там. Больше осечек не было, но чувствуется, что это не конец.

Я тоже так чувствовала, беря сумку, я последовала за Трентом к выходу. Он ждал меня в холле, его выражение лица было робким, когда он шел со мной в ногу.

– Я завел Айви? – прошептал он, и мои глаза распахнулись. Вот почему мы так быстро ушли. Но затем я покраснела. Он думал, что завел ее. Дерьмо на тосте, он подумал, что завел ее – что означает...

Хватит, Рейчел.

– Хм, она в порядке, – сказала я, не отрицая и не поясняя, что это я завела ее, а не он. – Ты не против вести машину, не так ли? Мой автомобиль конфискован. Его глаза удивленно распахнулись, и я добавила, – Это длинная история. Не по моей вине. Я расскажу в машине.

Он почти рассмеялся, и мне захотелось его стукнуть.

– Итак, куда же мы направляемся?

– Я же говорил тебе. В боулинг.

– Прекрасно. Не говори мне.

Он все еще улыбался, и я немного отстала, когда мы проходили через святилище, где тускло мерцал экран телевизора, так как младшие из детей Дженкса смотрели документальный фильм о дикой природе. Боулинг. Он серьезно? Какие связи он мог наладить в боулинге?

Трент шел грациозно и ровно, его пальцы скользили вдоль гладкой поверхности бильярдного стола. Это было все, что я оставила себе на память о Кистене, и я наблюдала за пальцами Трента до тех пор, пока они не соскользнули с края.

– Так что же сказал Ал? – спросил он.

Оставить тебя в покое, подумала я, и, увидев мой хмурый взгляд, Трент добавил:

– Это было чье-то вмешательство, не так ли?

– О! – я заставила себя улыбнуться. – Нет, – сказала я, когда мы вошли в неосвещенный холл, пульс забился чаще, когда запах вина и корицы, казалось, стал более сильным в темноте. – Все было в порядке, – пробормотала я. – Ал говорит, что это была чрезмерная стимуляция чар, а не осечка. Я предполагаю, что это, то же самое, что вызвало сегодня остальную часть осечек. Как твой сотрудник?

– С ним все будет хорошо с минимальной госпитализацией. Меры по обеспечению безопасности на месте спасли ему зрение, но если бы это случилось где-нибудь еще, то… комната перестала бы существовать. – Он замолчал, когда оказался передо мной, чтобы открыть дверь. – Чрезмерная стимуляция? В этом больше смысла, чем в осечках. У меня была пара инцидентов этим днем. Небольших, но я послал Квену все данные, которые смог найти. Он говорит, что осечки локализованы в узкую группу, которая, кажется, исходит из, э... Лавленда?

Его голос звучал неуверенно, а выражение лица было вдвойне неуверенным в слабом свете от знака на двери, и я кивнула, довольная, что он понял это, и я не должна буду это объяснять. Не многие люди знали, что лей-линии недалеко от старого замка появилась меньше года назад и сделала ее я... случайно.

– Я спросила Ала, пока была там. Мы пошли посмотреть, и с моей линией все было в порядке.

– О! – он улыбнулся, и на его лице читалось явное облегчение, когда он направил ​​брелок в сторону машины у обочины, и она открылась. Это был один из его спортивных автомобилей на две двери, он почти так же любил свои гаджеты, как и ездить на скорости. – Ты опередила меня с этим. Хорошо. Значит, мы можем не говорить об этом сегодня. Я хотел бы еще втиснуть какой-нибудь перекус в наш график, – он замялся и отступил на шаг. – То есть, если у тебя нет других планов.

Я посмотрела на него, не уверенная, почему появился намек на удовольствие в его голосе.

– Я бы перекусила, конечно, – он еще не сказал мне, куда мы на самом деле направляемся, и я прикрыла за собой дверь. Мы могли запирать ее только изнутри, но кто стал бы воровать у вампира Tамвуд и ходящего днем демона Цинциннати? Шаркая маленькими шажками, я спускалась к машине Трента и резко затормозила, когда он неожиданно догнал меня и потянулся, чтобы величественный жестом открыть передо мной дверь.

Сев в машину я усмехнулась. Мы едем в боулинг. Точно. Трент захлопнул дверь, и густой рык немецкого двигателя эхом прокатился по пустой улице. Я наблюдала за Трентом, когда он посмотрел в зеркала и резко и уверенно сдал назад. Я заерзала, в этой маленькой машине мы сидели слишком близко друг к другу, не как обычно. Я повернулась, чтобы убрать свою сумочку на крошечное заднее сидение, и Трент застыл с каменным лицом, когда я наклонилась между сидениями. Он дорожил личным пространством, а я, очевидно, оказалась слишком близко.

Запах шампуня, исходящий от моих влажных волос, заполнил салон автомобиля, и я опустила окно.

– Серьезно, куда мы едем? – но его улыбка угасла, когда в моей сумке зазвонил телефон. – Не возражаешь? – спросила я, потянувшись за телефоном на заднее сидение, и его нога соскользнула с педали сцепления. Машина дернулась, и я уцепилась, чтобы не выронить телефон. Когда я подняла глаза, его уши покраснели, и я не смогла сдержать улыбки, глядя на телефон. – Это Эдден, может быть у него новости о моей машине?

Махнув рукой он дал согласие, и я с щелчком открыла телефон.

– Эдден! – Бодро сказала я. – Есть какие-нибудь хорошие новости по поводу моей машины?

– Еще работаем над этим, – сказал он, затем после моего раздраженного молчания, добавил, – Ты не могла бы зайти завтра, скажем, в десять?

– А как насчет моей машины? – Решительно сказала я, и он усмехнулся.

– Я работаю над этим. Я хотел бы, чтобы ты провела совещание с нашей подменяющей сменой. Рассказала всем, что произошло на мосту, и дала нам свое внутриземельное мнение.

Оу. Вот это другое дело.

– Это же в 10 вечера, так ведь? – спросила я, играя с вентиляторами, пока Трент ехал по второстепенной дороге параллельно магистрали. Он ехал медленно, хотя обычно гонял как сумасшедший, и я задумалась, не подслушивал ли он?

– Хм-м, утра.

– Утра? – воскликнула я, а Трент начал давится смехом. Да, он подслушивал. – Эдден, я с трудом разлепляю свои глаза к десяти. Мне пришлось бы вставать в девять, чтобы сделать это.

– Значит, не ложись, – сказал мужчина. – Думай об этом, как о сказке на ночь. Я обещаю, что достану твою машину.

Я вздохнула. Шанс присоединиться к чему-то такому профессиональному, где мое мнение было бы необходимым, это что-то уникальное и заветное. И я действительно хочу свою машину. Но в десять часов утра?

– Рейчел, мне действительно нужна твоя помощь, даже если эти осечки прекратились, мне придется тяжко разгребать их последствия. Те чары осечки на мосту были лишь одними из двадцати, о которых упомянули, – признался Эдден. – И о пяти случаях нам достоверно известно. Я в тюрьме с двумя офицерами и с О.В. изворачиваюсь, чтобы сдержать выживших заключенных от массового побега, потому что вампиры повсеместно решили, что настало время самоуправства.

Мы остановились на светофоре, и я посмотрела на Трента. Его лоб прорезала морщинка, и я нахмурилась.

– Так, что произошло в тюрьме Цинци?

Вздох Эддена был достаточно громким, чтобы его расслышать.

– По-видимому, крыло с высоким уровнем защиты было на пути у этого, чтобы оно там ни было, и его разблокировало. Большинство из заключенных были либо убиты, либо пропали...

– Они убили их? – сказала я, поражаясь.

– Нет. Каждый, кто использовал магию, чтобы сбежать – умер, вероятно, из-за осечек. Они миновали блокировку, но при этом я даже думать не хочу, что произошло бы, если бы не было солнца. По крайней мере, нежить осталась на месте. – Фоновый шум вдруг стал громче, когда Трент свернул вниз по тихой улице.

– О.В. сейчас абсолютно не владеет ситуацией, – от слов Эддена у меня все внутри сжалось от беспокойства. – Во-первых, Рейчел, я ума не приложу, как магазин с чарами мог взорваться, или что могло заполнить квартиру ведьмы ядовитым газом и отравить все здание. А еще сортировочное заклинание в почтовом отделении Хайленд Хилл разнесло заднюю стену здания и убило трех человек. Два рабочих со стройки оказались в реанимации из-за неожиданной аварии с выбросом клея, и, наконец, детский автобус превратился во что-то среднее между автоматом для сахарной ваты и прессом для сена. Даже если больше не будет никаких происшествий, у меня и так полный завал. Может есть какой-то праздник внутриземельцев о котором я не знаю?

– Нет. – Мои мысли вернулись к проклятию калибровки пространства и времени Тритон. Она не думала, что все кончено. – Ладно, я буду там, но я хочу кофе.

Его вздох облегчения был очевиден.

– Спасибо, Рейчел. Я действительно ценю это.

– И мою машину! – добавила я, но он уже повесил трубку. Я закрыла телефон и посмотрела на него, невинно покоящийся в моих руках. – Спасибо, – сказала я и посмотрела на Трента, уличное освещение вспыхивало завораживающими отсветами на нем. – Ты все слышал, не так ли?

Он кивнул.

– Большую часть из этого. Полный бардак.

– Увидим. Сомневаюсь, что мы узнаем что-то новое, но все же стоит попытаться.

Он снова улыбнулся, и у него на лбу появилась едва заметная линия беспокойства.

– Я был бы очень признателен. Мы на месте.

Убирая свой телефон на место, я замерла и удивленно заморгала. Мы приехали в боулинг, на неоновой вывеске мигали шары и кегли. Я открыла рот, но ничего не сказала, когда Трент припарковал свою сверкающую тачку рядом с помятой Тойотой. И тут я поняла, почему Дженкс остался дома, и вызов Эддена, кажется, тоже забылся, когда Трент заглушил мотор.

– Трент, это свидание?

Он потянулся за ключом, который по-прежнему был в замке зажигания.

– Ты мне так и не рассказала, как конфисковали твою машину.

– Это свидание? – Снова спросила я, более напористо.

Притихший, он сидел, положив руки на руль, уставившись на входную дверь и мигающие неоном кегли.

– Я бы хотел, чтобы это было оно.

Меня бросило в жар. Из грузовика стоящего за несколько парковочных мест от нас, вышла парочка, и они держались за руки. Свидание?Я не могла представить себя, держащую Трента за руку на публике. Кистена, да. Маршала, да. Трента – нет.

– Это не очень хорошая идея.

– Обычно я с тобой согласен, но у меня есть уважительная причина.

Уважительная причина.Его голос был спокойным, но моя кожа начала покалывать, а я – комкать сумку, пока не поняла, что я делаю, и остановилась.

– Ничего же не изменилось за три последних месяца.

– Да. Ничего не изменилось.

Я вздохнула, потом задумалась над этим. Он поцеловал меня три месяца назад, и я поцеловала его в ответ. Ничего не изменилось.

Я услышала мягкое шуршание хлопка, когда он развернулся ко мне и посмотрел. Подняв взгляд, я прочитала на его лице вопрос.

– Ничего? – сказала я, сцепив руки на коленях. Я чувствовала, что что-то изменилось. Мы объехали вместе весь Цинциннати за последние три месяца, что мы только не делали, от совместного кофе на дне открытых дверей в консерватории до обезвреживания трех агрессивных бизнесменов, не идущих на компромисс. Мы даже выработали свой собственный способ общения, он с легкостью улавливал мое настроение, так же как и я могла понять, о чем он думает. Я видела его улыбку, когда он позволял себе расслабиться, и научилась быть благодарной, когда он платил за то, что я не могла себе позволить. Я бессознательно была готова защищать его от боли, и теперь не уверена, была ли это просто работа или что-то еще.

Но у него была другая жизнь, которая прилетит завтра на боинге 747, и она не включала меня.

– Я не смогу быть, как Кери, показывать миру одно лицо, а на сердце держать что-то еще, – сказала я, внутренне сжавшись.

– Я не прошу тебя об этом.

Я оторвала взгляд от своих рук, мое дыхание перехватило от его серьезного выражения лица.

– Тогда, о чем ты просишь?

Его губы скривились, и он отвернулся.

– Я не знаю. Но завтра возвращается Эласбет с девочками...

Меня это раздражало.

– Да, Эласбет,– он поморщился. Вторая парочка прошла мимо, и я посмотрела на мигающую вывеску. Ночь парочек. Шикарно. – Трент, я не буду любовницей.

– Я знаю. – Его голос сделался мягче, более расстроенным.

– Да, но мы по-прежнему здесь сидим, – сказала я, мой гнев нарастал. – Почему мы здесь, если мы оба знаем, что это не сработает?

– Я хочу сводить тебя в боулинг, – сказал он так, как будто, это все, в чем было дело, и я откинула голову назад, уставившись на крышу автомобиля.

– Рейчел, – произнес он с нажимом, и я опустила голову. – Сегодня мой последний вечер перед тем, как вернутся девочки, и весь мой мир сосредоточится на них. Я никогда не тратил время только на себя, как сейчас. Никогда до этого. Квен вернется и будет оценивать меня, хотя я знаю, что это не осознанно, и Эласбет будет делать то же самое, пока не отправится обратно. Девочки будут полностью занимать все время, как и должно быть, и это здорово. Но я провел с тобой весь последний месяц, и эта невероятная свобода, которой я никогда прежде не имел, и мне нужно знать, если...

Он перестал говорить, и мое сердце бешено забилось от выражения на его лице, оно было задумчивым, и в нем отражалась боль.

– Мне нужно знать, – его голос был тихим. – Я хочу узнать каково это – сходить с тобой на настоящее свидание. Вот в чем дело. Одно свидание. Одно настоящее свидание с поцелуем перед дверью и всем остальным. Одно свидание, чтобы я честно мог сказать сам себе, что все остальные дни не были... свиданьями.

Я никак не могла вздохнуть и смотрела вниз на свои вновь сжавшиеся руки. Аккуратно, не спеша я разжала пальца и положила руки на колени. Я понимала, о чем он говорит, и может быть это не плохая идея, несмотря на эти поцелуи перед дверью и все остальное. Но все равно это меня пугало.

– Боулинг? – спросила я, и морщинки беспокойства расправились.

– Конечно, – сказал он, и его руки упали с руля. – Ты не сможешь заработать выговор, и у них не будет причины вышвырнуть нас. – Он замялся, а потом добавил. – Или я могу отвезти тебя обратно домой.

Я не хотела домой. Коленки тряслись, когда я дернула за ручку двери, закинула сумку себе на плечо и вышла из машины.

– Без поцелуя, – сказала я снаружи машины. – Не все свидания заканчиваются поцелуем.

На лице Трента появилась робкая улыбка, и он вышел из машины, обходя ее спереди.

– Если это именно то, чего ты хочешь, – взволновано сказал он, и я засунула руки в карманы, так чтобы у него не возникло соблазна взять меня за руку, натянуто улыбнувшись, когда он подошел, чтобы открыть для меня тяжелую дверь, отделанную дубовыми панелями.

Хотя соглашение по поводу поцелуя, явно его разочаровало, Трент казался счастливым, потому что я на прямую не ответила отказом, он отодвинулся, и я вышла из машины, вдыхая запах несвежего пива и по-настоящему хороших гамбургеров. Звук удовлетворения от удачно разбитых кеглей и романтическая музыка расслабили меня, и я улыбнулась.

– Я кучу лет не была в боулинге, – проговорила я, и Трент, неловко, зашел следом и встал передо мной.

– Это значит, ты согласна? – робко спросил Трент, и я кивнула. Мягкое прикосновение его руки к моей пояснице мощно пронеслось по мне, и я уцепилась за энергию, чтобы восстановить баланс пока, он не успел уравновеситься между нами. Я чувствовала себя разодевшейся, когда мы подошли к стойке, я положила сумку на поцарапанный пластик, чтобы снять свой жакет и превратиться из бизнес-вумен в девушку, только что приехавшую с работы. Под пластиковым стендом была таблица рекордов, и я взглянула на бар в углу, мой живот заурчал от восхитительного запаха жирного соленого фаст-фуда. Да, это то, что надо. Спаси меня Боже, если об это пронюхает Ал.

– Две игры, пожалуйста, – попросил Трент, вытаскивая свой бумажник. – А последняя дорожка свободна?

Парень за стойкой повернулся, отвлекаясь от своего занятия по переключению жужжащей здесь музыки. Он выглядел старше, что, скорее всего, было следствием нелегкой жизни.

– Третья дорожка, – ответил он, затем моргнул и уставился на меня. Вот дерьмо, он, что, меня узнал?– Вам, хм, нужна обувь?

Трент кивнул.

– Восьмой женский размер и десятый мужской.

У этого парня был стул на колесиках, и привычным движением он оттолкнулся от стойки к стене со множеством полочек, схватил две пары ботинок и прикатился обратно.

– Итак, с обувью будет сорок три, если только вы не хотите включить две корзины с гамбургерами. Они идут в комплекте с двумя бокалами пива в каждой.

Все-таки это была ночь парочек, и Трент повернулся ко мне.

– Хочешь?

– Конечно. – О Боже, что я творю?Это чувствовалось намного рискованнее того, чем мы раньше занимались с Трентом, включая время, когда мы воровали ДНК эльфов у демонов. Напрягаясь, я снова повернулась к стойке. По телевизору вещали сегодняшние дурные новости в противовес песням о любви, но романтика все-таки побеждала.

– Я за все заплачу, – сказал Трент, когда я потянулась к сумке за бумажником. Он ухмылялся, когда отсчитывал деньги. – У нас свидание, – добавил он с мужской гордостью оплачивая счет, и я покраснела.

Парень за стойкой взглянул на меня, потом на Трента как на придурка.

– Я заметил, – пробурчал он. – Позвольте продезинфицировать вашу обувь.

Поставив обе пары на поцарапанную пентаграмму на стойке, он пробормотал заклинание на латыни. Мой внутренний поток энергии подскочил от вспышки силы, окутавшей ботинки. Я понимала, что вспышка всего лишь представление, но выглядело убедительно, и я взяла свою пару, когда парень пододвинул их к нам. Кожа до сих пор была теплой и жесткой от того, что ее часто зачаровывали.

– Наслаждайтесь игрой, – сказал он, протягивая нам карточку участников для записи результатов и тоненький карандаш. – Еда будет в баре, – резко нагнувшись, он порылся в пластиковом ведерке. – Вот ваши купоны на пиво и гамбургеры.

Трент улыбался, выглядя совершенно неуместно, даже, несмотря на свои джинсы и повседневную рубашку, когда брал обувь.

– Спасибо. Третья дорожка?

Кивнув, парень нажал на кнопку на панели, и она засветилась, пинсеттер[9] запустился, обнуляя результаты предыдущей игры.

– Это так странно, – сказала я, становясь на место позади Трента.

– Почему? – Он посмотрел на меня через плечо. – Я делаю нормальные вещи.

Отведя взгляд от него, я стала разглядывать стеллажи с шарами, подбирая подходящего кандидата.

– Ты когда-нибудь бывал здесь? Занимался чем-то обычным?

Трент сошел с полоски ковра на кафельный пол и нашу дорожку.

– Честно? Нет. Дженкс предложил это место, когда я его спросил. Но запах у гамбургеров замечательный.

Значит, Дженкс?Подумала я, намереваясь поговорить с пикси по возвращении домой, я бросила свои ботинки на стул и отправилась за шаром. Трент зашнуровывал свои, когда я вернулась с двенадцатифунтовым зеленым шаром с изображением Тинкер Белл[10]. Совершенно ясно, это раньше был чей-то личный шар, и скорее всего на нем еще могли остаться чары, которые могли бы мне помочь в игре, если бы я смогла угадать правильное слово, чтобы их активировать. Трент с любопытством проследил за моим выбором, когда я брала шар со стойки, но во мне уже загорелся игорный азарт, и я с предвкушением представила, как он катится к кеглям. Это может оказаться классным. У меня раньше уже были дружеские свидания.

– Ты шутишь, – сказал он, когда я уселась и сунула туфли так, чтобы уложить их под дешевые пластиковые сидения.

– Говорят, что можно многое сказать о человеке по шару, который он использует.

Его глаза встретились с моими, и меня накрыла волна эмоций. Ладно, все это не должно быть абсолютно платоническим. Не должно, если мы оба будем знать, что это единственное свидание, которое мы можем себе позволить.

– Так говорят? – спросил он, наклонив голову и посмотрев на меня из-под челки, и я кивнула, подумав, Зачем я это сказала?Туфли все еще были теплыми, и я затаила дыхания, наклоняясь, чтобы их одеть. Трент медленно встал, его движения были в такт романтической музыке, ох, как же он потрясно выглядел. Я завязала шнурки и приготовилась к игре, когда он подошел к стойке и снял простой черный шар без надписей. – Этот выглядит неплохо.

Неплохо. Ну да. Что мне действительно нравилось, так это его ягодицы, напрягающиеся, когда он держал тяжелый шар. Медленно, я отрицательно покачала головой, и он положил его обратно.

– А этот? – спросил он, подхватывая ярко-синий шар, и я снова покачала головой, показав на нижнюю полку. Трент сердито посмотрел, – Он же розовый, – категорично возразил он.

Забавляясь над ним, я просияла.

– Выбор твой, но я уверена, что на этом еще осталась парочка заклинаний.

Раздраженно, он поднял розовый кошмар, и его выражение лица изменилось, когда он подключился к линии и почувствовал, как через него протекает сила. Не сказав ни слова, он вернулся на исходную и поставил свой шар рядом с моим.

– Я еще пожалею об этом, верно?

Я наклонилась вперед, сердце бешено колотилось.

– Если ты – везунчик. Первый удар твой. – Чувствуя себя игривой, я встала, почти касаясь его коленей, когда придвинула стул за игровой стол. Исходящий от него аромат мужчины ударил меня, смешиваясь с запахом местной еды и возгласами счастливых людей. Мое сердце громыхало, и я сосредоточилась на листке с результатами игры, и если бы кто-нибудь взглянул на табло, то обнаружил бы, что вместо наших имен я аккуратно вывела Бонни и Клайд.

Что же я делаю?спросила я себя, но Трент уже поднял розовый шар, криво мне ухмыльнувшись перед, тем как осторожно ступил на дорожку, прицелился и сделал маленький шажок в сторону и, видимо, в противовес немного изогнулся.

Я выдохнула, наблюдая за тем, как он сосредоточился, изучая траекторию для удара. И вот он сделал изящное движение, и шар издал еле заметный звук, коснувшись лакированной поверхности. Трент сделал шаг назад, и шар покатился рядом с желобом, затем выровнялся по дуге, и мы разом наклонили головы, как только он устремился к кеглям и идеально поразил цель.

– Уауууу! – завизжала я, как и любой, кто увидел бы, как шар, летящий в желоб, не скатился в него, а поменяв направление, поразил цель, и Трент улыбнулся. Мое сердце затрепетало, и я повернулась, нацарапав девятку в первой строчке. – Хороший старт, – сказала я, пока он ждал возвращения своего шара.

– Спасибо. – Его пальцы были над сушилкой. – Но клянусь, если ты похимичила с ним как с моими мячиками для гольфа, я вымочу твою картошку фри в пиве.

Я вскинула голову, и его улыбка стала шире, когда он смеялся надо мной.

– Оставь мою игру в покое, – сказал он, и кончики его ушей покраснели.

– Обещаю, ты еще пожалеешь об этом заявлении, – сказала я, и он усмехаясь, взял свой розовый шар для второго удара. Вот, черт, это было глупо, но я не могла оторвать от него взгляд. Мои пальцы тряслись, когда я записала счет и вышла для своего первого удара. Я наслаждалась флиртом, и если честно это было почти облегчением после стольких месяцев недосказанностей и двусмысленных комментариев.

И после всего, вот оно, единственное свидание. Одна ночь свободы для нас, чтобы сравнить и понять, что наши встречи за последние три месяца свиданиями не были.

Только одна ночь. Я могу продержаться одну ночь.