Бесконечный коридор

Глава 7

Из забытья Пола вывел голос Мэгги:

– Проснитесь же, доктор. Вставайте и выпейте чаю. Просыпайтесь, доктор.

Пол с трудом заставил себя разлепить глаза. Повернувшись на бок, он прохрипел:

– Который час, Мэгги?

– Восемь утра.

– Восемь! – Пол едва не подскочил в постели. – Что же ты меня раньше не разбудила?

– Ничего, вам нужно было отоспаться. Вставайте, я вам уже ванну приготовила. Потом вылезете свеженький как огурчик. Только сначала чайку глотните.

Пол дрожащей рукой взял чашку с ночного столика – нет, он пил на ночь, но принял снотворное. Мэгги была права – ему было необходимо выспаться. Опершись на спинку кровати, он спросил:

– Мэгги… ты уже отнесла поднос наверх?

– Нет еще, – сказала она через плечо. – Я сперва вас завтраком накормлю, а потом уж ею займусь.

– Нет, Мэгги, накорми сначала ее.

Мэгги с неохотой пожала плечами и вышла.

Пол медленно выбрался из постели; голова гудела от сна. Полежав в ванне, он принял холодный душ, энергично растерся полотенцем, как был, голый вернулся в спальню и – замер как вкопанный: на самом пороге, привалившись спиной к двери, стояла Мэгги. Она как будто опиралась на нее, чтобы не упасть.

– В чем дело? – резко спросил Пол, хватая трусы и поспешно натягивая их. – Что-нибудь случилось? У тебя такой вид, словно ты привидение увидела.

Кухарка не ответила. Пол подлетел к ней и схватил за руки.

– Мэгги, что с тобой? Ты не заболела?

– Наденьте… на себя что-нибудь, – пробормотала она, указывая на его брюки. – И – ступайте за мной.

Пол быстро посмотрел мимо нее, в сторону спальни Бетт, потом, на ходу натягивая брюки, вышел и поспешил по коридору; Мэгги медленно последовала за ним.

Дверь в комнату Бетт была распахнута настежь. Сама Бетт ничком распростерлась на полу. Ночной столик был опрокинут, а рядом с ней на полу выстроились будильник, стакан и пузырек. Присев возле Бетт, Пол перевернул ее на спину и приложил ухо к груди; затем протянул руку и взял пузырек. Это была та самая склянка снотворного, из которой он сам накануне вечером взял две таблетки. Склянка, которую он всегда держал под замком в своей аптечке. И из которой выдал пару таблеток Джону Прайсу, чтобы тот отнес их Бетт.

Он бросил взгляд на бездыханное тело. Черты лица Бетт были искажены, словно она умерла в агонии или после мучительной борьбы. Господи, какая трагедия! Пол ощущал болезненные угрызения совести; так бывает всегда, когда кажется, что чего-то не сделал, чем-то не успел помочь. Эх, Бетт, Бетт. Глядя на мертвую девочку, – а Бетт так внешне и не повзрослела, – Пол понимал, что ощущение этой утраты пронесет с собой до конца, до самого последнего вздоха.

Приподняв легонькую, как пушинка, Бетт, он уложил ее на кровать. Потом, оглянувшись, заметил Мэгги; та не стала заходить в комнату, а стояла снаружи в коридоре. Он подошел к ней и остановился; они обменялись виноватыми взглядами. Пол прекрасно понимал, что у Мэгги не было оснований любить Бетт, но видел, что пожилая женщина так же, как и он, потрясена случившимся. Видя, что плечи Мэгги вздрагивают, он взял ее за руку, помог спуститься по лестнице и, усадив в кресло, позвонил Джону Прайсу.

Сорок восемь часов спустя Джон Прайс, стоя напротив Пола в гостиной и глядя прямо ему в глаза, произнес:

– Я понимаю, Пол, что могу показаться тебе черствым и даже бессердечным, но, между нами – это для нее лучший выход… Да и для тебя тоже.

– Возможно, – произнес Пол, грея озябшие руки над камином. Затем, помолчав, добавил: – Не могу избавиться от ощущения, что она страшно страдала; уж слишком не в ее духе был такой выход. Она слишком любила жизнь, чтобы так просто взять и наложить на себя руки. И потом… она была полна планов – очень конкретных, хотя и агрессивных. Она вынашивала планы мщения, – пояснил он, перехватив недоуменный взгляд Прайса.

– Возможно, она просто блефовала, Пол, – предположил Джон Прайс. Строила хорошую мину при дурной игре. Не могло случившееся никак на ней не отразиться. Тем более с ее неустойчивой психикой. Одно лишь опасение, что об этом станет известно, могло все решить.

– А это… непременно должно выплыть при дознании? – спросил Пол.

– Что ты – нет, конечно! Не при свидетелях, во всяком случае. Однако… – Джон Прайс прикусил губу. – Одному человеку придется все это рассказать.

– Одному? – переспросил Пол. – Кому именно?

– Бересфорду.

– Бересфорду! Нет, черт побери, ни за что! С какой стати? Почему именно ему?

– Ради тебя самого, Пол. Дело в том, что вчера я сам с ним разговаривал, и, не знай я о том письме, которое она ему послала – Бетт сама мне в этом призналась, – я бы счел его отношение к тебе странным и непонятным. Он словно все время взвешивал все "за" и "против". Он, по-моему, и сам догадался, от кого получил письмо, а теперь, узнав о смерти Бетт, может заподозрить самое неладное. Это непременно всплывет на дознании. Постой-ка минутку, Пол… – Джон Прайс приподнял руку. – Смотри, что получается. Давай только говорить как мужчина с мужчиной. Ты завел себе другую женщину, любовницу, твоя жена об этом узнала и написала твоему коллеге; тот, в свою очередь, поговорил с тобой, и ты пришел в ярость… Более того, ты единственный в своем доме имел доступ к шкафчику с лекарствами. Не говоря уж о том, что кроме тебя и Мэгги в доме ночью вообще никого больше не было, ну а Мэгги, понятно, не в счет… Понимаешь, куда я клоню? Одно очень легко за собой другое потянет. Словом, я предлагаю поговорить по душам с Бересфордом. Как лечащий врач Бетт, я вполне могу сделать это сам. А тогда, располагая фактами, он сумеет сам сделать правильные выводы. Он поймет, почему она решила покончить с жизнью… Между прочим, первым делом он спросил меня, известил ли я полицию, и я ответил, что да, конечно. Пойми меня правильно, Пол – если пойдут слухи, ты можешь распрощаться с надеждами на новое назначение.

– Я уже с ними распрощался, – сухо промолвил Пол. – По очень простой причине – я не собираюсь идти на заседание Совета.

– Не будь идиотом, Пол! – резко произнес Прайс. – На следующей неделе, по окончании дознания, ты будешь воспринимать все совсем иначе. Люди на тебя очень рассчитывают, и ты предстанешь перед Советом, даже если мне придется тащить тебя туда силой!

– Нет, Джон, ничего не выйдет, – ответил Пол, меряя шагами пол между окном и диваном. – Бересфорд уже давно точит на меня зуб. И знай: лучше я лишусь своей практики, чем позволю тебе идти к нему.

– Послушай, Пол, мне кажется, ты меня не понял. Если я не пойду к нему, на карту будет поставлена уже не только твоя практика. Понимаешь? Ты должен положиться на меня. И не стоит тебе уж так опасаться Бересфорда – он мелкая сошка и никаким авторитетом в Совете не пользуется.

– Это не совсем так, – покачал головой Пол. – Как-никак, он приятель Боулса, да и сын его у Боулса работал. Нет-нет, недооценивать Бересфорда ни в коем случае не стоит: связи у него есть. Разве попал бы его ставленник в кандидаты на этот пост без поддержки Боулса? – Пол махнул рукой. – Ты только не подумай, Джон, что я не ценю твою помощь – да без тебя я бы за эти дни вообще пропал. Просто вышло так, что сейчас меня этот новый пост больше не волнует. Если несколько дней назад я был готов за него побороться, то теперь – баста; словом, я отзываю свою кандидатуру.

– Ты просто ненормальный, Пол, – убежденно произнес Джон Прайс.

– Возможно, но ведь жизнь не кончается – будут и другие предложения; не здесь, так в другом месте.

– А ты хоть понимаешь, что Бересфорд подумает? Он будет свято уверен, что запугал тебя.

– Ну и пожалуйста. Пусть потом отправится в церковь и вознесет хвалу Господу за поддержку честных праведников.

– Что ж, поступай как знаешь, – вздохнул Прайс. – Послушай, давай я хоть прием за тебя сегодня проведу. А за меня Кроуфорд подежурит.

– Нет, спасибо, Джон, я и без того уже тебя заездил. Напротив, чем раньше я выйду, тем будет лучше.

– Кстати, а скоро Дженни с Лорной вернутся?

– Надеюсь, что нет.

– Надеешься? Почему?

– Я им ничего не сказал, да и не собираюсь.

– Слушай, ты в своем уме?

Пол развел руками:

– Я бы не хотел, чтобы она сейчас вернулась, – сказал он. – Ей нужно спокойно разобраться в своих мыслях, привыкнуть к тому, что я ей не родной отец, а Джинни для нее идеальная спутница. Они уехали на месяц, и я хочу, чтобы именно столько они там и отдохнули. А новости сообщу уже перед самым возвращением. Если они ничего не узнают из газет, разумеется.

– Им кто-то и рассказать может; мало ли, вдруг они там соотечественников встретят?

– Тут уж я ничего поделать не могу, – вздохнул Пол. – Придется положиться на случай.

– Скверно, что ты здесь совсем один остался; тебе бы сейчас лучше иметь рядом хоть какого-то близкого человека.

– Я не совсем один – со мной ведь Мэгги. Верная, надежная, железная Мэгги.

– Что ж, поступай как знаешь. Только я все равно с тобой не согласен; я считаю, что ты должен им сообщить о Бетт… Ладно, мне пора. Завтра заскочу. Может заедешь ко мне после приема? Посидим, выпьем немного…

– Нет, Джон, сегодня не могу. Спасибо.

– Ладно, тогда счастливо.

– Спасибо за все, Джон.

– Да ладно тебе… До завтра.

Проводив Джона Прайса, Пол в задумчивости вошел в гостиную. Подушки на креслах были сдвинуты; Бетт бы никогда такого не потерпела. Да и вечерняя газета не валялась бы на столике; Бетт поместила бы ее на надлежащее место. Хотя порой ее аккуратность доводила Пола до исступления, сейчас он, кажется, дорого отдал бы, чтобы она вошла в гостиную и принялась со свойственной педантичностью наводить в ней порядок. Весь его мир внезапно опустел; все люди, много значившие в его жизни, вдруг в одночасье оставили его. Айви, Лорна, Джинни, Бетт. Пол охватила грызущая тоска; от навалившегося одиночества засосало под ложечкой. Он подумал про Айви. Знает ли она про смерть Бетт и, если да, то что по этому поводу думает? Не согласится ли она теперь стать его женой? Впрочем, нет, Айви уже отрезала себе пути к отступлению. Айви умерла для него, также, как и Бетт. Вдруг его обуяло острое желание позвонить Джинни. Один звонок – и она примчится как ветер. Но нет, как он сказал Джону, нужно было думать о Лорне. Второй подряд удар мог стать непосильным для хрупкой девочки, тем более, что страдать ей придется не меньше, чем ему. Ее тоже будут мучить угрызения совести, ведь Лорна не любила мать и открыто высказывала это.

Часы в холле отбили четверть часа. Скоро начнется прием, однако есть еще время посидеть на кухне с Мэгги и выпить чайку.

Мэгги встретила его словами:

– Мне нужно в Ньюкасл выбраться – моя племянница заболела. Я забегала домой, и взяла письмо от нее. Но я могу возвратиться уже часов в девять.

– Езжай, Мэгги, и оставайся с ней сколько тебе понадобится. Обо мне не беспокойся. И ночевать можешь дома.

– Нет уж, доктор, не бывать такому. Я останусь здесь, пока мисс Дженни с нашей девочкой не вернутся. А вообще, если хотите знать, вы зря им ничего не сообщили, ясно?

– Возможно ты и права, Мэгги, но я уж решил, что лучше не портить им отдых.

– Дело ваше, но только не заставляйте меня уходить, пока они не вернутся.

Пол отставил чашку в сторону, ласково потрепал Мэгги по плечу и отправился в приемную.

Элси уже оставила карточки на столе, и Пол, войдя в кабинет, начал просматривать их. Первой была записана Энни Маллен. Давно он уже ее не видел. Пол вдруг вспомнил, что в последний раз Энни приходила к нему на прием в тот самый день, когда вернулась Джинни и объявила о своем замужестве. Тогда же Бетт заявила, что настанет день, когда он ей за все заплатит. Пол с трудом отогнал от себя мысли о Бетт; она была мертва, Господи, упокой ее душу. Кроме щемящей жалости, Пол больше ничего к ней не испытывал. Встряхнув головой, он нажал на столе кнопку – за дверью вспыхнула лампочка, а в следующую минуту дверь открылась и вошла Энни Маллен.

– Здравствуйте, Энни. Присаживайтесь. Как ваши дела?

– Пока еще ползаю, доктор, – она вздохнула. – Только прежде, чем я начну жаловаться, позвольте вам соболезнования выразить. Я просто обмерла, когда узнала. Ужасная трагедия, невосполнимая утрата…

– Спасибо, Энни.

– Главное, что в голове творится – я всегда это знала. Умом-то не все пережить удается. Физическую-то боль я еще могу вытерпеть, но вот козни эти совсем доконали.

– Она опять за свое взялась?

– Да, доктор, зудит, не переставая, проклятая. Одно утешает – недолго терпеть осталось.

Взглянув на ее исхудавшее землистое лицо, Пол быстро сказал:

– Ну что вы, Энни, не стоит так. Расскажите, что вас беспокоит?

– Да желудок вот опять…

– Болит?

– Болит, доктор, не хочу врать.

– Сильно.

– Увы, да, все нутро уже как будто изглодано.

– Пройдите туда и разденьтесь, – Пол кивнул в сторону ширмы. – Потом ложитесь на кушетку.

Энни скрылась за ширмой, а Пол, прислушиваясь к шуршанию одежды, еще раз просмотрел историю ее болезни. Да, Энни было шестьдесят девять лет и она стояла одной ногой в могиле. Пол знал это, да и она сама прекрасно понимала.

Несколько минут спустя, осмотрев Энни и вернувшись на свое место, он заговорил:

– Я выпишу вам направление в больницу, Энни. Не волнуйтесь, за вами будет наблюдать доктор Феннер – он замечательный врач. Я его хорошо знаю и замолвлю про вас словечко. Вы проведете там одну-две недели, а потом я договорюсь, чтобы вас отправили в здравницу.

Энни, одеваясь, не отвечала. Затем, выйдя из-за ширмы, она уселась на стул и посмотрела Полу прямо в глаза:

– Скажите, доктор, вы верите, что я оттуда выйду?

– М-мм! Я бы сказал – пятьдесят на пятьдесят, Энни. Все зависит от того, как вы будете бороться, Энни. – Он протянул через стол руку и потрепал ее скрюченные пальцы с изломанными ногтями.

– Понятно. Что ж, доктор, попробуем побороться. А как насчет вашего обещания, доктор? Помните, вы говорили, что я без боли отойду? Это правда?

– Да, Энни, – кивнул Пол. – В больнице у вас больше ничего болеть не будет. Жаль только, что вы сразу ко мне не обратились, когда впервые эту боль почувствовали.

– Ах, доктор, бегай я к вам с каждой своей хворью, мне бы вообще пришлось у вас тут поселиться.

Доктор Хиггинс встал, обошел вокруг стола и, обняв Энни за плечи, проводил к двери.

– Жаль, все люди не похожи на вас, Энни. Таких, как вы, сейчас вообще больше не осталось.

Сев за стол, он вызвал следующего пациента не сразу. Бедная Энни. Бедная, бедная Энни. Больше он ее не увидит. Он вздохнул и нажал кнопку…

Когда он принял последнего больного, было уже пять минут восьмого. Пол собрал карточки, открыл дверь, пересек приемную и вошел в регистратуру.

– Что-нибудь есть, Элси?

– Да, доктор – было два вызова, но я передала их доктору Прайсу.

Брови Пола взлетели вверх.

– Это еще почему?

– Он мне приказал так.

– Да, но ведь это продолжается уже третий вечер подряд…

– Да, доктор. Таковы были его распоряжения. – Она вскинула голову. Вы бы хоть пошли домой, поели и отдохнули немного.

Пол невольно улыбнулся и ответил ей в том же тоне:

– И вы бы хоть раз ушли в положенное время, Элси. Спасибо за заботу. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, доктор.

Голос Элси прозвучал как всегда четко и деловито. Все постепенно становилось на свои места. Пол прошагал через опустевшую приемную и, распахнув дверь, остановился на пороге. Над зданием Армии спасения сгущались сумерки. Через площадь перемещались какие-то неясные, размытые туманом тени.

Поежившись от промозглой сырости, Пол прошел через всю приемную к двери с табличкой "Посторонним вход воспрещен" и, открыв ее, вошел в холл своего дома. В пустом холле стояла угнетающая тишина. Он сразу понял, что Мэгги на кухне нет. Пол медленно пересек холл и прошел по коридору до детской. Включил свет и заглянул внутрь. Когда-то он и сам здесь играл, потом в комнате играла Лорна, теперь же в ней разместились старый хлам и ненужные книги. Пол даже не понял, что ему здесь понадобилось. Выключив свет, он вернулся по коридору и зашел в чайную. В ней было холодно, даже холоднее, чем в других комнатах; ему всегда казалось, что для чайной она была слишком велика. Сейчас здесь ночевала Мэгги, наотрез отказавшаяся спать наверху. Пол нагнулся и включил электрический обогреватель; пусть хоть немного натопит к возвращению Мэгги. Далее Пол завернул в столовую. Он всегда любил эту комнату, просторную и светлую, с большим овальным столом, обставленным ореховыми стульями, но в последние годы почти не бывал в ней. Что ж, решил Пол, теперь он станет обедать и ужинать здесь. Прикрыв за собой дверь, он перешел в гостиную. Здесь тишина опустевшего дома висела особенно зловеще. Пол подбросил угля в камин и немного постоял, повернувшись спиной к огню. В голову вновь закрались грустные мысли. Скажи ему кто раньше, что отсутствие Бетт будет его тяготить, Пол только посмеялся бы. Совесть его была неспокойной, а на душе скребли кошки. Мог ли он как-то спасти Бетт? Что, кстати, говорил по этому поводу Джон? Глядя на язычки пламени, Пол вдруг с ужасом осознал, что если Прайс не сумеет втолковать Бересфорду причины, толкнувшие Бетт на самоубийство, то на карту и впрямь будет поставлена отнюдь не только его карьера. Ведь только Мэгги могла и была готова подтвердить, что около двенадцати ночи видела Бетт на лестнице. По ее словам она, услышав шаги, встала и подошла к двери посмотреть, кто это разгуливает в холле, и увидела, как Бетт поднималась по ступенькам.

Внезапно Пола прошиб холодный пот. На дознании, несомненно, поинтересуются, могла ли Бетт, приняв две таблетки снотворного, затем самостоятельно спуститься и найти нужный пузырек. По словам Джона, он оставил таблетки на ночном столике Бетт вместе со стаканом воды. Но ведь в том случае, если Бетт уже настроилась выпить целую горсть таблеток, она вряд ли стала бы принимать эти две. Пол вспомнил сцену, когда Джон сказал ему, что оставил снотворное на ночном столике у изголовья кровати Бетт. Джон стоял, повернувшись к нему спиной, и Полу почему-то показалось, что голос у него какой-то странный. Приглушенный, неуверенный… Или на самом деле так было только в его воображении? А дал ли ей вообще Джон эти таблетки? Если да, то не очень понятно, как ей удалось продержаться и не уснуть до полуночи. Впрочем, воля у Бетт была железная…

Пол принялся нервно мерить шагами гостиную. Неужели Джон и вправду подозревал, что он заставил Бетт проглотить эти таблетки?

Подойдя к бару, Пол наполнил стакан чистым виски и залпом осушил его. Жаль, что Мэгги уехала – не с кем и словом перекинуться. Пол уже почти собрался налить себе еще, но потом решил, что должен сначала позвонить Джону Прайсу. Он набрал номер и, услышав, как трубку сняли, сказал:

– Привет, Джон, это я. – В следующее мгновение он спохватился: – Ах, это ты, Мюриель? Здравствуй.

– Здравствуй, Пол. Как ты?

– Неплохо, спасибо. Хотел вот немного с Джоном поболтать.

– Его сейчас нет, Пол. Он поехал к доктору Бересфорду. О каком-то больном посоветоваться… Слушай, а почему бы тебе пока не заехать к нам? Он скоро вернется. Посидим пока, чайку попьем.

– Спасибо, Мюриель, но я сейчас слишком скучный собеседник. Сегодня, по крайней мере. Завтра с удовольствием заеду.

– Когда тебе удобно, Пол. Мы всегда тебе рады.

– Попроси, пожалуйста, Джона перезвонить мне по возвращении.

– Обязательно.

– Спасибо, Мюриель. До свидания.

– До свидания, Пол. Удачи тебе.

– Спасибо. Спокойной ночи.

Положив трубку, Пол вдруг услышал тиканье часов в холле; он никогда прежде не замечал, что они тикают так громко. Сколько раз, бывало, он мечтал, приходя домой, о тишине и покое, и вот теперь дождался тишины, абсолютной тишины, и это было ужасно.

Когда в дверь позвонили, Пол от неожиданности едва не подпрыгнул. Затем, поспешно привел себя в порядок и пошел открывать. Увидев перед собой смертельно бледного Брайана Болтона, Пол поначалу остолбенел, но затем облизнул губы и произнес:

– Да?

Юноша не ответил, но лишь беспомощно повел головой.

– Заходи, – кивнул Пол.

Даже войдя в холл, Брайан продолжал молчать. Он уныло переминался с ноги на ногу, понурив голову.

– Ты хотел меня видеть? – спокойно спросил Пол.

– Да… но только не про… это. – Юноша чуть приподнял голову, но взор оставался потупленным. – Я глаз не сомкнул с тех пор, как узнал… Я ужасно переживаю, потому что мне все кажется, что она поступила так из-за этого… О Господи!

Привалившись лицом к стене, он обхватил голову руками и сдавленно зарыдал.

Пол стоял рядом и смотрел на него. Странно, но после смерти Бетт он ни разу даже не вспомнил про Брайана. Ему даже в голову не приходило, что, не заразись от него Бетт, то была бы сейчас жива. Впрочем, вряд ли, подумал Пол – болезнь стала для нее лишь последней соломинкой. Тем не менее состояние юноши тронуло его.

Опустив руку на плечо Брайана, Пол позвал:

– Пойдем со мной. Посидим немного вдвоем и поговорим по душам.

Он не стал вести Брайана в гостиную, понимая, какие воспоминания может пробудить в голове парня, а провел его через приемную в свой кабинет.

Усадив его на предназначавшийся для пациентов стул, Пол присел рядом на краешек стола и произнес:

– Расскажи мне все по порядку.

Брайан вытер лицо носовым платком, затем шумно высморкался и лишь после этого сказал:

– Я… У меня есть ощущение, будто это я ее убил. По ночам гложет. Словно заноза засела. Если бы я не заразил ее… – Он зажмурился и замотал головой. – Наверное, она тогда не стала бы кончать с собой, да? – Брайан украдкой посмотрел на Пола и продолжил, сбивчиво, но быстро: – Она была такая веселая и задорная, так любила жизнь. Я знаю, что она была старше меня, намного старше, но она была совершенно не похожа на любых других женщин. Скорее как девочка, маленькая, хрупкая… У меня все время перед глазами ее лицо – веселое, радостное… – Он не удержался и всхлипнул. Она всегда так звонко хохотала, когда мы танцевали…

Голос его оборвался, а голова беспомощно упала на грудь.

Глядя на поникшую голову Брайана Болтона, Пол вдруг осознал: юность для этого парня кончилась. Он вспомнил, как сам в первый раз привел его в дом, как думал, что именно такой молодой человек подошел бы Лорне: честный, опрятный, мужественный. Как он ошибся! А ведь считал себя – и не без оснований – знатоком человеческой души. Надо же, именно в то время, когда он впервые увидел Брайана, тот уже успел переспать с несколькими женщинами – и заразить их! Пол прекрасно понимал, что ему ничего не стоило искалечить парня на всю жизнь. Достаточно было только подтвердить: да, мол, Бетт покончила с собой из-за него.

Однако, быстро приняв решение, Пол осознал: оно стало возможным лишь благодаря тому, что, как оказалось, Лорна не пострадала. В противном случае, Брайану бы, конечно, было не сдобровать. И он сказал:

– Ты не должен себя винить. Не это послужило причиной… Точнее, не только это.

– Откуда вы знаете? Она… Она оставила письмо, да? – испуганно встрепенулся Брайан.

Пол покачал головой из стороны в сторону:

– Нет.

– Но как тогда вы можете судить? – в голосе звучали отчаяние и мольба.

Пол ответил не сразу.

– Это долгая история, – произнес он наконец. – В ее жизни было несколько причин, которые, накопившись, и толкнули ее на роковой шаг. А смех и веселость были только маской, под которой скрывался очень несчастный и настрадавшийся человек.

– Бетт была несчастна? – в голосе Брайана прозвучало откровенное недоверие.

– Да, Брайан. Потому что… – Пол приумолк, не зная, что сказать. Как объяснить этому парню то, что творилось в их доме? Не говорить же ему о причинах, подтолкнувших их с Бетт к неминуемому разводу. Пол заморгал и провел рукой по лицу, прежде чем ответить: – Она была несчастна, потому что беззаветно любила молодость. Видишь ли, даже в тридцатишестилетнем возрасте моя жена в душе оставалась совсем еще юной девушкой, а я, видимо… был для нее слишком стар.

В его словах была лишь толика правды, однако Брайан уцепился за них как за спасительную соломинку.

– Но вы вовсе не так стары, – неуверенно пробормотал он.

– Мне уже за сорок.

– А-аа.

– Я пожилой и серьезный человек, а Бетт обожала общество веселых молодых людей, так что у нас с ней было совсем мало общего.

– Понятно, – закивал Брайан. Пол заметил, что его лицо прояснилось.

– Она была очень недовольна нашей жизнью, поэтому хотя смерть и стала для нас настоящим ударом, полной неожиданностью она не была.

– Да? Так, значит, вы считаете, что это не из-за… – Брайан запнулся и замолчал.

– Да, я же тебе сказал: не только из-за этого. – Приободрившийся тон Брайана напомнил Полу, что нельзя снимать с него вину целиком. Пусть уж парень сознает хоть какую-то ответственность. – Все мы порой совершаем ошибки, – уклончиво добавил он. – Важно только, чтобы эти ошибки не прошли зря, чтобы они послужили уроком и нам и всем остальным.

С этими словами Пол привстал со стола, и в ту же секунду поднялся и Брайан.

– Я, наверное, скоро уеду, – пробормотал он, глядя на кончики своих ботинок. – У меня на Юге кузен живет. Он… автомобилями занимается. Он предложил мне попробовать поработать у него.

– А как же твоя карьера? Она ведь пострадает.

– Я хочу изменить жизнь, – с неожиданным вызовом сказал Брайан. Целиком и полностью.

– А что говорит по этому поводу твой отец?

– Мы… Как раз вчера мы это обсудили. Он мне, конечно, здорово всыпал.

– А мать что думает?

– Она страшно расстроена. Она чувствует, что тут что-то не так, а я боюсь, что не выдержу и проболтаюсь, если останусь здесь.

– Зря ты так, – укоризненно покачал головой Пол. – С другой стороны, ты прав. Если с твоим отъездом они со временем примирятся, то, узнав об этом, возможно, никогда тебя не простят.

– Да, я и сам это понимаю, – понурился Брайан.

– А как насчет лечения? – спросил Пол.

– Я собираюсь им заняться, – сказал Брайан, глядя ему прямо в глаза. Честное слово.

– Это жизненно необходимо, – напомнил Пол. – Видишь ли, эта дрянь может и через двадцать лет дать о себе знать. – Ладно, – он двинулся к дверям, – иди домой и – не беспокойся больше.

– До свидания, сэр. И – спасибо. – В глазах Брайана стояли слезы.

– До свидания.

Проводив его, Пол запер дверь. Похоже, парень и в самом деле все понял. А вот в Джеймсе Ноулсе он уверен не был. Не стоит ли позвонить ему? В первые дни Пол сам ожидал, что Ноулс зайдет или хотя бы позвонит, однако тот как в воду канул. Что Ноулс проболтается о заболевании Бетт, Пол не опасался: молодой человек наверняка понимал, что люди свяжут это с ним. Пол знал и другое – уж Ноулс-то точно возложил всю вину за смерть Бетт на него. Тем не менее он собирался поговорить с ним.

Когда Пол вошел в холл, зазвонил телефон. Сняв трубку, он услышал голос Джона Прайса:

– Привет, Пол! Это я.

– Да, Джон. Откуда ты?

– Только что от Бересфорда вернулся.

Немного помолчав, Пол произнес:

– Я по-прежнему считаю, что тебе не стоило этого делать, Джон, но, коль скоро ты побывал у него – как прошла встреча?

– Очень даже хорошо, вопреки моим ожиданиям. Теперь, когда он все знает, мне кажется, все должно повернуться по-другому.

– Ты уверен?

– Да.

– Но… Что ты имел в виду, говоря, что он теперь все знает? Надеюсь, ты не все ему рассказал?

– Нет, ровно столько, сколько было необходимо.

– Про Бра… Про этого парня не рассказал?

– Нет. В том смысле, что никакие имена в разговоре вообще не всплывали.

Пол чуть задумался, затем спросил:

– А что, если он проговорится?

– Нет, – убежденно ответил Прайс. – Тут уж я готов за него поручиться. В конце концов, Пол, что бы ты про него ни думал, он – настоящий врач, и прекрасно понимает, что такое профессиональная тайна.

– Что ж, Джон, поверю тебе на слово. И я тебе очень благодарен, старина – ты меня здорово поддержал. Что же касается Бересфорда, то я, видимо, попросту предубежден против него.

– Ты в этом не одинок, Пол. Впрочем, свои положительные качества есть и у него. Я, кстати, прощупал его насчет нового поста.

– И что? – спросил Пол.

– Разумеется, он поддерживает кандидатуру Ранкина, однако, судя по его словам, он по-прежнему убежден, что и ты собираешься баллотироваться. И вот еще кое-что новое: сэр Дэвид Купер подал в отставку, а в Совет на его место принят Баксби.

– Баксби? Из Академии?

– Он самый.

– О, я его прекрасно знаю.

– Замечательно. Ну так что ты теперь скажешь? Не передумал еще?

После продолжительного молчания Пол ответил:

– Да, Джон, я, пожалуй, попробую попытать счастья. После нашего последнего разговора я многое передумал и пришел к выводу, что главное для меня сейчас – это работа.

– Правильно, старина. Я очень рад… Ну что, может, все-таки заскочишь к нам?

– Нет, Джон, спасибо, я уже сказал Мюриель, что сегодня не смогу. Мэгги уехала в Ньюкасл, а кто-то должен отвечать на звонки. Между прочим, с завтрашнего дня я уже работаю по полному графику. Еще раз спасибо, Джон. Завтра я к вам непременно заеду.

– Прекрасно. Еще раз повторяю: я очень рад, что ты одумался. Спокойной ночи, Пол.

– Спокойной ночи, дружище.

Положив трубку, Пол направился было в гостиную, но вдруг сообразил, что проголодался. Завернув на кухню, он сразу заметил на столе разложенный прибор и догадался, что Мэгги оставила ему что-то в духовке. Открыв дверцу, он учуял волшебный аромат: жареный цыпленок с карри. Любимое блюдо Мэгги. Рядом стояла еще миска с рисом. Погрузив еду на поднос, Пол отправился в гостиную.

Минут двадцать спустя, воздав должное вкуснейшей пище, он возвратился на кухню и уже начал мыть посуду, когда в дверь вновь позвонили.

Недоумевая, кого в столь поздний час принесла нелегкая на этот раз, он отпер дверь и тут же оказался в объятиях Лорны. За спиной девочки, сжимая в руках небольшой чемоданчик и сумочку, стояла Дженни.

– О, папочка! Папочка!

Пол застыл как громом пораженный. Прижимая Лорну к себе и гладя ее по волосам, он не мог оторвать глаз от Дженни, которая молча вошла и поставила чемоданчик на пол.

– Почему вы мне ничего не сказали? – с трудом выдавил он.

Дженни недоуменно переспросила:

– Не сказали тебе? Это ты почему ничего не сообщил нам?

Пол закрыл дверь. Он не доверял собственному голосу. Обняв уже в открытую плакавшую Лорну, он повел ее в гостиную, а, проходя мимо Дженни тихонько пробормотал:

– На то были свои причины.

В гостиной он усадил плачущую девочку на диван, а сам уселся рядом и начал снова гладить ее по волосам, приговаривая:

– Ну не плачь, моя родненькая. Успокойся, пожалуйста.

– Боже мой, папочка, как это страшно! И почему все так вышло? – Она подняла к нему замурзанное личико. – Что же нам делать, папочка?

– Да, малышка, это ужасно. Даже не знаю, что тебе сказать. Постой-ка, ты даже пальто не сняла.

Взяв Лорну за руку, он помог ей встать и подвел к камину и придвинул кресло.

– Вот, садись, а то до костей промерзла. Совсем в ледышку превратилась. Когда же вы выехали?

– Сегодня утром, в десять часов.

– А как… вы узнали?

Лорна не ответила, повернув заплаканное лицо к Дженни, которая вошла и остановилась в дверях. Однако Дженни ответила не сразу. Она подошла к дивану, уселась на самый краешек, а потом, глядя на Пола, заговорила безжизненным голосом:

– Мы уже шли на завтрак, когда повстречали семью Тернбулла бухгалтера. Они приехали только поздно вечером накануне. Увидев нас, они страшно удивились и выразили Лорне сочувствие по поводу смерти матери.

Пол опустил глаза и склонил голову.

– Извините, но я поступил так, как думал лучше.

Дженни вздохнула, но когда потом заговорила, голос ее звучал чуть оживленнее:

– Я так и думала. И все же, мне кажется, было бы лучше, если бы ты позвонил. – Она снова вздохнула. Потом, повернувшись к Лорне, сказала: – Ты не сможешь сварить нам кофе, Лорна?

Пола эта просьба удивила, тем более учитывая, в каком состоянии находилась девочка. Он сразу предложил:

– Нет, нет, Лорна, посиди, я сам сделаю кофе.

Однако Дженни его остановила:

– Пожалуйста, Пол, позволь Лорне этим заняться.

Лорна посмотрела на Пола, затем перевела вопросительный взгляд на Дженни. Та кивнула:

– Разлей его по чашкам и принеси сюда, хорошо?

– Да, тетя Дженни, – смиренно произнесла Лорна. Она поняла, что тетя хочет поговорить с Полом, и догадалась – почему.

Не успела дверь за ней закрыться, как Дженни вскочила, подошла к камину и, опершись на него, спросила:

– Скажи мне теперь, как это случилось.

Пол беспомощно молчал. Он даже не знал, с чего начать. Дженни казалась совсем чужой. Он по-разному представлял себе встречу с ней, но такой холодности не ожидал.

– Не знаю, сказали тебе или нет, – заговорил наконец он, – но она покончила с собой.

– Да, они нам сказали. Миссис Тернбулл, по-моему, получает садистское удовольствие, сообщая неподготовленным людям страшные новости. Поначалу я даже ей не поверила. Если бы не Лорна: бедняжка сразу разрыдалась и с тех пор никак не может успокоиться. Представляешь, она винит себя в смерти Бетт!

– Господи, какая чушь!

– Нет, Пол, с ее точки зрения, это вполне серьезно. Она без конца вспоминает, какие проклятья сыпала на голову матери в последнее время. Мне самой стало страшно, когда я услышала ее признания.

– Она тебе все это рассказала?

– Да. Всю дорогу мы только это и обсуждали.

– Что ж, – пожал плечами Пол, – в конце концов, это не столь уж необычно для обиженных детей.

– Но она уже не ребенок, Пол. Или ты этого не замечаешь? Она уже давно не ребенок. Более того, она даже взрослее многих своих сверстников… – Ее рука взлетела к волосам. – Господи, и почему только ты решил не говорить нам?

– Мне казалось, что Лорна не перенесет еще одного удара. Две страшных новости подряд… Да потом еще и столь длительная обратная дорога.

– Ты и правда предпочел бы, чтобы мы прожили там целый месяц, так ничего и не зная. И даже мне не собирался сказать? Не понимаю.

– Да, это трудно понять, – согласился Пол.

Дженни пристально посмотрела ему в глаза, затем отошла от камина и села в кресло.

– Кто ее нашел? – спросила она.

– Мэгги.

– По словам миссис Тернбулл, она выпила целый пузырек снотворного. Это так?

– Да. Около полуночи она спустилась и зашла в приемную, где хранятся все медикаменты. Ей это было не сложно – она знала, где я держу ключи.

– Будь здесь я, этого не случилось бы.

Пол быстро вздернул голову.

– Что! И ты туда же? Не говори глупости, Джинни!

– Это вовсе не глупости. Я абсолютно уверена: не оставь я ее в эту страшную минуту, она не пошла бы на такое. Я просто печенкой чувствовала, что не должна уезжать. Все во мне этому противилось.

– Ты это сделала ради Лорны, – напомнил Пол. – По моему настоянию.

Он шагнул было к ней, но в это мгновение послышались шаги и в гостиную вошла Лорна. Поставив на столик поднос, она взяла чашку и молча подала Дженни. Другую чашку она вручила отцу, а затем, взяв оставшуюся, села на диван и стала молча помешивать кофе.

Они сидели и молчали, как трое незнакомцев. Все испытывали неловкость, словно дожидаясь сигнала, чтобы уйти. Когда молчание стало вконец невыносимым, Пол наклонился к Лорне и произнес:

– Ты, наверное, совсем устала, малышка.

– Да, – кивнула Лорна, не поднимая глаз.

– Ложись спать пораньше. Утро вечера мудренее.

И снова она кивнула.

– Мы все сегодня ляжем пораньше. Пойду включу обогреватели.

Он поставил недопитую чашку на стол, когда Дженни сказала:

– Я поеду домой, Пол.

Не успел он раскрыть рот, чтобы возразить, как вмешалась Лорна:

– О нет, тетя Дженни! Не уезжайте!

– Нет, Лорна, мне лучше уехать, но завтра утром я вернусь.

Беспомощно глядя на повернутое в профиль лицо Дженни, Пол почувствовал происшедшую в ней перемену. Он понял, что ему предстоит нешуточный бой за то, чтобы восстановить их прежние отношения, причем выиграть этот бой ему будет даже сложнее, чем вернуть любовь Лорны. А ведь еще час назад он мог только мечтать об их возвращении. Увы, реальность не только оказалась суровой, но и поставила его перед лицом новых, почти непреодолимых трудностей. А что он ждал от Джинни? Пол прекрасно понимал, что она будет расстроена, но даже представить себе не мог, что и она станет винить себя за смерть Бетт… Брайан, потом Лорна, Джинни, да и он сам – все мучились угрызениями совести. А ведь Бетт вовсе того не стоила, вдруг с горечью подумал он. Мало того, что за всю жизнь она не совершила ни одного доброго поступка, так и после смерти продолжала отравлять существование стольким людям! Пол понимал, что мысли его кощунственны, что о мертвых даже думать плохо нельзя, но ничего не мог с собой поделать. Он слишком любил Лорну и Джинни, и не мог без боли смотреть на их страдания. Джинни! Он должен во что бы то ни стало поговорить с ней. Вдруг это показалось Полу самым важным из всего, что его заботило. Но только сделать это надо осторожно и с умом.

Услышав, как Лорна сказала: "Пожалуй, я пойду спать, папочка", он тут же произнес:

– Да, да, милая моя, так будет лучше всего. Иди – скоро я к тебе поднимусь. Ступай, родная моя. – Он обнял и поцеловал девочку. – Все образуется, вот увидишь. Потерпи немного.

Лорна подошла к Дженни, на мгновение прижалась к ней, а потом повернулась и быстро выбежала из гостиной – совсем не взрослая, как говорила Джинни, а самый настоящий ребенок, невольно подумал Пол.

Оставшись вдвоем с Джинни, Пол заговорил не сразу. Вместо того, чтобы спросить, почему она решила ехать домой, он, напрочь забыв про желание соблюсти осторожность, вдруг выпалил:

– Ты ведь считаешь, что я виноват в смерти Бетт, да?

Дженни ответила едва ли не минуту спустя:

– Нет, не ты – я.

– Господи, но ведь это полная чепуха! – взорвался Пол. – Все эти годы ты, наоборот, делала все, чтобы помочь ей. Никто не сделал ей столько добра, сколько ты.

– Да, если не считать последних дней, когда она нуждалась во мне больше, чем когда бы то ни было. – Дженни повернулась к нему, глядя прямо в глаза. – Пол, я не хотела уезжать. Более того, в последний миг я чуть не отказалась в самолет садиться; у меня было дурное предчувствие. Теперь могу тебе признаться: перед самым расставанием мы с Бетт страшно поссорились, но потом, подумав, я поняла, что причиной послужила ее болезнь – Бетт чувствовала себя обманутой, брошенной и никому не нужной. Я дважды звонила тебе – хотела сказать, что мы возвращаемся, – но так и не смогла дозвониться. А теперь, – Дженни развела руками, – вина за смерть Бетт останется со мной на всю жизнь.

Пол приблизился к ней вплотную.

– Джинни, – произнес он мягко, почти нежно. – Поверь мне, я прекрасно тебя понимаю, ведь и меня совесть мучает, но со временем все этой пройдет так уж люди устроены. А тогда мы поймем, что вовсе не все еще потеряно, что наша жизнь продолжается.

– Ты так думаешь? – спросила Дженни, пристально глядя ему в глаза. Ты и в самом деле так считаешь? А вот у меня что-то не получается.

– Получится.

– Сомневаюсь. – Губы ее дрожали, а пальцы нервно теребили пуговицы на пальто. Потом она зажмурилась, а из глаз выступили и медленно скатились по щекам две крупные слезинки.

– Джинни! Ну что ты, Джинни? Не плачь, пожалуйста, умоляю тебя.

– Ты… Ты понимаешь, каково мне? – пробормотала она, всхлипывая. Это невозможно объяснить, но тогда, когда она была жива, я чувствовала себя ближе к тебе, чем теперь. А с ее… смертью между нами образовалась пропасть, и я даже не представляю, удастся ли когда-нибудь преодолеть ее.

Пол взял ее руки и прижал к своей груди. Глядя на ее милое заплаканное лицо, он вдруг совершенно отчетливо ощутил, что с ней и только с ней связаны все его надежды на мирную жизнь и то немногое счастье, которое могло в ней остаться. Он вдруг понял, что именно Джинни недоставало ему всю жизнь, и именно она была ему остро нужна в эту минуту. Вместе с тем Пол понимал, что всякое неосторожное слово или поспешный жест могут сейчас оттолкнуть от него Джинни и, возможно – навсегда.

– Когда… ее похоронят?

– В понедельник.

Дженни высвободила руки и, повернувшись, медленно зашагала к двери.

– Я хочу как можно быстрее начать работать, – проронила она.

И вновь Полу пришлось сделать над собой усилие, чтобы не совершить непоправимую ошибку. И все же он не удержался и сказал:

– Если хочешь, Джинни, то здесь тебя уже давно дожидается работа.

Она остановилась, но ответила через плечо:

– Спасибо, Пол.

Он спросил с колотящимся сердцем:

– Как ты относишься к тому, чтобы устроиться на нее? За домом присматривать и… за нами?

– Нет, я не могу. Но… спасибо.

И снова Пол не удержался, чтобы не спросить:

– А потом? Может быть – позже?

– Не думаю, Пол. Вряд ли. Только не упрашивай меня сейчас, ладно? Мне слишком плохо…

Когда Пол, вновь приблизившись к ней, снова взял ее за руку, Дженни подняла на него покрасневшие, заплаканные глаза, и он вдруг увидел в них невыразимые горе и муку, накопившиеся в ее исстрадавшейся душе за все эти годы. Дженни казалось, что всю жизнь она мечтала о том, чтобы этот прекрасный огромный мужчина ответил на ее любовь. Ей постоянно приходилось вести мучительную неравную борьбу, укрощая свои ревность и зависть к Бетт. Она думала, что стоило Полу лишь раз взглянуть на нее своими нежными глазами, хоть раз поцеловать и приласкать ее, и она была бы счастлива до последнего вздоха. И вот теперь он стоял перед ней, предлагая ей все то, о чем она даже не смела мечтать, а она… не могла принять его предложение. И, наверное, никогда не сможет. Ведь он не знал, не мог знать, что она, как и Лорна, втайне проклинала Бетт, искренне желая ей провалиться сквозь землю.

– Хорошо, Джинни, – кивнул Пол. – Я прекрасно понимаю, что тебе нужно отдохнуть, и не стану сейчас тебя уговаривать. Ты должна решить сама. Но я хочу, чтобы ты знала – мы с Лорной всегда тебя ждем.

Дженни нагнула голову и быстро вышла в холл. Внезапно Пол услышал, что из кухни доносятся какие-то звуки. Мэгги вернулась.

Вдруг широко улыбнувшись, Пол выскочил в холл следом за Дженни. Та в испуге обернулась.

– Мэгги вернулась, – радостно возвестил Пол, беря ее за руку и увлекая к кухне. – Пойдем поболтаем с ней. Ее устами глаголет народная мудрость. Пойдем послушаем, что она скажет. Хорошо, Джинни?

С трудом, словно в тумане, различая его лицо, Дженни вдруг подумала, что в эту минуту Пол напоминает мальчишку, легкомысленного и бесшабашного, но удивительно доброго.