Белая лошадь, черные ночи

Глава 26

Вульф

В тот момент, когда Сабина вместе с Серенит исчезает в Сорша-Холле, а за ней марширует пара стражей, Райан резко оборачивается ко мне. Его хорошо отрепетированная улыбка исчезает. Он мне больше нравится таким ― когда он естественный, не притворяется. В последнее время это происходит все реже.

Не повышая голоса, он шипит:

― Что, блядь, на самом деле произошло в пути?

В сообщении, которое я отправил вчера, лишь вскользь упоминается о похищении Сабины и о том, что я убил всех, кто в этом участвовал.

― Мне многое нужно рассказать, ― говорю я, переводя взгляд на Валверэев. Эти гадюки. Особенно старая Элеонора, которая только притворяется дряхлой. Я знаю, что они навострили уши. Как и слуги, половина из которых ― шпионы. ― Где лорд Берольт?

Странно, что лорд Берольт не пришел поприветствовать Сабину. Хотя это было бы не столько приветствием, сколько оценкой. Как только Райан вернулся из Бремкоута год назад и заявил, что хочет жениться на девушке, поцелованной богом, у Берольта случился гребаный стояк. Он всегда мечтал о поцелованном потомстве… Думаю, поцелованный богом внук ― лучшее, на что он может надеяться сейчас. Не знаю, проводит ли он до сих пор свои жуткие эксперименты над людьми с даром, но, по крайней мере, детородная способность Сабины избавит ее от его внимания.

― Ссора в таверне «Титан», ― говорит Райан. ― Просто ерунда, но его присутствие было необходимо.

Он машет головой, приглашая меня следовать за ним в замок. Мы проходим через арочный холл с витражом, изображающим загорелое ухмыляющееся лицо бессмертного Попелина, поднимаемся по винтовой лестнице и спускаемся по длинному коридору в его спальню. Это огромная комната, кровать занимает лишь небольшую часть. У него есть официальный кабинет на втором этаже, но именно здесь он ведет большую часть своих дел: огромный стол с картой Астаньона, вырезанной на столешнице, письменный стол, заваленный книгами, пара кожаных кресел, где мы не раз выпивали, и ковер, повидавший столько крови, что я не могу понять, как слуги справляются с выведением пятен.

― Расскажи мне, что случилось, ― говорит он, сразу же направляясь к серванту, где хранится его спиртное. ― Нет, сначала расскажи мне о ней. Она ненавидит меня так сильно, как кажется?

― Ненавидит, ― ворчу я.

― Хорошо. Значит, в ее хорошенькой головке есть здравый смысл. Я скоро изменю ее настроение ― попомни мои слова. ― Он наливает янтарную жидкость в два хрустальных бокала и передает один мне. ― Какая она?

― Разгневанная. Упорная. О, и она чертовски ненавидит бессмертную Айюру. Тебе следует убрать все дерьмо с ее эмблемой. Ты все еще держишь тигров в клетках под ареной? Если да, то не подпускай ее к ним.

Райан усмехается, ничуть не пугаясь того факта, что его невеста может заставить любого из экзотических зверей, которых он использует в боях, перегрызть ему горло.

― Так вот откуда у тебя эта царапина на щеке? Она натравила на тебя дикое животное?

Сабина подарила мне царапину, о которой он говорит, но это достаточно близко к истине, поэтому я просто киваю.

― Что еще?

Я сомневаюсь. С чего мне начать рассказ о Сабине?

Она ― головоломка из противоречий. Ее доброта не знает границ, но она без колебаний вцепится когтями в такого злодея, как я. Она с мрачным восторгом наблюдала, как я убивал волканских налетчиков. Потом она мечтала о том, как мы будем резвиться на пляже.

Она более многогранна, чем тот огромный бриллиант, который ждет ее в обручальном кольце.

― В монастыре бессмертной Айюры ее били и унижали. Все двенадцать долбаных лет, что она там провела. Ее запирали. Пытались держать животных подальше от нее, чтобы она не могла использовать свой дар. На твоем месте я бы дал ей хоть какое-то подобие свободы. Попытки держать ее под замком только оттолкнут. Поощряй ее взаимодействие с животными. Позволь ей общаться с каждым четвероногим существом в замке. Поставь ей в комнате насесты, а на полу ― собачьи лежанки.

Райан внимательно слушает, затем идет к двери, машет рукой слуге и приказывает ему сделать то, что я предложил. Когда он возвращается, то делает долгий, задумчивый глоток своего напитка.

― Она красавица, не так ли?

Мне знакома эта испытующая интонация в его голосе. Я слышал ее миллион раз и знаю, как себя вести. Пожав плечами, я язвительно отвечаю:

― Только если тебе нравится идеальное лицо, идеальное тело и идеальные волосы. ― Я отхлебываю остатки своего напитка так небрежно, как только могу.

Райан смеется и хлопает меня по спине.

― Видишь, Вульф? Вот почему я послал тебя сопровождать ее. Все остальные мне врут. Но ты видишь чертовски красивую девушку и называешь ее чертовски красивой. Кстати, что у нее с волосами?

Я уставился в свой пустой стакан.

― Ее похитители отрезали.

Его лицо темнеет.

― Хм. Ну, это неважно. Ферра сможет восстановить их, когда вернется. Продолжай. Расскажи мне все.

Опираясь на стол с картой, я пересказываю основные события нашего путешествия, опуская некоторые ключевые моменты, например, как я пообещал Сабине предать его, а затем трахал ее, пока она не стала стонать мое имя. Красный цвет ползет по моей шее, когда я пытаюсь рассказать о вмешательстве Красной церкви в Шармоне и о том, как в результате мы изменили курс, затем о пожаре в Блэкуотере, похищении Сабины и спасении. Я не лучший лжец. Конечно, я научился уловкам у Валверэев, но это никогда не давалось мне естественно. К счастью, Райан, судя по его дыханию, сегодня уже несколько раз выпил, и сейчас он не в том состоянии, чтобы заметить это.

Когда я заканчиваю рассказ, мой взгляд падает на его кровать с балдахином в другом конце комнаты. Мое горло сжимается. Прежде чем я успеваю остановить их, в голове проносятся картинки. Райан собирается трахнуть Сабину в этой кровати? Когда? Сегодня вечером?

Мне удается взять под контроль образы того, как мой хозяин и девушка, которую я страстно желаю, трахаются друг с другом, и сосредоточиться на самой важной части моего рассказа.

― Шпион, устроивший пожар в гостинице «Мэниуотерс», был одним из налетчиков. ― Я колеблюсь, прежде чем сказать остальное, понимая, насколько это важно. ― Их послал король Рашийон.

Один его глаз дергается; в остальном его лицо не выдает никаких эмоций. После стольких лет управления игорной империей он умеет скрывать свои истинные чувства. Неужели он уже знает о вторжении волканцев в Астаньон? О приходе к власти короля Рашийона?

Я ни хрена не могу понять.

Его рука опускается в карман за голатским десятицентовиком, который он рассеянно перебирает между пальцами.

― Ты уверен?

― Они сказали об этом Сабине. И они выглядели как волканцы. Не говоря уже о грифоне ― откуда еще он мог взяться, если не из-за границы? ― Я крепко сжимаю руки. ― Ты знал о проломе в стене?

Он поднимает плечо с декоративной броней, двусмысленно пожимая плечами.

Я добавляю:

― По дороге мы слышали еще о нескольких похищениях поцелованных богом. И еще был тот случай у границы, о котором я тебе говорил. Возможно, Золотой Коготь убил девушку, хотя теперь я думаю, что она была не убита, а похищена. И не золотым когтем, а налетчиками, которые пришли с ним. С твоего позволения, я хотел бы исследовать местность более тщательно.

В тот раз Райан отмахнулся от моего предположения о появлении золотого когтя так же быстро, как и от прошлогоднего отшельника, который утверждал, что видел единорога. Теперь же я задаюсь вопросом, был ли мой рассказ первым, что он услышал о золотом когте в Чернолесье. Может, он уже много лет знает о древней магии, пересекающей границу?

― Не беспокойся об этом, Вульф, ― говорит он, помахивая пальцами. ― Уверен, если бы такое происходило, я бы знал.

В его голосе слышится резкость, словно он действительно знает об этом ― возможно, гораздо больше, чем я.

― Райан…

― Хватит. ― Он сильно хлопает меня по плечу, заглушая мои возражения. Его глаза становятся жесткими, но вскоре смягчаются, и он искренне говорит: ― Ты привел ко мне Сабину. Я благодарен. Я знал, что больше никто не сможет. ― Его улыбка становится дьявольской. ― Думаю, ты заслужил ночь в «Будуаре Алиссанты». Выплесни немного агрессии, оставшейся после налетчиков, а? Передай мадам, что я разрешил тебе трахнуть столько шлюх, сколько сможет выдержать твой член.

Он подмигивает.

Чувство вины завязывает мое горло в чертовы узлы. Мне хочется содрать с себя кожу, чтобы избавиться от воспоминаний о том, как я брал Сабину, как был готов предать ради нее все, что мне было дорого. И что теперь, блядь, я должен делать? Трахать шлюху и мечтать, чтобы это была она, пока Райан совращает девушку, которую я хочу? Помочь ему завоевать Сабину, рассказав все ее тайные надежды и страхи? Присутствовать на их гребаной свадьбе?

Мои нервы звенят, как каретные колокольчики.

Сохраняя хрипловатый голос, я уклоняюсь от предложения провести ночь в лучшем борделе Дюрена и говорю:

― Что касается безопасности леди Сабины, то, учитывая, что волканские налетчики уже однажды напали на нее, думаю, мне лучше присмотреть за ней. Ты сам сказал, что не доверяешь это никому другому. Назначь меня ее телохранителем.

Райан убирает руку с моего плеча, а затем возвращается к разглядыванию десятицентовика Голата, прислонившись к одному из кожаных сидений. В его глазах появляется странный блеск.

― Я удивлен, Вульф. Думал, ты будешь рад вернуться в уединение леса, а не нянчиться с избалованной дворянкой. Он качает головой. ― Ты попал под ее чары?

Я сжимаю кулак за столом, чтобы он не видел. Усмехаясь, я рявкаю:

― Конечно, нет.

Он внимательно смотрит на меня в поисках правды. Проходит некоторое время, прежде чем напряжение спадает, и он, натянуто улыбнувшись, говорит:

― Я просто пошутил. Сердце Вульфа Боуборна сделано из камня, не так ли?

Я облегченно смеюсь и киваю.

Райан расхаживает возле стола с картой, сложив руки, глубоко задумавшись. Наконец он качает головой.

― Однако я не назначу тебя на эту должность. Можешь вернуться к своим глухарям.

Удивление пронзает меня насквозь, заставляя выпрямить спину. Резче, чем следовало, я спрашиваю:

― Почему нет?

Глаза Райана опасно вспыхивают.

― Потому что у тебя был выбор ― служить мне или уйти в лес, и ты выбрал лес. Ты хотел уйти, Вульф. Из бизнеса этой семьи. Из этой жизни. Я позволил тебе. Слишком поздно решать, что ты хочешь вернуться обратно.

У меня ощущение, что мои легкие наполнены битым стеклом. Пульс гулко бьется в венах. Я не знал, что моя просьба выйти из бизнеса, связанного с убийствами, вымогательствами и поджогами, так тяжело далась Райану. Он обижен. Уязвлен. С тех пор как я сменил фамилию на Боуборн и взял в руки лук и колчан, он отстранился, но я списал это на то, что я пропадал на охоте по несколько недель подряд, тогда как раньше мы были вместе ежедневно. Но теперь стало ясно, что последние несколько лет он специально отдалялся. Я отказался от этой жестокой жизни, а он так и не смог.

Глубоко вздохнув, я говорю:

― Милорд, я действительно верю, что леди Сабина…

Он снова хлопает меня по плечу. На этот раз не сердито, но убедительно. В его голосе звучит сожаление:

― Иди стрелять рябчиков, Вульф.