Белые розы Аризоны

Глава восьмая

Жанна обеими руками вцепилась в телефонную трубку.

— Нет-нет, папа, домой я не поеду! У меня работа, которая мне очень нравится, и вообще здесь я счастлива. Лучше скажи, как ты и мама? А Джефф и Джереми? Ушли в поход?

— Какой поход?! Кто это может пойти в поход, если ты ни с того ни с сего вдруг исчезла? Словно сквозь землю провалилась! Мы решили, что тебя похитили…

Жанна устало оперлась спиной о стену и потерла лоб костяшками пальцев.

— А тебе, пап, не пришло в голову, что в таком случае похитители потребовали бы выкуп?

— Возможно, — согласился отец. — Но это при нормальной ситуации. А в данном случае ничего нормального не было.

— Вот тут ты попал в яблочко!

Уголком глаза Жанна заметила, что Сет прислонился к дверному косяку и безо всякого стеснения подслушивает. Бросив в его сторону гневный взгляд, она повернулась к нему спиной.

— Немедленно возвращайся домой, Жанна Ши! — бушевал отец. — Я приказываю тебе. Твое место здесь. Феддоу сказал, что после ремонта, а ремонт вскоре закончится, ты можешь вернуться на свое место. А до тех пор отдыхай. Я куплю тебе билет на Таити, даже, если захочешь, не один, а два. Можешь поехать с Майклом. Он согласен с тобой помириться.

Жанна отскочила от стены.

— Что-о-о?! Он согласен со мной помириться?! Да я его, папа, застала в постели с другой женщиной! В той самой кровати, которую я купила для нашего будущего дома! Я бы с ним не помирилась, даже будь он из чистого золота, а зубы — из бриллиантов! Не представляю себе, как ты после всего, что случилось, можешь с ним разговаривать! Будь ты любящий отец, ты бы не пустил Майкла и на порог своего офиса!

Поняв, очевидно, что перегнул палку, Бен начал оправдываться:

— Ну что ты, что ты, дорогая, я, конечно, его уволил. На следующее утро он как ни в чем не бывало явился с утра на работу. Но я схватил его за шиворот и спустил с лестницы. А заодно выгнал и его секретаршу.

Образ отца, спускающего Майкла вместе с секретаршей с лестницы, поднял настроение Жанны. Но странное дело — она почувствовала, что вся эта история уже не трогает ее.

— Спасибо, папа.

— Когда ты бесследно исчезла, я решил, что это, возможно, из-за несчастной любви к Майклу. И позвонил ему. Поверь, Жанна, я хотел лишь счастья тебе.

— Ясное дело, для меня нет большего счастья на свете, как снова помолвиться с ним! Прошу тебя, папа, не вмешивайся в мои дела! — Услышав свой рассерженный голос, Жанна постаралась сбавить тон. — Я, папа, начала совсем новую жизнь. И не хочу, чтобы ты в нее вмешивался. Мне уже двадцать три года. Я способна все решать сама.

— Но ты же, можешь все решать сама и у себя дома! — В натуре отца властность явно перевешивала терпимость.

Жанна готова была разрыдаться и от тоски по дому, и от невозможности договориться с отцом. Почему он упорно не желает слушать ее?

— Нет, папа, не могу. Я нашла работу себе по душе и живу в таком месте, которое полюбила всей душой. Здесь тихо, мирно, а люди… люди чудесные. Но главное — я здесь нужна.

— Своей семье ты тоже нужна! Твое место здесь!

— Мое место там, где мне хорошо. Но это не означает, что я тебя не люблю. Поцелуй от меня маму, передай привет Джеффу и Джереми. Я люблю тебя, папочка!

— Жанна! Жанна! Не клади трубку, я… — Бен продолжал что-то кричать в телефон, но Жанна спокойно положила трубку на рычаг. Затем прислонилась к ней головой и дала волю слезам. Ничто не изменилось. Отец по-прежнему полон решимости управлять ее жизнью.

По полу кухни прогрохотали сапоги, и Сет заключил ее в объятия. Жанна попыталась утереть ладонью слезы и отодвинуться от него.

— Я замочу вашу рубашку…

— Да Бог с ней, с рубашкой! Не плачьте.

Он разъял руки ровно на столько, сколько требовалось, чтобы достать носовой платок из заднего кармана джинсов.

Тут нервы Жанны и вовсе сдали, она зарыдала, громко всхлипывая.

— Он так ничего и не понял. Даже слушать меня не желает. Ему нужно одно — распоряжаться моей жизнью.

— Да он, скорее всего, просто не хочет, чтобы вам было плохо. Будь у меня дочка, я бы вел себя так же. И задушил бы каждого, кто бы попытался ее обидеть.

Жанна сквозь слезы взглянула на Сета. С самого начала их знакомства она находила в нем сходство с отцом! На миг ей представилась маленькая девочка с темными волосами и глазами Сета.

— В этом я не сомневаюсь, — сказала она.

Сет улыбнулся, лицо его приняло лукавое выражение, но тут же снова стало серьезным. Он взял в ладони ее лицо, и по телу Жанны пробежала дрожь. Сет провел большим пальцем по ямочке на ее подбородке, а затем по нижней губе. Но когда наклонил голову, намереваясь ее поцеловать, Жанна положила пальцы на его губы.

— Не делайте этого, если это не всерьез! — прошептала она умоляющим голосом.

И Сет замер.

Трясущимися руками она ухватилась за кисти его рук.

— Если вы ко мне сейчас прикоснетесь, я не захочу от вас уходить. А ведь настанет такой день, когда мне надо будет возвратиться домой и предстать пред моим отцом. Сейчас я к этому еще не готова, но ведь такой день придет. И мы оба это знаем.

— Проще говоря, не следует начинать то, что не может иметь продолжения, — развил ее мысль Сет. В нем происходила борьба между желанием и благоразумием. И последнее победило. Он опустил руки и сделал шаг назад. — Вы правы. Вам это не нужно, — только и сказал он.

Он ошибается. Ей «это» нужно, но не в виде мимолетной ласки. Отца своего она знает хорошо. Он не прекратит искать ее и попытается вернуть домой. И, быть может, ей придется уехать вместе с ним. Иными словами, расстаться с Сетом. При этой мысли у нее подкосились колени. Если же они с Сетом отдадутся любви, она никогда не сможет его покинуть. Но сказать ему сейчас об этом она пока еще не в силах. Да и не исключено, что он вовсе не захочет, чтобы она осталась. Особенно узнав, что´ собой представляет ее семья.

Как жаль, что она утаила от Сета правду! Но так не хотелось, чтобы тепло и сочувствие на его лице сменились осуждением. Ей очень нужна, если уж не его любовь, то по крайней мере доброжелательность.

Прощальным жестом, выражавшим сожаление о несбывшемся, Сет погладил Жанну по щеке, чуть не вызвав у ней слезы.

— Спокойной ночи, Жанна, — промолвил он и вышел из кухни.

С болью в сердце смотрела она ему вслед. Затем пошла к себе в комнату. Плотно закрыла за собой дверь, села на край аккуратно застеленной кровати. Плечи ее безвольно опустились.

Слишком много пришлось ей пережить в последнее время. Какие противоречивые чувства разрывали ее! Она боролась, и если не победила окончательно, то все же добилась некоторой независимости. Так не сдаваться же сейчас отцу! Но и подарить себя Сету тоже невозможно!

Он хочет ее, но это не означает, что он ее любит.

А она? Она играет сама с собой в прятки, дурачит себя, ибо по уши влюблена в Сета Броуди. Чувство, которое она питала к Майклу, ничто по сравнению с любовью к Сету. Но ведь одной ее любви недостаточно.

На следующий день начиналось клеймение скота, и, хотя Жанна провела бессонную ночь, ей пришлось подняться ни свет ни заря и приготовиться к отъезду. На ранчо «Алмаз» жалость к себе была неведома — эту истину Жанна познала очень быстро.

Прежде всего, она позвонила Кэрол Бёрнсайд, сообщила, куда послать фотографии картин, потом собрала снесенные курами яйца. Возвращаясь из курятника, где по-прежнему правила бал Ведьма — Сет вопреки своим угрозам так и не свернул ей шею, — она увидела его самого. Выходя из конюшни, он окинул ее быстрым взглядом, словно желая убедиться, что все в порядке, улыбнулся, поздоровался и отправился дальше по своим делам. Жанна даже не успела понять, что испытала — то ли разочарование, то ли облегчение. Ведь она только-только поняла, что любит Сета Броуди без памяти, и еще не освоилась с этой мыслью. Так лучше уж продолжать поддерживать отношения работодателя и наемной работницы, как бы трудно это ни было.

Быстро проглотив вместе со всеми ранний завтрак, Жанна с помощью Хосе загрузила в машину ленч, бутыли с ледяной водой и огромный закопченный кофейник. Сет с остальными мужчинами перенес в кузов складную изгородь и несколько ящиков с необходимым снаряжением. Хосе занял место у руля, и старый грузовичок задребезжал по разбитому проселку, ведшему на пастбища, где предполагалось начать работы. Впереди скакали мужчины, в том числе Гас и Стив, вместе с ними были две лошади без наездников — Хилда и Мексиканец.

По прибытии на место прежде всего установили раскладную изгородь, так что она образовала два загона, и разожгли газовую плитку для разогревания кофе и накаливания железных палок с клеймом на конце в виде фирменной марки ранчо — крупного алмаза с буквой «Б» посередине. Поставив с помощью Хосе кофейник на огонь, Жанна из любопытства подняла одно из клейм, оказавшееся очень тяжелым.

Содрогнувшись при мысли о том, какую боль должны испытывать несчастные телята от прикосновения к ним раскаленного железа, Жанна поспешно положила клеймо на место и обтерла руку о джинсы.

— Спустя несколько дней боль, знаете ли, утихает, — дружелюбно произнес за ее спиной Сет.

— Надо бы сообщить это телятам.

— Они все равно не поверят.

— Я тоже не верю.

Сет улыбнулся, напряженность между ними чуть-чуть разрядилась.

— Клеймить будем лишь немногих — тех, что ускользнули от нас весной. Им же придется делать прививки. Мне бы хотелось, чтобы прививки делали вы.

— Сет! — вскричала побледневшая Жанна. — Мне, конечно, следует как обычно в подобных случаях, воскликнуть: «Я справлюсь», но я и подумать не могу о том, чтобы воткнуть иглу в маленькое невинное создание.

— Маленькое? Невинное? Да они больше вас. А о невинности мы поговорим после того, как они попытаются вас боднуть.

— Если они такие большие, — Жанна с вызовом уперла руки в бока, — то как я смогу удерживать их, чтобы сделать укол?

— Удерживать — наша забота. Вам надо будет только ввести вакцину.

— Ну хорошо, — вздохнула Жанна и стала оглядываться, но вокруг расстилались пустые луга. — Где же мои пациенты?

Сет снова рассмеялся.

— Вы полагаете, что они выстроятся в очередь к вам, и каждый будет радостно сообщать: «Вот и я!»? Прежде всего их надо отыскать. В этом и заключается главная трудность.

Жанна с раздражением взглянула на Сета и по привычке гордо вздернула подбородок.

— Я так себе и представляла.

— Конечно, конечно.

Сет вскочил на своего Мексиканца, но не двинулся с места в ожидании Жанны. Она, собрав поводья в руку, тоже довольно ловко села на Хилду и поздравила себя с тем, что овладела-таки искусством верховой езды. Сет с места помчался рысью, Жанна последовала его примеру.

За ними следом тронулись Гас и Стив во главе с Хосе, а Баркер остался дежурить у плитки — поддерживать огонь и греть на нем клейма, которые должны быть раскалены к моменту появления первых телят.

В мгновение ока Жанна поняла, что ездить на Хилде по загону совсем не то же самое, что скакать на ней же по прериям в поисках разбредшихся Бог весть куда коров.

Жанна всегда считала себя сильной девушкой. И в самом деле — она была совершенно здорова, а всю минувшую зиму посещала спортивные занятия в модном клубе, где в числе прочего упражнялась в поднятии тяжестей. Тем не менее здесь уже через пару часов руки упорно не желали ее слушаться, да и ноги молили о пощаде.

Обостренное чувство самолюбия не позволяло Жанне признаться Сету в своих страданиях, и она только старалась подпрыгивать в седле в ритм шагам Хилды и сидеть как можно прямее.

А Сет явно чувствовал себя в седле не хуже, чем в кресле, и вообще он был здесь на своем месте. Пришпорив Мексиканца, Сет не переставал внимательно вглядываться в землю, стараясь отыскать на ней следы коровьих копыт. Жанна прилагала все силы, чтобы от него не отстать, про себя удивляясь, зачем он приказал ей ехать с ним. Пока что ее участие ограничивалось тем, что она изо всех сил старалась удержаться в седле. В конце концов Жанна не выдержала и ворчливо спросила:

— Разве не было бы разумнее, чтобы вместо Баркера около плитки осталась я? — При этом она приподнялась на стременах, желая дать отдохнуть своему седалищу. — Я даже не знаю, что именно мы ищем.

Сет повернулся в ее сторону. В тот же миг она автоматически опустилась на седло, чтобы придать себе вид опытной наездницы, но от боли невольно взвизгнула.

— Я взял вас с собой, чтобы вы чему-нибудь научились.

— Какая честь!

— И чтобы я имел возможность слушать те приятные вещи, которые вы неизменно считаете своим долгом сообщать мне. — Замолчав, Сет пристально осмотрел землю вокруг себя и указал на какие-то вмятины в грунте. — Видите? Значит, нам туда. Поспеете за мной?

— Разумеется.

— Если вам будет трудно, немедленно скажите.

Да ни за что на свете! — подумала она, но вслух произнесла:

— Договорились.

И они скакали во весь опор, пока не заметили корову с теленком, прячущихся в тени осин. Сет погнал их в нужном направлении, и теперь они ехали неторопливым шагом.

Хотя Жанна надела одну из Эмминых широкополых шляп, защищавших лицо от палящих лучей солнца, она умирала от жары и жажды.

— Мы будем ползти целую вечность, — вырвалось у нее. — Нельзя ли ускорить шаг?

Сет посмотрел на нее так, словно она предлагала убить человека.

— Ни в коем случае! Какую выгоду принесет мне продажа тощих коров, бегающих взад и вперед по Белым горам?

Скрепя сердце Жанна решила больше не роптать на судьбу. Обнаружив еще одну корову, на сей раз с двумя телятами, он отдал их на ее попечение. Жанна преградила им путь и таким образом заставила двигаться в нужном направлении.

Когда она подогнала корову с телятами к Сету, он выразил одобрение кивком головы, и Жанна испытала ни с чем несравнимую гордость.

Как только они подъехали к лагерю, Баркер, вскочив, открыл ворота и впустил их внутрь, и Сет, с невероятной ловкостью вклинившись между коровами и телятами, загнал мычащих матерей в один загон, а их потомство — в другой. Баркер поспешно запер ворота между ними, а Сет подъехал к Жанне.

Сняв свою старую черную шляпу, он выбил из нее пыль, несколько раз стукнув ею по ноге.

— Сейчас покажу, как делать прививки, — сообщил он. — В самое ближайшее время должны подоспеть остальные, и вы займетесь сразу всеми телятами.

— Сгораю от нетерпения! — ответила Жанна, хотя даже одна мысль о том, что она должна будет воткнуть иглу шприца в чье-то живое тело, вызывала у нее тошноту.

Сет спешился, бросил поводья на стенку загона, сам прислонился к столбу. Скрестив руки на груди, он посмотрел на нее с нескрываемой насмешкой;

— Жанна, вы героиня! Никогда не унываете, готовы взяться за любое дело!

— Как же, как же! Но сейчас я готова к одному — дать вам хорошего пинка.

— Сдается мне, что это результат отсутствия у нас должных отношений между работодателем и работником. А ведь в день нашего знакомства я предупреждал, что вы должны будете подчиняться чужой воле.

— В этой науке мне никогда не удавалось преуспеть, — с улыбкой пожала плечами Жанна.

— Прежде всего, не дерзите! Кстати, если вы собираетесь дать мне пинка, вам придется сойти с лошади.

С вызывающим видом Жанна подогнала Хилду поближе к Мексиканцу, небрежно перекинула ногу через луку седла и спрыгнула наземь. Только каким-то чудом она не упала. Пока расслабившиеся мускулы привыкали к весу ее тела, она продолжала стоять около своей лошади, гладя и нашептывая ей ласковые слова. Но как только ей показалось, что она уже в состоянии идти, не падая, Жанна отделилась от лошади, бросила поводья на изгородь и, пошатываясь, с торжествующим видом направилась к Сету. К несчастью, на пути ей попался камень, она споткнулась и, не подхвати ее Сет, упала бы навзничь.

Сет не сразу выпустил ее из рук.

— Вы, видно, готовы лучше умереть, чем признаться, что чего-то не в силах сделать!

Ах, как ей хотелось прижаться головой к его плечу и простоять в этой позе целый год! За всю свою жизнь она не испытывала такого сильного желания. Но, преодолев его, она отстранилась от Сета.

— Как раз умереть я вовсе не готова.

— Ну, не умереть, так терпеть. — Он покачал головой и опустил руки. — Итак, нам с вами предстоит работа. Надо поймать теленка, сделать ему прививку, поставить на него наше клеймо и лишь тогда отпустить к матери.

— Звучит увлекательно.

— Прежде всего надо его поймать.

Жанна полагала, что сейчас он вскочит на Мексиканца и накинет лассо на теленка, как это делали на голубом экране ковбои, участвовавшие в родео. Вместо этого Сет, открыв ворота, пропустил ее в загон и попросил Баркера принести вакцину. Тот вручил Сету черный квадратный ящичек и тут же возвратился к горящей газовой плитке, чтобы по приказанию Сета в нужный момент поднести тому раскаленное клеймо. Жанна, сделав несколько шагов, обнаружила, что чем больше она двигается, тем лучше себя чувствует. Значит, сумеет справиться и с медицинской процедурой. Сет отпер ящичек и вынул из него шприц для инъекций.

— Итак, вы намерены подготовить меня к тому, что я должна буду воткнуть эту иглу в несчастное животное?

— Мне просто будет интересно понаблюдать за вашими переживаниями.

— А вы садист, Сет Броуди!

— Знаю, — усмехнулся он. — Это одно из моих основных достоинств.

Он явно шутил, пытаясь заставить ее смеяться, и Жанне даже начало казаться, что делает он это для того, чтобы разрядить обстановку после их вчерашней размолвки. Если это так, то она очень благодарна ему за проявленную чуткость.

Сет показал ей, как набирать вакцину из ампулы и с какой скоростью нажимать на головку шприца. Не успокоившись на этом, он снова и снова показывал Жанне весь процесс и заставлял повторять все его действия. Наконец Жанна решила, что вполне овладела этой простой, но тем не менее вызывавшей у нее отвращение процедурой. Поняв, что она вполне готова, Сет отловил теленка и повалил его наземь, боком кверху.

— Валяйте, Жанна!

Жанна со шприцем в руках кинулась к нему и присела на корточки напротив, рядом с распростертым на земле туловищем перепуганного до смерти маленького теленка. В ужасе он вращал карими глазами и звал мать, которая тоже замычала в ответ. Услышав ее голос, теленок рванулся в сторону, стараясь освободиться. Но Сет, налегая на него всем телом, пригвоздил несчастное животное к месту.

Жанна, обуреваемая жалостью, никак не могла решиться.

— Чего вы ждете, Жанна? Колите его! Сюда!

— О, прошу прощения! — И она нацелилась точно в то место, что указал Сет. Но как раз в тот миг, когда она уже собралась сделать укол, теленок снова дернулся, и Сет, удерживая его, вытянул вперед руку. Но Жанна не видела этого, она закрыла глаза и… что было силы всадила шприц.

— О-о-о! Жанна, вы смотрите, куда колете?

Раскрыв глаза, Жанна увидела опрокинувшегося на спину прямо в пыль Сета, зажимавшего ладонью предплечье. А теленок, получив наконец свободу, бросился к изгороди загона навстречу матери.

— Что случилось?

— Вместо теленка вы укололи меня.

— Какой ужас! Видит Бог, я не нарочно!

Напуганная до полусмерти, Жанна склонилась над Сетом, отвела его руку от предплечья и осмотрела его. Какое действие окажет на человека вакцина, предназначенная для животных? Уж наверняка неблагоприятное.

— Что мне делать? Вы теперь заболеете? А есть ли какое-нибудь противоядие? — забросала она вопросами пострадавшего.

— Противоядие? — Сет бросил на нее насмешливый взгляд. — Не знаю. — Он запнулся и закрыл глаза. Голос его дрогнул. — Да нет. Никто ничего сделать не сможет. Лучший лекарь — время.

За их спинами Баркер сунул раскаленное клеймо обратно в огонь.

— Не скоро, видать, понадобится, — прокомментировал он.

Возмущенная равнодушием ковбоя, Жанна принялась было ему выговаривать, но Сет взял ее за руку, успокаивая.

— Это я во всем виновата! — продолжала причитать Жанна. — Что делать? Для вас, Сет, я готова на все!

— Тогда поцелуйте меня.

— Что? С каких это пор поцелуи заменяют первую медицинскую помощь?

— Поцелуйте меня, — повторил Сет.

— Как можно терять время на поцелуи, когда вам необходим врач?

— Целовать не значит терять время, — пробормотал Сет, притягивая Жанну к себе.

Вне себя от беспокойства, она слегка прикоснулась губами к его рту.

— Вот, пожалуйста.

— Нет, не так. Поцелуйте по-настоящему.

Вырваться из его рук было ей не под силу, и она поцеловала его снова, на сей раз со всей силой своей страсти, впервые не стесняясь выказать ее. Она передала в этом поцелуе всю свою любовь, все тепло своего сердца, как будто это могло исцелить его. Жанна крепко обхватила Сета руками, вкладывая в свои ласки все больше пылкости. Она слышала, как бешено стучит сердце в его груди, и ощущала его вкус — губы казались сладкими, а кожа — солоноватой.

Наконец Жанна оторвалась от Сета и подняла голову. Он может прочесть любовь в ее глазах, ну и пусть! Это ее не страшит. Она больше не в силах лгать себе и ему. Ей показалось, что и в его глазах она читает такое же чувство, но, боясь принять желаемое за действительное, она предпочла закрыть глаза и снова припасть к его губам.

— Ну вы там, нежная парочка, я-то, конечно, всей душой за любовь, как и пристало мужчине, но вон едут мальчики, гонят скотину, так не лучше ли вам отойти в сторонку?

Жанна поспешно оборвала поцелуй и обернулась на голос Баркера. Облокотившись на изгородь, он с понимающей миной наблюдал за ними.

Жанна моргнула, тряхнула головой, чтобы окончательно прийти в себя, и рассмотрела за спиной Баркера Коллинзов, которые приближались, гоня перед собой несколько коров. Она закусила губу, еще хранившую запах Сета.

— Постарайся встать и…

Закончить она не успела. Вскочив с присущей ему ловкостью на ноги, Сет и ее потянул за собой. Быстрыми привычными движениями смахнул пыль сначала с себя, затем с Жанны.

— Да уж, конечно… Что за ребята, являются в самый неподходящий момент! Придется их уволить.

У Жанны от удивления раскрылся рот.

— Как ты себя чувствуешь? Никаких неприятных ощущений?

— Откуда им быть? — Он улыбнулся, не выказывая ни малейших признаков раскаяния. — Ты забыла об ампуле. Шприц был пустой.

— Да что ты! Я…

Пошарив глазами по земле, Жанна обнаружила во вмятине, образованной ее коленом, валяющуюся в пыли ампулу.

— Ты обвел меня вокруг пальца!

— Как можно было упустить такой шанс?! От страха причинить боль этому теленку ты не ведала, что творишь.

Ее подмывало броситься на Сета и исколотить, но она ограничилась тем, что лишь ткнула его кулаком в груды. Он вскрикнул, якобы от боли, но затем рассмеялся над ее яростью.

— Ты обманул меня, заставил думать, что тебе плохо.

— Но ведь я этого не говорил. Ты сама пришла к такому умозаключению, а я просто не стал тебя разубеждать.

— Все сплошная ложь!

— Мужчина, — пожал плечами Сет, — никогда не упустит открывающихся перед ним возможностей.

— Ты, Сет Броуди, повторяю, садист и к тому же предатель! Отъявленный мерзавец!

Сет поднял палец, подобно школьному учителю, исправляющему ошибку ученика.

— Нет, всего-навсего оппортунист. — Склонив голову набок, он с деланной задумчивостью воззрился на Жанну. — Есть что-то в этом — целоваться с тобой в грязном пыльном корале. — Девушка кинулась было на него с кулаками, но он поймал ее за руку и поцеловал в кончик носа. — Успокойся, дорогая, пора приниматься за работу.

Жанна все еще продолжала кипеть от злости, соображая, что бы такое оскорбительное бросить ему в лицо, но он, подняв ее шляпу и протянув с галантным поклоном, сказал:

— Ну признайся, это же было очень забавно!

Золотые искорки в его глазах призывали ее посмеяться вместе с ним, превратить эпизод в милую шутку. Как ни старалась она сердиться, ей это не удалось. Расхохотавшись, она шлепнула Сета своей шляпой, а потом надела ее на себя.

— Ничего, ничего, Сет Броуди, я тебя все равно достану, вот увидишь!

— Сгораю от нетерпения!

— Нахал!

— Что есть, то есть! — согласился Сет, отходя от Жанны, вскочил на Мексиканца и начал отгонять телят от коров.

А Жанна, сложив все медицинское снаряжение обратно в ящичек, посторонилась, чтобы не мешать Сету. При этом с лица ее не сходила глупейшая улыбка.

Как следует понимать этот поцелуй? Означает ли он, что со вчерашнего дня — нет, со вчерашнего вечера! — Сет лишился всех сдерживающих начал? Быть может, теперь он не будет настаивать на ее отъезде домой? И примирится с мыслью о том, что она — неотъемлемая часть его жизни?

Пустые грезы, нашептывал ей здравый смысл, но истомившееся сердце упорно отказывалось прислушиваться к этим словам.