Беглянка

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Всю эту ночь Верена лежала без сна на своей койке.

Как только пробили последнюю вахту, она поднялась и поцеловала фотографию мамы.

«Ах, мама, если бы ты только была здесь! Ты бы знала, что мне нужно сделать, чтобы избежать разоблачения».

Она еще раз с жаром поцеловала фотографию и поставила ее на маленькую тумбочку возле кровати.

В ее глазах была пустота, во рту пересохло.

«Пойду попить воды на камбуз», — решила она.

Девушка осторожно надела форму и украдкой вышла из каюты.

«Очень надеюсь, что все спят, — думала она, тихо ступая по коридорам. — Маркиз и лорд Маунтджой засиделись допоздна: они долго слушали музыку после того, как мы все пошли спать».

Когда Верена добралась до камбуза, там было необычно тихо, только двигатели урчали под ногами.

Девушка налила себе стакан воды и выпила его стоя. Собравшись было налить второй, она услышала шум в коридоре за камбузом.

Верена замерла на месте, даже сердце у нее замерло на один удар. Прислушавшись, она явственно разобрала шаркающие звуки, как будто кто-то в тапочках пинает невидимую пыль.

«Должно быть, это лорд Маунтджой, — в панике подумала девушка. — Он не ложился спать, подстерегая меня, а теперь идет, чтобы встретиться со мной один на один!»

Верена какое-то время стояла, напуганная, посреди камбуза. Наконец она набралась храбрости прокрасться к двери и выглянуть в коридор. Там никого не было.

Всю дорогу до каюты девушка бежала, оставив на кухне свой стакан воды.

Около половины седьмого Верена оставила всякую надежду уснуть. Она поднялась с койки и посмотрела на себя в зеркало. Глаза опухли, и под ними красовались черные круги. Кожа была бледной.

«Как хорошо, что никто не ждет от меня изящного вида, — думала девушка, вновь покидая каюту и направляясь на камбуз. — Сегодня я благодарна, что я всего лишь шеф-повар, а не леди, которой постоянно оказывают внимание».

Придя на место, Верена взяла с полки меню и просмотрела страницы.

«Увы, у меня недостаточно фруктов, чтобы сделать салат или compote[42], а я так хотела приготовить сегодня на завтрак что-нибудь особенное».

Девушка в отчаянии захлопнула меню. Ее ничто не вдохновляло.

Но тут в комнату вошел Пит. Парень зевал, волосы его были совершенно растрепаны, и вообще, вид у него был такой, будто он, в буквальном смысле, упал с койки.

— Привет, Жан. Боже, как сегодня гудит голова!

Его черные глаза «с чертенком» опухли, а когда он подошел ближе, Верена услышала запах кислого эля и табачного дыма.

— Фу! Пошел прочь, — сказала девушка, сморщив нос, — от тебя ужасно пахнет!

— Ну-ну, пожалей парня. Я умираю от жажды. У тебя не осталось того лимонада, что ты делал вчера?

Верена открыла буфет с продуктами и заглянула внутрь. Посередине одной из полок стоял кувшин, накрытый муслиновой тканью. Внутри грустно плавали лимоны.

Пит взял кувшин, налил себе огромный стакан и опустошил его за считанные секунды.

— Знаешь, чего бы мне сейчас хотелось? — сказал он, вытирая рот рукавом. — Тех забавных сладких рулетов, которые бывают у вас в Европе.

— Ну конечно! — воскликнула Верена. — Merci, Пит, merci beaucoup! — Она подбежала к парнишке и обняла его.

— Тпру! Спокойно, — отпрянул в ужасе Пит.

— Прости, я должен объяснить, — бросила через плечо девушка, доставая с полки муку и дрожжи. — Я не знал, что приготовить его светлости на завтрак, а ты навел меня на мысль.

Пит улыбнулся и вышел из камбуза с выражением замешательства на лице.

«У меня достаточно времени до того, как проснется его светлость, — подумала Верена, пытаясь поместить тесто в теплую духовку. — Сегодня утром он будет есть свежие круассаны и бриоши[43]. В буфете есть варенье, и еще можно будет подать сыр с ветчиной — parfait[44]!»

Вскоре камбуз наполнился аппетитным запахом выпечки.

Пришел Артур, на лице которого был написан восторг.

— М-м, пахнет как завтрак, которого стоит дожидаться, — сказал он, жадно принюхиваясь. — Что ты печешь, Жан?

— Это круассаны и бриоши, formidable, non[45]?

— Что бы это ни было, пахнет оно чудесно.

Верена достала из духовки первый поднос бриошей: они были золотисто-коричневыми и очень аппетитными.

Внезапно почувствовав себя довольно голодной, девушка не устояла перед искушением — вытащила одну горячую булочку из формы и бросила в рот.

— Ай-яй-яй! — вскричал Артур, состроив недовольную гримасу. — Я расскажу его светлости, что ты пробуешь его продукты перед ним.

Верена с Артуром разразились добродушным смехом, но веселое настроение мгновенно улетучилось, когда дверь камбуза внезапно распахнулась и на пороге появился лорд Маунтджой.

— Ах, так вот где ты прячешься! — взревел он, обыскав своими глазами-бусинками камбуз и уставившись на перепуганную Верену. — Думал, что только осмотрюсь вокруг, но не смог не пойти на запах.

Он подошел к подносу с горячими бриошами и взял одну булочку, жадно засунув ее в свой красногубый рот.

Верена и Артур будто приросли к полу. Конечно, ни он, ни она не могли укорить лорда Маунтджоя за его грубое поведение, поскольку не были ему ровней.

Верене сделаюсь дурно, бриошь, которую она только что съела, быстро превращалась в ком у нее в желудке.

— Очень вкусно, — произнес лорд Маунтджой, не сводя глаз с Верены. — Так где, говоришь, ты обучался?

— Под… под Орли, — запинаясь, проговорила Верена, напуганная его пристальным взглядом.

Наступило долгое молчание, во время которого лорд продолжал сверлить ее взглядом.

— Шикарно, — объявил он, отряхивая с усов крошки, и с этими словами покинул камбуз.

— Чудной он какой-то, — заметил Артур, вытирая лоб, — и, похоже, ты не слишком ему нравишься, Жан. Вы встречались до этого?

Верене противно было говорить неправду, но она была вынуждена это сделать.

— Non, — ответила она, понурив голову. — Я не знаю этого человека.

— Что ж, не хотел бы я попасть к нему в немилость, — продолжил стюард, — и он вовсе не такой джентльмен, как может показаться.

— Почему ты так говоришь?

Артур понизил голос и с заговорщическим видом подошел ближе.

— Хотя я ненавижу сплетни среди слуг, — начал он, — все-таки слышал, что лорд Маунтджой иногда ведет себя по-хамски. — Понизив голос до шепота, он продолжил: — Поговаривают, что он… э-э-э… скомпрометировал одну юную леди в Бате. Ее репутация, естественно, была загублена, и ей пришлось уехать в Африку, чтобы стать миссионеркой. Ну, что скажешь?

Верена не знала, как лучше ответить. В конце концов, это были всего лишь толки слуг, но в то же время она понимала, что в них гораздо больше, чем крупица, правды.

Девушка пренебрежительно пожала плечами.

— Не знаю, правда это или нет, но этот лорд Маунтджой… мне от него, как вы говорите, не на себе?

— Хочешь сказать, не по себе? — глубокомысленно кивнул Артур. — Да, согласен, скользкий тип. И все-таки маркиз его друг, и мы уже не в первый раз берем его на борт. Во время последнего плавания от него не было покоя. Он делает вид, что не узнает меня, но я его знаю. О, да!

Остальное время до обеда прошло без инцидентов. От завтрака не осталось ни крошки, и маркиз позвал Верену в салон, желая высказать ей комплименты.

Хотя Верене было очень приятно, что ее снова вызывают, она переступила порог салона со страхом в сердце.

Когда девушка робко постучала в двери и дождалась теплого голоса маркиза, пригласившего ее войти, ей сделалось дурно от тревоги.

— А, Жан! — просиял маркиз, когда она вошла. — Мне понравился сюрприз, который ты решил преподнести, приготовив нам к завтраку французскую выпечку. Очень мило и вкусно. Это привнесло приятное разнообразие в твою обычную кухню.

Верена была не в силах ответить. Она лишь кивнула и отвела взгляд.

Девушка вновь чувствовала, что лорд Маунтджой сверлит ее взглядом. Даже не поднимая глаз, она могла сказать, что тот отчаянно ломает голову в поисках подсказки, где он видел этого повара раньше.

— Я могу идти, милорд? — спросила она наконец. — Нужно многое приготовить к обеду.

— Конечно, и сделай его легким, Жан. Боюсь, мы будем еще слишком сыты выпечкой, чтобы много съесть. Быть может, салат и какая-нибудь мясная нарезка?

— Très bien, милорд.

Когда Верена покидала салон, казалось, будто ей колют спину два раскаленных ножа.

«Буду как можно больше отсиживаться под палубой, — решила девушка, вернувшись на камбуз. — Чем чаше он меня видит, тем больше у него шансов вспомнить, где он видел мое лицо раньше».

Два дня пути в Марсель тянулись для Верены как целая неделя.

Она старалась поменьше бывать на палубе, но жара на камбузе временами становилась невыносимой, и ей приходилось искать свежего воздуха наверху.

Те несколько раз, что она поднималась на палубу, рядом неизменно появлялся лорд Маунтджой, пристально наблюдавший за ней.

Верена стала чувствовать себя затравленной. Она ела даже меньше обычного и выполняла свои обязанности, не находя в них радости.

— С тобой все в порядке? — поинтересовался Артур тем утром, когда они должны были бросить якорь в Марселе.

— Почему ты спрашиваешь? — осторожно отозвалась Верена, помешивая в кастрюле кипящий лук. Она готовила на обед французский луковый суп.

— Извини, что говорю это, но последние несколько дней ты сам не свой.

Верена вздохнула и ничего не сказала.

— Сегодня днем мы становимся в док в Марселе. Быть может, пребывание на родной земле подбодрит тебя.

— Oui, oui, — ответила Верена, думая: «Если бы он только знал! Моя родная земля вовсе не Франция, а Англия. Какой далекой она кажется теперь! Как будто я прожила здесь целую жизнь».

Обед прошел без приключений. К счастью, маркиз просто передал свои комплименты через стюарда и не потребовал ее присутствия наверху. Верена занялась составлением списка продуктов, которые им с Питом предстояло закупить для предстоящего долгого плавания.

При обычных обстоятельствах девушка с нетерпением ждала бы вылазки на берег, но сейчас при мысли об этом ее охватывал ужас, поскольку она была уверена, что лорд Маунтджой найдет способ следить за каждым ее шагом.

Она как раз заканчивала свой список, когда на камбузе появился Артур.

— Его светлость с гостем высадятся на берег в Марселе и посетят консульство Британии, — объявил он.

— Оба?

— Быть может, у них обоих есть дела к консулу, не знаю.

Верену снова охватил пронзительный ледяной страх. Консульство Британии! Это могло означать только одно. Лорд Маунтджой, несомненно, сообщит там, что она находится на борту, и убедит связаться с ее отцом.

Тогда ее отправка домой будет лишь вопросом времени.

«Я не могу этого допустить, — сказала себе Верена, — но еще не все потеряно. Я должна придумать выход на случай, если меня раскроют».

Было почти два часа дня, и обед уже давно завершился, когда до Верены донеслись крики матросов, готовящихся зайти в док в Марселе.

Пит пришел к ней на камбуз, надеясь увильнуть от более тяжелых обязанностей, связанных с прохождением парохода вдоль берега и забросом якоря.

— Покажи мне свой список, — дразнил он, пытаясь заглянуть Верене через плечо. — Какие диковинки мне придется нести на корабль в этот раз? Половину моржа, быть может? Тонну сушеного «слоновьего языка»[46]?

Его шутливый настрой успокоил Верену, заставив улыбнуться впервые за несколько дней.

— Mais oui[47], Пит, и я заставлю тебя перепробовать все это, прежде чем покупать!

Парнишка скорчил страшную гримасу, и они оба рассмеялись.

Наверху слышался топот бегущих ног и крики людей.

— Должно быть, мы причалили, — сказал Пит, — пойдем, Жан, разыщем тележку и отправимся на берег.

Верена не удержалась от взгляда через плечо, когда они с Питом катили тележку по сходням. Хотя день выдался жарким и ясным, дул достаточно сильный бриз, и шаткий трап раскачивался из стороны в сторону, отчего тяжело было справляться с тележкой.

Переходя из лавки в лавку, Верена не могла отделаться от ощущения, будто за ней следят.

«Что за глупости, — сказала она себе, шагая с Питом по извилистым улочкам Марселя. — Лорд Маунтджой отправился вместе с маркизом в консульство. Он не станет утруждать себя слежкой. Кроме того, со мной Пит, а лорд не посмеет меня и пальнем тронуть, пока рядом юнга».

Ее размышления прервал Пит, крикнувший с противоположной стороны улицы:

— Эй, Жан! Посмотри на них.

Пит стоял у порога boulangerie[48], доверху заваленной хлебом всевозможных форм и сортов. Парень показывал на поднос с булочками, испеченными в форме маленьких лодок.

— Они называются navettes, — объяснила девушка, — что означает «маленькие лодочки».

— Можешь пойти туда и купить мне парочку? — спросил Пит, выискивая по карманам монеты. — По-моему, у меня оставался франк или два с прошлого визита. Я должен показать их парням на борту.

Верена взяла деньги и вошла в магазин. Она спросила женщину за прилавком о булочках необычной формы, и та немедленно пустилась в пространные объяснения.

После более чем десятиминутного терпеливого выслушивания нескончаемого рассказа о Лазаре и лодках[49], Верена расплатилась за булочки и вежливо распрощалась.

Но, когда девушка вышла из магазина, ни Пита, ни тележки со всеми ее покупками не увидела.

Верена стояла посреди улицы, не понимая, куда идти. Они уже долгое время бродили по всем закоулкам этой части Марселя, и девушка давно перестала ориентироваться, в каком направлении могут находиться доки.

«Подожду немного здесь, — решила она, — Пит наверняка скоро вернется».

Однако она прождала добрых пятнадцать минут, и все напрасно. Вздохнув, девушка подняла свою корзину и отправилась в путь.

Солнце медленно закатывалось за горизонт, но жгло все так же немилосердно. Верена рассудила, что должно быть около четырех часов дня. По многим магазинам было видно, что они скоро закроются.

Девушка все шла и шла, но не могла найти Пита. «Придется возвращаться на корабль», — решила Верена.

Но вскоре она поняла, что легче сказать, чем сделать это. Спустя какое-то время все улицы стали казаться ей одинаковыми — одинаковые дома с нависающими крышами и одинаковыми ставнями — и она вновь оказалась на том месте, откуда начала свой путь десять минут назад.

Нетерпеливо вздохнув, девушка вдруг почувствовала, что у нее за спиной кто-то есть. Она не слышала звука шагов — скорее это было ощущение преследования.

Верена ускорила шаг и сменила направление. Но все равно чувствовала, что за ней следят.

Снова и снова девушка оглядывалась через плечо. Она могла поклясться, что один раз видела силуэт, нырнувший за дверной проем с большим крыльцом.

Верена остановилась в ожидании. Каждый волосок на ее голове стоял дыбом, тело вытянулось в тугую струну. Она готова была в любой момент броситься бежать, однако на улице никто не показывался.

Как раз в этот момент дорогу перешла кошка, и Верена облегченно вздохнула. Должно быть, это ее она приняла за преследователя.

«Так и есть! У меня в корзине рыба, а у нее достаточно сильный запах, чтобы за мной пошла половина кошек Марселя».

Верена устало побрела дальше, очень медленно продвигаясь вперед.

Повернув за угол, она заметила лавку скобяных товаров, которая еще не закрылась. Девушка проскользнула внутрь и спросила у хозяина, как пройти в порт.

С сильным марсельским акцентом тот объяснил Верене, что она уже недалеко, потом нарисовал для нее карту на коричневом бумажном пакете.

— Merci beaucoup, monsieur, — поблагодарила его Верена, прижимая к груди самодельную карту. — Merci, mille fois[50].

Когда девушка покидала лавку, на сердце у нее было легко. Так легко, что она не заметила темного силуэта, подкрадывающегося из-за угла ближайшего переулка…

Верена снова взглянула на карту и вздохнула.

«Если я найду памятник, до пристани должно быть уже недалеко».

Девушка не знала, что заставило ее ускорить шаг, быть может, шестое чувство, но у нее вдруг опять возникло ясное ощущение, что за ней следят.

Сердце забилось быстрее, и Верена побежала по лабиринту улиц, стараясь оторваться от преследователя.

В голове проносились тысячи мыслей. За ней следит преступник?.. Сумасшедший с ножом?..

Внезапно на нее напали со спины, проворно закрыли рот рукой и потащили в темный переулок. Девушка успела заметить, что дорога, по которой она шла, выходит к пристани.

— Очень умно, юная леди. Право же, очень умно, — прозвучал шипящий голос.

Верена пыталась сопротивляться, но мужчина крепко держал ее в руках.

— Я в конце концов вспомнил, кто ты, и знаю некую графиню, мою знакомую из Хэмпшира, которая щедро меня наградит за возвращение ее беглой падчерицы!

— Лорд Маунтджой! — вскричала девушка. — Умоляю, отпустите меня!

Лорд Маунтджой расхохотался. Одним быстрым движением он отпустил Верену и тут же связал ей запястья за спиной.

Верена едва не лишилась чувств от страха.

— А теперь скажи, что может помешать мне посадить тебя на корабль и отправить обратно в Англию? — прорычал он.

— Я умоляю вас, пожалуйста, отпустите, — повторила Верена со слезами на глазах. Ее корзина лежала в сточной канаве, а содержимое рассыпалось по мостовой. Navettes, которые она купила для Пита, рассыпались в крошки под ногами лорда Маунтджоя.

Его глаза мерцали, как у рептилии, когда он смотрел на плачущую девушку, стоящую на коленях. Ни капли жалости не было в холодной глубине его взгляда.

— Я сделаю все, что угодно, но я не могу вернуться в Англию.

— Да, и я прекрасно знаю почему. Твой отец пришел в ярость, когда обнаружил, что ты сбежала. Не мог ничего ни от кого добиться: слуги сомкнули ряды и отказались говорить. Знаешь, он уволил твою камеристку.

Верене отчаянно хотелось узнать, поступил ли он так же с Баркером, но знала, что спрашивать нельзя.

Лорд Маунтджой долго смотрел на нее в молчании. Затем облизнул губы и сказал:

— Конечно, есть один способ уговорить меня забыть, что ты не кто иная, как леди Верена Росслин, а вовсе не бедный повар из Орли…

Верена подняла на него взгляд, надеясь найти какой-то намек на милосердие в этих холодных, колючих глазах.

— …И он заключается в том, чтобы уехать со мной! Я не собирался плыть на «Морском коньке» до его следующего места назначения, и нам с тобой легко будет скрыться здесь. Я могу сказать маркизу, что его драгоценного шеф-повара бросили в тюрьму. В конце концов, мы во Франции, и поваров здесь пруд пруди.

— Простите, я не понимаю, что вы имеете в виду, — ответила Верена, все еще стоя на коленях. — Уехать с вами? С какой целью?

Лорд Маунтджой долго и жестоко хохотал.

— Ах, так мы сама невинность, да? — хихикнул он. — Дорогая моя, я приглашаю тебя вовсе не на чай в «Фортнум энд Мейсон». Я говорю, что если ты станешь моей любовницей, я буду склонен скорее помочь тебе, чем стать причиной твоей гибели.

Верена уставилась на него в диком ужасе.

— Вашей любовницей! Никогда, никогда, никогда! Я скорее умру!

Лорд Маунтджой снова улыбнулся.

— Зная об участи, которая ожидает тебя в руках герцога Делкеннета, готов поспорить, что смерть будет меньшим из зол, — с насмешкой ответил он. — Тебе стоит серьезнее подумать над моим любезным предложением. Дом в Лондоне, любые наряды и украшения, какие только пожелаешь, каникулы в Монте-Карло и Флоренции, и никто не обязан знать о твоем теперешнем положении.

«Я в ловушке, — подумала Верена, — если я не соглашусь, этот человек разоблачит меня перед маркизом, и тот наверняка велит арестовать меня за обман. Лучшее, на что я могу надеяться, — это что он высадит меня с корабля здесь, в Марселе. Я просто не могу согласиться на роль любовницы лорда Маунтджоя! Я не могу, ах, не могу!»

— Я вижу, у вас возникли трудности с принятием решения, леди Верена, — поддразнил ее лорд Маунтджой. — Тогда подумайте вот над чем. Марсельская тюрьма не место для леди, особенно для той, которая выдает себя за мальчика. Примешь сейчас неверное решение, и его светлость наверняка немедленно выгонит тебя. Он не потерпит обмана…

Верена хранила молчание. Она ведь правильно рассудила, что маркиз способен на такие действия?

Лорд Маунтджой рывком поднял ее с колен и поволок в направлении доков.

— Посмотрим, как несколько часов в собственной каюте повлияют на твою способность принимать решения, — ухмыльнулся он.

Когда они пришли к месту стоянки «Морского конька», на корабле было пусто. Единственным звуком был скрип каната, которым корабль привязали к доку.

Лорд Маунтджой затолкал Верену на сходни, а затем повел по ступенькам, ведущим на нижнюю палубу.

Верена изо всех сил молилась, чтобы Артур или Пит внезапно появились рядом и пришли ей на помощь, но вокруг никого не было.

Добравшись до каюты девушки, лорд Маунтджой распахнул дверь и с такой силой втолкнул Верену внутрь, что она ушиблась о свою койку.

Он тяжело дышал, глядя на Верену, а у той слезы текли по щекам и глаза сделались огромными от страха.

— Такое симпатичное лицо, как жаль, что пришлось срезать эти прекрасные локоны…

Он со странным видом провел рукой по ее стриженым волосам.

Верена резко отвернулась. У девушки мороз шел по коже от одного его прикосновения.

«Что он собирается делать? — вздрогнула она в тревоге, когда пальцы лорда Маунтджоя зависли над ее щекой. — Он ведь не попытается воспользоваться мной, находясь в гостях у маркиза?»

Будто прочитав мысли девушки, лорд Маунтджой принялся гладить ее по щеке.

Верене стало тошно до глубины души. Она закрыла глаза и попыталась отодвинуться.

Но лорд крепко схватил ее за голову и притянул к себе.

Верена ощутила его дыхание: затхлая смесь сигарного дыма, рыбы и чеснока.

«Moules»[51], — подумала она с отвращением.

— Ты подчинишься мне, — пробормотал лорд Маунтджой, приближая губы к ее губам.

Верена резко подняла ступни и изо всех сил, на которые только была способна, пнула его.

В последовавшей борьбе лорд Маунтджой порвал ее рубашку, открыв взору нижнее белье.

Услышав звук рвущейся ткани, он отпрянул и посмотрел на Верену, красный и задыхающийся. Взгляд девушки был полон ненависти.

Тихо усмехнувшись про себя, лорд Маунтджой поднялся и отпустил Верену.

— Нет, я заберу свой приз без спешки, — объявил он, поправляя пиджак. — Даю тебе время до шести часов, чтобы принять решение. Если решишь отклонить мое предложение, мне не останется ничего иного, кроме как открыть маркизу, кто ты на самом деле. Посмотрим, как пара часов размышлений смягчит твое отношение.

Он вынул из замка ключи и захлопнул за собой дверь. Верена услышала скрежет замка, а затем шаги лорда Маунтджоя, уходившего прочь по коридору.

Девушка снова заплакала. Что она может сделать?!

Ее руки были по-прежнему крепко связаны за спиной, и даже будь она свободной, ей не удалось бы сбежать из каюты.

Она подумала о том, чтобы позвать на помощь, но на борту ее некому было услышать, кроме лорда Маунтджоя.

Верена бросила взгляд на фотографию матери.

«Ах, мама! Помоги мне! Пожалуйста, помоги, если можешь! Моя жизнь в опасности!»

Но ответа не последовало…

Ее все больше захлестывало отчаяние… Издали донесся бой церковных часов, отметивших четыре часа, а потом половину пятого.

«Я должна что-то придумать, должна».

Над головой послышался шум, и Верена догадалась, что вернулся кто-то из команды. Ей показалось, будто она слышит приглушенный голос Пита, который, как всегда, смеялся и шутил.

Но даже если бы она позвала на помощь, как он мог ее услышать, когда их разделяло столько металла? Он просто примет ее голос за крики чаек над головой.

«Я должна придумать другой способ, — решила она. — У меня осталось не так много времени. Скоро вернется лорд Маунтджой».

Изнуренная потрясением и совершенно измученная, Верена стала дремать. Окончательно засыпая, она приняла решение.

«Быть может, нет другого пути, кроме как признаться во всем маркизу. Я должна быть храброй и довериться ему. У меня нет выбора. Хорошо это или плохо, я должна положиться на его милость…»

Девушку так сморила усталость, что звук шагов, быстро приближавшихся к ее каюте, не смог ее разбудить…