Берег мечты

Гостиница «Уиллоу» имела собственный пляж на озере. Свой уголок дикой нетронутой природы — вода и лес. Отдыхающие попадали в чудный мир заповедной флоры и фауны. На берегу росли ягодные кустарники, в прибрежных зарослях водились утки, камышовые горлицы, голубая цапля, выдры, бобры, в лесах олени, и даже иногда можно было встретить лося.

На берегу были устроены места для купания, можно просто посидеть помечтать, глядя на воду, погулять по дорожкам вдоль озера. Сюда съезжались отдыхать люди со всего света, даже из далекой Японии, а тем более жители штата, Нью-Йорка. Солнечным летним днем здесь можно было неожиданно встретить на тропинке старого друга или давнего знакомого.

Глава 12

Когда Сонет исполнилось три года, Нина переехала в город, в щитовой домик, который снимала у одного из своих дядей. Родители, конечно, были против ее переезда, говорили и убеждали, что Нина еще слишком молода, ей будет трудно одной, да и Сонет требовала постоянного внимания. Но Нина настояла на своем. Родители и так долго были няньками, пока она училась и работала.

Конечно, вначале было одиноко, но она все равно была рада, что наконец стала самостоятельной. Однажды утром, когда она заканчивала работу по макроэкономике, она взглянула на Сонет, спокойно игравшую у ее ног. Малышка научилась играть одна, куда подевался беспокойный, плачущий по ночам и требующий непрерывного внимания ребенок. Пока Нина училась в школе, сдавала экзамены, она вечно спешила, а Сонет вдруг выросла, изменилась. Нина пропустила момент, когда это произошло.

Она подняла дочь с пола и закружила.

— Я закончила, и ты вела себя очень хорошо. Давай теперь поиграем во что-нибудь интересное.

— Давай пойдем к Ноне. — Так она звала бабушку, которую обожала.

— Нона работает сегодня в «Киоге», — объяснила Нина.

Мать клялась, что ей не трудно и нравится там работать, да и Беллами платили хорошо. Нине всегда хотелось, чтобы мать хоть раз летом отдохнула. Но это было бесполезно предлагать, в ответ услышишь знакомое: «В этой семье работают одни женщины».

— А как насчет мужчин, ма? — иногда спрашивала Нина.

— Мужчины? Они мечтают.

Личико Сонет скривилось, она приготовилась заплакать.

— Хочу к Ноне…

Нина взглянула на часы:

— Знаешь что. Мы с тобой пойдем на озеро, купаться.

Сонет моментально просияла и захлопала в ладоши.

За все прошедшие годы озеро не потеряло своей волшебной силы для Нины. Хотя она больше не работала в гостинице, менеджер знал ее и разрешал в любое время приходить на пляж. Несмотря на некоторую обветшалость, гостиница все еще привлекала туристов, им нравилась уединенность и красота этого места. Люди приезжали отдохнуть от сумасшедшего ритма современного города и побыть в тишине и покое. Гостиница была оазисом, убежищем or непрерывно звонивших телефонов, компьютеров, автомобильных пробок. Можно было после обеда посидеть на открытой веранде в кресле-качалке, глядя на озеро, или поиграть в теннис, покататься на лодке.

Сонет выглядела просто очаровательно в желтом купальнике, она играла на песке на берегу и, когда вода подбиралась, радостно взвизгивала. День был чудесный, было много отдыхающих, не только из гостиницы. Компания молодых людей, скорее всего студентов из Нью-Йорка, с увлечением играла в волейбол. Она знала, что эффектно выглядит в бикини такого же цвета, как и купальник Сонет, желтый цвет красиво оттенял ее смуглую кожу. Как муниципальный служащий, Нина могла бесплатно пользоваться гимнастическим залом, а после рождения Сонет занималась с таким усердием, что и теперь могла гордиться своей фигурой. Студенты все время поглядывали в ее сторону. Нина знала, что ее появление в бикини заставляет поворачиваться мужские головы.

Иногда она мечтала, чтобы кто-нибудь пригласил ее на свидание, но этого не случалось. Как бы они ни восхищались ее телом в бикини, но, увидев рядом Сонет, сразу поворачивали назад. Она их не винила. Нина любила всеми клеточками свою дочь, но ей было нелегко. Конечно, кому понравятся памперсы, ночные бдения, детские болезни.

Она научилась чувствовать себя счастливой, довольной своей жизнью. Они все еще были лучшими подругами с Дженни Маески. Дженни потеряла любимого деда и теперь должна была помогать бабушке в булочной, отложив планы на будущее. Они редко виделись. В подругу были влюблены два парня, и она никак не могла сделать выбор. Нина старалась не завидовать своим сверстникам, когда видела, как они допоздна гуляют на вечеринках, ездят парочками в кино на открытом воздухе. Собираются в город учиться в колледже, где их ждут приключения, которые ей не суждено испытать.

Она себя уговаривала, что зато у нее есть Сонет, которая, безусловно, была самым красивым, самым талантливым и умным ребенком на свете. Разумеется, и другие родители считали такими же своих детей, но Сонет действительно была умной и красивой девочкой. Это утешало Нину в долгие бессонные ночи, когда ей хотелось, чтобы ее обняли не детские ручки, измазанные ореховым маслом, а сильные мужские руки. Когда физическое томление становилось невыносимым, она могла встретиться с кем-то и переспать, приглушив на время голод плоти. Но это было нелегко.

Нина увидела, что Сонет нашла друзей. Маленькие дети умеют быстро наладить отношения, встретившись, тут же начинают играть вместе. Сейчас Сонет подружилась с маленькой белокурой девочкой, которая сейчас сосредоточенно набивала совочком ведерко. Не сводя глаз с дочери, она хотела сесть на песок, но натолкнулась на чужие колени.

— О, извините, я и не видела вас.

— Нет проблем. Здесь места хватит для всех.

Нина нахмурилась, тон показался фамильярным. И замерла. А он одобрительно оглядел ее с головы до ног.

— О, привет.

Непонятно, узнал он ее или нет. Она-то узнала его мгновенно, но предпочитала притвориться, что они незнакомы. Да и как она могла забыть. Это был Грег Беллами, со своими широченными плечами, взглядом победителя и… с обручальным кольцом на пальце.

Значит, он снова в Авалоне. Это было неожиданно, Беллами редко приезжали после закрытия лагеря «Киога». Семья продолжала там проводить лето, но в остальное время место пустовало, напоминая теперь памятник прошлому или его призрак.

— Здесь живете? — спросил он.

Он что, с ней заигрывает? Носит обручальное кольцо и засматривается на женщин в бикини.

— Нет. — Она продолжала взглядом следить за Сонет. Неужели он ее не помнит?

— О, я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — вдруг услышала она. — Продолжать делать вид, что мы никогда не встречались, или напомнить о наших встречах.

Она не отвела взгляда от дочери, но улыбка тронула углы рта.

— Ты угадал, Грег.

— У нас семейный пикник в «Киоге», но моя жена предпочитает оставаться в гостинице. — Он взял лежавшую рядом камеру и сделал снимок двух девочек, увлеченно игравших на песке.

Нина вспомнила утонченную блондинку рядом с Грегом. Она появилась с ним рядом вскоре после того, как Грег провожал Нину домой из загородного клуба. Жизнь Нины в тот вечер изменилась бесповоротно, но тогда она об этом еще не знала. На прощание Грег сказал ей фразу, которую она запомнила навсегда. «Если бы ты была постарше, все между нами могло сложиться иначе».

Теперь она стала старше, но он вряд ли помнит свои легкомысленные слова. Он женат.

Чтобы скрыть смущение, она снова стала смотреть на детей. Его ребенка можно было сразу узнать. Это была та самая беленькая девочка, которая играла сейчас с Сонет. Даже в таком возрасте в ней безошибочно угадывалась порода, она унаследовала красоту и аристократизм семейства Беллами. И конечно, их обаяние. Как колибри, порхающая с цветка на цветок, она притягивала и очаровывала своей улыбкой. Сонет уже поддалась ее шарму и даже пыталась подражать новой подружке забавной мимикой. Девочка протянула Сонет блестящий серый камень, та взяла его и бережно держала в ладошке, как сокровище.

— Посмотри, мама! — крикнула она, показывая камешек матери.

— Красивый, — сказала Нина, — если хочешь, мы его сохраним.

— Да. — Сонет подбежала, отдала камень матери и снова вернулась играть.

Нина не смотрела на Грега, зная, что он сейчас собирается с мыслями. Так всегда было, когда очередной, проявляющий к ней интерес мужчина видел, что у нее ребенок афроамериканской внешности.

— Твоя дочь просто картинка.

Теперь он может догадаться, кто отец, вспомнив ту ночь и чернокожего кадета.

— Как ее зовут?

— Сонет.

Молчаливое удивление. Тоже как всегда. Считалось, что такое необычное имя обязательно связано с какими-то романтическими воспоминаниями. Это было не совсем так. В семье Романо было принято называть детей традиционными итальянскими именами, чего Нине хотелось избежать.

— В тот день, когда она родилась, — объяснила она, не ожидая расспросов, — я готовилась к экзамену по английской литературе.

— Это были сонеты. Хорошо, что не эпиграммы.

На уроках для беременных предлагалось повторять заготовленную мантру для родов, что должно было облегчить процесс. Но она думала только о том, что надо сдать экзамен, и во время родов вспоминала и твердила именно сонет.

Когда родила, не испытала ни священного трепета, ни необыкновенной любви, машинально продолжая повторять сонет, и тогда же решила назвать ребенка таким необычным именем.

— А мою зовут Дэзи, правда, тоже красиво? — спросил он с гордостью.

Дэзи как будто поняла, что говорят о ней, подняла голову и посмотрела на отца. Просияла улыбкой и помахала рукой.

— Пошли купаться, папочка.

— Всегда готов, мое солнышко. Приятно было поболтать, — обратился он к Нине, положил камеру в большой пляжный мешок и пошел к воде, стаскивая рубашку и обнажая загорелый мощный торс. Взял за ручку дочь, и они побежали в воду.

Она смотрела им вслед, и ей стало грустно и тревожно на душе. В чем причина ее тревоги? Он был для нее посторонним человеком, даже не бывшим парнем. Просто их сталкивала судьба, но они жили каждый своей жизнью, и лучше им держаться на расстоянии.

Но был еще маленький человечек, внимательно смотревший вслед Грегу и его дочери, — Сонет. В ее широко открытых глазах застыл невысказанный вопрос, и Нину вдруг пронзило острое чувство вины, из-за нее Сонет не знала своего отца. Нина понимала, что любовь отца значит много, — сколько счастья светится на лице ребенка, когда его подкидывают сильные отцовские руки. Нина не могла больше скрывать истину. Она никогда не заменит своей маленькой дочери отца. И, становясь старше, Сонет начнет задавать вопросы. Она увидит, что другие дети имеют отцов, а она — нет. Видимо, пришло время. Нина должна сказать ей правду.