Белые розы Аризоны

Глава вторая

Веселые мальчики, пошарив в карманах, с шутками и прибаутками внесли требуемый выкуп, не переставая острить и смеяться по этому поводу. У Сета тем не менее был такой вид, словно он готов провалиться сквозь землю. А тут подоспели оба «полицейских» с очередными жертвами и, без конца извиняясь и благодаря за поддержку, отомкнули наручники, сковывавшие Жанну с Сетом. Спустя двадцать минут они уже стояли на парковке около грузовичка Сета, предусмотрительно отогнанного сюда одним из «полицейских».

Сейчас все приключение уже казалось Жанне забавным. Облака тем временем затянули небо, преградив путь яростным лучам солнца, жара чуть спала, да и после пребывания в кондиционированном торговом зале Жанна чувствовала себя намного лучше. Наконец-то она смогла оглядеться.

Городок располагался в окруженной горами долине, образованной рекой Джила. Сразу за шоссе простиралось зеленое поле, скорее всего хлопковое. По дороге сюда Сью успела ей сообщить, что в этих местах хлопок — главная культура. Прекрасный пейзаж, подумала Жанна, особенно когда тебе не угрожает солнечный удар.

Сет отпер дверь кабины грузовика, выдернул оттуда ее чемодан и забросил в кузов. А ведь мог швырнуть на землю! Обрадованная сверх всякой меры, Жанна с трудом удержалась от ликующего возгласа. Она откашлялась, откинула волосы, падавшие ей на лицо. Несмотря на плотную завесу облаков, она снова обливалась потом в своих шелках.

— Вы сказали, что мы поговорим позднее. — Сердце у нее стучало, как молот о наковальню, но ей было невтерпеж. — Я вызволила нас из этой мышеловки. Так вы берете меня на работу?

— Покоя от вас нет, — пробормотал он, сдернув шляпу с головы и проведя рукой по волосам.

— Сейчас, по-моему, счет один — ноль в мою пользу. Если бы я растерялась, мы бы так и сидели там взаперти.

— Куда попали исключительно по вашей вине, — напомнил он весьма неделикатно. Но, заметив обиду на ее лице, спросил со вздохом: — Что вы умеете делать?

Да ничего, но не станет же она ему это рассказывать! Лучше ответить вопросом на вопрос:

— А что умеет делать Сью?

— Ну, — пожал он плечами, — за ее спиной годы домашней работы. Эмми стала договариваться со Сью, потому что когда-то была знакома с ее матерью. И после телефонного разговора с ней была уверена, что та справится со всеми нашими делами.

«В отличие от тебя, рыжей избалованной девчонки из Калифорнии, которая кстати и некстати встревает в разговоры, навлекая на себя неприятности, и отчаянно флиртует с незнакомыми молокососами». Жанне казалось, что она читает его мысли.

— Так вы мне не ответили — что же вы умеете делать? Прежде всего, сможете ли вы стряпать?

— Смотря что… — Жанна никогда не стряпала в полном смысле этого слова, но прекрасно пекла. Кондитер ее матери, единственный из всех их слуг, кое-чему ее научил. Но разве так уж трудно научиться готовить еду?

Уборкой дома Жанна, естественно, никогда не занималась, но ведь и это не Бог весть какая наука! Будучи столько лет невольной свидетельницей работы горничных в семье, она по ловкости наверняка не уступит ни одной из них.

Его физиономия ясно говорила, что он желал бы получить более точную информацию.

— Ну, немного умею…

Сет закрыл глаза, словно призывая себя к терпению, потом снова открыл их.

— Послушайте, Жанна…

— Я вся внимание. — Он, показалось ей, колеблется, и она радостно улыбнулась. Глаза ее весело заблестели, почему — она и сама не смогла бы объяснить.

— Не вижу ничего смешного.

Жанна моментально посерьезнела, только глаза по-прежнему сияли.

— Конечно, — согласилась она.

Несколько секунд он молча смотрел на нее, затем скрестил руки на груди и в свою очередь улыбнулся.

— Вы полагаете, что обвели меня вокруг пальца?

— Надеяться мне никто не запретит.

— Я больше не могу здесь торчать, — со вздохом сообщил он. — Ведь я как рассчитывал? Взять Сью, заехать в ветеринарную аптеку — и сразу домой. Кобыла вот-вот ожеребится.

— Значит, вы собираетесь меня взять, не так ли?

— Только в том случае, если вы сможете быть полезной. Кем вы работали до сих пор?

Жанна быстро собралась с мыслями. Увы, род ее деятельности не мог произвести на хозяина ранчо благоприятного впечатления. Но и лгать ей не хотелось — исходившая от него нравственная чистота исключала такой вариант.

— Я искусствовед, имею диплом Калифорнийского университета, последние три года работала помощником директора художественной галереи. Сейчас она временно закрылась для замены экспозиции, но ее владельца Брайана Феддоу нетрудно застать в офисе. Можете позвонить ему и справиться обо мне — он даст самую лучшую характеристику. Но мне было бы приятнее, если бы вы поверили на слово.

— Вы бежите от кого-то? От мужа, например? — Он выразительно посмотрел на ее левую руку, которая только что была прикована к его руке.

Жанна тоже взглянула на тоненькую белую полоску, очень заметную на ее загорелом пальце — на него при помолвке Майкл надел кольцо. Вчера она в ярости зашвырнула его в дальний угол, тут же испытав величайшее облегчение.

— Нет. Я не замужем.

— Так, может, вас преследует полиция? И потому вы с такой готовностью отдались в руки Лоурела и Гарди? — Он кивнул в сторону автобусной станции.

— Ничуть не бывало! Прошу вас, поверьте, я не совершила ничего незаконного! Мне просто необходимо проявить свою самостоятельность, а для этого работа на ранчо подходит как нельзя лучше.

— А что, если вы не справитесь с обязанностями? Предупреждаю вас, «Алмаз» — действующая ферма. Там не полежишь на солнышке, исправляя загар. Через одну-две недели ваши руки примут такой вид, словно вы никогда не были у маникюрши.

Жанна поспешно сжала пальцы в кулак.

— Я справлюсь, справлюсь! Только дайте мне шанс доказать это на деле.

Сет задумался, а Жанна от волнения даже задержала дыхание. Наконец он кивнул.

— Будь по-вашему, попробуем. — Его необыкновенно темные глаза по-особенному блеснули. — Я знаю, как это бывает, когда необходимо доказать свою самостоятельность. К тому же вы будете работать не у меня, а непосредственно у Эмми. Не угодите ей, придется уходить.

Какое счастье, как сразу легко стало на душе! Знай Жанна, что Сету это доставит удовольствие, она бы бросилась ему на шею и расцеловала. Вместо этого она с жаром схватила его руку.

— Спасибо! Если бы вы знали, как это для меня важно!

Сет не отнял своей руки, но и радости никакой не выказал.

— Не знаю, от чего именно вы спасаетесь бегством. Но пока будете добросовестно выполнять свои обязанности, я ни во что вмешиваться не стану. Имейте в виду: под моим началом на ферме работает несколько молодых парней. Так я бы вам не советовал связываться с ними. В нашем Фоун-Крике не так уж много молодых женщин, а равной вам тут днем с огнем не сыскать.

Жанна помрачнела и с трудом подавила охватившее ее раздражение.

— Я не завожу шуры-муры с первым встречным-поперечным.

— Только в случае крайней необходимости? — поддел он ее.

— Ну, вы сами меня к тому вынудили, да и флирт был совершенно невинный.

— Все же не стоит им злоупотреблять.

Интересно, от кого он ее предостерегает — от работников фермы или от самого себя? Жанна кивнула, и у нее появилось ощущение, что они как бы заключили некий договор.

Он было открыл перед ней дверцу кабины, но остановился.

— У вас есть с собой еще какая-нибудь одежда? В таком наряде, сидя в кабине, вы рискуете получить тепловой удар.

— О да, разумеется! Сейчас вытащу что-нибудь из чемодана.

— Я сам разберусь.

И Сет открыл сначала кузов, затем чемодан и стал в нем рыться. Жанна возмущенно закрыла глаза. Чужой мужчина роется в ее вещах! Но стоит ли поднимать шум из-за такой мелочи?

Через пару минут Сет извлек на свет полотняные шорты и белую открытую блузку. Ничем не выказывая своего недовольства, даже поблагодарив, Жанна беспрекословно взяла вещи и направилась в туалет ближайшей закусочной.

Переодеваясь, она корила себя за чрезмерную сговорчивость, но, скинув желтый шелк, испытала такое великое облегчение, что готова была простить Сету Броуди все на свете.

У небольшой раковины она смыла с лица остатки макияжа, и на чистой коже засветились веснушки. Затем сняла с шеи золотую цепочку, подаренную матерью ко дню рождения. Ах, поговорить бы сейчас с мамой! Но еще больше хочется стать самостоятельной. И Жанна, решительно вскинув голову, отогнала от себя мысль о маме и занялась делом. Вытащив из сумки яркую косынку, повязала ее вокруг шеи, расчесала густую гриву волос и закрепила их обручем, засунула в сумку снятые вещи и, чувствуя себя намного лучше, возвратилась к Сету.

Он в ожидании нетерпеливо переминался с ноги на ногу, а завидев ее, одобрительно кивнул.

— Ну, наконец-то вы перестали походить на голливудскую звезду. Поехали!

Жанна насторожилась, но, сообразив, что в его словах не может быть никакого потаенного смысла, промолчала и последовала за ним к грузовику.

Захлопнув за собой дверцу, она искоса поглядела на Сета. Как хорошо, что все уладилось, что она будет работать среди людей, для которых важны только ее проворство и выносливость. Ведь она сыта по горло назойливыми знакомыми, домогающимися ее дружбы или даже любви лишь с одной целью — сблизиться с их семейством.

Они выехали за пределы города и начали петлять по местности, которая, по словам Сета, носит название Черные Холмы.

Больших деревьев на склонах невысоких холмов было не так уж много, зато то и дело в поле зрения попадали густые заросли темно-зеленого кедровника и светлых мескитовых деревьев. Плотной стеной стояли кактусы, некоторые с прозрачными желтыми цветами. Жанна разглядела раскидистую юкку и какие-то высокие стебли, увенчанные белыми колокольцами. Зачарованная видом странных растений, которые ей доводилось видеть только на картинках, Жанна не спускала с них глаз, наслаждаясь свежим воздухом с запахом дождя, врывающимся в окна машины.

Сет, погрузившийся в молчание, прервал его лишь для того, чтобы сообщить, что до фермы больше часа езды.

Он вел машину, положив одну руку на открытое окно, а другую — на руль. Если бы Жанна решилась проявить такую же проницательность, как он, она бы сказала, что он из тех людей, которым в жизни должно везти. Видавший виды автомобиль и потертые джинсы на этом человеке производили впечатление камуфляжа. Большим чувством собственного достоинства трудно обладать, даже сидя за рулем «роллс-ройса» в дорогом костюме-тройке.

Сорок минут спустя они миновали городки Клифтон и Моренси, возникшие близ медных копей, и достигли основания Белых гор. Сет свернул с шоссе, и они затряслись по ухабам и рытвинам пыльного проселка.

С гор подуло ветром, собрались тучи, и, к удовольствию Жанны, как-то сразу стало прохладнее.

Пейзаж вокруг становился все красивее, растительность поражала разнообразием и пышностью. По мере того как они поднимались в гору, можжевельник и искривленные дубки уступили место осинам и соснам.

Жанна высунулась из окна и всей грудью вдохнула запах деревьев. Вволю надышавшись живительным воздухом, она с наслаждением откинулась на спинку сиденья.

В открытое окно были видны горы, обступившие дорогу, и клубящиеся над ними облака.

Навстречу плыла мрачная тяжелая туча, но сильный порыв ветра разогнал ее. Провожая глазами разлетавшиеся в разные стороны обрывки облаков, Жанна рассмеялась — ей нравилось здесь. Повернувшись всем корпусом к Сету, она восторженно сказала:

— Когда я была маленькой, вечно изводила старших вопросом, куда деваются облака после своей смерти? Теперь знаю — сюда! — И она повела вокруг себя руками.

Брови у Сета взметнулись, он склонил голову набок, словно намереваясь разглядеть ее под другим углом зрения.

— Впрочем, глупости это все, конечно, — смущенно добавила Жанна, нервно одергивая блузку.

К ее изумлению, Сет рассмеялся. С ней или над ней — она не поняла, но смех у него был очень приятный. И тут внезапно он разговорился:

— Ферма наша находится возле поселка под названием Фоун-Крик. Живет в нем меньше десяти семейств, много стариков. Большинство, подобно мне и Эмми, занимаются сельским хозяйством, хотя некоторые приезжают только на конец недели, оставляя вместо себя управляющих. Остальные жители работают на медных копях, мимо которых мы проезжали. Они построили на реке водонапорную станцию.

Жанна продолжала любоваться дикой красотой этих мест.

— И людям нравится жить в такой глуши?

Бросив на нее быстрый взгляд, Сет сосредоточился на дороге, переходившей в серпантин.

— Кому не нравится, те долго не выдерживают. Но семьи, живущие здесь испокон веков, привыкли. Столько лет уже они трудятся на этой земле! К тому же всегда можно поехать в город. Это раньше с гор частенько сходили лавины и засыпали дорогу.

Они снова миновали поворот, и перед Жанной открылся вид с высоты нескольких сот футов. Проглотив комок, вдруг застрявший у нее в горле, она только и смогла выдохнуть:

— Какая красота! До чего же мне тут нравится!

Сет усмехнулся. Ободренная наступившим между ними перемирием, Жанна задала вопросы, неизменно интересующие каждую женщину:

— Вы женаты? Дети у вас есть?

Он крепче вцепился в руль, так что на руках обозначились белые костяшки.

— Нет. Для женщин здесь слишком суровые условия.

— Но ведь живут здесь семьи, а в семьях неизбежно должны быть женщины.

— Да, это те, кто сделал свой выбор. Я тоже сделал.

Эти две короткие фразы должны были дать понять Жанне, что тема исчерпана, но она не унималась:

— К тому же у вас компаньонка, то есть женщина.

Она склонила голову и не сводила внимательных глаз с Сета.

— Вот познакомитесь с ней — и вам все станет ясно. Эмми — исключение из общих правил. Она родилась и выросла здесь. Вышла замуж за товарища своего детства и много лет работала в Фоун-Крике на фермах.

— Значит, женщине здесь приходится не так уж туго, как вам это представляется.

Сет бросил на нее взгляд, означавший: «много ты понимаешь», — но вслух произнес лишь:

— Возможно.

— А вы? — не унималась Жанна. — Вы всю жизнь здесь живете?

— Не кажется ли вам, что, засыпая меня вопросами, вы ничего не рассказываете о себе?

— Да, в самом деле, — покраснела Жанна.

— Я здесь родился, — сказал Сет и замолчал, пока не вписался в очередной крутой поворот дороги. — Семья моя хозяйничала на этом ранчо целых семьдесят пять лет. Отец продал его Каррам, когда я был мальчишкой. Несколько лет назад я купил его после смерти мужа Эмми. Ей уже восемьдесят, и по условиям договора она вправе жить на ферме сколько пожелает. После кончины Эмми я стану полноправным хозяином.

Этот краткий рассказ не мог, естественно, полностью удовлетворить любопытство Жанны, но она почувствовала, что больше ничего не добьется.

После двадцати минут мучительной езды по неровной дороге Сет свернул на длинную подъездную аллею, аккуратно посыпанную гравием. Над воротами висела красиво выгравированная вывеска: «Добро пожаловать на ранчо "Алмаз"». Рядом с надписью был изображен бык с миролюбивой мордой.

Жанна, заинтересованная, выпрямилась, чтобы ничего не упустить. Через несколько ярдов крутого подъема аллея раздвоилась. Они поехали по левому ответвлению, ведшему к дому, а справа показалась крыша большого здания — по всей видимости, амбара или конюшни, — тесно прижавшегося к горному склону. Это строение, как и разбросанные невдалеке другие, было свежевыкрашено.

У Жанны полегчало на душе. Только сейчас она призналась себе, что вид побитого и исцарапанного грузовика Сета навел ее на грустные размышления о том, куда она едет. Но грузовик, очевидно, был для ранчо исключением, а не правилом, если судить по опрятному виду служебных построек, уже попавшихся ей на глаза.

Когда они обогнули последнюю группку сосен, жилой дом полностью открылся ее взору. Жанна задохнулась от восхищения. Он стоял на вершине холма, с одной стороны к нему примыкал фруктовый сад, с другой — огромный многоцветный розарий.

Массивное каменное здание в два этажа с обводной деревянной террасой было окрашено под цвет кирпича. Часть террасы закрывала разросшаяся дикая жимолость. Со стропил свешивались качели, слегка покачивавшиеся на ветру — создавалось впечатление, что на них только что качались.

Это был не просто дом, это был домашний очаг. Жанна как зачарованная не могла отвести от него глаз.

Сет затормозил перед главными воротами, но Жанна и не пошевелилась, чтобы выйти, только села поудобнее.

Она и сама не понимала, что с ней происходит. В ее родном Беверли-Хиллз размерам и стилю жилья придавали решающее значение, с детства она привыкла видеть перед собой прекрасные особняки, а вот сейчас почему-то никак не налюбуется на этот сельский дом. Простой, безо всяких претензий, он пленял неповторимым своеобразием. С первого же взгляда складывалось впечатление, что живущая в нем семья непременно счастлива, а появляющиеся здесь на свет дети получают хорошее воспитание и не знают нужды.

Она полюбила этот дом сразу и навсегда.

— Жанна! Мисс Уитли! Да что с вами?

Вздрогнув, она возвратилась к действительности. У ее дверцы стоял Сет. Жанна моргнула, покраснела, покачала головой. Видно, она переутомилась сверх всякой меры, если могла так растрогаться при виде пусть и удобного, но все же довольно обычного дома.

— Ничего, — пробормотала Жанна и вылезла из машины.

Захлопнув за ней дверцу кабины, Сет вытащил ее чемодан из багажника, открыл калитку во двор и с ироничной усмешкой заметил:

— Может, вам что пришлось не по вкусу, так ведь вы и сами говорили, что не собираетесь здесь задерживаться. — И он, пропустив ее вперед, пошел к крыльцу.

Надо же! Как превратно он истолковал ее поведение!

Не замедляя шага, Жанна повернула к нему голову.

— Что вы, что вы! Ничего подобного! Вы ошибаетесь, я…

Но, взявшись за ручку входной двери, оборвала себя на полуслове. Как ни хотелось ей объяснить Сету, что к чему, она буквально лишилась дара речи, увидев тяжелую дверь красного дерева с витражом посередине, красотой не уступающим лучшим творениям Тиффани[2]. Изображенный на нем красочный натюрморт с фруктами выглядел настолько естественно, что у Жанны потекли слюнки.

— Я ошибаюсь? В чем именно? — поинтересовался Сет, распахивая перед ней дверь.

— В том, что я… — Она с ужасом вскрикнула, увидев у подножия лестницы распростертую на полу фигуру.