Бассейн с нежитью

Глава 5

Он ест картошку фри с горчицей?

Я наблюдала, как Трент трясет бутылку с желтым соусом, подтянув к себе корзинку, когда мы сидели в баре, заканчивая наш ужин. Бургеры были божественны, а беседа – занимательной, хотя мы и говорили ни о чем.

Счастливая, я сделала последнюю запись в листок с результатами, выпустила карандашик, и он покатился.

– Ладно, ладно, последний удар я отдам тебе, но только потому, что я – милашка.

– Темнишь, милашка. – Трент указал на меня палочкой картошки фри. – Я честно заработал эти очки. Я могу пользоваться магией в боулинге. – Он положил картошку в рот и пожал плечами. – То, что ты не знаешь этих чар, не делает их незаконными.

– Ну нет, но это же жульничество.

– Жульничество? – он улыбался такой не похожей на него улыбкой, но она отражало все, что мне в нем нравилось. Я прекрасно провела время и смотрела на часы с первыми намеками на сожаление. Это оказалось неожиданностью, чувство беззаботности и свободы на какое-то время от того, кем я была, кем был он, и от того, чего от нас ожидали окружающие. Я не хотела, чтобы это заканчивалось. – Где ты учился играть в боулинг?

Трент копошился пальцами в тарелке, тщательно выискивая следующий кусочек картошки.

– В университете. Но там нельзя использовать линию на Западном берегу. Это не преступление, но слишком непредсказуемо. А что насчет тебя?

Я довольно улыбнулась, когда музыка выключилась. Заведение закрывалось, и я чувствовала себя прекрасно.

– Мой брат состоял в команде юных боулеров. Когда мама работала в выходные, он должен был за мной присматривать. И если я обещала оставить его и его друзей в покое, он выкупал для меня крайнюю дорожку, где я могла заниматься чем угодно.

Взгляд Трента скользнул мне за спину на оставшихся людей, заканчивающих свою игру. Оставшийся персонал, потихоньку убирал по углам, но они не закроются еще почти час.

– Звучит одиноко, – сказал он, опуская кусок картошки.

– Не особенно. – Но так и было. Он смотрел на мой рот, и я задавалась вопросом, хочет ли он меня поцеловать.

Я опустила голову, и он отодвинулся на своем барном стуле, это движение подтвердило разочарование.

– Это был лучший гамбургер, за который я когда-либо платил, – сказал он, чтобы заполнить тишину. – Теперь мне придется останавливаться здесь каждый раз, когда я буду поблизости.

– Когда ты бывал поблизости? – Сейчас я могла на него смотреть, когда он отвел взгляд.

– Никогда, – он переключил свое внимание на телевизор. – Но ради этого, приеду. Мммм. Картошка фри тоже вкусная.

– Тебе надо было попробовать с кетчупом, – не знаю почему, но я толкнула к нему свою корзинку. Там еще осталось несколько кусочков и большая порция кетчупа.

– Я пробовал, – проболтался он, очаровательно широко распахивая глаза. – То есть, я ем, только не на публике.

Я посмотрела на его заостренные уши, и он густо покраснел.

– Правда, – сказал он, опуская кусочек картошки в мой кетчуп, не встречаясь со мной взглядом, пока жевал.

Он ел мой кетчуп, подумала я, и в этот момент кое-что поняла.

– Нет худа без добра, да? – сказала я, подняв мою бутылку с шипучкой, и мы чокнулись. – Эй, я сожалею о сегодняшнем проигрыше на поле для гольфа. Я должна была лучше справиться с ситуацией. Задираться у меня получается лучше всего.

Поглощенный своей картошкой, он покачал головой.

– Не переживай об этом. Удивительно, что он не принял мои извинения. В следующий раз буду лучше стараться. Я всегда добиваюсь желаемого.

Я глотнула своей газировки и поставила стакан на стол.

– Удачи тебе с запоминанием. Я вот всегда забываю, – я не была голодна, но идея поедания кетчупа из одной с ним миски мне понравилась, и я взяла еще один ломтик картошки фри. – Хотя оно стоило того, тебе не кажется? Ну, признайся?

– Боже мой, да. Но я не должен был делать ничего ужасного, поскольку Люси возвращается домой.

Его голос смягчился, и в нем легко читалась его любовь к детям. Я знала, что он любит Рей всем сердцем, не смотря на то, что в ней не было ни капли его крови. Рей – дочка Квена и Керри. Трент только подправил ее поврежденное ДНК, но девочек растили как сестер, особенно после смерти Керри.

– Итак, они возвращаются завтра вечером, – обронила я, чтобы еще раз увидеть этот нежный взгляд.

Трент кивнул, удерживая двумя пальцами в дюйме над барной стойкой свой бокал, из которого он потягивал пиво в течение последнего часа. На дорожке слева еще оставалась пара игроков, повар выскабливал гриль, а парень из раздевалки очищал каждую пару обуви, готовясь к ночной смене. Мне понравился такой Трент: расслабленный и думающий о своих детях, и я подавила мимолетное видение. Нет, я не могу представить его в моей церкви, живущим среди пикси, просыпающимся в моей постели. Стоп, Рейчел.

Вдалеке взвыла сирена. Это было похоже на предупреждение, которое предназначалось мне. Я не должна привязываться к Тренту, ведь даже Ал сказал мне, чтобы я оставила его в покое. И все же мне нравился Трент, потому что он знал и понимал, кто я такая, и до сих пор сидел со мной в баре и ел картошку фри. А завтра все это закончится.

– Я буду рада, когда Квен вернется, – произнесла я, не поднимая глаз.

– О? Прикрывать мою спину было таким обременительным занятием?

– Нет. Просто это дело с тобой занимало уйму моего времени. – И после сегодняшнего вечера мне не придется ни черта делать.

Трент поставил мою корзинку поверх своей и оттолкнул в сторону, не двигаясь с места.

– Безусловно, твой стиль не такой, как стиль Квена. Но ты проделала отличную работу. Спасибо.

Довольно расстроенная, я наблюдала за поваром сквозь длинный, тонкий проход.

– Спасибо тебе, – сказала я, действительно чувствуя себя благодарной. Мы снова чокнулись нашими бутылками и сделали по глотку. Я буду скучать по всему этому. Но девочки вернутся обратно к Эласбет через три месяца. Я могла бы подождать.

И что потом, Рейчел?

– Я хорошо провел сегодня время, – проговорил он, как будто читая мои мысли. – Если бы все было по другому…

– Но это не так, – перебила я его. – К тому же, ты не прошел мой тест нижнего белья. – Мне надо уехать прежде, чем я начну плакать или крушить все вокруг. Это действительно был бы полный отстой.

– Твой что? – Сказал Трент, его глаза широко распахнулись.

Я не могла удержаться, мысленно не представив его в обтягивающих белых трусах, затем в боксерах, гадая, что бы он выбрал.

– Мой тест нижнего белья, – повторила я и продолжила – Я не могу себе представить тебя, складывающим нижнее белье день за днем. Вот я о чем.

Трент выглядел раздосадованным, когда отвернулся:

– У меня есть люди, которые делают это для меня.

– В том-то и дело, – говорила я, вертя в руках свою бутылку газировки. Не так я хотела бы закончить этот вечер.– Даже если бы у вас с Эласбет не было больших планов, я не могу представить, что ты живешь в моей церкви, да и в любом другом месте, кроме своего поместья, и на самом деле, занимаешься обычными делами. Например, стираешь, готовишь, или моешь машину, – я представила беспорядок в его гостиной, с разбросанными детскими игрушками. Это тоже не возможно вообразить. – Или, пытаешься найти пульт, – проговорила я тихо.

– Я знаю, как все это делать, – сказал он с вызовом, и я посмотрела ему в глаза.

– Я не говорю, что не знаешь. Я говорю только то, что не могу представить, как ты делаешь что-нибудь подобное, разве что захотел бы сам, да и зачем?

Он молчал. На кухне повар начал складывать еду в большую холодильную камеру. Челюсть Трента была напряжена, и я пожалела, что подняла этот вопрос.

– Забудь, что я сказала, – проговорила я, касаясь его колена, и убрала руку, когда он глянул вниз. – Прачечную переоценивают. Я действительно наслаждалась проведенным вместе вечером. Это было хорошее настоящее свидание.

Досада Трента, вздрогнувшая от того прикосновения к его колену, возросла до сентиментального огорчения. Кивнув, он развернул свой барный стул, чтобы взять меня за руки и повернуть меня к себе. Свидание заканчивалось. Я могла почувствовать это, как будто наши все три месяца вместе шли к этой минуте. И теперь все было кончено.

– Было, не так ли? – Трент потянул меня за руки. Сердце учащенно забилось. Я знала то, чего он хотел. Не было намека энергии, пытающейся балансировать между нами, но кончики моих волос плавали, а сверкающая энергия, казалось, подскочила между нами. Трент смотрел мне в глаза, и я сглотнула. Он тоже это чувствовал, как небольшое давление на его ауру, как будто проход по лей-линии.

Проход по лей-линии?

– Ты чувствуешь это? – сказала я, вспоминая те же ощущения днем на мосту.

– Мммм, – сказал он, не обращая внимания на мое внезапное смущение, когда притянул меня ближе.

О, Боже он собирается поцеловать меня,подумала я, а затем подскочила от взрыва у прилавка с обувью.

Трент дернулся, вспышка энергии балансировала между нами, когда он потянулся к линии.

Я посмотрела на прилавок с обувью. Темный туман навис над ним. Под ним была дыра, явно от взорвавшегося прилавка, пластмасса была расплавлена, на потолке красовалось уродливое пятно.

– Какого хрена! – послышалось из-за разрушенного прилавка, и два человека на дорожках повернулись, когда парень встал, его борода была опалена, а глаза – широко распахнуты, когда он увидел то, что осталось от его стола. – Где, черт побери, моя обувь? Дерьмо, моя борода!

Она еще тлела, и он стал гасить искры, когда крупный мужчина в подтяжках вышел из задней комнаты, держа в одной руке салфетки.

– Что произошло? – сказал он, затем резко остановился, уставившись на прилавок. – Что ты сделал?

– Гребаные чары обуви взорвались! – сказал мужчина с негодованием. – Они просто взорвались!

Мое сердце бешено колотилось. Искрящееся чувство, чары отреагировали с безудержной силой: все начинало складывать, и я смотрела на пару, возвращающуюся к их игре. Не все шары были зачарованы, но большинство. Дерьмо.

– Остановитесь! – закричала я, когда соскользнула с табурета, но было слишком поздно, женщина выпустила шар. Я наблюдала, как он двигался к желобу, затем сделал острый угол вправо, как будто его кто-то дернул, проскакал практически по шести дорожкам и влетел в стену с оглушительным треском.

Это снова произошло, женщина повернулась к своему бойфренду с белым как мел лицом.

– Чарльз? – спросила она.

– Никто не творит магию! – сказала я, стараясь, чтобы это прозвучало решительно. – Вы на кухне! Ничего не делайте!

Все уставились на меня, включая Трента, пульс грохотал в ушах. Повисла тишина, и снаружи мы могли услышать хлопки и удары, которые сопровождались криками. Сирены, которые мы слышали раньше, приняли другое значение. Чувство холода скользнуло из темных углов между реальностями, опутало мое сердце и сжало его. Это происходило снова и было хуже.

– Ладно, – сказал менеджер, его выражение лица стало определенным, когда он пересек бар. Пройдя позади разрушенного прилавка, он схватил винтовку, проверяя, заряжена ли она до того, как шагнул к двери. Парень, ответственный за обувь, последовал за ним, по-прежнему поглаживая свою бороду. Пара с дорожек нарушила правила и вышла на ковер в боулинговой обуви, повар вышел из кухни, отряхивая руками фартук.

Трент соскользнул со своего табурета, но когда я не пошевелилась, он замер. Это повторялось. Почему? Было ли это из-за меня?Трент взял меня за руку. Наши глаза встретились. Он выглядел встревоженным.

Приготовив оружие, менеджер открыл дверь, все сгруппировались позади него. Из-за него мы увидели ярко-красное небо.

– Господь Всемогущий, – сказал он, и я поняла, что это был огонь, отражающийся в низких облаках. – Грег, звони 911. Прачечная самообслуживания горит!

Люди толкались вокруг него, и Трент потянулся через меня, чтобы взять мою сумку.

– Думаешь нам надо уйти? – сказал он, и я тупо кивнула, когда он протянул мне сумку.

Трент оставил здоровенные чаевые на столе, и мы двинулись к двери. Чувство безопасности, присущее месту, закончилось, и я напряглась от его руки на моей маленькой спине. Чтобы выйти, нам пришлось пробираться боком между людьми, и запахи поразили меня, когда я оказалась слишком близко: лосьон после бритья, духи, немытое тело, адреналин.

Я подняла глаза, когда мы освободились от них и сбилась с шага. Дальше по улице горело трехэтажное здание, струи пламени и черного дыма поднимались через пустой корпус, окна зияли как яркие квадраты и абсолютно черные пятна. Это напомнило мне безвременье, и я смотрела, слушая сирены и крики людей. Меньше, чем через квартал горел автомобиль. Соседний жилой дом отражал свет, когда дюжина человек пыталась подключить садовый шланг. Люди приезжали отовсюду, чтобы помочь, даже спортивный бар, который находился через пол квартала.

Через реку огромные ряды строений Цинциннати были темными из-за отключения электроэнергии, серые здания пылали, отраженным от румяного ночного неба, красным светом. Еще сирены слабо звучали из-за реки, и я вздрогнула от предполагаемого хаоса. Если здесь было плохо, то там было еще хуже.

Автомобили заводились, испуганные судорожные движения людей показывали их страх.

– Это не я, – выпалила я, когда Трент потянул меня дальше. – Трент, Ал говорит, что моя линия в норме. Это не я!

– Я тебе верю.

Его голос был мрачным, и я ждала его у автомобиля, когда он нажал брелок и потянулся к моей двери. Дистанционное управление сработало вроде бы нормально, габаритные огни зажглись, но Квен вряд ли поблагодарит меня, если я просто буду слоняться рядом.

– Трент... – начала я, задыхаясь, когда пылающий автомобиль взорвался. Я упала на землю, потянув Трента за собой. Я смотрела, открыв рот, как куски горящего автомобиля падали на землю, мерцая и распадаясь. Пронзительный крик мужчины ударил меня прямо в сердце, ужаснув, когда он упал на землю, но шланг уже направили на него, и огонь был потушен.

Больше людей вываливалось на улицы, высокое пламя и крики выдавливали последних из непострадавшего бара, чтобы потаращиться и повыкрикивать полезные советы. Вопль мужчины перешел к тяжелому дыханию, он плакал от боли, шланг отбросили, и он лился в сточную канаву. То, что это происходило по всему городу, было ужасно. Цинци не мог с этим справиться. Никакой город не смог бы.

– Думаешь, мы можем помочь? – спросила я, и Трент вытащил свой телефон.

– У меня нет сигнала, – сказал он встревожено, а затем мы повернулись к темной улице позади нас на испуганный крик. Он донесся из спортивного бара, и хватка Трента на моей руке усилилась, когда последовал мужской крик после женского, приказывающий ей замолчать, и утверждающий, что она будет наслаждаться этим.

Моя кровь заледенела, когда женщина начала умолять, что она не хочет быть вампиром.

Дерьмо. Мои мысли вернулись к карте Айви. Осечки и насильственные преступления были связаны, или же вампиры были в ответе за тот хаос? И где, черт возьми, мастера-вампиры?

– Отпусти меня! – закричала женщина, ее отчаянные крики приглушались хлопаньем дверей. Позади меня, люди пытались спасти жизнь обожженному человеку. Я побежала. Присутствие живых вампиров было само по себе плохо, но там, в воздухе, еще висел страх. Может быть, его было слишком много для мастеров, чтобы перенаправить. Толкнув назад Трента, я пересекла улицу, размахивая своей сумкой и копаясь в ней. Я ничего не могла сделать, чтобы спасти обожженного человека, но, да поможет мне Бог, я не собиралась уйти и бросить эту женщину.

– Рейчел, подожди.

Если женщина все еще кричит, значит, у нас есть немного времени. Все же, я не замедлилась. Она сказала «вампир», а они обычно играют с едой.

– Я не собираюсь уходить, – сказала я, когда он побежал рядом со мной. – Мы оба знаем, что случится, если я это сделаю.

– Нет, – настаивал он. – Могу ли я одолжить твой пейнтбольный пистолет?

Дернувшись, я остановилась, ужасающим фоном служили испуганные женские мольбы. Потрясенная, я посмотрела на Трента, мой пульс участился. Он собирается помочь?

– Ты ничего не захватил с собой?

Он переступил с ноги на ногу.

– Нет. Я же пригласил тебя на свидание, а не на разборки.

Н-да, знаю, как это ощущается.Быстрым шагом я направилась к зданию, скрываясь в тени от любого взгляда.

– А что буду использовать я? Ты же видел, что случилось с лей-линейной магией. Вернись в машину. Я скоро приду.

– С твоей магией все в порядке, – сказал он, быстро шагая рядом со мной.

– Ты называешь это «в порядке»? – спросила я, и он потянул меня, тормозя.

– Прислушайся к шуму, – сказал он спокойно, и мой безумный пульс замедлился. – Все проходит. Я чувствовал, что все в порядке, прежде чем оно пошло наперекосяк, а теперь все прошло. Что бы это ни было, оно минуло нас. Попробуй прочесть заклинание. Только, что-то не взрывающееся.

Женский плач оборвался с пугающим звуком удара плоти о плоть. У меня не было времени. Мне осталось лишь верить, что он был прав. Переходя на бег, я перебросила сумку Тренту. – Он внутри. Не позволяй им ее достать. Если они оставят ее одну, она умрет или хуже.

Наши шаги отдавались гулом по уличному тротуару, но мне было все равно, если они знали, что мы идем.

– Понял, – сказал Трент, и я рывком открыла дверь. Я бы скорее пнула ее, но петли открывались только в одну сторону, и я бы сломала ногу. Я узнала это на собственной шкуре.

Трент вошел позади меня, мой взгляд поднялся к потолку прежде чем вернуться к трем вампирам у заднего столика: одной женщине и двум мужчинам с глазами чернее, чем небо снаружи. Женщина, в униформе барменши, была прижата к столу. Ее глаза встретились с моими, ее всхлипывания перемешивались с колкостями, когда вампиры повернулись к нам. Дышать стало легче. Это были живые вампиры. У нас с Трентом был шанс.

– Это вечеринка принеси свою банку надери-задницу[11] с собой? – сказала я, занимая позицию и пропуская достаточно безвременья через себя так, чтобы пряди моих волос стали плавать. Линия чувствовалась нормальной, поддерживая мою уверенность. – Мне сегодня достаточно досталось, предлагаю разойтись, если вы трое не причините никому вреда.

С моим пистолетом в руке, Трент подарил мне лукавый взгляд.

– Серьезно?

Пожав плечами, я с досадой посмотрела на него.

– Я как бы здесь, напутствую их.

Самый большой вампир отпустил женщину, и вампирша в розово-синем трико притянула ее к себе, зашипев в ухо испуганной женщины, ее захват был таким сильным, что плоть побелела между ее пальцев.

Главарь развернулся, пробежав глазами вверх и вниз по моему телу, надеюсь, решив, что меня трудно будет добавить к вечернему развлечению, но другой, нервно съежившийся, понял, что теперь у них есть свидетель, мужчина дергал главного за рукав как маленький мальчик.

– Винни. Винни! – проговорил он, ссутулившись, когда посмотрел на нас с Трентом. – Это они, свободные вампиры. Нам нужно уходить. Пошли!

Свободные вампиры?Я была озадачена, наблюдая как главарь, очевидно, глубоко вдохнув, втянул запах комнаты и улыбнулся, как будто осознал, что мы не относимся к их виду.

– Заткнись, – произнес он, отпихнув прочь мужчину, что был меньше. – Они не вампиры. Это ведьма и эльф. Ты когда-либо пробовал кровь эльфа? Говорят, что она на вкус как вино.

– Этого ты никогда не узнаешь, – ответила я, с силой потянув линию. – In fidem recipere, leno cinis, – драматично прокричала я, сотворяя светящийся шар прямо перед собой. Мой пульс подскочил, но он был идеален, размер, что я хотела, и его строение было без ошибок. Он не ранит их, но заставит обратиться в бегство, и мне не придется проводить остаток ночи, заполняя формы. – Ты должен отпустить ее, – безбоязненно произнесла я. Позади меня, Трент прицелился.

Демонстрация силы заставила меньшего вампира пританцовывать на месте.

– Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Винни, это Морган! – прошипел он, и женщина вампир окончательно прекратила тихо мурлыкать. – Демон Кормеля. Давай. Пошли!

Но Винни отпихнул напуганного вампира назад, надменно сделав три шага вперед.

– Кормелю меня не испугать. Не дай этой женщине уйти. Это займет всего секунду.

Я приложила больше усилий, и свет засиял ярче, заставляя женщину вампира зашипеть и оттащить заплаканную барменшу назад.

– Давай еще раз, – проговорила я, и вампир, что был больше, рассмеялся. – Ты отпустишь ее и сядешь за стол. Выбирай одно из двух. Это ночь твоего выбора. В противном случае я в праве надрать вашу коллективную задницу, пока вы не будете без сознания. Вы знаете кто я, и это единственное предупреждение, которое вы получите.

Главный вампир глянул на Трента, вампирские феромоны поднялись как мускусное желание, заставляя мою шею покалывать. Он отступил, и когда я расслабилась, кинулся на меня, другой вампир закричал, когда он проделал то же самое спустя удар сердца.

– Celero dilatare! – прокричала я, и чары уже действовали на основе светового проклятия, собираясь, дополняя его вспышкой света, чтобы отбросить их назад.

Первый вампир рухнул, его голова с глухим стуком встретилась с полом. Вампир поменьше справился с этим лучше, и он пополз вверх, когда вампирша, держащая барменшу, взвыла от гнева. Не успев встать на ноги, он упал, выбитый первым выстрелом Трента. Второй выстрел поразил все еще ошеломленного крупного вампира. Его голова дернулась и ударилась об пол снова. Двое устранены, осталась одна.

– Помогите! – прокричала женщина, когда оставшаяся вампирша дернула ее, а затем весь ад вырвался на свободу, когда барменша начала дико извиваться, отбиваться и вырываться, пока вампирша не швырнула ее через комнату и, повернувшись, не побежала к задней двери.

– Я возьму ее! – прокричала я, надеясь, что Трент не вырубит меня моим же собственным заклинанием, когда я начала двигаться к вампирше.

Дыхание сбилось, когда я налетела на нее, и мы упали, вампирша вопила от гнева и унижения. Схватив ее пышные волосы, я ударила ее головой об пол.

– Вот… почему... никогда… нельзя… оставлять... волосы… распущенными! – кричала я в такт движениям.

– Рейчел! Ты сделала ее! – воскликнул Трент, коснувшись меня и дернувшись назад, когда я чуть не ударила его. – Ты сделала ее, – сказал он мягче. – Все кончено.

Задыхаясь, я остановилась. Я вздрогнула и провела рукой по лицу, потом взялась за его руку, и он помог мне подняться. Мой локоть чувствовался так, как будто он горел, я встала над побежденной женщиной и перевернула ее, чтобы осмотреть. У меня был небольшой ожог, но если это было все, с чем я уйду отсюда, тогда я все сделала хорошо.

Нет, мы все сделали хорошо,поправила я себя, видя, что Трент все еще держит оружие в руке. Он, кажется, не знает, что с ним делать, подумала я.

– Где барменша? – сказала я, и мы повернулась, когда она вышла из-за бара, держа большущую винтовку в руке. Ее лицо было влажным от слез, но на ее лице читались ненависть и страх. Звук взвода напугал меня, и я подняла руки в воздух.

– Тпру, тпру, тпру! Все хорошо! Мы сделали их! – сказала я, и Трент сунул пистолет себе за пояс сзади, с глаз долой.

Сгорбившись, она подошла ближе, наводя оружие на крупного вампира.

– Они пытались взять меня! – закричала она, и адреналин пощечиной прочистил мне мозги. – Они собирались превратить меня в куклу! Я убью их! Это мой бар, и я убью их!

Ее глаза метались между всеми тремя, и я опустила руки вниз. Толкнула Трента, и он сделал то же самое.

– Смотри, они все без сознания, – тихо сказала я. – Все кончено. Ты в безопасности.

– К черту меня! У нас есть законы против такого! Где мастера вампиров! Они должны защищать нас! Я звонила в О.В., и никто не пришел! Если я когда-нибудь еще увижу каких-нибудь вампиров у меня в баре, я буду стрелять в них, как только замечу!

Я полностью разделяла ее чувства, но придвинулась ближе, пытаясь оказаться между ней и вампирами.

– Все кончено. Ты в порядке, – сказала я, поднимая руки в успокаивающем жесте. – Тебя не пометили и не укусили, ты в порядке. Завтра будет таким же, как сегодня. Положи оружие. Они не встают.

– Рейчел! – крикнул Трент, и я обернулась, увидела вампиршу подступающую ко мне, это ее я вырубила последней.

– Нет! – крикнула я, падая одновременно с выстрелом винтовки.

– Оставьте меня в покое! – кричала барменша, дрожа, когда стояла с дымящейся винтовкой в руке. – Я убью тебя! Я убью тебя!

Да, она убила ее, подумала я. У вампирши в груди была дыра, достаточно большая, чтобы засунуть туда кулак. Отверстие в ее спине было бы гораздо больше, подумала я и решила, что с меньшим количеством косметики женщина выглядела бы лучше, когда она сделала свой последний вздох, и ее бледная рука упала на поцарапанный пол.

– Дайте мне это, – сказал Трент, выдергивая оружие из ослабевшего захвата застывшей барменши, с шокированным выражением лица она смотрела, как вампирша умирает своей первой смертью. Сев на пол и упершись коленками в подбородок, барменша начала всхлипывать, раскачиваясь вперед-назад.

Частицы пороха щекотали в носу. Я встала, когда Трент достал оставшийся патрон из винтовки и положил его себе в карман, перед тем как аккуратно положить оружие на ближайший столик. На мне не было крови. На Тренте тоже. Лужа крови росла на полу под женщиной-вампиром, я посмотрела на часы на музыкальном автомате. Они захотят знать точное время смерти, чтобы лучше оценить время ее пробуждения, хотя, глядя на нее, это может занять недели.

Трент встал со мной рядом, явно испытывая облегчение.

– Подводя итог, я бы сказал, что свидание с тобой круче, чем твоя работа по обеспечению моей безопасности. Мы не станем рассказывать об этом Квену, ладно?

Я медленно оглядела его снизу вверх. Казалось, Трент воспринял все это нормально, но, к слову, я видела, как он убил человека в собственном офисе. Послав мне короткую невеселую улыбку, он начал оглядываться вокруг.

– Ты где-нибудь видишь скатерть?

Чтобы прикрыть мертвую вампиршу, подумала я, качая головой. Женщина все так же плакала. Я знала, что должна утешить ее, но прямо сейчас я была зла на нее. Оставив ее плакать, я нашла свою сумку и достала телефон.

– Откуда у тебя есть сигнал? – сказал Трент, кряхтя, когда он проверил свой телефон и нашел, что отметки о сигнале связи вернулись. К сожалению, линии телефона спасения были заняты записанным сообщением, говорящим, чтобы мы не отключались во время тридцатиминутного ожидания.

– Хрень какая-то, – сказала я, думая о том, что я не собиралась проводить свою ночь здесь с мертвым вампиром. Повесив трубку, я набрала прямую линию Эддена.

– Эдден, – сказала я, как только его глубокий, низкий голос ясно раздался сквозь звук телефонных звонков и напряженных голосов.

– Рейчел? У меня нет сейчас времени.

Нетерпеливо, я прижала телефон к уху.

– Я нахожусь в баре на Хостэнт-Драйв. У меня под чарами сна два вампира, а другой – мертв, возможно, дважды из-за дыры в ее груди.

Эдден замолчал, и женщина перестала плакать при звуке запираемой Трентом входной двери.

– Ох, – сказал Эдден, наконец. – Ты звонила на 911?

– Ха! Там тридцатиминутное ожидание. Эдден, там что, началась война вампиров? Они упомянули что-то о свободных вампирах. – От внезапного зуда, я повернулась к двери, желая уйти.

– Если так и есть, в этом замешаны они все. – Голос Эддена на мгновение стал отдаленным, затем вернулся к более сильному. – Боже Мой, это хаос. О.В. полностью умыли руки. Похоже, что одна из твоих волн осечки снова идет. Держитесь.

– Это не моя волна, – пробормотала я, обхватив себя одной рукой за талию, когда Трент, наконец, заставил женщину вставать с пола и посадил ее на стул, отвернув от крови и насилия. – Эдден, – начала я, когда услышала, что телефон стал пищать.

– Ситуация у тебя под контролем? – спросил он, и мои глаза встретились с глазами Трента. Он, наверное, не хотел бы, чтобы его видели здесь, с трупом на полу.

– Если не появятся их друзья. Да.

– Ладно. Хорошо. Я посылаю кого-нибудь прямо сейчас. В нескольких кварталах от вас пылает огонь, так что они будут не сразу, но минут через пять. Сиди спокойно. Ты можешь сделать это?

Я смотрела на женщину, спокойно себе рыдающую. Ее плач был более кротким, почти сломленным, но я помнила ее страх и прямое решительное летальное действие. Сорок лет тщательно построенного сосуществования, которое ушло за пять ужасающих минут. Мы были так близко, чтобы все потерять.

– Я буду здесь, – сказала я мягко. – Мы могли бы использовать машину скорой помощи, когда ты приедешь. Кто-то был очень сильно обожжен. И спасибо.

Бормоча что-то, он повесил трубку. Не закрывая телефон, я набрала номер Дэвида, но не было никакого ответа, и я не оставила сообщение. Трент стоял за стойкой бара, наливая водку в единственный стакан, когда я писала сообщение Айви, что я столкнулась с кое-какой трудностью, но все хорошо и приеду домой немного позже, чем планировала. Не было никакой нужды говорить ей, что вампиры ужасно себя вели. Она, вероятно, уже знала это. Я надеялась, что с Ниной все было в порядке. Безопасное дома сегодня вечером будут заняты.

– Ты когда-нибудь слышал о свободных вампирах? – спросила я, когда пошла в бар, чтобы сесть и ждать. Качая головой, Трент поставил водку около женщины и вернулся, чтобы встать около меня и опереться на барную стойку, все его тело одеревенело от напряжения. – Это было весело, – сказала я саркастично, затем заметила темный гнев в его глазах, глубже, чем дает беспорядок. – Ты в порядке?

– Я звонил сказать Квену, что со мной все в порядке, и он сообщил мне, что Эласбет отказывается привозить девочек домой.

Открыв рот, я потянулась к нему.

– Что? Она не может этого сделать! Рей даже не ее дочь!

Мой взгляд бросился к мертвой вампирше, я была не уверена, тот вздох был вызван расслаблением мышц, или он был сделан осознанно.

– Эласбет говорит, что с осечками, влияющими на Цинциннати, она имеет полное право не отправлять их в опасную ситуацию, – сказал он. – То, что поместье находится за пределами этой области, кажется, не имеет значения.

Взволнованная, я стиснула его руку.

– Мне жаль. Ты же знаешь, ты получишь их обратно. Она не может сделать этого.

Его выражение лица смягчилось, когда его внимание вернулось ко мне, и я внезапно поняла, что нас разделяли дюймы.

– Да, получу, – сказал он мягко. – Как ты? Все еще шатает?

Чувствуя тепло между нами, я смотрела на ободранный локоть.

– Отлично. Эдден кого-то пришлет. Ты можешь уйти, если хочешь. Мы будем в порядке. – Если у барменши не припрятано где-то другое оружие.

Он осмотрел бар, его взгляд задержался на винтовке с его отпечатками на ней.

– Я подожду. Кроме того, это самое захватывающее, что у меня было за эти три месяца. – Его улыбка прошла прямо через меня, согревая меня изнутри. – Я рад, что мы сделали это, – сказал он, убирая прядь моих волос за ухо.

– Свидание, да? – сказала я, пытаясь поднять настроение. – Не... это?

Он выгнул брови, и я покраснела, когда он наклонился над стойкой за бутылкой с водой. Покалывания резко поднялись по моей руке, и я замерла.

– Я могу честно сказать, что свидание не похоже на работу с тобой, – сказал он, когда открыл крышку и вручил мне бутылку.

Я взяла бутылку, делая первый глоток прежде, чем вернуть ее Тренту. Мне было любопытно посмотреть, будет ли он из нее пить. Моя кожа все еще покалывала, а сердце бешено стучало, когда он посмотрел на свои часы, улыбнулся, а затем наклонился, чтобы поцеловать меня.

Моя первая вспышка раздражения испарилась в порыве. Его руки притянули меня ближе, и ощущение огня нырнуло через меня, звеня каждым спусковым механизмом, который у меня был. Запах корицы и феромонов вампиров поднялся, и мягкий вздох слетел с моих губ. Этого было не достаточно, и не заботясь о завтрашнем дне, я придвинулась ближе на табурете. Наши губы разъединились, когда он начал отклоняться, а затем я потянула его к себе, обхватывая его руками и зарываясь в его волосы.

Я провела прошлые три месяца, смотря на его волосы и задаваясь вопросом, как они будут чувствоваться в моих пальцах снова. Три долгих месяца я наблюдала, как он двигался, видела его во всевозможной одежде и задавалась вопросом, как он будет выглядеть без нее, и как он мог бы двигаться во мне в бархатной темноте на прохладных простынях. Три месяца я говорила себе «нет», «будь хорошей, Рейчел», «будь умной, Рейчел».

Я хотела один чертов поцелуй, и видит Бог, я его получу.

– Вы – гребаные животные! – воскликнула женщина за столом, и когда губы Трента угрожали оторваться от моих, я стремительно проникла языком ему в рот, чтобы вернуть его внимание. Это сработало. У него перехватило дыхание, и я клянусь, что мужчина зарычал. Он рукой прижал меня к себе, и мне стоило больших усилий не обернуть свой ноги вокруг его талии. Барные стулья могли вынести такой вес, верно?

– На моем полу три мертвых вампира, а вы так себя ведете?

Энергия бросилась между нами и, затаив дыхание, я отступила, звук разделения наших губ, вспыхнул через меня. Глаза Трента тлели как угольки. Я поддержала жар, облизнув губы. Это были не вампирские феромоны. Это были три месяца дисциплинированного воздержания.

– Расслабься, – сказала я ей, не отпуская пристальный взгляд Трента. Мое сердце колотилось, и я все еще не заботилась о завтрашнем дне. – Только один из них мертв, и я думаю, что она сможет ожить. У тебя, вероятно, даже не будет тюремного заключения.

– Тюремного заключения! Они насильно попробовали мою кровь!

– Как я сказала. Никакого тюремного заключения.

Трент все еще молчал, но обрадовался звуку ботинок и вспышке полицейских огней на тротуаре. Женщина издала тихий писк и побежала, чтобы открыть дверь. Мы медленно отодвинулись друг от друга, его рука отпустила меня с покалывающим ощущением. Моя улыбка исчезла, когда я посмотрела на его руку и поняла, что никогда не буду держать ее снова.

Это не был наш первый поцелуй, но он был последним.