Белые розы Аризоны

Глава шестая

Оглушенная, Жанна лежала на земле, стараясь восстановить дыхание. Яркий свет солнца заставил ее зажмуриться, а когда она приоткрыла веки, то увидела — над ней склонились шесть голов. Она закрыла глаза, опять открыла — голов стало уже три, и одна из них принадлежала Сету. Оттолкнув обоих парней, он ощупал ее с ног до головы.

Убедившись, что все кости целы, он помог Жанне сесть.

— У вас все в порядке?

Она кивнула, набрала в грудь как можно больше воздуха и… икнула.

— Полагаю, что да!

Поддерживая Жанну одной рукой, Сет повернулся к мальчикам.

— Поймайте этого жеребца, будь он проклят, и выгоните на пастбище. Для обучения Жанны он никак не годится.

— Почему? — поинтересовался Стив.

— А он женоненавистник.

— То есть?

— По каким-то одному ему известным причинам не выносит женщин.

— Лошадь не выносит женщин, курица клюет ноги, что у вас тут такое? Сборище недотеп?

— Тихо, тихо, мисс Уитли, — промолвил Сет, пока мальчики гонялись за конем. — Вы и сами порядочная недотепа. Вспомните, из скольких неприятных ситуаций я вас вызволил всего лишь за те три дня, что мы знакомы. Могли бы и спасибо сказать.

— И скажу. Сначала только хочу убедиться, что могу ходить.

Не признаваясь себе в этом, она больше всего боялась встать и тут же упасть обратно в пыль на глазах Сета. Глубоко вздохнув, она собралась с силами и поднялась на ноги. И тут же зашаталась, но Сет, обхватив ее рукой за талию, не дал упасть. Наконец она обрела равновесие.

— Уверяю вас, Жанна, подражать птицам вы пока не можете. Полет и приземление требуют длительной подготовки.

— Очень остроумно, — кисло заметила Жанна. — Я думала, что вы где-то далеко, чините изгороди.

— Потребовались дополнительные материалы. — Он провел рукой по ее голове, очевидно, в поисках ссадин. — Присядьте на минутку, пока я оседлаю Хилду. Это смирная кобыла.

— Как, вы считаете, что я могу начать все сначала? — Жанна безуспешно старалась унять дрожь в голосе.

— Разумеется. А иначе как вы научитесь ездить верхом?

— Какая жалость, что у вас нет видео. Иначе я смогла бы полюбоваться на себя.

Сет со смеющимися глазами осторожно усадил ее на скамью рядом с конюшней.

— Вы, по-моему, такая женщина, которая сможет все, стоит лишь захотеть. За примером ходить далеко не надо — вспомните, как ловко вы обошлись с курами. Собрали яйца безо всяких осложнений.

— О да, но ведь на этих проклятых курах не надо было ездить верхом!

Не дождавшись ответа, Жанна подняла голову.

Сет, со сдвинутой набок шляпой, засунув руки в задние карманы джинсов, взирал на нее смеющимися глазами. На губах его играла улыбка, придававшая мужественному лицу чисто мальчишеское выражение, показавшееся ей очень симпатичным. Нельзя не признать, подумала Жанна, что он проявляет ну просто ангельское терпение! Ему и так приходится туго, а уж ее присутствие, наверное, осложнило его жизнь до крайности.

— Других, более важных забот у вас, по-видимому, нет?

— Забот не перечесть, но вы не начнете ездить, пока вас кто-нибудь не научит, а раз уж так случилось, что именно я ваш хозяин, значит, мне вас и учить.

— Вот чего мне в жизни недоставало, — проворчала Жанна, — хозяина с повышенным чувством ответственности. Ну ладно, будь по-вашему. — Она махнула рукой. — Выводите лошадь. Сделаю еще одну попытку.

Весь его вид выразил полное удовлетворение.

— Умница девочка! Джинсы и сапоги у вас есть?

— Джинсы есть.

— Пойдите наденьте их и поищите в Эмминой кладовке сапоги. Полагаю, там можно найти на любой размер. Будь на вас сапоги, каблуки помогли бы вдеть ногу в стремя и вам не пришлось бы исполнять этот танец на одной ноге.

Больше всего на свете Жанне хотелось не шевелиться, но усилием воли она заставила себя встать и заковыляла к дому. Облачившись в джинсы, она потащилась еще наверх, в кладовку, перемерила там несколько пар сапог и остановилась на той, что была ей слегка тесновата. Но не гулять же она собирается!

К конюшне Жанна приблизилась в тот момент, когда Сет отдавал последние распоряжения Коллинзам, нагруженным дополнительной партией проволоки и досок для ремонта изгороди. Завидев ее, он вывел из конюшни Хилду и подвел прямо к Жанне. Это была вороная кобыла с черными ногами и черной гривой. Лошадь взглянула на Жанну добрыми карими глазами.

— Хорошо, — мягким голосом произнес Сет. — Ну-ка покажите Хилде, на что вы способны. Идите сюда.

Жанна неохотно приблизилась к нему вплотную. В отличие от Салса, который при ее приближении подавал голос и шарахался в сторону, Хилда сохраняла полное спокойствие.

— Подуйте ей в нос, — велел Сет.

— Подуть в нос?

— Знаю, это звучит очень странно, но лошадь должна привыкнуть к вашему запаху.

Жанна повиновалась и дунула Хилде прямо в ноздри. Кобыла тихо заржала и потерлась головой о Жаннино плечо.

— Ого, значит, вы ей понравились, — сообщил Сет.

— Да, но понравится ли она мне?

— Выяснить это можно только одним способом. — Он вручил Жанне поводья. — Стукните ее по носу тыльной стороной ладони, и она сразу поймет, чего вы от нее хотите.

К величайшему удивлению Жанны, он оказался прав. Наконец Хилда была оседлана.

— Проявляйте твердость, но не грубость, — поучал Сет. — Верховая езда не что иное, как союз двух партнеров — умного и сильного. Так вот, вы должны быть партнером умным. Хозяйка положения — вы. Точно зная, чего вы хотите, вы должны дать Хилде это понять.

— Но каким образом? — Очень гордая тем, что ей удалось так ловко оседлать лошадь, Жанна тем не менее памятуя о своем позорном падении, никак не могла избавиться от страха, что это может повториться. — Нашептать ей на ухо?

— Нет, ваши желания вы сообщаете ей своими движениями. Она пользуется этим же языком. — Сет проверил надежность подпруги и опустил стремя. — Идите сюда. Я помогу вам сесть в седло.

С большой неохотой Жанна поставила ногу в его сложенные лодочкой ладони, всем телом подалась вверх и оказалась в седле.

Весьма довольная собой, она все же немного нервничала и вся напряглась в ожидании последующих инструкций. Они не заставили себя ждать. Одну руку Сет положил ей на живот, вторую — на поясницу.

— Расслабьтесь! — приказал он.

Издевается он над ней, что ли? Всей своей кожей ощущая сквозь ткань джинсов его руки, она только и могла, что дышать, и то слава Богу! Жанна попыталась выскользнуть из его рук, но хватка у Сета оказалась железная.

— Не ерзайте! Подайтесь в седле немного вперед. Вот так! Теперь хорошо. Чувствуете, где находится ваш центр тяжести? Постарайтесь запомнить это положение. Оно оптимальное.

Ну разве она сможет когда-нибудь забыть? Жанна пыталась что-нибудь произнести, но у нее словно язык присох к гортани.

— Жанна, вы меня понимаете?

— Разумеется, — с трудом пробормотала она.

— Не волнуйтесь. Хилда не причинит вам вреда.

— Меня не Хилда волнует! — выпалила она.

Сет вздернул голову, руки его потянулись вверх, словно он хотел ее обнять. Он взглянул ей прямо в глаза, затем на ее губы, и Жанне без слов стало совершенно ясно, что Сет испытывает то же, что и она, с той лишь разницей, что не занимается при этом самобичеванием.

Жанну так и подмывало соскользнуть со спины Хилды прямо в его руки. Она не сомневалась — он подхватит ее и крепко прижмет к себе. Но сейчас это абсолютно неуместно. Потому, во-первых, что он ее работодатель. А во-вторых, разве не исполнена она ненависти ко всей мужской половине рода человеческого?

Да, руки Сета крепко сжимали ее тело, а на лице явственно читалось желание. Но ведь они хотят разного! Тут Хилда переступила с ноги на ногу, и они словно пробудились от грез.

Сет погладил кобылу и возобновил инструктаж. Он объяснил Жанне, как следует сидеть и как держать поводья — они должны свободно свисать с мизинцев.

— Представьте себе, что вы держите в руках двух беспомощных птенчиков и боитесь причинить им боль.

Взяв повод, он принялся водить Хилду по загону, не переставая инструктировать Жанну.

— Смотрите вперед во все глаза. Дышите полной грудью. Сохраняйте равновесие. Ни один наездник, даже самый опытный, не сможет удержаться в седле, если потеряет равновесие.

— Я не самый опытный наездник, — мрачно парировала Жанна, глядя между ушами Хилды на землю. — Я пока еще вообще не наездник. А сейчас отпустите-ка повод.

— И не думайте об этом! — предупредил он.

— О чем мне не думать?

— Что вы можете ехать самостоятельно.

— Да, но я могу! — воскликнула Жанна, меряя Сета взглядом. Тихо засмеявшись, он отступил назад.

— Тогда валяйте! Покажите, на что вы способны.

Припоминая его советы, Жанна постаралась расслабиться, и езда верхом сразу показалась ей значительно более легким занятием. Даже приятным. Сет бежал рядом, то и дело выкрикивая советы.

— Выпрямитесь! Сползаете влево, подвиньтесь ближе к центру седла!

Незаметно пролетел час. Сет велел ей спешиться, чем вызвал разочарование Жанны — под конец она так наловчилась, что даже стала получать удовольствие, — но, не смея возражать, она лишь кивнула головой. Сет придержал лошадь и объяснил, как надо слезать.

Не колеблясь ни секунды, Жанна перекинула правую ногу через седло, намереваясь в соответствии с его указанием вытащить левую из стремени и спрыгнуть на землю. Но не тут-то было! Поспешивший ей на помощь, Сет обхватил ее за талию, у Жанны, почувствовавшей на себе его руки, голова пошла кругом, и она вмиг потеряла равновесие.

Хилда сделала шаг в сторону, Жанна рухнула в объятия Сета, и они оба повалились на землю. Руки и ноги их переплелись, и Жанна осталась лежать поперек живота Сета, как раз на его ременной пряжке.

— Отодвиньтесь! — простонал он. — Я не могу дышать!

— Попробую, — с трудом выдавила она из себя и, собравшись с силами, откатилась в сторону.

Хилда, которой, видимо, надоело наблюдать выходки этих странных двуногих существ, неторопливой трусцой направилась к железной бадье с водой и принялась пить.

Лишь спустя несколько мгновений Сету удалось опереться на локоть и повернуться в сторону Жанны. Шляпа при падении на землю слетела с его головы, волосы и одна щека были в пыли, с прилипшими соломинками. Он шумно втянул в себя воздух.

— По-видимому, спешиваться вам еще придется поучиться. Разве что примененный сейчас способ вам понравится…

Жанна, лежавшая на спине, наконец снова обрела способность видеть солнце над головой, перевела дух и с трудом пролепетала:

— Я… я дам вам знать. Но я не сразу привыкну к тому, чтобы взирать на мир из этого положения. Все предстает… ну как бы это сказать?.. в новом свете, что ли.

— Когда вы рядом, вся жизнь является в новом свете.

Она повернула голову к Сету и улыбнулась.

— Вы хотите сказать, что до моего появления на ранчо жизнь казалась вам скучной и однообразной?

— Я, во всяком случае, знал, чего мне следует ожидать сегодня, завтра, да и каждый день.

— Так неужели вам по вкусу такая жизнь? Она раньше времени сделает вас стариком.

— Стариком! Я и не мечтаю дожить до старости.

Солнце вдруг померкло — это Сет склонился над Жанной и заслонил его. Глаза его, темные, таинственные, больше не улыбались.

— Вы, Жанна, не перестаете быть для меня загадкой.

— Я?

— Да, да, вы! Вот, например: девушка вы образованная, но никакой карьеры не сделали, что в наши дни довольно необычно.

Жанна внимательно слушала Сета. Может, следует сообщить ему, что отец ее человек состоятельный, следовательно, у нее нет нужды работать, разве что подчиняясь внутреннему влечению? В художественной галерее она работала лишь потому, что ей нравилась живопись.

— Насколько я себе представляю, у вас есть семья, но родные ваши не знают, где вы находитесь, и вы не желаете ставить их об этом в известность. — Он дотронулся до золотистых прядей, обрамлявших ее лицо. — Не кажется ли вам, что это немного жестоко по отношению к ним?

Ну уж не более жестоко, чем эти его слова! Сейчас она выложит ему все начистоту! Сию же минуту!

— Сет, я…

— Помолчите! Вы слишком много разговариваете!

И он поцеловал ее, медленно, задумчиво, будто долгое время размышлял над тем, когда это сделать, и наконец пришел к выводу, что сейчас самый подходящий момент.

Так оно на самом деле и было. Предыдущий раз он поцеловал Жанну как бы в шутку. Сначала ласково поводил своими губами по ее губам, затем властно захватил их в плен. Но теперь ему хотелось значительно большего, и Жанна, словно угадав его желание, страстно ответила на поцелуй.

Сет, обхватив Жанну руками, приподнял ее из пыли, не переставая осыпать поцелуями, и ей не оставалось ничего иного — да она и не желала иного, — как только отвечать ему со всей пылкостью, какой он от нее ожидал.

Ее охватил жар, и причиной тому было отнюдь не летнее солнце. Сет, всецело завладевший ее чувствами и разумом, разжег в ней этот костер.

Внезапно сквозь пелену, окутавшую ее рассудок, прорвался внутренний голос, нашептывавший благоразумные слова. Где это мы находимся? — подумала она. На скотном дворе, лежим в пыли и грязи, где нас может увидеть любой проходящий мимо. Жанна поспешила отодвинуться от Сета.

— Нет! Нельзя так — у всех на виду.

Лишившись ее губ, он поцеловал маленькую впадинку на подбородке Жанны, отчего по телу ее прошла сладкая дрожь.

— Дорогая, — пробормотал он, зарываясь лицом в ее густые волосы. — Нам вообще нельзя это делать. — Сет набрал в грудь как можно больше воздуха и, подержав его несколько секунд, медленно выдохнул. — Такая жизнь не для вас, Жанна, — промолвил он, глядя на нее с совершенно непроницаемым выражением лица. — Почему вы так упорно не желаете это признать?

Изумленная, Жанна не могла отвести глаз от ковбоя, который еще несколько секунд назад целовал ее с такой страстностью.

— Что?!

— Вы должны уехать домой. Разногласия, возникшие между вами и вашим семейством, при известном старании наверняка можно устранить. Я вам выплачу жалованье за месяц вперед. Разрешите мне купить для вас билет на самолет? Я даже сам доставлю вас в аэропорт: хотите — в Финикс, а хотите — в Таксон, куда только вашей душе будет угодно.

— Куда только моей душе будет угодно… — Хотя Жанна по-прежнему находилась в его объятиях, ей почудилось, что внезапно между ними пролег Большой каньон. — Ни за что! — Она вырвалась из его рук и умудрилась встать на ноги. — Я останусь здесь. Здесь я нужна. И с работой я вполне справляюсь!

— Не могу не согласиться с вами. — Сет также поднялся на ноги, стряхнул пыль со шляпы и нахлобучил ее на голову. — Но не в работе дело.

— А в чем же в таком случае? — Она смело глядела ему прямо в глаза, уперев руки в бока, но — вот жалость! — в глазах ее стояли слезы. — В том, что вас влечет ко мне? Позвольте мне сказать вам кое-что, мистер Броуди! Вы поцеловали меня. Я поцеловала вас. Эка важность! Это не имеет ни малейшего значения. — Она глубоко вздохнула, опасаясь, как бы гром небесный не покарал ее за ложь. — Больше это не повторится, а пока что вреда от этого никакого.

— Но, черт возьми, Жанна, где гарантия, что это не повторится?

Стараясь держаться с чувством собственного достоинства, Жанна, гордо подняв голову, подошла к Хилде и принялась снимать с нее упряжь.

— Мне не требуются никакие гарантии, лишь бы вы попридержали свои руки.

— Будет сделано, Жанна. Провалиться мне сквозь землю, если не придержу! — С этими словами Сет направился к своему коню по кличке Мексиканец, в течение всего часа терпеливо стоявшему на привязи у изгороди. — Но завтра у нас снова будет урок, — крикнул он, вскакивая в седло и пуская коня рысью.

Жанна прижалась к шее Хилды и закрыла глаза. Завтра будет урок? Урок чего?

Сверх ожиданий остаток недели прошел вполне благополучно, хотя отношения между нею и Сетом были холодные и подчеркнуто отстраненные.

На кухне она делала успехи.

Каждое удавшееся блюдо укрепляло уверенность Жанны в своих кулинарных способностях. Случались, конечно, и неудачи, но испорченные кушанья Жанна скармливала курам или собакам, если это приходилось им по вкусу. Она даже исхитрилась однажды подоить корову, и в ее ведре уже было около кварты молока, но она почувствовала такую усталость в руках, что была вынуждена уступить свое место Хосе. Ей понравилась эта работа — одна из немногих, которые можно выполнять сидя.

В остальном же нередко случались промахи. Так, ее угораздило засунуть свою красную майку в стиральную машину вместе с вещами Сета, и в результате его шорты окрасились в нежно-розовый цвет. Уверенная, что вряд ли ему понравится этот оттенок, Жанна бросилась звонить по телефону Эмми, которая, вволю насмеявшись над незадачливой прачкой, объяснила ей, как отбелить шорты. Если Сет и заметил исходивший от них сильный запах хлорки, то, во всяком случае, ничего не сказал.

Ежедневные уроки верховой езды шли своим чередом, но, хотя Жанна больше не падала в пыль, после них, смертельно уставшая, она чувствовала себя так, словно ее побили. Отчасти это происходило из-за ее чрезмерного рвения — ей ведь хотелось как можно скорее научиться хорошо ездить верхом.

Жанне все больше нравилась жизнь на ранчо. Работа, естественно, была трудная, но не сложная, а главное — нужная. То, чем она занималась в Калифорнии, представлялось ей ныне каким-то далеким сном. Какое удовольствие можно получать, продавая порою просто безобразные картины по явно завышенным ценам ничего не смыслящим в них людям?

Совсем иное дело ранчо «Алмаз». Тут все прекрасно знают, чего хотят — угодить Сету. Гас и Стив — те так просто боготворят его. Хосе и Баркер относятся к хозяину с уважением, Сет отвечает им тем же. Он обожает свое ранчо и любую нужную здесь работу.

После того памятного дня он был с Жанной вежлив, но не более того. Как и она, Сет тщательно скрывал свои мысли, но ей случалось ловить на себе его пристальный, напряженный взгляд. Это и пугало, и волновало Жанну. Интересно, думала она иногда, а что, если она первой сделает шаг ему навстречу? Думать-то думала, но ничего не предпринимала, опасаясь непредсказуемых последствий.

Поздними вечерами она слышала скрип половиц над головой — Сет расхаживал по спальне, готовясь ко сну. И она живо представляла себе, как в комнате с окнами в сад он лежит один на этой огромной высокой кровати. Вновь и вновь переживала Жанна их поцелуи, а во сне ей не раз виделось, что она лежит на этой кровати рядом с ним. Утром после таких сновидений она не решалась взглянуть в его сторону.

Несмотря на переживания, связанные с Сетом, Жанна была почти счастлива. Каждый вечер после обеда все разбредались в разные стороны. Хосе и Сет учили Гаса и Стива набрасывать аркан и нередко дотемна не покидали загон для лошадей. Мальчики делали успехи — они уже умели заарканивать не только столб от изгороди, но и годовалого жеребенка. Баркер, если не получал специального задания на вечер, отправлялся к своей подружке, жившей неподалеку.

Жанна была предоставлена самой себе. На ранчо, спрятавшемся в каньоне, телевизор работал плохо, а набор пластинок для стереомагнитофона включал мелодии в стиле «кантри» и западные хиты, мало интересовавшие Жанну. Стопку журналов, принадлежавших Эмми, она успела изучить от корки до корки, без зазрения совести выбросив тот, где был помещен материал о ней и ее матери. Сидеть на крылечке, любуясь окрестностями, было не в ее характере, и Жанна предпочла работать в свободное время в розарии, занимавшем бо´льшую часть палисадника.

Там-то и нашел ее Сет однажды перед заходом солнца. Жанна окапывала белую розу.

— Остерегайтесь гремучих змей, — проговорил он, облокачиваясь на изгородь.

Жанна в ужасе отскочила в сторону, словно уже укушенная гадюкой, и повернулась к Сету.

— Вы могли бы просто снять шляпу и сказать «добрый вечер».

Посмеиваясь, он последовал ее совету.

— Добрый вечер, мисс Уитли. Берегитесь гремучих змей.

— Гремучих змей?

— Да-да, именно в это время суток они любят выползать наружу.

— Разумеется, для того, чтобы нападать на ничего не подозревающих наивных горожанок, — сказала Жанна, внимательно оглядывая землю вокруг себя.

Сет вошел в ворота и присел рядом с ней на корточки, положив руки на колени.

— Не беспокойтесь. Перед нападением они издают звук, который служит своеобразным предупреждением.

— О, мне сразу стало легче на душе!

— Может, для работы в саду вам лучше надевать сапоги? — предложил Сет, глядя на ее босоножки.

— Представляете, как это будет выглядеть с шортами? — рассмеялась Жанна.

— Кто вас тут видит! Это вам не Голливуд. К тому же вы уже научены горьким опытом, каково здесь разгуливать в босоножках.

Жанна невольно подняла голову и взглянула сквозь сгущающуюся тьму на птичник.

— Разве куры в это время суток еще не спят?

— Куры спят, но эта проклятая Ведьма имеет обыкновение выскакивать наружу и клевать тех, кто потерял бдительность.

— Ну и характерец у этой наседки!

— Характер как характер, если уметь с ней обращаться.

Жанна было открыла рот, чтобы возразить, но Сет поднял ладонь:

— Знаю, знаю, вы научитесь.

Удовлетворенная тем, что он начал понимать, сколь велика ее неколебимая решимость остаться здесь, Жанна снова взяла лопату и переменила тему разговора:

— Эти розы посадила Эмми?

— Нет. Большой белый куст посадила моя прабабушка. Привезла его из Техаса в фургоне. А уж бабушка в продолжение традиции посадила все остальные.

Тыльной стороной грязной руки Жанна откинула прядь волос со лба.

— А ваша мать?

— Ну, мама не очень стремилась следовать здешним традициям, — нахмурился Сет и, не произнеся больше ни слова, поднялся и вошел в дом, решительно закрыв за собой застекленную дверь.

Жанна отряхнула землю с рук. Что имел в виду Сет? Что его матери не нравилось здесь жить?

Сквозь шелковые шторы ближних окон просачивался мягкий свет, действовавший на Жанну умиротворяюще.

Быть может, она бросила свою семью и уехала? Жанне вспомнилось, как, лежа на пыльной земле кораля, он удивлялся, почему она, Жанна, не позвонит своей семье, от которой по какой-то непонятной причине сбежала.

Надо рассказать ему все как есть. Сейчас же, не откладывая в долгий ящик, как она уже собиралась несколько дней назад, до этого поцелуя. Как-то он к этому отнесется? Не появится ли в его глазах немой упрек, какой зазвучал в его голосе при упоминании о матери?

И Жанна вновь вернулась к белому кусту роз, который посадила еще прабабушка Сета и за которым теперь ухаживает она, Жанна Уитли.